bannerbanner
Ловчий. Кабан и трещотки
Ловчий. Кабан и трещотки

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 8

Вбегает Фурнье с огромной папкой, покрытой слоем пыли.

Фуше недоверчиво смотрит на папку.

Фуше: И сколько лет вы туда не лазили?

Фурнье (виноватым тоном): Где мы, а где эта богом забытая дикая Россия?! (Жалобно:) С год, пожалуй.

Фуше смахивает с папки пыль и миролюбиво замечает.

Фуше: Похоже, строительная. Итак, что тут у нас? Вот на первой странице. Русские приступили к постройке флота, чтобы плыть на нем против французов в Италию! А наш Бонапарт как раз из Италии… И что, по-вашему, это неважные сведения?

Фурнье: Да тут Робеспьер… Казни…

Фуше (сухо и холодно): Я не Робеспьер. Но еще один подобный прокол, и вы не заметите разницы. Напишите мне докладную записку обо всем, что по этому флоту вы знаете. И отправьте приказ для агента Сперанского – все про этот флот выяснить. Докладные эти будут представлены самому Диктатору Бонапарту. (Развеселившись шутливо пихает Фурнье пальцем в пузико.) Ну же! Выше нос, милый друг! Нас ждут великие дела!

Натура. Весна. День. Санкт-Петербург. Марсово поле 46

На Марсовом поле происходит парад. Гремят барабаны, солдаты маршируют по площади. Парадом руководит сам Павел, который то одобрительно аплодирует и смеется, то что-то приказывает и требует. К трибуне, на которой стоят Государь и его министры, во весь опор скачет гонец. Государь с неудовольствием на него смотрит и бросает небрежно.

Павел: Судя по форме, фельдъегерь от Кавказской армии. Неужто с нашим храбрецом – одноногим фельдмаршалом произошла какая-нибудь оказия? (Подбегающему гонцу:) Ну что там? Дурные вести?

Иванов-Щепкин-седьмой: Никак нет, Ваше Величество! Атаман Платов докладывает, что сумел спасти фельдмаршала Зубова и весь его штаб от беды неминуемой.

Павел меняется в лице. Оно злостью у него перекошено.

Он судорожно разрывает пакет и начинает читать. Его советники тянут шеи, пытаясь разглядеть, что в донесении написано. Советник Салтыков тычет в бок канцлера Безбородко, который стоит черней тучи.

Салтыков: Что там?! Что случилось с Валериан Александровичем?

Безбородко (сквозь зубы): Как умерла Государыня, персы напали на Грузию. Фельдмаршал Зубов пошел к грузинам на помощь, а Государь велел с персами замириться. Нынче все грузины аж визжат на него от злобы да ненависти. Да мало того! Чтобы замириться, он все войска с Кавказа домой отозвал. За вычетом группы самого Зубова. А персы их окружили. Так Государь уже отметил фамилию Зубов в своем поминальнике…

Салтыков (в изумлении): Как же так? Как же так, ведь нам грузины союзники?! Пусть старший Зубов и был у царицы любовником, так за что ж младшего… В окружение к нехристям?!

Павел тем временем дочитал донесение Платова и в ожесточении его рвет, бросает на землю и топчет ногами.

Павел: Что?! Моих приказов не слушаться?! Грузинов вина, что поссорились с персами! Мы же в их делах ни при чем! А Зубов, ослушник, пошел к ним на помощь! Что теперь подумает Персия?! А Платова в кандалы! В Петропавловку! Сгною заживо!

Павел сбегает с помоста и куда-то, что-то крича, убегает. Вслед за ним срывается большая часть свиты. Гонец – казацкий старшина Иванов-Щепкин-седьмой – стоит на месте с раскрытым ртом. Лицо его посерело, а губы трясутся. Он указывает на порванное письмо Платова дрожащей рукой и бормочет.

Иванов-Щепкин-седьмой: Господи, вы хоть знаете, что персы во взятом ими Тифлисе устроили?! А Валериан Александрович туда на помощь пошел… Когда его окружили, Матвей Иваныч на подмогу взял с собой добровольцев. Я сам же там был…

Безбородко (обнимая гонца): Все я понимаю, я сам – с казацкой старшины… Однако ж приказ…

Казак вырывается. Глаза его совершенно безумные.

Иванов-Щепкин-седьмой: За что?! За что теперь Матвей Иваныча в железо да в крепость?! Неужто измена, а?! Неужто царь хотел Зубова… А Матвей Иваныч ему поперек… Так я же там был! Вы хоть знаете, что там персы с грузинами делали?!

К казаку подбегают. Какие-то офицеры пытаются зажать ему рот, а он все кричит про Тифлис, про измену, про то, что нечестно приказали взять атамана Платова… Безбородко со вздохом возвращается на помост к Салтыкову, а тот задумчиво спрашивает.

Салтыков: Вы слышали, что Шарлотта Иоганновна оправдала Государя перед Государыней и лишь поэтому он опять стал Наследником?

Безбородко: Это всем на свете известно.

Салтыков: А нынче Шарлотту Иоганновну убили люди от Аракчеева. Идет следствие. Государь всем нам говорит, что в этом убийстве его вины нет. Вы в это верите? Особенно (мотает головой на разорванное донесение Платова) после этого?

Безбородко: Не знаю уже, что и думать. Однако он Царь, Божий Помазанник.

Салтыков (задумчиво и будто про себя): Подумать только, дал вырезать Грузию, лишь бы в горе мирных тел скрыть тело маршала Зубова. А Матвей Иваныч того и спаси. Есть с чего Царю впасть в истерику.

Безбородко: За языком следи, Николай Иваныч…

Салтыков (возвышая голос): А кого бояться-то? Тайный приказ Шешковского Государь разогнал, ибо решил, что там против него зреет заговор. Некому нынче «Слово и Дело!» кричать. Реформы!

Безбородко: Прошу тебя, Иваныч, Христом Богом прошу…

Салтыков (с яростью): Да что они сделают?! Мне по министерству образования из Грузии знаешь, что пишут?! Что там нынче персы творят?! Да никакому нашему Шешковскому никогда бы на ум не пришло с живыми людьми делать этакое! Так знай – вся Грузия нынче вопит, предали мы ее, ПРЕДАЛИ! А царь, как всегда, ни при

чем! ЧИСТЕНЬКИЙ! И всегда такой будет, ему же плюнь в глаза, скажет…

Канцлер Российской империи начинает тащить с площади министра культуры и образования и шипеть тому в ухо.

Безбородко: Молчи, Иваныч, молчи! Да с ума ты сошел – орать такое с трезвого ума, да на площади! Какая муха тебя укусила?!

56 Натура. Весна. День. Рига.

Двор дома градоначальницы

Грохот взрыва. Свист осколков. Когда дым рассеивается, мы видим карету, украшенную вензелем Павла, одно из колес которой выбито, а дверцы посечены осколками. В обломках кареты копается Эльза в своем неизменном мундире. Рядом стоят ее служанки, которые держат на особых подушках какие-то диковинные инструменты и снаряжение. В самой глубине кареты кто-то копается, наконец оттуда появляется перемазанная сажей Кирстен.

Кирстен: Никак нет. Кукла целая. Был бы живой человек, небось только кровь из ушей, и не больше. Так – не получится.

Эльза (выбираясь из обломков кареты): Сама вижу. Эх, была бы жива Шарлотта Ивановна, она бы мигом придумала… Как в прошлый раз сразу смекнула, что против кольчуги заряжать надо не пулю, а гвоздики… Как же мы теперь без нее?

Фон Рапп: Может, я помогу?

Голос фон Раппа звучит так близко и неожиданно, что все девицы, включая Эльзу и Кирстен, от этого голоса чуть не подпрыгивают. Неизвестно откуда появившийся на заднем дворике фон Рапп жестом приветствует всех собравшихся и делает девушкам знак, чтобы они оставили его с Эльзой наедине. Девицы удаляются.

Эльза: Я вся внимание.

Фон Рапп: Пришла весть с Кавказа. Атамана донских казаков Платова взяли. В железах везут к столице на суд и, быть может, на казнь. Но сие не так важно. Важней то, что нам с Кавказа пишет Валериан Зубов, командующий Кавказскою армией.

Эльза: Младший из Зубовых? У нас с ними трения. Фавориты, наложники Государыни и лихие мздоимцы? Госпоже они все не нравились.

Фон Рапп: Валериан-то из них – самый лучший. Взял неприступный Дербент, потеряв в бою ногу, а значит, ни от пуль, ни от ядер не прятался. А самое главное, повел армию выручать осажденный Тифлис. Шел по обыкновению первым – со штабом и гвардейским полком. Результат – оторвался от главных сил, а тем новый царь Павел запретил входить в Грузию. И попал Валериан в окружение…

Эльза: И тут начудил наш хорек?! Что дальше?

Фон Рапп: Пока персы Зубова окружали, Платов нарушил Павлов приказ, набрал добровольцев и пошел спасать Зубова по вражьим тылам. И спас. За это Платову нынче кандалы и острог, а Зубов к нам в Ригу просится.

Эльза: Пожалуй, мы его примем… Что-то еще?

Фон Рапп: А еще давеча в столице случился скандал. Гувернер наследников Салтыков бранил да честил самого Императора Павла. Оказалось, что матушка Зубовых его родная кузина. Именно он их некогда подвел к Государыне…

Эльза (охая): Как некогда сказала моя фрейлина Гагарина, вот это пердимонокль! То бишь царь пытался как бы нечаянно убить племянника Николая Иваныча?! Да с такими врагами (показывая рукой на взорванную карету) мои труды, пожалуй, напрасны…

Фон Рапп: Не исключено. Государь явно предал грузин. Предал Зубова. Потом посадил в камеру Платова. Все уже точно знают, что он – предатель. Может, это усугубить?

Эльза (с интересом): И какой план?

Фон Рапп: Царь решил подписать мир со всей Персией. Я хотел бы там поприсутствовать.

Эльза: Вам нужен толмач на персидский.

Фон Рапп: Никак нет. Нас сызмальства готовили покорять магометанский Восток. У меня диплом по языкам – турецкому и персидскому. То, что я всю жизнь воюю не с дикарями, а с христианами, – случай.

Эльза (с горькой усмешкой): Обычное наше европейское ханжество… Вот и сына госпожи Александра учат турецкому да персидскому, а воевать ему суждено вовсе не супротив дикарей. Впрочем, вопрос еще – кто дикарь… (Помолчав.) Что ж, догадываюсь, что встреча будет в нашей палатке и гарантии безопасности шаху дадены самим Павлом…

Фон Рапп: Уверен, что найдется много грузин, которые хотят отмстить шаху за Грузию.

Эльза: Привезите мне с Кавказа баночку кизилового варенья. Оно, говорят, очень вкусное.

66 Павильон. Весна. День. Петербург.

Зимний дворец. Тронная зала

В Тронной зале очередное заседание. В огромном помещении собралось человек десять, и от этого оно кажется пустым. Посреди стоит трон, на котором восседает царь Павел. За его спиной на скамеечке приютился верный ординарец Павла Кутайсов. Напротив трона поставили длинный стол, за которым сидят министры, причем в середине его, прямо напротив Павла, – Салтыков с Безбородко. Идет военный совет.

Павел: Я собрал вас для того, чтобы объявить: мы учреждаем новое министерство внутренних дел. Целью и задачею нового министерства станет выявление и преследование всех врагов Отечества – внешних и внутренних. Особое внимание надобно уделить очередному поветрию. По столице идет порочащий слух, что у нас тут – измена. Мол, мы предали наших грузин. (Распаляясь.) Это подлая ложь! Сами грузины – подлецы и придумщики. Всех их надо сыскать и пытать на предмет участия в заговоре. Канцлер, доложите совету, как и что там стряслось.

Безбородко (поднимаясь из-за стола): Все последние годы мы страдали от набегов лезгин и иных пиратов на наши берега в зоне Астрахани. Персам было многократно заявлено, что в другой раз они на ответные удары напросятся…

Павел (раздраженно): Короче! Не рассказывайте нам всю историю от Адама…

Безбородко (нервно сглотнув): Вами приказано упомянуть, что с появлением при дворе нового фаворита Зубова тот захотел сравниться в лаврах с Орловыми. Раз Орлов разбил турок и стал хозяином моря Черного, Зубов пожелал стать повелителем Каспия. Он убедил Государыню проучить лезгин и пиратов и напасть на персидский Дербент, в котором эти бандиты от нашего возмездия прятались…

Павел (возбужденно): Именно так! Вся заваруха там началась лишь по велению любовника моей матери. Его и надо винить, не меня! Меня-то за что?!

Безбородко (насупившись): Государыня выдвинула Персии ультиматум, и после нового нападенья персидских пиратов на Астрахань Валериан Зубов взял приступом персидский Дербент. Виктория была абсолютная, персы потеряли в боях всю свою армию, и у них начались возмущения. Один из бунтовщиков – хан каджарский Ага Магомед – присягнул России на верность.

Павел (с сильным волнением): А вот тут прошу вас подробнее! Вы произнесли «бунтовщик».

Безбородко (сухо): В Персии правила династия курдов. Курды – друзья грузинам, лезгинам и прочим горцам. Каджары – тюрки Гиляни и Мазендарана. Главные враги курдов. Считаются нашими союзниками с эпохи Петра Великого. А дружба у нас с ними со времен Стеньки Разина…

Павел (с радостью): Стало быть, не бунтовщик, а наш старый друг. И перестаньте говорить «Персия», это всех нас запутает! Итак, владетель Гиляни и Мазендарана Ага Магомед, хан каджарский, объявил себя вассалом России! Нашим союзником! Далее!

Безбородко (мрачно): Царство грузинское решило в войне с Персией поучаствовать и объявило поход на Шушу, которая принадлежала шемахинскому бею.

Павел (с раздражением): Что вы все наводите тень на плетень? Я же сказал вам – говорите понятнее! Грузины – верные слуги курдской династии, напали на Шушу – крепость тюркскую – союзную хану Аге. Шушинцы – друзья Аги Магомеда и враги лезгин из Дербента, проклятых грузин и персов из курдской династии. (Обращаясь к Салтыкову:) Николай Иваныч, подтверди, я ничего не напутал?

Салтыков (сухо): Никак нет, Ваше Величество. Вы все разложили по полочкам.

Павел (с сильным волнением): Отлично! И что же было дальше?

А как там насчет России? Что сказал хан Каджар – нынешний персидский шах Ага Магомед?!

Безбородко (еле слышно): Грузины с выходом затянули и, пока к бою готовились, хан Каджар успел взять Тегеран и объявить себя шахиншахом всея Персии. Новый персидский шах заявил мир и дружбу с Россией, а также младшее свое к нам положение. Это подтвердила Государыня ему своей грамотой.

Павел (вскакивая и начиная бегать по залу): Прекрасная история! Что же дальше?

Безбородко (будто беззвучно матерясь после каждого слова): Когда пришло подтверждение от Государыни о нашей дружбе с новым шахиншахом, грузинские войска после долгого похода наконец, твою мать, пришли к Шуше. И приступили к осаде…

Павел (чуть не прыгая вокруг Безбородко и заглядывая в глаза каждому из министров): А что в ответ шах? Он напал на грузин?!

Безбородко (взяв себя в руки): Никак нет. Он прислал гонца к Государыне с вопросом о том, она ли послала грузин.

Павел (торжествующе воздевая палец к небу): Во-о-от! И что же в ответ моя мать?

Павильон. Весна. День. Лондон. 7 б

Парламент

В небольшом уютном кабинете, где отдыхают члены парламента меж заседаниями, непринужденная обстановка.

В комнате собралось человек семь, которые слушают премьер-министра – Питта-младшего.

Уильям Питт-младший: И вот вообразите себе, господа, приходят ко мне все эти новости. «Э, говорю я себе…»

Граф Шелберн (перебивая ученика и начальника): Нет, это я сказал: «Э!» А еще я сказал: «Помилуй бог, эти русские дают нам восхитительный шанс! Грех им не воспользоваться!»

Уильям Питт-младший (со смехом): И мы, как два молодых писца, сидели всю ночь с графом и писали письмо этому жуткому шаху о том, что русские его совершенно не ценят!

Граф Шелберн: Да, а потом я скакал ночью в Портсмут, несмотря на мою подагру, чтобы успеть передать письмо на отходящий корабль!

Уильям Питт-младший: Это был настоящий кошмар! Огромная Персия – вассал Российской Империи, лежащая вокруг нашей Индии… Я всякую ночь просыпался с дрожью от ужаса, что вернутся времена Тамерлана и жуткий перс бросит свои войска по приказу толстой уродливой русской ведьмы через Инд, на Бомбей и на Агру!

Граф Шелберн: Мы себе весь мозг взорвали – как бы нам поссорить Россию и Персию…

Уильям Питт-младший (со смехом): И вообразите, как мы чуть не чокнулись от восторга, когда пришел нам ответ, из которого следует, что дикий туземец считает себя Россией обманутым, просит нашего покровительства и обещает вечный союз, если мы ему поможем воевать против русских! Фантастика!

Граф Шелберн: Да, господа, союз Персии и Британской Империи – лучшая новость для полного подчинения Индии. Наш юный Уильям этим союзом только что вставил самую большую жемчужину в Корону Британской Империи!

Уильям Питт-младший (умоляюще поднимая руки): Прошу погодить с поздравлениями. Сперва должно пройти утвержденье парламентом!

Граф Рочбери: Вы спрашиваете, согласится ли наш парламент забрать у России всю Персию и сделать ее нашим союзником против русских?! Да вы шутник! Прекрасная новость, дайте мне две таких! Дорогой Уильям – вы гений!

Граф Шелберн (прерывая овации): Единственное, чего не могу я понять, – как можно было быть таким чудаком, как новый русский король? У меня это в голове не укладывается! Как можно было за какой-то месяц безусловно просрать, по сути, всю Переднюю Азию?! Мне не понять!

Уильям Питт-младший (назидательно): Россию не надобно понимать! Нет смысла пытаться понять дураков с идиотами! Этим надобно попросту пользоваться!

Звук гонга. Все министры вскакивают и оставляют на столе свои бокалы с портвейном. Премьер Уильям Питт торопливо приглаживает парик и шепчет.

Уильям Питт-младший: Вот и заседание… Ну что ж, господа, пойдемте и подарим стране Индию, да еще вместе с Персией!

86 Павильон. Весна. День. Зимний дворец. Тронная зала

Гробовая тишина в Тронной зале. Безбородко с посеревшим лицом завершает доклад. Прочие министры смотрят на него с ужасом. Лишь один Павел радостно скачет.

Павел: И что же было потом?!

Безбородко: Шах взял Тифлис и стал зверствовать. Валериан Зубов без приказа от Государыни самовольно повел Кавказскую армию на подмогу Тифлису. Шах Ага Магомед счел это предательством. Вы просили у персов о перемирии и обещали им, что все исправите.

Павел: Так что же дальше?!

Безбородко (пожимая плечами): Пока шах писал нам ответ, что готов к примирению, на его войска в ходе перемирия напал отряд Платова. Перемирие было нарушено, теперь Ага угрожает войной, ежели мы за наши, по его словам, измену с предательством не вернем Дербент.

Павел (гримасничая и клоунствуя): Боже мой, целый Дербент! Невероятно! Неслыханно! А сколько же войск шаха нынче у нас на границе?

Безбородко (упавшим голосом): Сто тридцать тысяч штыков и сабель. У нас – около сорока.

Павел (срываясь на визг): Так кто тут предатель?! Кто, я вас спрашиваю?! Я или этот негодяй Зубов вместе с этим дураком Платовым?! Ведь нам теперь Дербент придется отдать из-за этой их глупости! Почему ж вы меня зовете изменником?! Ну ПОЧЕМУ???

Натура. Весна. Утро. Нарва. Военный лагерь 96

Вдоль дороги, ведущей к Нарвской заставе со стороны Лифляндии, разбит лагерь, в котором квартирует полк лейб-гвардии егерей, прежде охранявший Марию Федоровну и «женскую половину» Гатчины и теперь распущенный Павлом. Слышны команды муштровки, рожки дозорных и даже то и дело гром выстрелов со стороны стрельбища. Похоже, что лагерь на военном положении. Дорога на Россию перекрыта полосатым шлагбаумом. Яркий солнечный день, вокруг зеленеет молодая трава, день обещает быть жарким. Раздается громкий звук сигнальных рожков – со стороны Ревеля на дороге кареты. Из самой крупной палатки появляется Кристофер, на ходу застегивающий крючки на мундире, вслед за ним гурьбой высыпают его офицеры. Кареты возле них останавливаются, из первой выходит Барклай. Кристофер и офицеры его приветствуют.

Барклай: Гляжу, вы здесь практически обжились. Не пора ли сменить обстановку?

Кристофер: Чье пожелание?

Барклай: Эльзы Паулевны. Не пожелание. Просьба. Впрочем, вам лично в указе Павла запрещен въезд в Россию, так что вас она не касается. А раз дело опасное и это просьба – мне нужны добровольцы.

Офицеры меж собой переглядываются. Все начинают оправлять на себе ремни и потуже застегиваться, а потом без команды строятся. Кристофер выходит вперед.

Кристофер: Господа, если кто-то не может… (Строй не колышется.) Так и думал. А какое задание?

Барклай: Государь прекратил выплаты Государыне Марии Федоровне и ее свите. Однако, согласно завещанию госпожи баронессы, она отписала Государыне процент от доходов в виде пожизненной ренты. Итак, я привез сюда деньги и мне нужны добровольцы, чтоб доставить их в Павловск. Деньги захочет перехватить Государь, а посему доберутся, быть может, не все.

Кристофер (решительно): Господа, кто отвезет деньги Марихен? (Весь строй делает шаг вперед.) Сколько нужно людей?

Барклай: Далее нужно встать лагерем в Павловске и его охранять. Государь, передав жене Павловск, дал ему право, равное праву Лифляндии, и все, кто туда попадет, там и останутся. Посему Эльза Паулевна шлет жалование Государыне на три года. За это время… В общем, если вдруг что-то случится в столице, наши люди должны помочь… (подумав) огнем и маневром… (с явным нежеланием) ну, может быть, и деньгами.

Кристофер (с интересом): А кому?

Барклай в ответ загадочно разводит руками. Кристофер понимающе кивает в ответ и приказывает.

Кристофер (решительно): Ну что ж, господа… Невель, командуй!

Невельский: Господа офицеры! Через час полное построение. Движение на Санкт-Петербург. Полный боевой порядок. Российский флаг развернуть! Послужим же Государыне!

Офицеры (хором): И все – за одного!!!

Натура. Весна. Утро. Санкт-Петербург. Дом Переца 10 6

Возле огромного дома Переца останавливается карета с британским гербом. Из нее выпрыгивает слуга, который стрелою летит в дом. Через мгновение оттуда стремглав выбегает сам Перец. Дверца кареты опять открывается, и видно, что там сидит сэр Исаак из Порка. Перец, низко кланяясь гостю, бормочет.

Перец: Счастлив видеть вас, Ваше сиятельство-с… Рад видеть…

Уже и не чаял… Не соблаговолите ли пройти ко мне в дом, откушать чаю и кофию. У меня самый лучший из Англии (невольно осекается, осознавая, с кем говорит). Прошу вас…

Исаак: Ах, молодой человек, был бы рад заглянуть к вам домой, однако я здесь по делу. Сопровождаю его светлость Семена Воронцова из Лондона. Я так понимаю, что Тайного приказа у вас больше нет, но уверен, что вскорости он вновь появится, и тогда все станут спрашивать, зачем бедный Исаак приходил к вам домой. А нам это нужно?

Перец (сглатывая слюну от волнения): Ах, вы по делу… Вы простили меня?! Я так счастлив… Готов вечно служить Короне и Его Величеству королю…

Исаак (прерывая и делая угрожающий жест): Вы хотели сказать «королю Павлу Петровичу», не так ли, молодой человек?! То, что Тайный приказ у вас нынче разгромлен, не заставляет нас терять голову! Ближе к делу, и я поехал.

Перец (торопливо): Понял… Понял… Не извольте на меня гневаться. Это я от усердия. А вы поможете получить мне патент на монопольные продажи моей крымской соли в Британии?

Исаак (со странной усмешкою): Да, скорее всего. Вот смотрите.

Я отдаю вот этот конверт моему другу (подает запечатанный конверт прежде невидимому нам своему попутчику). Ежели вы его задание выполните, он его вам отдаст. Вы же поможете ему встретиться с учителем наследников – Салтыковым и проследите, чтобы Салтыков дал ему при дворе покровительство.

Перец (с отчаяньем в голосе): Но протекция Николая Иваныча при дворе много стоит! Не уверен, что найду столько средств… Может быть, вы мне поможете?

Исаак (презрительно): Ничего, отобьешь в Лондоне со своей монополии. А вы (обращаясь к своему спутнику), молодой человек, не вздумайте отдать этому хецу конверт с монополией, пока он при дворе вас не пристроит!

Фон Пален (сухо): Не сомневайтесь. Любезный (Перецу), приготовьте мне лучшую комнату и прикажите, чтобы для меня каждый день три раза накрывали на стол. И каждую неделю полную смену постелей. И мое белье в стирку. Надеюсь, мне не придется вас за что-то наказывать.

Перец (хлопая глазами и в изумлении раскрыв рот): А вы, собственно, кто?

Фон Пален (холодно): Ежели я решу, что это вам нужно, узнаете. А пока извольте перенести мой багаж. (Исааку:) Спасибо огромное за поездку.

С этими словами фон Пален покидает карету, и под его руководством лакеи Переца начинают выносить его вещи. Исаак закрывает дверцу за своим гостем и задергивает занавеску перед самым носом у Переца. Тот после этого бежит в дом за фон Паленом, который ведет себя, как новый хозяин дома Переца. Карета Исаака начинает движение, камера оказывается внутри кареты, и мы видим, как Исаак облегченно вздыхает и шепчет.

На страницу:
3 из 8