Полная версия
Бухта Скорби
Я сглатываю зевок. Я опять мучаюсь от разницы во времени, и опять по ощущениям сейчас середина ночи, несмотря на ослепительный солнечный свет. Я пишу на электронную почту родителям, немного болтаюсь в социальных сетях. Когда я в следующий раз смотрю в окно, то почти могу представить, что мы в Корнуолле. Пологие поля усыпаны одуванчиками, коровы пасутся рядом с белоснежными гусями. Но периодически попадающиеся пальмы и выжженная растительность показывают, что это не так. Создается ощущение, что кто-то включил печку, поставил нагрев на максимум и забыл выключить.
Мелькают дорожные знаки. «Лебединый ручей», «Цапельный ручей». Ручей для меня – это узкий небольшой водоток, часто грязная канава, но большинство водоемов, мимо которых мы проезжаем, достаточно большие и широкие, и их вполне можно было бы назвать реками. «Грязный ручей», «Восьмимильный ручей».
Микки продолжает смотреть в телефон.
Я склоняюсь вперед и хлопаю ее по плечу.
– Ты в порядке?
– Да, а что?
– Ты такая тихая. – Она едва ли что-то сказала после того, как мы уехали из Сиднея.
– Она еще кофе не выпила. – Джек толкает ее локтем в бок. – Эй, Микки? Мы остановимся на автозаправочной станции перед поворотом.
На меня снова производит впечатление то, как он хорошо ее знает. Иногда Микки бывает капризной, в особенности когда ей нужно выпить кофе. Я снова поворачиваюсь к окну. «Травянистые долины», «Мелкий залив». Мне нравится, что места здесь названы четко и ясно. Что увидел – так и назвал. «Коровий ручей» – здесь когда-то застряла корова? «Комариный ручей» – в него мне не хотелось бы упасть. «Грохочущий ручей» – в этот тоже не хотелось бы.
На автозаправочной станции мы с Микки отправляемся в туалет, пока Джек заливает бензин. Когда я выхожу, Микки смотрит на что-то на доске объявлений. Доска увешана листками, они трепещут в воздушных струях кондиционера. Это прогнозы погоды, реклама прогулок по бушу[14], занятий йогой, какого-то кружка для мужчин…
«Пропал человек, немка по национальности. В последний раз ее видели на пляже Бонди-бич 2 сентября».
С постера на меня смотрят знакомые глаза: Элке. У меня возникает странное чувство: Элке будто следует за мной по Австралии.
Микки подпрыгивает при виде меня и ведет к прилавку, где продают кофе.
– Ты какой будешь?
– Капучино, – отвечаю я. – Я куплю нам кофе.
– Нет, я заплачу. – Она кажется рассеянной.
К прилавку подходит Джек.
Микки жестом показывает ему, чтобы шел назад в машину.
– Я заплачу! – кричит она и шагает к баристе, чтобы сделать заказ. Ее глаза снова смотрят на постер, пока мы ждем кофе.
Я в очередной раз пытаюсь заплатить, но Микки опять не дает мне.
– Спасибо, – говорю я, делая глоток.
На улице Джек болтает с двумя женщинами, стоящими у ярко-желтого джипа с досками для серфинга на рейлинге. На боку написано: «Арендуйте джип».
– Бухта Бамбл-бей находится на севере, – говорит им Джек. – Хорошее место.
– Подождите. – Одна из женщин пролистывает маленький карманный путеводитель для серферов. – Вот, нашла.
Я временно заставляю себя забыть о пропавших туристах.
– Здравствуйте. Вы американки?
– Канадки, – отвечает подруга первой.
– Простите. Я плохо разбираюсь в акцентах, – извиняюсь я.
Джек держит в руках кофе и обходит более высокую из двух женщин сзади.
– Не двигайтесь.
У нее округляются глаза. Это симпатичная рыжеволосая женщина в джинсовом комбинезоне.
Джек хлопает ее ладонью по плечу.
– Комар. Есть!
Она смеется.
– Спасибо! Какие здесь огромные комары.
– Подождите! – говорит Джек. – Еще один!
Он снова и снова шлепает ее. Я не уверена, что на ней сидят комары и что они вообще здесь есть. Я думаю, это просто оправдание, чтобы до нее дотронуться. Я бросаю взгляд на Микки, смущаюсь, представляя, как она должна на это реагировать, но она не реагирует никак. Словно он постоянно так поступает.
– У моей подруги хорошая кровь, – объявляет темноволосая женщина.
– Ты им рассказал про Бухту Скорби? – спрашиваю я у Джека.
– Эй, нам пора ехать, – говорит Джек.
Женщина смотрит в свой путеводитель.
– Бухта Скорби? Ее здесь нет.
Джек широкими шагами идет прочь. Он только что активно флиртовал на глазах у своей невесты, но вот – мгновенно уходит.
– Возможно, она слишком маленькая, поэтому не указана в путеводителе, – высказываю предположение я.
– Пошли, Кенна, – зовет Микки.
И она тоже? Мне хочется показать женщинам, что я не такая.
– Там есть место для лагеря. Мы как раз туда едем.
– Кенна! – Микки резко дергает меня за руку.
Женщина достает телефон.
– Сейчас я ее погуглю.
Джек давит на клаксон.
Микки чуть не вырывает мою руку из плечевого сустава.
– Боже, Кенна! Пошли же наконец!
– Простите, – говорю я женщинам. – Нужно ехать. Хорошего вам путешествия!
– И вам тоже! – желают они.
Когда Джек выруливает на автомобильную дорогу, на передних местах в машине царит молчание.
– На деревья посмотри, – обращается Джек к Микки. – С юга дует. Как, наверное, наши сейчас там катаются. Все волны их.
«Он просто придурок. Не развивай эту тему, забудь», – говорю я сама себе.
Джек толкает Микки локтем в бок.
– Не хочешь проверить прогноз, пока связь не отключилась?
Микки достает телефон. Я вспоминаю пропавших туристов и достаю свой телефон. Появляется много разных статей. Я кликаю по первой. «Восемь пропавший туристов, включая…» Я просматриваю фотографии. Большинство пропавших – женщины. Двое мужчин очень сильно отличаются друг от друга: один в гидрокостюме, светлые волосы прилипли к лицу с обеих сторон; второй – в деловом костюме с галстуком, весь такой чистенький и аккуратненький и совсем не похож на туриста, который путешествует с рюкзаком. Они разных национальностей: американцы, шведы, ирландцы… У пары в руках доски для серфинга. Кофе на меня никак не подействовал. Я отключаюсь, хотя прилагаю все силы, чтобы не заснуть.
– Сегодня волны от трех до четырех футов, – сообщает Микки. – Завтра будут меньше.
– Проклятье! – ругается Джек.
Я держусь за сиденье, когда он делает поворот.
Мы проезжаем мимо таблички «Добро пожаловать в Национальный парк Скорби». Теперь мы едем по одноколейной грунтовой дороге. Между деревьев я замечаю темную воду. Как я догадываюсь, это Акулий ручей, только выглядит он как полноводная река.
Еще одна табличка – «Дорога может быть затоплена».
– Что там с ветром? – спрашивает Джек.
Микки смотрит в телефон.
– Южный по утрам, во второй половине во все дни переходит в северный.
Зевая, я кликаю по еще одной статье. Еще одна туристка, путешествующая с рюкзаком, которую в последний раз видели на Бонди-бич, как Элке. С другой стороны, вероятно, большинство туристов заходят на Бонди-бич.
– Давай побыстрее, – говорит Джек, увидев, что я что-то читаю в телефоне. – Связь исчезнет через минуты.
– Ты серьезно? – спрашиваю я.
– Здесь никого нет. Никого, кроме нас, – отвечает Джек.
Я начинаю сожалеть о том, что согласилась поехать.
– Нет интернета, нет телефонной связи вообще? Проклятье!
Статья не грузится. Да, сигнала нет. Обычно я все время остаюсь на связи. Клиенты записываются ко мне на сайте. Я оставила там сообщение, что меня не будет весь месяц, но если кто-то из моих постоянных пациентов получит травму, они, вероятно, все равно напишут мне сообщение. А если я захочу уехать? Как без телефона вызвать такси, «Убер» или машину любой другой фирмы? Я полностью завишу от парня, которого я едва знаю.
Но у меня такие тяжелые веки, что мне физически больно держать глаза открытыми. Я больше не могу бороться с разницей во времени. В нише для ног лежит черная куртка с капюшоном. Я беру ее, складываю так, чтобы получилось подобие подушки, подкладываю под голову у окна и закрываю глаза. Погружаясь в сон, я слышу голос Микки.
– Она спит, – говорит она обвиняющим тоном. – Ты ей…
– Нет! – отвечает Джек. – Конечно, нет. Она же твоя подруга!
В голове у меня туман, где-то на задворках сознания возникает вопрос: о чем же они говорят? Но я слишком устала, чтобы меня это волновало.
Глава 6
КеннаМои глаза открываются, когда меня резко кидает вперед. Машина останавливается. Навес из листьев скрывает небо, погружая дорогу в тень – если это вообще можно назвать дорогой. Просто земля и гравий.
Дорога впереди перегорожена, на заграждении табличка: «Опасно! Оползни. Дорога закрыта».
Микки открывает дверцу машины, спрыгивает на землю и отодвигает заграждение в сторону. Джек едет дальше, гравий хрустит под колесами. Меня охватывает паника; теперь я полностью проснулась, выворачиваю шею, чтобы посмотреть, где Микки. Джек снова давит на тормоз, и Микки залезает в салон. Позади нас ограждение снова установлено на место. Джек едет дальше по грунтовой дороге.
Я смотрю вперед сквозь ветровое стекло, машина все время подпрыгивает.
– Но там же было написано, что дорога закрыта.
– Не беспокойся по этому поводу. – Джек едет дальше, минуты тянутся долго, вся дорога в выбоинах и колдобинах.
Когда мы попадаем в глубокую выбоину, из-под днища слышится скрежет. Я хватаюсь за сиденье, опасаясь, что шина будет пробита, – и что тогда? Я проверяю телефон. Сигнала так и нет, значит, мы не сможем вызвать эвакуатор.
Кажется, деревья тянутся вечно, причем во всех направлениях, есть голые и почерневшие местами стволы, но из них пробиваются смелые новые зеленые ветки. За углом вода течет по дороге: там водосливная преграда. Джек проезжает по воде, не снижая скорости, разбрызгивая ее во все стороны, часть летит мимо окон. Теперь я немного боюсь. Я не знала, что место такое удаленное и уединенное.
– У меня нет спального мешка, – говорю я.
– У нас есть запасной, – объявляет Микки.
– Я не взяла с собой солнцезащитный крем.
– Можешь взять мой. – Она бросает на меня взгляд через плечо. – Раньше ты не была такой паникершей, тебя никакие сомнения не терзали. Хотя я вела себя точно так же, когда в первый раз приехала сюда. Но тебе здесь будет хорошо.
Джек резко давит на тормоз.
– Что? – спрашивает Микки.
Он показывает на длинный темный предмет, перегораживающий путь. Палка. Нет, змея.
Джек заводит мотор, но змея не реагирует на его рев, даже не двигается.
– Проклятье.
– Просто поезжай по ней, – предлагает Микки.
– Я не хочу ее давить. – Джек часто дышит, костяшки пальцев на руле побелели.
– Ты хочешь, чтобы я… – открывает рот Микки.
– Нет. – Джек открывает дверцу машины и выпрыгивает на грунт.
– Осторожно! – кричит Микки.
Он хлопает дверцей машины. Мы с ней наблюдаем сквозь лобовое стекло.
– Она ядовитая? – спрашиваю я.
– Вероятно, – отвечает Микки. – Он их ужасно боится.
Джек ищет что-то сбоку от дороги, поднимает сухой лист и бросает им в змею. Змея не двигается.
Джек прицеливается еще одним листом. Он отскакивает от змеиной спины, а она сама уползает. Джек снова запрыгивает в машину, он заметно побледнел.
Микки хлопает его по плечу.
– Молодец.
Джек долго сжимает руками руль и только через некоторое время снова трогается с места.
Я вижу припаркованные впереди машины: ярко-красный, бросающийся в глаза пикап и заляпанный грязью полноприводный автомобиль повышенной проходимости. Джек останавливается рядом с ними, колеса скрипят. Я выхожу из автомобиля и чувствую, что земля здесь жесткая и сухая, чувствую запах коры и мха, в тишине четко слышится жужжание насекомых. Безветрие.
Джек открывает багажник автомобиля.
– Берите все, что можете унести.
Микки идет по узкой тропинке, нагруженная пакетами. Я вытаскиваю свой рюкзак, потом доску для серфинга, которую Джек показывал мне вчера, свою дорожную сумку – и отправляюсь вслед за Микки. Странно снова нести доску под мышкой. Я не планирую к этому привыкать. Микки заворачивает за угол и исчезает из вида. Доска бьется о мое бедро, я увеличиваю скорость. Тропинка разделяется на две, Микки нигде не видно.
Деревянный указатель: «Пляж в эту сторону». Вдали слышится шум волн, с шипением набегающих на берег. У меня в ушах гул – когда я быстро иду по тропинке, кажется, что насекомые гудят в них. Тропинка сильно заросла, ветки царапают мне лицо. Впереди паутина перегораживает путь. Пауков я не любила никогда, но по крайней мере английские не являются смертоносными. Я оглядываюсь назад, надеясь увидеть Джека, но там никого нет. Волны я тоже больше не слышу, что странно. Я осторожно отвожу паутину в сторону носом доски, смотрю, нет ли где пауков, и подныриваю. Деревья с двух сторон растут очень близко, волосы цепляются за ветки, пока я протискиваюсь между ними. Я выбрала не ту тропинку?
За следующим поворотом стоит мужчина.
Я резко останавливаюсь.
– Привет.
На нем только бордшорты. Его темные волосы коротко подстрижены, у него потрясающие серо-зеленые глаза. Он смотрит на меня так, словно увидел призрака.
– Меня зовут Кенна.
Он откашливается.
– Клемент.
Он хорошо загорел, у него голая грудь, узкие бедра и сильная верхняя часть тела, типичная для серферов, на руках и ногах татуировки. Он явно один из группы – этого самого Племени.
– Я ищу пляж, – говорю я. – И мою подругу Микки.
Кажется, Клемент берет себя в руки.
– Это не сюда.
Он говорит с акцентом. Похоже, испанским.
– О-о-о, – протягиваю я. – Но указатель…
– Пошли.
Я не успеваю его остановить – Клемент забирает у меня доску. Я иду вслед за ним, продираясь сквозь кусты к развилке, затем по второй тропе. Мы добираемся до поляны, на которой вокруг деревянной скамейки для пикника и барбекю стоят четыре палатки. В стороне – небольшое бетонное строение. Туалет?
Ко мне широкими шагами направляется девушка.
– Кто ты такая, черт побери?
Я пытаюсь не дернуться, не отпрянуть. У нее сильный австралийский акцент, длинные светлые дреды, загорелая кожа, видно, что она очень много времени проводит на солнце.
– Это Кенна, – представляет Джек. – Подруга Микки из Англии. Кенна, это Скай.
Скай поворачивается к Микки.
– Он ее пригласил, не я, – тихо говорит Микки.
Мне обидно это слышать – ее слова подобны уколу в грудь.
Джек обнимает меня за талию и ведет к месту, где кучей свалены сумки, пакеты и доски для серфинга.
– Брось пока все здесь.
На этот раз я радуюсь, что он такой непосредственный и готов все трогать руками. У меня все сжимается внутри, когда я прохожу мимо Скай, почти ожидая, что она на меня набросится. К ней и Клементу присоединяется появившийся неизвестно откуда бритый наголо чернокожий парень с сильно выраженными скулами и накачанными впечатляющими мускулами. Он разглядывает меня с головы до пят, водит глазами вверх и вниз, и от этого взгляда я чувствую себя преступницей, стоящей перед присяжными, которые выносят обвинительный приговор.
Скай поворачивается к Джеку.
– Ты не можешь привозить сюда людей без предупреждения.
Она стройная и мускулистая, одета в спортивный топ, подчеркивающий ее сильные плечи. Она на несколько дюймов ниже меня. На ней рваные бриджи, наполовину скрывающие ноги, а ногти на ногах покрашены темно-синим лаком.
Чернокожий парень качает головой.
– Да, нельзя так делать, брат, а ты продолжаешь.
Я не могу определить его акцент.
– Она прилетела из Англии, – поясняет Джек. – Было бы обидно проделать такой путь и провести всего несколько часов с подругой.
Когда Микки упоминала эту группу, я представляла, что это будут курящие и танцующие босиком у костра хиппи с цветами в волосах. Но не это. Они сгрудились и обсуждают, что делать со мной, и напоминают мне спортивную команду, планирующую избавиться от противника.
Глава 7
КеннаМикки бросает на меня беспомощный взгляд. «Скажи что-нибудь, Микки. Поддержи меня». Но она молчит. Я чувствую ее смущение. Мой приезд принес ей проблемы.
Джек тыкает Клемента локтем в бок.
– Как ты думаешь? Она напоминает мне…
– Не надо! – Клемент встречается со мной взглядом. Какие у него невероятные глаза… Я не могу отвести взгляд. Или сглотнуть. Я едва могу дышать. Я чувствую облегчение, когда он резко разворачивается и уходит в лес.
Скай вздыхает.
– Что мы будем делать?
– Кенна проведет с нами несколько дней, затем отправится путешествовать по стране, – говорит Микки.
Наконец-то. Но несколько поздновато.
– Да, – кивает Джек. – В следующий раз, когда мы поедем за продуктами, я отвезу ее на остановку автобуса – туда, где проходит маршрут «Грейхаунд Лайнс».
Пытаясь не показывать свой дискомфорт, я маленькими глотками попиваю воду из бутылки и оглядываю территорию. Между деревьев натянут непромокаемый брезент, закрывающий тренировочное оборудование: коврики для йоги, спортивные мячи и массажные валики, напоминающие те, которые я использую в своей работе. Доски для серфинга раскиданы везде, лицевой стороной вниз, намазанные воском поверхности скрыты от солнечных лучей, проникающих сквозь листву.
– Но теперь она знает про это место, – замечает чернокожий парень.
– А кому она про него расскажет, Виктор? – спрашивает Джек.
– Вот в этом-то вся проблема! – повышает он голос. – Мы не знаем.
Рядом взлетает испуганная ворона, хлопает крыльями, каркает, подавая сигнал над верхушками деревьев.
– Ш-ш-ш. – Скай сжимает его плечо и идет ко мне. – Виктор прав. Ты не должна никому рассказывать про это место, Кенна.
Виктор идет за ней.
– Мы очень ценим то, что имеем здесь.
Он обнимает ее; очевидно, они – пара.
– Кому я могу рассказать? – спрашиваю я. – Я никого не знаю в Австралии, кроме Микки и теперь еще вас.
– Вот видите? – Джек поворачивается к остальным.
– Ловите волну! – кричит голос.
Мы все поворачиваемся в его направлении. По тропинке трусцой бежит Клемент.
– Слишком ветрено, – замечает Скай.
– Ветер изменил направление. – Клемент начинает мазать доску воском.
Внезапно все другие расхватывают доски и передают друг другу воск. Я жду, когда они вспомнят обо мне, но Клемент опять бежит по тропинке, теперь в другую сторону, остальные следуют за ним, остаемся только мы с Микки.
Она выглядит взволнованной.
– Прости. Они очень оберегают это место. Переживут.
Я заставляю себя улыбнуться.
– Конечно.
Мы с Микки всегда раньше были вдвоем против всего мира. Я потрясена, как изменились ее привязанности.
Она роется в своем рюкзаке, достает верх бикини, сбрасывает футболку и лифчик и надевает часть купальника. Я изумленно хлопаю глазами. Раньше она всегда была скромницей.
Бордшорты уже на ней. Она подхватывает свою доску и смотрит на меня, на лице извиняющееся выражение.
– Ты идешь?
Мгновение я испытываю искушение. Если бы я только могла стереть случившееся из памяти и вернуться во времена, когда океан еще не был для меня отравлен…
– Нет. Но ты развлекайся.
– Спасибо.
Микки убегает. На поляне больше никого нет, стоит тишина, если не считать звуки природы: шорох листьев, отдаленный звук бьющихся о берег волн.
Ко мне движется темный силуэт. Какой-то человек. Кто это?..
Я вздыхаю с облегчением. Это гидрокостюм, который качается на вешалке, подвешенной на ветку над головой. Я стою на месте, пытаясь взять себя в руки, но при каждом движении деревьев и кустов я снова начинаю нервничать.
Кошелек, паспорт и телефон лежат в моей небольшой дорожной сумке. Я беру ее и быстро иду по тропе вслед за остальными. Деревья начинают редеть; шум волн становится громче. Воздух соленый. Я выхожу из-под зарослей растительности и первой вижу потускневшую деревянную табличку: «Опасно! Непатрулируемый пляж. Сильные течения». За ней простирается песчаный пляж, острые темные валуны виднеются на южной оконечности. Волны как будто обнимают камни, которые стали блестящими и гладкими. Идеальное место. Зрелище одновременно горькое и сладкое для меня, это напоминает случайную встречу с любовником, чувства к которому у тебя еще остаются, но ты знаешь, что этот человек тебе не подходит. Я переехала в Лондон, чтобы не видеть океан, но вот он снова передо мной, и его притяжение сильнее, чем когда-либо.
Микки карабкается по камням. Остальные уже в воде, разгребаются. Я сбрасываю сланцы. Песок ласкает мои пальцы, когда я иду туда, где Микки вошла в воду.
У воды совершенно невероятный бирюзовый оттенок. Когда-то я думала, что в серфинге привлекает именно этот цвет, но потом я каталась по серой воде в сумерках, черной воде в полночь, серебристой воде в дождь и воде всех оттенков синего и зеленого – и все притягивали не менее сильно.
Клемент ловит волну и закладывает широкие мощные повороты, доходя почти до самого берега. Скай на гребне волны едет на следующей за Клементом. Боль у меня в груди усиливается. Я могла бы сбегать назад по тропинке, взять запасную доску Джека и присоединиться к ним. На открытом пляже, где тебя не закрывают деревья, ветер сильнее. Он гонит меня к воде, словно может читать мои мысли. Я отклоняюсь назад, борюсь с ним, затем иду в сторону по камням, ищу плоский, чтобы на него сесть. Вот он.
Вода настолько прозрачная, что я вижу все ракушки и камушки на дне. Я опускаю руку в воду и наполняю ею сложенную лодочкой ладонь. Она теплее, чем я ожидала, – гораздо теплее, чем море в Корнуолле даже в середине лета. Я позволяю ей течь сквозь пальцы. Поразительно думать о том, что те же самые молекулы воды могли проплывать мимо того пляжа, у которого я жила, биться о гавайские рифы или когда-то быть частью огромных айсбергов.
Вода ослепительно-яркая. Мне следовало надеть солнцезащитные очки. В этом месте все такое яркое, а я к этому не готова. Более крупная волна ударяется о камни. Мои шорты промокли, но мне плевать. Я облизываю губы и чувствую соль. Боже, как же мне этого не хватало. Я срываюсь с места, мои ноги погружаются в воду. Ощущение, будто я омываю свою душу.
Джек ловит волну, белая шапка пены смыкается над его головой, и он исчезает в трубе, а затем выезжает с другой стороны. Я снова думаю о том, чтобы сбегать за его доской, но знаю, что случится, если сделаю это. Меня для начала собьет в воду, потому что я давно не тренировалась, а еще хуже то, что меня затянет назад спорт, из которого я ушла, и я снова попаду в зависимость от него.
В те годы, когда я занималась серфингом, я не могла ничего планировать, потому что моя жизнь вращалась вокруг волн. Работа с девяти до пяти? Так в это время на волнах меньше всего народа. Свадьба кузины? В тот день были потрясающие волны. Турпоездка с подругами в выходной в большой город? Да за двести фунтов стерлингов я могу слетать в Биарриц! Прекратив заниматься серфингом, я в некотором роде почувствовала облегчение, потому что снова могла жить своей жизнью, сосредоточиться на своей карьере, хотя не могу сказать, что стала от этого счастливее.
К Микки приближается громадная волна. Она гребет в сторону. «Не надо ее брать, Микки!» Она сейчас обрушится прямо на камни, и Микки может засосать. Если она упадет, то ее ждут большие проблемы. Это может плохо кончиться.
Она разгребается на эту волну. Океан вздымается у нее за спиной, и на мгновение кажется, что Микки сейчас полетит в воду головой вперед, но она сжимает колени, делает резкий поворот в самом низу волны и каким-то образом остается стоять на ногах. Отраженная волна идет назад от берега, оставив несколько дюймов воды у камней, и Микки зигзагообразно едет по этой воде.
Я чувствую гордость. В тридцать лет она такая же стойкая, как была в двадцать, по-прежнему выкладывается по полной программе. Но на какие риски она идет! Чем быстрее я ее отсюда увезу, тем лучше. Я роюсь в сумке в поисках телефона. Сигнала так и нет. Без собственного транспорта и даже без возможности вызвать такси я должна рассчитывать на милость остальных. У меня за спиной возвышаются скалы. Если я поднимусь повыше, то, возможно, мне удастся поймать сигнал. Но как туда подняться?
Я иду назад по песку. Солнце ярко светит, обжигая мне руки и голову. Мне не пришло в голову надеть головной убор или намазаться солнцезащитным кремом. В дальнем конце бухты в море выходит каменная стена, предположительно, сразу же за ней протекает река. Я отмечаю, насколько вода спокойная у скал, здесь волны не разбиваются. Если бы я в подростковом возрасте не серфила на опасном побережье Корнуолла, то не поняла бы, что это – сильное и быстрое течение в сторону океана[15].
Я снова обуваю сланцы и иду под деревья. Шорох листьев успокаивает, температура воздуха здесь на несколько градусов ниже. Тропа уходит влево, затем вправо, кажется, что деревья никогда не закончатся. В некоторых местах молодая поросль такая густая, что скрывает тропинку, и мне приходится пробираться вперед вслепую, пока я снова ее не вижу. Когда я прокладываю путь сквозь растительность, в воздух взмывают целые тучи комаров.
