Все дело в кузнеце

Волосы мы оставили распущенные. Они волной шоколадной спускались до самой талии. Только прихватили у висков и закололи заколкой, которую подарила леди Мариетта в прошлом году. Оказалось, она умеет менять цвет. Это очень удобно.

Готова.

Я сама придумала дизайн этого платья, когда увидела эту необычную плотную ткань, напоминающую плотную кожу. Пришлось уговаривать мать купить ее.

После долгих насмешек надо мной, она все же купила мне маленький кусок. Были у леди Элен такие моменты, когда ей хотелось меня уколоть побольнее. Это было и раньше, но после того, как граф перешёл на эксперименты, в основном со мной и про нее, казалось, почти забыл, она будто взбесилась.

Я пробовала с ней разговаривать по этому поводу. Уговаривала, что так она проживет дольше, что ей это слишком опасно, но она слушать ничего не хотела. Кричала, бросалась в меня всем, что попало под руку. Так что со временем пришлось смириться.

Учеба сегодня была сокращена. Меня ожидали всего два урока. Первый – по истории. Мы обсуждали тему последней войны магов с оборотнями. Она произошла шестьсот лет назад. Второй – это урок магии по кулинарии… Я же “бытовик”. Значит, должна магией уметь делать все, что для нас делают слуги, и даже больше.

Например, обучалась в воздухе смешивать все ингредиенты, взбивать яйца и доводить до готовности пирог. Или подготавливать в полете все ингредиенты и опускать в кастрюлю с водой для супа. Затем ускорять процесс готовки. Смысл, конечно, в этом был, да только такая еда, если не подготовка продуктов, а именно приготовление было магическим, становилась вполовину не такой вкусной. Так можно было делать только от нужды. Зато вот если просто подготавливать все, а выпекать на живом огне, то такой способ сильно упрощал жизнь.

Как и в уборке, садоводстве и тому подобному.

Зачем мне это, если я вроде как графская дочка не понятно. Но против я не была. Мне нравится готовить, наводить уют. Все какое-то занятие, приносящее пользу. Это напоминало о проведенном времени в доме моих родных. Деревянных полах, теплых разноцветных коврах. О сдобе, которую пекла бабушка, запахе табака, который курит дедушка.

В особняке – замке графа такого не было. Большинство комнат и залов, конечно, оформлено со вкусом, пусть и в немного мрачном стиле. Но вот мне никогда тут уютно не было.

Большинство интерьеров – это заслуга мамы. Она, как только получила такую возможность, сразу занялась оформлением своего нового дома. И ожидаемо окружила себя роскошью. Делала она это хоть и слегка с перебором, но ее творения никогда не выглядели смешными. Напротив. Она удивительным образом умудрялась сочетать все элементы так, что это было на грани, но органично и красиво. Некоторые леди пытались повторить ее стиль в доме и нарядах, но потерпели поражение.

Должно быть, вкус я унаследовала все же от нее. Папа, помнится, одевался попроще. Но вкус у него тоже был. Купец же. Куда без него.

С этими мыслями я зашла в классную комнату. Уроки пролетели незаметно. Леди Мариетта снова первой подарила мне подарок. Но в этот раз я так искренне ему уже не радовалась. Понимала, что у слуг есть свои мотивы и служат они графу беспрекословно.

Для общественности граф придумал сказочку, что у меня оказалось слабое здоровье. Этим же он оправдывал мое отсутствие на мероприятиях. Для посторонних это было обыденным моментом, а вот слуги видели все. И всегда. Но молчали. Так что выводы я сделала уже давно.

Я на них не обижалась уже. Понимала, что у каждого свои причины. Они все же наемные работники.

Сегодня мадам мне подарила кольцо. Оно оказалось в одном стиле с заколкой и так же послушно сменило цвет, когда я его надела.

– Леди Мариетта, а можно полюбопытствовать, это лично от вас подарок или и родители приложили руку? – спросила я с сарказмом, подозревая, что от дополнительного способа меня отслеживать, контролировать, может отслеживать мое здоровье, граф бы не отказался. – И что ещё заложено в этих украшениях, кроме смены цвета?

– Это вам подарок лично от меня, – ровно ответила учительница и, стрельнув напряжённым взглядом, решила прояснить некоторые моменты: – Я хочу, чтобы вы понимали, леди Катарина, мы люди наемные. И при вступлении на службу к графу де Монсель подписали магический договор на услуги. Если хотите, я могу вам прочесть короткую лекцию на эту тему. Ее нет в вашем плане обучения, и не думаю, что когда-либо будет. Графу это просто не выгодно. Но мне кажется, лишними такие знания не будут. Хотите?

Странный ответ на вопрос. Но она права – лишним точно не будет. Я с графом никаких договоров не заключала, но лучше знать наперед последствия в случае необходимости.

– Хочу, – ответила я, сжимая в пальцах коробочку из-под кольца. На это мадам кивнула и вытащила из стола несколько договоров. Значит, готовилась заранее к этой теме, хех, а может и подвела к ней специально. И какие цели она преследует?!

Мадам положила договора передо мной, встала и заходила по комнате, собираясь с мыслями.

– Договоры бывают разные. Но самые распространенные – это на услуги, продажу/покупку, дарение и так же те, которые относятся к последней воле, т.е. передаче наследства.

Вот этот лист сверху – это договор покупки/продажи. Обычно это одни из самых простых и чаще всего встречающихся договоров. Но и тут могут быть неприятные лазейки. Прочитайте его.

Я опустила взгляд и внимательно вчиталась в текст. Договор был составлен между двумя купцами на продажу отары овец. Стоимость, количество поголовья скота. Ничего выходящего за рамки. Что я и озвучила учительнице.

На это она кивнула и махнула рукой над документом. Несколько надписей загорелись, и я поняла, что по тексту получалось, что оплата была за перегон скота. Не за самих овец.

– И о чем это говорит? —спросила она, когда я высказала свое предположение.

– О том, что после того, как овец перегнали, договор посчитал бы, что он исполнен и перестал быть магическим. Ведь условие исполнено. А что дальше произойдет с овцами – это не важно.

– Верно. С помощью этого договора один предприимчивый торгаш продал одно и то же стадо трети купцов нашей страны. Пока один умудренный опытом мужчина этого не заметил и не сдал властям. Обратите внимание на формулировки, которые он поставил в разных концах договора. Они очень ловко вплетены в текст, так что когда просто его читаешь в обычном порядке, этот момент не замечаешь.

После сделки и перегона скота этот ловкач ночью спокойно перегонял стало обратно. А когда новый владелец начинал возмущаться, он демонстрировал вполне законный документ. Так что обманутому покупателю приходилось возвращаться ни с чем.

После этого леди немного помолчала и перешла на другой договор. Затем на третий. И уже в самом конце перешла к договору об услугах.

От взгляда на этот договор у меня холодок прошел по спине.

Это был договор между леди Мариеттой и графом Антуаном де Монсель. По нему она не имела права рассказывать что либо, что происходит в доме и касается семьи графа. Наказание за это – магическая кома. То есть ее собственная магия поместила бы ее в кому, пока граф ее не снял.

Далее она обязуется обучать меня. Описывался перечень предметов плюс дополнительные факультативы при моем желании и знаниях мадам в этой области.

А вот это уже любопытно. Она также обязуется беспрекословно выполнять прямые приказы графа и только его. Приказы его сына Люка сюда не попадали. Договор действителен, пока граф жив и пока не разорвет договор. Ограничивается это только действиями, признанными незаконными на территории нашего государства. Это тоже подкреплено, в случае ослушания, наказанием.

Теперь понятно, почему они молчат. И рассказать ничего не могут. Приказ графа.

– У вас ещё остались вопросы, мадмуазель? – спросила она после того, как я оторвала взгляд от бумаги.

Глава 7. Изменения в программе графа 1.2

– Вы не ответили на вопрос. Что есть ещё в этих украшениях? —спросила я глухим голосом.

– Если надавить на камень в кольце с силой, то он накроет вас отводом глаз. Заклинание не слишком мощное, но все же.

Кроме этого, в заколке находится постоянно функционирующее заклинание ясного зрения. То есть вы не будете поддаваться на всевозможные уловки вроде магии очарования, магии, заставляющей куда-то зайти, что-то съесть, купить и подобного. Правда, от приворота это не спасет и действует только с магами низкого и среднего уровня.

“Какие, оказывается, ценные подарки”, – подумала я. Но это вызвало свои вопросы.

– Почему вы решили подарить мне такие необычные подарки?

– Потому что вижу, что вы тянетесь всей душой, и вижу, что с вами творится. Я не могу как-то помочь или заговорить на эту тему напрямую. На это действует отдельный приказ. Но могу подарить подарок, что в случае необходимости может помочь. Вы напоминаете мне мою умершую младшую дочь. Это была одна из причин, почему я согласилась тут работать. Сейчас я уже не нужна никому из семьи. Так вышло. Эти вещи остались со мной, и я решила передать их вам в память о ней.

– А почему именно сейчас?

– Думаю, вы это и так понимаете. Вашей маме крайне не здоровится.

– Я вас поняла, – не хотелось развития этой темы дальше.

В этот момент в дверь постучали, и мадам быстро убрала бумаги обратно в стол.

– Мадмуазель, вас уже ждут, – войдя, произнесла Милли

– Идёмте, леди Катарина. У вас сегодня праздник, и ваши родные приехали. Я их видела своими глазами ещё вчера в городе.

Последняя фраза меня взбодрила. Я легко вспорхнула и устремилась в сад. В мою любимую беседку.

Там, как и в прошлом году, слуги стояли полукругом. Те, что обо мне заботились. И бабушка с дедушкой.

Я не удержалась и как только их увидела, по-простецки подбежала и повисла на шее. Они меня тоже стиснули в объятиях тесно—тесно. Как же хорошо.

Эмоции рвались наружу настолько, что даже не удержала магию. Я так ждала этого момента! Все, что можно было поднять вокруг, взлетело в воздух.

– Эм, мадмуазель? – донеслось сбоку – Не могли бы вы опустить угощения на стол.

Я отвлеклась и осмотрелась. Что же я устроила?

– Боюсь, еда и напитки могут пострадать, – добавил повар, уперев руки в бока и хохоча. Укорял он за дело конечно, не дело.

– Простите, – искренне извинилась я и аккуратно все вернула в прежний вид.

– Да не переживайте юная леди, – отозвалась помощница повара. – Вы нам так помогаете своей магией изо дня в день на кухне и вообще, что экономите много времени. А то, что иногда все выходит из-под контроля, мы уже привыкли. Да, народ?

– Да! Не переживайте! – загалдели слуги. На что я растерянно улыбнулась и покраснела. Приятно, что они ценят и замечают мои потуги.

Дальше празднование проходило по предыдущему сценарию. Слуги через час быстро разошлись, и я остаток дня провела с родными. Показала им свою комнату, рассказала, как прошел год. Но вот что удивительно, даже не пришло в голову рассказать про случай с нимфой. А про эксперименты графа я не могла. Он заставил принести клятву мага о молчании.

Но этого и не потребовалось. Когда мы осмотрели мою комнату и устроились удобнее с пирожными и чаем, дедушка спросил:

– Внученька, ты не злись, но вид у тебя сегодня хоть и радостный, но какой-то очень уставший. Я бы даже сказал замученный. Бледненькая. У тебя все хорошо?

Ну вот. Что сказать?! Врать не хочется, а правду не смогу. Я в панике заметалась взглядом по комнате. Что же делать? Просто не ожидала, что они о чем-то догадаются.

Но отвечать не пришлось.

– Катарина, если говорить не можешь, так и не надо. Просто скажи да или нет, – догадалась бабушка. Она меня всегда чутко чувствовала. Я вздохнула, подсела к ней на диван и обняла, уткнувшись лицом в ее платье.

– Ты права, – все, что я смогла сказать. На такой короткий ответ, как “нет”, горло перехватило, и я едва не начала задыхаться.

– Вот. Я догадывался, а ты верить не хотела, – выдал дедушка, сокрушаясь и поднимаясь с кресла.

– Я надеялась на лучшее, – возразила ему бабушка. И добавила уже мягче: – Признаю. Была не права.

– Внучка, это опасно для тебя? – спросил дедушка, присев около меня с бабушкой на одно колено.

– Не могу сказать.

– Значит есть опасность. Опасность чести или здоровью? – спросил дед, вглядываясь в мои глаза.

– Честь всегда со мной, – ответила я, давая понять, что дело в безопасности.

– Ясно, – ответил он и встал, подошёл к окну.

А я снова привалилась боком к бабушке. Так и лежала, пока она размеренно поглаживала меня по голове.

– Катарина, ты так выросла! – защебетала она, отвлекая меня.

Мы проговорили ещё долго, до самого вечера. Родные окольными путями пытались ещё что-то выспросить о моем состоянии, но толку особого не было.

Ужин в семейной столовой граф решил не собирать, и мы замечательно поужинали втроём в моей гостиной. Уехали они только тогда, когда уже совсем стемнело.

А через два дня Его светлость снова организовал ритуал.

До следующего дня рождения мама не дожила буквально три месяца. Умерла тихо. Просто не проснулась. К этому времени все ее золотистые волосы покрылись сединой, а кожа шелушилась.

Похоронили ее на городском кладбище, а не в фамильном склепе семьи графа. Но так-то это правильно. По крови мы им никто.

Пришли ее проводить все ее многочисленные подруги и даже пара поклонников не побоялись прийти.

А через день после похорон граф вызвал меня в кабинет и заставил подписать договор о найме меня как “научной помощницы”. Вот смех-то! Так бы и написал “лабораторная крыса”.

Тут я очень порадовалась тому уроку мадам Мариетты, ибо граф сходу попытался меня провести в нескольких местах. Пришлось ему указать на них. Он сперва сопротивлялся, но все же уступил, громко матерясь и поминая всех до пятого колена.

Теперь я не могла никому рассказать обо всем, что происходит дома. В случае же успеха эксперимента я смогу рассказать о нем только с прямого разрешения графа или его сына.

Эксперименты он продолжал проводить в том же темпе. Не знаю, чего он добивался, но всегда перед непосредственным ритуалом ранил мне палец или руку. Я понимала, что “ранение” должно было как-то показать “успех” ритуала. Какого результата он ожидал? Кровь должна измениться? Засветиться? Стать перчёной? Это вряд ли. Он никогда не пробовал попробовать ее на вкус. Запылать? Что превратится в чистый поток магии? Были такие научные теории. Кто знает.

Сейчас же он все сильнее расстраивался, когда ничего не происходило. Но стало понятно, что он начал торопиться. Ритуалы и зелья стали чаще, агрессивнее, сильнее. Я – восстанавливаться хуже.

Дошло до того, что как-то утром я нашла на подушке куски своей кожи. Ужас накрыл меня. Магия вырвалась, но я не обратила на это внимания. Бежала до зеркала, как безумная. Но кроме розовых участков кожи в тех местах, где она отвалилась, ничего не было.

Граф этому не обрадовался, скрепя сердцем временно все приостановил и запил. Жестко и много. В эти дни слуги боялись показаться в коридоре. В пьяном бреду он периодически все крушил вокруг. Запустил графин в свою личную “горничную”, после чего она отслеживалась неделю.

Не скажу, что мне было все равно, но у слуг было то, чего была лишена я – возможность уйти. Так что я не чувствовала ни вины, ни стыда.

К тому же эта передышка помогла выдохнуть и восстановиться. Пусть и не полностью.

Спустя пару месяцев он начал снова по новой методике. Делал это снова мягко, хоть и было видно, как он нервничает.

Так мы-таки дожили до моего одиннадцатого дня рождения. С момента смерти мамы прошло два года.

Я снова увиделась с долгожданными родственниками. В этот раз они не захотели заходить в дом категорически. Предпочли погулять по саду. Я поняла, что им есть что рассказать. Вот и хотят найти место потише. Когда мы отошли в самую глубь, дедушка признался:

– Катарина, это последняя наша встреча.

– Как?! – опешила я. Отчим же обещал!

– Мы переезжаем в Сонру.

– А я? – едва не плача, спросила я.

Тут вмешалась бабушка, присев на лавочку и с силой утянув меня за собой.

– Катарина, мы для тебя это и делаем, – сказала она. А я вскинулась, ожидая объяснений.

Деда добавил:

– Там у графа не будет точек давления на тебя. Во всяком случае, это будет намного сложнее. И без официального запроса он не сможет даже разыскать нас. Нам сделал предложение наш давний друг о переезде. Это на другом конце их страны.

Я все понимала. Они правы, но не удержалась и всхлипнула.

– Ну что ты, внуча. Не плачь. Так ты сможешь от него уйти, когда повзрослеешь, – начал уговаривать меня дед.

– Внуча, мы видим, что творится что-то не то. Ты и выглядишь вроде и как ребенок, а глаза, как уже у взрослой женщины. Такие, что смотришь и не по себе становится. Не должны быть такие глаза у девочки одиннадцати лет.

– Я вас пугаю? – спросила я, утирая слезы.

– Нет. Ты наша. Наша любимая внучка, и это неизменно. Но он с тобой делает что-то неестественное. Уходи от него сразу, как сможешь. Сбеги, если потребуется, – наперебой заговорили они. – Ты ребенок, и это неправильно – бросать тебя одну, но мы не видим другого выхода. Мы оставили тебе небольшую сумму денег у нашего соседа. Это недостаточно, чтобы купить дом, но достаточно, чтобы уехать. Ты помнишь месье Пьера?

– Да.

– Вот. У него. Мы тебя очень любим. Если сможешь от него уйти, мы всегда будем тебе рады. Где бы мы или твоя тетя с семьёй не были.

– Спасибо, – прошептала я осипшим голосом и снова обняла их.

А когда оторвалась они продолжили:

– Наш переезд – это секрет. Мы не продаем дом. Оставим большинство вещей тут. Никому об этом не говори. Мы никому, кроме тебя, не рассказывали.

– Амели с мужем и детьми уже уехали. Якобы на море. Отдыхать. Там они морским путем доберутся. Мы выезжаем завтра с утра и уже не вернёмся.

Я обняла их ещё раз сильнее.

– Тогда лёгкой и безопасной дороги. У вас все есть для этого?

– Да. Не переживай. Если будешь нас потом искать, спроси Артура Массимо в таверне “Хитрый лис” в Олиме. Это столица людского государства.

– Я знаю. Хорошо.

– Запомни, не говори никому. И таверна “Хитрый лис”, Артур Массимо.

– Я поняла.

– Хорошо, – нервно засмеялась бабушка и махнула своими руками в воздухе, как бы обмахиваясь.

С возрастом они постарели немного, но оба ещё крепкие.

Дедушка чуть подобрел. Теперь он обладатель не только крепкой коренастой фигуры, но и небольшого пузика. Нос я взяла от дедушки. Чуть длинноват, чтобы считаться красивым.

Бабушка же всегда была пышкой, но ее это только красило. Вздёрнутый носик, пухлые румяные щёчки и широкая улыбка, как и у меня. Густая копна волос. Бабушка сегодня их заплела в косы и уложила на голове короной, вплела в нее красивую широкую зелёную ленту в цвет платью. Красавица.

Мы прогуляли весь оставшийся день. Снова до самой темноты. А потом попрощались и обнялись, возможно, уже навсегда. Даже не возможно, а скорее всего.

Глава 8. Успех ритуала

Всю оставшуюся неделю я ходила подавленная по этому поводу и ничего с этим поделать не могла.

Я осталась совсем одна. Раньше была хоть видимость того, что они рядом. Да, помочь не могут, но все же. Это давало сил держаться, сопротивляться. А сейчас что? Сейчас я совсем одна.

Я понимала, что не имею права сдаваться. Папа бы за это меня не похвалил. Да и дедушка с бабушкой тоже. Они догадались, что родная семья, то есть они – это одна из причин, почему я во всем этом участвую. И уехали, чтобы у меня появилась возможность изменить ситуацию.

Но боевой настрой куда-то пропал. Руки опустились.

Граф же наоборот. Как волшебного эликсира напился. Он вдохновенно планировал все новые и новые способы достижения цели. Я бы сказала, что он, в отличие от меня, был на подъеме своих сил. Довольный. Прямо летал по дому. Таким я его не видела, наверное, никогда. Видимо, ему неведомое мне “начальство” дало послабление по срокам. Вот он и радовался. С энтузиазмом что—то чертил. Периодически прерывался только для того, чтобы выбраться в город за нужными ингредиентами или заказывал их в столице и нервно ожидал.

Кстати говоря, я так и не узнала, для кого он все это разрабатывает. Единственное, что за годы, проведенные здесь, поняла, так это то, что он это делает не для себя. Для кого-то важного, приближенному или состоящему в Совете. Что-то вроде этого.

И ещё поняла, что жизнь у меня хоть и не заставляет добывать кусок хлеба, тем не менее боль. И боль невыносимая. Ритуалы в последнее время стали щадящие по воздействию на меня, но почему-то вызывающие именно боль. Разной степени и разной тональности, но боль.

Посему я выяснила, что лаборатория отчима так же звуконепроницаемая. Так как кричала я каждый раз на пределе своих возможностей, регулярно срывая голос. Но никто этого даже близко не слышал. Именно не делали вид, что не слышали, а действительно не слышали.

– Катарина! Катарина! – послышалось с лестницы.

О, помяни черта. Его светлость собственной персоной.

– Катарина, я решил изменить время. Жду тебя завтра внизу в девять утра! – запыхаясь, отрывисто приказал граф и пошел дальше по коридору до своих покоев.

Эм? Такого ещё не было. Хотя выбора у меня все равно нет, так что какая разница, день или ночь. Хоть высплюсь.

На следующий день я пришла в лабораторию на удивление первой. И первый раз при свете дня. Все казалось таким другим… Невероятно. И оказывается, тут есть окошки. Маленькие, подвальные, но есть.

При желании я могла бы в них пролезть, а вот отчим или брат уже нет. Да и я через, может пару лет уже не смогу. Это сейчас я пока ещё худая и плоская, как доска. Ээххх… А вот матушка и бабушка – обладательницы роскошных форм. Надо запомнить про окна на будущее.

Дальше я размышляла о возможности побега хотя бы в теории. Что для этого нужно? Как это сделать? На что мне жить потом? Или как добраться до родни? Нет, к ним нельзя. Это первое место, где будут искать. Уверена, если заказчик все же один из глав верховных родов, искать будут. И тщательно.

Пока размышляла, обошла рабочий стол отчима. Он оказался частично пыльным и грязным. Видимо, это место, где он готовил старые эксперименты. Там, где работает сейчас, всегда идеальная чистота, поскольку один лишний ингредиент, даже песчинка, и последствия могут быть непредсказуемые. Граница между этими двумя этапами была видна визуально, в прямом смысле слова. Поскольку граф в лабораторию не пускал никого. Убирался сам. Вот и видно было четко проведенную черту. С одной стороны, блестящий отполированный металл. С другой – покрытая остатками эксперимента и пылью поверх грязь.

Послышался скрип засова. Это Его светлость вошел. Я развернулась к нему лицом и обогнула стол, чтобы подойти ближе, чтобы не быть зажатой между столом и шкафом. Неуютно там со всеми этими полками, полными банками и булькающими колбами. А если вспомнить, что там, в этих банках, так и вообще…

– Пунктуальная, как и всегда. Молодец, – похвалил меня отчим и прошел к столу.

– Я понял, в чем была моя большая ошибка. У нимф почти все ритуалы проходят ночью. Поэтому я тоже проводил их в ночное время суток. Но в этой занимательной книжонке, – тут он помахал малюсенькой, с блокнот, книжонкой, которую он последнее время носил с собой, и продолжил, – один из исследователей случайно наткнулся на то, что именно влиять на сущность нимфы – единственное возможное именно днём. Нимфы же на саму свою суть не влияют. Их ритуалы рассчитаны на другое. И у него это получилось! Представляешь?! Да что ты можешь понимать… За что, правда, в последствии его и убили, – закончил он, ухмыльнувшись и отбросив книжку.

– Так что, красивая моя, повторим один из самых первых сильных ритуалов, который я проводил тогда, когда ты только появилась в этих стенах, – на последних словах он постучал по стене раскрытой ладонью и любовно погладил ее.

К этому моменту он уже отошёл в сторону шкафа, собрал нужные ингредиенты и мел. Потом в течении почти часа рисовал пентаграмму, расставлял ингредиенты. После того, как он закончил, поднялся с колен и уже впился взглядом в меня.

А я что? Спокойно сидела на стуле и ничего не трогала. Как он и пожелал с самого начала наших “весёлых” отношений.

– Раздевайся, – как само-собой разумеющееся потребовал он.

– Простите?! – округлила я глаза.

– Раздевайся до нижней рубашки. Одежда будет мешать потокам магии и замедлять ее. А мне важна каждая секунда. Каждый ее грамм. Вперёд! Иначе сам раздену, – под конец уже рявкнул он.

Я встала со стула и неуверенно, как-то деревянно начала снимать платье.

– Ой, боже ты мой! – воскликнул граф, глядя на то, как я путаюсь. И в два счета сдёрнул его с меня. Я даже пикнуть не успела. Только обнять себя руками в попытке защититься. И согреться. В подвале всегда холодно.