Все дело в кузнеце

– Сегодня можно. Не знаю, что тут произошло, но с нами связалась твоя мать и дала разрешение увидеться с тобой. Но только сегодня. Это ее подарок тебе, – поговорил дедушка, сжимая кулаки.

– Значит, только сегодня?

– Да.

– Что ж, я рада, что вы смогли прийти. Все же не близкий путь, – выдохнула я и обняла моих стариков. После отступила и пригляделась. Дедушка постарел за это время. Да и бабушка тоже. Год был немилосерден к ним. Столько всего пережить. Это похуже моей учебы и одиночества.

Дальше мы просто общались обо всем, стараясь не думать о том, что скоро расставаться снова. Я не могла наслушаться дедушку с бабушкой. Интересно было все. Как мои кузены, как дядя, как у них всех дела. Как соседский щенок вырос и портил им цветы. А они рассказывали и рассказывали.

Я и не заметила, как поняла, что время закончилось. Вернулась в реальность только тогда, когда леди Мариетта положила мне руку на плечо и произнесла “Пора”.

Как же я мечтала, чтобы это “Пора” никогда не наступило.

Но делать было нечего. Судя по детальному рассказу дедушки, мне очень повезло, что дали возможность с ними увидеться вообще.

Так что я поднялась, попрощалась и отправилась обратно в дом. Прощание далось нелегко. Мы все понимали. И я, и они. Но слезы все равно текли по лицу до самой комнаты и там тоже. Бабушка с дедушкой все стояли перед глазами и плакали. Ведь не было уверенности, что я когда-нибудь смогу увидеть их вновь.

Леди Мариетте удалось меня успокоить только с помощью очень сильного успокаивающего зелья. После чего я успела сменить платье, чтобы присутствовать на “семейном” ужине.

Ужин проходил как обычно, в малой семейной столовой, за большим дубовым столом на двенадцать человек, покрытым белоснежной скатертью. Комната была отделана в мрачно-парадном стиле. С темно-синими стенами, черной люстрой с позолотой и остальными таким же мрачными элементами интерьера. Да, это парадно и дорого отделанное помещение, но уюта нет совершенно. Даже наоборот, имелось какое-то отталкивающее ощущение.

Я прошла и села на свое место. Оно было следующим за маминым.

При моем появлении родители замолчали, и граф удивил. Он поздравил меня с праздником и мягко улыбнулся. Не то чтобы он был обычно невежливым, но внимания не уделял. Если только не требовалось что-то. Мама лишь кивнула и скользнула по мне глазами, проверяя, все ли соответствует статусу.

Вот интересно, граф, вроде и не отталкивающий сам по себе. Даже наоборот. Он ни разу не сказал мне плохого слова. Всегда предупредительный, спокойный, рассудительный. Иногда даже кажется, что проявляет доброту, заботу. Ведь когда мне что-то требовалось, кроме свободы, он молча кивал головой, и запрашиваемое появлялось у меня в комнате на следующий день. Но на этом все. Он оставался холодно вежлив и учтив. Как такая странная, очень красивая кукла.

После ужина меня сопроводили обратно в комнату. Я приняла ванну, надела ночнушку и легла спать.

Глава 4. Условия для выживания

Я проснулась среди ночи и спросонья не сразу поняла, что произошло. Но вскоре все встало на свои места. По комнате разошелся командный голос леди Элен:

– Вставай немедленно! Сколько я должна тебя будить?!

Я подпрыгнула от неожиданности и посмотрела ошарашенно на нее, как на больную. Мама не имела привычки приходить ко мне по ночам. А на дворе именно что ночь. Но объяснений мне давать никто и не собирался. Мать дернула меня за руку, заставляя встать, и накинула халат. Завязав его, потащила за руку куда-то по коридорам. Шла она быстро, так что просыпаться пришлось на ходу, чтобы не биться об каждый угол.

Я обратила внимание, что она сменила платье на более простое, темное, со шнуровкой спереди. Не иначе, чтобы самой раздеваться. В остальном все осталось так же: высокая прическа из светлых локонов, уложенная волосок к волоску, ожерелье на шее и длинные серьги в ушах.

Спустя какое-то время мы спустились через скрытую дверь в кабинете графа в подвал. Она открывалась поворотом головы у одной из статуэток феникса, которые украшали бортик книжного шкафа.

Мы прошли несколько поворотов в этом мрачном узком туннеле. Она распахнула неожиданно возникшую приоткрытую дверь, и мы оказались в большой лаборатории. Там она, наконец, отпустила меня, и я смогла отдышаться.

Лабораторией оказалась большая комната, большую часть которой занимало пустое пространство со следами не стертого до конца мела на полу. Судя по остаткам – от пентаграмм.

Чуть в стороне стоял ряд столов со всевозможными пробирками, полными чем-то баночками и бутылочками, часть которых кипела на подставках. И все это было усеяно исписанными листами.

У стен стояли шкафы, полные книг и всевозможных баночек с ингредиентами. Часть из них была в виде разноцветных порошков, часть травами, а часть частями тел зверей и не только зверей.

Тут была нога неизвестного мне существа, напоминающая человеческую формой, только намного больше и с длинными когтями. Банка с крыльями волшебных лесных обитателей. Их же рожки лежали в раскрытом мешке и рассыпанные по столу. Банка с глазами разного цвета и фактуры.

Я икнула. Мне стало жутко от такой картины. Холодок прошёлся вдоль позвоночника.

Да и то, что стены отделаны старинными защитными рунами на все случаи жизни, выдолбленные и в стенах, напугало до чёртиков.

В этот момент я благодарила богов, что нашла в библиотеке книгу как-раз по рунам и защитным плетениям. Эту книгу мне было читать рано, как и многие, что я тайком брала к себе в комнату и читала по ночам. Почему мне было это интересно, а не сказки или ещё что-то? Кто же его знает. Но было что-то в этой книге такое, от чего я не смогла остановиться, пока не прочитала ее целиком. Хотя, может, мне просто было страшно и хотелось защититься? Ведь так и не было понятно, зачем меня удочерил граф.

Чувствую, вот сейчас я и найду ответы на все свои вопросы. И как в воду глядела. Я сделала шаг назад, потом второй, но уже было поздно.

Из-за стеллажа вышел слегка растрёпанный, в испачканной некогда белой рубашке, с круглыми очками на лице, мой отчим. Он встал напротив, и вытирая руки полотенцем, пристально меня изучал. Теперь я поняла этот взгляд и взгляд Люка. Они мысленно меня уже препарировали.

– Итак, Катарина. Пришло и твое время помочь в моих исследованиях, как и твоей матери. За это ты получаешь мое имя, положение, хороший дом. Одним словом, жизнь графской дочки, а не просто простолюдинки, – произнес он вдохновенно речь, почти выплюнув последние слова так, как-будто ими можно испачкаться. И уставился на меня в ожидании, видимо радости, покорности или ещё чего-то. А я сделала выводы, что убивать меня не собираются. Иначе бы не расписывали блага. Это уже хорошо. Но и участвовать в их авантюрах нет ни малейшего желания. Я просто хочу домой.

– Спасибо, но мне все это не нужно, – тихо, но твердо ответила я, отступая к двери.

– Да как ты смеешь!!! – заорала мать. – Ты!!! Неблагодарная…

– Мне это все не нужно! – вновь повторила я уже увереннее и подняла лицо. – Отпустите меня домой. Я никому ничего не расскажу. А сами делайте, что хотите.

– Тыыы!!! – взревела эта ненормальная. Ее лицо раскраснелось, черты лица перестали быть такими уж прекрасными. Когда она визжала, то мне больше напоминала гарпий из книжек мадам Мариетты.

– Элен, заткнись! – рявкнул граф, снимая очки и потирая пальцами переносицу. На это она резко замолчала и впилась в него взглядом, не иначе как в ожидании дальнейшей команды. А граф выдохнул и снова заговорил:

– Катарина, ты в любом случае будешь участвовать во всем, о чем бы я тебя не попросил или не приказал. Вопрос лишь в том, на каких условиях. Не хочешь всех благ? И ладно. Скажи, тебе понравился сегодняшний день? Визит твоих дорогих бабушки с дедушкой.

Я сглотнула.

– Да, вижу, ты уже догадалась. Больше ты их не увидишь, но их благополучие зависит от тебя.

Стоит тебе упрямствовать, и я тебе обещаю, ты будешь получать своих родных по частям. После каждого отказала по пальцу, затем по уху. И так, пока твои родственники не закончатся, – мои руки похолодели и пол ушел из-под ног.

– Вопросы? – поинтересовался граф, наблюдая за моим испуганным лицом.

– Я могу их видеть? Хоть иногда.

– Я подумаю. Это зависит от твоего поведения.

После этого он отошёл к стеллажу, вытащил оттуда что-то и приказал надеть. Я взяла предмет и поняла, что это золотой кулон с красным камнем на цепочке. Покрутила его и молча надела. Цепочка доходила мне почти до низа живота. Но стоило ее надеть, как она уменьшилась и заняла свое место на груди.

– Отлично. А теперь выпей вот это, – он протянул мне стакан с чем-то черным на вид и отошёл к столу, начал записывать что-то. Элен все это время стояла позади и теперь уже молча наблюдала за процессом.

Я выпила содержимое. Безвкусное на вкус. Ничего не происходило. А должно или не должно? Прошло минуты две, и вдруг моя кожа засветилась мягким золотистым светом. На что граф повернулся и отложил перо. Довольно улыбнулся и, кивая, произнес:

– Я знал! Знал!

И снова вернулся к записям. Закончив, чиркнул что-то на листе и подошёл ко мне. Поднял мою голову выше, оттянул веко, затем потер кожу на лице, проверил запястья, сгиб локтей. Снова что-то отметил. Обошел стол, взял маленький нож, чиркнул им по моей светящейся ладошке. Из раны потекла кровь прямо на пол. А он, глядя на меня, махнул рукой в сторону дальней, ещё целой пентаграммы:

– Вставай в круг.

Я медленно подошла и аккуратно переступила через линии, стараясь на них не наступить. А это было не просто, скажу я вам, рисунок вокруг мелкий и широкий. И вот я оказалась в центре.

– Отлично. Стой.

На что я кивнула и стояла, почти не дыша. Ладонь болела, мне было страшно и холодно, но ещё страшнее за моих родных. В этот момент я чётко поняла – детство закончилось и мне нужно быть умнее, мудрее, сильнее, если я хочу выжить. Если СМОГУ выжить. И что я могу противопоставить им? Мне восемь лет. Н-и-ч-е-г-о! Вообще ничего. Если уж мой дедушка не смог, так я и подавно.

Слезы заполнили глаза, и видимость подернулась дымкой. Не реви, Катарина. Это ещё никого не спасало. И уж точно сейчас не поможет.

Пока я общалась сама с собой, граф принес какую-то книгу и, глядя в нее, начал зачитывать заклинание на распев. Пентаграмма засветилась красным и дернула меня вниз с такой силой, что я упала на четвереньки. Попыталась подняться и поняла, что не могу отдернуть ни руки, ни ноги, не то, что подняться.

Кровь потекла из руки ручейком, заполняя линии подсвеченной пентаграммы собой. Когда рисунок закончился, кровь загорелась и продолжила гореть все ярче и ярче, а меня пронзила боль.

Казалось, ломают все кости в моем теле и выкручивают их. Было так больно, что крик застрял в горле, и не пролитые слезы потекли по моим щекам.

Сколько это продлилось, я не смогла понять. Вечность или минуту. Очнулась, лежа на полу, перемазанная в собственной крови. Повернула с трудом голову и поняла, что пентаграмма потухла. Линии, которые ее образовывали, превратились в пепел. Рука нестерпимо болела, и все качалось перед глазами. Сил не было даже шелохнуться. Начало тошнить. Пришлось закрыть глаза и постараться дышать глубоко. И только тогда я расслышала недовольное бурчание со стороны.

– Снова не оно. А ведь она сильнее тебя. И как бы удивительно это не звучало, в ней крови нимф больше, чем в тебе.

– Как это?! – послышался удивлённый и уязвленный голос матери.

– Видимо, у ее отца тоже были предки из них. Дальние, как и у тебя, но все же поближе. Реакция ярче, чище. Все же не зря мы ее забрали. А я ещё сомневался. Хорошо, решил подстраховаться, а то потом снова искать… А это долго.

Для успеха эксперимента она прекрасный материал. Да ещё и ребенок. Пока девчонка ещё мала, но уже сила проявилась. Сейчас ее легче направлять и гнуть. На ней можно попробовать те ритуалы, что ты не вынесешь, а она оправится за пару дней. Да и шансов на успех больше.

– Значит, мне больше не нужно быть подопытной мышью? – почти счастливо проголосил родной голос. Наверняка, она уже в уме прикидывает, где заказать новые платья и отправляется на новые балы.

Послышался хмык, возня, вскрик матери, а затем громкий шепот:

– Нет уж. Один потомок хорошо, но два – ещё лучше. Да, и ты забыла, что моя жена? На что подписалась? Будешь отрабатывать.

После этого послышался звук поцелуя, отчего меня чуть не вырвало. Затем снова возня. А затем шаги, приближающиеся ко мне.

– Что-то долго она лежит. – граф наклонился, пощупал пульс на моей руке – Совсем слабый. Но есть.

– Что будем делать? – раздался голос матери совсем рядом.

– Ничего. Отнесу ее в ее комнату. Порез я уже забинтовал. Завтра с утра вызовем доктора, он залечит. А через неделю попробую другой ритуал. Надо раскрытие силы сделать, так будет эффективнее и безопаснее для нее, – с этими словами граф поднял меня на руки и понес.

– А почему мне не открывал эту силу? – не сдавалась мать.

– Ты стара для этого. Раскрытие силы возможно провести с детьми, только получившими силу.

Дальнейшего разговора я не слушала. Уснула.

Встать я не смогла и на следующее утро. Силы подняться появились только через пару дней. Тогда же снова начались уроки. Мадам Мариетта, увидев меня, испугалась и спросила, хочу ли я начать занятия или ещё нет сил. Но я решила, что знания мне нужны, и чем больше, тем лучше. К тому же она была магом, и я могла, пусть и не прямо, узнавать какие-то детали того, что пока не понимала.

К слову о мадам и слугах. Все понимали, что мне плохо. Слуги приносили еду в комнату. В первый день Милли, моей новой служанке, даже пришлось кормить меня с ложечки, как маленькую. Но никто ничего не спрашивал. Первое время они отводили глаза, а затем просто сделали вид, что ничего этого не было. Из чего я сделала вывод, что они знали. Может не все и без деталей, но знали. И молчали.

Стало обидно и больно. Я поняла, что совершенно одна в этом доме. И в случае чего мое тело и похоронят на заднем дворе под розами. А может и нет… Но никто не заступится и не поможет. А это больно и противно, понимать, что это так.

Глава 5. Будни графской подопытной мыши

С этими мыслями я варилась ещё несколько дней. Потом мать снова пришла за мной ночью. В этот раз я была готова к такой побудке. Сама встала, надела халат поверх ночнушки. А когда мы уже выходили из комнаты, бросила взгляд на часы. Полдвенадцатого. Позже я поняла, что граф все ритуалы совершает в это время. Было в этом что-то сокровенное. Скачок силы или что-то вроде того.

Мы, как и прошлый раз, прошли в лабораторию.

В этот раз все выглядело немного иначе. Бумаг на столе стало больше, склянок меньше, и пентаграмма была гораздо больше и сложнее первой. По краям ее лежали части тел нимф. Нога, крыло, рожки, сердце и волосы.

– Доброй ночи, дорогая падчерица, – поздоровался появившийся будто из ниоткуда отчим. Сегодня, как и в прошлый раз, он снова в простой белой рубашке и темных штанах. Только в этот раз рубашка заляпана какими-то непонятного цвета пятнами и даже прожжена на рукаве.

– И вам, Ваша светлость, – ответила я и присела в лёгком реверансе. На это он довольно кивнул. – Садись, Катарина, – он указал на стул напротив себя.

Я подошла, забралась и села на стул, лицом к нему.

Матушка в это время обошла стол и села с другой стороны стола. Сегодня она не в пример спокойнее и молчаливее. Интересно, с чего это?!

Пока я размышляла, отчим снял с меня халат и закатал рукава до самых плеч почти. Затем взял миску с какой-то вязкой жидкостью и начал рисовать на мне узоры тонкой кистью. Сперва он разрисовал одну руку, затем другую, обе ноги до колена. Затем распахнул горловину и нарисовал несколько символов там, где сердце. После перешёл на лицо, уши и даже шею.

Когда он разрисовывал лицо, часть “краски” попала на губы, и я поняла, что это кровь, только не моя. Кровь, смешанная с травами и ещё чем-то, так как на вкус она даже острая. Хотя, может это она какая-то особенная? Например, нимфы.

Пока я анализировала, он закончил выводить рисунки, положил свои инструменты и снова, но в этот раз только слегка надрезал мою ладонь. После приказал идти занимать место в круге.

Я немного подрагивала, вспоминая прошлый раз, но пошла. Сердце билось где-то в горле, руки похолодели, но куда деваться.

– Нет. Ложись на спину в центре. Головой в сторону рогов.

И я молча развернулась и легла.

Отчим подошёл, поправил положение рук, ног. Все должно было быть в строгом соответствии с нахождением предметов. Затем взял уже свой блокнот и снова запел.

В этот раз пентаграмма не светилась. Или я этого не видела?! Мне казалось, меня затягивает в густую холодную воду. Что она поглощает меня и, поглотив целиком, вливается внутрь. А когда ощутила, что захлебываюсь кровью, поняла, что мне не кажется. Пол в месте пентаграммы стал морем крови, и я в нем тону.

Я запаниковала, забарахталась. На что отчим стал ещё увереннее, как мне показалось, читать заклинание. Даже выкрикивать его. А я поняла, что чем больше сопротивляюсь, тем сильнее меня утягивает.

Закончилось все тем, что я “утонула”.

Очнулась в этот раз в своей комнате утром. Хотела встать, но поняла, что сил двигаться снова нет, но не настолько, как прошлый раз. Просто сильная усталость.

Я подтянулась и позвонила в шнурок у изголовья кровати. И через несколько минут пришла Милли. Она помогла мне умыться, одеться, заплести косу.

Потом я не без ее помощи спустилась вниз на завтрак.

Родители обнаружились там. Отчим спокойно листал газету. Мама при ближайшем рассмотрении оказалась бледнее обычного. И даже косметика не помогла этого скрыть. Должно быть, не одной мне вчера досталось.

Я обошла стол и села на свое место подле матери. Затем подошёл слуга, наполнил наши тарелки, налил чаю.

– Бертран, можете быть свободны. Как и все остальные. Оставьте нас, – проговорил граф.

Бертран поклонился и вышел. Как и ещё две девушки.

– Катарина, вчера мы провели ритуал пробуждения крови. Он прошел успешно, но ты не очнулась. Только уже сегодня утром. Как твои ощущения? Чувствуешь что-то иначе?

Я задумалась, проанализировала свои ощущения и сказала как есть:

– Ничего. Сильная слабость, но не настолько, как первый раз.

– Отлично. Это нормально, – согласился граф. И мы начали завтрак.

Когда перешли к чаю, я решила прояснить пару непонятных мне моментов, раз уж граф соблаговолил что-то объяснить. Может, расскажет.

– Могу я спросить? – спросила я тихо, но уверенно, наблюдая, как граф лениво листает газету.

– Попробуй. Не обещаю ответить, но попытаться ты можешь, – ответил он, слегка улыбнувшись.

– Почему мы? Не думаю, что мы единственные, в ком осталась хоть капля крови нимф.

– Значит, первый раз ты все же подслушивала? – усмехнулся он и отложил газету. Отпил кофе и когда я думала, что уже не ответит, произнес:

– Ты права. Кровь нимф есть во многих. Особенно в аристократических семьях. Но вот проблема. Не знаю точно почему, но вымылась она именно у действующих аристократов за последние триста лет очень сильно. А вот в тех, кто утратил свое состояние или титул, ещё теплится.

Мне нужны были именно такие люди.

Сперва я нашел обнищавшую семью барона де Термье. Но там на данный момент живыми остались только старики и силы крови в них уже нет. Затем попалась семья барона де Дюмонте. Они считались вымершим родом, но последний представитель успел согрешить со служанкой и вот я нашел ее праправнука. Мальчик остался сиротой, и его воспитывали родственники. Какое-то время он служил мне материалом для исследований. Но кто же знал, что он окажется таким слабым. Хотя… после его смерти я стал относиться бережнее к своим подопечным, – тут он взглянул на меня – После него была ещё пара человек. Все бывшие дворяне, а сейчас обычные крестьяне. Так что заступиться за них было некому.

А вот с вами так бы не вышло.

Тогда, там, на вечере, я сам не понял, как забыл снять амулет, который указывает на кровь одаренного. И каково же было мое удивление, когда он показал силу в два раза больше, чем до этого у моей прекрасной Элен. Рядом с тобой он пока молчал. Но это и логично. Ты ещё не разбудила в себе силу.

Просто забрать вас или выкупить у меня бы не вышло. Купцы – это, конечно, простолюдины, но уж больно много знакомств именно у рода Леклерк. В том числе и среди дворян. Сделать бы ничего не сделали. А вот внимания лишнего привлекли, так это точно. Поэтому пришлось жениться.

Благо дрожайшая Элен была счастлива стать графиней, пусть и не за красивые глаза. Да, милая?

– Я бы и сейчас повторила мой выбор, – подтвердила она, намазывая паштет на кусочек хлеба.

– Ну вот. А дальше ты знаешь.

– Вы позволите видеться с моей семьёй?

– Мне бы этого не хотелось.

– А как я могу быть уверена, что они целы и у них все хорошо?

– Хм. Твоя правда. Ладно. Пусть. Раз в год на твой День рождения, – досадливо поморщился он. А затем встал из-за стола.

– Спасибо, Ваша светлость, – искренне поблагодарила я, боясь дышать. Вдруг передумает.

Графиня встала сразу после графа и медленно прошествовала вон из зала.

А мне хотелось танцевать. Вот только, встав со стула, меня повело. Пришлось схватиться за него же, чтобы не упасть. Но бодрое настроение никуда не делось. Пусть раз в год, но я могу их видеть и общаться.

Глава 6. Ярмарка 1.1

Спустя какое-то время я привыкла к череде всевозможных проверок и следующих за ними ритуалов. За этим следовало затишье на некоторое время, пока граф был занят поисками новых теорий, экспериментов, которые могли привести к желанной цели.

Затем снова все начиналось заново. На мои вопросы, что за цель, он отвечать прямо отказывался. Всегда уходил от ответа красивой, но раздражающей меня фразой “Получится – узнаешь”.

И вот сейчас, за завтраком, который мы ели в малой столовой, граф снова объявил, что его мышки могут выдохнуть. Временно опыты приостанавливаются. Ему добыли новую книгу, и он будет занят как минимум неделю, а скорее всего две. На что мама хмыкнула и решила сменить тему.

– Дорогой, разрешишь ли ты поехать на осеннюю ярмарку? В этом году она планируется пышной. Урожая много. Я даже слышала, что наши ближайшие соседи – нимфы и оборотни тоже прибыли на нее. Интересно было бы посмотреть.

– А где в этом году она проходит? – после слов о нимфах граф первый раз за утро оторвал глаза от толстого потрепанного тома, который, видимо, ему привезли вчера, и подался вперед.

Я мельком вчера вечером видела его с ним в библиотеке. Как он его читал и выписывал что-то отдельно на листочек, с любовью и буквально еле дыша, переворачивая жёлтые потёртые страницы. Вот и сегодня утром он не смог расстаться с книгой даже для того, чтобы позавтракать.

Мама довольно улыбнулась и стрельнула в мужа глазами. Наконец ей удалось привлечь его внимание.

Из-за ее бесконечных вечеринок и нескольких не очень красивых ситуаций с другими мужчинами, граф временно запретил ей все развлечения подобного рода. Пошли слухи, а они привлекали внимание, которое ему было ни к чему. Да и он не одобрял таких открытых проявлений симпатий. Даже свои отношения с женщинами не афишировал. А они были, и не одна за это время.

Вот такая у “родителей” жизнь… скорее как босс и подчинённая, но все довольны, что главное.

– Итак?! – нетерпеливо поторопил он ее, запихивая кусок тоста в рот, который лежал уже час на его тарелке. И, поставив локти на стол, навис над столом в сторону матери сильнее.

Мама медленно и изящно поправила рюши на своем очень нескромном декольте, но муж на это даже не обратил внимания, продолжая методично уничтожать тост, агрессивно его жуя. Отметив отсутствие у мужа каких-либо порывов, мать тяжело вздохнула, сбросила салфетку с колен на стол и произнесла:

– В Сен-Марсельяре. Это город в соседнем графстве. Как я читала, выбрали его как раз из-за того, что соседи тоже решили присоединиться. Там якобы ближе город больше. Не пойму, чем наш хуже?! Есть возможность показать красоту нашей страны, радушие, выкачать с них побольше денег. Бла-бла-бла. Она пройдет через неделю. Продлится с пятницы по воскресенье.

Услышав, наконец, долгожданную информацию, граф откинулся на стуле и стал уже медленно дожевывать, переведя взгляд на окно. Задумался он минут на десять, не более. Конец его размышлениям придал Люк, которому после начала очередного учебного года все же разрешили вернуться на неделю домой для покупки необходимых вещей и всего прочего, так как летом он не смог этого сделать, будучи наказанным.

– Пап, если ты разрешишь, я тоже хочу поехать. Мне нужно ещё новое ученическое оружие для школы закупить.

– А что случилось со старым?