Душа куклы

– Окна лучше не открывать сегодня.

Я вздрогнула и резко обернулась. Оказывается, движение створки вызвано сквозняком: Людмила без спроса открыла мою дверь. Увидев выражение моего лица, она быстро добавила:

– Я стучала, вы не слышали.

Ну да, конечно… Но я заставила себя улыбнуться.

– Наверно, задумалась.

– У нас редко бывают такие порывы, но так легче переносится жара, не так ли? – Я кивнула. – Шаман задерживается, может, вы поедите сперва?

Прикинув кое-что в уме, я ответила:

– Через полчаса с радостью!

– Хорошо, я к тому времени нагрею суп. Если нужно что-то еще, обращайтесь.

И она вышла. Я выдохнула и кинулась строчить Вадиму. «Они созвонились с шаманом, значит, он где-то рядом, раз сеть ловит. Ищи его». Мне, конечно, не сказали, откуда информация о том, что он задерживается, может, она это выдумала, но ведь они уже говорили, что первая часть ритуала переносится на вечер. Логическое полушарие подсказывало, что с момента нашего последнего разговора Людмила получила новую информацию, которой она не преминула поделиться. Иначе смысла заходить ко мне не было.

«Проверить, что я делаю. Шпионить, вынюхивать, следить. Сообщение о шамане и обеде лишь повод», – тут же дала я себе другой ответ.

Подойдя еще раз к окну, я заметила Геннадия и Людмилу, которые обходили дом, направляясь в задний дворик. Что ж, пока их нет, есть повод осмотреть дом. Главное, чтобы меня не застукали за этим неблаговидным занятием…

Выйдя в коридор, я насчитала еще три двери. И это не говоря о первом этаже! Но судя по планировке, у всех этих комнат есть окна, выходящие в заднюю часть дома, а значит, я смогу наблюдать за перемещениями своих врагов.

Я повертела головой в поисках камеры и ничего не заметила. Это же не отель, в самом деле, тут все логично. Скрытых, думаю, тоже не стоит опасаться.

Две комнаты были практически пустыми, а вот за третьей дверью меня поджидала вполне обустроенная спальня. Вопрос – чья? Я прошлась по комнате, которая оказалась вдвое больше моей. На стене висят бубны, на полках затейливые деревянные статуэтки каких-то странных худых и вытянутых людей. Открыв шкаф, я обнаружила вполне нормальную одежду, а также ноутбук на одной из полок. Убран, потому что хозяин им не пользуется или потому что хочет произвести впечатление человека, который им не пользуется? Кинув взгляд за окно (Людмила и Геннадий сидели на качелях, трогательно держась за руки и слегка раскачиваясь, какая милота!), я быстро включила лэптоп в розетку и загрузила систему.

Ох как много фотографий! Все они лежали в папках, озаглавленных датами. Достав из кармана подготовленную SD-карту, я быстро скопировала себе две папки. А потом увидела еще одну, не менее интересную – с сегодняшней датой. Открыв, я обнаружила свои фото из соцсетей. И плюс те, что я отправляла им сама.

Когда в анкете появилась строка «ссылка на соцсети», я сперва оставила ее незаполненной. Но Людмила в ответном письме, уже после того как прошла оплата, заявила, что нужно заполнить. Мы долго думали с Ильей, что делать. Поверить в то, что у молодой девушки, пусть и страдающей от депрессии, одиночества и сурового отца, нет совсем никаких страниц в соцетях – довольно сложно. Они могли заподозрить обман. Поэтому Илья взял один из своих старых левых профилей (он это называет «твинк-аккаунты»), которые были ему нужны бог знает для каких целей, изменил имя, информацию и добавил кучу моих фоток. Я предлагала создать профиль с нуля, но он посмотрел на меня как на дуру. И действительно, это выглядело бы еще более подозрительно, чем не иметь вообще никаких соцсетей. На вопрос, почему тогда все фотографии я добавила сейчас, хотя профилю шесть лет, Илья невозмутимо ответил: ты же в депрессии! Ты сама себе не нравишься. Друзей, которые лайки ставить должны и комменты приятные писать, у тебя нет. Ну вот, так и маешься. Выложила – удалила. И так по кругу. Мы опасались, конечно, что по фотографиям они могут выйти на настоящие профили, но для этого мы специально выложили те фото, которые я не светила раньше нигде, чтобы функция поиска по картинкам, которую предлагают Гугл и Яндекс, ничего им не дала. В общем, такова была официальная версия, если бы меня о чем-то спросили. Но до этой минуты они ничего не говорили про мою страницу. Вопрос «а на кой, если я вам и так уже фотку скинула» я не поднимала, опять же, чтобы не спугнуть. Но отчего другие девушки и юноши, коли таковые имелись (ни одного отзыва от мужчины я на их сайте не видела), не посчитали это странным и ничего не спросили, мне лично кажется максимально наивным и даже противоестественным. Иногда жертвы мошенников словно сами напрашиваются… Хотя я, разумеется, не стану заниматься виктимблеймингом, я все еще помню, по какой причине я в это ввязалась.

И вот теперь все эти фотографии, а также общая информация из профиля находились в папке с сегодняшней датой.

– Майя, поздравляю, на тебя составлено досье.

Глянув за окно, я увидела, что Людмила, сверившись с часами, поднялась. Ну да, пойдет на кухню суп греть. Но все равно надо сваливать. Мало ли какая здесь акустика. Эта комната расположена прямо над кухней.

Выключив и убрав компьютер, я почти бегом вернулась в свою спальню, и в этот момент зазвонил телефон.

– Майка, я нашел его! – возбужденно говорил Вадим заговорщицким полушепотом.

– Ты уверен?

– Да уж! – хихикнул он вдруг. На обычно серьезного Вадима этот смешок был крайне не похож, по всей видимости, облик шамана – это что-то с чем-то, и даже вдова, скорее всего, о многом скромно умолчала.

– Что он делает?

– Ты не поверишь, Майка! Собирает и сушит мухоморы! Развешивает их по веткам, прикинь! Нанизывает! Выглядит мрачновато, я тебе прямо скажу, как Остров кукол в Мехико. – Тут до него что-то дошло. Наверно, догадался все же, для кого это добро собирали. – Майка, осторожнее, слышишь! Ничего у них не ешь и не пей!

– Я не могу, выйдет подозрительно. Мы же говорили об этом!

– Но… это мухоморы, Майка! – последние слова он почти кричал, наплевав на то, что может быть услышан вражиной. – Помнишь, как у Пелевина в Generation «П»? Ты так же хочешь?

– Поняла. Следи за ним дальше и старайся не попадаться на глаза.

Слыша, как кто-то поднимается на второй этаж, я скинула звонок. Людмила позвала меня обедать.

Уха оказалась подозрительно вкусной. Надеюсь, я обязана этим умению Людмилы вкусно готовить, а не добавлением чего-либо подозрительного.

Во время трапезы вернулся шаман. Наконец-то я его увидела. В длинные черные волосы было вплетено два килограмма бисера, он словно возомнил себя куклой Барби. Вероятно, именно это сильнее всего смутило Вадима. Смуглое лицо с густыми смоляными бровями и темными губами никогда не ведало улыбок. Про пончо все верно, что-то грязно-белое с вкраплениями светло-серого и с висящими лапами спереди и сзади. Неужели это шкура убитого волка?.. Если так, тогда становится ясно, чьи острые клыки, оформленные в бусы, висят поверх нее. Бедный волчара… На ногах шамана – лапти. Как верно заметила Роза, он походил скорее на индейца. В то же время как много я знала о древнесибирских и ханты-мансийских шаманах? Про индейцев постоянно фильмы снимают, а про этих – нет. Возможно, все они на одно лицо, ведь индейцы тоже шаманы. Хотя, насколько я знала, у них хотя бы есть имена. Монтесума, Чингачгук, Виннету… У местных же шаманов оно, похоже, отсутствовало. Чернявого мне представили просто как шамана и при мне обращались к нему так же. Возможно, мужик сбежал из не столь отдаленных мест и поэтому даже имя свое, не говоря о фамилии, боится называть. Но ведь можно было придумать?..

В общем, я продолжала удивляться, хотя была готова, казалось, ко всему. Когда объявили начало ритуала, я отпросилась наверх на пару минут и выпила таблетку. Бутылочка воды была с собой, мы купили ее по дороге из аэропорта. Я взяла телефон, удостоверилась, что напарник слушает (он прислал сообщение), и, сунув аппарат в широкий карман джинсов вместе с неким другим предметом, спустилась на первый этаж.

Мы оказались в большом зале, совмещенном с библиотекой. Огромные потолки, высокие стеллажи темного дерева, в центре – сдвоенные столы с какими-то принадлежностями. Меня подвели к ним так, чтобы упаковка с куклой оказалась развернута задней частью ко мне.

Шаман заговорил на каком-то странном языке, глядя на меня, как мне показалось, с ненавистью.

– Я не понимаю, что он вещает, – перебила я его громкий голос, наполненный беспричинной злобой (он вроде существует за мой счет или я чего-то не догоняю?).

– Я переведу, – с готовностью подхватил Геннадий, словно только и ждал подобной реакции от гостьи. – Куклы издревле используются в шаманизме и магии. Куклу создают по образу…

– А что это за язык? – в лоб спросила я, перебивая уже обоих.

Геннадий заморгал. Шаман замолчал.

– Что вы имеете в виду? – уточнил первый.

– То, что я и спросила. Какой это язык? Вы же переводите. Значит, знаете, с какого именно языка переводите. Или я чего-то не понимаю? – невинно поинтересовалась я, тоже хлопая глазками.

Трое переглянулись.

– Маечка, – ласково заговорила Людмила, хоть в ее тоне и чувствовалась нотка неприязни, все же она скрывала ее лучше, чем мужчины, – ну какая же раз…

– Это язык мансов, – перебивая жену, ответил Геннадий уверенно. – А теперь, если вы не возражаете, продолжим, – добавил он почти грубо.

Но я не собиралась отступать.

– Странно, потому что… – и я произнесла парочку фраз на мансийском языке. – Видите ли, у меня родня в Ханты-Мансийске, знаю несколько слов. То, что говорит ваш шаман, вообще не похоже на язык, которым владеют мои родственники! Он вас, случайно, не обманывает? – доверительно понизив голос, обратилась я к паре, давая косяка на шамана.

У того закипали щеки. Видели, как жестокие повара бросают несчастных раков, крабов и омаров в кипяток? И как бедные ракообразные краснеют? Вот такие же точно метаморфозы происходили с лицом шамана. Кстати, вы в курсе, что животные все чувствуют? Именно так показывают последние исследования. Британский ученый Роберт Элвуд занимается изучением поведения животных, и он доказал на креветках, что ракообразные испытывают боль. То же самое установили в отношении головоногих моллюсков. Предлагаю вам в следующий раз заказывать в ресторане рыбу, ее хотя бы варят и жарят не живьем.

– Он как будто понимает, о чем мы говорим! – восхитилась я, кивая на мимику человека в пончо. – Давно уже с вами живет, да?

Мои кривляния дали время супружеской паре прийти в себя.

– Вы же понимаете, что мансийский язык, – запоздало ответил Геннадий, – это собирательное название? Диалектов много.

– Да-да, конечно! – расслабленно изрекла я. – Давайте вернемся к ритуалу. Куклы, вы говорите? Это вот та, в упаковке? А можно посмотреть?

Я потянулась к яркой коробочке.

– Нет! – взвизгнул Геннадий и с трудом, как мне показалось, поборол в себе желание ударить меня по руке. Просто отставил коробку подальше. – И так, куклы создают по образу и подобию человека, на которого нужно проводить магическое воздействие, – продолжил он вещать заученный текст и не заметил, как сказал больше, чем шаман. – Ее даже обряжают в его одежду и добавляют биоматериал, после чего нарекают именем объекта.

– Надо же, какой емкий язык! – в притворном восторге разахалась я. – Он сказал всего шесть слов!

Геннадий снова запнулся и в беспомощности воззрился на жену. Цвет его щек сравнялся с темно-бордовым лицом шамана.

– Маечка, – вступила ласковая Людмила, – шаман не любит тратить время и энергию на всякую болтовню. Он говорит кратко, но так как мы с Геной изучали эту тему, мы своим кли… гостям даем больше информации. Но это примерно об одном и том же. Если будет время и если захочется, можешь взять книги почитать. – Она кивнула на стеллажи. – Я даже порекомендую тебе конкретные, по мифологии, магии и шаманизму. Те, где подробно освещается использование вольтов.

– А, ясно. Спасибо. – И я улыбнулась как дурочка, чтобы они ничего не заподозрили. Пора сбавить обороты и вести себя естественно. Я своими выкрутасами добьюсь лишь того, что они свернут операцию и я никогда не узнаю, что они здесь делают с людьми и куда пропала Жанна.

Далее снова говорил шаман, а Геннадий переводил для меня, повторяя, сам того не зная, слово в слово то, что я уже слышала раньше:

– Через куклу можно колдовать на человека, делать с ним все что угодно. Считается, что в куклу, которую еще называют вольтом, вселяется частичка души объекта. – И далее по тексту: про самадхи, то есть слияние с куклой, квинтэссенцию души, которая будет подселена в этот вольт, и про то, что кукла быстрее меня найдет смысл моей жизни.

Я все это время зевала и даже пару раз едва не подсказала Геннадию дальнейшие слова, когда он запинался, задумавшись.

Шаман тем временем достал из кожаных ножен длинный нож с изогнутым зубчатым лезвием и отрезал мне прядь волос. Затем взял грубыми руками мой безымянный палец и поднес к нему иглу, а я вырвала ладонь и со словами:

– Подождите, у меня тут вот что есть… – изъяла из широкого кармана джинсов небольшой глюкометр. В ответ на удивленные взгляды объяснила: – Видите ли, у меня подозрение на диабет, и мой эндокринолог заставляет меня теперь каждый день измерять сахар в крови и записывать. В том числе после еды. Ваша деревянная бамбуковая игла такая большая, что очень уж меня пугает. Да и незачем таким пользоваться в двадцать первом веке. Аппарат это делает почти безболезненно. Если позволите… – Я открыла коробочку. – Вот незадача! Иголки-то наверху остались! Сейчас я сбегаю быстренько, окей?

Таких удивленно-растерянных лиц я у них еще не видела. Казалось, никто до меня такого не вытворял. Они реально не знали, что делать и как реагировать. Пользуясь их замешательством, я побежала наверх.

Прибежала сразу с тряпкой.

– Простите, решила там сделать, чтобы не таскать прибор туда-сюда, кровь пошла сильно, вытерла платком. Подойдет?

Шаману не оставалось другого выбора. Я явно не готова дать свою руку ему под эту экзекуцию. Но я при этом не могла знать, что моей кровью будут пропитывать ткань, соответственно, не могла подготовиться. Ему пришлось взять платок со свежим кровавым пятном. В него же оказалась по итогу завернута моя – к сожалению! – прядь темно-русых волос. Ну что ж, невелика потеря, новые отрастут. Иногда приходится идти на какие-то жертвы во имя истины и справедливости.

Убрав тряпку, шаман насыпал трав и каких-то темно-красных ягод в глиняную ступку и поджег. Оттуда пронырливо выполз густой грязно-белый дым и стремительно распространился по комнате. Стало трудно дышать. Хитрые супруги вышли из гостиной, замерев на пороге и продолжая следить за перфомансом. А мне пришлось нюхать это все. Может, это были не ягоды, а сушеные мухоморы?..

Взяв бубен в руки, шаман начал завывать и вскоре пустился в пляс. Я еле сдерживалась, чтобы не заржать в голос, но была морально готова к этому, потому сумела окончательно проглотить рвущийся наружу смех. «Интересно, как там Вадим? – сочувственно подумала я. – Ведь я была готова, а он нет». Я даже испугалась, что он ворвется в дом, думая, что здесь какая-то оргия происходит, чтобы меня вырвать из лап маньяков-извращенцев. И я украдкой начала бросать взгляды в окно. Забор на участке низкий, с этой стороны – опушка леса. Людей нет. Стало быть, Вадим тоже сдержался. Хотя, возможно, обретается где-то по соседству.

Когда с битьем в бубен, песнями и ритуальными танцами было покончено, шаман подошел ко мне, взял мое лицо в руки и начал смотреть прямо в глаза. Тяжелый взор темно-карих глаз из-под насупленных густых чернючих бровей мог пробить кого угодно. Но не меня. Бывший гэбист знал свое дело. Когда меня начинала засасывать воронка, я концентрировалась на точке между его глаз и вспоминала таблицу умножения. И меня отпускало. Так произошло три раза. Спиной я почувствовала какое-то шевеление сзади, со стороны арки. Видимо, Людмила и Геннадий не могли понять, отчего сеанс гипноза длится так долго. Я максимально расслабилась и расфокусировала взгляд. Шаман щелкнул пальцами пару раз прямо перед моим лицом. Я сдержалась. Ни единый мускул не дрогнул. Ни один глаз не моргнул.

– Она готова, – на чистейшем русском сказал безымянный мужик.

Меня повели, аккуратно придерживая за предплечья, в другую комнату. Это оказался кабинет. Посадили в компьютерное кресло перед большим монитором и поставили какую-то запись. Только я подумала, что это отличный шанс получить больше информации, ведь Геннадий ввел пароль при включении системы, как тут мои руки жестко приложили к подлокотникам и обмотали пластиковой стяжкой. Все. Финита ля комедия. Даже когда они выйдут из комнаты, я ничего не смогу себе скопировать. Если я и отломаю подлокотник или стяжку, обратно уже не приделаю. Расследование здесь же и закончится.

Итак, настроив показ какого-то видео, все трое ушли. Это были съемки изнутри какой-то хижины в лесу. Путем наложения фильтров монтер добился атмосферы хоррора. Все темное, мрачное, мерцает свет, нагнетающая музыка без слов. Сперва мне показывали левитирующих фарфоровых кукол. Затем, когда свет погас и за окном показалась полная луна, кто-то стал разговаривать страшным детским голосочком. Смотрели фильмы про детей-призраков? Вот тогда примерно представляете, что я слышала. «Спит… она спит… хи-хи…» – и все такое. Потом вдруг хор альтов завел какую-то народную песенку. Звучало не забавно, а жутко. Луна, кстати, была ненастоящая, а наложенная поверх видеоряда. Она была гигантская и как будто находилась сразу за стеклом, так как закрывала собой темные, зловещие силуэты высоких деревьев. По всей видимости, так мне показывали ночь. Затем начал самопроизвольно включаться и выключаться свет. Потом склейка – настал день. В дверь начали стучать. Сперва тихо, будто напрашиваясь в гости, а затем забарабанили нетерпеливо и грубо. Камера медленно приближается к стеклу. И мы видим гигантского кота, который неторопливо обходит здание. Темнеет (ускоренная съемка). Мы все еще стоим у окна. Этот кот вдруг застывает под нами, затем резко бросается на наше окно. У него красные горящие глаза. Я вздрогнула и даже слегка вскрикнула. Плохо, очень плохо… Загипнотизированные наверняка не должны кричать. Они просто впитывают в себя все предложенные образы как губка. Под конец видео мне показали, как из леса на избушку надвигается отряд злобных кукол. Окутанные туманом, они передвигали своими маленькими белыми ножками, а достигнув дома, запрыгивали на узкий внешний подоконник и стучали в дом своими маленькими худенькими ручками. Их лица уродовала страшная улыбка.

Наконец ролик закончился. А я еще долго сидела в компьютерном кресле, несчастная, всеми покинутая, не имеющая возможности пошевелиться, встать и выйти из комнаты…

Через какое-то время, которое мне показалось как минимум целыми сутками, пришел Геннадий. В руках его шуршали бумаги.

– Обращаюсь к душе Майи Виноградовой. Ты согласна разъединиться и отдать свою лучшую часть, свою квинтэссенцию, кукле?

Я помолчала, ожидая, что же будет происходить дальше. Но Геннадий просто повторил вопрос.

– Да, – ответила я, как мне показалось, зомбоидным голосом. А что мне еще оставалось делать?

– Обращаюсь к душе Майи Виноградовой. Ты согласна на последующее слияние, или самадхи, квинтэссенции с остальной частью души, когда квинтэссенция получит ответ на вопрос о смысле бытия?

– Да.

– Обращаюсь к душе Майи Виноградовой. Ты согласна, что окончательное слияние – самадхи – будет происходить в кукле, а не в твоей физической оболочке?

«Что за на хрен?!»

– Да, – помедлив, дала ответ душа Майи Виноградовой, в быту и по паспорту Майи Венедиктовой.

Щелкнуло лезвие ножниц, и так я поняла, что меня освободили. Смотрела я все это время строго перед собой.

– Майя, я дам тебе ручку, а ты подпишешь в том месте, где стоит галочка.

Твердый планшет, к которому был прикреплен лист бумаги – последняя страница какого-то договора, – сунули мне под нос. Я нащупала ручку возле ладони, протянутую Геннадием, и подписала сама не знаю что. Мысленно я благодарила предусмотрительного Илью, который подсказал взять другую фамилию. Мы долго думали и сошлись на Виноградовой. Длина фамилии должна быть такой же, и желательно, чтобы многие буквы совпадали. Конечно, в самолет я прошла по настоящему паспорту. Я, кстати, поэтому просила Вадима отвезти нас на своей машине, чтобы все обошлось одной лишь ксерокопией. Но сказалось отсутствие опыта в дорожных путешествиях. Из Москвы в Томск реально очень долго ехать, тем более если учитывать все необходимые остановки на отдых, еду и сон. В общем, мы поступили хитрее. Паспорт был убран в потайной кармашек, а ксерокопия просто валялась сверху в сумке. Мы изменили одну цифру в номере и фамилию, все остальное осталось как есть. Илья путем нескольких прокатов сперва с оригинала, поверх которого накладывалась бумажка с другими буквами и цифрами, а потом с ксерокопии добился такого варианта, который выглядел максимально естественно. Просто плохая ксерокопия. Темная. Ну, аппарат такой, я-то что сделаю? Если спросят, скажу, что всегда ношу с собой ксерокопию и везде ее показываю, поскольку боюсь потерять оригинал. Но мы были уверены, что не спросят. Так оно и вышло. Они реально ограничились поддельной ксерокопией, и данные для договора брали с нее. Искать подлинный документ или поленились, или забыли, что я летела самолетом, и подумали, что у меня его нет. Страницу в соцсетях мы изменяли, разумеется, сразу под Виноградову. В их головах все сошлось.

– Майя, иди к себе в комнату на второй этаж, раздевайся и ложись спать.

Я подчинилась.

Телефон все еще был в кармане. Плотно притворив дверь, я разделась и легла под одеяло. Подождала пару минут. Никто не поднимался. Но чутье еще никто не отменял, а оно у меня было, как и смекалка. Поднеся телефон близко к губам, я зашептала:

– Вадик, я жива, я нормальная, не под гипнозом, подожди, когда они проверят и убедятся, что я заснула, я тебе все расскажу.

Затем сунула телефон под подушку и устроилась поудобнее.

Минут через пять дверь в комнату с легким скрипом отворилась. Шторы я закрыла, на улице как раз начинало темнеть. В созданном сумраке я надеялась, что они не определят, сплю я или притворяюсь. Так и произошло. Однако кто-то повозился на моей прикроватной тумбе и полке, повешенной над ней. Будто что-то искал. Может, телефон? Повздыхав, человек вышел. Дверь осталась чуть приоткрыта – это я смогла пронаблюдать, открыв один глаз через минуту после ухода вторженца. Похоже, можно уже прекращать конспирацию. Но я была бы не я, если бы тихонько, на цыпочках не прокралась к порогу и не выглянула в коридор. Никого. Однако на моем этаже комната шамана, нужно быть осторожной.

Вернувшись в постель, я достала телефон и позвонила Вадиму.

– Ты записал?

– Да. Что за хрень у вас там происходит? – Я рассказала в двух словах, ведь он только слышал, но не видел. Возможно, и к лучшему. – Тебя реально приковали к стулу?! Вот скоты!

– Тише, не ори, – зашептала я. – Не знаю, какая здесь звукоизоляция. Твой крик, может статься, слышен на всем этаже.

– Хорошо, что ты намерена делать дальше? Тебе дали копию договора?

– Нет! Я даже не знаю, что именно я подписала.

– Капец… А что за ролики были?

– Всякие страшные. Посмотрим, что будет завтра. А сейчас схожу на разведку.

– Что?!

– Тсс… Они думают, что я сплю. Или в трансе от гипноза, уж не знаю. Голова реально кружится, но я понимаю, кто я, что я и зачем я.

– Я могу забрать тебя оттуда прямо сейчас!

– Нет, рано. Ты, главное, запись включи. Я бы сама поставила съемку, но боюсь, что мой телефон будут проверять. Уже кто-то шарился на тумочке. Благо что я смартфон под подушку сунула.

– Будь осторожна.

– Ага. Всегда. До связи.

Скинув звонок, я вышла в интернет и проверила, помню ли пароль от облачного хранилища, которое мы создавали вместе с братом. Я сумела зайти. Вадиму лучше ничего не пересылать и в принципе не рассказывать, что я все же решилась на съемки, а вот сохранить на облаке, а у себя удалить – прекрасный план, по-моему.

Накинув удлиненную футболку поверх белья, я включила режим камеры и отправилась на разведку.

Уже в коридоре над лестницей были слышны разговоры. Я медленно отправилась вниз. Ступенька подо мной предательски скрипнула. Я замерла. Двигаясь по миллиметру, я опустила стопу на следующую. Та оказалась нема. Аккуратно перенеся вес на другую ступеньку, я продолжила спуск. Голоса слышались все четче. Однако тихий сопутствующий шум мешал все равно разобрать конкретные слова.

– Так и… нигде? – только начало и конец вопроса добрались до моих ушей.

– Да…

Ступив на первый этаж, я пошла в сторону библиотеки-гостиной – на звуки голоса. Путь мой пролегал мимо кухни с открытой дверью. Я замерла на пару секунд. Говорят-то двое, женщина и мужчина. Но в доме есть еще третий…