Пути в отражениях

– Горячее будет готово минут через десять. Ты ведь не торопишься? – Спросил он у Вики.

– Нет-нет, всё нормально. Но подкинь хотя бы орешков. Жрать хочется, – по-свойски ответила она.

Вика сделала глоток из бокала, слизнула языком пену с верхней губы и перевела взгляд на Игоря.

– Ты не поинтересовался какая у меня за просьба ни в тот день, ни позднее. Можешь мне сказать почему?

Игорь слегка пожал плечами и тоже поднял бокал с пивом.

– Наверняка то, с чем ты хочешь ко мне обратиться, имеет свою предысторию. Значит, я должен услышать рассказ. Затем у меня возникнут вопросы. Для всего этого нужно время и подходящая обстановка. Но я это понял лишь на следующий день. А в тот вечер я ощущал себя лишь статистом, который появился в коротком эпизоде твоей жизни, чтобы заполнить сцену.

– Эпизодическая роль, – кивнула Вика. – Сценарист даже не посчитал нужным придумывать для неё слова. Подумал: пусть актёр сам решит, что он станет делать всё это время. Курить, нервно поглядывая на часы с букетом в руке, или кричать: «Газеты, газеты! Свежий выпуск!» Хочу тебя поблагодарить и похвалить: ты блестяще справился с поставленной задачей. Но можешь мне рассказать, о чём вы говорили с моей мамой? Ведь она не брала с тебя обещание держать это в тайне?

Игорь снова слегка пожал плечами.

– Она сразу начала разговор с предыстории. Сказала, что ты никогда не доставляла хлопот, но она по-прежнему волнуется, когда оставляет тебя надолго одну. Сказала, что после смерти бабушки за тобой приглядывала тётя, но у вас с ней случился конфликт и ты решила жить отдельно. Сказала, что ты унаследовала от неё актёрский талант и способность к перевоплощению. Знаешь, в этом я с ней совершенно согласен: так тонко мной ещё никто не манипулировал. Я даже ничего не заподозрил.

Вика смутилась и опустила глаза.

– Прости.

– Можешь не извиняться. Я не сержусь.

– И ты только слушал и ничего не говорил?

– Говорил, – Игорь поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула. – Вика, знаешь в чём разница между экспромтом и импровизацией? В отсутствии или наличии темы. Ты попросила меня «вызвать доверие» к своей персоне, но тему для разговора не обозначила. Поэтому был экспромт. Можешь злиться на меня, но я почти сразу сказал твоей маме, что тебе пора подумать о замужестве. Сказал, что если о тебе будет заботиться муж, то и оснований для тревоги у неё не будет.

Взгляд девушки сразу потемнел, и между бровей наметилась лёгкая морщинка.

– Вот, значит, как? Уже злюсь. Но, теперь мне стало интересно, как на это отреагировала мама.

– Негативно. Сказала, что не хочет отдавать такую жемчужину в чужие руки. В ответ я обвинил её в материнском эгоизме. В заключение сказал, что буду за тобой приглядывать, но не стану лезть в твою личную жизнь и препятствовать тому, кто начнёт за тобой ухаживать.

– И после этих слов она не выставила тебя за дверь? На неё это не похоже. Неужели она согласилась?

– Похоже на то. Даже посоветовала, чтобы ты не устраивала пышную свадьбу, если у тебя появится избранник. Сказала, что будет трудно объяснить причину отсутствия родственников со стороны невесты и достаточно провести молодёжную вечеринку. А потом добавила, что ты можешь считать эти слова её благословением.

Девушка стала похожа на закипающий чайник. Она гневно смотрела на Игоря, словно он вступил в сговор с её матерью. Получалось, что не только мать её ни во что не ставила.

– Значит, она назначила тебя распорядителем на мою будущую свадьбу? Шика-а-арно! А больше она тебе ничего не поручала? Например, найти мне жениха? Может, и свадебное платье ты мне выбирать будешь? А свечку держать и советы давать тоже ты?

Игорь совершенно невозмутимо сделал глоток пива.

– Вика, а ты не боишься, что после этих слов я просто развернусь и уйду? Помощь, которую я тебе пообещал – это не право, не обязанность, а моя добрая воля. К тому же я вообще не понимаю с чего ты завелась? Я лишь пересказываю тебе разговор, и в нём ничего такого не было.

Наконец бармен принёс горячее: по две поджаренные на гриле колбаски с горчицей и ломтём чёрного хлеба. На колбасках до сих пор пузырились капли жира.

– Прости, нервы совсем ни к чёрту. Давай лучше поедим, – виновато сказала Вика и придвинула к себе тарелку.

Горчица была в меру острая с приятной кислинкой, колбаски – сочные, а чёрный хлеб… Игорь одобрительно кивнул и поднял бокал с пивом в сторону бармена.

– Теперь жалеешь, что задала мне этот вопрос?

– Материнское благословение на прощание! – снова вспыхнула девушка. – Но почему она не дала мне его лично, а через тебя? Почему тогда не освободила меня от…

Она внезапно осеклась, словно сболтнула что-то лишнее.

– Вика, я, правда, не знаю. – Игорю стало её немного жаль. – Твоя мама вообще мне показалась весьма эксцентричной, словно не от мира сего. Скажи, она всегда путешествует в нарядах конца девятнадцатого века? Или она просто не успела переодеться после последнего спектакля и спешила домой, чтобы успеть с тобой попрощаться перед отъездом?

– Не пытайся найти этому рациональное объяснение. Она актриса, и театр её жизнь. – Интонация, с которой было это было произнесено невольно вызвала у Игоря ассоциацию с фразой «Леопард не может изменить свои пятна».

– Подожди, – он невольно сделал останавливающий жест, – жизнь не складывается из одной только работы. Клоун после представления смывает с лица грим, снимает парик, одевает нормальную одежду и идёт к семье. Так же и актриса. Даже если гастроли заставляют её вести полукочевой образ жизни, они заканчиваются, и труппа возвращается. Это ведь не цирк шапито с домами на колёсах.

– Ты не понимаешь. Она находится на пике славы. Лучшие импресарио бьются друг с другом за право, чтобы её имя появилось на афишах их театров. Её боготворят, ею восхищаются. О такой жизни любая актриса может только мечтать.

– Но слава мимолётна. Когда она начнёт увядать и ей перестанут давать романтические роли…

– Не путай актрису театра с какой-нибудь поп-дивой, о которой забывают через несколько лет, как только фанаты выбирают себе нового идола. Актриса останется на сцене до глубокой старости. Будут меняться только репертуар и сыгранные роли. Даже почитатели её таланта начнут стареть вместе с ней, но будут продолжать ходить на её спектакли.

– Поэтому она скрывала от меня лицо под вуалью? Не хотела, чтобы я увидел следы увядания?

– Нет. Как бы тебе это объяснить…

Девушка нахмурилась и, тщательно подбирая слова, начала говорить:

– Мама очень красива и относится к третьему типу женщин. В одних влюбляются, на других женятся. А третьи – вызывают лишь восхищение. Желание любоваться. У кого может возникнуть похотливое желание обладать мадонной? Поэтому у неё есть только почитатели и поклонники её таланта. Моё появление на свет – полная загадка. Просто она вернулась в очередной раз с гастролей и передала младенца на воспитание бабушке. Но она так и не создала свою семью, что неудивительно. Она в реальной жизни ждёт возникновения чувств, описанных в трагедиях. «У бурных чувств неистовый конец». А такого эмоционального напряжения не выдержит ни один нормальный мужчина. Преодоление трудностей на пути к цели, испытания верности, готовность к самопожертвованию ради великой любви… К чёрту пиво! Паук, принеси двойной виски! Две порции! – Вика резко махнула рукой бармену, словно пытаясь отогнать собственные сомнения.

В её голове пронеслось: «Если он после этого он попытается воспользоваться моим состоянием – всё кончено. Но, если нет… Тогда он действительно тот, кто нужен». Алкоголь жёг горло, но боль от мыслей о матери жгла сильнее. Она украдкой наблюдала за Игорем, ожидая малейшего намёка на подвох. Его спокойствие раздражало и… успокаивало одновременно.

Она перевела дух – и её прорвало.

– Думаешь, я не хотела быть рядом с ней? Я умоляла её брать меня с собой на гастроли. Детские слёзы, истерики, упрёки. Но бабушка была непоколебима. Она смирилась с тем, что потеряла дочь, но не могла смириться с тем, что потеряет ещё и внучку. И когда я, одиннадцатилетняя, стояла перед её гробом на кладбище под ледяным дождём, я поняла, что ненавижу театр. Потому что бабушка до последнего вздоха надеялась увидеть в последний раз свою старшую дочь, свою Ирочку!

Лицо Вики словно окаменело, а рука с силой сжала вилку, словно она хотела её согнуть.

– Твоя мать не приехала даже на похороны? – сочувственно спросил Игорь.

Слёзы наполнили её глаза.

– Мне надо… ненадолго…

Когда Вика отошла в туалетную комнату, к Игорю сразу подсел бармен.

– Ты знаешь точно, где она живёт? Дом, квартиру?

– Да. Бывал у неё.

– Доверься моему опыту: она уже наклюкалась. Пить она не умеет. Ребята не рискнут посадить её с собой на мотоцикл. Тебе придётся самому отвезти её на такси. Справишься, если она станет буянить? Вижу, она тебе доверяет.

– Конечно справлюсь, можешь не беспокоиться.

– Ты не подумай о ней плохого. Все ребята относятся к ней, как к младшей сестре и иногда отвозят домой на мотоцикле. Она хорошая девчушка. Душевная.

– Что? Уж-ж-же ловишь сочувственные взгляды? – возле столика стояла покачивающаяся фигура, – Т-тебя даже пришли утешить. Находиться со мной рядом совсем непросто. Привыкай. Теперь тебе начнут все сочувствовать, что связался… Связался… Уф, кажется, я пьяная…

Вика уселась на стул и пыталась сфокусировать взгляд. Бармен был совершенно прав: пить она не умела. А может вообще не пила крепкие напитки, раз от двух порций виски её так развезло.

– Вызови такси и принеси счёт, – попросил Игорь бармена.

Стрелки и тушь потекли. Губная помада размазалась. Ей бы умыться, но он даже содрогнулся от этой мысли. Существовало только одно решение:

– Вика, не хочу, чтобы начались пересуды соседей, что я привёз тебя пьяной. Сегодня ты поедешь ко мне, а утром, когда проспишься, я отвезу тебя домой.

– О! Ты заботишься о моей репутации? Как трогательно. Ик! Ты ведь не задумал ничего такого в отношении пьяной беззащитной одинокой… – закончились эпитеты, – … девушки?

– Ничего такого. Можешь быть совершенно спокойна.

– Обезру… Обезоруживающе галантен. Какая дама сможет устоять перед таким приглашением? – Она неуверенно встала и протянула Игорю свою ладонь. – Ведите, сударь! Вверяю свою честь в ваши руки.

– Вика, ты просто прелесть.

Игорь почувствовал, как её пальцы дрожали в его руке. «Она всё рассчитала, – мелькнуло у него в голове. – Проверка на порядочность. Хитро, но логично. Если попытаюсь что-то сделать – потеряю её доверие». Он намеренно замедлил шаг, давая ей опереться, но не нарушая дистанции. Всё это напоминало игру.

Бармен с широкой улыбкой смотрел, как галантный кавалер выводил шатающуюся девушку из заведения.

Честно говоря, Игорь опасался, что Вика, находясь в такси, продолжит изливать душу, но очередного эмоционального всплеска не случилось. Всю дорогу она проспала у него на плече, но ненадолго проснулась, как только он начал выбираться из машины. Войдя в квартиру и включив свет, он усадил её на банкетку в прихожей. Стянул кроссовки и ветровку. Бережно придерживая её за плечи, довёл до кровати. Она уже спала. Игорь осторожно уложил её на кровать и укрыл одеялом. Свет в коридоре остался включённым, а дверь в спальню – слегка приоткрытой. Игорь не хотел, чтобы она испугалась, проснувшись в совершенно незнакомом месте.

Сам же он вернулся в зал и растянул кресло-кровать. Да… Непростая судьба. Но разве не таков удел большинства детей знаменитостей? Съёмки, гастроли, попечение бабушек. Или даже закрытые учебные заведения-интернаты за границей. Сегодня он лучше узнал Вику, но пока так и не получил объяснение странностей того вечера. В том, что продолжение последует завтра, он не сомневался.

Утром его разбудил звук льющейся воды – включённый душ. Он быстро натянул на себя трико, футболку и собрал кресло.

Через пару минут Вика с обмотанной полотенцем головой вошла в зал в его банном халате и тапочках.

– Игорь, у тебя нет фена? – В её глазах было настоящее потрясение.

– Я даже расширю список того, чего у меня нет. Ни фена, ни плойки, ни депилятора, ни этой… мицеллярной воды. Но есть утюг с отпаривателем, которым я заменяю все эти гаджеты. Дать?

– Шутник. Тогда я здесь застряла. Не могу же я выйти на улицу с мокрыми волосами!

– Не можешь, – сразу согласился он. – Пойдём завтракать.

Пряча улыбку, он направился на кухню. Хитрюга. Её находчивость позволяла ей, не теряя лица, задержаться у него дома ещё на несколько часов. Теперь он просто не мог вызвать такси и спровадить гостью. Её целью было продолжить разговор, который вчера остался незавершённым по «техническим причинам».

Когда Игорь, бросив беглый взгляд, предложил завтрак, её плечи расслабились. «Он прошёл проверку», – облегчённо вздохнула она про себя.

Девушка сидела на табуретке за столом, пока Игорь готовил незатейливый завтрак: яичница с ветчиной, бутерброды, чай.

– Прошу простить, но доставка круассанов из Парижу по субботам не работает. Придётся довольствоваться этим, – пошутил он.

– Я вчера… – виновато начала говорить Вика.

– …Была просто очаровательна, – прервал её Игорь с лёгкой улыбкой. – Даже в самом конце ты вела себя, как истинная леди. «Ведите меня, сударь»!

– Не помню. Но когда я увидела себя этим утром в зеркале… Надеюсь, ты не снимал меня в таком состоянии, чтобы позже разместить в социальных сетях или посмеяться с коллегами на работе?

– Даже в мыслях такого не было. Можешь проверить.

Игорь протянул ей свой смартфон. Она пролистала галерею, затем открыла мессенджер.

– «Вика Стрельцова». С твоим чувством юмора ты мог придумать что-нибудь… – Она подняла на него глаза. – Знаешь, под какими именами меня сохраняют другие коллеги? Например, «Чухонка». Мне продолжить список?

– Нет. Но разве не ты сама создала этот образ? – Спросил Игорь, взглянув на её красивое лицо, которому вообще не нужна никакая косметика.

– А ты не задумывался, почему? – язвительно поинтересовалась она в ответ.

– Одинокая красивая девушка быстро попадёт в беду.

– Верно. Тётя, при всех её недостатках, доступно втолковала мне это, когда я начала становиться подростком. И с тех пор не изменилось ровным счётом ничего. Я одна. Понимаешь? Совершенно одна!

Игорь не просто так сказал, что Вика сама создала этот образ для защиты. Но у него не было только двух положений – «вкл.» и «выкл.». Она сама могла выбирать степень невзрачности. Достаточно лишь чуть-чуть изменить макияж и гардероб. Вряд ли она ждала принца на белом коне, который сможет разглядеть жемчужину, и не производила впечатления ни романтической простушки, ни обездоленной сиротки. У неё был сильный характер.

К тому же, само одиночество не было приговором или неизлечимой болезнью. Да, друзья и знакомые не могли заменить собой родных и близких, но общение с ними могло заполнить пустоту. Вика сама избегала этого.

Поэтому Игорь верил ей лишь наполовину. Ещё он понял, что никогда не женится на актрисе. Их способность перевоплощаться его пугала. Кажется, он тоже начинал ненавидеть театр.

Вика после своих слов об одиночестве надеялась увидеть в глазах собеседника сочувствие, может даже услышать слова поддержки, а вместо этого… Игорь снял с плиты сковороду и стал домовито раскладывать яичницу по тарелкам. Затем поставил тарелку перед ней и просто сказал: «Ешь».

Лишь после того, как Игорь съел свою порцию и начал пить чай, он продолжил разговор.

– И чем же ты заполняешь своё одиночество? Пишешь стихи? Прозу? Ведёшь блог?

Вика поняла, что с Игорем на эмоциях разговор не построить. Его уравновешенность и спокойный характер требуют иного подхода. Его сдержанность разозлила её.

«Бесчувственный. Почему он не поддаётся?» – Вика почти разочарованно наколола вилкой яичницу. – Хотя нет. Он просто не играет в мои игры, – с горечью подумала она.

Игорь разговаривал с ней как с равной, а не как мужчина с женщиной. Возможно, именно поэтому она почувствовала, что может ему доверять.

– Занимаюсь поисками. Продолжаю искать в этой квартире то, за чем всякий раз возвращается мама. А ты подумал, что она приезжает повидаться со мной? Ошибаешься.

Они продолжали сидеть за кухонным столом, и Игорь пытался осмыслить то, что говорила девушка.

– Мама может возвращаться домой лишь раз в год. Вот только разница в скорости течения времени составляет один к шести. И всякий раз время пребывания дома становится всё короче. В этот раз она пробыла дома меньше суток, прежде чем ощутила призыв.

– Призыв?

– Ну, да. По ту сторону перехода она оставляет на особом медальоне свою каплю крови, чтобы вернуться. А после смерти бабушки я стала маяком, который позволяет ей найти дорогу домой. Так что, когда она вернётся в следующий раз, мне уже будет тридцать, а для неё пройдёт только один театральный сезон. А может, она вовсе не успеет увидеть меня и призыв сразу перенесёт её обратно.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что твоя мама всякий раз отправляется на гастроли туда, где время течёт в шесть раз медленнее и для этого открывает некий проход, переход, портал, который переносит её… Вика, ты серьёзно? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

Взгляд Вики оставался серьёзным и был наполнен мрачной решимостью. Теперь у неё не было пути назад, и она должна приложить все усилия, чтобы убедить Игоря в правдивости своих слов.

– Это начало предыстории, которую ты ждал. Такая реакция для нормального человека вполне предсказуема. Более того, ты можешь счесть меня сумасшедшей или обвинить в розыгрыше. Но, Игорь, разве ты сам не почувствовал ничего необычного в тот вечер? Ты ведь заметил странности, которым так и не смог найти объяснения?

Она внимательно следила за его выражением лица, стараясь уловить малейшие изменения. Игорь не скрывал своего скепсиса, но объяснений, действительно, не находилось.

– Чертовщина какая-то. Мистика. Получается, что одного присутствия твоей мамы было достаточно, чтобы исказить скорость течения времени?

– Нет. Она находится в привычном временном потоке. Она ведь не выглядела замедленной? Это влияние точки перехода перед тем, как она станет активной и происходит синхронизация.

– И точка перехода находится в коридоре старой московской квартиры? Вика, пока это не помещается в мою голову. Как вообще мог появиться этот переход? Откуда твоя мама могла знать в самый первый раз, что находится по ту сторону?

– Его открыла моя бабушка, чтобы отправить туда свою старшую дочь.