Дело 1. Пробуждение тьмы

Стопка постепенно таяла, а в глазах уже плясали строчки с очередной проблемой, требующей незамедлительного решения. Взял следующее и недовольно нахмурился. Интересно, как такие письма попали в категорию «срочно»?

На сургуче, запечатывавшим письмо, стояла печать уважаемого рода. В конверте обнаружилось приглашение.

«Ее сиятельство, графиня Элиза гер Кросби с великой радостью приглашает вас посетить наше поместье на следующей неделе. Вы окажете нам великую честь, если примете приглашение стать почетным гостем на приеме, который станет дебютом моей младшей дочери Хизер.

Просим дать ответ лично не позднее 15 сентября.

С уважением. Леди Элиза Анетт гер Кросби».

Я устало откинулся на спинку кресла, оставив ручку в малахитовом корпусе на подставку. Пришлось составить пространное письмо с извинениями – вряд я ли смогу присутствовать на дебюте тринадцатилетней Хизер, хотя при случае обязательно поздравлю юную леди. Взгляд устало скользнул по стопе неразобранной почты. Не разберу почту до ужина – придется сидеть ночью. В который раз.

Взяв себя в руки, достал из стопки следующий конверт – и замер. На нем стояло мое имя, но ни обратного адреса, ни имени отправителя не было. Рука потянулась было к бронзовому колокольчику, чтобы вызвать секретаря, но остановилась, заметив странную надпись на сургуче: «Момент истины». Кровь застучала в висках. Что это? Шантаж? Угроза? Или… предупреждение?

Резкий стук заставил вздрогнуть. Вошел управляющий Пьер, а за ним – горничная с подносом. Горничная, сделав книксен, сняла крышку. Кабинет наполнили запахи, от которых заныло в желудке.

Я помнил, как отец при жизни полностью доверял Пьеру Гранну. Он давно стал почти членом семьи, тем, кто проявлял заботу не просто о хозяевах, а о близких. Он терпеливо помогал мне вникнуть в суть дел, давал тактичные советы, делясь подробностями о том или ином человеке. Пожалуй, не было того, чего бы не знал мой помощник.

Я вопросительно кивнул в сторону еды. Не помню, чтобы давал распоряжение. Да и рано для обеда. А сколько сейчас времени? Я достал из кармана жилета часы и с удивлением обнаружил, что стрелки показывали полтретьего. Как же быстро оно утекает.

– Милорд, я настаиваю, чтобы Вы хоть немного поели, – с укором посмотрел на меня управляющий.

– Ладно, уговорил, – вздохнул я, признавая его правоту. – Разбирая почту, я совсем потерял счет времени.

Сунув анонимное письмо в карман, я пересел за стол. Повар превзошел себя. Или я просто проголодался. Расправив салфетку на коленях, принялся за наваристый грибной суп на курином бульоне, не забыв поблагодарить горничную за хорошую работу. Дейзи улыбнулась, потупившись, и вышла из кабинета, оставив нас с управляющим.

– Вашего отца расстроило бы, если бы он узнал, как вы относитесь к здоровью, милорд.

– Присядь, Пьер, – я проигнорировал замечание управляющего, решив сосредоточиться на другом. – Прошу в дальнейшем не смешивать письма о приемах с деловой почтой. – Мысли вернулись к странному письму, и я добавил: – А впрочем, неважно.

– Я напомню секретарю, – согласно кивнул тот, – Извините, это мое упущение. Обычно к вам подобное не пропускаю.

Съев немного козьего сыра с зеленью и запив травяным чаем, в котором чувствовалась кислинка ягод, поблагодарил заботливого управляющего и вернулся к работе. Мысли прояснились. Стопка редела, а я то и дело поглядывал на отложенное в сторону анонимное письмо.

Перед сном, сидя у камина, любопытство победило усталость, и я решил прочесть загадочное послание. Магической ловушки не обнаружил. Иначе секретарь отправил бы его прямиком в полицию.

«Ваша светлость,

Все пытаются убедить вас, что герцог Шон ди Найман погиб в результате несчастного случая. Увы, это не так. Это очень рискованно, тем не менее, я считаю своим долгом предупредить: вас обманывают.

Мне не удастся долго оставаться в стране, иначе я последую за вашим отцом. И все же совесть не позволяет мне не известить наследника рода. Милорд, если хотите узнать правду, приезжайте не позже четверга в поместье Кловелл. Если вас не будет к назначенному времени, я сочту это отказом.

P. S. Надеюсь, что вы хотите восстановить справедливость.

P. P. S. Никому не говорите о содержании письма и возьмите его с собой. Возможно, предатель в вашем поместье.

Весь сон и усталость как рукой сняло. Сердце забилось часто-часто, будто пытаясь вырваться из груди. Неужели полиция действительно ошиблась? Кто этот человек, знающий правду?

В груди волной поднялось чувство сыновнего долга. Я узнаю, кто за этим стоит. Привлеку убийцу к суду. Он не уйдет. Я приложу все усилия для этого.

Резко вскочив с кресла, я наспех оделся и уже через мгновение мчался по лестнице вниз. Оружие брать не стал – только напугаю незнакомца. Если что, хватит и магии – пограничной с пятым уровнем. Огонь никогда меня не подводил.

Сегодня понедельник, а до Кловелл почти три дня верхом. Вновь придется пожертвовать отдыхом. В очередной раз. Громкий звук сапог о мраморную лестницу привлек внимание. В холл вышел обеспокоенный Пьер.

– Оседлать Инферно! Немедленно! – я скомандовал выглянувшему в холл слуге, не замедляя шаг.

Пьер напряженно вгляделся в мои глаза:

– Ваша светлость, что-то случилось? Подождите хотя бы до утра. Куда вы на ночь глядя?

– Нет времени ждать, Пьер, – ответил я спокойно. – Все подробности потом.

Глава 4 Лина. Новая жизнь

«Отличное начало дня», – с улыбкой думала я, разглядывая пейзажи города, проносящиеся за окном вчерашнего экипажа, заботливо выделенного господином Моррисоном.

Утро стелилось осенней дымкой. Копыта лошадей мерно стучали по мостовой, фонарщики гасили масляные фонари, молочницы гремели тележками, развозя свежие продукты. По ту сторону застекленными окнами домов горничные раздвигали плотные шторы, впуская утренний свет. Люди спешили на службу – кто пешком, кто верхом, а кто, как и мы, в экипаже. Мальчишки в легких суконных курточках звонко выкрикивали заголовки газет, порой выбегая на проезжую часть. Возницы покрикивали на сорванцов, но притормаживали лошадей, а те – недовольно фыркали.

Нам тоже предложили свежий выпуск «Вестей Литрима» – всего за десять раксов. Сколько раксов в одном ильзуре, пока оставалось загадкой. Вчера нам не выдали ни монеты даже на мелкие расходы. Держась за руки по старой привычке, мы готовились к первому дню службы.

Под монотонный звук колес экипажа и мерное покачивание на смену предыдущей пришла новая мысль: «Надо что-то придумать с личным средством передвижения. Нехорошо злоупотреблять гостеприимством начальства».

Прислушиваясь к ровному стуку копыт, я с легкой грустью вспомнила свой белоснежный «Ягуар» – лимитированный родстер премиум-класса с двигателем в пятьсот семьдесят пять лошадиных сил.

С одной стороны, удобно, когда утром тебя забирают с комфортом, а вечером привозят обратно. С другой – не покидало ощущение, что за тобой следят

Мне хотелось свободы и самостоятельности. А еще следовало бы спросить у господина Моррисона, где найти хотя бы пару человек в прислугу. Я взглянула на мужа – он тоже о чем-то задумался. За годы совместной жизни у нас сложилась привычка: Рой отвечал за финансы, а я занималась бытом.

– Не переживай, малыш, все будет хорошо. Нет такой проблемы, с которой я бы не справился.Заметив мой взгляд, он ободряюще улыбнулся:

– Слушай, как думаешь… – начала я, но он перебил.

– Ладно, я попрошу небольшой аванс. Сколько тебе нужно?

Дело, в принципе, было совсем не в деньгах – я просто хотела поделиться идеей. Но кого это когда-либо волновало.

С первых дней нашего брака все мои «проблемы» решал Рой. Тем способом, который считал единственно верным. Его сильный характер требовал держать все под контролем. Надо отдать ему должное – он всегда заботился о близких. Правда, порой слишком навязчиво.

Но часто эта черта оказывалась невероятно полезной. Скорее всего, именно благодаря усилиям и связям Роя моя семейная виза в рекордные сроки превратилась в паспорт миссис Сандерсон – полноправной гражданки Соединённых Штатов.

Двоякое чувство – наблюдать, как люди, стоявшие со мной в очереди еще на этапе подачи документов, месяцами не могли добиться внимания офицеров миграционной службы, в то время как я уже расписывалась за получение новенького синего паспорта. Что ж, у каждого свои тараканы, а у Роя Сандерсона они страдали легкой манией величия

Для него лучшее должно было быть не только у него самого, но и у жены, носящей его фамилию. Если машина – то лимитированная серия с годовым сервисом, если маникюр – то исключительно в лучшем салоне города. Поначалу я пыталась спорить, доказывая, что талантливая парикмахер-иммигрант стрижет куда лучше, чем навязанные им мастера с раздутым эго из элитных заведений. Но после нескольких безуспешных попыток просто смирилась.

Рой никогда не был грубым или деспотичным. Упрямым – да, но в этом мы сходились. Поэтому я научилась находить то, что нравилось мне, и тихо договариваться. В парикмахерской, которую одобрил муж, я делала только спа-процедуры, а стриглась в квартале иммигрантов – и расплачивалась своей кредиткой. Мудрая женщина умеет хранить мир в доме, не опускаясь до ненужных ссор.

Вот и сейчас, сидя в экипаже, я напомнила себе о том, что Рой, оказавшись в Литриме, без возражений принял предоставленные нам условия жизни и учебы. Видимо, его аналитический склад ума подсказывал, когда стоит пойти на компромисс.

Время пролетело незаметно, и за окном экипажа показались ворота тайной канцелярии. Еще пара минут и начнется наше обучение.

Первое время мы занимались вместе. Теорию магии, историю Килдерры и другие общие дисциплины, необходимые таким необразованным новичкам, как мы, инструкторы преподавали не разделяя. Занятия проходили в корпусе для стажеров – в небольших классах с длинными узкими деревянными столами и простыми табуретами. На каждый урок нам выдавали чистые листы писчей бумаги для конспектов, которые потом сшивались в тетради. Кстати, в ведомстве все пользовались перьевыми ручками с резервуаром для чернил.

Месяцы ушли на заучивание гор книг и фолиантов. Профессора везде одинаковы: одни – в мешковатых пиджаках и свитерах, другие – в мантиях и камзолах. Каждый день приходилось слышать одно и то же: «Запомните, студентка, без моего предмета вы не сможете выбиться в люди», «Это ерунда, в мое время заучивали в два раза больше». Список крылатых выражений можно продолжать бесконечно.

Потом теорию сменила практика, и нас разделили. Муж пропадал целыми днями на учебном полигоне Тайной канцелярии – или, как ее называли сокращенно, «Ведомства», – оттачивая верховую езду и огненную магию. У него все получалось быстро.

Я присутствовала на его экзаменах, куда Рой раз за разом звал меня в качестве «талисмана удачи». Его внутренний победитель ликовал, и по дороге домой я то и дело слышала: «Малыш, ты видела, как я зарядил огнем прямо между глаз манекена?» или «Фаербол – это сила, надо попробовать создать мощнее». С каждым таким разговором я все больше убеждалась: мальчишки остаются мальчишками, даже когда им под тридцать. Меняются только игрушки.

Новое внутреннее чувство подсказывало, что Роя с его типом магии и успехами непременно распределят в боевой отряд. Однажды я поделилась с мужем опасениями, но он лишь отмахнулся:

– Малыш, в Килдерре не было войн несколько столетий, все страны – деловые партнеры. О какой опасности может идти речь? Не накручивай себя.

Точно. О чем это я? Ведь деловые партнеры никогда не найдут повода для конфликтов. Свежо предание, как говорится. А что же стало причиной нашего переноса в этот мир? Но озвучивать эти мысли я не стала.

Мои занятия по физической подготовке шли терпимо – мышцы почти сразу вспомнили земную практику, включая умение держаться в седле. Вот только забираться на лошадь в длинной юбке вместо привычных брюк оказалось сложнее самой езды. От упражнений с мечом запястья болели так, что я еле сдерживалась, чтобы не стонать даже от легкого прикосновения.

Дар эмпата тоже поддавался тренировке, хоть и медленно. Через полгода ежедневных занятий я не просто чувствовала связь, но и могла различать «путь», как называли его инструкторы. По сути, это напоминало серебристую нить ауры, ведущую к цели поиска. Но попытки удерживать и прослеживать маршрут дольше часа выматывали полностью. Преподаватель предупредил: чем сильнее задействуешь дар, тем больше расходуется энергии. Бывали случаи, когда неопытные маги, не рассчитав силы, ставили под угрозу собственную жизнь. Помню, как после очередного задания я сделала пометку: «Будь скромнее, жизнь дороже глупой бравады».

Шеф, узнав о моих успехах в освоении эмпатии, обрадовался и даже несколько раз отправил на настоящие задания – пока что в качестве стажера. Не на все, конечно: где-то мне не хватало уровня, да и большинство опытных эмпатов не горели желанием работать с новичком. Однажды, проходя по коридору, я случайно услышала разговор Моррисона и сразу поняла – речь шла обо мне

– Извините, господин Гранн, ничем не могу помочь. Мои эмпаты отследили ауру только до места исчезновения. Есть еще один носитель дара, но ей нужно время для совершенствования навыков. Стажер пока только учится контролировать недавно пробудившиеся способности.

– Что же делать, лорд ди Моррисон? Я не смогу долго скрывать исчезновение единственного наследника. Если же придется объявить, то эта новость способна разрушить репутацию рода, которому я служу. Представляете реакцию Его Величества, если вскроется правда?

– Я поговорю с императором. А вы, Пьер, постарайтесь не поднимать панику. На все вопросы отвечайте, что герцог надолго уехал по делам, скажем, в Мейдин и вернется, как только разберется с ситуацией.

Этот разговор быстро стерся из памяти, уступив место беспокойству перед новым заданием.

– Милый, мне придется работать в группе, где кроме меня нет женщин, – поделилась я с Роем своими опасениями. Нет, страх был не за безопасность, мне очень не хотелось выслушивать шутки, неизбежные даже несмотря на кодекс сотрудников.

– Уверен, ты покажешь себя с лучшей стороны, – подбодрил он. – Они запомнят фамилию Сандерсон.

Большинство сотрудников Ведомства были мужчинами – женщин можно было пересчитать по пальцам. Они обычно работали в лечебнице или лабораториях.

К моему появлению в поисковой группе отнеслись скептически, но без открытой неприязни. Все подчинялись приказам. Если глава канцелярии утвердил девушку-стажера в состав группы – значит, так надо. Тайная служба была почти военной структурой, только поле боя здесь оказывалось куда обширнее. Канцелярия занималась как гражданскими, так и военными преступлениями особой важности.

Задание завершилось успешно, но мне хотелось закрепить результат. Я продолжила тренировки дома, где спокойная обстановка способствовала росту навыка.

Особенно запомнился момент, когда я, ликуя от успеха, пустилась в пляс посреди гостиной. На шум прибежала белокурая горничная Дора – почти моя ровесница, прикрывшая рот ладошкой в попытке скрыть улыбку. Я в порыве радости схватила ее за руки и закружилась с ней, восклицая: «Дора, у меня получилось!».

Впервые без помощи наставника я смогла считать ауру Роя и точно определить его местоположение. «Странно, почему он на кухне?» – мелькнула у меня еще тогда мысль. – «Обед давно прошел, а до ужина ещё далеко». Оказалось, мой супруг, воспользовавшись отсутствием кухарки, разыскал тайник с окороком, соорудил огромный сэндвич и теперь смаковал его в гордом одиночестве.

Когда я с торжествующим «Попался!» возникла в дверях, он, словно кот, укравший кусок колбасы, бросился заметать следы – спрятал еду под стол, смахивая крошки. На мой резонный вопрос, к чему вся эта конспирация, если можно просто попросить, ответил, что так «вкуснее». Видимо, мой муж устал от рутины, вот он и устраивал себе маленькие авантюры.

Если с эмпатией у меня все шло хорошо, то магия иллюзий, связанная со стихией воздуха, не желала поддаваться. Ни мои усилия, ни методы преподавателей не помогали. Мы перепробовали все: дыхательные практики, нечто вроде земных медитаций, даже артефакт-активатор, который шеф достал по своим каналам. Результат – ноль. В конце концов профессор в отчаянии привёз из академии свою сферу для определения стихий, ворча: «Моррисону померещилось, а мне отдувайся». Сфера, как и в первый раз, залилась фиолетовым, вспыхнула и погасла.

Как-то после очередных трехчасовых бессмысленных мучений я, грозно стуча каблуками по мраморному полу, направилась в кабинет главы тайной службы. Как же все это меня достало! Едва я занесла руку для стука, как из-за двери раздалось:

– Заходите, Аэллина, – заставив меня вздохнуть.

Сколько можно коверкать мое имя? Но, вспомнив, что и на Земле сталкивалась с подобным из-за особенностей фонетики, я успокоилась и вошла. Ослушаться прямого приказа о продолжении тренировок было боязно.

– Лорд Моррисон, я по личному вопросу, – присев на краешек стула, я продолжила после его одобряющего кивка. – Профессор Девар, наверное, уже доложил о моих… трудностях с магией. Мы бьемся над этим вот уже сколько месяцев. Результата ноль! Недавно пришлось отказать группе Эдварда ви Гармана, нуждающейся в эмпате. И все из-за этих бесполезных занятий. Шеф, умоляю, отмените их! Лучше я потрачу время на что-то полезное.

– Терпение, миссис Сандерсон, – менторским тоном начал Агюст. – Не всё даётся с первого раза…

– Это не «с первого», а сто тысяч первого! – вырвалось у меня. – Я устала.

– Суть от количества не меняется, – невозмутимо парировал он. – Мы оба знаем – магия есть, но не находит выхода. Я читал отчеты и считаю, что все идет по плану. Открою секрет: чем сильнее дар, тем больше времени ему нужно для адаптации. Если он до сих пор не проявился, значит, нас ждёт нечто по-настоящему впечатляющее.

Он наклонился вперед, сложив руки на столе, и понизил голос:

– Ваш супруг на последнем замере показал четвертый уровень. Отличный результат для полугода тренировок. По моим прогнозам, его огонь достигнет максимум пятого уровня. Тогда как ваш потенциал… – он сделал многозначительную паузу, – вполне может дойти до шестого, а то и до предельного седьмого. В сочетании с эмпатией… Боюсь, мне придётся отбивать вас от императорской гвардии. Так что наберитесь терпения,моя дорогая, и продолжайте работать.

***

Прошел почти год тренировок и учебы. За это время наш дом превратился в уютное гнездышко. Господин Моррисон, вняв моим просьбам, прислал в помощь садовника, повариху и двух горничных. Первая, Дора, пришла через месяц после нашего переноса, и со дня ее появления у меня не возникло ни одного нарекания в ее адрес. После жизни в Лос-Анджелесе я не видела ничего зазорного в домашнем персонале – каждый должен заниматься своим делом. Я все-таки настояла на ремонте, заменив мрачные темные тона спальни на теплые светло-коричневые, и полностью обновила мебель. Сад расцвел и посвежел, а клумбы с цветами радовали глаз. Муж заказал где-то кусты роз из Паринды – алые и кремовые. Но, увы, мне так и не удалось найти здесь свои любимые цветы.

Со временем мы отказались от услуг поварихи. Дом стал нашим убежищем – единственным местом, где можно было представить, что мы все еще на Земле. Готовила я сама, хоть печь и была далека от плиты с сенсорной панелью. Продукты нам привозили раз в неделю – Рой лично обошел рынок и договорился о поставках. Мясо и скоропортящиеся продукты хранились в холодном погребе с ледником: небольшой нишей, где неизвестной мне штукой, видимо, действующей с помощью магии, поддерживалась температура хорошей морозилки.

Несмотря на все старания инструкторов, магия так и не пробудилась. Чтобы проветрить голову, где роем гудели бесконечные советы преподавателей, я пешком исследовала город и его рынки, заглядывала в узкие проулки Литрима, любовалась его архитектурой и впитывала атмосферу столицы.

Улицы и дома здесь освещались масляными фонарями, и меня всегда удивляло, почему в воздухе нет копоти, а небо остается чистым. Оказалось, жители Килдерры очищали масло для ламп с помощью магии, превращая его в почти экологически чистый продукт. Кстати, те самые светильники, которые глава секретной службы зажег при нашей первой встрече, были своеобразным способом показать, что магия в этом мире существует. В обычные же дни кабинеты, включая начальственные, освещались теми же масляными лампами.

В Космине магия считалась дополнительным навыком, но почему-то ее редко использовали в быту. Однажды горничная, увидев, как Рой разжигает печь без спичек, наедине призналась мне: она, конечно, никому не расскажет, но боги могут расценить такое поведение как неуважение и лишить дара. То, что можно сделать руками, должно делаться руками. Магия приходила на помощь лишь тогда, когда обычных сил не хватало. Теперь мне стало понятно, почему Дора, владеющая стихией земли, отказалась оживить погибшие от града крокусы, а просто посадила новые. Может, и на Земле произошло нечто подобное? Технологии и знания вытеснили сверхспособности, ведь зачем развивать силу, если она должна ждать особого случая?

Литрим не уставал поражать своей чистотой. За все время я почти не встретила неопрятных кварталов, хотя по долгу службы побывала и в ремесленных районах. Конечно, можно списать это на статус столицы с императорским дворцом, но, вспомнив старые города Европы, где чистота была понятием относительным, а в трущобы лучше не заглядывать, я невольно восхищалась Килдеррой. Улицы каждое утро подметали, а дворники мыли их щетками с мыльной водой. Часто я просыпалась от звука метлы за окном. Почти у каждого дома был небольшой сад или клумба, а в кварталах со скромным достатком на окнах красовались сезонные цветы в горшках.

Что касается местной валюты, официальной денежной единицей Килдерры был ильзур– крупная серебряная монета. Мелкие расчеты велись в дэри (двадцать дэри равнялись одному ильзуру), а самыми мелкими монетами были бронзовые раксы (двенадцать раксов составляли один дэри).

Наше месячное пособие составляло двести ильзуров – сумма более чем достаточная, учитывая, что основные расходы шли лишь на еду. Налоги на землю, транспорт и даже траты на одежду полностью покрывались за счет господина Моррисона.

Кстати, о еде. Здесь пекли восхитительную сдобу и готовили потрясающий шоколад – не растворимый порошок, а густой, тягучий, как сметана. Я искала что-то, что напоминало бы о прежней жизни, и каждая такая находка становилась маленькой победой. Но больше всего мне хотелось отыскать то, без чего не обходилось ни одно утро на Земле.

Моим главным достижением стала вовсе не магия и даже не эмпатия. Нет. Самый радостный день наступил, когда я обнаружила зерна абарры. Идеальная замена кофе, о котором здесь никто не слышал.

Местные жители пили фруктовые взвары, травяные отвары, даже что-то отдаленно напоминающее чай. Но если день нельзя начать с чашки ароматного кофе – значит, он прошел зря. В этом мы с Роем были абсолютно солидарны. Муж как-то признался, что готов продать душу за глоток крепкого эспрессо.

Абарруя нашла в лавке травника. Местные лекари использовали ее для укрепляющих зелий – или, говоря земным языком, для поддержания иммунитета. Два ильзура за фунт – дорого. На эти деньги можно плотно позавтракать в хорошем трактире или даже ресторации. До меня никто, даже аптекари, не покупал абарру в таких количествах.

Сначала я взяла немного на пробу. Обжарила, смолола в ручной мельнице, нашла ковшик, отдаленно напоминающий турку… И простейший рецепт сработал!

Сложно передать, какое это блаженство – утро, кресло и чашка ароматного напитка. А если добавить корицу, кардамон или свежие сливки, которые молочник привозил для Роя каждое утро, вкус становился поистине божественным.

В офисе мой эксперимент тоже оценили. Сначала коллеги скептически косились на темную жижу, напоминавшую им микстуру из аптеки. Но после первой пробы в моем кабинете начала выстраиваться очередь за «кофе». Да, простое земное название прижилось мгновенно.

Единственное, что так и не удалось исправить – мое имя. «Аэлина», «Эллина», даже «Эллайна» – все что угодно, но только не «Алина». В конце концов я сдалась и попросила называть себя Линой. Теперь по утрам в коридорах раздавалось: «Я к Лине за кофе». Даже возникла идея: а почему бы не открыть кофейню?

Тем более, что в городе хватало уютных кафе с пирожными и лимонадом, шоколадниц с десертами из какао. Но кофеен не было. Название придумывать не пришлось бы – «Кофе у Лины» звучало идеально. Вот надоест шефу держать в штате «бракованного мага», и можно приступать к выполнению плана Б. Тем более что в Килдерре, по крайней мере в столице, женщины свободно занимались бизнесом. Никто не загонял их в рамки семьи и домашнего очага. Местные взгляды мне нравились.