Жена по контракту

– Хорошо, – сказала я. – Что конкретно нужно сделать?

– Я подготовлю для тебя досье по всем крупным проектам компании. Финансовые показатели, сроки, риски, перспективы. Если Широков попытается поставить тебя в тупик каверзными вопросами, ты будешь готова ответить.

– А если он будет прав? Если мои отчеты действительно содержат ошибки?

– Тогда мы их исправим. Но я сомневаюсь, что дело в ошибках. Скорее всего, он будет критиковать методологию или делать вид, что не понимает логику твоих выводов.

Мы провели следующие два часа за изучением документов. Дмитрий объяснял мне тонкости строительного бизнеса, специфику работы с подрядчиками, особенности ценообразования в разных сегментах рынка. Я впитывала информацию как губка, понимая, что от этого может зависеть не только моя репутация, но и наши отношения.

Потому что если я подведу его на совете директоров, если не справлюсь с давлением и опозорюсь, это будет означать, что он ошибся в моих способностях. А Дмитрий Орловский не любил ошибаться.

– У тебя есть вопросы? – спросил он, когда мы закончили разбор последнего документа.

– Один. Почему вы мне доверяете?

Он поднял взгляд от бумаг.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы могли бы просто не брать меня на совет директоров. Или предупредить Широкова, что знаете о его планах. Вместо этого вы решили использовать меня как приманку. Почему вы уверены, что я не подведу?

Дмитрий откинулся в кресле, обдумывая ответ.

– Помнишь, что сказал мой отец на ужине? Что в бизнесе главное – правильно оценивать людей?

Я кивнула.

– Так вот, я научился оценивать людей по тому, как они ведут себя в критических ситуациях. И ты, Кира, в критических ситуациях не ломаешься. Ты мобилизуешься.

– Откуда вы это знаете?

– Оттуда, что ты согласилась выйти замуж за незнакомого мужчину ради спасения отца. Оттуда, что выдержала экзамен Владислава Николаевича и не дрогнула ни разу. Оттуда, что за полторы недели адаптировалась к совершенно новой жизни и при этом не устроила ни одной истерики.

Он встал и подошел к сейфу, достал папку с документами.

– Вот твое досье. Изучи до среды. И помни: завтра мы не муж и жена по контракту. Мы коллеги, которые работают в одной команде.

Я взяла папку, ощущая ее вес. Не только физический, но и символический. Это была моя первая настоящая проверка в новой жизни.

– Дмитрий?

– Да?

– А что, если Широков окажется прав? Что, если я действительно получила эту возможность только благодаря браку с вами?

Он посмотрел на меня так серьезно, что я почувствовала себя неловко.

– Кира, ты получила эту возможность, потому что я в тебя верю. И если завтра ты докажешь, что я был прав, это будет победой не только над Широковым, но и над всеми, кто думает, что молодая жена бизнесмена – это всего лишь красивое украшение.

Я ушла из его офиса с папкой подмышкой и странным чувством в груди. Впервые за эти полторы недели я почувствовала себя не обузой в его жизни, а партнером. Младшим, неопытным, но партнером.

Следующие два дня я провела, изучая материалы. Дома, после работы, я сидела за столом в гостиной и разбирала финансовые отчеты, строительные планы, договоры с подрядчиками. Дмитрий иногда проходил мимо, видел меня за работой, но не вмешивался. Только один раз принес кофе и молча поставил рядом с документами.

Вера звонила каждый вечер, интересовалась, как дела. Я не рассказывала ей подробности, только говорила, что готовлюсь к важной презентации. Она смеялась и говорила, что я наконец-то нашла работу по душе.

Если бы она знала…

В среду утром я проснулась с ясной головой и твердым намерением не подвести Дмитрия. За завтраком мы почти не разговаривали, но я чувствовала его взгляд. Изучающий, оценивающий. Не недоверчивый, но внимательный.

– Готова? – спросил он, когда мы поднимались в лифте к залу заседаний.

– Готова.

– Помни: что бы ни случилось, держись спокойно. Отвечай по существу, не поддавайся на провокации. И если почувствуешь, что теряешь контроль, просто посмотри на меня.

Зал заседаний «Ориона» был устроен как римский амфитеатр – полукруглые ряды кресел, в центре стол для докладчика, огромный экран на стене. Я села рядом с Дмитрием, чувствуя себя как студентка перед защитой диплома.

Широков появился одним из последних. Высокий, худощавый мужчина лет сорока с умными глазами и ухоженной бородкой. Он поздоровался со всеми, вежливо кивнул мне, но в его взгляде я уловила что-то неприятное. Оценивающее и одновременно пренебрежительное.

Первый час заседания прошел спокойно. Обсуждали итоги квартала, планы на следующий период, кадровые вопросы. Я слушала внимательно, но не вмешивалась в дискуссию. Дмитрий представил меня как нового консультанта по маркетингу и PR, объяснил, что я буду заниматься продвижением жилых комплексов.

– Очень интересно, – сказал Широков, когда Дмитрий закончил. – А какой у Киры Андреевны опыт работы в строительной отрасли?

Первый удар. Мягкий, но точный.

– Три года в PR-агентстве, работа с различными клиентами, включая девелоперские компании, – спокойно ответила я.

– Понятно. А какие конкретно проекты? Можете назвать цифры продаж?

Второй удар. Сильнее.

– «Riverside Park» – рост продаж на тридцать процентов за полгода кампании. «Новые горизонты» – увеличение узнаваемости бренда с пятнадцати до сорока процентов за год.

Цифры были настоящими, я их помнила наизусть. Широков кивнул, но в его глазах появилось что-то хищное.

– Впечатляющие результаты, – сказал он. – Надеюсь, такой же успех ждет и наши проекты.

Третий час заседания начался с моей презентации. Я рассказывала о стратегии продвижения нового жилого комплекса, демонстрировала концепцию рекламной кампании, приводила расчеты бюджета. Все шло гладко, пока Широков не поднял руку.

– Извините, Кира Андреевна, у меня есть несколько вопросов по вашей презентации.

Дмитрий напрягся рядом со мной. Началось.

– Слушаю вас, Игорь Борисович.

– Цифры в отчете о потенциальной аудитории вызывают у меня серьезные вопросы. Вы указываете, что готовы купить квартиру в нашем комплексе семьдесят тысяч москвичей в возрасте от двадцати пяти до сорока лет с доходом от ста тысяч рублей в месяц.

Он сделал паузу, окинув взглядом зал директоров. Классический прием – сначала поставить под сомнение компетентность, а потом добить личными выпадами. Я это проходила в университете на семинарах по PR-кризисам.

– Откуда такие данные? На основании какого исследования? – в его голосе звучало плохо скрываемое пренебрежение.

Я глубоко вдохнула, мысленно поблагодарив Веру за все те тренинги по публичным выступлениям, которые она заставляла меня посещать. «Кира, – говорила она, – в России женщине приходится быть в два раза сильнее мужчины, чтобы добиться того же результата. Запомни это».

– Данные основаны на анализе трех источников. Первый – официальная статистика Росстата по доходам населения Москвы. Второй – исследование покупательского поведения, проведенное агентством «Городские исследования» в прошлом году. Третий – анализ продаж аналогичных объектов за последние два года.

– Интересно, – протянул Широков. – А учитывали ли вы текущую экономическую ситуацию? Падение реальных доходов населения? Рост ключевой ставки?

Ловушка. Он пытался показать, что я не разбираюсь в макроэкономике.

– Конечно. Именно поэтому в расчетах использована не максимальная, а консервативная оценка покупательской способности. Кроме того, мы предлагаем гибкую систему оплаты и сотрудничество с банками-партнерами для снижения ставок по ипотеке.

– Но ведь партнерство с банками требует дополнительных затрат со стороны застройщика, – не унимался Широков. – Эти расходы в вашем бюджете не учтены.

Я почувствовала, как перехватило дыхание. Он был прав. В спешке подготовки я действительно не включила эту статью расходов в финансовую модель.

– Игорь Борисович, – вмешался Дмитрий. – Возможно, вам стоит внимательнее изучить документацию.

Он включил проектор и вывел на экран таблицу.

– Расходы на партнерские программы с банками учтены в разделе «Дополнительные маркетинговые активности». Строка двадцать три, если вам интересно.

Широков нахмурился, просматривая документы. Я тоже посмотрела на экран и поняла: Дмитрий добавил эту строку уже после моей презентации. Прикрыл мою ошибку.

– Действительно, – сухо сказал Широков. – Очевидно, я был невнимателен.

Но сдаваться он не собирался.

– Тогда еще один вопрос. Вы предлагаете сфокусироваться на онлайн-продвижении – социальные сети, контекстная реклама, лендинги. А как же традиционные каналы? Наружная реклама, печатные СМИ, радио?

– Традиционные каналы дают меньший охват целевой аудитории при большем бюджете, – ответила я. – Люди, готовые купить квартиру за пятнадцать миллионов, не читают рекламу в газетах. Они ищут информацию в интернете.

– Любопытная теория. А откуда у вас такая уверенность в поведении этой аудитории? У вас есть собственные квартиры за пятнадцать миллионов?

Удар ниже пояса. Открытый намек на то, что я не из той социальной среды, которая может позволить себе элитную недвижимость.

Зал заседаний погрузился в напряженную тишину. Все понимали, что это уже не профессиональная дискуссия, а личная атака.

– У меня есть нечто более ценное, – спокойно ответила я. – Аналитические способности и умение изучать поведение людей независимо от собственного социального статуса.

– Звучит очень… теоретически, – усмехнулся Широков.

– Игорь Борисович, – снова вмешался Дмитрий, и в его голосе прозвучала сталь. – Если у вас есть конкретные претензии к методологии исследования, давайте их обсудим. Но личные выпады неуместны.

– Я не делаю никаких выпадов, – невинно ответил Широков. – Просто пытаюсь понять, на чем основаны выводы нашего нового консультанта.

Он сделал паузу, окинув взглядом зал.

– Понимаете, Дмитрий Александрович, когда речь идет о бюджете в несколько миллионов рублей, хочется быть уверенным в компетентности исполнителя. А пока что я вижу только красивые презентации и… как бы это сказать… очень оптимистичные прогнозы.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Широков фактически обвинил меня в некомпетентности, но сделал это так вежливо, что придраться было не к чему.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки. Не от стыда, а от злости. Этот человек пытался меня унизить прямо при всех, и делал это с таким видом, словно заботился об интересах компании.

– Игорь Борисович, – сказала я, поднимаясь с места. – Вы правы, оптимизм в прогнозах действительно есть. Но он основан на конкретных фактах.

Я подошла к проектору и переключила слайд.

– Вот данные продаж аналогичных объектов за последние три года. «Царские палаты» – премиум-класс, средняя цена четырнадцать миллионов. Продано за год – сто двадцать квартир. «Английский парк» – пятнадцать миллионов средняя цена, сто тридцать квартир за год. «Новая Москва residence» – шестнадцать миллионов, сто сорок квартир.

Я обернулась к залу.

– Рынок элитной недвижимости в Москве стабильно растет, несмотря на экономические сложности. Потому что покупатели этого сегмента не зависят от курса рубля и ключевой ставки. Их доходы номинированы в валюте или формируются от бизнеса, который адаптировался к новым условиям.

Широков нахмурился. Я продолжила.

– Что касается каналов продвижения, то анализ конверсии показывает: в сегменте элитной недвижимости восемьдесят процентов клиентов приходят через интернет-каналы. И только двадцать – через традиционную рекламу.

Я переключила еще один слайд.

– Это данные компаний «Донстрой», «Капитал Групп» и «ПИК». Все они в прошлом году перераспределили рекламные бюджеты в пользу цифровых каналов. И получили рост продаж.

– Откуда у вас такие подробные данные конкурентов? – с подозрением спросил Широков.

– Из открытых источников. Отчеты для акционеров, интервью топ-менеджеров, анализ рекламных кампаний. Все это в публичном доступе для тех, кто умеет искать.

Я села обратно, чувствуя, как адреналин бурлит в крови. Широков пытался меня сломать, но получил обратный эффект. Я вошла в раж и была готова отстаивать каждую цифру в своей презентации.

– Очень интересно, – сказал он после паузы. – Но все-таки хотелось бы понять: а что будет, если ваши прогнозы не оправдаются? Кто понесет ответственность за потраченный впустую бюджет?

– Игорь Борисович, – жестко сказал Дмитрий. – Мне кажется, вы забыли основной принцип нашей работы.

Все взгляды переключились на него.

– Мы не ищем виноватых в неудачах. Мы ищем способы добиться успеха. И если вместо конструктивной критики вы предлагаете только сомнения и скептицизм, то, возможно, проблема не в компетентности Киры Андреевны, а в вашем подходе к анализу рисков.

Тишина в зале стала абсолютной. Дмитрий фактически поставил Широкова на место при всех директорах. Это было публичное унижение, и все это понимали.

– Дмитрий Александрович, – холодно сказал Широков. – Я всего лишь пытаюсь защитить интересы компании.

– Интересы компании защищаются профессиональной работой, а не поиском недостатков у коллег, – ответил Дмитрий. – И если у вас есть конкретные предложения по улучшению стратегии продвижения, я готов их выслушать.

Широков молчал, понимая, что дальше играть в эту игру бессмысленно. Он проиграл, и все в зале это видели.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Будем считать, что мои сомнения развеяны.

Остаток заседания прошел в деловой атмосфере. Обсуждали технические вопросы, сроки реализации, бюджеты. Широков больше не задавал каверзных вопросов, ограничиваясь формальными замечаниями.

Когда заседание закончилось, я почувствовала опустошение. Как после сложного экзамена, когда знаешь, что справился, но силы на пределе.

Директора расходились, обсуждая итоги встречи. Широков задержался дольше всех, собирая документы. Когда он проходил мимо нас, бросил взгляд, полный неприкрытой ненависти. В его глазах читалось обещание: это еще не конец.

– Хорошая работа, партнер, – тихо сказал Дмитрий, когда мы остались одни.

Слово «партнер» прозвучало как признание. Не «жена», не «консультант», а именно партнер. Человек, которому можно доверять в сложной ситуации.

– Спасибо, что прикрыли меня с банковскими расходами, – сказала я. – Я действительно забыла включить эту статью.

– Ошибки бывают у всех. Главное – как быстро их исправляешь.

Мы шли по коридору к лифту, и я думала о том, что произошло. Широков действительно пытался меня подставить, но не смог. Отчасти благодаря подготовке, отчасти благодаря поддержке Дмитрия.

– Дмитрий? – позвала я, когда лифт поднимался к его этажу.

– Да?

– А что дальше? Широков же не остановится?

– Не остановится, – согласился он. – Но теперь он знает, что мы готовы к его атакам. И что мы действуем как команда.

Команда. Еще одно важное слово. За эти полтора месяца я из обузы превратилась в партнера, а теперь стала частью команды.

– Только помни, – добавил он, когда двери лифта открылись на его этаже. – Это только начало. Широков будет искать другие способы навредить. Так что расслабляться рано.

Я кивнула, понимая, что он прав. Сегодняшняя победа была важной, но не окончательной. Корпоративная война только начиналась.

Но теперь я знала главное: я не одна в этой борьбе. У меня есть партнер, который готов защищать меня и доверять мне ответственные задачи.

А это значило, что наш контрактный брак постепенно превращается в нечто большее. В настоящее партнерство, основанное на взаимном уважении и доверии.

И возможно, это было гораздо важнее любых романтических чувств.

Глава 8

POV: Дмитрий

Я смотрел на календарь и понимал, что время летит слишком быстро. Прошло уже больше трех недель с нашей свадьбы, а я все еще не мог привыкнуть к мысли, что Кира живет в моем доме. Не как гостья, не как временная жильица, а как… жена.

Контрактная жена, напоминал я себе. Но с каждым днем эта поправка звучала все менее убедительно.

После истории с Широковым на совете директоров между нами что-то изменилось окончательно. Если раньше мы были осторожными соседями, соблюдающими границы и правила, то теперь стали партнерами. Она больше не шарахалась от меня, когда я входил в комнату, а я перестал чувствовать себя чужим в собственном доме.

Мы завтракали вместе, обсуждали планы на день, иногда даже ужинали, если оба оказывались дома достаточно рано. Ничего романтичного – просто нормальная жизнь двух людей под одной крышей. Но именно эта нормальность и пугала меня больше всего.

Потому что я начинал к ней привыкать.

К звуку ее шагов по утрам. К аромату ее духов в лифте. К тому, как она читает новости за завтраком, хмурясь на особенно глупые заголовки. К стопке книг на ее столике – всегда три штуки, всегда аккуратно сложенные. К цветочному чаю, который теперь всегда стоял на кухне рядом с кофемашиной.

Я привыкал жить не один, и это было опасно. Потому что через десять месяцев контракт закончится, и мне снова придется учиться быть одному.

Но сегодня я не мог думать о будущем. Сегодня нужно было решать задачи настоящего. И главной из них был завтрашний благотворительный аукцион.

Раз в год московская элита собиралась, чтобы потратить деньги на хорошие дела и продемонстрировать собственный статус. Политики, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса – все те, кто формировал общественное мнение и принимал решения на уровне города и страны. Мероприятие, на котором важно было не только присутствовать, но и правильно себя показать.

В прошлые годы я приходил туда один. Обменивался рукопожатиями, покупал пару лотов для поддержания репутации, уходил домой. Никаких сложностей, никаких неожиданностей.

В этом году все будет по-другому. Потому что в этом году у меня есть жена, которую нужно представить обществу.

Я сидел в кабинете, просматривая список гостей, и думал о том, что завтрашний вечер станет первым настоящим испытанием для нашего брака. Не в кабинете адвоката, не в доме отца, а на публике. При ста пятидесяти парах глаз, каждая из которых будет искать малейшие признаки фальши в наших отношениях.

Светская жизнь Москвы – это театр, где все знают друг друга и помнят все сплетни за последние десять лет. Любая неловкость, любой неправильный жест или взгляд станут предметом обсуждения на неделю. А учитывая, что наша свадьба была более чем неожиданной для всех, внимание к нам будет особенно пристальным.

В семь вечера я вернулся домой и нашел Киру в гостиной за чтением. Она сидела в углу дивана, поджав ноги, в домашних джинсах и мягком свитере. Волосы собраны в небрежный пучок, на лице очки для чтения, которых я раньше не видел. Картина домашнего уюта, которая почему-то заставила меня остановиться в дверях.

– Добро пожаловать домой, – сказала она, не поднимая глаз от книги.

Домой. Не «добро пожаловать в квартиру» или «как дела на работе». Именно домой. Простое слово, но оно прозвучало так естественно, что у меня что-то тепло шевельнулось в груди.

– Что читаешь? – спросил я, садясь напротив.

Она показала обложку – «Преступление и наказание».

– Перечитываю. В университете читала для галочки, а сейчас… сейчас понимаю совсем по-другому.

– И как?

– Достоевский писал про людей, которые идут на компромиссы с совестью ради высоких целей. Думаю, он бы понял нашу ситуацию.

Неожиданное сравнение. Я никогда не думал о нашем контракте в таких категориях, но в ее словах была доля правды. Мы оба пошли на сделку с совестью – я ради решения семейных проблем, она ради спасения отца.

– Кира, мне нужно с тобой поговорить. О завтрашнем вечере.

Она отложила книгу и сняла очки. Без них лицо казалось моложе, беззащитнее.

– Слушаю.

– В субботу мы идем на благотворительный аукцион. На нас будут смотреть все. И я имею в виду действительно все – от мэра Москвы до редакторов светской хроники.

Я встал и подошел к окну. За стеклом мерцали огни вечерней Москвы, и где-то там, в этом каменном лабиринте, жили люди, которые завтра будут наблюдать за нашим первым публичным выходом как супружеской пары.

– Это будет наш дебют в качестве семьи Орловских. И от того, как мы себя покажем, зависит очень многое.

– Что именно? – тихо спросила она.

– Репутация. Деловые связи. Отношения с партнерами. В бизнесе важно не только то, что ты делаешь, но и то, как ты выглядишь в глазах окружающих. Особенно в России, где личные отношения часто значат больше, чем формальные договоры.

Я обернулся к ней.

– Понимаешь, если у тебя молодая красивая жена, которая умеет себя вести в обществе, это добавляет статуса. Показывает, что ты успешен не только в бизнесе, но и в личной жизни. А вот если жена выглядит неуместно или ведет себя неловко…

– То это бросает тень на репутацию мужа, – закончила она. – Понятно.

В ее голосе не было обиды, только понимание ситуации. И это было одним из качеств, за которые я ее уважал – способность видеть вещи такими, какие они есть, без иллюзий и самообмана.

– Кира, я не хочу, чтобы ты думала, что я тебе не доверяю. После истории с Широковым я убедился, что ты можешь справиться с любым давлением. Но завтрашний вечер – это другой уровень сложности.

– Что конкретно от меня требуется?

– Во-первых, внешний вид. Платье, прическа, украшения – все должно соответствовать статусу жены владельца строительной империи. Не слишком скромно, но и не вызывающе. Элегантно и дорого, но со вкусом.

Она кивнула, делая мысленные заметки.

– Во-вторых, поведение. Ты должна помнить имена ключевых людей, знать, с кем можно разговаривать свободно, а с кем лучше ограничиться вежливостью. Некоторые из гостей – мои конкуренты, некоторые – партнеры, некоторые – просто влиятельные люди, отношения с которыми лучше не портить.

– А как я пойму, кто есть кто?

– Я буду рядом. Но на всякий случай я составлю для тебя краткое досье на основных персонажей.

Третий пункт был самым сложным для объяснения.

– И в-третьих… нам нужно выглядеть как счастливая пара. Не как деловые партнеры, не как хорошие друзья. Именно как муж и жена, которые любят друг друга.

Она покраснела, и я понял, что эта часть разговора будет для нас обоих самой неловкой.

– То есть… изображать чувства?

– Не изображать. Просто вести себя более… близко, чем мы привыкли. Я буду касаться твоей руки, обнимать за талию, когда мы фотографируемся. Ты должна смотреть на меня так, словно рада быть рядом. Улыбаться, когда я что-то говорю. Создавать впечатление близости.

Слова давались мне с трудом. Я привык к четким деловым формулировкам, а тут приходилось объяснять, как имитировать интимность.

– Понятно, – сказала она, но в голосе слышалась неуверенность. – А если у меня не получится? Если я выгляжу неубедительно?

– Получится. Ты же справилась с отцом, справишься и с этим.

Она встала с дивана и подошла к окну, встав рядом со мной. Мы стояли молча, глядя на огни города, и я думал о том, что завтра эта тишина и покой закончатся. Завтра нам придется выйти в мир и играть роли влюбленных супругов.

– Дмитрий? – тихо позвала она.

– Да?

– А что, если кто-то из гостей знает правду о нашем браке? Что, если они начнут задавать неудобные вопросы?

Хороший вопрос. Официально наша история звучала как роман в лучших традициях: встретились, влюбились, поженились. Но люди не дураки, и слишком быстрое развитие событий могло вызвать подозрения.

– Тогда мы будем придерживаться легенды. Встретились на деловом мероприятии, я был очарован твоим умом и красотой, ухаживал несколько месяцев, сделал предложение. Романтично, но не сказочно.

– А если спросят детали? Где было первое свидание, что я тебе подарила на день рождения, какую музыку мы слушали на свадьбе?

Я не подумал о таких мелочах, а ведь именно детали делают ложь правдоподобной или разоблачают ее.

– Завтра утром мы составим подробную легенду. Придумаем ответы на все возможные вопросы.

– Хорошо. А сейчас можно еще один вопрос?

– Конечно.

– Что случится, если я все испорчу? Если наделаю ошибок и опозорюсь при всех?

Она смотрела на меня снизу вверх, и в ее темных глазах читалась настоящая тревога. Не страх за себя, а страх подвести меня. И это тронуло больше, чем я готов был признать.

– Ничего не случится, – сказал я мягче, чем планировал. – Худшее, что может произойти, – несколько неприятных статей в желтой прессе. Но твоя репутация от этого не пострадает, а моя переживет и не такое.

– Но ведь вам нужно, чтобы все прошло идеально. Для бизнеса, для отношений с партнерами…

– Кира, – перебил я. – Да, мне важно произвести правильное впечатление. Но не настолько, чтобы ставить тебя в невыносимые условия. Ты не обязана быть идеальной. Просто будь собой, и все будет хорошо.