Буйный на окрайне

Не ответил ничего Буслаев, а просто с другами вернулся к своим жеребцам.

Покинули они село под крики-ругань за спиной. Не слышно было лишь Неждана. Не оборачивался барин. Ничего не говорили долго Светозару други. Даже Млад молчал. Не готов к такому был Буслаев, очевидно. Не знал, что надо было сделать, как ни пытался думать.

Глава 8

Стычка степных со стражей

Долго Светозара не отпускало от стыда. Так долго, что он сам уже стал мучаться вопросом. Отчего его настолько задел этот Неждан? Мальчишка даже получил за дерзость свою. Не стоило вообще с ним вести разговоры, а уж тем более искать ответа на его вопросы. Благо, что сам на него Светозар не кинулся. Придавлен был будто копытом. Кем бы он предстал пред всеми? Обиженною бабой?

Но как бы ни пытался Буслаев усмехаться, да подкосило барина.

А был бы парень дерзок так, коль за Светозаром встали б его охочьи люди, что с ним прибыли с Могучи? Да и та мысля опять Буслаева подбила. Неужто без них Светозар ни на что не годен? Может ли он сам владеть али повести куда-то? Или только род Буслаев с их богатством сдюжит то?

За Нежданом встали дети. Встали сами – по добру. За Василием Буслаевым так же встали как-то люди, и он повёл их, заодно прославившись навеки. Сказание о том, как он прошёл через огонь и воду, передаются детям родов Арии с почётом.

Даже пару раз за путь от Нежданского села теперь давил в себе Буслаев жажду в самом деле, как сказал Млад, воротиться в Ладницу. Откуда таки думы? Неужто это страх? Чего страх? Не Неждана ведь боится в самом деле барин?

Прошёл с другами Буслаев Мирун-град, без стоянки. Прошли и сёла, что подальше. Ускорили явно свой ход путники по грани. За это время развлекал Вадим своими сказами.

– Давненько ты не возвращался к былинам да сказаниям, – прохрипел от долгого молчанья Светозар.

Тот же пожимал плечами и байки продолжал о Василии Буслаеве да его дружине. Много раз то слышал Буслаев, токмо не Мураш. О Святогоре-великане дале сказывал Вадим. О том, как в гору обратился со своим добрым конём. После же Вадим внезапно перешёл к местным сказкам о Волхве и славной пращурице Лее. То Буслаев не слыхал, да слушал с интересом:

– Волх – убивец своего отца, самого Индрика змея. Убив, Волх завладел темнейшим царством предка своего великого Чёрного змея. Да мало ему было пекла! Захотел Волх овладеть всем древом трёх наших миров. И было у него с того сил больше даже, чем у предка – Чёрного владыки змея. Так как обладал он не только дюжей силой, но и лютой хитростью. Обратился в сокола он ясного Финиста и проник в Ирийский сад, дабы съесть волшебный плод, кой даст ему бессмертие и силы Правью овладеть. Разрушил он бы целый мир, да остановился. Услышал песню девы он и Лелю увидал. Леля – наша пращурица. Весенья покровительница. Забыл Финист Волх обо всём, как овладела она его сердцем. Открылся пред прекрасной он хозяюшкой весны. Леля ему также ответила на пылкость. Стал он тайно прилетать к ней, обращаясь в сокола. О том узнали сёстры Лели, Жива да Морена. Встревожились те за сестрицу, али зависть их взяла – да ножи и иглы вставили они в окно светлицы Лели-пращурицы. Изранил крылья Ясный Сокол и улетел в подземный мир. Леля кинулась за ним, разыскивала лета-зимы. Изломала три пары железных башмаков, изломала три чугунных посоха и изжевала три каменных хлеба. В кровь ноги исходила все, да нашла Финиста Волха. Наблюдая за любовью этакой-то силы, не мог Сварог сам – отец Лели – не принять Волха. Дал согласие на свадьбу. Стал Финист-то Ясный Сокол стражем Ирия и отказался от власти царством Пекла навеки. Навсегда.

– Когда выведал-то сказ? – Буслаев усмехнулся после долгого молчанья.

– Как всегда, сложил добротно. – Млад добавил со вздохом.

С небес слегка закапало вновь. Вадим наморщил лоб. Прочистил горло и отметил:

– Мураш, кажися, говорил, коли идти будем так скоро, то наверняка успеем воротиться до морозов к Ладнице.

– Успеем. – Мураш подтвердил. – Хоть и морозец раньше вдарит.

Погода же и впрямь, похоже, начала меняться. Пришла по утрам сухость жгучая, а ночью всё росою покрывалось. Трава вся, как солома. Верный признак окончанья тепла в этих краях. Ночи холоднее стали.

Река Мирунья, между тем, поуже становилась. А леса пореже. Всё чаще стали проявляться капища молений.

– В этих землях, говорят, нечисть есть в реке. – Мураш отметил, скривив губы. – Отец родной меня к брегу водить даже опасался. Оттого и города с домами родов местных оберегами укрыты от Черного-бога, змея и нечистой силы.

– Мы, люди, редко её видим. – Светозар вздохнул, оглядывая с интересом очередное капище. – Мой отец всю чертовщину, худую аль благую, нарекал шишигой. По чести, и я не пойму, отчего должны мы вовсе различать её. Много из того, что шишагам люд относит, на деле лишь случайность, как говорил Борис, хотя… – призадумался Буслаев. – Мать моя видела всюду на нас напасти злыдней, навак… Не любила, когда батя их всех звал шишигами.

– Да. Матушка твоя была дюже беспокойна, – отметил без отрады Млад.

– Не давала она мне, охочему до воли, волю, – признал Светозар. – Я был долго младшим сыном, до рожденья Ярослава. И если старших моих братьев отец от ней сразу убрал, меня же с сёстрами оставил на матушкину ласку. Суеверна через край. Запугана вашенской верой, – отвернулся от капища Буслаев гневно. – От отца не дождалась она любви за век свой. Может быть, с того ещё боле пылала от дурных примет. Не выносил батька её. Лупил. А она же сетовала всё на злыдней, мол, те навлекли на неё несчастья. При чём тут шишиги? Я в самом деле не мог выждать ответа у неё. Уже тогда, мальчишкой, видел, что её тяжбы из башки, и ниоткуда боле.

– Брат твой, Ярослав, помер раньше срока. Сестра твоя ещё хворала, – отметил хмуро Млад. – Может, не всё ей из башки?

Буслаев головой качнул:

– Люди хворают, умирают. Нас же у матери с отцом было восемь рождено. Лишь два к Богу отошли. Воно, у Ничковых почти все дети померли. А у кого-то и все мрут. Нас всех это ожидает. Тут злыдни не при чём.

– В некоторых сёлах сказывают то… – Мураш задумался. – То, что бывает, когда кто-то от родни страдает, он к себе невзгоды тянет и остальных тем бережёт из семьи своей.

– Если б матушка моя сама отца не изводила, он, может, был бы к ней добрей. А может, и детей поболе б родила. Мы это не узнаем. Царствия на небесах им, – дрогнул лик Буслаева. – Ныне и мне продолжать то предначертано с Еленой.

– Иноземно имя, – отметил Млад, как между прочем, и к Вадиму повернулся. – Елена – имя с каких мест?

– Её зовут Елень. – Мураш нежданно вставил. – Её по-нашему назвали, как та родилась. Имя Марья Таиславна ей переменила, как просватала тебе, Светозар Буслаев.

– В святках есть Елень? – Млад бросил.

– Не знаю. – Вадим отозвался. – Нет, наверное. Елена есть – вот это точно.

– Венчались. Значит, крещена. – Млад махнул, поняв всё. – Значит, Еленой и крестили. Свои Елень звать продолжали. Теперь же для Буслаевых сменили имя на века.

Во всё время рассуждений Млада с Вадимом Светозар без радости молчал. После выдохнул сквозь зубы:

– Даже с именем солгали.

– Да брось ты. – Вадим засмеялся. – Ладно б, если Теодора кака-нибудь? А то ж Елена…

Засмеялись тихо все. Токмо не Буслаев.

Внезапно напряжённо путники коней сдержали. Узрели впереди, как, словно рой мух, копошились люди у берега реки. Принялись пересекать те по одному водную гладь в сторону степи.

– Степняки. – Мураш промолвил и лук от себя снял.

– Похоже, что уходят, – удивился Светозар.

Вытащили клинки други, а Буслаева сковало. Вялыми руками он за ними повторил. Предательски колени бегло его затряслись.

Меж тем заметили они, как на степняков напал отряд, кой выскочил из-за ближайшего холма. Светозар рывком преодолел болезненный щелчок в плечах и припустил на коне за Младом. Нога же в скачке дрогнула. Ниже пояса всё ослабело. Чуть было не слетел с коня барин и прикусил губы.

Приближаясь, теперь только Буслаев увидал, что те, кто звался степняками, были при иных мечах. Боле тонких, кривых, что ли… Сабли! Шевельнулись власы на его затылке. Степняков под два десятка. Не сразу среди них разглядел Буслаев баб да малых ребятишек. Вздрогнул. Из-за его спины в степных лучина полетела. Уловил он, как за ним Мураш мчится, на скаку выпуская стрелы. Буслаев припал к холке коня. В него от степняка лучина не попала. Рыка же заденут! Поднял главу Светозар. Оказалось, отвлеклись от него враги на ратных. Отбивали те у степных женщин и чад. Влетел в остатки от степных Светозар и полоснул двух врагов клинком. Те взвыли да к реке метнулись. Светозар дрожал. Не смог убить! Не упустить бы меч из ненадёжных рук.

Вскоре Арии топили степных стрелами в затылки, когда те пересекали вплавь реку Мирунью. Радость овладела людом. Плакали, и мужи с ходу своих обнимали. Жали руки ратники, как и други Светозара. И, к счастью, не видал никто, как, сидя на коне своём, Буслаев усмирял руками дрожащие колени.

Глава 9

Новая ошибка

Солнце давно висло в зените, когда Светозар поднялся с сеновала сонно. Голова его гудела. Ничего ж себе поспал! Кажися ведь, немного выпил, а девки, с коей лёг он в ночь, уже и след простыл. Осталось лишь промято место рядом с ним на сене.

Поселение жило вовсю своею дневной жизнью. Вслушивался Светозар. Всматривался, как вдали в поле люд работал. Наверное, и среди них где-то терялась его баба. Буслаев взялся за главу. Ломались все его обеты. Божился ведь только с женой лечь. Отец своей всегда был верен, как до, так после брака. Братья верны были также, как Светозару говорили. А сам Светозар нарушил… Благодарностью купился он освобождённых девок от рук степняков. С чего-то порешили те, что Светозар да Млад поболе всех них сражались

– Из-за роста. – Млад предположил.

Вчера ладники от ратных, что сельчан спасали, даже держались в стороне и сближаться не стремились. Не рады были воины четверым чужим, кои девок к себе так приманили местных. Благо, что не гнали их. Теперь стоило село поскорей покинуть, дабы не нарваться уже впрямь на кулачок. С трудом поднялся с сеновала Светозар и не спеша кости начал разминать.

Стоило ли так расслабляться в чужом поселении? Борис не дал бы. Говорил бы, мол, потравить боярина кто-то ненароком мог. Отмахнулся Светозар с тех дум. Да кому он тута нужен? Его здесь и не знают толком… Токмо куда подевались его трое попутчиков? Как не побоялись-то барина оставить?

Храп тихий уловил Буслаев тут с иной стороны от его сеновала. Перешёл. Ну и вот она – честь долга мужа! Млад в сене лежал, закопавшись, обхватив во сне главу. Рядом также место мято да лента чья-то стеряна. Еле от смеха удержался Светозар. Ох, Млад кривится. Когда Светозар его за плечо тряхнул, тот с стоном нехорошим вяло засипел.

Буслаев Млада приподнял, пояс рывком затянул дружнику да поволок искать их жеребцов. Сыскав, Млада опустил сидеть у них, пока пошёл остальных искать дружков. Быть незаметным было сложно, да не глядеть старался барин на лица местных, как и на ратных воинов. Скорей б уйти.

Вадима-то Буслаев обнаружил, когда тот сидел во дворе каком-то малом. Его обхаживали две. Видимо, мать с дочерью. Он, дурной, понять не мог, с чего те так ласкались. Улыбался и жевал. Только не хватало, чтоб остался здесь! Что Светозар Борису скажет? Барин бодро зашагал в сторону блаженной тройки.

– Здравы будьте, девоньки. – Он провозгласил. В ответ получил шипенье:

– Ты почто пришёл? Ступай своей дорогой.

Вадим даже опомнился от дерзости подобной бабской. Не знали точно Светозара, да чуяли, что уведёт он у них поимку.

– Он дочерь мою опорочил, – вскрикнула вдруг без расспросов испуганная мамка. – Женится. Не то призову братьев моих. Они его серпом обрежут, коль обмануть нас порешили.

– Он мой раб. – Светозар сбил, воззрившись исподлобья. – И женится он по веленью токмо моему.

Быстро хватанул Вадима Буслаев, пока бабы выли, и толкнул перед собой, дабы тот пошёл.

– Ну ты, брат, переборщил. – Вадим отметил с придыханьем, рубаху оправляя. – Хоть монету им оставил, чё ли б, за меня.

– Монет на вас не напасёшься, – отрезал Светозар, оглядываясь в поисках уже пьяного Мураша. – У меня кошель пустеет. Искуса не видать. Когда нагонит, дабы серебра добавить, – не знаю. Да где этот отладник?!

– Тут я! – Мураш махал рукой, идя от стороны ратников, сидящих грудой за столом. Потупился Буслаев, пока Мураш провозгласил: – Светозар зовут…

– Мы сейчас уходим. – Светозар отрезал резко. – Нам не до знакомства.

– Гой. – Мураш удивился. – К чему это ты так?

– К тому, что мы чужие здесь. Нас ратные не жалуют.

– Да, они зовут узнать нас…

– И узнают, как мы в Ладницу вернёмся.

Мураш дивился Светозару и это не скрывал. А тот метался со своих дум. Нехорошо боярин сделал. С этими ратными наверняка Буслаев ещё встретится. Сейчас же просто он не знал, что ответить им, коль те начнут с ним разговоры, подобные тем, что Неждан вёл. Тут нету тётки, что отлупит. Оправданий добрых нет на неизвестные вопросы. Как нету и Бориса.

Сковало весь стан Светозара. Ошибку сделал жгучу он, кою уже не исправить. Видели ратные, как он от них отмахнулся. Благо, что Млад то не видел. Вадим с Мурашем же молчали.

Токмо воины их провожали недобрыми глазами. Светозар не видел, но верно это знал.

Глава 10

Ведагор с отцовой тёзкой

Проехали сёла на бреге путники и наконец приближались к новому детинцу града Ведагора. Таращились сквозь степь в надежде горы углядеть. Но то ли облака спустились, то ли с реки сошёл туман. Не видны горы в долине. Зато за градом, на границе Арии-земли, проявился тёмный лес. Высокий – почти в небо. Старый. Путники остановились.

– Густо как. – Вадим отметил да взглянул на реку.

– Здесь возвышенность идёт. Лес растёт почти на скалах. – Мураш предположил. – Земля, гляди, как камень.

– Как же пророс-то лес такой здесь, да его и Ведагорцы для себя не порубили?

Вопрос остался без ответа.

– Ну, что? – Мураш вопросил. – Пойдём до стыка рек границы? Тот должен быть как раз за тем высоким лесом. Там Морена и Мирунья соприкасаются. Граница трёх направлений.

– А не Гиперборея это? – Светозар глядел туда же. – С чего его не трогают?

– Не знаю. Я никогда там не был, – признался Мураш смутно.

– Я б в Ведагор прошёл, – тревожно Млад кивнул на град. – Послушал бы сначала местных.

– Шишиг устрашились, скалы? – Вадим рассмеялся. – Бойтесь, бойтесь ветра.

– Разбойный люд, болота, звери… – перечислил сухо Млад. – Обрывы, грань Гипербореи, с коей не возвращаются.

Поутих смешок Вадима. Млад тоже замолчал.

Светозар же вздохнул сухо, дабы други не узрели. Буслаев ныне жаждал только окончить скорей путь. Поворотить время назад уже никак не выйдет. Не шло из башки, что с ратью они снова по возвращенью свидятся. И не удастся им сказать, мол, их с Младом спутали. Мураш позвал, а барин, как небожитель, отмахнулся. Кем зрели те его теперь? Знакомства не исправить.

Приблизились они ко граду. Каменные стены. Удивились даже други тому, что оказался Ведагор по вышине мощней Ладницы с Мируном, да и видать шире. Из-за леса разглядеть то сразу не смогли.

– Я Светозар Буслаев, – кликнул Светозар стражникам у града. – Я барин града Ладницы. Обхожу границу.

– К чему ты к нам пришёл? – вопросил один из стражи, чем озадачил барина.

– Ты без ушей? Я обошёл границу от Ладницы до вас. Мне нужно с вашей знатью словом перемолвиться.

Не отвечала стража града некоторое время, после ворота отворились.

– Проходи, барин. Посадник тебя у нас приветствует.

Буслаев с другами прошёл в град. Врата затворились.

Ведагор отделан был где-то камнем, где-то древом. Удивлялся Светозар. Крепкие стояли стены крепости, холодные. Явно пожары не так много докучали им. Могучу более напоминала крепость Ведагора. Хоромы также камены. Оттуда встретил Светозара худой и бодренький посадник. Кой с улыбкой пожал руку.

– Буслаев Светозар! Как ты до нас добрался-то? Моё имя Ярополк из рода Ведова. Ты ж сын, кажися, тёзки моего?

Улыбнулся Светозар.

– Ты знал моего отца?

– А как же? Виделись в Златграде. – Ярополк Светозара пригласил пройти внутрь хором, кинув попутчикам Буслаева. – Отдыхайте, молодцы. О вас мой Евстигней с отрадой позаботится.

– Барин от нас идти не должен. – Млад вдруг выступил вперёд.

– Брось, Млад. – Светозар махнул. – Ступай с Евстигнеем. За себя я постоять как-никак сумею.

– Барин… – сдержал дальнейшие слова в себе уже Вадим.

– Правильно перепугались служивые. Берегут тебя, – отметил Ярополк с ухмылкой, на что Светозар промолвил:

– Говорил отец мне как-то о тёзке своём, когда ездил он в Златград. Сдружились вы, мол, токмо вот путь ваш разошёлся.

– То верно. Он в Могучу возвратился, а вскоре и меня с моим семейством отправили в службу сюда сменить моего батеньку.

Глава 11

Ведово гнездо

Светозар и Ярополк вошли в светлицу, где уже со стола сносили ужин. Женщина и девки знатны также торопились покинуть горницу, а уноши с мальчишкою сидели и будто ожидали гостя с их отцом.

– Вина принесите, – повелел Ярополк слугам. – И снесите гостю ужин. Откушай с нами, друг.

Посадив Буслаева за стол, отошёл посадник с женой в сторонку, да и что-то той нашёптывать стал мягко на ухо. Та рассмеялась, оттолкнув шутливо муженька. Ущипнул каждую из девок Ярополк за плечи, щёчки. Те с поочерёдным визгом удалялись за дверь, после чего ушла жена.

– Я Светозар Буслаев, – представлялся меж тем барин оставшимся мужам.

– Ведов Переслав, – старший, хотя и молодой муж после Ярополка представился Буслаеву. Остальные ж стали по старшинству спускаться:

– Милан.

– Владимир.

– Ведагорка, – представился последний мальчик. Затряс руку Светозара.

– Ходь, Ведагор, бегать с дружками, – оторвал Переслав длань16 малого от Светозара и, невзирая на сопротивление того, за дверь его толкнул.

– Оставил бы внучка. – Ярополк к столу вернулся. Да Переслав, прислушиваясь к рёвам Ведагора: «батька!», в решении своём был непоколебим. Добавил Ярополк с улыбкой: – Поглядел бы внук на гостя. Даша хочет, чтобы с сыном ты более возился.

– Бать, не тут, – отрезал строго Переслав.

– Ох, строг, – шутливо Ярополк отметил. – Я был таким в его года.

Светозар в ответ молчал, но всё же улыбался. Буслаев с Переславом был согласен. Так же бы мальца своего спровадил. Сейчас встреча не семьи. А мальчишка неспокоен.

– От Ладницы пришёл к нам гость. Я знал его отца.

– Буслаев? – Переслав задумался. – Ты не из Могучи?

– С Могучи, – кивнул Светозар. – Токмо женился на Елене и перебрался в Ладницу.

– О как! – удивился Ярополк, после чего вздохнул. – Ну, а как же? Ведь Ничковым нужно укрепиться опосля смерти детей.

– Сыны померли? – переспросил мутно Переслав. – Что-то слышал, да не неясно…

– Оба сына померли, видать, в борьбе друг с другом, – ответил Светозар.

– Видать? – Переслав бровь изогнул. – Ты уже там. При том не уверен?

– Я прибыл в Ладницу, женился и в ту же ночь покинул.

Молчание повисло в горнице. Сам Светозар сдержанно его нарушил.

– Елене десять зим от роду. Не желал порочить я ни себя, ни род в ту ночь.

– Десять зим – срок малый девы, – кивнул Переслав, искривив уста. – Как долго ты гулять собрался? Пока не расцветёт? Зим пять?

– Там есть кому меня сменить. – Буслаев чертыхнулся. – Погощу у вас, а после через тройку дней, возможно, в Ладницу вернусь.

– А к чему тогда ушёл?..

– Ну, сын. – Ярополк прервал натиск Переслава. – Он долг исполнил свой. В Могучи ж устои не такие. Ты полегче…

– Бобура уже в десять зим вполне промышляла, как нагнуть Нагиба.

Усмехнулись отец с сыном. Светозар спросил:

– О ком вы?

– Думаю, ты по пути видел рать лихую. – Переслав проговорил. – Лёгка конница при саблях. Границу хранит нашу от разбойников да степняков. Ту рать вольную создал Нагиб. Волк бесстрашный – местный. До него не успевали грады сёла защищать. Пока отправим свою стражу – враг уже и скрылся. Вот так, как-то не успела от Мируна к селу помощь, а у Нагиба молодого чад с женой порезали. Его матери разбили голову. Он-то на охоте был с другими мужиками.

На миг прервался Переслав, да, вздохнув, продолжил:

– Вначале он с братками жены своей перескочил за реку Мирунью. Выследил тех степняков. Не всех убить они смогли, и это рок их порешило. Коли всех – возможно, его б дух то усмирило. Да вышло иначе. Более пятнадцати зим теперь он режет их. Вокруг него собрались те, кто его ярость разделяет.

– Пятнадцать зим, – дохнул Буслаев.

– Поболе. – Ярополк напомнил. – Мирун с Ведагором довольно скоро о Нагибе услышали. А до того его люд сёлами кормился. Грады же стали тянуть к себе такую силу. Нагиб – ни в какую. Зуб был у него на грады.

– Посылали мы к нему люд – упрашивали служить градам. Да жалованье получать. – Переслав отметил. – Озолотить его хотели. И вроде как, спустя года, пришёл он в службу Ведагору. Жаль, не за золотом пришёл. Злата хотели его люди, коими он окружился.

– Первые от его рати уже давно оторвались. У нас осели дармоеды, – хмуро Ярополк промолвил.

– Но именно они его к нам и привели. – Переслав строго отметил. – Да ненадёжно укреплялся он под нашей дланью. Бобура за него взялась. Три зимы к Нагибу ездила за град. Водила над ним хороводы. Казалось, даже зря. Казалось, что у него вовсе всё внизу усохло. Его ни разу с бабами не зрели со смерти жены.

– Хула для дочери моей, – сплюнул Ярополк и на Переслава глянул. – Как выглядела знатна девка, когда каталась за безродным? Какое унижение он заставил испытать её своим верченьем носа. А ты же поощрял. Три зимы!

– Оставь, отец. Благо они обвенчались.

– Токмо вот четыре года родить она не может!

Звон в воздухе повис над сыном и отцом.

– А он в степь-то вылезал после того первого раза? – Светозар прервал молчанье. – Степных выслеживал?

– Нагиб? Не раз, – ответил угрюмо Ярополк. – Страшились мы, что как-то он после не вернётся. Да подобные ему живут довольно долго.

– Живут степняки не городами, а родами. – Переслав проговорил. – Один порежешь? Там их тыщи. Они разобщены. Мой дед тоже вылезал. Хотел покосить их всех. Да опосля очередного набега на них не вернулся.

Глава 12

Переслав и Светозар

На следующее утро поднялся с ложа Светозар. От такого отдыха все тело его ныло. Отвыкло от мягкой перины. Но было хоть темно, прохладно и свежо ему под камнем, не то что при жаре степи. Расположили барина в каменных хоромах как гостя Ведовых – глав местных. Общенье приятное они продолжали и после трапезной да бани. Ярополк поведал Светозару об отце, как они журили девок в столице Арии-земли, и если бы Буслаеву Ярополку не пришлось бы в Могучу возвращаться для уплаты родового долга, то, быть может, они так и не разошлись бы с тёзкой.

Переслав с братками ушли же по своим делам.

Буслаев слушал Ярополка с большим удовлетворением, так как батюшка не был охоч до сказов о себе. Старший Буслаев вечно себя держал для семьи строго, будто таким был всегда. А выходит, так же дрался, лазил и бежал от батьки по огородам через барские ограды.

«Правильно, что умолчал, – про себя Светозар мыслил. – Отец должен быть таким для примера чадам».

Млада, Вадима и Мураша определили также на постоялый двор17 града Ведагора. Ныне те с дружиной местной, как Светозару дали знать. Надо с ними свидеться, а то же со вчера не зрелись. Но как Светозар вышел из постельной, тут же слуги пригласили его отведать заутрок18.

В трапезной19 той Переслав держался со своей семьёй. Бегали, орали его дочь и сын. Жена, держа в руках младенца, пыталась вихорь усмирить. Вскрикнул тут парнишка малый, как заметил Светозара. Встряхнул всех, от чего у мамки заревел младенец.

Пожурив сынишку и кивнув Светозару, супруга детей прихватила и наконец ушла.

Переслав, похоже, за всё время суматохи даже и не шевельнулся. Сидел, об руку головою тяжко уперевшись. Как женка удалилась, он сдержанно зевнул:

– Как спал? – спросил Переслав, не глядя на Буслаева.

– Вполне ладно.

Переслав с сомненьем глянул на него.

– После земли-то вполне ладно? Гляжу, еле шевелишься. Но молодец, ответ, видать, воспитан от пелёнок.

– Ты, гляжу, не в духе.

– Всю ночь не спал с Людмилкой. Говорят, зубы ползут. А ревёт – как режут.

– Нянькам не отдали?

– Да дуры непригодные, – отмахнулся Переслав. – Мы с Дашкой ночь цельну у люльки дочери сидели. Дашке хоть бы хны. А я метался от желанья Людку задушить до жажды самому повеситься, чтоб только ей полегче стало. Старшие так не орали, хотя было им не лучше, судя по рассказам Даши. А ты спал.