Полная версия
Буйный на окрайне
– Он может тебя залатать. – Млад продолжал, будто не слышал. – Мураш с тобой более в русле твоего пути. Искус продолжит свою службу в привязке тебя с Ладницей. Последнее только скажу. – Млад взглянул на Светозара. – Коль решил взлететь до славы, не ползай хоть с визгом в грязи, как давеча при битве.
– Ступай-ка в Ладницу, кувшин, – отрезал хрипло Светозар. – Может, и к лучшему, что валишь.
Други на бреге разошлись в добром завершении.
II часть
Дар гор
Глава 18
Говоры в морозны ночи
Зима нагрянула тогда, когда все ожидали. Успели урожай собрать, и ударили морозны ночи. Города закрепостились. Стражи границы наконец смогли дух перевести да побыть с роднёй. В такие времена враг к ним не совался. Добрым время то считалось для жития да отдыха.
Чем боле снега, тем спит крепче Матушка-земля. Чем крепче спит, тем урожай дородней ожидается.
Светозар остался же совсем в землянке со странным старцем. Тот окончательно его подлатал – поднял на пятки. Никто особо барина и не тянул к себе в граде Ведагоре. Мураша от себя Светозар сам оттолкнул. Тот никак не мог отдаться полностью семье своей. И коль Буслаев не принял бы сам то порешение, Мураш б не успокоился. Так к ним бы не ушёл.
Гнело меж этим Светозара. Ему порой казаться стало, что не осталось у него ни родни, ни другов. Вадим был тем, кого Буслаев помнил от начала. Не помнил себя без него. Добрый, умный, говорливый. Млад проявился позже и был иного нрава, чем первый друг Буслаева. В том проявился он, как просто оставил Светозара Млад. Ушёл в Ладницу, при том велев барину остаться и имя восстанавливать перед возвращеньем. Как?
Было это нужно. Понимал Буслаев. Да никак не отпускала его глупая обида с глухой тоскою по годам его жития в Могучи.
Старичок то ли согласен, то ли несогласен был с тем, что остался с ним Буслаев, но того не гнал. Как Светозар вновь захворал, лечил его дед травой странной. Называл её плакун. Откуда взял ту, не сказал, но мурава чудесная. В иные дни старика просто бесполезно просить было на вопросы отвечать. Он бормотал. Светозар слушал. Говоры те утешали и даже усыпляли:
– Когда-то горы из степи сложили Осилки-велики – пращуры Волотов тёмных. Жили Осилки-велики – создавали реки. Воздвигли горы и утёсы. Да превозгордились – обозлились лихо. Деревья стали вырывать отовсюду. Дале те там не росли. Травою сеялись просторы. Вызывали гневом Осилки бури, ураганы. Не стерпели пращуры людей, когда великоросы стали угрожать и им, за что поплатились. Пращуры святые наши уничтожили Осилков. Осталась одна о тех память – Волоты, живущие эпохи среди гор.
Много говорил старик, часто повторяя мудрость. Знал Буслаев и иную историю их государства, но никогда не слышал будто о создании земли по поверьям предков их. А может быть, и слышал. Нечто знакомое в том было. По много дней барин молчал, погружаясь в мутны думы.
– Дивьи люди… – бормотал дед. – Белого царя спугнулись. Ушли на камень Алатырь, под горы ими схороненный. Алатырь – камень, хранивший премудрости природы Рода. И проросла Медна гора над входом в царство их. Стражница, дева прекрасна, хранит проход к их люду. Её единую там нынче небо подмечает. Единая она от народа своего к его лику подымает очи да гору стережёт от хулы и мрака и от Белого царя.
Заговаривался старец. Много о горах болтал. Не сбивал его Буслаев. Не имел желания.
Проведать Светозара, ещё до основных снегов, приходили Ярополк с сыном – Переславом. Радостно гостей встречал таких Буслаев, да на предложение идти в зиму к ним во град Ведагор он отказался.
– Когда ещё так поживу в отдаленье да в лесу? – усмехался Светозар. – Да ещё со старцем, кой знает столько нежити.
– Может, тебе и ко благу. – Переслав сбил его сухо. Исподлобья на того глядел. Замолк Буслаев. Силился преодолеть тяжёлый миг. Да вмешался Ярополк, тронув локоть сына.
– Осторожен, Светозар, будь. – Посадник молвил Светозару, оглядев лес у землянки. – Старец этот непростой. То запутает тропу, то его находят просто. Как бы ты не сгинул вместе с ним во чаще. Местные его страшатся.
– Не бойся, Ярополк. – Светозар с махом ответил. – Коль что, я постоять за себя смогу.
Спустя зиму Светозар вспоминал то с вязкой болью, жаждая порою, дабы старик спутал тропу. В снег меньше люда стало ходить к деду. На время вовсе перестали.
– Снежная погода – к хорошим-то хлебам, – насупившись, в морозы утешал старик себя. – Тёплая зима – холодно будет под летом.
А вот об этом Светозар знал по народным взорам. Мать сказывала вместе с людом. А дни сменялись. Вьюжило и вьюжило. Царила тишь. Пока дедок не начинал не к делу подмечать нежданно:
– Кота убить – семь зим удачи боле не видать.
На подобны изречения усмехался Светозар. Его это забавляло:
– Волк перебежал дорогу – к счастью. А вот белка, заяц – то это к беде.
Порою подходил к Светозару дед. Прямо глядел ему в глаза да грозил перстом:
– Божию коровку не убий – бедой прольётся.
– Зима, дедок. – Буслаев на это улыбался. – Какие божие коровки?
– А Аспид никогда на землю не садился стопкой. – Старик в ответе пробубнил. – Матушка-сыра Земля отказывает змею носиться на себе. Он владыка тьмы – сын Чернобога и владыка верхнего Навьего царства. Аспид разрушает всё на своём пути. Не дай Всевышний вновь его зреть на наших землях. Прилетал от гор когда-то. В како селение ни слетит, там всё огнём выжжет, какого человека ни укусит, тот распухнет и начинает гнить. Победить его возможно огнём и трубным звуком.
Глава 19
Упустить нельзя
Такую Зиму долгую не помнил Светозар. Казалось, год он потерял в таких снежных покровах. Часто есть им с стариком было маловато. Так отчего же вдруг так рано начало теплеть? Ведь только к голоду привык Буслаев, как ему казалось. Птиц часто слышать стал вдали вдруг. Подтаяли снега. Народ стал пробираться к ним. Радостно кричали люди, что дед им открывался. Остерегались Светозара. Он враз и не понял. Но после догадался, что виделся им барин обросшим – безобразным. К тому ж, как раны затянулись с его падения, не знал. Кони по нему прошлись, как-никак, сурово.
Вскоре опять к нему пришли Искус с Мурашкой. Холодно Буслаев их встретил в этот раз. Сидел на завалинке у строения. Старик ушёл в лес. Приветствовали ладники барина.
– Охо… Один ты? – Мураш оглядел двор, и они с Искусом сели рядом. Вяло начал было мямлить что-то, да второй сам его сбил:
– Ведаю, не рад вопросу, – сказал угрюмо Искус. – Но в Ладницу когда ты?..
– Придёт время, возвращусь, – сухо Светозар ответил и взглянул на двух пришедших. – От Млада вести каки есть?
– Ничего особо. – Искус пожал плечом. – Никаких мне указаний по поводу тебя не дал. Правление своё в граде укрепляет, как и место среди ладников…
Говорили, говорили. В какой-то момент перестал их слышать Светозар. Отвлекло даже его кукование вдали. Надо же! Беженка со стужи уже воротилась. Кукушки вечно удирают от холодов куда-то к солнцу. А возвращаясь, своих чад кидают приживалами, чаще к воробьям.
Ушли от Буслаева ладники в град Ведагор. Пора бы и Буслаеву воротиться. Только как?
«Коль решил взлететь до славы, не ползай хоть с визгом в грязи», – эти слова не выходили из головы барина.
Его визг из уст в уста до Ладницы давно добрался. Без надежды Светозар молил Всевышнего и Радомира дать ему возможность заглушить свою оплошность.
Схватил вновь главу Буслаев. Не мог вернуться просто он. Где найти добротный случай. От славы его – висла жизнь дальнейшая при грани.
А птица куковала всё так же, не смолкая. Много жизни отмечал себе Буслаев, хоть кукованье по чести и не посчитал. Об чём дед-то говорил? Кукушка-то кукует – по бездомью горюет? Или ныне она просто беду предвещает? Усмехнулся Светозар. Как различить-то кукованье? Как различать вести природы? Как предугадать?
На днях нежданно завязалась у Светозара со стариком беседа:
– Если собака твоя воет, то в доме кто-то уйдет в смерть. – Дед пробубнил. Буслаев же задумчиво тогда отметил:
– Прыгун мой выл часто на нашем Могуческом дворе. Никто не помер с семьи нашей, во всяком разе, в те деньки.
– Надобно глас различать, как человечий различаем. Надобно постигнуть, – внезапно дед тогда ответил, чем удивил Буслаева. Обычно он не отвечал ни на что. А тут.
Главу опустил Буслаев. Как же различить послание с небес?
Лес жил ведь своею жизнью, с народом не считаясь. Стрекотала всяка тварь. Кукушка долго распевала. Деревья шелестели. Небо облака сдвигало. Всё дышало жизнью. Что из этого примета, заслужившая отметки?
Буслаев даже не заметил, как дед, приблизившись к землянке, с трепетом взирал, застыв, на распевание кукушки:
– Охь-ти… – тут сказал он, чем вывел из дум Светозара. – Кукушка-то кукуити натощак-то – не к добру. И земелька-то трясётся. – Старик понуро ногой топнул. – Верно, к пожарам полетела кукушечка к народу. Пожгут вороги люд…
– Кто? – Буслаев подорвался и с дрожью резкой задышал. Да старик опять бубнить что-то под нос начал. – Дед! – Светозар вцепился крепко в плечи старика. Тряхнул. Тот сам, как от испуга, схватился за Буслаева. – Где пожары? – Старик мялся. – Куда кукушка полетела? Где врага пророчит?
Впервые старец смотрел прямо на барина со страхом. Но ныне разум Светозара едина мысль охватила. Упустить нельзя!
– Куда?
Ответа не дождавшись, ринулся к мечу Буслаев, а после, и не снарядившись, на коня вскочил. Не осёдлан. Неготовый. Сам с непривычки Светозар вновь чуть с него не полетел, что сильней обозлило. Кинулся к ближайшему барин поселению. В уме метались образы глядящих на него людей. Переслава, Тихомира, отца, Неждана и Нагиба. Врага бы не спустить!
Глава 20
Один к пожару
Слепота была в глазах и сердце подскочило, когда увидел Светозар, как степной народ лупится с сельчанами. Горел один дом. Рёв из барина, как буран, прорвался. Все обратили к нему взоры. Казалось, замерли они, но ворвался в их ряды мечевым вихрем Буслаев.
Рвал он степняка клинком, толкнул конём кого-то. Жеребец встал на дыбы. Вонзились в него стрелы. Ржанье. Светозару же попала лучина в руку вновь. Он взвыл. Спрыгнул, скорей, даже слетел барин с коня на степного и поднял врага за ворот, выставив пред собой. Стрелы новые вонзились уже в проткнутого им степняка. Но кто-то из степных людей наткнулся на сельчан. Местные, вилы схватив, с косами, с дубинами гнали сами степняков. Отбросил Светозар с руки чужака и, в страхе отстать от врагов, меч вновь свой перехватив, бросился за степняками.
Бежали вороги, роняя факелы с огнём и кур. Уже местные остановились с радостными криками, Буслаев же, на бегу камень схватив, вслед им отбросил. Попал в затылок одного степного. Тот упал и замер.
В селе шумели местные. Светозар же глядел за бегущим недругом. Не мог он взора оторвать. В молчании, с глухою злобой, приблизился барин к тому, в коего камнем попал, и прямо клинок со спины ему в сердце вогнал. Тот как не шевелился, так и без звука сдох.
– Воин! – схватил Светозара кто-то сильно за плечо. В страхе клинком того ударить, Буслаев меч отбросил. Не заметил того муж, к нему обращённый. – Как имя тебе, дружник наш?
– Светозар Буслаев.
Дед удивился, как и те, кто за ним стоял. Смотрел на них барин исподлобья. Продолженья ждал.
– Ну ты, брат, и мишка, – уронил наконец муж, руку тянув к Светозару. Тот пожал его ладонь, ощущая наконец свою боль от раненья. Стрела в другой руке торчала. «Не показать боль! Никогда!» – бровью не двинул Светозар, когда наконец другой сельчанин выдохнул:
– Эх ты! Экая стрела!
– Пустяк. – Светозар тронул лучину, да руку опустил. Сломать не сможет. Больно шибко. Не дать бы о том знать!
– Тебя надо подлатать! – первый дед воскликнул. Не ответил ничего Светозар, кусая губы. Отвернулся только, чтоб поднять с земли клинок и пойти с сельчанами к селу их. Огляделся:
– Где мой конь?
– Та убежал, – ответили ему. – Ранен точно зверь богатый. Как бы к степным в руки тама не попался.
Светозар нежданно даже забеспокоился за Рыка. Оглядывал округу он. Не осёдлан, без узды ведь. Добряк здоровый. Даже дед не раз им восхищался, мол, солнцем конёк поцелован.
Знахарка какая-то Буслаевым, меж тем, занялась. Стрелу вынула. Ни звука себе не позволил Светозар издать. Напряжённо он смотрел, как глядят за ним сельчане и шепчутся друг с другом. Прижгли рану – Светозар сжал зубы и выдохнул. Стон вновь и дрожь он не сдержал. Себя проклял в этот миг. Глядели. Чёрт возьми! Глядели!
Ни единой слабости скоты больше не дождутся от Светозара. Ищут слабости. Не он ли их спас от степных? Не он ли в одиночку из защитников вмешался? Нет. Ищут, ищут, гады, чем бы «не почтить». Светозар понурил взор.
«Коль решил взлететь до славы, не ползай с визгом по грязи».
Всплывёт Буслаев иль погибнет. Иного не дано.
Пока он в думах отвлекался от хлопотанья, знахарки услышал тут топот коней, и грудь его свело.
Разговоры и гуденья, ходьба и суета толпы. Доспехи слышал. Жаль, стрелу уж из руки убрали. Светозар косил свой взор за сарай, откуда он с жадностью звуки ловил. Послышалось, как кто-то отделился, и в кругу говоривших местных явно направился к нему. Сидящий Светозар со вздохом опёрся о строенье за своей спиной.
Один ратный вынырнул, взглянув на Светозара. Тот был из воинов Нагиба. Хотя и не Нагиб. Увы. Буслаев его помнил – этого усатого младого. Боле всех над Светозаром потешался, когда тот в Ведагоре подходить к Нагибу пробовал.
– Ты? – Ратный оглядел барина с главы до ног. – Ранен сильно?
– Стрела в руку, – хмыкнул Светозар и встал, протянув ратному длань. – Давно не виделись.
– Давненько, – согласился тот, пожав с добротой ладонь. – Ты как тут раньше нас оказаться умудрился? Вряд ли ж тебе сообщали. От старика, чё ли, ушёл? Жить порешил тут?
– Я от деда сюда прибежал. Предугадал тот, что поселение врагом пожжётся. Ну, а что мне там? Сидеть?
– Старик предугадал? – Ратный точно удивился.
– Он много подмечает. – Светозар ответил. – Уж я то верно знаю. Не слушать его, живя с ним, по мне, неразумно.
– Ты куда сейчас пойдёшь? – Ратный вопросил. – Может, к Ведагору? Тебя наверняка там ждут. Всё же барин ладничный.
– Мой конь. – Светозар оглядел хмуро округу. – Он ранен был. Удрал куда-то. Мне бы его отыскать.
– К Нагибу подойди вначале, – кивнул ратник назад. – Он отправит, может, ратных на поиски его.
– Я должен… – осёкся Светозар, вздохнув. – Твоё-то имя как?
– Рудак я. Да пошли-пошли. Скромник-девица. Нагиб ждёт.
Глава 21
Возвращенье к Ведагору
Нагиб встретил Светозара кивком спокойным и вернулся к слушанью сельчанина, кой буйно говорил:
– Пока ты собирался, брат Нагиб, нас, как цыпляток, ворошили. Неужто ли нельзя так сделать, чтоб сила твоя нас взяла в объятия свои поближе?
– Друже мой, – Нагиб ответил. – Стены вам отстроить нужно…
– Степняки их поджигают. Народ палят и село. Да и веками мы так жили. Без стен нам посвободней…
Спор был пустым, Буслаев понял и оглянулся на селенье. Дети, женщины, мужи не слышали, но понимали беседу старосты с Нагибом. Последний будто бы устал. Вид болезненный. Да не хотел глава оставить собеседника в бурленье.
– А что он так плох? – Буслаев к Рудаку нагнулся, кивая на Нагиба.
– Так чуть не помер он недавно от отравленья крови. Как поднялся – не пойму. Цапнулся за ветку востру20, когда домину строили. После в болоте обыскались малых потеряшек. Выискали, Богу слава. А Нагиб-то слёг. Да как весть до нас добралась о набеге, он как будто хворь вмиг отбросил и велел жеребцов седлать. Теперь, гляжу, вновь ему худо…
Напрягся Рудак и смолк. Нагиб опасно дрогнул.
Остановили ратные беседу главы своего с мужиком сельским. Буслаев сам поманил его:
– Знахарка тут ладная.
За Буслаевым Нагиб прошёл, а как скрылся в доме у бабы-целительницы, то затворил за собой дверь. Светозар снаружи остался и задумался.
– Друг мой, – обратился он к Рудаку. – Не дашь на время своего коня?
Привычно по одёже рукой барин прошёл. Осёкся. Кошель-то не при нём сейчас. Рудак на то отбросил:
– Пойдём-ка провожу тебя сам до Ведагора. Там и серебро найдёшь. Мыслю – не обидишь.
Светозар бровями двинул, вымолвив:
– Пошли.
Прежде чем отправиться, Рудак подошёл к ратникам, спросил об чём-то. Опосля с Буслаевым он взял двух лошадей – своего и от селенья, и отправился в обратный путь.
Дорогой немного говорили Рудак со Светозаром. Рассказал Рудак ему, как со стражей провели зиму в Ведагоре. Весной уже даже успели один раз отбить село. В том же селе, где слёг Нагиб – ногою покоробившись. Недельки две, как Ведагор оставила рать грани.
Вошёл Буслаев напряжённо во врата Ведагора. Слез с жеребца, когда Рудак уж жал ладони стражников.
– Сын у тебя, Рудак, родился! – ошарашил кто-то ратного Нагиба.
Дале Рудака заняли и в обнимку повели куда-то мужики. Светозар сперва опешил, глядя в спину ратному, кой о Буслаеве забыл, да повернул сам ко двору Ведового рода. Жеребчика вёл за собой, не зная, что с ним делать. Рудак достал того, а сам бросил Светозара.
Озадачено барин оглядывал народ в округе. Его также с интересом люди подмечали. Знали аль не помнили – он не мог понять, да рост Буслаевский всё ж выделялся. Незаметным быть опять у него б не вышло.
– Барин! – вдруг его окликнул голос неизвестный. Мальчишка подбежал к нему.
– Ты кто? – не понял Светозар.
– Я Чух!
– Здоров будь, – уронил Буслаев. После опомнился. – Какой Чух?
Мальчишка рассмеялся.
– Я племяш Мураша.
– А-а-а… Ступай, Мурашу сообщи о возвращении моём. Свидимся у Ведовых. – Буслаев добро шуганул мальчишку. Тот бросился исполнить всё.
Светозар же шёл и шёл ко двору знакомому. Что сказать-то Ярополку али Переславу? Терялся барин в своих мыслях. К чему он к ним опять пришёл? Вновь пойдут от них вопросы, почто он не идёт снова в Ладницу, коль собирался?
Сковало плечи Светозара. Вспомнил он своё паденье. Именно оно сейчас по границе разошлось. Никто не видел возвращенья славного Буслаева, когда село тот отбивал в одиночку – сам. Никто не видел, окромя безграмотных сельчан! Как же это перекроет срамное падение? Как сделать, чтобы все забыли? Светозар мотнул главой. Ему сейчас нет хода в Ладницу. Не может он посрамлённым возвратиться. А когда-то надо! Чем же ещё перекрывать славу о падении?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Красная.
2
Пальцы.
3
Комната.
4
Полотенце.
5
Потерять.
6
Врач.
7
Город.
8
Богатый знатный дом.
9
Предок.
10
Глаза.
11
Потеряться.
12
Юнцы.
13
Ярко-красная.
14
Середина небосвода.
15
Лёгкое парусно-гребное судно.
16
Рука.
17
Гостиница.
18
Завтрак.
19
Столовая.
20
Острая.
