Буйный на окрайне

К. Ограм.

Буйный на окрайне

Пролог

Пелена ярости у Светозара медленно спадала с глаз. Слышал он визги сестёр, с подружками удравших. Оглядел руки свои, сжимающие нож. В крови. Багряная1 начала сохнуть и для кожи тут же липкой массой становиться. Шевельнул перстнями2 он, будто не своими, и тут же выдохнул со стоном. Боль пронзала его грудь. Мысль всплыла под тенью муки: «К чему я это сделал?»

Шибко часто с ним такое становилось – он жалел. Жалел о собственных порывах сотворить безумство. Но коли до того он мог лишь просто стол, лавки кинуть али поломать, что в руки ему попадётся, сейчас он превзошёл все ранние проказы.

Снаружи дома, где стоял в смятенье Светозар, суматоха разгоралась. Торопливые шаги приближались к горнице3.

Вадим и Млад пред Светозаром привстали, будто бы вернув тому облегченье. Други. Млад тут же вдарил ему в морду. Вадим рывком нож отобрал. Тряхнул главою Светозар с криками:

– Всё-всё!

Главное, сдержать себя и самому не кинуться. Глава кружилась Светозара. Он отдался слабости и в стену упёр руку.

Вадим тут же со стола горницы схватил утирник4 и прижал к груди Светозара. Тот на ногах не устоял и рухнул на скамью за спиной. Утирник пропитался кровью.

– Не скажите братьям, – только промямлил Светозар.

Оба друга покосились молча на оконце. На улице всё раздавались девичьи зовы.

– Влас! Брат, Влас!..

– Хужей плохого быть не может, – процедил сквозь зубы Млад и добавил с беспокойством: – Девок-то не тронул?

– Нет. Токмо вот себя…

И Светозар замолк. Мгновенье все трое вслушивались в то, как радостный дух скорой свадьбы, до того витавший всюду, медленно сменялся гнётом. Наконец Млад подошёл и аккуратно отвёл ткань от раны с груди Светозара. В тишине с Вадимом он вглядывался в пересечённые резцы.

– Отчего крест вырезал? – первым молчание Вадим сбросил.

– Сестра берега стеряла5. – Светозар отворотился. – Думает, коль у ней свадьба, то может безнаказанно меня с помоями мешать. – Рукой коснулся Светозар слабо своего раненья и скривился, молвив: – Вновь оставил где-то крест али порвал нить. Ныне же не потеряю. Пущай на век, дура, уткнётся.

– Да-а-а… С башкой не дружишь. – Выдох Млада будто в бездну улетел. – Сейчас к врачевателю6, а потом к сестре твоей за просьбой о прощении…

– Ни в жизнь…

Боле не успел ничего Светозар молвить. Слышен стал глас брата Власа. Да и остальных братков с бурчаньем жениха сестры. Девицы, кои довели Светозара, плакали и явно жаловались мужам, что их окружали. Вот-вот ввалится народ в горницу. Вадим и Млад заметно напряглись, прислушиваясь к поступям. Не избегнуть Светозару бесед суровых, как и розг. Влас с рук ему не спустит попорченной свадьбы сестры. Да и, видать, не только он. Тяжёл, видать, день будет.

I

часть

Граница

Глава 1

Суженая с рода

Молодой боярин Буслаев Светозар спустился с коня и оправил пояс. Вот он прибыл наконец в град7 Ладницу к своей невесте. Блаженно размял плечи он и спиною хрустнул. Тянуться продолжал за ним обоз его добра с рядом шедшими людьми. Те не вмещались в местный двор и остановились. Нынче зрел Светозар, как мать с отцом его невесты к нему спускались от крыльца бревенчатых хором8. Что ж, Ладница как глухомань смотрелась опосля Могучи – родного града Светозара. Да то его не тяготило. Подобного он ждал и свыкся давно с мыслю о своей судьбе при приграничье государства Арии-земли.

Будущий тесть радостно раскрыл Буслаеву объятья:

– Приветствуем тебя, гость наш!

Своей широкой пятернёй Светозар сжал крепко ладонь будущему тестю. Сухие перстни того скрылись в хвате жениха.

– Видна в твоей широте кровь могучего Василия! – Будущий тесть оглядел будущего зятя. – Надеюсь, сдобришь и наш род своим благим наследием. Я Тихомир Радимович, сын от рода Ничкова, это же… – широким жестом он на супругу указал – тучную бабёнку. – Это есть моя жена Марья Таиславна.

– Приветствую тебя, мамаша. – Светозар задорно взглянул на будущую тёщу.

– Мамаша? – выдохнула баба. Улыбка её пала. Подметив недовольство жены, Светозар брови поднял.

– Прости. Но ты ведь маменька.

– Не помню, чтоб тебя рожала, – пресекла боярыня. – Для тебя я барыня Марья Таиславна.

«Адам дожил до старости с того, что тёщи не имел», – нежданно вспомнил про себя Буслаев шутку из народа. Да не вызвала она смешка, а лишь лик его скривила при взоре на мамашку. «Нашлась княгиня с кривой рожей… Псина без зуба».

– Ох, гость! – прервал думы Светозара Тихомир и указал рукой куда-то вглубь двора. – Пройдём к столу. Устал с дороги? Хотя представить то, что ты, да такова гора, можешь как-то умориться? – Тихомир и Светозар прошли друг по другу взглядом и оба рассмеялись. Старик главою до грудины гостю только доставал.

Светозар знал, как здоров. По слухам, он единый в своём поколении унаследовал от своего прославленного предка – Василия Буслаева – рост великий, грозный, как и дикий нрав, по слухам. Уже к отрочеству Светозар в выси обгонял отца, как и старших братьев. Голос рано огрубел. Ус начал расти рано. В боях кулачных валил многих. В шири равных не имел, даже при Могучи. Коль не был бы так светел влас, то была б наверняка более заметна зрелость Светозара при семнадцати-то зимах.

Двинулся с отцом невесты Буслаев к терему, и лишь тогда очи его зацепились за вставшую у входа незаметную фигурку. Подымаясь по ступеням, он вначале думал было, что чудится ему. Да, встав напротив краснощёкой, обмазанной сметаной куклы, он остановился. Она, доходившая ему до пояса, глаза подняла несмело. У Светозара сорвалось:

– Что за гулькин нос?

– Что? – Марья Таиславна тут же проявилась рядом и схватила плечо девки.

– Елена? – огрубел голос Светозара.

– Моя дочь, – уж и Тихомир утратил свою радость. – Чем ты недоволен?

Светозар держал себя, хотя гнев рвался наружу. Обманули сваты? Его? Его семью? Те доносили вроде как, что девка расцвела. Подменили, чё ли? Приводя в порядок дух, Светозар вгляделся в непонимающего Тихомира, после перевёл и на Марью взор.

– Она не могла созреть, – вымолвил Буслаев. – Сколи зим ей?

– Десять, – отозвался Тихомир и к Марии обратился: – Что ты сказала сватам?

– Ничего, что б ты не знал, – баба обронила. – Я тогда же за тебя пошла. В чём смута – не пойму?

Ответа Светозар давать не собирался. Не глядя развернулся он и уже ступил с крыльца. Следовавший за ним народ не готов был к тому действу. Кто-то посыпался со ступеней. Послышался гул люде. Началась толкучка.

– Постой! Ты что? – Тихомир крикнул, да сплюнул Светозар:

– Поганый род поганить вздумал…

– Светозар! – сбил барина глас наставника – Бориса. Поспешил тот встать на ноги, хотя чуть сам не слетел со ступеней от рывка Буслаева. Глядел Светозар, как будто раскат по Ладнице прошёлся. Сам в смятении ныне стоял от своих же слов. А что дальше делать-то? Гнев с тревогою не унимались. Не лучшие слова изрёк ведь. Благо не закончил. Скосил взор Буслаев к Ничковым. Марья впилась в мужа и что-то ему тарахтела, пока тот дочь к себе прижимал. Тихомир резво гнёт сбросил:

– Пройдём-ка в дом, – изрёк спокойно, пока Елену Марья торопливо в дом ввела. – Остынешь, отобедаешь, баньку посетишь. Пойдём.

Бесновался Светозар, но всё ж двинулся в молчании в отведённые ему покои. Наставник с другами прошёл за Буслаевым вовнутрь. Людьми, прибывшими из Могучи, местные занялись.

Что делать? Светозар со всем, что было у него, сюда седмицы добирался. Ничего в Могуче не оставил он. Отрезала его семья, отправив на границу. И хоть знатно сдобрили они его подарками, да кто-то явно не укрыл из них своё облегчение.

– В колодец, с коего пить будешь, камни не кидай, молю, – бурчал Буслаеву меж тем наставник. – Ты отныне скреплён с ними.

С ними! Ели удержал себя от вопля Светозар: «Я Буслаев!» Как посмотрят на него те, кто ждут сплетен? Пёс не влезет на щенка, как и конь на жеребёнка! Ничковы же Буслаева покажут люду местному поганей, нежель животину. Не уж, что ли, не знают, как видит всё народ?

– Народ и знать всё видит разно! – громыхнул своим Буслаев, как двери затворили други – Вадим и Млад.

– Ты дело уж не переменишь. – Млад одёрнул Светозара. – Так хоть не попорти.

– Уж тебе бы пасть закрыть. Сам давно из низов выполз? – Буслаев в грудь Млада ударил. – Боле всех знаешь их мысли и кем те будут меня зрить.

– У границы люди не правоверной веры. – Млад оттолкнул Буслаева. – Устои их для нас не те. Марью слышал? Она сватам сама знать дала, что дочь её готова к браку по местным законам.

– Ария-земля носит веру Радомира и его блюдёт законы. Мы в её границах! Я носитель его веры и не намерен правду рвать, в виде лжи народу, кой будет зрить всё так, как видит.

– Люд венчание узрит. – Вадим кивнул и покосился на Бориса. – Негоже, батя, проводить венчание. Это знать всё понять сдюжит, мол Светозар может не лечь с маленькою барыней. А народ же всегда то, что видит, то и правдой нарекает. Не дай Бог, подобное дойдёт до иной знати, да ещё людом исковерканно. Речь о чести рода самого Буслаева.

– О чести ли? – вздохнул Борис и головой качнул. Он долго молчал. Светозар с другами молчали. Ждали речи от него, коя наконец раздалась. – Ты помнишь, Светозар, обиду твоей сестрицы Рады? Ты свадьбу её омрачил…

– Да вздор ты мелешь! Прошла свадьба! Вышла замуж да сплыла, – сбил Светозар наставника. Тот замолк надолго вновь. Прикусил Буслаев ус в гневном нетерпении. Всегда так делал дед Борис, когда сбивал иль бушевал его барский воспитанник. Молчит-молчит, да продолжает:

– Ты четвертый сын отца, Светозар – сын Ярополка. Четвёртые сыны покорны должны быть для рода. Шибко уж ты огонь буйный для своей семьи. Жжёшь не братьев да сестёр, а истинно свой род.

– К чему ты? – вздохнул даже Млад. – Да. Он беда своего рода. Но это же не повод его так им срамить. Насколько я могу судить, они его не ненавидят.

– Не думаю, что Влас Буслаев с роднёй на деле того ждали. – Борис согласился. – Желали, дабы Светозар унялся от них в отдалении или там же бушевал. Много раз иначе пытались усмирять.

– Теперь ж могли поторопиться в том, чтоб тебя отослать. – Вадим завершил угрюмо в сторону Буслаева.

– У них были причины. – Светозар мрачно вздохнул и осел на лавку с гнётом. – Да вот Ничковы как могли? Они ведают законы Арии-земли. Пускай и брёвна разложили, прозвав градом то, что вышло, да коль признали городишко…

– О том уже ни мысли. – Борис мягко прервал. – Сейчас как себя поставишь, так о тебе дальше расползётся весть. Твой брак не един такой. Толк тут большой в союзе. Град Ладница – малый оплот. Владелец тут один. А потому град должен только тебе будет достаться после смерти Тихомира. У боярина нет сыновей. Нынче же Елена его единственно единородно чадо. Оба сына сгибли их. Ничков уже седовлас. Вряд ли с Марьей Таиславной будет иметь деток. Им также нужен наш союз для возвышенья града. Для них надёжа – славный зять со славным наследием. Молю тебя, Светозар, ради рода да Могучи, завтра при встрече с Тихомиром слова твои обязаны быть получшей молчанья. Тут не сможет опекать тебя твоя родня. Напротив. Ты должен стать носителем в этих местах их имени. Не посрами их честь.

– Мой брак станет бесчестьем. – Буслаев завершил.

Хотел, видно, Млад начать спор с барином об этом, да Борис не дал сцепиться снова с Светозаром.

К окну отворотился барин. Во дворе ладничном дары носили прибывшие от Могучи. И впрямь богатство доброе для здешних неприглядных мест. Особо много жеребцов отдали Светозару. Видать, конюшню надо строить и град расширять. Что ж, Ничковы молодчаги. Добились, что желали. Град свой обогатили приданым жениху.

Глава 2

Покорность в непокорности

Спустя дни стоял со свечой Буслаев, вторую руку возгрузив на рукоять меча, свисающего с пояса. С ним он порешил быть в праздник. И никто ему не смел в том недовольство высказать. Пусть славят Бога то, что барин последние дни был в молчанье, даже при беседах долгих с тестем за столом. Со всеми говорил наставник. Буслаев же безмолвствовал.

Храм – единое строенье тут выстроено камнем. Из-за дурноты постройки что-то внутри обвалилось, из-за чего решили службу вести пред его входом. Рядом с Буслаевым с ноги на ногу переминалась девочка Елена из рода Ничкова. Дюже наследница богата. Приданое – барахло.

Служитель бормотал молитвы, пока Светозар гулял взором по народу. Те внимательно смотрели на зятя Тихомирова. В пыли все, а у многих по лицу пот тёк. Ожидали празднества, чтоб попить, пожрать.

Засушливое вышло лето, хотя и ветрено тут было, не в пример Могучи. Свечи то и дело у жениха с невестой тухли. Во второй раз уж и не тянулся фитилёк зажечь Буслаев. Стоял изваянием. Челюсть напрягал.

Венцы возложили на головы брачующихся. Долго не глядел на супругу барин. Он понимал и видел, как потешно зрится союз данный со спины. Скучно точно тут народу. Единая потеха – трёп. Уже слышал будто шутки Буслаев в сторону их брака о том, как не налезет супружница на муженька.

Хихиканье дурное услышал рядом Светозар. Взглянул. Венец у Елены держался на носу. Концами пальцев захотела его хоть чуть поправить, да дёрнула её маманька, стоящая за ней. Девчонка руку опустила. Перстни полетели с пальцев. Как те вообще на ней держались? Ойкнула тихо Елена, да после незаметно от мамаши подняла ручонку изнова к венцу. Нескоро, но служитель поправил ей его, уж весь измазанный в сметане. Уголь на бровях сошёл, из-за чего на щёках девки свекла казаться стала грязью.

В окончание венчанья притянул к себе служитель новобрачных для наставленья тихого:

– Надеюсь, вы воздержитесь, дети мои, до времени… – начал он было, да сбил его жёстко Буслаев:

– Ты как мог то попустить?

– Тише, – пискнула Елена.

– Барин, барин… – с придыханьем святитель кликнул Светозара. Тот уже зыркнул на женку в желании ответить. – Терпенье и смирение – добродетель правоверной веры Радомира. Ищи в своём испытанье учение тебе…

– Выискался старец, – рыком сбил Буслаев вновь и перст святителю упёр в грудь прямо над крестом. – Ты хочешь, чтоб я лгал народу. Брак для детородства по закону веры, о коей смеешь ты здесь мнить. Сошёл бы в пекло ты к чертям. Без тебя б не повенчали.

Не мог далее стоять пред ним с Еленой Светозар. Рванул назад он. Люд же пред ним шуганулся. Борис быстро шёл навстречу. Чудилось Буслаеву, ещё миг, и он порушит всё, что ему попадётся, да тут чуть с ходу он не снёс малую девчушку, не успевшу отойти. Аж ухнул. Да благо цела. Вон, мамка её сцапала.

Борис остановился рядом, да слова не промолвил. Глядел, как замер Светозар с потухшим внутри духом.

Часто от дури его страдали дети при Могучи. Именно они ведь были хрупки да нерасторопны. Не понаслышке знал Буслаев – один его шаг на дитёнка, и тот будет покалечен. Ручка племянника не оставляла ума Светозара. Три луны, как поломал он. Та стояла пред очами, будто бы только вчера игрался с ним Буслаев.

За столом продолжился пир на всю округу. Елену мамка увела – ещё и не стемнело. Праздновали ладники. Пращура9 Квасуру поминали и мочили усы в хмельном меду. Потянулись молодцы уж бороться друг на друга. Кулаками помахать и тут было им по вкусу, так же как в Могуче.

– Размялся бы. – Борис кивнул. – Борьба такая по тебе.

Мрачно мотнул головой Светозар. Замолк наставник.

Кружились хороводы, костры горели ярко. Выждал Буслаев темноты да мутности во вниманье люда. Решенье было принято им ещё на днях. И в том остановить его уже б никто не смог.

Вадим, по обычаю, не сильно на мёд налегал. Млад же вял был весь от браги. То благо. Не оттащит Светозара от того, что тот сделать порешил.

Буслаев подался к Вадиму за столом с тихим велением:

– Млада бери через время да тяни к конюшне. Оседлаю коней ваших. Жду вас там обоих.

Дружник явно хотел что-то вставить, да язык заплёлся. Борису и иным охочим Светозар сказал, что по нужде пойдёт, чтоб те за ним не следовали.

Вскоре они трое – Млад, Вадим да Светозар – вышли к ладничным воротам. Пред ними Тихомир, как из-под земли, возник. За спиной его держались крепкие мужи – ладники и пара мужиков с Могучи.

– Куда жеребцов ведёшь? – Тесть зятя спросил строго.

– Мне нет причины оставаться эту ночь во граде.

Светозар не чуял никакого сожаленья или же боязни. Смотрел прямо на дедка – боярина Ничкова. Хоть ране и надеялся, что встречи сможет избежать.

– И куда собрался ты? – Тихомир вздохнул: – В лес ночью идти дурно. Нечистый может бушевать.

– Я множество ночей в лесах провёл, как вышел из Могучи, – раскрыл рубаху Светозар на груди и обнажил яркий, будто бы недавний шрам.

На подобно зрелище ладники оторопели. Благо что крест выделялся довольно, дабы им пугать. Узрев нужное смятенье, Светозар продолжил:

– Видно, меня он хранит от нечистой силы. Так что возвращусь, как только местность рядом осмотрю. Владения ко мне твои ведь перейдут когда-то. Вот и разузнаю край, коим буду править. Толку от того мне больше, чем ночёвка здесь.

Отовсюду слышалось веселье, песни, смех. Огни пылали по округе. В тени стояли, как казалось, лишь Светозар да Тихомир с воинами своими. Друг другу вглядывались в очи10 в молчании тесть с зятем. Светозар отпустил ворот рубахи. Ожидал.

– Заплутаешь11, друже мой. – Тихомир пришёл в себя и к воинам своим обратился: – Позовите Искуса с Мурашом. Пусть с боярином пойдут.

Пока ожидали, подтягивались люди со всех сторон. Кто-то шептался. Вот-вот станет всем известно то, что барин оставляет град. Не отпустят ведь. На некое мгновенье Светозар даже подумал, что в том и есть задумка тестя, дабы зятя не пустить. Да тут двух ряженых унцов12 подвели к ним в тень. Повелел им Тихомир также лошадей седлать и покинуть со Светозаром городище. Не сильно те противились, хотя и удивились явно. Буслаев все же в размышленьях не оспорил тестя. В конце концов, Ничков был прав. Светозар их край не знал. Ему пригодятся таковы попутчики. Когда те собрались, Буслаев двинулся к воротам града. В последний миг он углядел вдалеке наставника. Хранил молчание Борис. Вадим же не заметил отца, следящего за ними, как и, впрочем, Млад. Не стал Светозар обоим указывать на Борьку. Быстрее жаждал град покинуть. И так многие хватились. Могли и вправду не пустить. Сам Борис так же в безмолвии проводил глазами воспитанников с сыном за ворота Ладницы.

Глава 3

Воля

Первая минула ночь на воле Светозара. Раскрыл глаза он, лёжа на снятой подпруге своего коня. Птицы вокруг щебетали. Крохотная тварь от века в око барину сорвалась. Буслаев зачесал глаз вяло. Отпал непрошенный гость с ока со слезами по щеке. Вздохнул Светозар. Потянулся сладостно.

Млад с Вадимом ещё спали, а новые попутчики – Искус с Мурашом – беседовали тихо, сидя в стороне. Кони всех привязаны стояли и дремали, один только Светозаров жеребец с прозваньем Рык на земле котом лежал. Буслаев ухмыльнулся. Ну, а кто ж ещё? Приблизился боярин неспешно к своему лентяю – рыжему здоровяку. Тот даже не почуял хозяйских касаний. Только дёрнул во сне ухом. Устал бедолага. Ещё не отошёл, похоже, от пути с Могучи, а его уже куда-то барин утянул.

Светозар оглядел лес редкий. Он и раньше видел, как отличался тот от бора, окружавшего густо Могучу, да теперь была возможность его явней видеть. Удивительно, как тут природа отличалась. Одна страна, одна земля… Как может быть в ней столько разно?

Утопая в размышленьях, Буслаев заприметил вдруг недалеко, меж древ, как пробивалась слабо пустошь. Интересно стало. Поднялся Светозар.

Просторы необъятные обвёл Буслаев взглядом и потерял под собой землю от такого дива. Заря тянулась по горизонту, окрасив облака и небо в причудливые краски. Земля во власти красна-солнца отдалась воле светила. Река текла Мирунья у подножья леса. Широка река – рдяна13, с белыми крупицами от проснувшегося солнца. Это и есть грань их Арии-земли. Видал Буслаев ту на картах, да не мог представить. За ней тёмная трава шелестелась ветром. Редко прослеживались вдалеке темны деревья и кусты. Такова степная мощь, коей Светозар никогда не видывал.

– Заря тебе благоволит. – Мураш незаметно подошёл к нему. – Заря-Заряница.

Загорелым, крепким мужем Мураш зрился, хоть и был барину по шею. Тёмно-рус и тёмно-глазый, молодой со взглядом ясным.

– Ты из местной веры? – спросил его Буслаев.

– Коли ты не в правоверье меня осуждаешь вашем, то Радомирка не взывал от предков, кажись, отказаться. Пращуры бессмертные – то святые земли нашей. Они нас породили. Они питают нас. – Вздохнул. – Нас больше ваших таких тут. Да мы благо не враждуем.

Неясное тепло внутри разлилось по Светозару. Местные верят в их предков, землю сотворивших. То отличалось от учений, что нёс Радомир. Насколько? Святители б ответили, да Светозар не думал. Со смерти матери Буслаев не помнил никого в Могучи, кто воспевал бы пращуров так, как воспевали те, кто проживают на границе.

Буслаев от дум отвлёкся, так как Мураш разглядел шрам-крест с явным удивлением. Расстёгнута была рубаха Светозара. Частично оголяла кожу на груди его. Усмехнулся барин. И к Искусу двинул, кой сидел с проснувшимися уж другами – Младом с Вадимом.

– Часто крест терял ребёнком, – пояснял меж тем Буслаев шедшему рядом Мурашу. – Сёстры старшие осточертели своим понуканием. Кажда седмица – новый крест. Верёвка, цепь – не важно. Не держался он никак на моей груди. В пятнадцать потерял терпенье. Вырезал до рёбер. Больше не бранили.

– Будто есть тут чем хвалиться. – Млад сонно обронил. – По что не на лбу порезал? Так было бы покраше…

– Токмо опосля тебя. – Светозар кинжал достал было из-за пояса, да хлопнул ему Млад по руке наотмашь. Смешки раздались ото всех.

Обычно портил Млад настрой Буслаева своим ворчаньем. Да не в этот раз. Придушил бы его барин, да не дастся тот, а то и в рыло поспешит ответить. Ростом-то не шибко Млад уступал ему. Чуь ширью. Старше Светозара был, да виделся моложе. Сейчас же даже радовал дружник своим недовольством.

– Как малое дитя слинял, – вставил Млад ворчливо. – Ты ум проел? Я не пойму! Ещё этот мне сказал, что то Борис нам повелел за град идти с тобой, – кивнул Млад в сторону Вадима. – Видел ведь, не до расспросов было мне тогда.

– Сказал? – к Вадиму обратился барин.

– А как ещё его заставить? – тот скривился, крякнув. – Благо, что моего батю рядом даже не узрел. Вот было бы потешно, коли б у бати уточнять полез.

– Дальше-то что делать? – Млад свой рык не завершал. – Наделали делов.

Задумчиво Мураш же в ответ пожал плечами:

– Можем по силкам пройтись, что отец ставил на зверя.

Никто супротив того ничего не видел. В град, очевидно, возвращаться Буслаев не спешил. Так, отойдя от края леса по путанной тропинке, путники в первой же яме лося углядели. Возбужденью всех не было предела.

– Дивана милосердная! – дыхание ровнял Мураш от полыхавших чувств. – Эх, батя! Загулялся в праздник! Уж полудохлый лосик-то. Костёр разжигайте!

Зверя вскоре запекли и животы набили вдоволь. Уже солнце поднялось к зениту14. Опять душно стало. Видать, перед дождём.

– Засушить бы, – невзначай молвил Светозар, оглядев мяса кусок, кой он зажал в ладони. – На срок хватит нам такого.

– Ты об чём? – Млад брови поднял. – Мы в Ладницу воротимся?

Все замолчали, выжидая ответа Светозара.

– К чему? – тот молвил. – Я Тихомиру давал знать, что оглядеть хочу округу.

– Докедова округа? – Вадим вопросил.

– А как пойдёт. – Буслаев молвил. – Надо жить, хоть с любопытства. Граница у вас по степи подходит аж до Ведагора. Хоть бы глянуть до того, как осесть в застенках.

– До Ведагора ты собрался? – взбодрился Мураш. – Оттуда видны Святы горы.

– Святы горы, – отразил Буслаев да задумчиво продолжил: – Святогор был назван ими. Помнится, твой батя, – кивнул барин на Вадима, – сказывал об нём не раз да по разным знаниям. Спорит люд о Святогоре. В одних сказаниях тот помер как простой мужик при женке, в иных сам сделался горой средь этих самых святых гор, а в третьих говорится даже, что, мол, он до сих пор в горах службу ведёт. Хранит покой земель. Воистину занятно то…

Млад Светозара оборвал:

– Любопытство не одно целомудрие сгубило.

– Чего? – Буслаев как очнулся, да Млад уж хмуро встал.

– Один из нас должен вернутся, дабы померевшим тебя не посчитали. Тропу назад я вспомню.

– Куда это ты встал?

В гласе Светозара послышалась опасность. Остальные парни тревожно обмерли.

– Я ворочусь в Ладницу, – внезапно Искус бросил и к Младу обратился: – А ты с барином своим останься.

И осознал тут Светозар, что впервые слышит глас этого Искуса. До этого тот нем был, теперь кивнул Мурашу: