Чувство собственной важности

– Теперь это снова часть твоей жизни и без неё ничего не имеет смысла.

– Я заплатил в прошлом смыслом жизни ради шаткого настоящего. – Его слова ударили мне в голову и заставили задуматься о том, что он переживает каждый день.

– Отбрось эти мысли. Ты мне нужен. – Я выставил руку для рукопожатия, но Костя не торопился.

– Знаешь, мы когда-нибудь, ты или я, увидим своё имя на могиле. – Мои глаза расширялись всё больше. Особенно теперь, когда носим имена друг друга. Но Костя говорил эти слова со спокойствием, будто думал об этом сотню раз. Эти слова его уже не пугали так, как меня сейчас. – Я не жалею о том, что произошло, но иногда всё равно представляю какой была бы та жизнь.

– Ты хотел открыть свой сервис. – Я видел, как Костя разрывается от своих мыслей. – Так открой его.

Возможно бросить всё – было самым не нужным решением в его жизни. В этом я ощущаю его поддержку вопреки всему и понимаю цену, которую ему пришлось заплатить. Не я один потерял всё, но и он. Я думал об этом, но не догадывался какого ему на самом деле. Не думал, с какими мыслями он ложится спать, но всегда чувствовал вину за то, что позволил пойти за собой в эту бездонную яму вечного страха за свою жизнь.

– Я знаю, что тогда случилось, знаю и видел сам. – Костя всё ещё не поворачивался в мою сторону, дорога домой казалась бесконечной в обеденный перерыв. – Отчасти это и повлияло на моё решение ехать с тобой три года назад. Я просто пошёл за ней. За Викой. Меня не покидало ощущение, что что-то происходит за моей спиной. Я на улице слышал ваши крики, понял, что ты собрался уехать с Ваги́ и уже собирал вещи. А мне ты ничего не говорил об этом, но она знала.

Я погрустнел, но мог лишь догадываться о том, что Костя знает на самом деле.

– Она всегда много знала, но я не беспокоился. Я слышал, как она плакала и признавалась тебе в любви. – Он выдержал паузу, подчёркивая последнюю фразу. Я сглотнул ком. – Моя девушка. Пока вы там кричали, я обдумывал происходящее. Сам был не верный, оказалось и она тоже. Что это были за отношения, в которых одно предательство? Но потом подумал ещё… отношениями там и не пахло, мы не были близки, и всё это время она была твоей.

Я вспомнил тот вечер так ясно, будто он был вчера. День был очень тяжёлым, я почти не спал несколько суток и это сыграло против нас. Я метался по дому, она за мной. Я никак не мог остановить её. Она царапала мои руки, выкидывала вещи из сумки, кричала и плакала.

Тогда всё было так эмоционально, так бешено и глупо. Тогда мы были подростками с любовью на троих. Девушка лучшего друга, которая никак не могла определиться. Это нескончаемый круг боли и унижений. Они оба стали самыми близкими для меня людьми, видимо и мы с Костей для неё тоже. Она не могла отказаться ни от кого из нас и переступить через себя.

Вика видела в нас обоих одинаково любимых людей. Металась в своих раздумьях, то к нему, то ко мне. Я осуждал её за это, но точно так же не мог определиться сам: выбрать друга или девушку. Сам заставлял сделать её этот выбор и сам же не мог сделать свой. Делима: любовь или дружба.

Я всегда выбирал друга и до сих пор на этой стороне, но какая это дружба? Видеть, как он обнимает её, любовь всей моей жизни. Как боготворит вместо меня, целует вместо меня, проводит с ней время вместо меня, в то время как я сам не мог до неё дотянуться. Это портило наши отношения с другом: вечный обман и тайные встречи.

И какая может быть любовь в предательстве родственной души? Видеть страдания и способствовать им. Видеть, как он мечется в переживаниях и не понимает, что происходит. А я в это время за его спиной целовал и обнимал ту, что так ему любима. В этом положении я принял решение бежать и дать шанс им обоим, скрывая свою боль за тысячью километров. Хотя пойти на такое тоже нужна сила воли.

Костя тоже не хотел меня отпускать, я всегда знал, что он именно тот человек, который никогда не оставит меня, даже если бы я этого хотел. Одновременно он уважал моё решение и не бился в истериках, в его взгляде я читал разочарование и грусть. Одновременно он не мог повлиять на меня и тогда ему пришлось выбирать самому.

Вика что-то кричала, я моментами думал, что она озверела от одной только мысли потерять меня. Мне нелегко было осознавать потерю сразу двоих самых близких людей, которые знают меня всего без остатка, без осуждения, без стыда, без сожалений.

Я будто пытался вырвать своё сердце, пытался остановить её. Это зашло слишком далеко… Она взяла в руки нож. Пыталась порезать себе вены.

Все эти воспоминания кадрами сейчас врываются в моё сознание. Как я отбирал этот нож из её рук, как она вырывала его, размахивала им, как этот же нож в непрекращающейся драке скользнул по её горлу от ключицы до уха. Помню, как Костя вбежал в дом будто из ниоткуда и пытался остановить кровь, я вызвал скорую. Её горло кровоточило так долго и много, что глаза стали стеклянными. Я чуть не терял сознание от произошедшего, Костя (Тогда еще Руслан) колотил меня, а я даже не сопротивлялся.

Если бы ещё тогда я смог оставить его там, если бы до меня дошла эта мысль, я бы так и поступил. Умирающая Вика с лужей крови и едущая скорая на пару с полицией не давали места раздумьям, ни мне, ни ему. Мы оба знали, что будет со мной, если они застанут нас рядом с её телом.

Годы обдумываний спустя я понял, что ещё тогда, в этот злосчастный день, мы сбежали от последствий. Он сбежал только от одной мысли потерять меня, а я сбежал от той жизни.

– Ваги́ влетел как коршун, ты помнишь? Я вообще смутно, если честно. Мы с тобой оставили её там. Умирать. Даже скорая ещё не приехала, а Ваги́ уже тащил тебя, пытался спасти. Я знал тогда, что если ты сейчас уйдешь с ним, то я больше никогда тебя не увижу и не узнаю, что с тобой будет. Решение пришло за долю секунды. Вместе у нас больше шансов на выживание.

– Если бы ты остался, то помог бы ей пережить это и, возможно стал бы ей мужем. Открыл бы свой сервис, воспитывали бы вы своих детей…

– Вы оба думали только о себе. – Костя наконец повернулся передом к лобовому окну. А я понял, он поехал со мной, потому что боялся, что останется один. Ведь он видел, как Вика уже выбрала не его. В последний момент Костя понял, что отношения с Викой разрушились. – Сейчас как раз тот баланс, при котором мы все втроём уживаемся вполне себе приемлемо, не с кайфом конечно. Я бы не хотел, чтобы ты заново это прожил и не хочу в это погружаться сам. Было бы лучше, если бы она после всего уехала, если ещё жива.

Я не мог ничего ответить. Я не знаю, как будет лучше в её ситуации или в ситуации Кости, но я сделаю всё, что смогу, ради них. Стоя в пробке, понял, что лучше развернуться и не продолжать эти грустные диалоги, а найти другое занятие.

– Нужно найти Ваги́. Есть варианты?

– Есть один. – Костя тут же оживился и поддержал мою идею сменить тему. Он вбил адрес в картах и задал путь. – Погнали.

Мы тут же свернули на свободную дорогу справа, и я прибавил газу. На середине пути я уже понял ход мыслей Кости. Он вбил в адресную строку фирму, где раньше мы работали, еще до Андреевича.

В этой фирме мы работали всего только год. Я сидел в кабинете заместителя директора и в основной массе перебирал документы по отмыванию черной бухгалтерии.

В любом случае Ваги́ узнает о нашем приезде туда и если посчитает этот жест, как передачу важной информации, то немедленно выдвинется к нам на встречу.

На самом деле нам есть что ему рассказать и эту самую папку с делами Андреевича я вожу с собой постоянно, но выдаю Ваги́ по крупицам. Теперь нам придётся выложить всё, я откладывал этот момент до последнего, предполагая последствия. Нужно только достать Ваги́, она точно рядом с ним. Ваги́ просто так не оставит Вику. Эта папка не откупит наш чёрный конверт, но вполне может продлить жизнь Вике, если она ещё есть.

Эта встреча с Ваги́ должна пройти незаметно для Андреевича, иначе дело плохо. Да в любом случае дело плохо. Ваги́ возьмётся за переговоры с этим Васькой, и наша позиция в этом всём будет раскрыта, я точно потеряю Олю. Я был прав, когда думал, что последний проведённый вечер с Ольгой будет последним безмятежным вечером, проведённым вместе.

В офисе ничего не изменилось с моего последнего визита сюда чуть больше года назад. Всё то же растение в горшке со вкопанной арматурой, которое снова заставило сморщить лицо. Прямое воплощение мечты Ваги́ о своей строительной организации. Вокруг все снова бегают с бумажками и раздаются звуки клавиатур. Мы с Костей огляделись и переглянулись с серьёзными лицами.

Всё та же секретарша, всё те же ребята, отдаленно напоминающие работников строительной организации проектирования частных домов. Сюда часто заходят люди, ища воплощение своей мечты в виде шикарного дома, но средства зачастую не оправдывают ожиданий, и они уходят с самым обычным проектом самого захудалого дома. Семейные пары, пожилые и молодые, ищущие идеальные условия кредитования, просто попадают в яму, идеально выстроенную Вагидатом. Из неё не выбраться, потому что всё на законных уровнях.

Здесь, конечно, есть специалисты, но те, что только закончили учебу. Вот сидит Влад клиентом и распечатывает ему тупой проект из интернета за бешенные деньги. Работа мечты. Потом Ваги́ ему предложит зарабатывать получше и все мы знаем чем. Возможно, я снова найду всё те же посты «помним, любим, скорбим» в его адрес.  Так что, ни чьи имена я стараюсь не запоминать. Именно поэтому в наших кругах клички, а имя… Если ты заслужил его, то тебя будут помнить.

– Ой, здравствуй, Руслан. – Валентина, секретарша, рада меня видеть. Я положил руку на стойку ресепшен и широко улыбнулся. Костя встал позади меня. – А вы чего тут, вдруг…?

Валя очень умная девушка, опрятная и приятная в разговоре. Валя работает здесь около двух лет. Она хорошо одевается и имеет замечательную стандартную фигуру с темноватой кожей и чёрными волосами. Она всегда хорошо выглядит и почти никогда не ошибается в исполнении своих обязательств. Пока я здесь работал, всегда мог положить на неё и даже интересовался её профессиональным мнением в некоторых вопросах. Но на лицо достаточно обычная и совсем не привлекательная, по крайней мере для меня. Да и имя мне её не очень нравится, но, думаю, Костя был бы не против сводить её на пару свиданий.

– Вдруг что? – Костя закипал на месте от её невозмутимости и миленького голосочка. В другой день, он, как всегда бы флиртовал с ней, пока я решал свои дела. Видимо сейчас он на грани и ему совсем нет дела до неё или кого бы то ни было ещё.

– Появились. – Валя почувствовала скрытую угрозу. Конечно, нервозность Кости может не видеть только слепоглухонемой.

– Ваги́ ищем. – Я оглядывал офис и вспоминал это беззаботное время. Время, когда не было убийств, не было наркотиков и не было жестоких игр на выживание. Были только бумаги и монотонная рутина, сменяющиеся делами ангара раз в месяц.

– А его нет. И не будет. Сегодня. – Она заволновалась, считывая мою враждебность. То и дело оглядывала нас широкими карими глазами.

– А ты оповести, пожалуйста. – Я улыбнулся ей, давая понять, что нервничать пока нет смысла.

– А я не могу. У него связи нет. – Валя начала заикаться и пыталась угодить нам как можно скорее и вернуться к своим прямым обязанностям.

Мимо нас проходили работники, некоторых я не узнавал, они смотрели с большими глазами и нескрываемым интересом. Другие же здоровались с улыбками на лицах. Не мало душ мне удалось спасти от разъяренности Ваги́.

В любое другое время Валя тот человек, который контролирует весь офис и никогда не даёт скучать без дела. Она —проводник Ваги́, его глаза и уши, хоть и без прямой власти. Поэтому я не могу сказать, что она здесь самый безобидный «персонаж NPC». Но она никогда не задирала головы. Всегда чётко выполняла свою работу – служить Ваги́ (именно это, по мнению Кости, она и делала).

Пока я сидел здесь в своём кабинете, она часто, по приказу босса, проверяла меня. Иногда ходила по пятам и всегда должна была знать моё местонахождение. Может быть, даже вела поминутный табель. Я приходил на работу, а она уже бежала с вопросами или кипой бумаг на подпись. Если мне удавалось закрыть дверь своего кабинета до того, как она успела войти – ликовал. Ликовал, показывая «Fuck» закрытой двери. На столько она меня раздражала. А точнее, раздражал Вагидат Заурович, который заставлял её это делать. Каждый раз, выходя из любой комнаты офиса, я знал – она уже поджидает.

– А ты попробуй. – Голос Кости вырвал меня из воспоминаний. Он перегнулся через стойку и протянул ей трубку стационарного телефона.

– Ладно. – Валя спешно набрала номер, но гудки всё никак не могли прерваться голосом Ваги́.

Я продолжил оглядываться, Костя терял терпение.

– Ещё звони. – Валя тупо уставилась на него, не принимая никаких действий. Тогда Костя стукнул ладонью по столешнице. – Звони, говорю. На другие номера, с кем он там!?

– Я не знаю. – Валя чуть не плакала от нашей назойливости.

– Давай сюда свою книжку. – Он не стал дожидаться её и снова прогнулся через стойку, выхватывая записную книгу из рук. Перелистывая страницы очень небрежно.

– Костя, отдай, ты знаешь, что мне за это будет! – Секретные номера в руках Кости, действительно, что же ей за это будет? Ваги́ побагровеет от злости. Но, по всей видимости, нам терять уже нечего.

– Что за Вадим Сергеевич? – Костя очень близко вглядывается в книжку. – А это, даже не понятно, что накалякала.

– Ребят, вы чего? – По лицу Вали пробежали слёзы отчаяния.

– А ничего, разговор есть. – Я начал сглаживать построенные Костей углы. – Молодняку новому звони, они точно с ним. – Подметил я их отсутствие.

– Да, точно. – Костя набрал номер и передал телефон снова Вале, а та с дрожащими руками еле удерживает трубку.

Наконец, через 5 номеров, на том проводе раздался голос. Валя запуганно требовала Ваги́ к телефону, но по всей видимости, её собеседник не понимал о чём речь. Так нам не могло повезти, это большая удача если Ваги́ и правда держит её где-то в тактической точке. Разговор длится слишком долго, Костя начал прыгать на месте, стряхивая с себя гнев.

– Вагидат Заурович, тут к вам… – Я выхватил телефон.

– Тут к вам гости пожаловали.

– Руслан, здравствуй. – Голос уставший. – Ты пришёл на работу, а там твоё место занято? – Я оглянулся на свой старый кабинет и через стекло очень хорошо видно не знакомого мужчину, разговаривающего за столом по телефону, но мне сейчас не до шуток.

– Да, нет. Меня не сильно волнует табличка на двери. – Мой голос весел и спокоен, не важно о чём диалог, я ужасно рад слышать Ваги спустя столько времени. Рад знать, что он жив и здоров.

– Очень жаль, у тебя не плохо получалось. А что такое? У вас работа подошла к концу? Знаешь, я много думал об этом. Ведь вы уже очень долго возитесь с этим Зориным.

– Папка собрана, Ваги́.

– Прекрасно! – Ваги́ оживился, я даже представил, как он подпрыгнул на месте от радости. – Мне нужна эта папка, срочно.

– Куда её привезти? – Костя внимательно вглядывается в моё лицо, изучая мимику, чтобы на интуитивном уровне понять, в каком настроении движется диалог.

– Её заберут.

– Нет-нет. У нас с Костей вагон времени, так ведь? – Я обратился к нему, он подыграл мне. – Мы лично готовы тебе её передать.

– Я очень занят. – На заднем фоне послышался женский голос, я безошибочно определил в нём голос Вики

Мои глаза расширились от осознания того, что она жива и она рядом с ним. Только вот этот голос пищал от боли. – Знаешь, тут недавно я узнал, что мои ребята облажались не нарочно. Я решил их наказать. Как думаешь, пары порезов на их ненаглядной хватит? – По всей видимости, Ваги́ и не собирался скрывать её присутствие, но раз я услышал голос Вики, то решил сыграть на этом. Я взглянул на Костю и не знал, как реагировать, но о Вике не собирался ничего говорить. Я знаю, что он расстроится, а сейчас, не самое время разводить панику, по крайней мере, я знаю, что Костя может среагировать слишком импульсивно. Что совсем не к месту.

Костя выхватил у меня телефон.

– Ваги́, назначь встречу. – Костя сосредоточенно вслушивался в голос собеседника, который то и дело прерывался от плохой связи. – Промежуточная точка? – Я выхватил телефон обратно.

– Что ты хочешь?

– Я хочу лишь показать вам, ублюдкам, во что мне обходятся ваши ошибки. – Последнее слово прозвучало на выдохе с особой хрипотцой и явно заканчивающимся воздухом в легких. Но в следующую секунду он заговорил как ни в чём ни бывало. – Вы меня обрадовали своей папкой. Приезжайте, договоримся.  – Он положил трубку.

Промежуточная точка находится на границе с Увеном. Значит, её уже перевезли в Ривею.  Интересно даже для чего? Просто запугать нас хватило бы звонка, но она ему понадобилась здесь.

Тысяча километров впереди. Снова мы остаёмся наедине с дорогой. Откладывать нельзя. Одному лишь богу известно, что у этого страпёра на уме.

– Помнишь план? – Я кивнул в ответ Косте и достал из бардачка синюю папку, открыл и высунул оттуда самый важный документ из всех, что лежал в ней. Костя сказал, что именно этот документ может перевернуть ход истории и его лучше приберечь на чёрный день для своего благополучия.

– Да, готово. – Сказал это после того, как свернул бумагу в двое и сунул в задний карман переднего сидения. От того как сильно прилегает этот карман и от отсутствия в нём любых вещей, сложно догадаться что он там и даже если кто-то увидит, то не подумает, что это может быть очень важно. Костя всегда учил меня прятать вещи в очевидных местах, так найти их куда сложнее, зачастую, даже самому.

– Оля просила, чтобы ты писал ей хотя бы иногда.

– Да, точно. – Я достал свой телефон и быстро настрочил смс «Я пропал», как она меня и просила

– Слушай, а это она тебя подговорила на тачку скинуться?

– Нет, я её. Я знаю, что это для тебя важно. Но, чтобы ты знал, мне не хватало не так уж много. Мы с тобой колесим в последнее время не так часто, но я знаю, что это лучший подарок из всех.

– Спасибо, брат. – Я пожал ему руку в безмерной благодарности. И нажал на газ, следом выезжая на проезжую часть. – Но просить её об этом не лучшая идея.

– А я не просил, она спрашивала о твоих предпочтениях, и я рассказал ей, что последние годы коплю на один из них. Мне тоже хотелось поездить на ней.

– Меняемся? – Я начал искать место для парковки.

– Ты серьёзно? – Мы остановились, и я посмотрел на него, заговорщически.

– Конечно. – Костя сел за руль, и мы поехали дальше.

– Блин, крутая. – Надавил на газ сильнее, я вжался в кресло.

– Я, конечно, тебе безмерно доверяю, но ты поаккуратней. – Сидеть на пассажирском сидении куда сложнее, когда ты привык всегда рулить. Я часто начал оглядываться по сторонам и следил за знаками, чтобы Костя не натворил «Делов».

Глава 7. Зависимость.

Атмосфера путешествий меня всегда привлекала, с тех пор как я научился водить авто.

Первые полгода в Веларде мы с Костей часто ездили в разные города по самым разным изощрённым заданиям Ваги́. Так сказать, вникали в суть дела, перегоняя тачки из одного пункта в другой до самой границы с прилегающими странами.

Я, в каком-то смысле, слился с дорогой в эмоциональном плане. Дорога на пару с музыкой раскрывает душу. Можно погрузиться в свои мысли очень глубоко и проводить с собой странные диалоги. Задавать себе самые сложные вопросы и пытаться ответить на них. Ни на один я ещё не ответил. С другой стороны, в компании Кости вряд ли получится погрузиться в себя, но он иногда тоже наталкивает на сложные мысли. Иногда он сменяет меня за рулём и развлекать его становится моей работой.

Я пристрастился к звуку колёс, к гулу двигателя и к нескончаемой дороге. Управление скоростью отображало моё управление эмоциями и помогало держаться. Когда ты можешь контролировать одну часть своей жизни то, контроль над остальными частями образуется сам собой. Так я считал всегда. Контроль – это привычка. Если эта привычка охватила твой разум то, контролировать всё вокруг станет твоей чертой характера.

Однажды взорвал машину перед страхом смерти в лесах. Костя, наверно, считает меня полным психом, но я слишком много раз подвергал нас опасности и больше не мог сидеть за рулём. Погони и преследования совсем не подходят мне. Этот взрыв прогремел слишком громко, но Костя молча смотрел на кострище и решил, что так видимо, будет лучше. До Веларда мы добирались автостопом несколько дней. Ваги́ весь слюной изошёл и орал так, как я никогда раньше не слышал. Больше тачки мы не перевозили.

Всё это было только в первые полгода, я не мог смириться ни с чем и считал себя виновником многого отстоя в своей жизни. В особенности те моменты, которые не давали мне спать. Ничего не получалось, потом, как оказалось, просто было не «моим». Я тяну Костю в свою бездну, а он так глупо ныряет в неё с полным доверием. Никогда не оспаривает мои решения, если они уже приняты. Следующие несколько месяцев на отрез отказывался садится за руль и придумывал тысячу и одну отговорку. Постепенно скорость перестала быть проблемой, я начал контролировать свою тревожность.

Мы ездили не по всем пунктам, но большую часть запада страны повидали. Это было, относительно, прекрасное время: дорога, разговоры ни о чём, новые места, люди; и всё это вперемешку с боязнью быть пойманным. Запрещёнку тогда не возили, но угнанная машина всегда могла стать замеченной.

Из-за такой жизни я часто пропускал школу, да и вообще идея учиться в 11 классе снова никаким образом меня не радовала. Ваги́ решил поиздеваться надо мной и вписал дату рождения на год позже. Выпускные школьные экзамены мне пришлось сдавать снова. Посмеялся от души, спасибо Ваги́. Одна лишь бумажка меняет всю твою жизнь. Но в моей было слишком много написано для того, чтобы эта жизнь не была похожей на старую или имела хоть какое-то отдалённое напоминание её продолжения.

Ваги́ тогда думал куда нас определить и заставлял опробовать все виды деятельности, которыми управлял. Может быть, он решил, что мы ни на что не годны и вместе с тем, внутри его системы, не хватало оружия. Это всё ложь. Обман для глупого мальчишки. Он мог взять любого. Любого. Но почему-то привязался именно ко мне и Лóвису.

После этих разъездов, закончившихся взрывом, Ваги́ так и сжалился надо мной и посадил в ангар на полтора года. Мы быстро учились и природный интерес давал свои плоды. Начали делать оружия из самых неприметных вещей и делали их потайными. Простые игрушки, которые веселили Ваги́дата, но с каждым разом задания становились всё сложнее. Хотя, чаще всего, в сигнальных делали нужные отверстия и шлифовали дуло, для того чтобы можно было его использовать как настоящее. Человек 20 в ангаре занимаются тем же, но однажды Ваги́ назначил меня главным и посвятил в кучу тонкостей, где, как и что нужно для снабжения всего ангара, всю его производительность и точки сбыта. Обучение прошёл скоротечно, из-за отсутствия на тот момент главного. Его убили за пару дней до моего назначения. Убили за неповиновение.

После назначения у меня появилась куча свободного времени. Нам с Костей уже почти не приходилось заниматься механической работой. И тогда, меня определили в офис на пару дней в неделю, бывало и больше. Основная работа Ангара всегда оставалась приоритетной, я всегда мог просто уйти. Позже Ваги́ нашёл другого человека на это место, офис я забросил ради нужных бумаг Василия Андреевича на целый год и возвращаться туда уже нет смысла. Вся моя работа там свалилась грузным камнем на Зубра, он до сих пор косо на меня поглядывает, но пока ничего не предъявлял за этот камень в огород.

Ангар стал моим вторым домом и его дела не терпят отлагательств. Поэтому я пропадаю и уезжаю на промежуточные точки для урегулирования конфликтов и, иногда, чтобы прийти в себя. Пропадал в офисе, пропадаю в ангаре, пропадаю на границе… Оля не знает где я в такие дни. И это не знание убивает её. Я работаю ночью или работаю днём, в любое удобное свободное время. Работы никогда меньше не становится.

Мне никогда не приходила в голову мысль о побеге, но всегда были вопросы о прошлой жизни. Жизни, которая уже никогда не будет моей. Снова это привидение прошлого стоит за моей спиной и буравит взглядом. Задаёт вопросы и оставляет мои без ответа. Тревожность снова повысила моё давление и страх смерти близки уже стучится в мою дверь. Чувство вины взяло за руку это привидение, и они теперь оба преследуют меня каждую секунду жизни. Я просыпаюсь с ними, ем с ними, хожу с ними… живу с ними.

Эти непроходимые леса, горный воздух, заброшенные деревни и мужики в форме напоминали о доме. Поэтому я часто приезжаю на промежуточную точку. Она наполняет меня энергией родной земли и приблизительно похожих чувств. Там, за лесом, всего в паре километров от обители – Дом. Родной дом. Рядом с границей привидение прошлого всё дальше от меня. Дом, что я оставил три года назад, никогда не заставит переступить его порог. Я никогда туда не вернусь.