Чувство собственной важности

– Костян? – Я насторожился его бледности, но он не услышал меня и тогда я подошёл к нему ближе, рассматривая лицо.

– Ломка. – Со стучащими зубами сложно было даже выговорить это слово.

– Сколько ты уже не принимаешь?

– Спокойно. – Он отодвинул меня одной рукой. – Я держу себя в руках.

Лóвис слушал нас в пол уха. Его лицо на мгновение выразило досаду. Ведь грядущая ночь потребует сил и выносливости. Теперь на поддержку Кости рассчитывать не придётся. Сколько ещё он будет в таком состоянии? Совсем не вовремя, очень не вовремя. Я не свожу взгляда со своего друга

– У меня есть трава в багажнике, на время станет легче. – Лóвис, не сводя взгляда с палки, тыкнул кнопку на брелоке от машины. Я встал в раздумьях. Стоит ли?

Ваги́ пока не собирается выходить из дома, и я оглянулся на малиновую машину Лóвиса, просчитывая ходы, но решение никак не может прийти мне в голову. Лóвис уставился на меня жёстким взглядом.

– Ты же поможешь ему? – В этот момент Костя присел на корточки и схватился за голову. Из его носа потекла кровь. – Иначе он от мигрени быстро свалится.

– Нет. – Это слово я растянул дольше, чем следовало, и тогда Лóвис встал со всей суровостью, на которую только был способен.

– Тогда таблетку обезбола. – Без подтверждения направился к машине, оставив палку на том месте, где сидел. Я пригляделся – трость. Тонкая и изящная. У Ваги́ снова отказывает нога?

Костя заглотнул таблетку не сразу, дольше её рассматривал. Озноб окатил его быстрее, чем покинула вменяемость. Я вздохнул – легче. Встреча будет тяжёлой.

Глава 8. Кровавая ночь. Часть 1

Глава 8. Кровавая ночь. Часть 1.

Ваги́ вышел своей полу хромой походкой, сильно опираясь на перила.

– Любой другой побоялся бы приехать, но не ты, Руслан. – Мы с Костей обернулись на своё имя. – Я всегда знал, что ты не из тех, кто станет выжидать в страхе. В этом твоё отличие: идти напролом.

Вагидáт Заýрович достал из кармана таблетки и заглотнул их без воды. Его речь с сильной отдышкой, а телодвижения спутанные и рваные без уверенности и с немощью. Выглядит он сильно уставшим и невыспавшимся, но волосы на голове педантично уложены в хвост, а борода сияет как после парикмахерской. Он одет достаточно официально, будто недавно приехал с важной встречи в галстуках. Которая, по всей видимости, сильно его расстроила.

– Я сначала думал, ты немного дурак, но оказалось – ты просто готов на всё, ради своих любимых и этот приезд тому подтверждение. Отчаянный в своих действиях. – Ваги́ присел на лесенку и глубоко вздохнул в лёгкой задумчивости и с уставшей улыбкой на лице. Затем слегка мечтательно покачал головой, отвечая своим мыслям.

– Я больше не буду испытывать твой характер. Вижу, что ты очень способный. Но я даже устал тебя мотивировать, иначе все твои друзья станут калеками. – Ваги́ хохотнул. – Буду действовать радикально.

За его спиной открылась дверь, из которой вышли четверо в форме. Я немного отошёл, оценивая обстановку и в уме просчитывал баланс сил, которого не было. Костя оглянулся на них с опаской и побагровел от страха. Я заметил, как его руки дрожат, а из носа снова пошла кровь. Костя вытер её рукавом, размазывая по лицу.

– Эти ребята помогают мне часто, не беспокойтесь о их присутствии. – Двое встали рядом с Костей, двое остались рядом с Ваги́. Похоже, встреча прошла не безрезультатно и Ваги́ обзавёлся новыми «друзьями». Босс внимательно разглядывал моё лицо несколько минут и то и дело жевал губами. Я не сдвинулся с места.

– Знаешь, я расцениваю твоё отсутствие страха, как неуважение. Ты ехал и думал, что вам, котяткам лысым, ничего не будет, но раз уж ты сам поторопил события, так тому и бывать. – Не знаю от чего, но в его тоне отсутствовали повышенные тона. Он говорил спокойно и достаточно уверенно, что не сочеталось с его нынешним состоянием. Его вид меня очень беспокоит.

Ваги́ щёлкнул пальцем и двое ушли вглубь дома. Ло́вис в это же время достал и перезарядил пистолет. Я отпрыгнул от его действия и посмотрел в глаза, в которых читалось только хладнокровие. Вместо прицела он просто подошёл поближе ко мне и встал рядом как стражник. Ло́вис не торопился и снова выжидал жеста Ваги́, стараясь не смотреть в мою сторону. В его лице с самого вечера читалась досада, он глубоко погружён в свои мысли. Стоять на месте становилось невозможным, но я пытался взять себя в руки на сколько это было возможным.

– Я вспомнил! – Ваги́ чуть не подпрыгнул на месте. – Тебе, Руслан, уже приходилось убивать, на сколько я помню. – Костя каждый раз вздрагивал от своего имени и, похоже, его имя из уст босса звучит куда страшнее чем от кого-либо. – Кажется, это был твой пёс? Не хочу вдаваться в детали, но ты, наверно, до сих пор переживаешь эту потерю. Теперь тебе придётся немного сменить траекторию пули. – Ло́вис.

Вся эта напускная речь Вагидáта Заýровича выглядит как чётко отрепетированная сцена. Всё его окружение без слов понимает знаки и считывают его едва уловимые эмоции. Меня не покидает ощущение, что все знают, что будет и просто ждут исхода. От напряжения я вспотел и мог только ждать решения. Босс очень любит потратить время на пустую болтовню.

Ваги́ кивнул Ло́вису, а тот в ответ на команду, просто смиренно протянул кольт мне. Я пытался считать с его лица хоть одну подсказку, но жить по правилам Ваги́ – минное поле.

– Вы чё? – Двое зажали руки Кости за спиной и держали, чтобы тот не рыпался.

Я медленно обернулся с кольтом в руках и посмотрел в лицо своего друга. На данный момент мне меньше всего хочется, чтобы он был здесь и в таком состоянии. На лице Кости читался дикий испуг, ошалелый взгляд метался по моему лицу и руке с пистолетом. Он пытался выбраться из цепких рук мужчин в форме, а когда понял, что не может выбраться, начал оглядываться и на Вагидáта Заýровича. Моя рука затряслась. Я широко распахнул глаза и почувствовал неприятное ощущение в груди, которое ныло в районе сердца. Пульс увеличивался с каждой секундой, я будто потерял дар слуха и застыл в одном положении, не зная, как снять оцепенение и как взять себя в руки.

– Вы оба, были для меня находкой, но я, похоже, слишком ослабил над вами контроль, раз вы скрываете от меня важные вещи. Не знаю, может, вы считаете, что я стар и буду терпеть за своей спиной несправедливость. – Ваги поднялся с места и уставил свой взгляд в землю. Его речь похожа на ту, которой отчитывают маленьких детей. С той же напускной грустью, но исходом, которым могут стать необратимые последствия в качестве наказания. – Это уже не важно.

Ло́вис ведёт себя достаточно отстранённо и без какого-либо интереса, просто смотрит перед собой, погружённый в свои мысли. Ваги всматривается в наши лица и делает паузу, наверно для того, чтобы нагнать тяжёлой атмосферы и убедиться в своей значимости. Костя постоянно чесал руку и было видно, что он еле справляется с тем, чтобы сконцентрироваться хоть на чём-нибудь кроме своего затруднительного состояния.

– Пользоваться своим положением можно и нужно, но знать границы важно! Неужели ты, Руслан, мог подумать, что я не узнаю об этом контейнере? Ты даже не постарался замести следы, в каждом отчёте присутствует запись. Чёрным по белому там написано, что в склад ангара поступил контейнер винтовок «Сумрак». Там так и было написано твоей рукой, «Су-мрак». Я перечитал это слово несколько раз, дорогой мой. Хотел воочию лицезреть то, что такому простому парнишке как ты, удалось выгрузить в наш склад. – Ваги́ говорил с воодушевлением, и его интонация плыла без запинок, будто он действительно восхищён.

Ваги́ сделал пару шагов в задумчивости и затем попытался из далека приглядеться к лицу Кости. Его состояние разочарованности и задумчивости выглядели так, будто он только что о чём-то догадался, но попытался это скрыть. Однако, у него не получилось, рой его мыслей затуманил осязание, Ваги́ ступал ногами будто по матрацу. Но места себе так и не смог найти чтобы остановиться.

В этой тишине мы простояли минут десять. Костя вертел головой так, будто у него кружилась голова. Ло́вис же пытался контролировать все мои действия и направлял свой взор всякий раз, когда я шевелился или глубоко вздыхал. Из дома вышел Зубр и уставился на меня с оскаленной улыбкой до ушей и подпёр дверь своей спиной, будто боялся кого-то выпустить. Парни в форме держали Костю с ожесточённой серьезностью. Остальные же просто наблюдали всю эту картину с замиранием сердца, боясь издать громкий звук.

Мой взгляд сместился на двух зверьков чуть подальше от эпицентра событий. Одного из них я уже видел за рулём в сопровождении Ло́виса. Второй же, выглядит гораздо осмысленнее. Они лениво осматривались, будто всё, что здесь происходит никогда не коснётся их – без особого интереса. Будто понимали, что находятся здесь зря.

– Может быть, конечно, Костя опять влип в какую-то историю и ты, Руслан, как настоящий джентльмен помог ему отдать контейнер с «Сумраками», спасая жизнь, как доблестный рыцарь. – Он начал говорить совсем тихо, не выходя из раздумий. Ваги́ знает все детали, будто и сам был там. – Чёрный конверт вам с предупреждением о том, что нужно ставить меня в известность о всех делах. Я бы уж точно решил, что можно решить в вашем случае. – Из дома вышли ещё шестеро, чуть не снося Зубра с дороги. – Ведь, если кто-то угрожает жизни нашего глубокоуважаемого члена семьи, который до этого не оступался и работал во благо остальных, заслуживает поддержки. – И тут и там посыпались возгласы одобрения слов Ваги́.

– Я не знаю, могу ли доверять вам. – Мы не знаем, можем ли доверять вам. Действовали ли вы во благо, или же наоборот, покажет только проверка.

К этому пустырю напротив дома, подсвеченному одним лишь фонарём над крыльцом дома, среди леса и в полной глуши, вдруг проступил тусклый свет, мелькая за деревьями и создавая водоворот светящихся зайчиков. Тьма вокруг начала рассеиваться с приближением источника света. Машина обогнула дом с лёгким гулом, отдавшимся эхом среди деревьев и молчаливых людей в этом месте. Из машины вышли ребята, которые работали в офисе обычными менеджерами по продажам. Затем открыли заднюю дверь чёрной Camry и выволокли девушку.

– Ах, да… посадите её, пусть станет свидетелем этой прекрасной кровавой ночи! Пусть молчит.

Парни оглядели местность и усадили девушку на самодельный уличный гарнитур, который находится справа от крыльца в тени фонаря. Я не смог разглядеть происходящее, но видел в руках очертания строительного скотча и ножа. Сердце бешено застучало, а в голове мелькала мысль «Вика или нет?».

– На чём мы остановились?

– На чёрном конверте. – Кто-то из зверьков, не понимая сути дела, очень хотел в него вникнуть. – Спасибо. – Ваги́ осмотрел его с отвращением. – Ло́вис, что бывает с предателями?

– Их выкидывают. – Ло́вис часто смотрел в окна дома, и я пытался незаметно увидеть то, что видел он. Сегодня он слишком обеспокоенный и немногословный. На его лице меньше преданности Ваги́, чем обычно, а я люблю замечать то, чего другие не видят.

– Правильно, выкидывают… мёртвыми. Чёрный конверт… – Ваги́ потёр лоб, перестраиваясь на нужный диалог. – Большинство из вас, наверно, ещё не сталкивались с таким явлением, уж очень давно никто так сильно не задевал мою гордость. Я знаю, все наслышаны об этом, парни ещё те сплетники, хуже баб! – Ваги́ похохотал. – Так вот, этот конверт не всегда влечёт за собой смерть получившего, но всегда знаменует пристальный взгляд за тем, кто его получил и, если требуется в сложной ситуации, назначается суд.

Я услышал, как разговоры после последнего сказанного слова усилились, гул затмил голос Ваги и ему пришлось на мгновение абстрагироваться от ситуации продумывая дальнейшие слова. Ло́вис поник где-то в стороне, угрюмо склонив голову за спиной Вагидáта. Костя с мыльными глазами оглядывал толпу, содрогаясь от страха, парни начали дискутировать, но ни один из их голосов не выделялся из толпы, к чему можно было прислушаться. Это был просто шум в ушах.

– Но сначала нам нужно решить очень важный вопрос. – Ваги́ снова взял слово, и все вокруг притихли, оглядывая меня с отстранённым интересом. – Вопрос конфиденциальности и предательства. Сегодня речь идёт о том, можно ли вам доверять. На что вы готовы ради «семьи»? – Моя рука с пистолетом дрогнула, и я понял к чему клонит этот седой. – А на что готовы ради своих любимых?

– Парни, помогите-ка Руслану. – Я поднял глаза на Костю, и мы безмолвно переглядывались в попытках понять происходящее. – Не волнуйся, мы просто хотим знать ответы на вопросы, вот и всё. В виду последних событий вы должны пройти этот обряд посвящения снова, в доказательство тому, что всё ещё служите нам. Ведь за целый год могло многое измениться.

Один из парней в форме отошёл от Ваги́ и всем своим грозным видом, подошёл к парнишке с раной на скуле. Тот сразу понял, что беды не миновать и решил бежать, но он не просёк спортивную подготовку своего противника и оказался связанным в руках с молниеносной скоростью. Замедленный бег не смог справиться с горой мышц и грацией гепарда. Если бы эта сцена была в фильме, я бы обаятельно взял её крупным планом под замедленную клубную музыку и замедлил, подчёркивая игру мышц и ущербность жертвы.

– Пожалуй, начнём с самого простого. – Босс пожевал губами, будто решаясь на то, что хочет сказать. – Мы пересмотрели пункт Устава в параграфе запретов и добавили туда несколько слов в пользу женского пола. – Ваги́ вздохнул и с гордо поднятой головой заявил. – Отныне женский пол не будет редкостью в наших рядах, поэтому нам стоило пересмотреть их права. Ознакомиться с нововведениями в Уставе, вы можете так же, как и раньше, в Третьем корпусе через неделю. И так, по новому Уставу, принятому и подписанному пятью Капо, мы принимаем новые возможности в нашу семейную жизнь.

– Принимаем. – Все, как один, хором, как по приказу, проговорили это слово.

И пока Ваги́ продолжал свою речь, я, как действующий Капо подписал в Уставе своё имя в знак согласия новым правилам. Скорее этот документ был больше похож на дополнительное соглашение к Уставу. Один листочек А4 на планшете в руках Ло́виса вдруг оказался снова в бардачке его машины.

– Следующая новость такова, среди нас есть один. Он не раз уже раскрывал наши тактические точки нашим неприятелям. Это уже третий раз, больше предупреждений в его сторону не должно быть. Во-первых, раскрытие тактической точки, под названием «Третий корпус». Вы все слышали о сирене посреди ночи. Во-вторых… – Ваги́ загибал пальцы высоко над головой. – Телефон в тактических точках запрещён. И в-третьих… – Ваги улыбнулся амбалу, который держал скрученным зверька, а тот, в свою очередь, стянул его в тиски сильнее. – была доказана его причастность группировке Барсуков.

Я поморщился от смазанной логической цепочки, выстраиваемой этим стариком, но смысл мне был предельно ясен. За все эти годы я привык к его нерасторопности и непоследовательности. Любому другому стало бы тяжело понять происходящее, но не тем, кто успел ощутить скрывающуюся мощь под внешней маской сморщенной хлипкости.

С этими словами парни зашуршали на местах в громких перешёптываниях. Недовольство читалось на их лицах, злость и сердитость. Я оглянулся, чтобы рассмотреть их лица и им явно не нравилось то, что говорил Ваги́. Так же мне было заметно как Костя вздрогнул от слова «Барсуки».

– Тебе как будет удобнее? Лицом или затылком? – Этот амбал покрутил парнишку вокруг оси и взглянул на меня с немым вопросом.

В то время глаза жертвы заискрили слезами и жалкие попытки освобождения никак не могли дать шанса на выживание. Он умолял и просил Ваги́, но тот не слышал. Ло́вис подошёл ко мне ближе и это действие читалось как невозможность неповиновения приказу Ваги́.

– Что скажешь, Руслан? Докажешь нам свою преданность? – Парни требовали крови и выкрикивали «Докажи!». – Если ты сейчас лишишь нас предателя, то докажешь, что действовал тогда во благо.

Я стоял с кольтом в дрожащей руке и знал, что должен сделать, но вместе с этим, я потеряю свою человечность навсегда. Стану убийцей и это лицо никогда не оставит меня в покое. Стоит ли оно того? Тот ли я, что прежде? Иду ли я по правильному пути? Это уже не важно. Важно только то, что я совершенно точно знаю свою цель. Но ради неё мне нужно вырасти, мне нужно заставить Ваги́ доверять себе. Мне нужно… нужно вернуть прошлое, в котором Костя и Вика на всегда останутся в покое. Мне нужно будущее, в котором все, кто мне дороги, на всегда останутся в безопасности. И если сейчас, для этого, мне нужно выстрелить, я выстрелю.

Решение нужно принимать быстрее.

Оглядываться к кому-нибудь за советом станет глупостью и это решение должно быть коротким и чётким, без сомнений, без стеснений. Вот и настал тот день, когда Ваги́ усомнился во мне. Когда он усомнился в том, что я достоин его места. Усомнился в моей правильности и преданности.

Этого парня повернули ко мне спиной, и я поднял руку. Ло́вис смотрел на меня одними зрачками, незаметно кивая. Нажать на курок и ты скован внутри. Моя жизнь будет продолжаться хаосом чьих-то презрений. Ло́вис с хмурым видом изучал мои эмоции и на мгновение ослабил мимику. Я вспомнил тот день, когда и ему пришлось не сладко. Только Ваги́ не пожалел его. Не ждал. Просто приказал юному мальчишке нажать на курок. Ло́вис держал каменное лицо, но на нём всё равно проступали слёзы. Я чётко помню его эмоции. Лишить кого-то жизни… не самое приятное в нашей работе. Я тогда думал, что Ваги́ одумается, но этого не произошло. Ваги́ направил дуло пистолета белобрысому парнишке и отдал последний приказ. Ноги Ло́виса пошатнулись и чуть не согнулись пополам от этого напряжения с холодным железом у виска. Выстрел прогремел звонким эхом в наших ушах. И мы смотрели друг на друга с ошалелым видом несколько секунд, прежде чем поняли, что произошло. Ло́вис не поворачивал головы, но я посмотрел на труп. Он попал ему прямо в шею. Пуля прошла на вылет, дробя кости. Ло́вис не поворачивался, не смотрел, а только лишь изучал мои эмоции и слышал задыхающиеся всхлипы своей жертвы. Он не попал в цель и заставил человека мучаться. Глаза Ло́виса были наполнены ужасом, как и мои. Но Ваги́ выстрелил добивной пулей и эти странные звуки сразу прекратились. А сейчас передо мной стоит уже взрослый мужчина, который молча вспоминает себя на моём месте.

Краем глаза заметил, как из дома вывели девушку. Яркий свет за её спиной усиливал силуэт и тогда мои глаза забегали от растерянности. Я начал всматриваться в силуэты обеих, но мой разум играл со мной не давая разобраться в том, кто же из них Вика и она ли это вообще. Ло́вис обернулся на звук захлопывания двери и кивнул в её сторону. Она застыла. Она стоит и, кажется, вглядывается в мою сторону, как и все, кто присутствуют здесь. Я снова посмотрел на девушку, ту, другую, которую привезли сюда и тогда мой взгляд затвердел. Вдруг у меня стало больше сил и решительности. Я переместил свой взгляд на Костю. Он почти обвис в тисках мужиков в форме, но отчаянно пытался приглядеться ко входу в дом. Я сделаю это. Ради их свободы. Я стану тем, кто освободит их, чего бы мне это ни стоило.

Я сделал вращательное движение кольтом, и парень в форме тотчас повернул жертву ко мне лицом. Ваги́ наблюдал за всем происходящим с восхищением. Осознание всего хаоса не оставляло мне выбора. Я не могу не сделать этого. Не могу предать Ваги́, Костю и Вику, не могу предать себя и свои достижения, мне нужно чётко следовать своему плану. Мне нужно стать тем, кто сможет отпустить эту чёртову пулю.

– Ведь, что же значит чёрный конверт? Это не просто плата за содеянное чьей-то кровью или жизнью. В первую очередь это потеря своего статуса и уважения всех членов группы. Ты бы хотел стать изгоем, Руслан? Ты хочешь потерять статус? – Послышались возгласы «Мы тебя уважаем, Руслан».

Вдруг девушка взвыла притупленным визгом через скотч, а я снял кольт с предохранителя и нажал на курок.

Нажал на курок…

Пуля пролетела навылет через лоб жертвы.

Я сразу ощутил плоды своих тренировок на манекенах. Я не заставил жертву страдать. Хоть чем-то мы отличаемся с тобой, Ло́вис.

Рука ослабла, глаза закрылись сами собой, я разве что не упал на колени.

Любое прерывание события является его невыполнением.

Пока все оглядывались на девушку, я выстрелил второпях не потерять свой шанс. Ло́вис повернул голову на жертву, как тогда сделал это я. Я наблюдал эмоции Ло́виса. Видел в его глазах тот же ужас, что и тогда. Я ощутил, как в его висках застучал пульс, пытаясь понять, что он чувствует, для того чтобы не думать о самом себе.

Шанс обрести свободу от чёрного конверта. Шанс стать правой рукой Ваги́. Шанс свергнуть его и стать СВОБОДНЫМ. – звучали в моей голове.

Ло́вис забрал кольт. Его ошалелые глаза начали изучать эмоции Ваги́. Если бы мы были мальчишками, он бы взял меня за руку в знак поддержки и защиты, я знаю это, я сделал бы так же. Ло́вис вдруг переместил свой взгляд на вход в дом и снова кивнул в ту сторону.

Парень в форме пнул безжизненное тело. Я увидел этот момент замедленным, наблюдая как кровь стекает на землю тонкой струйкой. Тошнота подступила к горлу и затем его стеклянные глаза приковали к себе мой взгляд, и я залип на них, запоминая каждый миллиметр его глаз сквозь темноту.

Костя застыл на месте где-то позади меня, я даже не слышал его учащённого дыхания. Но я почувствовал его страх и ненависть ко всему окружающему как что-то вполне осязаемое, почувствовал его электрическое поле, нервные волны.

Ваги́ захлопал в ладоши с широченной улыбкой на лице, с той улыбкой, которая скрывала за собой нечто пугающее. Его улыбка… дьявольская. Скрывающая смысл бытия и скрывающая правду.

Этот момент вдруг стал таким медленным, будто время застыло на этой поляне. Я оглядывал людей, а они будто застыли во времени. Мой пульс и внутричерепное давление усилились. Из носа пошла кровь, а в глазах будто полопались сосуды. Ваги́ вдруг запылал графическим пламенем, будто нарисованным на его плечах. Мне стало нечем дышать от страха, а вокруг пространство начало сужаться и крутиться.

Я не упал, но время резко продолжило своё течение. Ничего не было, никаких звёздочек перед глазами или чего-то похожего. Только в голове появился оглушающий рой шумных и горячих мурашек. Они скатывались с моего затылка по лицу вниз к груди, обжигая кожу изнутри и замедляя ускоренный до этого пульс.

Девушка продолжала визжать и понял, что слух ко мне возвращается. Я был оглушён? Уши вдруг начали пылать. Только теперь я оглянулся в её сторону, но так и не смог увидеть лица. Я хотел побежать к ней и узнать в её лице Вику. Но не смог сделать и шага, охраняемый Лóвисом. Я мог бы наплевать на него, но не хотел лишать его своего уважения. Мой взгляд не переставал метаться от одной девушки к другой и я никак не мог решить к какой из них мне следует бежать, если вдруг Вике будет угрожать опасность.

По всей видимости одну из девушек напугала эта сцена. Сцена убийства мало кого может не привлечь или развеселить. Конечно же… что это со мной? Я вглядывался в темноту, но никак не мог сосредоточиться на ней. В испуге билась только одна, что заставляло меня задуматься.

В ушах зазвенело и поток мыслей начал захлёстывать разум. Почему я стою? Я оцепенел. Почему я не бегу к ней? Не хочу драки с Лóвисом. Это она? Нет, это не может быть она. Я убил человека? Да, ты убийца.

Голос, что задавал вопросы в моей голове, был тревожен и напуган, он, как невинный и сожалеющий о прошлом, не мог поверить в происходящее. Но голос, что отвечал ему… был хуже, чем Ваги́. Он не радовался и не сожалел, он был твёрд и безэмоционален. В то же время он был никаким, без интонаций и не принадлежащим никому. Он просто был и был как импульс, не более. Он мог стать тем, что можно увидеть или прочитать, но не мог стать тем, что можно услышать. Он просто был внутри меня и был не моим. Этот голос был как вселенная, приходящая из ниоткуда и уходящая в никуда. Он не может быть моим. Никогда им не станет… или это уже я? Он даже не голос, а просто приходящий смысл, без оболочки, но очень тяжёлый.

Под давлением ревущей толпы и наставлениями Ваги́, я всё же сделал это, сделал этот выстрел. Путь к свободе я буду выгрызать зубами, если придётся. Теперь я убийца? Да, на твоём счету теперь есть одна жертва.

Меня рвало на части и тело сковало невидимой нитью. Я почувствовал тяжесть своего тела и тяжесть каждого движения им. Страх куда-то исчез перед той самой правдой, что осталась на поверхности. А правда – что сделанное уже не изменить. Я на это способен.

Я не знаю смогу ли когда-нибудь смириться с произошедшим, но хотелось бы верить, что всё это было не напрасно. Что не напрасно я выбрал этот путь. Путь, в котором я должен стать тем, кому не будет совестно пустить пулю в лоб за безопасность своих близких. Путь, в котором больше никто не заставит меня подчиняться кому бы то ни было. И путь, целью которого станет собственная независимость и власть.