Стая

– Да. Разбудил? Прости.

Сонно покачиваясь, Крысёныш дошёл до ванной, потом до кухни. Хотелось бы знать, зачем Вожаку будить его посреди ночи. Это проверка? Или обещанный ранний подъём?

– Доброе утро. Просыпаешься ты так шумно, будто и не жил на улице. Вербу вот разбудил, – проворчал Вожак.

– Который час?

– Начало пятого. К пяти надеюсь разобраться с твоим обмундированием. Ботинки никуда не годятся, да и маска на ладан дышит. Потом пойдём в зал, гляну, на что ты способен.

Вожак поставил перед Крысёнышем миску крахмальной каши: снова с мясом и жиром – и высыпал какой-то белый порошок в его чашку. Последние крошки из пустого пакетика вытряхнул себе на язык.

– Что это?

– Узнаешь, погоди. – Вожак нагнулся, залез в самый дальний угол стола и достал оттуда литровую банку. Крысёныш видел её вчера: там был сахар. Вожак открыл банку и положил одну чайную ложку с горкой в чашку Крысёныша.

– Я же здоров! – воскликнул подросток. Даже царапины, полученные в последней драке, в чистоте Вожаковской квартиры не воспалились. Сейчас точно не стоит переводить на него сахар.

– Я знаю. Но утро для тебя, поверь, будет непростое. Пей. И витамины держи – их через день, как везде, – Вожак размешал сахар и поставил кружку перед ним. Крысёныш осторожно отхлебнул. Сахар чувствовался, но в целом напиток был скорее горьким. Новичок быстро допил всё, не переставая удивляться вкусу.

Уже убирая посуду в чан с водой, Крысёныш начал чувствовать себя бодрее. Взгляд наконец-то стал нормально фокусироваться, ноги не подгибались. Вожак, глядя на него, улыбнулся уголком губ.

– Это всё от сахара?

– Сахар и кофеин, – ответил Вожак. – Полезная вещь, а?

Крысёныш поражённо молчал. Кофеин был не меньшей редкостью, чем сахар, а может и большей. Сейчас всё это уже давно синтезировали на заводах, но цена была баснословной. И Вожак так запросто высыпал две ценнейших вещи в стакан к какому-то приёмышу? Либо он до идиотизма благороден, либо ещё богаче, чем кажется.

В прихожей Вожак протянул Крысёнышу новые ботинки:

– На, померяй. Правильный размер?

Обувь пришлась впору. Похоже, ботинки Вожак откопал где-то только вчера, потому что за остальным пошли на склад. Им оказалась квартира напротив, и запиралась она даже надёжнее, чем жилая – Вожак по очереди вставлял несколько различных ключей в скважины или прикладывал к панелям. На складе взяли немного повседневной одежды, новую шапку, пару масок и рюкзак.

– Надень старые ботинки. Сейчас пойдём в зал. Тренироваться пока будешь в них, как совсем развалятся, найду тебе что-нибудь другое.

Большой полуподвальный зал терялся во мраке. Вожак щёлкнул выключателем, под потолком с жужжанием включились лампы. Кислородные генераторы не работали. Не снимая маски, Вожак плавными, текучими движениями начал разминаться. Крысёныш последовал его примеру.

– Ладно. Теперь пробежимся. Думаю, сорок кругов ты выдержишь без труда. Но бежать будем дольше, пока совсем не расклеишься. Быстро не надо, меня не обгоняешь, понял?

Крысёныш кивнул, глядя перед собой. Вожак легко двинулся вперёд. Новичок с трудом приноравливался к темпу, пытаясь не отстать, но уже через пять кругов перестал успевать за старшим. Вожак развернулся и, продолжая бежать задом наперёд, спокойно сказал:

– Не можешь так быстро – ничего. Возьми темп помедленнее. Чтобы дышалось нормально.

Он попал в точку – бока у Крысёныша уже ходили ходуном. Снизив скорость, насколько можно, он потрусил вдоль стены. Вожак раз за разом обгонял его и пристально поглядывал – похоже, считал круги.

Лёгкие горели. Про ноги и всё остальное Крысёныш уже не думал, настолько мучительно было вдыхать. Голова сама собой запрокидывалась наверх и покачивалась из стороны в сторону при каждом шаге. Он давно дышал ртом, но воздуха всё равно едва хватало. Проклятая маска, казалось, не давала кислород, а наоборот, душила. Её хотелось сдёрнуть, и только остатки здравого смысла мешали сделать это. Пот заливал лицо. Пару раз он был близок к тому, чтобы оступиться, и едва удерживал равновесие – повезло, если Вожак этого не видел. Счёт кругов сбился, но до сорока ещё в любом случае было далеко. Главное бежать. Не останавливаться.

– Стоп! – на плечо Крысёныша легла ладонь, прерывая пытку. Он остановился. Кровь тут же бросилась в голову, его повело, появилась тошнота. Откуда-то сверху послышался тяжёлый вздох.

– Так, не стой. Ходи туда-сюда. До турника и обратно, – строго велел Вожак, и Крысёныш побрёл вперёд, прикладывая силы, чтобы не согнуться пополам.

– И что мне с тобой делать?

– Я… мало… пробежал? – выдавливая слова по одному, спросил Крысёныш. Неужели Вожак решит, что он слишком плохо подготовлен, и выставит его на улицу!? И чем таким они занимаются, если нужно уметь бегать по сорок кругов?

– Да уж не много. Ладно, что есть, то есть. Приходи в себя, мы не закончили. Ещё десять раз пройдись туда-сюда, потом можешь сесть.

После бега Вожак смотрел, как Крысёныш отжимается, прыгает, подтягивается и чёрт-те что ещё. Велел ему кувыркнуться, не присаживаясь на корточки, – новичок кое-как справился, но отбил всю спину. В целом он явно был не на высоте и прекрасно это понимал. Легче всего оказалось пройти по трубе толщиной с руку. Вожак посмотрел на это, довольно хмыкнул, достал из рюкзака какую-то тряпку и завязал Крысёнышу глаза. Потом повёл его на другой конец зала.

– Задание то же. Вперёд, и держишь равновесие. Тут даже попроще будет.

Вместо трубы теперь была плоская доска с ладонь шириной – легкотня, он когда-то любил ходить по бордюрам. Пять шагов по прямой, затем три – по наклонной вверх, прямо, чуть вниз и снова вверх. Крысёныш шагал, чуть оттопырив локти, чтобы легче держать равновесие.

При очередном шаге лодыжка наткнулась на препятствие, он, взмахивая руками, полетел вниз – и его тут же поймал в охапку Вожак. Крысёныш снял повязку и осмотрелся. Конструкция, которую он заметил ещё во время бега, а теперь практически одолел, проходила примерно в метре от земли. Вожак, подставивший ему подножку рукой, довольно ухмылялся – об этом можно было догадаться, несмотря на маску.

– Отлично. Что-то тебе всё же даётся запросто. Пока запомни: если в ближайшее время влипнешь в переделку и надо будет убегать – ищи узкую трубу. Обломки моста, газовые трубы, что угодно – между двумя крышами или берегами. Ты ведь чуть не бегом всё это можешь, верно? А высоты не боишься? Тем более. В этом твоё преимущество. Проскочишь – и только тебя и видели. Пока всё, идём наверх.

Несмотря на сахар и кофеин, после такой разминки Крысёныш чувствовал себя вконец разбитым. Он с трудом поднялся на шестой этаж. Вожак, вначале оставшийся закрыть зал, легко обогнал его и уже высунул голову из ванной, когда новичок появился на пороге. Старший выглядел довольным и бодрым.

– Дверь закрой. И давай в ванную – оботрись, чтоб по́том не несло. Душ будет только завтра. Попей на кухне и иди в самую маленькую комнату – кое-что покажу.

Вожак хлопнул входной дверью, а когда Крысёныш управился, уже вернулся обратно с парочкой старых масок и набором инструментов, каждый в длину не больше пальца. Полчаса он объяснял приёмышу, как разбирать, чинить и подшивать маски. Раньше Крысёныш даже не представлял, что так делают! Оказывается, дыхательный фильтр можно чистить, а металлические пластины-оксигенаторы – заменять. Вожак оставил ему детали и инструменты:

– К вечеру почини свою маску и ещё вот эти три старых. Справишься?

– Да, хорошо.

– Днём ты наверняка опять захочешь спать. Это очень хорошо, спи. Даже если не управишься с работой до ужина – в этот раз не страшно. И ещё: Верба оставит тебе дополнительный паёк на полдник, съешь непременно. Я пошёл.

Спать и есть уже хотелось, но Крысёныш сперва решил закончить хотя бы с одной маской. Он понял, что готов в лепёшку разбиться, лишь бы заслужить одобрение своего наставника, хотя знает его чуть больше суток. После ужаса и неизвестности наконец появился кто-то, кто ставил внятные задачи и очерчивал мир устойчивыми рамками квартирных стен. И больше не требовалось каждую минуту думать о выживании.

Глава 3.

Вечером того же дня Верба, вернувшись с работы, осмотрела Крысёныша. Взяв врачебную «слушалку», знакомую по кабинету педиатра в прежние времена, велела ему снять футболку и повернуться спиной. Послушала, что-то записала в планшет. Достала странный приборчик, попросила вдыхать и выдыхать через него то так, то эдак. Снова записала много цифр, что-то посчитала, прикинула и спросила:

– Пневмонией болел? Давно?

– В начале гибели растений. Тогда ещё были эти, как их…

– Антибиотики?

– Ну да. Мне ещё хватило, – сказал Крысёныш и прикусил кончик языка, чтобы не продолжать. Ему тогда повезло заболеть, как бы странно это ни звучало. Повезло, что заболел первым в семье.

– Тогда понятно, почему ты так хило бегаешь. Лёгкие не восстановились сразу, а теперь придётся хорошенько потрудится, чтобы привести их в норму. Ну ничего, думаю, это дело поправимое. И ещё одно: скажи, как тебя по паспорту, я запишу.

– Я паспорт давно потерял.

– Не страшно. Имя-то не забыл, и остальное тоже. Восстановим. Вот попадёшь, не ровен час, в больницу или в участок, нам кого по Москве искать, Крысёныша? Держи, запиши сам всё.

Крысёныш заполнил графы в планшете, Верба прочитала и, не удержавшись, хихикнула:

– Ты серьёзно Иван Петрович Васильев или прикалываешься? Везунчик, нечего сказать.

– А у вас тоже есть имена?

– А как же? Или ты думаешь, за квартиру платить квитанция приходит на имя «Вожак», «Солоух» и так далее? Но мирские имена у нас не в ходу, так сложилось. Да и в квитанциях другие имена. Вымышленные. Паспорт же при оплате не проверяют.

Крысёныш не стал любопытствовать дальше. Со временем, может быть, узнает, а пока всё равно незачем. Даже если скажут – забудет.

На следующее утро Крысёныша подняла Верба. Он разлепил глаза. Болело совсем всё. Он даже не был уверен, не чувствовал ли себя лучше, когда его едва выдрали у банды Солоух и Волколак. Хоть разбудили сегодня попозже, уже что-то.

– Скорее одевайся, тренировка, – объявила Верба. – Потом поедим.

Крысёныш застонал, но про себя. Несмотря на паршивые ощущения, он понимал, что заниматься необходимо. Верба и Вожак для него попеременно отрывают куски от своего утреннего сна, ему следует быть благодарным за это. Но как же сложно вообще подняться с кровати!

Тренировка с Вербой была короче и легче, чем вчерашняя. Сначала она велела Крысёнышу размяться как следует, и под её руководством он полчаса махал руками, ногами, разогревал тело, пока утренняя боль почти полностью не ушла.

– Теперь дыхательные упражнения. Самое первое и главное: положи ладонь на живот и дыши так, чтобы толкать её при каждом вдохе как можно сильнее. Диафрагма пойдёт вниз, и это заставит лёгкие растянуться.

Крысёныш проделал всё как надо, после десятка глубоких вдохов закружилась голова. Верба кивнула.

– Сейчас покажу ещё несколько упражнений. Запомни и делай пять раз в день.

Пока Крысёныш возился с разминкой и осваивал дыхательные упражнения, Верба сама успела пробежаться, сделать серию отжиманий и как следует отколошматить грушу в углу, сетуя, что удар у неё слабый. Крысёныш только присвистнул.

– У вас в Стае все такие? Я думал, только Вожак.

– А как Солоух с Волколаком тебя отбили, не удивился? Их же двое было всего. Хотя вряд ли ты тогда соображал.

– Ну, Солоух, Волколак, Вожак. А девочки тоже что ли?

– А ты сексист! – поддразнила его Верба. Потом посерьезнела и продолжила. – Физическая форма – это выживание, Крысёныш. В своё время, когда стало ясно, что вирус пересёк океан и беды не миновать, Вожак силами всей Стаи соорудил этот зал. Недвижимость тогда дешевела, а у нас с братом денег хватало – родители позаботились. Выкупили, а всё это – она обвела рукой зал – соорудили всей Стаей.

Потом Вожак заставил нас тренироваться. Уговорами, разъяснениями или прямым приказом. Послушались многие, но не все. Тогда мы ещё были Стаей только на словах. Некоторые не понимали, зачем это надо. Вечером переться непонятно куда, чтобы потом с утра выдирать разбитого себя из кровати на учёбу или работу. Ещё и когда мир вокруг рушится!

Но те из нас, кто сразу не уехал из Москвы, после гибели растений быстро разделились на две группы: закалённые тренировками и мёртвые. С того момента авторитет Вожака никто не оспаривал, и до сих пор его приказы – закон.

– Но что такого произошло? – Крысёныш на секунду прервал упражнение, чтобы задать новый вопрос. Верба ответила, продолжая методично качать пресс:

– Ничего всеобщего. Так или иначе, каждый прошёл проверку на прочность. И не все выдержали. В мою квартиру, например, вломились, когда я была дома. Люди тогда зверели, грабили, захватывали целые дома – так складывались первые банды. Дать отпор я не могла, но меня хватило на то, чтобы быстро свалить на пол парочку нападавших – помогла неожиданность – и сбежать. Они, естественно, погнались следом – полиция могла бы их выследить, дай я показания в участке. Поэтому бежать пришлось далеко, быстро и не разбирая дороги. Они отстали, только когда потеряли меня на какой-то заброшенной стройке. Будь я в тот день такой же слабой, как до гибели растений – рухнула бы ещё на полпути. А так добралась до Вожака. С ним и осталась.

– Так он твой брат? Вы не очень-то похожи.

– Брат, угу. Хотя я до пятнадцати лет жила у бабушки. Ох и цапались мы, когда я только переехала! Но это в прошлом. Теперь держимся вместе.

Верба встала, отдышалась и махнула Крысёнышу рукой:

– Тащи маты. Нужно ещё кое-что тебе показать. Падать ведь ты не умеешь?

– Вообще-то, приходилось, и не раз, – фыркнул Крысёныш, стеля мат.

– Что приходилось, не значит, что ты умеешь. Вставай поближе.

Крысёныш сделал шаг вперёд, Верба взяла его за рукав – и после безумного вращения он вдруг понял, что уже лежит на мате, больно ударившись затылком. Кажется, ему подставили подножку, но Крысёныш не был до конца уверен. Он сел, потирая голову. И бок, похоже, тоже отбил.

– Видишь, и на матах весь искалечился. А нужно, чтоб тебя хоть бы и Вожак по всему залу валял, а ты, как мячик, перекатывался, – Верба посмотрела на кислую мину Крысёныша и осеклась. – Прости, похоже я всё-таки переборщила. Зря я так сразу. Как ты там, целый?

– Порядок.

– Тогда смотри. Падаешь на спину – чуть ссутулься, раскинь руки назад, а подбородок обязательно прижми к груди. А то долбанёшься затылком, мало не покажется. Пробуй. – Верба уже осторожнее толкнула Крысёнка в грудь. – Да не отшагивай ты, а падай! Я, конечно, и сильнее могу, но оно тебе пока не надо. Ещё раз. Так, уже что-то, хотя упал, конечно, паршиво. Руки не разводи крестом, когда падаешь, держи под сорок пять. И не сжимай кулаки, ладонь прямая.

– Сорок пять чего?

– Градусов, Крысёныш, градусов, – вздохнула Верба и показала сама. При этом, чтобы упасть, она ухитрилась как-то сама себе подставить подножку. – Пробуй. Двадцать раз упадёшь – хоть раз точно получится.

Крысёныш пробовал. Потом Верба показала, как падать на бок, в конце дошли до кувырков и перекатов. Получалось пока не очень, но она, похоже, была довольна его результатами.

– На сегодня всё. Часик поскакали, и будет. Идём завтракать, мне на работу скоро.

Так завертелись дни. С утра с Крысёнышем занимались Вожак или Верба, днём он делал, что поручили, спал и лазил по Сети, вечером разговаривал с Вербой и иногда с Вожаком.

Бегал Крысёныш почти каждый день, причём любимым занятием Вожака вскоре стало набросать чего попало по периметру зала и устроить «полосу препятствий». Хорошо, если при свете – иногда Вожак его выключал. Зато пришлось быстро освоить падения и перекаты – что верно, то верно. Пару раз Вожак устраивал уличные тренировки. Крысёныш осваивался на крышах и чердаках, учился отличать пустующие подвалы от тех, из которых кто-то просто вышел на пару часов, неслышно и незаметно пересекать квартал. Он по-прежнему удивлялся – это что, подготовка в спецназ? – но не перечил.

За неделю Крысёныш набрал в весе, выучился чинить маски, одежду и обувь и считать в таблицах данные от Кошки – она работала на городской таможне, устроенной после гибели растений.

Всё, что ввозилось и вывозилось, проходило обязательный досмотр: это позволяло избежать воровства при поставке товаров и собрать пошлину с уезжающих. Пошлина при выезде была небольшая, но касалась всего: денег, продуктов, вещей. Увозишь двадцать банок синтемяса – отдай одну городу. Коррупция, конечно, процветала, но и толк был.

Кошка, возглавлявшая юго-западный отдел таможни, регулярно отправляла информацию о количестве добра, пересекавшего границу города, Вожаку. Это позволяло координировать действия Стаи. Завозят продукты – торопись затариться. Начались поставки сырья – скоро в городе сильнее задымят заводы, могут повылазить всякие вольные бродяги, держи ухо востро.

В субботу, пока старшие работали, Крысёныш вымыл большой бак посуды – её замачивали два раза в неделю в заранее наполненном баке, а потом обтирали и ополаскивали, чтобы экономить воду. Потом принял душ сам, наслаждаясь ощущением чистоты, и уселся с планшетом.

Вожак вернулся почти сразу после Вербы, следом за ней вымылся и впервые сел за стол с осмысленным, не оловянным взглядом. Рассказал пару курьёзных случаев в депо, поболтал со всеми. Потом встал, вышел из квартиры и вернулся с браслетом. Под барабанную дробь Вербы по столу вручил его Крысёнышу.

– Поздравляю, – взъерошил ему волосы Вожак. – Теперь будешь на связи со всей Стаей. Завтра Верба расскажет, как им пользоваться. А сегодня предлагаю отпраздновать. Чай, кофе, господа?

– Ты серьёзно? – округлила глаза Верба.

– Слушай, мы пьём чай десяток раз в году. Кофе и того реже. А душа хочет праздника! В конце концов, я первый раз сегодня принял кого-то нового в Стаю. А то мне эти браслеты вечно только отдавали…

– Ну ладно, убедил. Мне, чур, кофе.

– Отлично. Крысёныш?

Крысёныш остановился на чае. В своё время он не успел распробовать «взрослый» напиток – кофе, и сейчас отдал предпочтение чему-то знакомому. Вожак вскипятил чайник, кинул в маленькое ситечко чайную ложку заварки и залил горячей водой прямо в кружке Крысёныша. Для себя и Вербы достал кофемолку и турку. Почуяв умопомрачительный запах смолотых зёрен, Крысёныш даже пожалел было, что выбрал чай. Но Верба милостиво дала отхлебнуть из своей кружки – и он понял, что такая горечь вряд ли бы ему понравилась. Наверное, надо иметь привычку.

Поздно вечером пошли запускать дроны. Отошли на пару кварталов, чтобы не наследить у своего дома, и устроили сплошное баловство. Дрон Вожака взялся за высший пилотаж: заваливаясь через бок, переворачивался в воздухе, пикировал, чертил восьмёрки и многоугольники. Верба сняла улыбающиеся лица Крысёныша и Вожака и строила их голограммы. Сам Крысёныш первый раз получил в руки пульт и был страшно рад уже тому, что его дрон летит вверх-вниз и по прямой. Вечер однозначно удался!

Вернувшись домой, Вожак сразу прошёл в комнату, не включая лампы.

– Всё, я спать. Меня не кантовать, будить по поводу конца света.

– Давай-давай, спокойной ночи, – сказала вслед Верба. – Он будет отсыпаться, – пояснила она Крысёнышу. – Завтра встанет часа в два после обеда. Хоть отдохнёт. Так что утром вставай тихонько и сиди в другой комнате – ты очень шумный, разбудишь.

– Понял. А Вожак разрешит мне ещё остаться тут? Или, если уж он раньше срока принял меня в Стаю, придётся съезжать?

– А ты хочешь жить где-то ещё?

– Честно – нет. Но и вам непросто тратить на меня столько времени. А ещё кислород, воду и остальное.

– Если бы ты задал этот вопрос Вожаку, он точно бы спросил, где и как ты тогда планируешь жить. Сам по себе? Без работы, в заброшенной квартире? А ты не нашёлся бы, что ответить. Или не так?

– Так.

– Я тебя третировать не буду: живи с нами, никто не гонит. Вожак сказал про месяц, значит, месяц точно без проблем. Да и в целом ты головастый, а ему вечно не хватает рук и времени на всё. Так что не переживай раньше времени, будет день – будет пища.

Вожак сонно поднял голову, когда новичок завозился под одеялом, пытаясь удобнее пристроить руку с браслетом, и тут же уснул дальше. Крысёныш уже знал, что никто не снимает браслеты на ночь. Он закрыл глаза, заново переживая сегодняшний вечер. Если так пойдёт и дальше – этот месяц может стать самым счастливым за долгое время.

Глава 4.

Примерно через неделю вечером Верба вернулась домой обеспокоенная, с порога сказала:

– Мне написала Сойка. Её матери стало хуже, нужны лекарства. Время звонить Кошке, надеюсь, она не откажет.

Что-то об этом Крысёныш слышал ещё на последнем общем собрании, но не до конца понял.

– Причём тут Кошка? И почему они общаются через тебя?

– Сойка просто стесняется обратиться к ней напрямую. Понимаешь, средоточие лекарств – это лаборатории фыров, а туда так просто не проберёшься. Когда лекарства понадобились впервые, Кошка принесла их на следующий день, а на вопросы сказала, что они, мол, из фыровских лабораторий, а значит, помогут. Никто до сих пор не смог добиться от Кошки ответа, как она туда проникает. Может быть, она думает, что нам безопаснее не знать. Может, это и правда так. Вожак не одобряет, конечно, хотя и не запрещает.

Верба помолчала и невесело усмехнулась:

– Просить одного из Стаи идти на опасное задание – морально нелегко, душа болит. А если передать просьбу через Вожака или меня – вроде как появляется налёт официального приказа, а сам и не при чём. Сойка не признается даже сама себе, но именно поэтому она пишет мне, а не Кошке, – девушка покачала головой, глянула на браслет. – Ого, Вожак просит Кошку срочно зайти сюда, прежде чем она отправится на задание. Значит, ждём гостей.

Браслет Крысёныша тоже еле уловимо завибрировал – Вожак писал Кошке через общий чат. Ну что ж, так все будут в курсе.

Ночью устроили совещание. Крысёныш находил разговор совсем уж странным, но помалкивал. Коль есть уши – молчи и слушай, решил он.

– Так ты пойдёшь за лекарствами? – задал первый вопрос Вожак.

– Мы, кажется, уже обо всём договорились с Вербой. Да, пойду. Может быть, пошла бы уже сегодня, если б не это «совещание»! – Кошка сидела, прижав локти к бокам, и, опустив взгляд, дёргала заусеницы на пальцах – явно нервничала, но говорила напористо, громко и даже нагло.

– Мне неловко тебя задерживать. Но помнишь, прошлый раз я сказал, что это был твой последний одиночный поход?

Кошка молчала.

– Помнишь. Итак, ты берёшь с собой любого из Стаи. Есть предпочтения?

– Я пойду одна.

– Это не обсуждается. Кошка, не устану напоминать – ты, как и все мы, к сожалению, не бессмертна. И…

– И ты хочешь сделать меня смертницей прямо сейчас? Вдвоём там не пройти!

– Где пройдёт один, там пройдёт и рота, если научить, – возразил Вожак. – К тому же, ты могла бы оставить напарника у входа. Чтобы он ждал и мог помочь, если что.

– Нет, опасно. Если по камерам заметят, что у секретного входа сидит не пойми кто?

– Есть способы скрыться от камер. Ты сейчас опять заявишь, что на такое не пойдёшь, но я приказываю тебе взять напарника. Если есть возможность доставать у фыров лекарства, вся Стая должна о нём знать. Я советовал бы взять Солоуха, у него бесшумный транспорт, – Вожак едва заметно приподнял уголки губ, но Кошка этого не увидела – буравила взглядом пол.

– Ну нет. Этот транспорт – единственный на всю Москву, вычислить его, если что, будет легче лёгкого. А если Сюк испугается и начнёт шуметь, пока нас не будет?

– Солоух отлично его выдрессировал. Если нужно будет уходить от погони, Сюк незаменим.

– Моя задача – обойтись без погони с перестрелками, как и раньше. Никаких больших и шумных крыс!

Вожак помолчал, прищурился.

– Значит, шумные и хорошо знакомые крысы тебя не устраивают? А что насчёт одной маленькой?

– Ты о чём? Сам знаешь, жучка я не возьму – там датчики на электронику.

– Зачем жучок? Возьми Крысёныша. Его единственного я не предлагал в прошлые разы, – Вожак улыбнулся, потом резко посерьезнел и отрубил, пристукнув ладонью по столу, – Решено! Если идёшь, идёшь с Крысёнышем.

Кошка сжала челюсти, давя несогласие, и буркнула:

– Ладно, Крысёныша возьму. Он, по крайней мере, будет слушаться старших.

Крысёныш не верил своим ушам. Его отправят на задание? Ещё и туда, где почти никто из Стаи не бывал? Быть того не может!

– Крысёныш, ты чего застыл? Сам-то не против? – уточнил Вожак.

– Да. То есть не против. Я пойду.

– Отлично. Тогда отправишься с Кошкой прямо сегодня, чтобы не терять времени. Поживёшь пару дней у неё до задания. Думаю, наша Кошка крысятами не питается.

– Я могу быть уверена, что он не полезет на рожон? – уточнила Кошка.