Безумная беллетристика

Однако я собирался говорить о другом. В мои намерения входило обсудить прогресс в медицине. При одной только мысли о невероятных успехах в данной области на сердце у всякого, кто любит людей (обоего пола), теплеет и правый желудочек распирает чувство законной гордости, идущее из перикарда.

Вы только представьте, всего сто лет назад не было никаких микробов, никаких кишечных инфекций, никакой дифтерии или аппендицита. Бешенство было почти неизвестно и совершенно неразвито. Всем этим мы обязаны успехам медицинской науки. Даже такие ставшие для нас сегодня привычными заболевания, как псориаз, паротит и африканский трипаносомоз, были известны лишь узкому кругу специалистов и для большинства населения абсолютно недоступны.

Рассмотрим прогресс в медицинской науке с практической стороны. Сто лет назад считалось, что жар можно снять, пустив кровь. Теперь мы знаем, что этот метод абсолютно непригоден. Семьдесят лет назад считалось, что от жара помогают снотворные препараты, но теперь мы убедились, что они совершенно бесполезны. Более того, совсем недавно, а точнее, тридцать лет назад, доктора считали, что самое надежное средство от жара – лед на голову и голодная диета, теперь же они уверены, что подобный метод не дает желаемого результата. На этом примере отчетливо видно, какой заметный прогресс наблюдается в лечении жара. Но воодушевляющие успехи отмечены сейчас почти во всех областях. В предыдущих поколениях людям, страдающим ревматизмом, рекомендовали носить в карманах круглые картофелины. Теперь им разрешается носить в карманах все, что душа пожелает, – хоть арбузы. Разницы никакой, абсолютно. Или возьмем лечение эпилепсии. Раньше первое, что советовали врачи в случае внезапного приступа, – ослабить воротничок, чтобы больной мог свободно дышать. Теперь же, напротив, считается, что лучше застегнуть пуговичку на воротнике пациента и пусть спокойно задыхается.

Лишь в одной области медицины прогресс оказался не столь заметным: я имею в виду продолжительность учебы. В добрые старые времена человек, отсидевший две зимы в колледже и отработавший два лета на лесопилке, выпархивал из стен alma mater готовым практикующим врачом. (Хотя некоторые студенты умудрялись вылететь еще быстрее.) Сегодня на овладение медицинской профессией уходит от пяти до восьми лет. Конечно, приходится делать скидку на то, что молодежь с каждым годом становится все тупее и ленивее, что подтвердит вам всякий, кому уже исполнилось пятьдесят.

Однако оставим это. Я только хочу сказать, что в наше время медицина очень простая профессия и выучиться ей можно за две недели. Вот как это делается.

Пациент входит в кабинет.

– Доктор, – говорит он, – у меня ужасные боли.

– Где?

– Здесь.

– Встаньте, – говорит врач, – и положите руки на голову.

Затем он обходит пациента и со всей силы ударяет его по спине.

– Больно? – спрашивает он.

– Очень, – отвечает пациент.

Тогда врач резко разворачивается и наносит ему хук левой в область сердца.

– А так? – злорадно спрашивает он.

Пациент как подкошенный валится на кушетку.

– Можете встать, – говорит эскулап и отсчитывает секунды.

Пациент поднимается. Врач очень внимательно, ни слова не говоря, осматривает его, а затем наносит внезапный удар в солнечное сплетение, от которого пациент сгибается пополам. Врач отходит к окну и углубляется в чтение утренних газет. Спустя какое-то время он поворачивается и начинает бормотать, обращаясь скорее к самому себе, чем к пациенту.

– Гм, – произносит он. – У вас легкая анестезия барабанной перепонки.

– Правда? – пугается пациент. – И что же теперь делать?

– Ну, – говорит доктор, – я прописываю вам полный покой. Когда придете домой, сразу ложитесь в постель и лежите тихо-тихо.

На самом деле доктор, разумеется, понятия не имеет, чем болен этот человек, но зато хорошо знает, что если тот ляжет в постель и будет лежать там тихо, то либо очень тихо умрет, либо выздоровеет сам, без какого-либо вмешательства со стороны медицины. Более того, если врач будет регулярно навещать больного и при каждом визите бить и колотить его, то тем самым он полностью парализует волю пациента и тот наконец признается, чем болен.

– А как насчет диеты, доктор? – спрашивает совершенно запуганный пациент.

Ответ на этот вопрос зависит от того, как себя чувствует сам врач и давно ли он завтракал. Если время близится к обеду и доктор голоден как волк, то, вполне вероятно, он скажет:

– Ешьте и ни в чем себе не отказывайте. Ешьте мясо, овощи, крахмал, клей, цемент – в общем, все, что захотите.

Но если доктор только что позавтракал, да так объелся черничным пирогом, что едва дышит, то ответ будет суров:

– Нет, есть вам нельзя ни крошки. Небольшие самоограничения в вопросах питания еще никому не вредили. И вообще голодание – это самое полезное, что только бывает на свете.

– А как насчет алкоголя?

И опять ответ доктора непредсказуем. Возможно, он скажет:

– Ну, выпивайте по кружке пива, или по стакану джина с содовой, или виски с минеральной водой «Аполинарис». На ваше усмотрение. Лично я порекомендовал бы выпивать перед сном полстакана подогретого шотландского виски с двумя кусочками сахара, лимонной цедрой и тертым мускатным орехом.

В голосе врача звучит настоящее чувство, а глаза увлажняются от целомудренной любви к профессии. Но если, напротив, доктор провел предыдущую ночь в веселой компании коллег, он, скорее всего, запретит пациенту вообще притрагиваться к алкоголю и закроет этот вопрос раз и навсегда.

Разумеется, такое простое лечение не может вселить в пациента должной уверенности. Но сегодня подобная практика подкрепляется авторитетом аналитической лаборатории. Какой бы недуг ни одолел пациента, врач тут же норовит оттяпать от больного организма кусочек и подвергнуть свою добычу таинственным анализам. Он срезает у пациента прядь волос, прицепляет к ней бирку: «Волосы мистера Смита, октябрь 1910». Затем отхватывает ножницами мочку уха, заворачивает в бумагу и пишет на ней: «Мочка уха мистера Смита, октябрь 1910». Затем, по-прежнему держа в руках ножницы, он оглядывает пациента с ног до головы, и если замечает какую-нибудь подходящую часть тела, то и ее тоже отрезает и маркирует. Как ни странно, от этого больной преисполняется таким чувством собственной важности, за которое не жалко и заплатить.

На следующий день, сидя в компании друзей, перевязанный пациент с важным видом объявляет:

– Доктор подозревает у меня легкую анестезию барабанной перепонки. Он послал мое ухо в Нью-Йорк, аппендицит – в Балтимор, а прядь волос – редакторам всевозможных медицинских журналов. Теперь мне прописан полный покой и каждые полчаса я должен принимать теплый скотч с лимоном и мускатным орехом.

Тут больной в изнеможении откидывается на подушки, чувствуя себя абсолютно счастливым.

Ну не смешно ли?

Мне, да и всем остальным, эти фокусы хорошо известны, но стоит нам заболеть, мы со всех ног мчимся к врачу. Хотя лично я предпочитаю карету скорой помощи с колокольчиком. Так спокойнее.

Новая еда

Из последних газет я узнал, что «профессор Плам из Чикагского университета изобрел высококонцентрированные продукты питания. Все необходимые питательные элементы содержатся в гранулах, каждая из которых в сто – двести раз превосходит по своей пищевой ценности унцию обычной еды. Эти гранулы, растворенные в воде, могут обеспечить человека всем необходимым для поддержания жизни. Профессор уверен, что его изобретение произведет революцию в системе питания».

Допускаю, что само по себе это и неплохо, но у данного изобретения есть существенные недостатки. В счастливом будущем, которое нам предсказывает профессор Плам, мы легко можем себе представить следующую картину.

Дружная семья собралась за накрытым столом. Перед каждым из сияющих детей стоит глубокая тарелка, а перед довольной и гордой матерью – ведро с горячей водой. Главное место на столе отведено рождественскому обеду счастливого семейства, который покоится на фишке для покера, заботливо прикрытой наперстком. Малыши нетерпеливо перешептываются. Но вот отец встает со своего места и торжественно поднимает наперсток: взорам открывается маленькая таблеточка концентрата. Рождественская индейка, клюквенный соус, пудинг с изюмом, сладкий пирог – все это в одной маленькой горошине, готовой вот-вот расшириться. Отец с благоговением поднимает взгляд от пилюли к небесам и возвышает голос, произнося слова благословения.

В то же мгновение мать испускает крик ужаса:

– Генри, скорей! Малыш схватил пилюлю!

Но поздно. Маленький золотоволосый Густав Адольф стащил с подставки и одним махом проглотил весь рождественский обед. Триста пятьдесят фунтов концентрированного питания скользнули вниз по пищеводу неразумного дитяти.

– Похлопайте его по спине! – вскричала обезумевшая от страха мать. – Дайте ему водички!

Этого как раз делать не стоило. Соединившись с водой, таблетка расширилась, послышался глухой гул, за которым последовал ужасный взрыв, и крошка Густав Адольф разлетелся на кусочки.

Когда они собрали трупик по частям, на губах малыша все еще играла довольная улыбка: так улыбаться мог только ребенок, который только что съел тринадцать рождественских обедов.

Новая патология

Уже давно возникло смутное понимание того, что состояние одежды человека оказывает непосредственное влияние на его здоровье как физическое, так и душевное. Известная поговорка «По одежке протягивай ножки» основана на всеобщем признании того факта, что экипировка способна оказывать мощное влияние на ее обладателя. То же самое явление можно наблюдать и в повседневной жизни. С одной стороны, неоднократно отмечалось, что человека, облаченного в новый костюм, характеризует уверенная манера держаться, обычно сопровождаемая душевной бодростью; с другой стороны, широко известны случаи глубокой меланхолии, вызванной позднейшими заплатами, а также состояние тревожной растерянности у людей, страдающих утратой внутренних пуговиц. Хотя жизненный опыт позволят нам составить определенное представление о влиянии одежды на физическое и моральное состояние человека, тем не менее до сих пор не было сделано никаких попыток хоть как-то систематизировать наши знания. В то же время писатель чувствует, что в этой области он может внести ценные дополнения в медицинскую науку. Бесчисленные заболевания, вызванные неблагоприятным воздействием одежды, подлежат научному анализу, а методы их лечения должны активно внедряться в практику врачебного искусства. Эти болезни можно весьма приблизительно разделить на две группы: терапевтические и хирургические, хотя и в них выделяются различные подгруппы в соответствии с тем, какой конкретно предмет гардероба стал мишенью для болезни.

Терапевтические случаи

Вероятно, ни одно из швейных изделий не подвержено такому количеству болезней, как брюки. В связи с этим имеет смысл в первую очередь описать те заболевания, которые относятся к данному предмету.

1. Contractio Pantalunae, или укорочение штанин, очень болезненное состояние, чаще всего встречающееся у детей и подростков. Первый симптом – появление постоянно расширяющегося просвета между низом брюк и верхней кромкой ботинка, сопровождающееся острым чувством унижения и патологическим ожиданием возможных насмешек. Такое средство, как нанесение на ботинки липкой патоки, хотя и широко применяемое даже и в наши дни, является слишком уж радикальным подходом к лечению. Улучшение состояния может быть достигнуто, если больной будет в течение всего дня носить ботинки, доходящие до колена, и снимать их только на ночь. В сочетании с Contractio Pantalunae часто встречается…

2. Inflatio Genu, или пузырение колен, – болезнь, симптомы которой очень сходны с описанными выше. Пациент стремится как можно меньше находиться в стоячем положении, а при остром течении болезни, в случае если он вынужден стоять, голова его никнет, и взгляд с болезненным постоянством возвращается к раздувшемуся пузырю на коленях брюк.

В обоих описанных выше случаях любое воздействие, направленное на избавление от гнетущего чувства собственной ущербности, может принести больному значительное облегчение.

3. Oases, или заплаты, возникают в любой части брюк и варьируют по степени тяжести от незначительных до очень тяжелых, обширных поражений. При неблагоприятном течении болезни появляющиеся заплаты существенно отличаются по цвету и фактуре от исходного материала брюк (dissimilitas coloris). В этом случае состояние рассудка пациента, как правило, затуманено грустными мыслями. Быстрое улучшение обычно достигается при применении дружеского общества, книг, цветов и самое главного – полного переодевания.

4. Пальто не подвержено никаким серьезным заболеваниям, за исключением Phosphorescentia, или лоснистости, недуга, который, как правило, поражает весь предмет одежды целиком. Чаще всего это заболевание связано с преклонным возрастом ткани, однако частые чистки также являются существенным фактором риска. Особенностью этой болезни можно считать отсутствие у пациента жалоб, непосредственно указывающих на причину состояния. Другой важный симптом – отвращение к прогулкам на свежем воздухе: такие больные под различными предлогами (на несостоятельность которых должен указать им их лечащий врач) стараются избежать даже непродолжительного пребывания на улице.

5. Науке известно только одно заболевание жилета.

Porriggia – повреждение, вызванное систематическим соприкосновением с пронесенной мимо рта овсянкой. Болезнь не причиняет существенного беспокойства главным образом благодаря полному безразличию пациента и легко поддается лечению с помощью наложения бензиновых компрессов.

6. Mortificatio Tilis, или позеленение шляпы, – недуг, часто сопутствующий Phosphorescentia (см. выше) и характеризующийся аналогичным отвращением к прогулкам.

7. Sterilitas, или облезлость меха, – еще одна болезнь головного убора, особенно часто случающаяся зимой. До сих пор точно не изучено, что является первопричиной болезни: выпадение меха или прекращение его роста. Пациентам с данным недугом свойственно подавленное настроение и выражение глубокой печали на лице. Они особенно чувствительны к вопросам, касающимся анамнеза головного убора.

8. За недостатком места упомянем лишь одно из более легких заболеваний, а именно Odditus Soccurum, или непарность носков, – недомогание само по себе незначительное, но вызывающее особенные опасения в сочетании с Contractio Pantalunae. Известны случаи, когда осознание болезни настигало пациента внезапно на общественном мероприятии или дружеской встрече и медицинская помощь приходила слишком поздно.

Хирургические случаи

В данной статье мы можем упомянуть лишь несколько наиболее типичных заболеваний этого рода.

1. Explosio, или утрата пуговиц, – наиболее частая болезнь, требующая хирургического вмешательства. Она начинается с незначительных повреждений, чаще всего внутренних, не причиняющих больному существенного беспокойства. Легкое чувство неловкости часто заставляет пациента искать облегчения в подвязывании – вредной привычке, которая, если ей потворствовать, может со временем превратиться в настоящую манию. Использование сургуча, хотя и рекомендовано в качестве паллиативной меры, ни в коем случае не должно становиться единственным средством, скрепляющим всю систему.

2. Хорошо известно, что частое использование воска, а также отказ от оперативного вмешательства в пользу подвязывания может закончиться Fractura Suspendorum, или обрывом подтяжек, неизбежно приводящим к тому, что вся система выходит из равновесия. У пациента, застигнутого внезапным приступом Explosio, возникают недобрые предчувствия, за которыми обычно следует ощущение глубокого конфуза. Здоровый организм может оправиться от потрясения, но система, подорванная регулярным подвязыванием, неизбежно падет жертвою болезни.

3. Sectura Pantalunae, или разрыв брюк, обычно вызывается сидением на горячем воске или соприкосновением с острым крючком. В раннем возрасте разрыв брюк часто сопровождается болезненным нагноением рубашки. У взрослых, однако, подобных симптомов не отмечается. Заболевание скорее душевное, чем физическое: сознание пациента заполняется острым чувством обиды и безнадежности. В подобной ситуации единственно возможное лечение – скорейшая изоляция в сочетании с аккуратной штопкой поврежденных участков.

В заключение стоит отметить, что при первых же признаках болезни пациент должен безотлагательно обратиться к профессиональному портному. В столь кратком обзоре мы не могли дать исчерпывающей характеристики исследуемого предмета, ограничившись простым упоминанием. Очень многое еще предстоит сделать, чтобы пролить дополнительный свет на эту малоизученную пока область. Однако автор будет полностью удовлетворен, если его беглые наброски помогут привлечь внимание медицинской общественности к существующей проблеме.

Ответ поэту

Уважаемый сэр!

В ответ на ваши многочисленные обращения, неоднократно появлявшиеся в течение нескольких последних лет на страницах местных газет, я готов предложить вам следующие пути разрешения ваших главных трудностей.

Пункт 1. Вы часто спрашиваете, где сейчас друзья ваших детских лет, и призываете их вернуться в отеческий край. Насколько мне известно, те из ваших друзей, кто сейчас на свободе, по-прежнему проживают в родной деревне. Вы пишете, что в былые дни делили с ними все свои праздники и пирушки. Если это правда, то пусть теперь они поделятся с вами своими.

Пункт 2. Однажды вы высказали просьбу:

Не дарите мне злато и шелк,

Драгоценных каменьев не надо.

Но, дорогой мой, это нелепо. Для кого я тогда все это покупал? Если вы откажетесь, мне придется подарить вам отрез дешевого ситца и вязанку дров.

Пункт 3. Вы также спрашиваете: «Как через море поплывет любовь моя?»

Думаю, в каюте первого класса. Даме не пристало путешествовать в трюме.

Пункт 4. «Зачем я был рожден? К чему дышать?» Тут я с вами полностью согласен. Я тоже считаю, что дышать вам незачем.

Пункт 5. Вы требуете, чтобы я показал вам человека, чья душа давно мертва, и пометил его. Мне очень жаль: этот человек был тут вчера весь день, и если бы я знал о вашей просьбе, то нанес бы на него метку, чтобы вы в случае необходимости могли легко его отыскать.

Пункт 6. Я заметил, что вы часто восклицаете: «За небо родины моей!» Это ваше право, разумеется. Но не забывайте, что вы и так уже много должны за все остальное.

Пункт 7. Вы не раз интересовались: «Какая разница, о чем мечтаешь ты?» Должен вас заверить, что никакой разницы нет, и, надеюсь, этот факт доставит вам величайшее наслаждение.

Сила статистики

В поезде эти два джентльмена сидели прямо передо мной – до меня периодически долетали обрывки их фраз. Мои попутчики, по всей видимости, не были знакомы, просто случайно разговорились. Их манера держаться свидетельствовала о напряженной работе мысли. Похоже, они на полном серьезе мнили себя великими умами современности.

Один только что закрыл книгу, которая лежала у него на коленях.

– Я тут ознакомился с весьма интересными статистическими данными, – сказал он второму интеллектуалу.

– А, статистика! – отреагировал тот. – Очень интересно, я и сам люблю на досуге почитать статистические отчеты.

– Между прочим, я только что узнал, – продолжал первый, – что в капле воды содержатся маленькие… маленькие… Забыл, как называются… маленькие… э… штучки, в каждом кубическом дюйме содержится… содержится… погодите, запамятовал…

– Допустим, миллион, – ответил второй мыслитель ободряюще.

– Да, миллион, а возможно, и миллиард… но, так или иначе, их невероятно много.

– Неужели? – откликнулся второй. – Но знаете, в мире столько всего интересного. Вот уголь… Возьмем, к примеру, уголь…

– Прекрасно, – откликнулся его собеседник, откидываясь в кресле с важным видом. – Давайте возьмем уголь.

– Известно ли вам, что энергии, выделяющейся при сгорании в топке паровоза одной тонны угля, достаточно, чтобы состав длиною в… Забыл точную цифру, ну, скажем, в столько-то вагонов весом в столько-то тонн… прошел путь от… от… Вот из головы вдруг вылетело!

– Отсюда и до Луны, – предположил другой.

– Да, очень похоже, да, отсюда и до Луны. Удивительно, не правда ли?

– Но больше всего меня потряс расчет относительно расстояния от Земли до Солнца. Трудно поверить, но ядро, выпущенное из пушки в сторону Солнца…

– В сторону Солнца, – одобрительно закивал в ответ его собеседник, как будто он видел это своими глазами.

– Потратит…

– Три цента на милю, – подсказал слушатель.

– Нет, нет, вы меня не так поняли. Потратит невероятное количество времени, совершенно невероятное… Около ста миллионов или даже ста миллиардов лет, чтобы добраться туда, даже если будет перемещаться с огромной скоростью, быстрее, чем…

Тут мое терпение лопнуло, и я перебил его.

– Только если им выстрелят из Филадельфии, – сказал я и перешел в вагон для курящих.

Люди, которые меня брили

Парикмахеры по натуре своей – спортивные болельщики. Они всегда точно знают, во сколько сегодня начинается бейсбол, и могут не хуже профессионала обрисовать вам сильные и слабые стороны любого игрока, сравнивая его с великими героями прошлого, которых они еще застали в дни своей молодости. Ни на секунду не замедляя работу бритвы, они с готовностью возьмутся предсказать исход любого матча, а после этого залепят рот клиента мыльной пеной и, оставив его в таком положении, отправятся на другой конец зала, чтобы заключить со своими коллегами пари об исходе Осеннего гандикапа. В парикмахерских знали исход поединка между Джеффрисом и Джонсом задолго до его начала. Подобные сведения – их хлеб. Процедура бритья лишь незначительное дополнение. Парикмахеры убеждены, что клиентов следует швырять в кресло, связывать, заковывать в наручники, залеплять им рот мылом и, заполучив таким образом внимательных слушателей, пичкать их сведениями о последних спортивных событиях. Иначе этим невеждам ни за что не удастся просидеть на работе весь день, не опозорившись перед сослуживцами.

Снабдив клиента всей необходимой суммой знаний, парикмахер сбривает ему щетину. Это знак того, что человек созрел для разговора и теперь ему позволено встать с кресла.

Публика уже доросла до понимания ситуации. Любой благоразумный бизнесмен готов просидеть полчаса в ожидании процедуры, с которой сам справится за три минуты, лишь бы не появляться на деловой встрече, не зная точного ответа на вопрос, почему Чикаго терпит поражение во второй игре кряду, и тем самым выставить себя на всеобщее посмешище.

Иногда, конечно, у парикмахера возникает необходимость испытать клиента, задав ему пару вопросов. Он пригвождает бедолагу к креслу, запрокидывает ему голову назад, покрывает все лицо мыльной пеной, а потом, упершись коленом ему в грудь и зажав рукой рот так, чтобы клиент наглотался пены и не мог вымолвить ни слова, спрашивает:

– Ну и как вам понравился вчерашний матч Детройт – Сент-Луис?

Вопрос, разумеется, риторический. Он означает: «Эх ты, простофиля несчастный, где тебе знать, какие великие события происходят сейчас в твоей родной стране!»

В горле клиента что-то булькает, как будто он пытается ответить, глаза скашиваются на сторону, но брадобрей тычет в них намыленной кисточкой, и если какое-то шевеление все еще присутствует, выдыхает прямо в лицо клиенту смесь джина с ментолом, пока не исчезнут последние признаки жизни. Тогда он принимается обсуждать все подробности матча со своим коллегой, работающим за соседним креслом, и они оба склоняются над распростертыми под горячими полотенцами неодушевленными предметами, которые еще недавно были людьми.

Чтобы все это знать, парикмахеры должны быть высокообразованными людьми. Нельзя отрицать, что некоторые из величайших парикмахеров современности начинали свою карьеру неграмотными, невежественными людьми, но благодаря своей неуемной энергии и бесконечному трудолюбию пробились на самую вершину профессии. Впрочем, это исключения. В наши дни почти невозможно добиться успеха, не имея за спиной высшего образования. Поскольку знания, которые дают в Гарварде и Йеле, слишком поверхностны, было создано несколько колледжей парикмахерского искусства, где талантливый молодой человек за три недели может усвоить то, на что в Гарварде ему потребуется три года. В этих колледжах преподают такие предметы, как:

1) физиология, куда входят курсы «Волосы и их уничтожение», «Происхождение и рост бороды», «Влияние мыла на остроту зрения»;