Первый период: обыграй меня

Да даже если итак, мне плевать.

– Он не в моем вкусе, – отмахивается бордововолосая.

Ее слова щелкают, как пощечина. Резкая, демонстративная. И в ней нет ни секунды сомнения.

– Не моя проблема, что не у всех он есть, – выплевываю ей я.

– Нормальные люди в целом не в восторге от придурков. Ты бы знал это, если бы не возглавлял этот список.

– Вы отвлекаетесь, – вмешивается Коулман.

– Ну напряжение они точно имеют… просто не такое, какое нужно, – грустно усмехается Харп.

В комнате повисает раздраженный воздух. Густой, как перед грозой.

– Это не сработает, – трясет головой красотка.

– Я впервые согласен с ней, – киваю я, – Мне не нужна ее помощь.

– О, правда? – Теперь начинает злиться друг. – Давай начистоту, Джордан: ты в дерьме. Ходишь по тонкому льду, пока СМИ копаются в твоей жизни. До сих пор всплывают последствия… с лета.

Я напрягаюсь, сжимая челюсть.

– Так ты плохой парень, вау, кто бы сомневался, – хмыкает красотка даже не взглянув на меня.

– А ты, – теперь гнев Винса обращен на нее, – тебя это тоже касается. Я понимаю, тяжелые времена, но нужно уметь принимать помощь от других, Нова.

Помощь? Она выглядит так, будто никому не позволит даже коснуться своих проблем. Слишком собрана. Слишком закрыта. Будто сама не верит, что может быть слабой.

– Твое имя слишком часто всплывает в прессе. – Тыкает он в меня ладонью, возвращая мне свой гнев. – Твое же, Нова, перестало там быть вообще. И вы можете оба использовать это в свою пользу.

Стискиваю зубы сильнее. С каждым новым словом он все ближе к правде, от которой у меня начинается внутренний зуд.

– Все еще нет, – отзываюсь я.

– Боюсь ты не понимаешь всей ситуации, Джордан, – скалится Винс, – Говарду нужен последний повод обменять тебя и поверь мне, он его найдет. Тебе не отмыться от этого без нее – у нее идеальная репутация, благотворительности, она поднимает важные темы в своих подкастах и буквально святая.

– Я не святая, – хмурится девушка.

Голос у нее твердый, но в нем есть что-то надломленное. Ее это злит не меньше, чем меня.

– А тебе, – оборачивается на нее Коулман, – нужны его связи и внимание, потому что так уж вышло, что знаменитых знакомых у него больше, чем фанатов. Они с радостью согласятся придти к тебе на подкаст и обсудить важные темы, которые впоследствии помогут и Джордану потеряться для СМИ.

– Этого не будет, – мое раздражение уже пульсирует в висках, в горле, в кончиках пальцев.

– Тогда можешь смело паковать вещи и продавать дом. – Раздраженно отмахивается Винс. – Нова одолжит тебе коробки и строительный скотч.

Повисает чертова тишина. И она тяжелее, чем весь этот разговор. Как будто в комнате не воздух, а бетон.

– Слушайте, – все же продолжает Винс, – я бы предложил другие варианты, если бы они были. Но их нет. Джордану нужно показаться хорошим – это возможно только рядом с хорошей девушкой. А Нове нужно внимание к подкастам, чтобы снова затронуть правильные вещи и привлечь рекламодателей.

– Это меньше чем на полгода, – чуть тише поддакивает Харпер.

– Если ты думаешь, – тон Винса понижается от того, насколько ему не все равно, – что сможешь выйти сухим из воды без нее – валяй. Но в итоге не забудь прислать открытку из нового города.

Я напрягаюсь настолько, что чувствую, как ноет спина. Потому что все это – его прогнозы о моем ближайшем будущем, если меня действительно обменяют – чертовски похоже на правду.

– А ты, Нова, – что-то разочарованное скользит в голосе Коулмана, – ты сама поднимаешь такие важные темы в своих подкастах, сама протягиваешь всем руку помощи, но… когда она нужна тебе самой отмахиваешься от этого, даже если не справляешься сама. Я…

Его голос ломается. Ком в горле у него и, черт возьми, у меня тоже. Потому что все это не просто уговоры. Это уже почти приговор.

– Я впервые действительно окружен всеми своими любимыми и важными для меня людьми в одной комнате. – Винс больше не смотрит на нас. – И я не хочу потерять это, потому что вы оба слишком гордые, чтобы принять тот факт, что вы можете помочь друг другу если постараетесь.

Он не может быть прав. Должен быть еще вариант. Что-то, что поможет мне остаться в Бостоне еще как минимум на два года, пока не закончится пятилетний контракт. Потому что впервые… я действительно хочу где-то остаться.

Я сменил столько клубов за свою карьеру – велся на деньги, условия, или из-за нужды, потому что становился проблемным, как и сейчас. Но… здесь, в Бостоне, у меня впервые появилась стабильность. Что-то, что мне нравилось. Что-то что почти ощущалось, как дом. Здесь была моя семья, которая переехала из Нью-Джерси. Здесь я купил свой первый, чертовски дорогой дом. И здесь я действительно хотел остаться – а это, видимо, значит, что по закону подлости я это все потеряю.

Я бы мог купить пару удобных для меня статей, верно? Перекрывать ими плохие и надеяться, что этого будет достаточно для Говарда. Или… уйти, блядь, в монастырь.

Кто вообще поверит, что она моя девушка?

Она… явно не в моей лиге. Слишком красивая. Слишком колкая. Типаж, от которого у меня обычно только головная боль и напряженный член, а не влюбленность и разговоры о совместном будущем. Никто не купится на это дерьмо.

Тем более, я никогда и никого не приводил к парням. Или к семье. Мне это просто… не было необходимо.

Но, может, именно поэтому эта идея и может сработать? Потому что это слишком дико, чтобы быть фальшивкой.

Даже чертов Даллас – мой далматинец, который вовсе недружелюбный из-за своей породы – сам ступает к девушке. И не чтобы обнюхать ее. А чтобы лечь ей, блядь, в ноги.

– Хорошо, – серьезным тоном я пытаюсь скрыть свою неуверенность, – мы можем… хотя бы попробовать.

Голос звучит ровно, но в горле горчит. Я все еще не смотрю на свою возможную девушку, потому что теперь все зависит, блядь, от нее. И это самое страшное. Я уже теряю контроль над своей жизнью, когда кажется только начал его возвращать. Потому что теперь, блядь, я завишу не только от себя.

– У меня есть условия, – не увереннее меня отзывается красотка, выпрямляя спину.

– Кто бы сомневался, – я закатываю глаза, но ей, кажется, все равно.

– Мы не будем… ближе необходимого, – она говорит это так, будто я собирался с ней спать.

– Но ты не будешь близок с кем-то еще, пока все это между нами происходит, – как будто я собирался спать с кем-то другим, – если это проблема, тебе лучше сразу отказаться от этой идеи.

– Это не проблема, – уверяю я, скрещивая руки на груди.

– И ты действительно попросишь своих знаменитых друзей об одолжении – придти ко мне на подкаст.

Надеюсь чертова игра стоит блядских свеч.

– У меня тоже есть условие, – напряжение никуда не уходит, когда я едва решаюсь сказать то, что сидит в моей голове.

Потому что если по итогу не скажу… это все между нами не сработает.

– Ты не будешь врать мне, Планета.

– Это не мое имя, – хмурится она.

– Ни о погоде, ни о своем мнении, ни о чертовой оценке за контрольную по биологии в седьмом классе. Ни о чем.

– Как будто я собиралась изливать тебе душу, – закатывает глаза она.

Словно не понимает, что речь не о признаниях, а о доверии. О том, что я не вывезу второй подставы подряд.

– Это не имеет значения, Планета.

– Все еще не мое имя, – щурится она, наконец продолжая есть пудинг.

– Я так не думаю, – хмыкаю я, когда ее фамилия говорит сама за себя.

– Ты по моему вообще не думаешь, – пожимает плечами она.

– Зато…

– Тогда я думаю мы все решили, – радостно хлопает в ладоши Харпер.

– Теперь пожмите друг другу руки, – кивает все еще напряженный Винс.

Я вдыхаю. Глубоко. Как перед прыжком в ледяную воду. Разворачиваюсь на барном стуле, протягивая девушке руку. Пальцы предательски напряжены.

– Договорились? – Выдавливаю из себя натянутую, максимально фальшивую улыбку.

Красотка оборачивается сильнее меня. Слегка уводит ногу за ногу в бок, как будто я сразу и не понял, что у нее идеальные, длинные ноги, обтянутые темно-синими джинсами с расклешенными концами.

И начинает всматриваться в меня. В лицо. В глаза. Всего пара секунд. Как будто ей действительно нужна эта пауза, чтобы убедиться, что она все делает правильно. Что не пожалеет об этом. Что это действительно может сработать.

Что ж, Планета, ты не одна на это надеешься.

– Договорились, – она пожимает мне руку и тот неприятный ток, что после этого проходит по всему телу, будто подтверждает то…

Что я только что заключил сделку с дьяволом.

Глава 4. Нова

Четвертое октября

– Зачем тебе столько вещей? Мы едем на пару часов, а не на пару дней, – Джордан явно не в духе, когда обгоняет очередную машину, которая по его мнению едет слишком медленно.

Конечно он так считает, когда сам за рулем машины моей мечты. Как досадно, правда? Мужчина не моей мечты, владеет машиной моей мечты. Моя жизнь будто одна сплошная шутка, от которой не смеюсь даже я.

– Это для моего нового, самого любимого друга, – объясняю я, продолжая одной рукой копаться в сумке, а другой не уронить брауни на Найта.

Пальцы дрожат чуть больше, чем мне бы хотелось, но это нервы. Только и всего.

– Мы не друзья, Планета, – хмыкает он, позволяя ямочке появиться на его щеке.

Вот бы эта ямочка была хоть каплю менее привлекательной. Но нет, конечно же, все при нем – четко очерченная линия скул, тень от щетины на идеальной коже, ледяные глаза, которые раздражают меня не меньше, чем притягивают. Он – как реклама глянцевого мужского аромата – слишком красивый, слишком уверенный, слишком… слишком.

– Поэтому это не для тебя, – фыркаю я, – и перестань так меня называть.

– Это вряд ли.

– У тебя какие-то проблемы со слухом? Я могу показать тебе, как пишется и произносится мое имя, если у тебя нет дислексии. Или, – нарочно беру паузу я, – ой, погоди, ты же вряд ли умеешь читать.

Джордан продолжает упрямо закатывать глаза, и я почти вижу, как его челюсть сжимается, когда я, наконец, достаю из сумки игрушку и слегка оборачиваюсь на заднее сиденье, чтобы передать ее Далласу.

Вот так живешь себе свою скучную, отвратную жизнь, а потом в одну секунду у тебя появляется фальшивый парень и собака.

– Ты можешь быть аккуратнее, – он отмахивается от моего брауни, едва я приближаюсь им к нему, – зачем ты вообще купила… это?

– Я… – на полуслове передумываю говорить ему, что приготовила это сама, понятия не имя съедобно ли это вообще, – мы же идем в гости, нельзя быть с пустыми руками.

Кажется, даже мои голосовые связки начинают дрожать – не то от раздражения, не то от предстоящей встречи с его друзьями.

– Это чертово барбекю, Планета, – снова закатывает глаза Джордан, – Там будет более, чем достаточно еды.

– Но не сладкого, – как будто оправдываюсь я, наблюдая, как он паркуется у нужного нам дома, – никто не заставляет тебя это есть.

– Конечно, – фыркает этот самовлюбленный придурок, – вдруг оно отправлено.

– Это не так работает, – хмурюсь я, – в случае чьей-то смерти первыми подозреваемыми становятся ближайшее окружение умершего, даже если это – его фальшивая подружка.

– А ты, как я вижу, изучила этот вопрос, – с ухмылкой он оборачивается на меня, отстегивая свой ремень безопасности.

– Это же база, – морщусь я, – все это знают.

– Да что ты, – он первый выходит из машины, пока я все еще собираюсь с мыслями, отстегиваясь.

Даллас, кажется, узнает это место, собираясь, как можно скорее, покинуть машину с моим подаренным темно-бордовым зайцем.

И я уже тянусь к ручке двери, когда она словно автоматически открывается, и Джордан протягивает мне руку.

Но я игнорирую ее. Не нарочно. Не потому что я принципиально не беру помощи. Просто… сейчас даже простое прикосновение кажется опасным. Я все еще волнуюсь, и это ощущение только нарастает, как плотный ком в горле, чем ближе мы подходим к этому чертову дому.

Найт ничего не говорит, но я вижу, как он недоволен, как напряженно сжимает губы, когда закрывает за мной дверь, а потом открывает ее для своего далматинца.

Я дожидаюсь их, понятия не имея, куда идти. Стою, будто выброшенная на порог чужой жизни.

Идеальный пригород Бостона, как с картинки: чистые дорожки, лужайки словно выстрижены под линейку, дома – будто из архитектурного журнала. Солнечные лучи цепляются за капоты десятка чертовски дорогих машин, припаркованных вдоль аккуратного забора.

Я чувствую, как ноги предательски подкашиваются. Паника охватывает меня новой волной. Эти люди будут не просто наблюдать – они будут оценивать. Сканировать меня с ног до головы, сравнивая с кем-то, кем я точно не являюсь.

Джордан звонит в калитку, и пока он криво смотрит на подарок в зубах Далласа – слишком снисходительно, как всегда – я резко вспоминаю.

– Чуть не забыла, – выдыхаю я, голос звучит выше обычного от испуга.

Я продолжаю судорожно рыться в огромной сумке, и, наконец, нахожу его:

– Держи, подаришь хозяйке.

Буквально вдавливаю букет белых лилий в грудь Джордана, заставляя его слегка отшатнуться. Мои пальцы касаются его черного лонгслива, и мне почему-то кажется, что он горячее, чем должен быть человек.

– Я не дарю цветы, Планета, – хмыкает он, входя на территорию.

– Теперь даришь, – пожимаю плечами я, следом поднимаясь по небольшой веранде.

Джордан не стучит и не звонит в дверь. Просто входит так, будто бывал здесь сотни раз. Хотя наверняка это так и есть. Это все такие его друзья. Друзья которые чертовски богатые, медийные и, наверняка, такие же раздражающие, как и он сам.

Именно это меня и пугает все сегодняшнее утро – я точно буду «недостаточной» для них. Недостаточно красивая, умная, богатая и известная. Я просто обычная, а это…

– Не волнуйся, – чуть тише говорит Джордан, снова открывая передо мной очередную дверь уже в доме, – Они тебе понравятся больше, чем я.

Найт произносит это так… будто моя нервозность вызвана тем, что это не я не понравлюсь его друзьям, а они мне. Будто я здесь для того, чтобы выносить вердикт, а не наоборот.

Я закатываю глаза, хотя внутри все будто стягивается в тугой узел – между лопатками, в солнечном сплетении, в горле. И все равно вхожу в дом – чертовски идеальный, дорогой, но… уютный.

Он не безжизненный в холодном мраморе: на стенах висят семейные фото, на полу в гостиной – детский уголок с игрушками, ничего не выглядит так, будто это вырезанная картинка для журнала дорогих интерьеров. Здесь, кажется, люди действительно чувствуют себя дома.

И я ощущаю, как напряжение в плечах едва заметно сползает – на долю секунды.

Здесь слишком… по-настоящему. И это делает все только сложнее.

– Джордан, ты… – суетной приятный женский голос заставляет меня обернуться к кухне, – вы как раз вовремя.

Девушка с мягкими чертами, золотистыми волосами до плеч и светящейся улыбкой выходит из кухонного закутка. Она выглядит как кто-то, у кого в жизни все правильно: работа, мужчина, плед с кисточками на диване и любимая свеча с ароматом ванили. Приятная, светлая. Слишком идеальная.

– Привет, я…

– Ох, вау, – перебивает меня голос из-за спины девушки, – я… я кажется тебя знаю.

Мужчина с выразительными глазами, резкими скулами и расслабленной походкой выходит следом. Его темные волосы чуть растрепаны, будто он только что снял кепку или провел по ним рукой.

– Ты… у тебя свой подкаст, верно? «Да, и?»? Ты… Нова! – Вспоминает он, протягивая мне руку.

Неловкость от внимания тут же борется с уколом самодовольства. Немного. Совсем чуть-чуть.

– Да, приятно познакомиться, – пожимаю ему руку, затем перевожу взгляд на девушку.

– Это… – она подбирает слова пока сияет, – нам очень приятно. Я Анна, а это Тео. Вы как раз вовремя, через несколько минут будем обедать.

– Я как раз, – передаю Анне свой пирог, – принесла брауни.

– Ох, милая, – она с благодарностью принимает поднос, возвращаясь в кухню.

Замечаю на себе взгляд Тео. Он с ухмылкой бросает то на меня, то на Джордана лукавые взгляды, как будто пытается что-то самостоятельно додумать.

– Я бы хотела сказать, что не стоило. Но мы с Дереком так замотались, что совсем забыли про десерт. У нас есть только мороженое, так что ты буквально спасла нас.

Я хмыкаю, стараясь не смотреть на Джордана, но это не мешает мне почувствовать, как он закатывает глаза. Мне все равно приходится толкнуть его в бок локтем, чтобы напомнить про цветы, которые он держит так, словно они продолжение его собственной руки.

– Кхм, да, – вспоминает он, – это тебе.

– Джордан, – с улыбкой тянет блондинка, – это так… неожиданно и мило. Они прекрасные.

– И правда, Джордан, – хмыкает Тео, словно по дружески подтрунивает его, – так неожиданно, наверно безумно дорогие. Где купил?

Джордан не ответит на этот вопрос, очевидно, хоть и собирается, уже открывая рот, пока отпускает Далласа с поводка.

– Мы заехали в Флосси, – перебиваю я его, – они делают безумно красивые букеты.

– Ох, – откликается Анна, – я их обожаю. Тео, проводи пожалуйста ребят к остальным, у кострища и в беседке уже есть напитки, а я подойду через пару минут.

Я благодарно ей улыбаюсь, чувствуя, как ее доброжелательность чуть снимает с меня этот социальный спазм. И следую за Тео и Джорданом через гостиную прямо во двор, через панорамные двери.

На улице открывается почти курортная картинка. Двухъярусный двор: кострище с креслами и подушками, рядом – детская площадка с горками и качелями. Чуть дальше за ними – бассейн с джакузи и стеклянная беседка с зоной барбекю. По периметру – теплицы, зеленый газон, и аккуратные гирлянды над головой, как на открытке.

У гриля трое парней смеются, жарят мясо. В беседке кто-то спорит. Дети визжат на горках и их смех разносится по двору…

Почти идиллия, если бы не они.

У костра, на фоне мягкого света и негромкой музыки, сидит Харпер с подругами. И все они, черт возьми, блондинки. Каждая. До кончиков их идеально уложенных волос. Девушки выглядят так, будто вышли из одного каталога и договорились быть визуально совместимыми.

Я со своими темно-бордовыми волосами и в кожаной курткой… будто клякса на белом листе.

– Это… – начинает Тео, когда мы спускаемся к кострищу, а Джордан с Далласом молча идут дальше к зоне барбекю.

– Нова! – Вспыхивает моя лучшая подруга, поднимаясь с уютного диванчика.

Она обнимает меня так крепко, что на секунду я действительно расслабляюсь. Всего на секунду, пока она не отпускает меня.

– Это Нова, моя самая лучшая подруга, – представляет она меня другим блондинкам.

– Привет, – пытаюсь звучать увереннее, чем себя чувствую.

– Это Грейс, сестра Тео, – продолжает Харпер, – это Таша, девушка Гарри, и Бруклин – невеста Кайла.

Девушки по очереди пожимают мне руку, приветливо улыбаются, но их взгляды… Они скользят по мне как сканеры в аэропорту. Не враждебные, но внимательные, слишком оценивающие.

Все, кроме Грейс. Она улыбается как человек, которому не нужно соревноваться. И, наверное, именно поэтому я начинаю дышать чуть глубже.

Харпер усаживает меня рядом с собой так, чтобы Тео тоже сел при желании, но он едва ли успевает ступить к кострищу, как Даллас запрыгивает между нами со своим темно-бордовым зайцем, положив свою тяжелую черно-белую лапу мне на колено.

– Я понял, приятель, – хмыкает Тео, уступая далматинцу место, отсаживаясь, – она уже занята.

– Он определенно лучший мужчина в моей жизни, – хмыкаю я, поглаживая пса по макушке.

– Сразу после меня, Планета, – долетает до меня усмешка Джордан где-то позади меня и что-то тяжелое ложится на мои плечи.

Мне требуется моргнуть пару раз, чтобы разобраться, что это чертов плед. Плед, который принёс мне Джордан-я-слишком-хороший-актер-Найт.

– Могу предложить вам разделить первое место, – отшучиваюсь я, наблюдая за широченной улыбкой Харпер рядом.

Подруга определенно в восторге от шоу, которое мы устраиваем перед всеми этими людьми. Ее глаза сияют, будто она и есть сценарист этого спектакля.

– Я… возможно соглашусь с этим вариантом, – с ухмылкой, но все еще как-то ядовито отзывается Джордан и погладив Далласа по макушке в миллиметре от моей руки, возвращается к своей прежней компании.

– Так… – неуверенно начинает, кажется, Бруклин, – ты пришла с Джорданом?!

Она впрочем, как и Таша, выглядит удивленной и какой-то суетливой на этот счет, пока я понятия не имею, что это значит. Он, вроде, бабника или, наоборот, примерный семьянин? Хотя вряд ли второе. Второму типу парней не нужна фальшивая подружка.

Я просто не решилась загуглить его – не хотела узнавать чью-то историю через выдуманную грязь и сплетни, потому что это в любом случае не было бы правдой.

Я понятия не имела о каких проблемах говорил Винс, уговаривая нас притвориться парой, но… они вряд ли были с пустого места. Значит – на то были причины и я не могла судить его за них через ложь. Да и через правду-то не имела на это права.

– Да, – киваю я, натянуто улыбаясь, – мы… нас познакомили Харпер и Винс. Так уж вышло, что мы лучшие друзья их обоих, но я всю свою жизнь жила в Нью-Йорке и… мы познакомились только пару месяцев назад.

Я выдаю заготовленную нами историю – при знакомстве все хотят знать как вы встретились, куда пошли на первое свидание и все такое милое и банальное. К счастью, мы обсудили все это заранее сразу после заключения сделки.

– Это… – продолжает Таша, – просто так неожиданно. Он…

– Давайте без сплетен, дамы, – морщится Грейс и я благодарна ей за это.

Сейчас совсем не хочется этих расспросов.

– Так значит подкаст, – подхватывает новую тему Тео, – Винс рассказал мне о нем пару лет назад, но если быть честным, – хмыкает он, – я до них добрался только полгода назад, но я посмотрел их все.

– Правда? – Харпер явно воспринимает это как вызов, когда я от волнения не могу перестать гладить Далласа, – И какой выпуск твой любимый?

– Я точно в восторге от эпизода с той певицей с «Матча всех звезд НХЛ», – отбивается Тео с ухмылкой, – она определенно уделала своего козла-бывшего, потому что она единственная из них двоих, кто побывал там, а его выперли из лиги.

– Я впечатлена, – с улыбкой признаюсь я.

– То, что я против измен или, что подписан на тебя?

– Скорее всего, оба варианта, – киваю я.

– Поэтому ты должен уговорить Нову снимать дальше, – Харпер пихает меня в бок.

– Она права, – соглашается Тео, – у тебя талант раскрывать людей и доносить важные мысли, поэтому я определенно жду новых выпусков.

– О чем вы? – Как-то наигранно хмурится Таша, склоняя голову вбок.

– Это же Нова ДеМарс, – хмыкает Грейс, – подкаст «Да, и?».

– Впервые о нем слышу. – Пожимает блондинка плечами, что-то печатая в своем телефоне, – Ох, у тебя три миллиона подписчиков, это… это впечатляет.

Она мгновенно меняется в лице, будто от этой цифры ее интерес ко мне значительно вырос и теперь я стала для нее значимее.

Сначала просто «чья-то девушка». Теперь – человек с аудиторией. Так себе повышение, если честно.

– А другие соц сети ты ведешь? – Также загорается Бруклин.

– У меня сейчас, – я подбираю слова, отбрасывая прядь волос с плеч, чтобы скрыть свое волнение, – небольшой творческий кризис и…

– Понятно, – перебивает она меня, мгновенно теряя интерес.

– И мы всеми силами пытаемся это исправить, верно? – Подключается Харпер, взяв мою ладонь в свою.

– Вроде того, – соглашаюсь я.

– Это правильно, – кивает Тео, – очень мало подобного формата последнее время. Люди немного сходят с ума, когда помешаны только на себе.

Он едва заметно кивает в сторону двух блондинок напротив нас, которые уткнулись в телефоны, пока Грейс сбоку от них едва подавляет улыбку.

– Все готово, – окрикивает нас Винс с зоны барбекю, заставляя подняться с кострища.

– Ты молодец, – шепчет мне Харпер, приобнимая за плечи.

Я с трудом отрываюсь от треска дерева в огне – он до странного умиротворяющий, хотя внутри меня все сжимается от напряжения, как пружина.

– Планета, – подзывает меня Джордан, когда мы оказываемся возле стеклянного купола, – это Дерек, Гарри и Кайл.

Он представляет мне мужчин и меня нисколько не удивляет, как они похожи на своих партнеров.

Дерек выглядит словно воплощение уверенности: высокий, широкоплечий, в простой темной рубашке, которая отлично сидит на мускулистом теле, и с такой располагающей улыбкой, что она будто сглаживает черты его резкого, брутального лица. Он первый протягивает мне руку – она теплая, крепкая, надежная. И это ощущается даже в мимолетном касании.

Два других – Гарри и Кайл – не спешат проявить ту же теплоту. Они скорее скользят по мне взглядами, оценивая насколько я не подхожу в их идеальный мир.

– Я Нова, – представляюсь я сама.