Агора. Попаданцы поневоле

Поначалу он запил от безысходности и непереносимой гарнизонной тоски, осознав бесперспективность своей жизни. Депрессия усиливалась при мысли, что своим необдуманным поступком он сломал карьеру не только себе, но и погубил жизнь дорогого сердцу человека.

Только, как и в случае с центурионом Цессием, время зарубцевало душевные раны Тита, позволив ему жить дальше.

Ко всему произошедшему с ним в прошлом Тит отнесся с присущим всем солдатам фатализмом. Боги пошутили над ним, поманив его, ничтожного сына вольноотпущенницы, медовой коврижкой и вознесли на небывалые высоты, а потом сбросили с Олимпа туда, где ему и положено быть.

– Что же, чем выше заберешься, тем больнее падать – так кажется звучала пословица. Теперь я осознал ее смысл на своей собственной шкуре, – с этой мыслью опцион тянул гарнизонную лямку и, смирившись с действительностью, больше не ждал от жизни сюрпризов.

Вот только неугомонные боги, играя судьбами смертных, вновь приготовили Титу новый поворот в судьбе, но сам он об этом пока не догадывался.

Погоня

– Как думаешь, за сутки управимся? – спросил Тит, седлая свою низкорослую лошаденку.

Этот вопрос был адресован декуриону. Маркон лишь хмыкнул в ответ, потом бросил взгляд на Тита и с жутким акцентом уверенно произнес:

– К вечеру возьмём. Поверь моему опыту.

Однако к удивлению, Маркона погоня несколько затянулась.

Поначалу все шло хорошо. Собаки довольно быстро взяли след, который привел их в пещёрку на берегу речного обрыва, где беглецы отсиживались первое время после побега.

– Вот почему погоня, организованная управляющим, не дала результатов, – присвистнул один изразведчиков, – они их искали дальше от виллы, а эти под самым носом у глупцов сидели. Хитро.

– Да, судя по следам, здесь и пережидали, а этот Торн – не дурак, даром, что кузнец, ведет себя продуманно, как бывалый охотник, – задумчиво протянул Тит.

– А он и есть охотник и воин, – сказал Маркон, – он прежде всего горец и лесовик, а уж потом кузнец, столяр или плотник. В наших краях по-другому не выжить.

Декурион зло сплюнул и скомандовал:

– По коням, переправляемся через протоку и ищем след. Собак вперед. Они не могли слишком далеко уйти.

Четыре свирепых лохматых пса, повинуясь воле собаковода, нехотя погрузились в холодную воду и шустро зашевелили лапами, стараясь как можно быстрее выбраться на берег. Течение в этом месте было относительно спокойное, но текущий с гор поток обдавал тело ледяным холодом.

Тит направил своего коня к воде, стараясь поджать повыше ноги. Сейчас он завидовал всадникам Маркона, обутым в высокие кавалерийские сапоги, опцион не удосужился сменить обувь, а ременные пехотные калиги плохо защищали ноги при переправе.

Однако все его усилия оказались тщетны: поток местами доходил до крупа лошади, в довершение ко всему его конек провалился в какую-то промоину, и Титу пришлось искупаться. Чертыхаясь и поминая всех богов подземного мира, опцион выбрался на берег и под насмешливыми взглядами конных ауксилариев стал выжимать насквозь промокшую одежду.

– Что, бани тебе мало, решил помыться, – хмыкнул Маркон, протягивая Титу кожаную флягу, – на вот, глотни, только помни – вино не разбавленное, мы не изнеженные греки.

– А то я не знаю, какое пойло ты пьешь, – усмехнувшись, в ответ произнес Тит, с благодарностью принимая флягу.

Вино весело побежало по жилам и опциону сразу стало легче.

Пока он наслаждался «варварским пойлом» – как в глубине души он называл напиток из смеси перебродившего винограда и каких-то местных ягод, придававших ему терпкий вкус и крепость, – собаки вновь взяли след.

Лошади шли ходко рысью, будто желая тоже согреться после вынужденного купания. Собаки, уверенно взяв след, вели погоню в сторону темнеющих впереди лесных предгорий.

– В лесу укроются – не достанем, трудно будет, – с сомнением выкрикнул Тит, но ветер унес половину его фразы.

Однако Маркон понял все по-своему, он поравнялся с опционом и, мотнув головой, задорно произнес:

– Ты не был с нами, когда мы в чащобе разбойников ловили, вот эта была потеха. Уж поверь, не чета нынешней.

Тит пожал плечами.

– Я тогда в гарнизоне дежурил…

– Да, я помню, вот увидишь сейчас наше мастерство, ты думаешь я на собак только надеюсь. Нееет…– протянул декурион, осклабившись. Видишь Гунвальда, – ткнул пальцем в рослого рыжеволосого воина, – он тебе не хуже пса выследит любую дичь, следы читает, как Каст свои свитки. Так что, если даже кобели не учуют, мы без следопыта не останемся.

– Гунвальд, тебя случаем не волчица выкормила?! – хохотнул Маркон.

Рыжий детина не ответил, а лишь отмахнулся – он давно привык к шуткам своего командира и старого приятеля.

Тит много слышал о выдающихся способностях этого конного разведчика, но ему никогда не приходилось видеть того в деле. Опцион участвовал в нескольких поимках контрабандистов, но ни разу не углублялся с этой целью в поросший горами лес. Обычно преступников удавалось перехватить ещё на равнине.

Маркон как в воду глядел: где-то через час почти у самой кромки чащи собаки потеряли след, мало того, один из четвероногих следопытов жалобно завизжал и затеребил лапой нос, а остальные в знак солидарности с собратом стали тихонько подвывать.

– Проклятье, похоже накаркал, – грязно выругался Маркон, -что там с собаками?

К декуриону подбежал спешившийся кинолог и, разведя руками, с нескрываемой досадой, доложил:

– Зелья подсыпали, командир, вожак нюх потерял, лечить придется, остальные тоже в не лучшей форме, здесь след взять не смогут.

– Ясно, – с раздражением протянул декурион, потом взмахом руки приказал, – Гунвальд, вперед, теперь ты у нас за ищейку.

– Уже понял, -хмыкнул рыжеволосый, – сейчас поищем, – с этими словами он легко тронул коня и углубился в лес по едва заметной тропке. Остальные последовали за ним.

Шагов через двести Гунвальд спешился и словно собака стал нюхать воздух. Тит с интересом смотрел за этим варваром.

Гунвальд бросил поводья товарищу и медленно стал подниматься по тропе между валунов.

Внезапно он остановился и произнес: – Они забирают правее, вон к тем скалам, трава примята и роса с кустов сбита, а ещё, – тут Гунвальд хмыкнул, – бабой пахнет.

– А это-то ты как учуял? – с удивлением спросил Тит.

– Так у молодой месячные, кровь уронила, – пояснил Гунвальд.

– Ну не черта себе, вот это нюх, – восхитился Тит.

– А я тебе что говорил, – хохотнул Маркон, сверкнув единственным глазом.

– Здесь по-прежнему рассыпано зелье, так что собак поберегите, я пройду повыше, а вы давайте потихоньку за мной, – сказал Гунвальд. – Как только зелье закончится, можно спускать псов, они след быстро возьмут.

– Ну да, если даже ты чуешь, так мои «малыши» и подавно, – сказал собаковод, потрепав ближайшую зверюгу по холке. Пес завилял хвостом и прижался к хозяину. Остальные тоже потребовали к себе ласки, лишь вожак остался немного в стороне, у несчастной собаки слезились глаза и периодически слышалось громкое чихание.

– Погоди, Адал, сейчас я промою тебе глаза и нос, иди сюда, дружище.

Тит с интересом посматривал за тем, как лохматое чудовище доверчиво позволило провести с собой эту нехитрую процедуру. По всей видимости во фляжке у разведчика-собаковода была не просто вода, а какое-то лечебное снадобье, псу явно стало полегче, и он перестал чихать.

Пока кинолог возился со своим питомцем, Гунвальд, ушедший вверх по тропе, добрался до небольшой поляны, выходившей на крутой обрыв и крикнул:

– Всё, поднимайтесь сюда, и шагов через триста можете спускать кобелей, у них, похоже, зелье кончилось, тут уже всё чисто.

– Отлично, Гунвальд, – закричал в ответ Маркон и, взяв под уздцы лошадь, двинулся вперед. Остальные последовали за ним.

В самом деле, не прошло и четверти часа, как собаки вновь взяли след, и Тит понял, что на этот раз беглецам не уйти.

Крутая тропа довольно быстро закончилась, и до следующего отрога тянулся хвойный лес с пологим и удобным подъёмом, позволявший легко преодолеть его сидя в седле. Разведчики повеселели, в них проснулся охотничий азарт. Казалось, он передался даже коням и собакам. За спиной Тита послышались смешки и радостные возгласы.

Так продолжалось около часа, потом вдруг с собаками вновь стало происходить что-то непонятное. Они с лаем бегали вокруг небольшой группки деревьев, при чем одна из них тянула собаковода в кусты, а остальные тащили в противоположную сторону.

– Они, похоже, разделились, – предположил Гунвальд, – мужчина и ещё один беглец пошли в сторону гор.

– Да, похоже, так и есть, – согласился Маркон, – Тит, возьми пару воинов и проверь ближайшие заросли, а мы двинемся вперед, далее по следу, ты тоже, Гунвальд, останься с опционом. – Если заметите кого, дайте знать, а если нет – догоняйте.

– Как скажешь, ты тут главный охотник, – отозвался Тит и шутливо выкинул руку в военном приветствии.

Маркон не заметил сарказма или просто не захотел его видеть, с опционом он был в приятельских отношениях и не реагировал на подобные демарши.

Формально Маркон подчинялся только Цессию Лонгу и по положению был равен Титу.

Конечно, если бы он был декурионом легионной конницы, то на такого как Тит Маркон мог бы смотреть свысока, но он был всего лишь ауксиларием – варварским наемником, так что…

Впрочем, сейчас никто из них и не думал об этих глупостях.

Поисковый отряд разделился: семь всадников во главе с Марконом пошли дальше по следам беглецов, а Тит, Гунвальд и ещё два разведчика спешились и углубились в заросли кустарника.

Через сотню шагов идущий впереди Гунвальд остановился и предостерегающе поднял руку.

Тит снял с перевязи меч, но шагавший с ним рядом разведчик неодобрительно покосился на опциона, продемонстрировав обмотанную тряпками увесистую дубинку.

– Я понял, если приложу, то плашмя, не обнажая, – прошептал Тит.

Ауксиларий лишь пожал плечами, типа «Как знаешь», и потерял к офицеру интерес.

– Тише, они здесь, их двое, это женщины, – едва слышно произнес Гунвальд.

Тит ещё раз внутренне восхитился звериным чутьем рыжего следопыта и сам попытался уловить хоть что-то из посторонних запахов, но, увы, безуспешно. Кроме ароматов хвои, травы и перегноя, его нос ощущал лишь вонь кожаных доспехов, конского и человеческого пота.

Убедившись в бессмысленности своих потуг, Тит перестал пытаться что-либо вынюхивать и полностью положился на мастерство варварского охотника.

Гунвальд словно почувствовал это и дал знак одному из воинов обойти справа, а второму зайти сзади, отрезая «дичи» пути к отступлению.

Когда оба разведчика бесшумно скрылись в зарослях, он почти не таясь обратился к Титу:

– Сейчас они окружат, а мы пойдем прямо и спугнем их.

– А справа?

– Там непроходимый орешник, я эти места знаю, вот пусть туда и бегут. Там мы их и возьмем.

Собственно, так и случилось: заслышав шаги охотников, беглянки бросились наутек подальше от опасности и выскочили на поляну, окаймленную с трех сторон непроходимыми зарослями из дикого плюща и колючего орешника, образовавших сплошную зеленую стену.

Поняв, что выхода нет, девчонки заметались

Гунвальд, улыбаясь и широко расставив руки, будто старых знакомых зычно поприветствовал девушек.

– Здравствуйте, красавицы, набегались, пора и честь знать, а то добрый дядя Гунвальд устал вас преследовать. Вам пора домой, на вилле управляющий уже заждался.

В тоне «доброго дядюшки Гунвальда» почти не было издевки, скорее – сквозила лишь легкая ирония.

Только вот две измученные и до смерти напуганные девушки её не разделяли. При виде окружающих их воинов они медленно отступали к стене орешника, тщетно надеясь найти там лазейку к спасению.

– Ну куда же вы? – продолжал насмехаться Гунвальд. – Постойте! Разве никто не хочет приласкать меня или моих друзей, нам так одиноко…

Эта шутка вызвала дружный смех воинов-варваров, но Тит не оценил «тонкого» юмора следопыта и коротко бросил:

– Всё, заканчиваем балаган, вяжите их.

Это напомнило ауксилариям, кто тут старший, и улыбки быстро сошли с их лиц.

Один из воинов снял с плеча заранее заготовленную веревку и приготовился пустить ее в дело.

Тит стоял за спинами разведчиков, безучастно наблюдая за их действиями и реакцией беглых рабынь.

Две совсем не похожие друг на друга девчонки затравленно озирались, искали несуществующий выход.

Наконец, старшая, блондинка – типичная молодая варварка крепкая и выносливая с широкими бедрами и не по годам хорошо развитой грудью –«Может из-за беременности», -мелькнула мысль у Тита, перестала отступать и остановилась.

– Ну вот, так-то лучше, голубка, – осклабился Гунвальд, почти одобрительно кивнув головой, он что-то ещё добавил на своем варварском наречии, но Тит его не понял.

В ответ блондинка тоже произнесла невообразимую тираду на своем дикарском языке, заставившую следопыта замедлиться и схватится за оберег. Улыбка сползла с лица разведчика, этим и воспользовалась беглянка.

Все произошло в считанные секунды

Варварка молнией метнулась в промежуток между солдатами и, уйдя от захвата одного из них, с невероятной быстротой поднырнула под приготовленную для нее веревку в руках другого. Отчаяние придало ей силы и решимость.

– Держи её, уйдет сучка! – закричал Гунвальд.

Один из воинов, тяжело топая сапогами, уже было бросился в погоню за девушкой, но его опередил Тит.

Наверное, у рабыни был шанс уйти, если бы не опцион.

Титу удалось сделать подсечку, и беглянка растянулась на мокрой траве, а через секунду на ней уже сидел воин, ловко заводя ей руки за спину.

– Эй, давайте веревку, а то опять убежит. Гунальд, Вульф, вас долго ждать?

Однако у Гунальда и его напарника тоже едва не случилась проблема, Дафна – девушка подросток – воспользовалась секундной заминкой, попыталась буквально ввинтится в заросли орешника. Обдирая кожу и остатки своих жалких лохмотьев о колючие заросли, ей удалось углубиться на пару локтей в непролазную чащу. В самый последний момент Гунвальд успел ухватить девчонку за щиколотку босой ноги и вытащить обратно. Правда, это стоило ему нескольких укусов и ссадин.

Девчонка брыкалась, словно норовистая лошадка, пытаясь то лягнуть, то царапаться, то пускать в ход острые зубы. Однако пара оплеух, от души отвешенных озлобленным воином, положили конец этой неравной борьбе, после чего избитая и связанная Дафна присоединилась к своей двоюродной сестре.

– Наконец-то справились, и шкурку почти не попортили, – усмехнулся Вульф, молодой щербатый варвар. – Поразвлечься бы, – с этими словами он выразительно посмотрел на Тита.

– Не с ними и не сейчас, – резко оборвал ход его мыслей Тит, – малышка предназначена богатому покупателю, и вообще нам надо двигаться навстречу с Марконом.

– Так что мы этих тварей за собой таскать будем? – вскинул бровь Вульф.

Тит прикусил губу, он уже всё заранее решил:

– Нет, ты, – ткнул он пальцем в стоящего напротив него воина средних лет, – возьмешь пленниц и будешь ждать нас у начала тропы.

– На равнине, у начала отрогов?

– Да.

– Ладно, там ещё недалеко ключ есть, я там буду, где это – Маркон знает.

– Добро, только помни ее, – он кивнул на младшую девушку, – не трогать.

– Я не дурак и не глухой, опцион.

Тит кивнул.

Рядом недовольно засопел Вульф.

– Я бы тоже мог покараулить…– сказал он.

– Горяч слишком, – отрезал Тит, – греха с тобой не оберешься.

Маркон

Погоня продолжалась, собаки, поняв, что от них требуют, перестали разрываться между целями и вновь уверенно взяли след.

– Клянусь всеми богами, они недалеко! – воскликнул Маркон, – ещё немного, и мы их догоним.

Декурион в очередной раз оказался прав: не прошло и получаса, как в просвете между деревьев охотники заметили человеческую фигурку.

– Вон они, я их вижу, – закричал кто-то из воинов, -надо спускать собак.

–Погоди, никуда они не уйдут, у них только одна дорога к Голым скалам, на ровной местности шансов у беглых нет, а на скалы без крюков и веревок не забраться.

– Командир, но там есть козья тропа.

– Была, пока склон не обвалился в прошлом году, так что этот путь приведет их в тупик.

Маркон много раз охотился в этих краях и отлично знал местность. Не раз он выслеживал горных козлов и добывал их с помощью лука. Бывало, хаживал и на куда более крупную дичь, один раз ему удалось убить даже снежного барса, шкура которого украшала теперь изголовье его кровати.

Вот только однажды, именно у подножия Голых скал, он едва сам не стал жертвой разъярённого кабаньего стада. Это случилось зимой прошлого года. Тогда только чудом декуриону удалось избежать смерти от жутких клыков секача. Именно в тот день Маркон, рискуя сломать себе шею, поднялся по едва различимой, покрытой ледяной коркой козьей тропе и достиг голого продуваемого всеми ветрами уступа. Когда-то с него начинался ещё более крутой подъем наверх, уходящий на вершину хребта, соединявшего эти скалы с горами Атласа. Вот только матушка-природа или злые духи пошутили, обрушив склон и превратив маленькую площадку в ловушку.

К счастью, дикие свиньи, были не в состоянии забраться вслед за ним по козьей тропе, но декуриону все же пришлось полдня провести на этом проклятом уступе, пока чертовы кабаны не убрались восвояси, поняв, что им ничего не светит.

Сейчас Маркон просто ставил себя на место Торна, человека, наверняка, опытного и решительного, бывалого охотника и неплохого следопыта. Именно таким, по его мнению, должен быть настоящий горец.

– Этот Торн, похоже, всем хорош, только местность он наверняка не знает, идет по наитию, и оно приведет его в западню, – усмехнувшись про себя, подумал декурион.

– Командир, они свернули в сторону Голых скал, – вывел его из задумчивости собаковод.

– Вполне логично, – сказал Маркон, использовав нехарактерное для него греческое слово.

– Вполне… что? – переспросил солдат.

–Правильно, говорю все, и будь я проклят, если они не угодят в горную ловушку, – с этими словами изуродованное лицо декуриона исказила страшная гримаса, заменяющая ему улыбку.

Он, тронул своего коня, по направлению к чернеющим на северо-западе каменным глыбам.

Остальные последовали за ним.

–Логика – железная вещь, – абсолютно безграмотный, да и где ему было получать образование, декурион конных ауксилариев по мере сил обогащал себя знаниями, когда была такая возможность, и не считал греческую премудрость никчемным разглагольствованием. Справедливо полагая, что раз уж владыки этого мира румелийские и даже ассанидские аристократы с малых лет зубрят неведомые свитки, значит в них заключена какая-то тайна позволяющая им господствовать над другими народами.

Слово «логика» очень нравилось Маркону, в нем прослеживалась стройность и последовательность действий, рожденных умозаключениями. В данном случае, его умозаключением.

– Логично, логично, – повторял про себя декурион, горяча коня.

Голые скалы стремительно приближались, вырастая громадиной зубцов на горизонте. Солнце было ещё довольно высоко, но уже устремило свой взор на запад.

– Через четверть часа мы достигнем этих чертовых камней, и до темноты беглые окажутся в наших руках.

Цокот конских копыт и собачий лай переполошил всю округу, из-под кустов выскакивали зайцы, с ветвей взлетали перепуганные птицы, кинулся в сторону от страшного шума чуткий олень.

Однако сегодня добычей были не они.

Охотники уже отчетливо видели двоих убегающих к скалам людей, две прыгающих с камня на камень фигуры мужчины и мальчишки.

– Давай, спускай псов! -, во весь голос крикнул Маркон, стараясь перекричать свист ветра в ушах.

Собаковод быстро выполнил приказ, и, обретя свободу действий, залившись задорным лаем вперемежку с утробным рычанием, небольшая свора кинулась в решительную атаку.

Маркон видел, как беглецы, напрягая последние силы, тоже прибавили хода и рванулись по козьей тропе наверх.

К этому времени и всадники достигли подножья скал.

– Спешится! – последовала команда декуриона. – Лучникам приготовить тупые стрелы.

Рядом с Марконом легко соскочил на землю самый молодой из его воинов Аскольд, отменный стрелок и охотник.

– Не уйдут, – уверенно произнес он, готовя свой арсенал.

– Ясно дело – не уйдут, – усмехнувшись сказал подскочивший собаковод, – сейчас мои зверушки их настигнут, – с этими словами он направился вверх по тропе вслед за своими питомцами.

Однако оптимизм воинов оказался через чур преждевременным.

Маркон с удовлетворением смотрел, как собаки, набрав темп, влетели вслед за беглыми на козью тропу и неумолимо стали сокращать расстояние между ними.

Видя это, Торн, двигавшийся первым, рискуя сорваться вниз, пропустил мальчика вперед, а сам решил прикрыть его собой.

–Это им не поможет, – хмыкнул один из разведчиков, наблюдавший картину снизу. Он, уже никуда не торопясь, стреножил лошадь и, приготовив оружие, стал наматывать на руку бухту веревки, готовясь к подъёму

Тропа, петлявшая на расстоянии в пятьдесят локтей над их головами, огибала огромный валун, после этого резко уходила вверх.

– Сейчас они скроются из виду и появятся уже на отроге рядом с площадкой, которая станет для них ловушкой, – довольно усмехнулся Маркон.

Все, вроде бы, шло по плану, но проклятые духи гор, так удачно устроившие прошлогодний обвал, явно не успокоились. Им показалось мало одного обрушения козьей тропы, и они решили повторить свою шутку.

Практически сразу за валуном путь обрывался из-за изрядной промоины, образовавшейся после недавнего оползня. Казалось, вот и все, погоня подошла к своему концу. Зажатые на узкой тропе между сворой свирепых псов и охотников с одной стороны и обрывом в десятки локтей с другой, беглецы обречены, но пока богиня Фортуна, явно не наигралась и вновь оттянула развязку.

Оползень обнажил корни деревьев, росших выше по склону, кривые и извилистые они в одном месте переплелись так, что можно было, рискуя жизнью, попытаться перебраться через промоину. Конечно, в здравом уме ни один человек не решился бы на это, но что было терять Торну с сыном?!

Как они это сделали, Маркону оставалось только догадываться, но результат их усилий был налицо.

Беглецы оказались на том самом заветном уступе, куда хотел загнать их декурион, только теперь хитро расставленная охотниками ловушка превратилась и для него в определенную проблему.

Ситуация осложнилась ещё и тем, что отряд охотников понес первые потери, хвала богам, не в людях.

Наиболее свирепая и, по всей видимости, глупая собака, решив довести дело до конца, попыталась, используя оголившуюся корневую систему, перебраться на скальный уступ вслед за беглецами.

Метко брошенный булыжник не позволил этого сделать, и потерявший опору пес с визгом полетел в пропасть на острые камни.

– Подонки, – брызжа слюной закричал высунувшийся из-за валуна собаковод, – я вырву…– Договорить он не успел: очередной увесистый булыган выбил искры рядом с его головой.

К тому же остальные собаки, увидев незавидную участь собрата, не решались повторить его подвиг и предпочли укрыться за валуном вместе со своим хозяином.

Ситуация была патовая: на тропе, в нерешительности кроме кинолога и его лохматых питомцев находилось ещё двое воинов, вооруженных палицами и тупыми копьями с крюками

Конные разведчики Маркона почти не имели боевого оружия, если не считать кинжалов и мечей, они собирались на охоту за рабами, а не на войну. Тупые стрелы с закругленным шариком на конце были способны свалить человека с ног или даже покалечить, но вряд ли могли убить, ну если не считать прямого попадания в голову с относительно близкого расстояния. То же относилось и к копьям.

Собравшиеся внизу четверо охотников во главе с Марконом начали прикидывать, что делать дальше.

– Командир, мы тут до утра просидим, – сказал один из воинов.

– Это в лучшем случае, – потирая изуродованную щеку, согласился Маркон, – вот что, Аскольд, у тебя есть боевые стрелы?

– Да, но мало, от силы три четыре штуки наскребу, есть правда для охотничьего лука на мелкую дичь ещё с десяток, но …

– Хорошо, – перебил его Маркон. – Мне нужно, чтобы ты убил этого Торна, а с мальчишкой мы быстро разберемся.

– Это сложно, пока он в глубине уступа его отсюда не видно, а если отойти подальше, то можно не достать.

–Т ак поднимайся на тропу и стреляй из-за валуна, – возмущенно скомандовал Маркон. – Мне тебя надо учить элементарной тактике?

– Попробую.

– Давай, и скажи Вигхарду, чтобы спускался сам вместе со своими собаками, там от него как от козла молока. Остальные пусть готовятся перелезать на уступ, после того как ты убьешь Торна.

В том, что Аскольд не промахнется, Маркон был уверен.