Это их последняя жизнь

– Быстрее, – зашептала Уайт, не представляя, куда собирается его деть. Доспехи с заметным гулким стуком передвигались из одного конца комнаты, в другую.

 В шкаф не влезет, за шторой – он не настолько незаметный, под кровать – вряд ли поместиться, если только по частям.

– Балкон, – зашипела она точно дикая кошка, указывая на дверь. – Сюда!

 Доспехи покинули пределы комнаты, очутившись на маленьком балкончике, словно продолжение интерьера.

– Давай же, Алан, давай-давай, – толкая доспехи ближе к стене, Лео даже не морщилась от холодного ветра, пронизывающего до костей.

 На короткое время рыцарь замер, словно услышал своё имя впервые, что, собственно, было правдой. Последние 20 лет никто из живых к нему не обращался. Передвигая массивные ноги, призрак сложил руки на груди, подобно вековой статуе.

– Не издавай никакого шума, хорошо? – попросила она, сжав его налокотник. – Это Грейс, не думаю, что надолго.

 Прикрыв балконные двери, волшебница суетливо убрала все папки и книги под свои подушки, наспех застилая постель. Оглядев комнату и поняв, что в ней не осталось чего-то подозрительного, Уайт открыла дверь.

– Я уж решила, что ты куда-то ушла, – вздохнула медсестра, проходя в комнату профессора и разминая шею. – Между прочим, я тебя ждала.

 Только сейчас Лео вспомнила, что договорилась встретиться с подругой, после полуночи, но со всеми событиями – вылетело из головы. Откровенно говоря, молодая преподавательница просто забыла. События последних суток нарушили привычный ход вещей в её жизни.

 Неотрывно следя за тем, как Роббинс присаживается на постель, поправляя складки своей облегающей юбки с небольшим разрезом на правой ноге, Лео покусывала нижнюю губ, ощущая свое бешеное сердцебиение. Казалось, будто вся правда на её лбу идет бегущей строкой в прямом эфире, обличая факт содеянного.

– Лео, ты вся зеленая, – констатировала Грейс, хмурясь. – Всё в порядке?

– Всё прекрасно, – слишком резко воскликнула Лео, дав хорошего петуха на голосовых связках.

 Некоторое время Роббинс сидела неподвижно, размышляя, а потом резко поднялась на ноги, а в глазах пробежал хитрый огонек.

– О-о, моя маленькая девочка повзрослела? – и подергала бровями так, словно у них появилась общая тайна.

– Чего? – на выдохе сорвалось с потрескавшихся губ. – О чём ты, Грейс?

 Отступив от Уайт на два шага, Роббинс оглядела пространство и потерла руки, на цыпочках подходя к шкафу под недоуменным взглядом подруги. Схватившись за старые ручки, она быстро открыла створки. Азарт погас в глазах и почти растворился, когда она прощупала вешалки с одеждой.

– Грейс, ты меня беспокоишь, – Лео сложила руки на груди, неотрывно следя за медсестрой, заглядывающей за штору, а потом бегущей к кровати. Упав на четвереньки, она опустила голову вниз, вздернув бедра к верху.

– Да быть того не может… – прокряхтела девушка, отряхивая колени, пока поднималась. – Где он? Я безумно хочу познакомиться!

– Да с кем, Грейс? – пришлось повысить голос, чтобы облагоразумить Роббинс, молясь, чтобы она не решила проверить балкон.

 Правильно говорят, что мысли материальны. Стоит только найти предмет страха – он материализуется в самый неподходящий момент. Створка балконных дверей скрипнула, приоткрываясь и привлекая внимание «детектива». На губах Грейс вновь появилась озорная улыбка, а сама она, заметив то, как расширились глаза подруги, ринулась к балкону.

– Нет! – сорвалось с губ так же быстро и звонко, как бьют часы, оповещая о наступлении полночи.

 Медсестру было не остановить, она первее подруги вылетела на балкон, оглядываясь. Потом подошла к перилам, ощупывая их на наличие веревки или связанных простыней, но ничего не было.

– Господи, – тихо охнула Грейс, взявшись за сердце. – Какой идиот поставил тут это страшилище?

 Рыцарские доспехи едва ли могли её напугать, после такого захватывающего поиска. Вернулась в спальню она ни с чем, застав в центре Леону, которая была бледнее простыни.

– Ты как привидение, – скандировала Роббинс, закрывая за собой дверь. – Ты действительно была одна?

– Одна? – эхом повторила девушка. – Нет, не одна. Тут я и груз моих нескончаемых проблем, которые я люблю перебирать перед сном.

 Тон звучал осуждающе, скрывая животный страх, который она пережила. Стушевавшись и неторопливо садясь на постель, Грейс поцокала языком: а ведь вечер мог быть интересным. В Риверхолле и так тихо как в склепе, Грейс хваталась за любую возможность, которая могла оживить эти стены и избавить её от рутины и скуки.

– Ты думала: я тут прячу парня?

– Думала? Бога ради, я надеялась!

 Лео закатила глаза, а потом покачала головой. Мысленно молясь, чтобы призрак не устроил непрошенное шоу, она потерла шею.

– Не дуйся, милая. Я просто хотела проверить, всё ли у тебя хорошо. Узнать, чем ты занимаешься.

– Чем я могу заниматься? – устало вздохнула Леона. – Готовилась к занятиям, сама только вернулась из комнаты отдыха. Домашние задание учеников – отдельный вид пытки, – не моргнув глазом, соврала она, хотя боязливо следила за тем, чтобы медсестра не трогала подушки, под которыми она спрятала записи о пожарах в Риверхолле.

 Может, этот разговор звучал бы иначе, если бы девушка не знала, что у нее на балконе спрятан призрак, история которого не даст ей покоя.

– Я так и подумала, – пожала плечами Грейс, присматриваясь к лицу молодого профессора, – Святая дева Мария, ты видела себя? Откуда такие синяки под глазами, подруга? Ты вообще спала?

– А? Да-да, просто увлеклась чтением, ты же меня знаешь, – иронично процедила она, но к зеркалу всё-таки подошла. Лицо было уставшим, но не настолько, чтобы бить тревогу. – Как твой пациент?

– Стремительно идет на поправку, – показалось, что в голосе послышалась грусть, хотя Грейс улыбалась, – Через неделю вернется к занятиям со своим костылем в придачу.

 Попытка сменить тему помогла переключить Роббинс.

– Вот и чудесно, у тебя появится больше времени на себя, – с оптимизмом хлопнула в ладоши Лео, – Или что-то не так?

– Всё так, – Грейс выглядела подозрительно, но от чего-то пыталась скрыть своё внезапно поникшее состояние. – Директор планирует устроить вечеринку для учеников в честь Хэллоуина. Надеюсь, обойдется без очередных неприятностей. Помнится, в прошлом году Харви подшутил над парочкой ребят из десятого класса так, что они провалялись два дня в медицинском с сильным отравлением и нескончаемой рвотой, – её лицо скривилось от неприятных воспоминаний, она как раз проходила стажировку в Риверхолле, – Пенная вечеринка, черт бы её побрал.

 Представив подобную картину, девушку передернуло. Немало выпало на плечи Роббинс во время её первого года работы. Оправдывало то, что они всего лишь дети и им хочется дурачиться, но здравый смысл у происходящего должен быть. Не хватало ещё новых жертв.

– Педагоги будут дежурить, Грейс, не переживай, – успокоила её Лео, делая усилие, чтобы не посмотреть в сторону балкона.

 Грейс молча откинулась назад и легла поперек кровати, не спеша вернуться обратно в свои покои, но внезапно села, нащупав что-то твердое под одеялом. Несколько раз проведя ладонью по выпуклость покрывала, она достала из-под него флакон с знакомой темной жидкостью.

– Ты не выпила успокоительное? – в голосе проскользнули нотки негодования, – Лео, я же просила.

– Не было необходимости, – девушка забрала настойку у подруги, отставив на прикроватную тумбочку. – Но держу его под рукой.

– А чем у тебя так… – она наморщила нос, принюхиваясь, – Пахнет?

– Пахнет? – не поняла Уайт, не замечая чего-то особенного.

– Я бы сказала, воняет, – Роббинс поднялась с постели, словно выискивая причину запаха, как собака-ищейка.

 На мгновение Лео показалось, что подруга двигается обратно в сторону балкона, резко дернувшись в её сторону, но Грейс замерла на мгновение, втягивая носом воздух. Вернувшись к тумбочке, она провела по ней пальцами.

– Это что? Машинное масло? – она коснулась столешницы, растирая густую жидкость между пальцами. – Всё в масле.

– Ах, да, – потерев затылок, девушка двинулась к балконной двери, чуть приоткрывая её, чтобы запах не был так ощутим, – Смазывала двери, они ужасно скрипят.

 С подозрением кивнув в сторону балкона, Грейс проговорила, вытирая руки о носовой платок:

– Открой дверь шире, пусть проветрится.

– Ночью открою, когда спать лягу. Кстати, очень устала, – это был тонкий намек на то, что ей хотелось бы остаться одной, но Роббинс не поняла, опустившись на стул.

– Как обстоят дела с теми доспехами? Больше не двигались? – повседневно осведомилась она, вырисовывая пальцем что-то на столе и задумчиво вглядываясь в древесное покрытие, – Когда я шла, то не видела их.

– Унесли, – сорвалось с её губ быстрее, чем она могла себе представить. – Да, куда-то унесли. Я уж и забыла.

– Правда? А вчера мне казалось, что ты очень впечатлена.

– Ты же говорила, что это от усталости. Поспала и всё прошло, – никогда ещё Уайт так бессовестно не врала подруге. – Ты была абсолютно права, у меня просто разыгралось воображение.

– Рада это слышать, – встав с довольной улыбкой, Грейс положила свои руки на её плечи. – Больше отдыхай, дорогая, впереди непростой год. Не буду тебя отвлекать, ты же собиралась спать, – она кивнула на кровать, а потом легко поцеловала подругу в щеку, – Я просто зашла проверить тебя. Думаю, что мне тоже стоит выспаться.

– Спасибо, – уголки губ тронула смущенная улыбка. – И тебе доброй ночи, Грейс.

 Быстро закрывшись, Леона шумно выдохнула, прижав руки к груди. Всё происходящее – настоящее безумие. У неё точно поедет крыша, если она не разберется в этой ситуации. Лучшим решением было бы рассказать Грейс правду, но реакция на неё могла бы быть противоположна той, в которую хотелось бы верить. Сперва нужно самой решить, что делать и как поступать с этим призраком. В конце концов, она – не героиня ТВ-шоу, да и вообще – не главный персонаж в собственной жизни.

 Шумно выдохнув, девушка уперлась руками в собственные колени. Сердце стучало в груди настолько сильно, что отдавалось болью в ребрах. Сделав принудительный глубокий вдох, Лео выпрямилась, направляясь к приоткрытой балконной двери, сквозняк которой нещадно трепал тонкую занавеску, мешая спокойно пройти.

– Ушла, – с облегчением, сообщила она, высунув голову на балкон.

 Доспехи стояли неподвижно.

– Эй, слышишь меня? – недоумевала Уайт, выходя полностью и стуча по его шлему, – Пойдем обратно, – ответа не было, – Уснул что ли? Алан или как там тебя? Говорю, заходи обратно.

 Ответа на её слова не было, а в груди что-то болезненно укололо.

 С силой схватившись руками за его плечи, девушка потрясла доспехи, от чего они заскрипели, но не двинулись. Схватившись за его латную перчатку, она легонько согнула её, но никакой реакции не было. Несколько дней этот «Ланцелот» сводил её с ума, местами пугал, а теперь стоял и не двигался. Выглядело подозрительно. Набравшись смелости, Уайт подняла забрало, вглядываясь в пустоту, а потом так же быстро закрыла с легким стуком.

 Что могло произойти за то время, пока Роббинс была в её комнате? Неужели наличие живого человека в её спальне развеяло дурман галюцинаций? Но нет, Лео не сумасшедшая, она точно знала, что доспехи ожили, а в них был заточен один из погибших в пожаре Риверхолла – Алан Лестер.

 Порядка целого часа девушка расхаживала вокруг этих доспехов, сгибала, била по ним, звала его, но в ответ слышалась полнейшая тишина. Рыцарь застыл, словно статуя, как и было раньше. Никакого намека на то, что он сейчас вновь начнет качать головой или расхаживать по комнате преподавателя, постукивая своими железными ступнями.

– Ну же, пожалуйста, – голос немного охрип от досады, пока она раз за разом проводила руками по холодной железной груди, – Как же так? Как мы сможем помочь тебе, когда ты просто стоишь. Алан. Алан, ну же, – зло стукнув по доспехам, волшебница опустилась вниз, облокотившись о каменное ограждение балкона и запуская руки в свои волосы.

«Я же не сумасшедшая. Не сумасшедшая. Это не было моей галлюцинацией, все было по-настоящему!» – кричал её разум, заставляя сильнее сжимать собственные волосы на макушке, едва ли не рыча от досады.

 В голове появилась шальная мысль о том, что ей могло всё привидеться, но как же тогда объяснить капли масла? Уайт прекрасно помнила, как смазывала эти доспехи, чтобы он мог двигаться и как— то доносить до неё то, что необходимо узнать. Не могла она дотащить его до балкона или спальни, благополучно забыв об этом. К тому же, теперь Леона знала его имя – Алан. Юноша, погибший в результате пожара в 2002 году.

 Единственный способ убедиться во всём, так это выпить злосчастное успокоительное, оставленное Роббинс. Если уж это и помутнение рассудка, то, хорошенько проспавшись, всё должно вернуться на круги своя. Так девушка и поступила, вбежав в спальню и быстро отмеряя дозировку и выпивая горьковатую жидкость с явным привкусом спирта. Успокоительное неприятно обволакивал горло, но она не морщилась, раз за разом, возвращаясь на балкон и следя за смирно стоящими доспехами.

 Что-то теплое скатилось по губам девушки, вынуждая провести по ним рукой. Прозрачная и соленая капля – предательские слезы, которые появились в её глазах от мысли и осознание, что этого молодого парня уже нет в живых.

 Лео хотелось верить, что он красив. Ей так казалось, особенно улыбка. Интересно было услышать голос и пообщаться, но эти глупые мысли не сопоставимы с реальностью того, что человека больше нет, как и шанса узнать правду о случившемся. С нескрываемой скорбью, Уайт опустилась на подушки, поджимая к груди колени и неотрывно смотря на измятый листок.

 Как жаль, что это была всего лишь проделка её фантазии.

 Закрыв глаза, она попыталась вообразить его, воссоздать тот образ, который всплывал в голове. Движения рук, мимика, поворот головы – красочно, словно по-настоящему. В её воображении он казался четким, не размытым, как это бывает. Парень двигался к ней навстречу, показывая рукой большой палец вверх. Лицо было трудно рассмотреть, но это был он.

 Уголок его рта приподнимался в хитрой ухмылке при взгляде на неё. Он движется к ней через футбольное поле Риверхолла, совершенно пустынное в поздний час. Алан оборачивается к трибунам, широко раскидывая руки в стороны, словно наслаждаясь осенним ветром, трепавшим его волосы. Закрывая глаза, юноша ловил каждое дуновение, пока Леона неотрывно смотрела на его спину, неторопливо приближаясь.

 Протянутая тонкая ладонь опустилась на его плечо, немного сжимая темную кофту под пальцами и чувствуя плотную ткань, скрывающую тело Лестера от осенней прохлады. Он замер, медленно опустив руки по швам, а потом неторопливо обернулся, от чего пальцы девушки скользнули по его груди. Холодной, словно метал. Твердой, неживой.

 Глаза Алана оставались закрыты, но его лицо начинало меняться: веснушки пропадали с щек, как и румянец, он поспешно бледнел до тех пор, пока оттенок его кожи не стал серовато-голубым. Это не была аристократичная бледность, скорее…

 О, Господь!

 Трупная. От правой щеки начало растягиваться темное пятно, проходя через кожу насквозь и обнажая почерневшие зубы, высыпающиеся через получившуюся дырку. Кожа будто сгнивала на глазах, поглощая правую часть его лица, шею и одну руку. В считанное мгновение, одежда парня превратилась в жалкую и оборванную материю, темнея и рассыпаясь. Вновь посмотрев на него, Уайт ужаснулась – пустые и черные глазницы, череп обтянутый остатками темной и гнилой кожи.

 Одернув свою руку, девушка попятилась назад, спотыкаясь о внезапно возникшие камни под её ногами. Поля больше не было, только остатки жухлой травы. Тело человека превратилось в скелет с развивающимися остатками одежды, а костлявая рука потянулась к ней, застывая в воздухе.

 К горлу подступила тошнота, Лео ринулась бежать вперед, подальше от ужасающей картины. Борясь с собственным недомоганием, она поднималась по склону к школе, вбегая в центральный двор с круглой клумбой в центре. От сухих цветов тянулись искры, поднимаясь к небу, а Риверхолл от главного входа до самой крыши был поглощен языками пламени. Тело ощущало этот пронизывающий жар до самых костей, а вспышки, вылетающие из разбитых окон, вынуждали щуриться и прикрывать лицо.

 Уайт ринулась через боковую тропу, дабы избежать касания пламени, но в ту же секунду натолкнулась на парня, который стоял в дверном проеме заднего входа, а его тело было покрыто трещинами, которые, казалось, заполнены жидким огнем.

 Его лицо она не успела разглядеть, потому что в следующую секунду с громким гулом каменная стена разлетелась в разные стороны.

 Вдох.

 Крик.

 ***

 Уайт подскочила на собственной постели, хватаясь за саднящее горло. Руки продолжали с силой впиваться в одеяло, пока она успокаивала своё сбившееся дыхание

 Кошмары, ставшие верными спутниками ещё в детстве, приобретали новую форму, становясь ярче, стирая грань между сном и явью. Они преследовали Лео и днем, и ночью. Засыпая с включенным светом, она продолжала надеяться, что ночь будет спокойной, но просыпалась с ужасом или криком.

 Этот сон мучил её больше месяца, несмотря на обилие снотворных и успокоительных. С той самой ночи, когда рыцарь перестал двигаться, она видела один и тот же кошмар, заканчивающийся падением стены замка. Казалось, что всё испытываемое во сне – это реальность, потому что щеки горели, будто она вновь пробегала мимо горящего Риверхолла, неминуемо становясь жертвой огня, накрывающего её тело, стоило только увидеть в дверном проеме Алана.

 Телефон вновь пропищал с надеждой, поймав сеть, но стоило только Лео взять его в руки, как две жалкие антенки пропали, а в верхнем уголке появилось красное оповещение «нет доступной сети». Переложив его вновь на окно, Лео усмехнулась – чем ближе к свободе, тем активнее работал телефон. На самом деле, «проклятье Риверхолла» выводила из строя не только телефоны, электричество, но и технику. В комнату отдыха для преподавателей купили новый чайник, предыдущий продержался чуть меньше пары месяцев.

 И всё это не было удостоено её излишнего внимания, кроме мысли о доспехах, что стояли на балконе, прикрытые плотной пленкой от дождей, которые вернулись сразу же, стоило только загадочному призраку исчезнуть, а, вместе с тем, и в душе самой Лео поселилось саднящее чувство пустоты. Стоило бы радоваться освобождению его души от таких оков, но Уайт не могла. Точнее, во всем этом ей виделся подвох: неужели то, что она узнала его имя, и происхождение повлияло на душу Алана. Может, его метания были связаны с забитостью его имени? Ведь, если судить по директору школы, она не упоминала его имя, стереть любой намек на память об этом юноше.

 Прохаживаясь мимо стеклянных стендов первого этажа, девушка неустанно вглядывалась в лица на выцветающих фотокарточках, думая, где мог бы быть он? Да и был ли он тут? Вопрос оставался открытым. Что, если истинное лицо человека, которого она ищет, гораздо ближе, чем ей кажется?

 Пальцы скользили по холодному стеклу стенда, а задумчивый взгляд – раз за разом – начинал отсчет фотокарточек от первого выпуска до последнего.

– Казалось, что все ушли на ужин, – знакомый голос привлек внимание, а пальцы дрогнули, покидая стекло.

 Обернувшись, Леона неловко потупила взгляд, не ожидая встречу с недавним знакомым.

– Доброго вечера, Адам, – она неловко кивнула.

– Доброго ли? Выглядишь крайне растерянной. Измотали ученики? – его губы растянулись в улыбке. Только сейчас Уайт заметила в его руке темный ящик для инструментов, захлопнутый на ярко— желтые крючки, выбивающиеся на фоне темного силуэта мужчины с медными волосами.

– Нет, работа меня не утомляет. Да и большинство учеников уехали на выходные, – ранее она не замечала за собой такой откровенной болтливости.

– А ты?

– Я? – не поняла она, сцепив руки за спиной. – А что я?

– Разве не отправляешься домой на выходные? – казалось, Адам прощупывал почву дозволенных ему вопросов в её адрес.

 В пустынном коридоре слышались голоса из столовой, эхом доходя до слуха девушки, а мужчина и вовсе их игнорировал.

– Вы вновь подрабатываете электриком? – Лео проигнорировала его вопрос или ответила, но у себя в голове, кивая в сторону ящика с инструментами.

– Директор пожелала установить камеру в коридоре общего пользования. Разве я мог отказать?

– Могли? – его риторический вопрос породил ещё один от девушки.

– Мне не трудно, – просто заключил он, потирая пальцы левой руки, на которых остался какой-то темный след, вероятно, от его работы. – Удивительно, что я вновь встретил тебя.

– Вы редко тут бываете. Иначе встречи стали бы неизбежными.

– Прозвучало так, будто они тебе в тягость, – он чуть приподнял брови, словно готовясь не нарушать больше её уединение.

– Нет! – слишком резко возразила Лео. – Я не это имела ввиду… Просто работники Риверхолла обычно проживают здесь, мы видимся достаточно часто.

– А я не работник, – и заговорщицки продолжил. – Можно сказать, волонтер.

– А ваша официальная работа?

– Уже хочешь узнать меня получше? – уголок рта приподнялся в улыбке, а взгляд Адама, по меньшей мере, можно было посчитать игривым. Он будто ребячился.

– Ищу объяснение тому, что редко вижу такого трудолюбивого волонтера, – её не хотелось показаться заинтересованной, но Адам, не хуже её воображаемого призрака, появлялся слишком неожиданно. Даже людей вокруг не было, чтобы зафиксировать тот факт, что это не очередная галлюцинация. – Получается, вы профессиональный электрик?

 В схватке с его серьезностью выиграл тихий и бархатистый смех. Видимо, тон девушки показался ему забавным.

– В этом есть что-то смешное? – Лео почувствовала себя идиоткой, смутившись ещё больше.

– Прости, – он прикрывал рот, скрывая свой откровенный смех. – Прости-прости. Я не… Не хотел. Просто от тебя этот вопрос прозвучал очень забавно… Тебе никогда не говорили, что твоя наивность очаровательна?

 Покраснев пуще прежнего, девушка пожала плечами, опуская взгляд. Он был откровенен в своих мыслях, а Лео не привыкла к подобному, пытаясь сохранить строгость, свойственную преподавателю.

– Нет, я не электрик, – покачал головой Адам. – Я в этом разбираюсь, но это не является моей профессией. На самом деле, я владею магазинчиком с редкостными штуковинами со всего мира. Слышала когда-нибудь про «Магическую лавку» в Бейквелле?

– Нет, – честно призналась Лео, потупив взгляд.

– Тогда тебе непременно нужно там побывать, – с неким азартом воскликнул Адам, а потом, кажется, даже смутился от этого. – Я не настаиваю, но, если бы ты…

– Да, – слетело с губ, не дав ему закончить предложение, от которого мужчине было неловко. – Я плохо знаю город, но была бы рада посетить твой магазин.

 Эмоции на его лице оказались смешанными, гранича между тихой радостью и изумлением от внезапного согласия.

– Завтра выходной. Может, не откладывать это в долгий ящик?

– Не вижу в этом смысла, – улыбка была подтверждением. – Куда мне приехать?

– Я заберу тебя и верну, как и полагается, – ряд его зубов прошелся по нижней губе, выражая его скрытую неловкость, будто для Адама подобное в новинку. – Скажем, около полудня?

– Чудесно, я буду ждать у ворот.

 Леона не узнавала саму себя, её речь срывалась с губ совершенно отстраненно, несмотря на улыбку. В глазах плескалась глубокое подступающее безумство, от которого она пыталась закрыть саму себя, ища любую возможность отвлечься, только бы не утонуть… Только бы не утонуть.

 Она не помнила их прощания, словно оно вертелось спиралями тумана.

 Шаг, ещё шаг… Коридор, ведущий в медицинский блок, вновь был тихим, лишь звуки сквозняков и ощущение прохлады, касающейся кожи через теплые чулки, возвращал её к реальности. Ароматы обожжённого камня и свежего паркета делали воздух спертым, тяжелым для дыхания.

 Последний поворота и слуха коснулся заливистый смех… Это была Грейс. Она действительно смеялась, а поверх слышался увлеченный мужской голос, неразборчиво продолжающий свою речь.

 Шаги замедлились, а ощущение, что её не нужно здесь быть – усилилось. Подобно шпиону, Леона прижалась спиной к стене, скользнув взглядом в приоткрытую дверь. Внутри оказалось тускло, но настольная лампа всё же позволяла разглядеть два силуэта. Один принадлежал её подруге, сидящей на краю кровати, другой – мужской, с взлохмаченным ёжиком волос, после сна. Две этих тени напоминали её некий театр теней, отражающийся силуэтом.

 Уайт была непростым ребенком, так говорила Шарлота. Хоть Лео и не помнила, но женщина всегда с доброй усмешкой вспоминала, с каким трудом удавалось её рассмешить. Игрушки не радовали, а от шумных игр она закрывала уши, прячась за креслом в гостиной. Когда легкий ветерок поднимал занавеску, она падала на спинку сидения, создавая полупрозрачный домик, успокаивая ребенка. Вскоре приемные родители поняли это и собственноручно создавали этот шалаш для девочки. Когда включался торшер, то из своего маленького домика она видела различные мелькающие силуэты, они привлекали её внимания. Со временем Шарлотта сделала из этого игру, включая кассету со сказками в небольшом магнитофоне, она вырезала из плотных обложек журналов фигурки, приклеивала их на коктейльные трубочки и создавала для ребенка настоящий мир, где тени вокруг разыгрывали различные истории, появляясь со всех сторон от маленькой Лео.