Это их последняя жизнь

Мэри Барк

Это их последняя жизнь

Может, смерть – это не конец,

а просто чья-то историю, которую ещё не рассказали.

Пролог

 Обещанное на начало осени тепло со стороны синоптиков, оказалось равносильным предсказаниям гадалки, сидящей рядом с овощной лавкой. Несколько дней шел настоящий ливень, размывающий подстриженный для туристов газон, в качестве которого теперь не трудно усомниться. Тропинки из старого камня проседали, размываемые сточными водами, с которыми не справлялась городская канализация, а службы только разводили руками, повторяя как один: «Мы не могли предвидеть подобное».

 Несомненно, странно было уповать на лже-прогнозы, вспоминая, что последние двадцать лет небольшой городок видел больше хмурого неба, нежели теплого солнца. Люди привыкли искать виноватых среди любых факторов: таянье ледников, загрязнение экологии, прилегающие водоемы, людей позабывших силу Всевышнего и многое другое, что, по их мнению, могло объяснить отсутствие нормальной зимы и тёплого лета.

 Резиновые сапоги насыщенного вишневого цвета тонули в вязкой грязи размытой дороги, оставляя, после себя, небольшие следы, поспешно размывающиеся крупными каплями дождя. В сгущающихся сумерках трудно было разглядеть черный зонтик, мелькавший среди обилия деревьев, пока идущий человек пытался обойти самые большие лужи, дабы не увязнуть окончательно.

Попытка вернуться на каменную тропинку проваливалась, так как старые булыжники, просевшие в земле, утопали в грязных потоках, и нащупать их грубой резиной сапога – та ещё задача. Тем не менее, фигура продолжала свой путь, вцепившись одной рукой в старый зонтик, а другой – в вязаную сумку, которая, кажется, промокла до самого основания.

 Края длинного коричневого пальто покрывали крупные капли из воды и грязи, от чего ткань прилипала к ногам, мешая движению. Тихо шмыгая носом, девушка вновь перепрыгнула с кочки на кочку, едва ли удержав равновесие, казалось, один неверный шаг и она рисковала бы оказаться пленницей большой лужи, которая растелилась темным полотном прямо перед железными воротами, за которым виднелось несколько десяток горящих жёлтым светом окон.

 Из небольшой будки выскочил мужчина, прикрывая голову небольшим куском картонки, словно импровизированным из подручных средств зонтиком. Подобное сооружение не избавило его от силы дождя, а темные усы, в которых пролегла заметная седина, пускали по своим волоскам мелкие капельки.

– В такую погоду, мисс, – быстро начал он, открывая засов ворот. – Как же вы добрались? Говорят, транспорт встал на всем пересечении города.

 Отголоски радио из его небольшой коморки заглушались шипением и звукам воды, бьющей по железной крыше. Заглянув под зонтик, мужчина смог таки разглядеть знакомую и виноватую улыбку.

– Воистину, транспорт стоит, сэр, – бледный пальцы, сжимавшие ручку, местами покраснели от влаги и прохлады. – Бакстон-роуд на пересечении с Кроухилл-лэйн окончательно встал. Говорят, произошла авария, так что автобусы останавливаются или возвращаются обратно. Движение ограничено.

– И как же вы добрались? – крепкая рука мужчины с силой дернула на себя скрипнувшую створку ворот, а петли продолжили свой призрачный гул от последующих движений.

– Решила не испытывать судьбу и выйти.

– Почему вы не позвонили? Мы бы нашли транспорт…

– Телефон разрядился, – повела она плечами, проходя на территорию, где уже не было столько грязи, как на основной тропе. – Можно сказать, что устроила чудесную прогулку по лесу.

– Не самая лучшая идея, мисс, – покачал головой мужчина, закрывая ворота обратно. – Леса Риверхолла в ночи полны сюрпризов. Слышали, что говорят в новостях? Преступники предпочитают непроглядные леса для своих укрытий.

– Вряд ли преступники захотят мокнуть и вязнуть в грязи, – она вновь усмехнулась, тряхнув влажными волосами. – В любом случае, путь оказался вполне спокойным. Все ученики вернулись, после выходных?

– Ещё до обеда, мисс Уайт. А вы, к сожалению, не успели на ужин.

– Обойдусь, – и тряхнула своей сумкой, в которой, кажется, было припрятано что-то вкусненькое. – Доброй ночи и спокойствия на посту.

 Мужчина учтиво сделал поклон головы, словно галантный мужчина и поспешил вернуться в свою коморку, дабы обсохнуть около теплого огня маленькой печки под звуки хрипящего радио.

Не желая вымокнуть ещё больше (хотя куда уж больше!), девушка направилась по центральной дороге к зданию из красного кирпича высотой в три этажа, но свернула, не дойдя до основного входа, сворачивая на тропинку среди клумб. Цветы учтиво склонили свои головы, словно прячась от дождя и стараясь укрыть слабые стебли и лепестки от беспощадных капель. Несмотря на их последние мгновения цветения, растения всё ещё боролись с беспощадной осенью, берущей свои права.

 Воздух был полон ароматов: влажного камня, древесины, гниющей листвы и свежей земли, которую подготовили к зимовке, разрыхлив на участках, где предполагалась посадка в новом году. Тёмный силуэт девушки скрылся из вида в одной из арок, ведущих во внутренний двор, оставляя от себя лишь грязные следы на сером камне вымощенной тропинки.

Глава 1

 Медицинский блок опустел, стоило только главному звонку оповестить всех об отбое. Молодая медсестра, осмотрела пустующие койки и громко выдохнула от блаженства. Начало учебного года всегда было таким: несмотря на погоду, ученики не болели, хотя очередной вирус точно не заставит себя ждать, но сегодня её ночь будет спокойной.

 Вновь осмотрев больничный зал, девушки кивнула, разворачиваясь на маленьких каблучках и направляясь в подсобное помещение.

 Койки были прилежно накрыты серыми покрывалами, которые лишь больше придавали этому месту ощущение стерильности. В воздухе витал аромат травяных настоек, заживляющих мазей и спирта, которым пропитались все шкафы, но во всем этом был ещё один аромат – сладковатый и тонкий. Он принадлежал работнице этого места – Грейс Роббинс, которая, стянув с себя медицинский халат, опустилась на один из стульев около большого стола с горой папок и бумаг. Яркий свет настольной лампы освещал два ссутулившихся и уставших силуэта, которые с легкой улыбкой смотрели друг на друга.

– Ты же мечтала об этом, Грейс, – улыбнулась девушка, разглаживая складки длинной юбки А-силуэта, сделанной из теплой твидовой ткани, которая прекрасно согревала ноги в холодных стенах школы.

– Ты хотела сказать, стремилась, – поправила её медсестра, проводя пальцами по каштановым волосам, собранным в тугой пучок, – Кажется, сегодня ученики хотели прогулять тест по биологии, раз большая часть старшего класса пришла с похожими жалобами: то голова болит, то живот, – и тихо рассмеялась, – Не верится, что когда-то я делала так же, а теперь вынуждена отыскивать симптомы их «Симуляций». Но тебе тяжелее, Лео, ты их ещё и учишь, – Грейс привстала, что позволило разглядеть её простенькое серое платье, пока она разливала по двум кружкам чай.

– Всё не так уж и плохо. Ничего не изменилось со времен школы, – Леона потянулась за предложенной кружкой, сделав несколько глотков горячего чая, – Старшие классы всё так же прогуливают уроки музыки, в чём невозможно их обвинить.

– О, так ты теперь настоящий профессор, Лео. Отыгрываешься? – в глазах Грейс промелькнули бесята. Несмотря на то, что ей было не больше двадцати пяти лет, ребячество так и горело в её глазах.

– Нет. Все получают то, что заслуживают, – возразила юная преподавательница, оттягивая рукав своего свободно свитера, – До профессора мне далеко. К тому же, я понимаю, что музыкальное образование не настолько необходимо тем, кто хочет стать юристами или экономистами. Сочувствую старушке Мюррей, ведь к ней в драматический кружок засылают тех, кто не блещет особыми знаниями, на отработку.

– Миссис Мюррей ещё фору всем нам даст. Мне иногда кажется, что она специально прикидывается глухой, чтобы не сидеть на собраниях с директором Леман, – Грейс потерла переносицу пальцами. – После пары недель работы, мне уже необходим отпуск. Только посмотри, все эти карточки надо обновить.

– Неужели ты не можешь отыскать пару часов отдыха вечером? – с улыбкой отозвалась Лео, погладив пальцами столешницу, – Может, если завтра у тебя не будет внезапных пациентов, ты составишь мне компанию на вечерней прогулке?

– Ключевое слово – «если не будет», – с тяжелым вздохом, отозвалась Роббинс. – Погода не располагает прогулками в последние дни.

 С этим не поспоришь. Новый день едва ли осветили лучи долгожданного солнца, но западные тучи имели свои планы. Это походило на мистику, ведь, казалось, сам Риверхолл тонул в дождях, пока в другой части Бейквелла можно было не прятаться под зонтами.

 Подливая в кружку Грейс теплый травяной чай, Леона коротко улыбалась, следя за тем, как старая подруга трудится над оформлением карточки младшеклассника, вписывая туда изменения возраста, веса и роста. Для самой же Леоны внезапная работа стала не бременем, а неким спасением. После колледжа её не хотели брать на работу, ссылаясь на нехватку опыта и образование. Потратив немало сил и нервов, Леоне всё-таки удалось пройти курсы переподготовки, чтобы иметь возможность давать уроки музыки, но и этого оказалось недостаточно. Предложений о работе не поступало, а ощущение того, что она превращается в обузу приемной семьи – не оставляло даже на мгновение.

 Когда она отчаялась найти хоть что-то близкое к её профилю подготовки, на помощь пришла Грейс – давняя подруга, с которой она обучалась в одной школе. Хотя подругой она на тот момент не была, просто хорошая знакомая. В прошлом они оказались в драматическом кружке миссис Мюррей. Лео – по доброй воле, Грейс – в наказание за побег из школы. Так и познакомились, помогали шить паруса для мачты импровизированного корабля для постановки спектакля по одному из романов Жюль Верна. Роббинс – старшеклассница, которая уже подводила губы розовой помадой, а глаза коричневыми тенями, и Леона Уайт – девчонка с лохматыми волосами и обилием прыщей на скулах. Тогда общение со старшеклассницей казалось чем-то невероятным, Грейс имела авторитет, отличалась гибкостью ума и колкостью языка, а Лео лишь могла с восхищением наблюдать за ней, мечтая быть похожей.

 Вскоре старшеклассница выпустилась, поступила в престижный университет. Какое-то время они поддерживали связь, а Грейс иногда присылала ей Рождественские открытки. Когда настала очередь Леоны покинуть это место, она мысленно поклялась, что больше не вернется в стены этой закрытой школы, заведет множество друзей и будет путешествовать, но мысленное рвение не соотносилось с физическим. Приемная семья не могла потянуть обучение в университете, поэтому Лео отправилась в музыкальный колледж. Надо отметить, что особыми навыками в этом направлении она не обладала, но была прилежной ученицей, быстро улучшающей свою успеваемость. Обучение пролетело подобно мгновению, от учебного класса до книги, никакого десятка друзей и путешествий, как она мечтала. Жизнь в колледже не отличалась от Риверхолла, разве что, она могла приходить домой каждый вечер, где её ждала забота о четырех младших приемных детях семьи Уайт.

 Жизнь в вечном ощущении того, что она кому-то должна. Её усыновление было открытым, как и последующие, Шарлотта не желала вводить детей в заблуждение, но они всё равно звали её своей мамой. Отец семейства же предпочитал работу с утра и до вечера – ему было комфортнее оставаться канцелярской крысой, нежели заботливым отцом, но жену он любил – этого не отнять.

 Будучи старшей, Леона часто слышала от матери, что это большая ответственность. Возможно, это и не позволяло ей расслабиться. Когда же колледж был позади, девушка четко поняла, что ей пора строить свою жизнь. Шарлотта её в этом поддерживала, но не настаивала. Только предложения о работе не сыпались с неба. Расстроенная настолько, что ночь посвященная рыданиям закончилась отчаянным постом на странице в социальной сети о поиске работы, она не ожидала, что ей напишет Грейс. Год назад и Роббинс страдала от того, что без опыта работы пробиться куда-то трудно, а вот поработать в Риверхолле – хорошая ступень для будущего, ведь тут всегда была нехватка кадров. Частная школа, спонсируемая одной из семьей Ривер, ранее была жилым помещением, но почти сто лет назад поместье было отдано под школу-интернат в небольшом городке Бейквелл. За гранью леса и рядом с рекой – тихое местечко, скрытое от любопытных глаз. О ней мало, кто знал, предпочитая более современные школы, нежели забытое Богом место. Тем не менее, тут обучалось порядка сотни детей, проживая частично или постоянно. За небольшую плату родители могли обеспечить своих детей не только начальным и средним образованием, но и воспитанием, присмотром.

 В Риверхолле сохранились порядки старой Англии с их традициями. Девочки и мальчики жили в разных сторонах поместья, видясь только на занятиях, приемах пищи или дополнительных кружках. Воспитатели обеспечивали их досуг, не допуская близких контактов двух разных полов, что, в свою очередь, казалось гуманным и не порочащим репутацию Риверхолла.

 Возможно, это и стало одной из причин, почему Леона не научилась общаться с противоположным полом, что, в её возрасте, казалось вполне естественным.

– От чего улыбаешься? – Грейс убрала письменную ручку в стакан с канцелярией и потерла глаза.

– Да так, задумалась, – неловко пожала плечами девушка, чуть потирая колени, скрытые за подолом длинной юбки. – Утренние подъемы изматывают.

– В такую погоду всегда хочется спать, – согласилась Роббинс, невольно зевнув. – К тому же, ты мало спишь. Посмотри только, синяки под глазами. Тебе бы в пору использовать тональный крем.

– В этом нет необходимости. Мне просто нужно выспаться. До Рождества больше не поеду домой, поэтому буду отсыпаться на выходных, – мысль была давно обдуманной, так как неловко было возвращаться к Шарлотте с пустыми руками. Ей заработка едва ли хватало на одну себя, но Лео благодарна и за этой.

 Выпив ещё по кружке чая, девушки распрощались, и Уайт покинула больничный блок, выходя в коридор. Неизменный запах гари стал верным спутником этих коридоров, хоть и старый выжженный камень был очищен и скрыт за плотными пластинами гипсокартонная. От истории этого поместья трудно просто взять и откреститься. Пожар двадцатилетней давности всё ещё казался свежим в памяти некоторых преподавателей и самого директора Гвиневры Лестер. Ещё в школьные годы, пугаемая звуками сквозняков и внезапными скрипами дверей, Лео слышала истории о вековых призраках, снующих по этим коридорам. Старшеклассники не скупились на истории о Тёмном Рыцаре, который любил прогуливаться по третьему этажу. Кто-то говорил о том, что из его спины торчал огромный меч, а тот, кто его увидит, непременно умрет в ближайший год. Разумеется, подтверждений этой истории не было, но она переходила из уст в уста. Как и история о мальчике Сэме, который погиб во время стройки этого поместья почти триста лет назад. Якобы его плачь всё ещё можно услышать в дни полных лун, призрак, зовущий свою маму и не понимающий, что умер.

 К счастью, Лео уже не верила в эти сказки, предпочитая даже не вспоминать. Но стоило ей только оказаться в пустынном, едва освещенном коридоре, то любой шорох вынуждал её вздрогнуть. Удивительно то, что она больше боялась живых людей, нежели мертвых.

 Подгоняемая усталостью и желанием оказаться в своей спальне, Уайт прибавила шаг, отправляясь на третий этаж, бесшумно поднимаясь по ступеням из темного дуба, покрытых грубым бордовым ковролином.

 Этаж, где жили преподаватели, отличался от двух нижних. Сюда ещё не добрался предполагаемый ремонт, едва коснувшийся коридора, где ещё виднелись каменные стены и торчащие провода проводки. Множество замотанных в полиэтилен старых статуй, доспехов и ваз, которые ещё не распределили по школе, а так же несколько ящиков с ведрами свежей побелки и краски – всё стояло в ожидании рабочих, на которых пока не хватало средств. Пройдя его практически до конца, она свернула за угол, видя ещё одни доспехи, замотанные в полиэтилен, который съехал, обличая половину темной фигуры.

 Гвиневра никогда не отказывалась от таких даров, которые оказались непригодны для музеев, забирая их за бесценок, чтобы украсить школу. Хотя вряд ли подобные статуи могли служить украшением – в полутьме они выглядели устрашающе. Не удивительно, что их убрали с этажей учеников, иначе бы младшеклассники точно намочили свои форменные штанишки!

 Достав небольшой ключик, она подступила к деревянной двери, проворачивая скрипучий замок, но едва ли она тронула ручку, как позади раздался грохот. Ключ выпал из пальцев, а девушка едва ли не вскрикнула – не от страха, а от неожиданности, резко обернувшись. В свете большого полукруглого окна, тянувшегося от пола до потолка, удалось вновь разглядеть статую рыцаря и полиэтилен, упавший к его ногам. Возможно, от легкого сквозняка он окончательно съехал с фигуры, но шум был вызван вовсе не этим. Шлем рыцаря, подобно темному угловатому шару, лежал на шершавом полу, доски которого неравномерно стелились по поверхности.

 Мысленно дав себе оплеуху, Лео подняла ключ, отправив его в карман юбки и огляделась по сторонам – этот шум мог разбудить других преподавателей, но, кажется, то, что коридор её спальни находился в отдалении от основных комнат, играло ей сейчас на руку. Неторопливо подняв шлем, Лео осмотрела его, надеясь, что старый метал не пострадал от падения. Не хотелось бы получить обвинительный взгляд и претензии от строгого директора, которая с пресловутым фанатизмом тащила в свою школу всё то, что, по её мнению, могло бы выделять их школу из всех.

 Риверхолл никогда не сравнится с другими частными школами – в этом не было сомнения. Как бы Гвиневра Лестер не пыталась отреставрировать это здание, но оно приходило в негодность. Гипсокартон и свежая краска могли скрыть лишь внешние изъяны, но не повлиять на сущность поместья. Оно крошилось, разваливалось, десятки средств не могли вытравить плесень из отсыревшего камня, а обилие каминов прогреть его до основания. В Риверхолле было холодно и зимой и летом, а ещё пахло гарью… Запах как неотъемлемая часть воспоминаний этого места. Поговаривали о том, что оно горело десятки раз, а торчащая проводка лишь подтверждала то, что риск возникновения очередного пожара – оправдан.

 Водрузив шлем на его привычное место, девушка потянулась к шуршащему покрытию, сжимая его пальцами. Снова грохот. Голова рыцаря вновь оказалась на полу, где была и до этого, разве что откатилась не так далеко, как в первый раз.

– Серьезно? – тихо буркнула себе под нос девушка, сжимая челюсть. Разминка перед сном не входила в её планы. Взяв шлем в руки, она ощупала основание шлема, дабы понять, какой частью её лучше подцепить.

 Привстав на носочки, она неторопливо начала устанавливать голову на прежнее место, тихо бубня под нос.

– Давайте же, благородный сэр Ланцелот, прикрепляйтесь, – тихо и недовольно кряхтела она, устанавливая шлем так, чтобы он точно не упал.

 Чуть жмурясь, девушка слышала, как поскрипывают его остальные части, не ожидая такого напора на себя со стороны молодой девушки.

 Тихо выдохнув, она посмотрела на шлем, концентрируя взгляд на размытом отражении собственного лица. Металл искажал естественные черты, немного растягивая их. Но удивило девушку совершенно не это. Её зрение уловило размытый темный силуэт прямо за плечом рыцарских доспехов. Он походил на её тень, но казался выше роста Лео. Сославшись на то, что это тени от небольших ламп из дальнего коридора, девушка опустила забрало, а потом похлопала по железным плечам статуи, явно довольная своей работой. Голова стояла на прежнем месте.

– Так-то лучше, приятель, – усмехнулась Лео, а потом покачала головой. К счастью, ей никто не слышал: она бы прослыла сумасшедшей за то, что разговаривает с доспехами. Хотя в этом безумстве была нотка собственного удовлетворения.

 Отмахнувшись от собственной глупости и мимолетной шалости, девушка коротко присела в небрежном реверансе одиноко стоящему рыцарю.

– Вынуждена вас покинуть, прекрасный рыцарь, – шутливо проворковала она, – Мне жаль, что с вами приключился подобный казус. Надеюсь, что впредь подобного не повторится, – она поднялась из собственного реверанса и простодушно рассмеялась, прикрыв рот ладонью, – Обещаю, об этом никто и никогда не узнает. А теперь, когда все ваши части тела на месте, я вынуждена покинуть вас. Доброй ночи, благородный сэр.

 И с легким взмахом руки развернулась, чтобы продолжить свой путь, но что-то её остановило. Длинная юбка обтянула её ноги, заставляя проследить взглядом за причиной этого происшествия.

 Латная перчатка сжимала между средним и указательным пальцем её подол. Примечательно было то, что вторая рука оставалась неизменно сжатой в кулак.

 Решив, что это всего лишь случайность, она осторожно вытянула из его хватки юбку – зацепилась, пока устанавливала голову медного рыцаря, а потом продолжила свой путь, в конце концов, такая мелочь не показалась ей чем-то значимым.

 В легком приподнятом настроении, она вновь вставила ключ в замочную скважину и едва ли не стукнула себя по лбу. Ведь она уже открыла дверь! Сжав ручку, Лео с усилием толкнула её вперед, оповестив об этом коридор, так как скрип петель казался слишком звучным.

 В комнате запах обугленных стен не казался таким сильным, смешиваясь с ароматами лавандовых и цветочных масел, покоившихся на прикроватной тумбочке. Сама постель казалась невероятно большой, хоть и старой, учитывая маленькую деревяшку под правой ножкой – для равновесия. Темный полог был подвязан новыми лентами, которые выделялись на фоне серого и устаревшего интерьера. Мебель прошлого столетия казалась покосившейся, но ещё имела право на жизнь, пока в школе не появится спонсор, который сможет позаботиться об условиях преподавателей.

 Одна дверца шкафа была приоткрытой и, сколько бы Лео не пыталась её закрыть, все попытки оставались тщетны – она просела от времени. Небольшой стол, заваленный книгами и листами с нотами, стул с изогнутыми ножками и порванной обивкой, а так же зеркало – во весь рост, хоть и с небольшой трещиной внизу.

 В принципе, для жизни тут были все условия, так что возмущаться Уайт не стала бы, ей и этого вполне достаточно. К тому же директор дала ей право выбрать комнату самостоятельно. Ценя уединение, она предпочла эту, в самом конце восточного крыла, зато с небольшим балкончиком, который так и манил её каждое утро. Лео мечтала, что обязательно встретит на нём солнечное утро, но, как оказалось, погода имела свои права. Вид на реку и часть леса – стоило больше, чем изысканная новая мебель в стиле модерн, к тому же, эта часть Риверхолла была пустынной, внизу только клумбы и пара деревьев, ученики тут не гуляют.

 Лео ценила уединение и простор, поэтому поспешно скинула с себя повседневную одежду, облачившись в ночное белое платье на кружевных лямках. Подол доставал до самого пола, но два выреза вдоль ноги помогали избавиться от чувства скованности.

 Включив небольшой торшер около камина, она огладила старое кресло, от которого потянулись мелкие пылинки следом за её пальцами. Сейчас это казалось чем-то совершенно неважным, усталость брала своё.

 Подойдя к зеркалу, стоящему около большого окна, девушка тщательно расчесала свои спутанные на концах волосы, которые теперь ровными прядями лежали на её плечах. Присмотревшись к собственному лицу, она недовольно фыркнула, сузив темные глаза. На лбу виднелся небольшой прыщ, говоривший об отголосках подросткового возраста, который, кажется, она оставила далеко позади. На данном этапе жизни она хотела совершенствоваться в навыках преподавателя, изучать что-то новое и просто жить. Впрочем, это было неизменное желание последних пяти лет, когда к жизни Лео начала подходить осознанно.

 Чуть отстранившись, она повела плечами, словно её кожи коснулось что-то холодное. Осмотревшись на предмет сквозняков, Уайт заметила приоткрытое окно, через щель которого и проникал предательский сквозняк. Наспех закрыв его и потерев глаза, Лео отмахнулась от навязчивых мыслей и поспешила в кровать. Одеяло создавало ощущение тепла и комфорта, а глухие звуки дождя приятно разносились по комнате, помогая девушки быстро погрузиться в пучину снов. На сегодня с неё хватит размышлений. Только сон. Только покой.

 Недавно прикрытое окно вновь приоткрылось, впуская в комнату осенний ветер и несколько сухих листиков, упавших на край подоконника. Балдахин над её кроватью немного приподнялся и так же быстро опустился. А стул, стоящий около рабочего стола внезапно начал раскачиваться, неустойчиво стоя только на двух ножках какое-то время. Несколько исписанных листов воспарили в воздухе, словно их небрежно откинул возникший в спальне ветер, а стул со скрипом вновь опустился на пол, стукнув ножками по каменной кладке.