«Кредо Сумрака»

– Дмитрий настолько глубоко занят очередным очень важным чертежом, что будь я хоть Господином Президентом, он бы меня все равно не заметил, – пошутила я.

Не сговариваясь, мы с Машкой заливисто захохотали и прошли в ее комнату, неся поднос с дымящимся чайничком и двумя фарфоровыми кружками.

На кипенно-белой тарелке, стоящей на прикроватной тумбе, ждали горячие бутерброды с ветчиной и сыром, которые приготовила для нас теть Марина.

Машины родители имели свой бизнес – занимались юридической деятельностью. Их часто не было дома, и появлялись они поздно вечером, а рано утром снова уезжали.

Увидев теть Марину на кухне, нарезающую сыр, я сильно удивилась. На темно-бордовый брючный костюм с белоснежной рубашкой, выглядывающей из-под приталенного пиджака, она одела фартук. Обычно холодильник Игнатьевых был плотно забит овощами, фруктами, молочной продукцией и полуфабрикатами. Так же всегда были колбаса, майонез и все такое прочее, но и каши тоже имелись. Однако в их семье не принято было варить каши, потому что варить попросту некому.

Мы расположились на кровати с тетрадью и ручками, облокотившись на мягкие подушки, – Значит, по строке «мошенница» ставлю прочерк, – констатировала Маша, смахнув невидимую пылинку со своей ночной сорочки цвета спелой клубники.

Жуя бутерброд, я согласно кивнула.

– Вообще, – начала я. – Мы неправильно сделали. Существует негласное правило, что прежде чем задавать вопрос экстрасенсам и гадалкам, нужно сначала узнать у них свое прошлое. Пусть расскажут. И только после этого можно спрашивать о будущих событиях.

– А мы с тобой успели только сесть, а дальше она уже начала…

– Но из моего прошлого, вернее, из настоящего, Ефросинья увидела конфликт между моими родителями. Это правда.

– Что-то случилось? – озабоченно посмотрела на меня подруга. – Ты не говорила мне об этом.

– Да нечего рассказывать. Я и сама толком не поняла, в чем дело. Возможно, они уже помирились, – ответила я, смакуя чай.

Смородиновый чай с долькой лимона обладает не только потрясающим ягодным ароматом, но еще и ярким вкусом. Кажется, будто ты на поляне с кустиками черной смородины, и они везде и всюду, в безграничном количестве. Остается только есть, есть, есть…

– Эй! Ты меня не слушаешь, – выдернула меня из грез Машка.

– А? – я приподняла бровь.

– Я говорю, ладно, что она о тебе сказала правду, но обо мне – ни капли! Подумай сама, я не могу НЕ поступить в университет! – она возмущенно всплеснула руками.

– Тут я согласна. Но, может, Ефросинья хотела сказать, что могут быть сложности при поступлении, поэтому нужно больше времени уделять учебе? – кусок сыра упал с бутерброда на мои пижамные шорты. Отлично, теперь на них поселилось пожизненное масляное пятно. Машка подошла к столу, вынула из ящика упаковку влажных салфеток и бросила мне.

– Она утверждала, что я не поступлю совсем.

– Но этого не может быть! И ты это знаешь, – растирая штанину салфеткой, сказала я.

– А когда я спросила, появится ли у меня парень, она дала непонятный ответ.

Пятнышко в несколько раз увеличилось в размерах. Мне вдруг стало как-то неважно, получилось ли его оттереть.

– Да, Жень. Сходили к экстрасенсу, называется. Нас напугали, оклеветали, зато денег не взяли, – усмехнулась Машка.

– Кстати о деньгах. Нехорошо получилось, – во мне подняла голову совесть.

– Так она нам ничего толкового и не сказала! – Машка вцепилась в телефон.

– Ты видела, как Ефросинья живет?

Вспомнив дом экстрасенса-медиума, стало жаль ее. Никто не должен жить в таких убитых домах.

– Что ты надумала? – спросила я, глядя, как Маша сосредоточенно водит по экрану.

– Посмотрела на Авито ее номер, а он тут фейковый. И через сбербанк я не смогу сделать платеж, поскольку номера ее у меня нет.

– Мы можем позвонить ей через Авито и спросить контакт.

– Не хочу звонить! – пискнула подруга.

Мой телефон издал звуковой сигнал. На экране высветилось сообщение от брата.

08.05.2023

Слава 20:44

Родители опять ссорятся

Женя Шишкина 20:46

Что случилось?

Воцарилась тишина. Славик не отвечал.

– У тебя сейчас такое печальное выражение. Что-то произошло? – спросила Машка, протягивая мне конфетку «Птичье молоко».

– Спасибо, – улыбнулась я. – Славка пишет, что родители снова ругаются. Как и говорила Ефросинья Арнольдовна.

– Ладно, что ты предлагаешь?

– Предлагаю поехать к ней и оплатить визит либо помочь по дому, или, может, продуктов купить?

– С ума сошла! Ехать в эту Березовую тьму-таракань! – воскликнула Машка и ринулась зашторивать окна, как будто Ефросинья вот-вот заглянет в них с той стороны.

– Другого выхода нет.

– Жень, я даже не знаю, когда смогу съездить к ней еще раз. Можно было бы завтра, но не получится.

– Ты как всегда, Маруся. Ответственности в тебе кот наплакал. А что у тебя завтра? – я доела бутерброд, нашла зубную щетку и не спеша двинулась в сторону ванной.

Машка сделала влюбленное лицо:

– У меня свидание с Ванечкой, – прощебетала она.

– Куда идете?

– В кино.

А в прошлый раз Игнатьева говорила, что они пойдут на фудкорт. Наверное, у них изменились планы?

– Тогда на выходных можем поехать. Желательно в субботу, потому что мы с родичами можем уехать на дачу с ночевкой.

– Если у меня не будет никаких планов, тогда съездим, – согласилась Маруся и снова углубилась в свой смартфон.

Переступив порог милой ванной в теплых оттенках с искусственными растениями на стенах, провела гигиенические процедуры и потопала обратно в комнату. Телефон наконец-то подал сигнал.

Слава 21:42

Мама кричала, что видела сообщения от какой-то Инессы в телефоне папы.

Она сказала, что это не похоже на дружескую переписку.

Женя Шишкина 21:45

Поняла тебя, Слав. Не нервничай и ложись спать.

Папа любит маму и никакая Инесса ему не нужна.

Слава 21:46

Почему же тогда она ему пишет? Значит, он ей отвечает!

Женя Шишкина 21:48

Слав, они работают вместе. Часто офисные сотрудники списываются по важным делам.

Слава 21:49

Но он охранник! А она его начальник или типа того.

Женя Шишкина 22:02

Откуда тебе это известно? Ты что, ковырялся в папином телефоне?

Слава 22:10

Просто увидел пару раз от нее сообщения. Она там смайлики с сердечками ставила.

Слава 22:11

Я уже начинаю ненавидеть отца!

Дверь приоткрылась и из комнаты высунулась лохматая голова Димы.

– Добрый вечер, Жень. Все в норме?

Я оторвалась от переписки и улыбнулась:

– Да, все в порядке.

– Заходи, если что. Поболтаем, – от Димы приятно пахло мятной жвачкой и свежестью.

Позади него пол и кровать были полностью завалены эскизами и чертежами. А на столе посередине комнаты возвышался макет какого-то здания.

– Спать уже пора. Славке только не спится, – я покосилась на телефон.

– Тогда приятных снов, – Дима щелкнул меня по носу.

Перед сном я успокоила брата и, накрывшись теплым воздушным одеялом, уснула.

Глава 7

Илья

Сегодня Илья рано встал. Солнце ослепительно ярко светило в незавешенное окно прямо ему в глаза. Он зажмурился.

Поднявшись с импровизированной постели, подошел к зеркалу. Да, выглядел он не очень. Илье бы готовиться к поступлению в какой-нибудь ВУЗ, гонять с друзьями в футбол, приглашать симпатичных девчонок на свидания и строить планы на будущее.

Однако его жизнь распорядилась иначе. Долгое время он просто плывет по течению. Один день сменяется другим, в точности таким же, как предыдущий.

Невероятная скука. Скука смертная.

Хочется вырваться из непрекращающегося плена.

Сколько циклов уже вот так прошло? Сколько дней, месяцев, лет жизнь вертится вокруг него, чуть поодаль, а он лишь является немым зрителем. Смотрит издалека, со стороны. А что еще остается делать? Остается только наблюдать за людьми: как они живут, чем занимаются каждый день.

О, он знает даже их мысли. Потому что они отображаются на их унылых лицах. Да, в основном у людей лица именно такие. Унылые.

А это ошибка.

Одна большая ошибка – иметь унылый вид. Ты здоров, бодр, полон сил, имеешь семью, работу или ходишь на учебу. И ты все равно вечно чем-то недоволен. А потом произойдет какое-то приятное события и тебе становится немного радостнее. Но продолжается это недолго. Тоска и неудовлетворенность вновь занимают мысли и душу человека. Потому что ему всегда всего мало. А все, что есть, слишком быстро приедается.

Илья сто раз задавался вопросом, когда он успел стать таким занудой?

Он же был нормальным раньше.

Если бы люди знали, как мало на самом деле им нужно, чтобы быть счастливыми – добрых и чутких людей было бы гораздо больше.

Илья привел в порядок свои темные волосы, которые из-за густоты никак не хотели быть покладистыми. Расческа бы ему не помешала. Но он так и не обзавелся данным атрибутом повседневной рутинной жизни.

Сегодня особенный день – ему предстояло посетить Ромку.

Илья не стал тратить время (которого у него уйма) и направился к выходу из дома, на ходу расправляя мягкую тонкую хлопчатобумажную рубашку кремового цвета. Тонкая она была не по задумке производителя, просто ткань прохудилась от времени. Но пока что Илья не считал нужным обращать внимание на столь бесполезную деталь своего ограниченного гардероба. Рубашка не занимала его мысли настолько, чтобы он приобрел новую. Не глядя на погоду, снял пиджак с вешалки и поспешил оказаться в другом месте.

«Психоневрологический диспансер города Ивановска» встретил Илью радостным щебетом птиц, игрой воробьев в еще голых кустах и зеленеющей травкой, создающей более приветливую обстановку по сравнению с морозной серостью зимы, лишающей природу своего очарования.

По пути в диспансер Илья заглянул в маленький книжный магазин за стихами Агнии Барто. Продавец был занят покупателями, поэтому он просто оставил деньги на кассе и положил на них штрихкод с книги. Да, так делать нельзя, но он сильно торопился.

Когда Илья проходил мимо палатки с фруктами и овощами, он не смог устоять и прихватил пару яблок. Возле палатки тоже толпились люди, и Илья вложил деньги в чашу для пожертвований с надписью «КАПЛЮ НА АБРАЗОВАНИЕ СЫНА ИБРАГИМА». Правда это или нет, Илье некогда было выяснять. Самое главное, что он никого не обманул и яблоки не украл. Значит, все хорошо, верно?

Илья прошел через высокие железные ворота диспансера по относительно ровной асфальтированной дорожке, обогнул хозяйственную постройку, прошел еще метров десять, ступил на широкое крыльцо, которое ступенек не имело, и, открыв железную дверь, оказался в небольшой приемной.

Диспансер представлял собой здание в три этажа, из серого кирпича, добротное, но серое и какое-то безжизненное. Конечно, разве казенное учреждение может быть веселым, особенно когда сюда обращаются с такими проблемами? Внутри, как и снаружи, диспансер тоже не мог похвастаться буйством красок, дабы не травмировать и без того нарушенную психику маленьких пациентов. Бледно-зеленые стены вызывали спокойствие и доверие.

В приемной стояла гробовая тишина, пока идиллию не нарушил телефонный звонок. Старшая медсестра подняла трубку. Под ее тихий голос Илья направился в детское отделение. Увидев вторую медсестру, Илья слегка улыбнулся и проследовал за ней на второй этаж. На третьем этаже лечились небуйные взрослые пациенты и размещались кабинеты главврача, директора и бухгалтерии.

Медсестра провела Илью до палаты и пошла дальше.

Илья потихоньку постучал и вошел. Рома страшно обрадовался, увидев его.

– Илья, как хорошо, что ты пришел! Не терпится показать тебе свои рисунки! – девятилетний Ромка подбежал к Илье со стопкой изрисованных листов.

– Подожди, мелкий. У меня для тебя тоже кое-что есть, – он вынул из внутреннего кармана пиджака книжку со стихами, а из другого достал два яблока.

– Ух ты! – завопил Ромка, обрадовано рассматривая книгу. – Это все мне?

– Конечно тебе, мелкий. Прости, что так мало. В следующий раз обещаю принести больше.

Ромка, с довольной улыбкой, сел на кровать и принялся листать книжку. А Илья, присел на стул у окна, и занялся рассматриванием рисунков. На каждом были изображены теплые картинки – домик в деревне среди зеленой поляны, просто зеленая полянка с грибами, голубое небо с летающими ласточками, Ромкины родители и сам Ромка, в виде человечков, держащиеся за руки. Илья решил, что рисунки этого замечательного сорванца совершенно безобидные. Здесь нет буйных цветов, агрессивных узоров или чего-то страшного, непонятного и неприятного. Рисунки совершенно здорового ребенка, определенно не нуждающегося в лечении и нахождении здесь.

– Ты прекрасно рисуешь, Роман! – сказал Илья. – А помнишь, ты говорил, что хочешь написать рассказ. Удалось написать?

Ромка замялся.

– Пока нет…– тихо промямлил он.

– Почему же?

– Мама говорит, чтобы я не писал свои бредни, – пожаловался Рома.

– Хм. Но у тебя вовсе не бредни, а очень интересные истории получаются, – ободряюще сказал Илья.

Он чувствовал, что малыш нуждается в поддержке. И в то же время понимал, почему родители запрещают Роме сочинять рассказы. Они хотят, чтобы их сын излечился от своего воображаемого друга. Именно из-за этого обстоятельства Рома проходит лечение в диспансере.

– Мне хочется писать, но я боюсь.

– Чего?

– Боюсь, что останусь здесь навсегда.

Он замолчал. Илье потребовалось некоторое время, чтобы выдать правильный, на его взгляд, ответ.

– Послушай, Ром, а ты пиши о том, что происходит здесь, в клинике. Например, об Ире из соседней палаты.

У Ромы загорелись глаза.

– А это идея! Мы часто играем на площадке во время прогулок.

– Так ты напиши о ваших играх, о дружбе, о том, как вы нашли возле дуба лисички, и все в таком роде.

Глаза Ромки засветились. Он подскочил на кровати и возбужденно спросил:

– А можно в эту историю добавить тетку Марфу Иванну, которая съела поганку?

– Подожди. Марфа Ивановна – это ваша уборщица?– спросил Илья с легкой улыбкой.

– Да! Она такая вредная иногда. И однажды под каким-то срубленным деревом здесь на площадке нашла поганку красную с белыми пупырками. Можно я напишу об этом?

– Хорошо, напиши. Но только так, чтобы в итоге с уборщицей все было в порядке. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, обещаю! Я уже все придумал, – Ромка схватил листок и ручку.

Глаза паренька лихорадочно блестели. Его посетила новая идея, и Илья почувствовал, что нужно оставить мальчика работать над новым проектом.

Илья пообещал навестить Ромку через несколько дней. На том они и распрощались.

Глава 8

Вчерашний день ничем особенным не отличался. Мы написали контрольную по алгебре, результаты которой узнаем только в понедельник. Пока можно жить спокойно! Что сделано, то сделано, как говорится. После школы я сразу отправилась домой, заниматься подготовкой к предстоящим экзаменам. Просидев над учебниками два часа (удивительно, меня даже Славик не отвлекал!), я продолжила читать свою библиотечную книжку о реинкарнации.

Реинкарнация – это переселение душ.

Согласно древним восточным религиям, существует учение о том, что душа человека после смерти его тела перемещается в тело другого человека. Возможно, души не сразу принимают свое новое перевоплощение, а изначально проходят некоторое очищение или вроде того. Реинкарнация может быть не однократной, то есть душа одного человека может бессчетное количество раз перевоплощаться в новом облике.

Но достоверно никому об этом не известно.

Интересно и страшно.

Я почти дочитала книгу. Осталось около пятидесяти страниц, которые я приберегла для вечера.

Папа вчера пришел домой поздно, мама судорожно разгребала гору бумаг. У нее вспотело и покраснело лицо, участилось дыхание, и при первых нервозных просьбах помочь ей с переводом из тонн в килограммы, я села на пол рядом с кипой бумаг и занялась подсчетом на калькуляторе. Так мы и просидели до позднего вечера.

Пятничный денек был необыкновенно теплым и солнечным. Мы с Машей удобно устроились на барных стульях в кафе «Гриль у дома». Это был наш своеобразный ритуал – есть шаурму или гамбургеры по пятницам именно здесь.

– Как хорошо, что эта уютная кафешка находится через дорогу, и не надо никуда ехать, – сказала Маша, жуя шаурму и разглядывая парня в нелепом трико за высоким окном в пол.

– Как прошло свидание?

Игнатьева смущенно посмотрела куда-то в сторону.

– Хорошо… – помолчала немного и добавила. – Сегодня еще раз встречаемся.

– Да ты что? Где?

– Не знаю пока. Наверное, просто погуляем.

Я откусила большой кусок шаурмы и, бросив недовольный взгляд на подругу, сказала с набитым ртом:

– Какая-то ты скрытная стала, Марья Батьковна!

Нас прервал кареглазый двоечник, молниеносно возникший в дверях кафе.

– О! Какие люди! – воскликнул Стас Щербаков из параллельного 11 «Б» класса.

– Привет-привет! – помахала ему Маша, тут же поправляя растрепавшиеся волосы.

Стас заказал колу и сел на соседний стул. Нас обдало облаком сигаретного дыма.

– Готовы к экзаменам? – глаза Стаса вожделенно блуждали по Машкиной зоне декольте и оголенным коленям.

– Да как тебе сказать… – начала Маша.

Если бы у нее был хвост, она бы начала им завлекающе махать.

– Готовимся, – ответила я.

– Маш, я тут хотел спросить. Может, в кино? – Стас немного ближе придвинулся к Игнатьевой.

Та сидела в красном платье, обтягивающем ее стройную фигуру с полной грудью. На ногах блестели черные балетки, а кожаная черная курточка была накинута плечи.

– Да, хорошо, – с дразнящей улыбкой согласилась подруга.

– Тогда я тебе позвоню вечером, – подмигнул Стас, забрал колу и двинулся на выход.

Я уставилась на Машку.

– А как же Ваня?

– Когда ты успела стать такой бабкой? – возмутилась Машка. Кажется, она начинала злиться.

– Я думала, ты в него влюблена…

– И что? Одно другому не мешает. И вообще, – Маша развернулась ко мне и, как у фурии, ее темно-русые волосы угрожающе качнулись, – Парней всегда должно быть несколько. Запомни это!

– А что делать тем, у кого ни одного? – попыталась пошутить я.

– Что делать, что делать! Поменьше сидеть дома с книгами и учебниками, и побольше торчать с парнями! А-то так никогда замуж не выйдешь и помрешь старой девой! – Машкины глаза метали молнии.

На нас уставились несколько пар любопытных глаз, которые пили чай, ели хот-доги, стояли у кассы и забирали кофе на вынос.

– Ты что, Маш? – тихо спросила я, взглядом пытаясь заставить подругу успокоиться.

– Да ни что! Нет у тебя парня – не завидуй!

У меня перехватило дыхание. Ну, Машка… Что-то совсем ее не туда повело. Справившись с собой, я спокойно произнесла:

– Я разве завидую? Просто беспокоюсь о тебе.

– А нечего обо мне беспокоиться! Ты мне не мамочка, беспокоиться! Даже она не беспокоится, потому что ей плевать! – выкрикнула Машка, соскочила со стула, дернула за золотистую цепочку черного клатча и разъяренной походкой покинула «Гриль у дома».

Чувствуя на себе взгляды посетителей, я в одиночестве доела безвкусную, как мне показалось, шаурму.

В подавленном настроении я случайно хлопнула входной дверью, когда переступила порог квартиры.

– Не хлопай тут! – орала из спальни мама. – Еще будешь мне тут хлопать! Не нравится, собирай свои вещи и чеши к своей Инессе!

– Что ты несешь, Вера! Окстись! И не веди себя так при ребенке! – ничуть не меньшим басом отвечал отец.

Раздался грохот, и из спальни выкатилась спортивная сумка, туго набитая вещами. Папа показался в коридоре, гневно глядя на сумку.

Особой планировкой наша квартира не отличалась – из просторного коридора одна дверь вела в совмещенный санузел, кухню, зал (родительскую спальню) и нашу с братом комнату. Наверное, все квадраты квартиры достались именно коридору, потому что остальные комнаты, кроме кухни, были маленькими.

– Пусть Слава знает, какой его отец на самом деле! – продолжала голосить мама.

– И какой же?!

– Изменник и враль! – последнее слово мама выкрикнула с визгом.

Лицо отца мгновенно приобрело зеленоватый оттенок. Некоторое время он потрясенно молчал, затем взял сумку и вышел из квартиры. Проходя мимо меня, отец пристыжено сказал:

– Прости, дочь.

Несколько минут в родительской спальне слышалось шебуршание, затем все прекратилось, и наступила идеальная тишина. Тихо приблизившись к комнате, я расслышала постукивание клавиш – мама уже что-то печатала.

Я не стала заходить к ней, а прошла сразу к себе. Славка сидел на кресле у окна. Он даже ко мне не повернулся.

– Слав, привет. Не грусти, все обойдется, – я присела на подлокотник кресла и погладила брата по волосам.

Он всхлипнул, но ничего не ответил. Я посмотрела на время – четвертый час.

– Слав, надо ехать в бассейн.

Брат промолчал.

Я сверилась с часами. Время еще есть, если поедем на велике.

– Пошли, я отвезу.

– Не поеду.

– Почему?

– Боюсь, что родители разведутся, – прошептал он, сглатывая слезы.

– Все, что происходит между ними, нас не касается. Мы здесь ни при чем. И мы ни в чем не виноваты.

– Они даже не вспомнили о том, что у меня плавание.

Я погладила брата по руке.

– Зато я вспомнила. Идем. У тебя оплачен месяц занятий. А родители деньгами не привыкли разбрасываться. Когда все наладится, они будут расстроены, что за сегодняшний день заплатили просто так.

Славику хватало сообразительности, да и однозначно он хотел поплавать. Недаром каждый день грезил о бассейне. Он даже переписывался с кем-то из ребят, говорил по видеосвязи и слал фотки, когда делал уроки или хвастался своим правильным питанием.

Через пятнадцать минут мы на старом, но бодром велосипеде наконец-то выехали. Еще через двадцать минут, мы, пыхтя как два паровоза, залетели в «Магис». Стоящая возле стойки администратора Алла Михайловна удивленно подняла брови.

– Слава, скорее переодевайся! Занятие через семь минут.

Брат пулей полетел в раздевалку, а я решила прокатиться по тому же маршруту, что и в прошлый раз.

Погода стояла теплая. Хорошо, что для школы я выбрала легкие молочные брюки с высокой посадкой и небесного цвета рубашку без рукавов, заправленную внутрь. Правда, вместо босоножек пришлось обуть старые кеды – они первые попались под руку, но это не страшно. В конце концов, кто меня видит?

Лес по левую руку от меня становился все прекраснее и веселее, над верхушками сосен приятно светило солнышко и день казался чудесным. Если не брать в расчет, что сегодня у меня произошла ссора с Машкой, и то, что я стала свидетелем выяснения отношений между родителями, ах да, еще мне пришлось успокаивать расстроенного брата, то день в целом неплохой.

Я проехала мимо вывески садоводства и перестроилась на пешеходную дорожку с правой стороны. Набрав скорость я ехала по прямой, наслаждаясь теплым ветерком. Внезапно что-то громко звякнуло, и велосипед остановился, как при резком торможении. Я перепугалась и взмолилась, чтобы это было несерьезная поломка. У меня ведь нет с собой кошелька для обратного пути на такси или автобусе. И куда девать сломанное транспортное средство?

Я соскочила с велосипеда и заглянула вниз – слетела цепь. А делать ее я, как по закону подлости, не умела.

– Привет! Помочь?– раздалось сзади, когда я склонилась над повреждением.

Я встрепенулась. Симпатичный парень примерно моего возраста, с теплым взглядом едва заметно улыбался.

– Мы знакомы? – спросил он мягким бархатным голосом. Наверное, я бы не устала слушать такой голос вечно.

– Вроде бы, нет…– ответила я неуверенно.

Глядя на незнакомца, у меня тоже зародилось чувство, будто мы раньше встречались где-то.

– Тогда надо исправить это недоразумение. Меня зовут Богдан, – сказал он и присел возле колеса.

– Очень приятно, Женя.

Богдан что-то там делал с цепью и изредка бросал на меня мимолетные взгляды. Я вдруг почувствовала смущение. Я и этот незнакомый молодой человек одни посреди частных домов, он чинит мой велосипед, а я просто стою и разглядываю чужие дачи, лишь бы куда-то деть глаза и не пялиться на него.

– Часто ломается? – спросил Богдан, натягивая цепь.

Мышцы на его смуглых руках напрягались, а красивые пальцы без резких движений, плавно перебирали звенья цепи и неторопливо натягивали ее на нужную звезду. Кровь прилила к моему лицу. В этот момент он посмотрел на меня своими ореховыми глазами, от чего мне стало еще жарче, и я отвела взгляд в сторону березы, которую видела тысячу раз.