Махта встречает Зуру

– Работать? – удивилась Тахе. – Где ты собираешься работать?

– Не знаю, я еще думаю над тем, какую профессию мне выбрать. Врач – хорошая профессия, но я боюсь крови.

– О чем ты говоришь? – смотрела на Зуру Тахе удивленными глазами. – О чем ты говоришь, девочка? Женщина, работающая за деньги, теряет свою главную силу – безусловную любовь. Она находится в условиях, в которых она не может сказать «нет», а ее «нет» и «да» даются ей только Создателем, пока ее не унизили, – жестикулировала Тахе, возмущаясь непониманием девочки.

– Но ведь можно найти работу, которую любишь, – защищалась Зура.

– А на кого ты оставишь своих детей, мужа, дом? Что с ними будет, пока ты на работе? Что будет делать мужчина, если женщина будет работать? Стирать пеленки и печь печенье? Что у тебя за воспитание?

– Нормальное у меня воспитание, – возмутилась Зура, – так многие живут. Не все живут в хоромах, как вы. Люди пытаются выживать.

– Люди пытаются выживать, потому что каждый находится не на своем месте, – смотрела на Зуру Тахе.

– Но как же воспитать детей без знаний тогда? Вы же говорите, что женщина должна быть с детьми. Но что они могут узнать от женщины, которая даже читать не умеет? Что день прекрасный и папа скоро вернется домой? Женщина со знанием может воспитать ребенка. Образованная женщина – это священный дар обществу, – доказывала Зура.

– Мудрая женщина – это священный дар обществу, – вдруг послышался голос Сами. – Женщина – это чувства, это сочувствие, это связь с опытом природы. Образованная женщина без чувств, без сочувствия, без связи с природой – жестокое наказание для общества. Женщина, сконцентрированная на деньгах, разрушит любое общество. Она хуже чумы и войны.

Зура с обидой смотрела на Сами. Она была не согласна с бабушкой.

– А разве войны устраивают люди воспитанные не женщинами? А разве чуму можно излечить без знаний? Или не допустить ее без знаний? И кто тогда, по-вашему, мужчина? Тело без чувств и без сочувствия? Без связи с природой? Машина по зарабатыванию денег?

– Деньги, моя дорогая, не существуют как нечто отдельное в природе. Деньги – это время и труд. И чем концентрированнее этот труд, чем больше внимания в него вложено, тем больше прибыли он дает. И мужчина, не отвлекающийся на бытовые нужды, будь то приготовление еды или поиск женщины, может посвятить всего себя работе. Когда он знает, что его любят и ценят, он может быть полностью поглощен своим делом. Но это не о женщине, Зура. Женщина не может быть сконцентрирована на одном деле, это не ее природа. Она постоянно думает обо всем на свете. Поэтому она и может справиться с детьми и домом, – продолжила Тахе.

– И знания только помогут ей в этом, – настаивала на своем Зура.

– Это твой выбор. Никто не может заставить тебя не учиться. Просто имей ввиду, что пока ты будешь занята книгами, другие женщины будут заняты мужчинами. И ты останешься ни с чем, – улыбнулась Тахе.

– Да, это мой выбор, – сказала Зура и встала с дивана. В этот момент она увидела, как зашевелились кусты и мелькнул длинный нос Махты. Он стоял в тех же кустах, что и она, когда подслушивала его разговор с отцом. Не возможно скрыться в месте, в котором нет стен. Зура шла в свою комнату, думая о том, сколько услышал Махта. И почему он вообще подслушивал женские разговоры? Разве они могут быть ему интересны?

«А не такие уж и разные мужчины и женщины, – подумала Зура, ложась на свою кровать, – все хотят любви и внимания. Все хотят кому-то нравиться. И даже подслушивают одинаково. Хотя, конечно, кому-то люди нравятся за красоту, кому-то за ум, а кому-то и за деньги. И даже не важно, как они эти деньги добыли».

Зура опять взяла книгу и начала читать. Она читала книгу о воде, о ее удивительных свойствах, о том, как она меняется в холоде и в жаре. Закрыв книгу и выключив свет, девушка никак не могла уснуть, в голове крутились мысли о разговоре с женщинами Акани. Почему они так думали? Ведь Зура была права. И бабушка Сами ее расстроила больше всего. «Образованная женщина без сочувствия хуже войны и чумы». А разве образованный мужчина без сочувствия не хуже войны и чумы? Разве нет? Здесь все было куда сложнее, и Зура чувствовала это, и точно знала, что образованная женщина намного лучше для общества, чем не образованная.

За общими посиделками Зура стала меньше разговаривать. Ее просто не поймут, даже если она и начнет что-то объяснять. Потому она и молчала. Кати и Мира стали ее между собой называть «дикарка». Зура про себя называла их «торговками». Совсем скоро она увидела, как это выглядит воочию. Как-то утром, после завтрака, женщины вытащили, как показалось Зуре, все свои наряды.

– Завтра будет праздник солнца, – сказала Лу́на и набросила на Зуру большой прозрачный платок с золотистой вышивкой, – посмотришь, как мы танцуем.

Зура стащила с себя платок и увидела, как Лу́на, придерживая еще один такой платок руками, кружилась вокруг себя, выплясывая.

– Только не надевай свое похоронное платье, – брезгливо посмотрела на Зуру Кати, – а то будешь как мрачное пятно на фоне светлого праздника.

Зура уложила платок и присела на край диванчика.

– Вы будете танцевать? – спросила она Лу́ну.

– Да, ты даже не представляешь, какие красивые у нас будут наряды. И мы будем держать в руках огонь, – жестикулировала Лу́на.

– А это не опасно? – засомневалась Зура.

– Мы очень тренированные, так что все будет безопасно.

Лу́на щебетала без умолку. Кажется, так должна выглядеть женщина в здешнем понимании. Зура никогда не будет такой. Она просто не представляла, как можно пустословить, тридцать минут говоря о платке.

Утром следующего дня в доме началось хаотическое движение. Как только все позавтракали, девочки направились в свои комнаты, готовиться к торжеству. Мужчины ушли куда-то и несколько часов не возвращались. Тахе сказала, что они пошли подготавливать сад.

– В Караре есть сад? – удивилась Зура.

– Ты даже не представляешь, какой он огромный и красивый, – сказала Лу́на, – и там проводят свадебные церемонии, – захихикала она и побежала на второй этаж к себе в комнату.

– В шесть часов мы должны выйти из дома, к этому времени ты должна быть готова, – сказала Тахе Зуре и отправилась к себе.

Зура осталась в дворике сама. Все были заняты своими делами, а она села на диванчик почитать газету, которую там оставил Руби. На первой странице она увидела большую статью о предстоящем празднике с фотографией сада. Зура влюбилась в этот сад, даже не увидев его вживую. Она и подумать не могла, что в Караре есть нечто подобное. Это был город в городе. Огромная площадь была засажена деревьями, кустами, цветами, травами. В центральной части были дорожки, лавочки и большой фонтан. Фотография этого фонтана на фоне кустов разной формы и была напечатана в газете. Почитав статью, Зура с нетерпением ждала праздника. Она очень хотела попасть в сад. Хотя она много ездила с родителями и часто видела разные чудеса, сад Караре был чем-то особенным для нее. Оазис в пустыне и загадочный источник под ним, из которого бьет фонтан, не давали покоя воображению Зуры.

В пять часов к Зуре в комнату зашла бабушка Сами. Она строго посмотрела на девочку, которая надела свое бордовое платье.

– Пойдем со мной, – скомандовала бабушка и Зура послушно поплелась за ней.

Они пришли в ее комнату, где на столе и на кровати были разложены украшения. От всех этих блестящих штучек невозможно было оторвать взгляд.

– Присаживайся, – указала бабушка на стул перед туалетным столиком.

Сами расплела косу Зуры и начала заново делать ей прическу. Вместо одной, на голове Зуры появилось несколько косичек, к которым было прикреплено украшение: длинная цепочка с мелкими керамическими белыми цветами и большое украшение, которое заменило «цветок солнца». Оно напоминало его, но было с частыми белыми бусинами по кругу, которые были и внутри и снаружи косы. Когда прическа была готова, бабушка Сами надела на Зуру особые бусы, которые не висели на шее, а крепились к плечикам платья и спадали густыми бело-золотыми рядами спереди и несколькими рядами сзади.

Зура посмотрела на себя в зеркало, ее щеки пылали. Золотистые украшения переливались на ней теплым светом. Она могла почувствовать себя слишком нарядной, если бы рядом с ней не стояла бабушка в перламутровом белом платье по пяты, в расшитой металлическими нитками жилетке, геометрический узор которой переливался всеми цветами радуги. На ее голове был объемный платок, белый с золотистой вышивкой и камнями. На шее висел крупный кулон в форме дерева, а на руках были золотые кольца и браслеты. Если бы бабушку Сами сейчас увидел папа Зуры, он назвал бы ее ценным банковским вкладом и положил бы на депозит вместе с Зурой. Так думала Зура, пока не увидела остальных женщин семейства.

Девочки были не просто все одеты в золото, на их открытые участки тела была нанесена золотистая пудра, так, что от света они сияли. Все девочки были в одинаковых платьях, сверху приталенных и расшитых металлической нитью, внизу были воздушные юбки золотистого цвета.

Тахе строго посмотрела на Зуру в ее темном платье. Из комнат вышли мужчины, которые были так же нарядно одеты, как и женщины. Сверху на них были золотистые халаты.

Когда они вышли из дома, в глазах Зуры все засверкало. Все люди вокруг были наряжены в самые богатые их одежды. Все вокруг превратилось в золото. Особо золотыми были девочки от десяти лет и старше, которые еще не вышли замуж, и могли поучаствовать в танце солнца. У всех были одинаковые платья и одинаковые прически «цветок солнца». Только украшение было не повседневным, а с бусинами на длинных ножках в три ряда разных уровней, которые напоминали тычинки цветка. До сада они шли около сорока минут. Все дорожки в саду были заполнены людьми, которые выстаивались впритык друг к другу по обе стороны, оставляя широкий проход посередине. Зура оглядывалась вокруг. Рядом были высокие деревья, подстриженные кусты, цветы и, за кустами, она увидела фонтан. Его было тяжело рассмотреть за людьми и растениями, но он был совсем рядом. Зура посмотрела на окружающих. Она действительно была самым темным пятном среди них, и если бы не бусы, ей было бы проще слиться с растениями, чем с людьми.

Люди все заходили и заходили через широкие ворота, наверно, единственные в саду на весь Караре. Так длилось около часа, пока на каждой дорожке не образовался живой щит. Зура стояла рядом с Сами и Тахе, напортив них стояли Руби, Махта и Пахе. В какой-то момент в саду настала полная тишина. Это было совсем непривычно для Караре, где тихо бывает только ночью. Затем Зура услышала как где-то вдалеке заиграла флейта. Сначала одна, дальше к ней присоединилась еще одна. Звук постепенно приближался, становился все громче и громче. Потом она заметила, что недалеко от них был мальчик с флейтой, который стоял в ожидании. Он прислонил инструмент к губам, когда рядом появился свет. Уже были сумерки, потому этот свет производил особое впечатление, стал приближаться хоровод нарядных девочек, в их руках были золотистые кубки с огнем. Танцовщицы держали кубки за необычно длинные ножки, увенчанные невысокой верхней частью, в которой и горел огонь. Все девочки были очень красивыми и повторяли ритмичные движения: пять шагов, разворот вокруг себя, пять шагов, разворот вокруг себя в обратную сторону. Затем музыка стала меняться и появился другой ряд девочек, которые были младше и ниже ростом. Каждый ряд стал идти змейкой, на пересечении рядов появилась спираль, при этом девочки не забывали крутиться вокруг своей оси. Зура с удивлением наблюдала за всем происходящим. Она обернулась на фонтан. Там другие девочки водили хоровод, делая круг то уже, то шире. Ведущая девочка руководила танцем, либо заводя всех на широкий круг, либо на узкий. Из-за огня и темноты все наряды светились каким-то волшебным золотистым светом. Зура с интересом смотрела на танец девочек, но в какой-то момент она обратила внимание, как с другой стороны на нее смотрит Махта. Он вообще не смотрел на танец, он смотрел на Зуру. Сердце Зуры забилось чаще. Она отвернулась от него, и старалась не смотреть в его сторону, но любопытство практически не возможно было сдерживать, и несколько раз она все-таки взглянула на него. Все это время он не отрывал от Зуры глаз. Скоро музыка и девочки стали так же медленно исчезать, как и появились. Там, где музыка затихла, люди стали свободно ходить и общаться. Младшие девочки вернулись к родителям, а старшие выполняли свои обязанности: кто-то разливал воду у фонтана в кубки, так как каждый пришедший на праздник должен был сделать глоток из фонтана, который сейчас светился белым светом. Кто-то ходил по дорожкам со специальными длинными приспособлениями, похожими на факела, чтобы осветить все вокруг. Скоро к фонтану подошла и Зура. Со стороны она увидела Кати, которая разговаривала с какими-то людьми. Рядом с ними стоял молодой человек и, судя по всему, это были его родители. Кати почти не смотрела на парня, но преданно заглядывала в глаза его родителей, стараясь им понравиться. Зуре показалось это странным, она выпила глоток из кубка, развернулась и уткнулась носом в грудь Махты.

– Прости, – съежилась она и постаралась быстро уйти. Махта только хитро улыбался.

Как только она отошла от фонтана, она тут же увидела Миру, которая занималась тем же самым, что и Кати – пыталась услужить каким-то людям, у которых был сын. Похоже, что здесь все были заняты одним и тем же. Это был праздник, на котором решали много дел, в том числе и вопрос формирования будущих семей. Зура застыла, наблюдая эту картину.

– Понравилось представление? – услышала она голос прямо у своего уха и отпрянула. Это был Махта.

– Напугал, – нахмурилась Зура, – не делай так больше.

Махта смотрел на нее и улыбался.

– Здесь очень красиво. Только слишком много людей, невозможно ничего рассмотреть. Хотелось бы прийти сюда, когда здесь никого нет, – ответила Зура.

– Это вряд ли получится, – хмыкнул Махта.

– Почему? – удивилась девушка.

– Потому что сюда пускают только в праздник солнца и молодоженов, которые должны прийти сюда в день свадьбы и распить один кубок на двоих из этого фонтана.

– Но ведь это такой большой сад, – ошарашено смотрела на него Зура.

– Да, – кивнул Махта, – большой сад. В него нельзя ходить.

– Но почему?

– Потому что это святое место.

– Опять, – разочарованно вздохнула девушка.

– Почему же опять. Это единственное святое место – источник жизни. Больше воды здесь в округе нет. Все, кто живет рядом с источником – очень богатые люди. У них есть питьевая вода в домах. Все, кто живет дальше – воду покупают. Это бедные районы.

– Но даже богатым нельзя ходить в сад?

– Нельзя, – помотал головой Махта из стороны в сторону. – Так что пойдем, погуляем, раз есть такая возможность. Родители не уйдут, пока девочки будут устраивать свою личную жизнь, – посмотрел Махта на Миру, – а значит, у нас есть еще пара часов. Пойдем.

Зура взглянула на Руби и Тахе, которые стояли и о чем-то разговаривали. Потом увидела Сами, которая следила за внучками. Потом она развернулась и пошла за Махтой. Они шли куда-то вдаль от фонтана. Чем дальше они шли, тем меньше становилось людей, и темнее было вокруг.

– Куда мы идем? – спросила Зура.

– Я тебе кое-что покажу. Только должно быть тихо.

Людей вокруг уже не было и глаза стали привыкать к темноте, когда они вышли к лавочке.

– Садись, – шепотом сказал Махта, – только не шуми.

Зура села на лавочку рядом с ним. Где-то недалеко было слышно, как пищит какая-то птичка. Она замолчала, когда они заговорили, но затем снова стала пищать. Потом ее писк стал чаще и, вдруг, вместо писка, птица стала заливисто петь, выдавая рулады и трели. Вокруг был какое-то неимоверное благоухание. Что-то цвело, и запах цветов разносился по округе, делая воздух пьянящим. Зура была так впечатлена происходящим, что забылась и опомнилась, когда краем глаза заметила Махту. Она повернулась к нему, он внимательно рассматривал ее.

– Ведешь себя пугающе, – сказала Зура шепотом. Махта весело улыбался.

– Мы идем домой, поднимайтесь, – услышали они сзади голос Руби, командным тоном обратившимся к ним. Он был недоволен.

– Сказка закончилась, – поднялся Махта с лавочки, – пойдем, послушаем про женихов Кати и Миры, – хихикал Махта.

Руби развернулся и строго посмотрел на него. Махта только вздернул плечами. Когда они вернулись к остальным и пошли обратно домой, Кати и Мира действительно говорили наперебой о женихах. Лу́на взяла под локоть Зуру.

– Ну, как тебе праздник? – спросила она.

– Все очень интересно. И вы красиво танцевали. Я видела, – улыбнулась Зура Лу́не. – Жаль только, что в этот сад нельзя ходить в другое время.

– Да ладно, у нас и дома полно растений, – безразлично сказала Лу́на.

– А птицы? Их дома нет. И фонтан, и все эти дорожки, и высокие деревья. Это так удивительно в пустыне оказаться в оазисе.

– Ну да, это все, конечно, красиво. Но не доступно. Наверное, потому и кажется таким ценным.

– Не правда, – сказала Зура. – Я с родителями много ездила, и везде, где были сады или лес, или река, или море, мы ходили гулять. Это всегда приятно, слушать шелест листьев и плескание волн.

– Может быть и так. Не важно. Знаешь, Кати скоро выйдет замуж, – щебетала Лу́на.

– Ах, да, это сложно не заметить.

– Но он такой нудный, этот ее жених. И ужасно жадный. Не хочу нудного. И жадного не хочу. Мужчина должен быть интересным. И он должен не скупиться на свою женщину.

– А женщина? – спросила Зура.

– Что женщина? – недоумевающее посмотрела на нее Лу́на, сверкая своими золотистыми щеками.

– Какой должна быть женщина?

– Такой, какой хочет видеть ее муж. Если он хочет богиню – она должна быть богиней. Если хочет слабую и беззащитную – он должен чувствовать, что она беззащитна перед ним. Если хочет умную и хозяйственную – она должна научиться и этому.

– Научиться? – улыбалась Зура.

– Ну конечно! Только у мужа ты узнаешь, какие блюда он любит и какие специи. Как он хочет, чтобы его любили, как он хочет, чтобы о нем заботились. Не существует какого-то общего мужчины и какой-то общей женщины. Мужчина узнает у женщины, чего она хочет, и рассчитывает свои силы. Женщина делает то же самое. Если, вдруг, мужчина захочет, чтобы ты работала на его стройке, ты же оценишь свои силы и скажешь ему, что ты не ишак, не строитель и не прораб? Ты ему скажешь, что ты женщина, и он пойдет искать прораба, а ты, счастливая и свободная будешь искать дальше.

– И долго?

– Что долго?

– Искать?

– Пока вы не совпадете.

– А если я ни с кем не совпаду? – посмотрела Зура внимательно на Лу́ну.

– Это вряд ли. Редкое сердце не влюбляется, а когда влюбляется, идет на уступки.

– Даже на нудного и жадного?

– Ну, нет. Это не в моих силах.

– И все же, если не получится найти того, кого хочешь?

– Все равно буду искать.

Лу́на обернулась назад.

– Тебе не стыдно подслушивать?

– Ни капельки, – послышался голос Махты.

Девочки шли впереди, сзади шли остальные, и Махта плелся прямо за девочками, чтобы слышать их разговор.

– А ты, Махта, тоже ищешь невесту? – спросила Зура, не оглядываясь.

– Я присматриваюсь.

Зура посмотрела на Лу́ну и улыбнулась.

– Тоже жуткий скряга, – сказала Лу́на Зуре. – Еще и постоянно ищет неприятности. Попадешься ты когда-то, Махта, и папа тебя не спасет.

Было поздно и они уже пришли домой. Зура чувствовала досаду, она хотела расспросить Лу́ну о Махте, пока это было к месту, но все устали и пошли спать.

После праздника солнца в доме было много разговоров о свадьбах. Совсем скоро будет свадьба Пахе. Почти через год намечалась свадьба Кати, которой вот-вот будет восемнадцать. Мире было шестнадцать и она была готова хоть сейчас расстаться со своим отчим домом, но ей бы это не позволила ни община, ни родители. Тем не менее, она уже считалась невестой Харани, которого Лу́на называла идиотом и злобным типом, из-за чего они подрались с Мирой. После драки было много слез, Лу́на вытирала кровь из-под носа, Мира держала под глазом холодную медную кружку и готова была еще раз броситься в драку из-за порванного платья. Из-за этого шума Руби разозлился и заставил всех разойтись по своим комнатам. Судя по реакции семейства, Руби кричал в доме редко, потому все разбежались по углам как мыши.

Зура отправилась к себе в комнату и села за секретер читать про приключения, которою ей посоветовал Руби. Хотя она не очень хотела тратить время на художественную литературу, эта книга была ей очень интересна. В ней рассказывалось о человеке, который потерялся в пустыне, о его тяготах, мыслях и о том, как он выжил в одиночку. Зура забылась, была поглощена сюжетом, когда она услышала раздраженный голос.

– Да оторвись ты наконец!

Это была Лу́на, которая стояла перед ней с распухшим носом и глазами, вся красная, растрепанная, заплаканная. Она пошла к Зуре на кровать и запрыгнула на нее с разбега.

– Нет, ну скажи, разве это справедливо?

– Что именно? – Зура отложила книгу и тоже пошла на кровать.

– Такое отношение. К себе и к окружающим. Я просто сказала правду об этом Харани. И Мира могла задуматься, а действительно ли он ей подходит. Но нет! Она устроила побоище! Накинулась на меня как дикий зверь, защищающий свою добычу. Она считает его сокровищем.

– Ну, может он для нее действительно сокровище, – спокойно ответила Зура бунтующей Лу́не.

– Каждому человеку, которого он встречает впервые, он пытается сделать гадость. Мире порвал тунику, зацепив ее за гвоздь. Меня он облил краской. Когда к нему на улице подошел человек, который просто спросил дорогу, тот направил его в противоположную сторону. Я догнала человека и объяснила, что он идет не туда. И так с каждым! У него какая-то мания издеваться над окружающими. И Мира решила, что она не может найти никого лучше. Глупая курица!

– Она все равно еще два года не сможет выйти замуж. Может, она передумает.

– А нам его терпеть и ждать, когда она передумает? Он будет сюда приходить постоянно, в роли жениха, и подсыпать соль под корни бабушкиных трав или дырявить занавески. Он идиот! – жестикулировала Лу́на руками от злости.

– Подсыпь ему в чай красного перца, – пожала плечами Зура.

– Что? – удивленно посмотрела Лу́на на Зуру. – Ты хочешь, чтобы я опустилась до его уровня?

– Ну, терпи его дальше. А Мира, когда выйдет за него замуж, будет приходить к тебе как родная сестра со своим мужем, и ты будешь видеть его всю свою жизнь.

– Издеваешься?

– Ты хотела просто сочувствия? Я тебе соболезную.

– Я хочу, чтобы Мира от него отказалась.

– Он тоже может от нее отказаться, не упускай возможности.

– Его отец – папин лучший покупатель.

– Тогда тебе придется действовать осторожно.

– Я бессильна.

– Избегай его.

– Я не могу.

– Говори, что тебя тошнит.

– Меня действительно тошнит от него.

– Видишь, ты даже не соврешь.

– Он идиот, – перекрестила Лу́на руки на груди.

За стеной, ближе к столу послышался шум, что-то упало. Девочки посмотрели в ту сторону. За шторами мелькнула фигура.

– Махта, ушастый братец, – вздохнула Лу́на.

– Он любит подслушивать? – с любопытством спросила Зура.

– Он знает все обо всех, и потом хитро это использует. Манипулятор. Не влюбляйся в него.

– Я? С чего вдруг?

– Я все вижу.

– Не знаю, что ты там видишь, но я ни в кого не влюбляюсь.

– Ты им интересуешься, ты на пути в пропасть.

– А тебе и правда надо стать музой какого-нибудь поэта, с такими выражениями.

Лу́на довольно улыбнулась, она восприняла это как комплимент.

* * *

Время шло быстро, Зура и не заметила, как настал день свадьбы Пахе. Это было на удивление тихое утро, все чуть ли не шептались. Тахе и Руби ушли вместе с Пахе. С утра должна была состояться церемония в саду, куда могли зайти только молодожены и их родители. Девочки в это время сидели и шушукались на диванчиках, бабушка готовила вещи, которые надо было передать в новый дом внука. Зура в это время сидела в своей комнате и читала. Ее не особо волновала этим утром свадьба, которая проходила стороной мимо нее. Но вечером все изменилось. В шесть часов, после того, как прошла церемония в саду, как родительские семьи сходили в гости друг к другу, в специальном зале начался пир. Были приглашены родственники и друзья, и главной задачей вечера было вдоволь повеселиться. В это время за украшенным столом сидели жених и невеста и принимали поздравления. Зура чувствовала себя некомфортно на этом мероприятии. Оно казалось ей похожим на театральную постановку, не живым и не приятным. Весь вечер она не сводила глаз с жены Пахе, которая производила впечатление худшей актрисы. Каждый раз, когда невесте не надо было улыбаться гостям, ее лицо становилось несчастным и глаза будто искали выход из зала. Происходило ли это из-за церемонии или она не хотела выходить замуж за Пахе, было не ясно.