Взмах крыла людского

– Слушай, Ром… Я ведь всё ещё могу так тебя называть? – Рома молча кивнул, так что я продолжил. – Я всё понимаю, но не мог бы теперь и ты рассказать мне те секреты, что тебе известны? Поверь, мне это очень сильно поможет. И, возможно, не только мне.

Заметив недоверчивое, нерешительное выражение лица Романа, я пообещал ему, что про его соучастие никто не узнает. Если, конечно, это его тревожит.

– Хорошо. Я… Я не буду рассказывать, почему и откуда мне это известно. «Птичье гнездо» – не единственная преступная группировка, что орудует в нашем городке. Есть более мелкие… Большая часть из них ходит под Черным Вороном и полностью ему подчиняются, но есть и те… Что противостоят. И во время таких… Противостояний… Происходит много ужасных вещей. Мне приходится скрывать эту информацию, чтобы… – Роман замолчал. Он оглянулся, а после подошёл к окну и посмотрел на улицу. За окном начал идти дождь. – Чтобы не замолчать навсегда. Пожалуйста, будь осторожнее, если пойдешь разбираться с его секретами. Это опасно. Слишком.

Роман закрыл штору на окне, а после вернулся к барной стойке. Выпив залпом стакан воды, Рома краем глаза взглянул на фотографию своей дочери, лежавшей под папкой «Рецепты коктейлей».

– Ты ведь не отступишь от своей идеи, верно?

– Нет. Мне нужно сдать Ветрова милиции, иначе… – Я замялся. Рассказывать Роме про то, что мне хотелось бы лезть в секреты не только Ветрова, но и Черного Ворона, я не хотел, поэтому пришлось придумать что-то другое. – Я не могу поступить иначе, понимаешь?

– Да, понимаю. Тогда советую тебе уже сейчас придумать план, как забраться к Ветрову ночью и выкрасть то, что тебе может понадобится. Слушай, поверь мне, более удачной ночи у тебя для этого не будет. Если хочешь… Тут есть комната персонала, так что можешь посидеть там. Сегодня всё равно больше никто, кроме меня, на работу не выйдет. – Рома поставил передо мной тарелку с гречневой кашей. – Поешь, наберись сил, а мне нужно открывать паб, пока я совсем не растерял клиентов.

В комнате персонала пахло влажностью и пылью. Да уж, ну и место он предложил! Размером с небольшую каморку, комната казалась ещё меньше из-за различных стеллажей, составленных вдоль стен. В дальней стене, ближе к потолку, проделано небольшое окно – видимо, иногда тут всё-таки проветривают. Под окном стоял один единственный стул, а рядом, на комоде, стояла выпитая банка пива. Усевшись на стул и доев свою гречневую кашу, которая, к слову, была очень даже вкусной, я начал придумывать план действий. Скорее всего входная дверь будет закрыта, так что пробираться через нее – не вариант. Около лестницы, что ведёт к кабинету Ветрова, есть дверь, через которую обычно заходит сам Ветров, чтобы не ходить сквозь гостевой зал. Не думаю, что эта дверь может быть открыта, но, если приходится выбирать, какую из них взламывать – лучше идти через вторую.

Ко мне постучали.

– Андрей, там это… Мне кажется, что тебе стоит идти. Время близится к закрытию. – Голова Романа выглядывала через небольшую щель открытой двери.

Роман положил мне в руку нож, как только я вышел из комнаты.

– Мне кажется, тебе это понадобится. Как минимум… Тебе же нужно как-то взламывать дверь, верно? – Улыбнувшись, он подмигнул и вернулся за барную стойку.

Я же, пройдя через зал с уже опустевшими столами, вышел за дверь и направился в сторону паба Ветрова. На улице в очередной раз шел дождь – небо затянуло тучами, и дорогу освещали лишь тусклые фонари вдоль тротуара. На улице иногда можно было заметить людей – обычные промышленные работники, идущие к себе домой, в пустую квартиру. Некоторых дома ждёт любящая семья, вкусный ужин и мягкая постель, но таких людей не так много, как хотелось бы. Большая часть всё же откроет дверь, включит свет, и сядет за пустой стол в пустой квартире, наполненной лишь тишиной. Откроют очередную банку пива, деньги на которую были заработаны на ненавистном заводе и которая помогает им забыться, хотя бы на пару часов. Достанут из холодильника тушёнку и вспомнят былое время. Свет из квартиры будет виден людям на улице, которые вышли закурить, и, даже не зная этих людей и их судьбу, первой их мыслью станет: «А ведь человек, сидящий в этой квартире, мог потерять самое дорогое из-за грязной преступности нашего города…". И, потушив сигарету, зайдут домой.

В пабе Ветрова свет был выключен. Подойдя к входной двери, я дёрнул за ручку – закрыта, а значит, шанс того, что кто-то там остался, уменьшается. Но взламывать и проходить через главную дверь все также плохая идея, поэтому, обойдя здание, я проделал те же действия с черным входом. Эта дверь тоже была заперта, поэтому, достав нож, я аккуратными движениями снял защёлку, и дверь открылась. Это, конечно, ещё не победа, но уже хорошо!

Внутри было темно. Поднимаясь по лестнице, я старался не шуметь на тот случай, если кто-то из работников ещё остался внутри здания. Дверь в кабинет Ветрова оказалась открыта, но никаких звуков, означавших присутствие какого-либо человека, я не услышал. Сам кабинет освещался тусклым светом из окна, так что какие-либо очертания разглядеть можно было. Напротив двери стоял длинный стол, за которым, как мы уже знаем, обычно сидел сам Савелий Ветров, что, кстати, гласила и небольшая табличка на столе, повёрнутая ко входу. Также напротив двери было окно почти во всю стену, лишь с небольшими перегородками. У левой (если смотреть со стороны двери) стены стоял стол поменьше – для Кузнецова. С правой стороны стоял длинный книжный шкаф, полностью заполненный какими-то папками, книгами, бумагами. На некоторых полках стояло несколько бронзовых статуэток. Возможно, Савелий пытался украсить этот кабинет более богато, или же имел склонность к коллекционированию. В центре комнаты лежал красивый красный ковер с кругом золотого цвета посередине и исходящими от него узорами такого же цвета.

На столе Ветрова хаотично лежали различные бумаги и документы, парочка карандашей и ручка, вставленная в небольшую корзинку для канцелярии. Также на нём стояла настольная лампа, которую я сразу же попробовал включить. Работает.

Стол Кузнецова отличался большей аккуратностью. На нем точно также лежали бумаги и документы, но уже не хаотично, а более структурировано. Карандаши и ручки были аккуратно сложены в корзинку для канцелярии, а не валялись на самом столе. У Кузнецова также была настольная лампа – тоже рабочая.

– Ну и с чего же мне начать обыск… – Пробормотал я себе под нос, оглядывая комнату.

Начать я решил со стола самого Ветрова – думаю, там явно должно быть что-то интересное.

Десятки, нет, сотни абсолютно ничего не значащих для меня бумаг с подписями, и ничего, что могло бы меня заинтересовать?! Я оказался возмущен, но, можно было ожидать того, что Ветров не будет хранить что-то незаконное у себя на столе так открыто. Я вспомнил, как Савелий при нашей первой встрече прятал какую-то папку к себе в стол, поэтому я сразу же открыл шкафчик внутри стола и достал оттуда четыре папки синего цвета. Три из них были подписаны: меню и рецепты, рецепты коктейлей, а также работники. Четвертая же папка, похоже, была когда-то подписана, если исходить из того, что на ней остались следы от оторванной бумажки.

Быстро пролистав две папки, связанные с едой, я не нашел абсолютно ничего интересного, но вот в файде с работниками я заметил кое-что – около имён некоторых сотрудников была пометка в виде звёздочки. Я же такой пометкой не обладал, так что у меня закралась мысль, что так Ветров мог обозначить тех, кто как-либо связан с преступной деятельностью, но нужно найти больше доказательств. Возвращаться к Николаю Владимировичу с обычными пометками на бумаге – не самая хорошая идея.

В четвертой папке на страницах была информация и фотографии работников. Но зачем Ветрову два досье на рабочих? Я пролистал третий и четвертый файлы ещё раз, и заметил, что работники находятся не в одинаковом порядке, а также в четвертой папке находятся не все работники, что перечислены в третьей. Долистав до самого конца я заметил, что с четвертой папки было вырвано несколько листов – тот, кто это сделал, явно не старался вырывать листы аккуратно, иначе я бы, возможно, и не заметил сейчас этого.

– Что же… Эти обе папки все ещё не являются хорошим и полноценным доказательством, но как минимум, возможно подтверждают, что здесь что-то нечисто.

Я подошёл к столу Кузнецова, начав осматривать его. Документы, бумаги, письма… Черт! Опять ничего интересного. Уже собравшись идти обыскивать шкаф, стоящий у правой стены, в мусорке, находившейся около стола Кузнецова, я заметил одну единственную бумажку.

Письмо. Письмо, подписанное 17 октября 33 года. Письмо четырёхлетней давности, которое либо лежит в этой мусорке уже несколько лет, либо было выброшено совсем недавно.

«Савелий Алексеевич Ветров. Если вы не вернёте нам нашего человека, а именно Марию Романовну Филинову, мы будем вынуждены применить силу. Надеемся на ваше благоразумие.

Вы ведь не хотите потерять единственную, последнюю надежду на продолжение вашего нелегального бизнеса?

Подпись: Сонов В.»

– Да! Это то, что мне нужно! Савелий удерживал у себя Марию, и кому-то… – И тут меня осенило. Мария Романовна Филинова. Романовна. Неужели Роман… Не может быть.

Я сел за кресло Кузнецова и облокотился на спинку. Роман не рассказывал мне, что его дочь… Пропала. Я подозревал, что с ней что-то не так, ведь Роман явно тщательно старался что-то скрыть от меня. Но пропажу, связанную с преступностью? Черт! Я мог догадаться об этом, когда он сказал мне, что ему приходится скрывать информацию о преступных стычках, иначе он погибнет сам. Но кто такой «Сонов В.»? Какую силу они собирались применить? Кто эти «они»? Зачем им Мария? Как с этим оказался связан Роман?

Немного обдумав полученную информацию, я структурировал то, что знал. Савелий Ветров вряд ли является членом Черного Ворона, и, скорее всего, является главой какой-то другой преступной группировки, которая перестала ходить под Черным Вороном и начала тому противостоять. В ходе этого противостояния как-то пострадала дочь Романа Филина – Мария, и, если я не ошибаюсь, Роман знает все подробности произошедшей ситуации. Также Марию пытался спасти какой-то неизвестный Сонов, который, возможно, как раз является членом Черного Ворона, ведь если Савелий противостоял именно «Птичьему гнезду», Сонов не может быть кем-либо другим, кроме как членом банды. Но ведь в таком случае Мария и Роман тоже могут быть членами банды Ворона… Жаль, что доказательств к этому я не имею.

Я засунул письмо к себе в карман, а после ещё раз открыл папку работников. Среди них не было ни Романа, ни Марии, ни Сонова. Даже никаких похожих инициалов. Значит, они точно не были связаны с самим Ветровым, а следовательно могли принадлежать противоположной стороне.

Для нахождения каких-либо улик оставалось единственное место – шкаф, полностью битком набитый документами. Но первым делом заинтересовали меня не они. Статуэтки, что совершенно выбивались из общей картины.

Оборотень, молодая боевая девушка, мужчина с пистолетом, выставленным вперёд, и человек с завязанными в хвост волосами, одетый в жилетку и держащий в руках бутылку алкоголя. Данные четыре статуэтки заинтересовали меня больше других, и, если я ещё в здравом уме, они могли охарактеризовать четырех людей: Романа, Марию, Сонова и, по всей видимости, самого Ветрова. Или Кузнецова, раз уж тот явно также в этом замешан. Кто Роман, а кто Мария, становится сразу понятно, но вот оборотень и мужчина с пистолетом – на счёт них идей у меня нет.

Ставя эти четыре статуэтки назад, я случайно задеваю ещё одну, и та, пару раз качнувшись, ударяется об заднюю стенку шкафа, которая сразу же отпадывает. Тайник за полкой с статуэтками? Интересно…

Ещё одна папка. Только вот теперь на ней не было никакой бумажки – только символика волка. Символика паба Ветрова… Оборотень обозначает Ветрова! Либо же всю его группировку, что тоже имеет место быть.

Открыв папку, я сразу понял, куда делись листы, вырванные из четвертой папки. Они находились в этой.

«Мария Романовна Филинова.

Подозрение в причастности к банде Черного Ворона, возможная передача информации Сонову В..» – гласил первый лист. Во втором были приклеенные несколько фотографий. На всех них изображена Мария, которая либо общается с какими-то людьми, либо идёт по улице. Неужели эти фотографии и доказывали ее виновность в слежке?

Третий лист уже не был вырванный – это было ещё одно письмо, подписанное Савелием Ветровым. Письмо гласило о том, что нужно отыскать и запереть Марию, а после просить за её жизнь безопасность банды Ветрова. В приказе были имена уже известных мне Валентина, Ветрова, Кузнецова и еще парочки человек: Алексея и Василия, которых я не знал. Открыв третью папку, я сразу же сопоставил данные имена с написанными в папке: около каждого была звёздочка. Значит, все точно были связаны с этим преступлением! Что же… Возможно, этого не хватит для обвинения, но, может, Николай Владимирович придумает, что с этим делать.

Уже собравшись выходить из кабинета и спускаться по лестнице, я услышал приглушённые голоса на первом этаже.

– Эх Кузнецов Кузнецов… Неужели ты не понимаешь, что вам не светит ничего, кроме погибели? Мне вот недавно поступила информация, что в вашем пабе завелась крыса, которая пытается вынюхать, в чем же вы виновны. Ты же прекрасно помнишь тот день, когда погибла Мария, не правда ли? После того дня ваша единственная надежда на счастливую жизнь это отдать перстень, который носила Мария. То, что вы его получили, совершенно не означает, что умные, понимающие люди в нашей банде не догадаются, кому вы принадлежите и чем промышляете. Нельзя же постоянно надеяться на глупых людей, разве не так? Виталий, пойми, Ветрову уже не светит хорошая жизнь – он либо сядет за убийство Марии, либо умрет от рук одного из наших людей. Но ты… Ты ещё можешь быть одним из наших, быть нам полезен. Неужели тебе лучше остаться верным этому жадному, безответственному человеку и погибнуть? – Немного хриплый, будто после какого-то ранения, голос был мне незнаком, но его владелец точно был человеком жестоким, возможно даже в какой-то мере бессердечным. Я этого не увидел, но, судя по интонации, с которой были сказаны последние слова, человек, говоривший их, ухмыльнулся.

– Пошел ты… – Сказал второй, который был, судя по всему, Кузнецов.

Минута молчания, после которой прозвучал оглушающий, убийственный выстрел, ощущалась как бесконечность, которую я провел в абсолютной тишине, нарушаемой только уже редким постукиванием капель дождя по окну.

– Жалко тебя, конечно, но ты сам выбрал такую судьбу. – Услышал я уже менее громкий голос первого человека. Судя по всему, после такого грубого отказа, полученного от Кузнецова, этот мужчина застрелил его. Что же за ужас здесь творится?!

Я быстро вылетел из кабинета, пробежал по лестнице и шмыгнул в приоткрытую дверь, которую сам взломал некоторое время назад.

– Эй! Кто это здесь?! – Донеслось до меня, когда я пулей вылетал из паба, захватив с собой папки и письмо. Меня заметили. Но распознать меня вряд ли смогли – все же уже темно, да и я долго не задерживался.

Не сбавляя шаг, я бежал, запыхаясь и иногда спотыкаясь, до отделения милиции в надежде, что Николай Владимирович ещё на работе. Наконец я был на месте, и, дёрнув за ручку двери, сразу же встретился лоб в лоб с Николаем Владимировичем.

– Что б вас… Андрей! Что вы забыли здесь в такое позднее время? – Явно рассерженный произошедшим пробормотал Николай Владимирович, отряхивая свою одежду, будто столкнулся не со мной, а с какой-то грязной и пыльной стенкой.

– Николай Владимирович, послушайте, я достал доказательства. – Я сделал паузу, после чего продолжил. – Но это не доказательства того, что Ветров состоит в банде Черного Ворона… Но это все ещё подтверждения того, что он преступник!

Я быстро сунул ему в руки три папки и письмо, написанное Соновым. Николай Владимирович, недолго посмотрев на меня своими сонными глазами, жестом руки пригласил в свой кабинет. Спустя некоторое время представления моего виденья произошедшего, я вспомнил про то, что прямо сейчас в том пабе лежит тело убитого Кузнецова.

– Николай Владимирович, тут ещё одно… Прямо сейчас в пабе лежит… Мертвый Виталий Кузнецов.

Старик, сидящий напротив меня, тут же оживился и уставился на меня то-ли с интересом, то-ли с надеждой, что я могу объяснить и это.

– Пока я искал улики, в здание также пролезли Кузнецов и ещё один человек. Я его, к сожалению, не узнал. Но он, как мне кажется, связан с Черным Вороном, так как предлагал Кузнецову сдать Ветрова их банде и присоединиться к ним. Также этот неизвестный сказал, что у Ветрова есть только два пути: либо смерть от одного из «наших» людей, либо тюрьма, как виновный в убийстве Марии. После того, как Кузнецов отказался в помощи… В него выстрелили. Я мигом выбежал из здания через черный вход, так что не заметил, точно ли Кузнецов был убит, но судя по речи неизвестного мужчины… – Я замолчал. Пока ещё тяжело было говорить про все эти смерти, убийства и преступления, особенно когда мне нельзя забывать о своей главной цели: найти и спасти своего дядю.

– Что же… Дело Марии и правда было открыто в 33 году, но мы нигде не могли найти никаких улик, которые могли бы подтолкнуть нас к местоположению девушки. Мы искали ее где-то с полгода, пока не получили письмо от анонима. Никто не воспринял его всерьез, да и мало кто хотел вновь возобновлять уже закрытое дело, но сейчас, после всего того, что ты мне рассказал… – Николай Владимирович встал со стула, подошёл к своему шкафу и достал оттуда какой-то конвертик, после чего вручил его мне. – Держи, прочитай. Может найдешь что-то, что можно связать с твоей историей про Марию.

Письмо и правда выглядело, как какая-то шутка. Все казалось каким-то бредом сумасшедшего: волк удерживает птицу, чтобы снег не заманил ее с собой. В конце была нарисована мордочка совы, и поставлена клякса.

– Нет, я совершенно ничего не понимаю… Может, это и правда просто… Нет, стойте, погодите! – Я вскочил со стула, держа в руках письмо и перечитывая его ещё раз. Волк, птица и снег. Птица может означать Филина, а значит, это либо Мария, либо Роман – собственно оба родственники Филиновы. Волк – либо Кузнецов, либо Ветров, раз уж я уже знаю, что их преступная группировка имеет клеймо волка. А вот снег… Что-то совсем непонятное. Это вряд ли Черный Ворон, иначе причем тут вообще снег. И тут меня как осенило! Мужчина, что совсем недавно ввалился в паб Ветрова и погиб от потери крови на самом входе. Его последние слова были: «Белый… Голова… Он убил… Как снег на голо…". Черт, похоже, что убийца этого мужчины был человек с явно белыми, как снег, волосами! И этот же самый человек был как-то связан с Черным Вороном и пропажей Марии. А возможно даже был тем самым «Соновым В.», так желавшим вернуть Марию… Себе? Банде? Не знаю, это ещё предстоит выяснить. Мужчина, ввалившийся в паб, пытался донести до меня, что человек с белыми волосами напал на него. Возможно, в бреду ему уже было все равно, кому передать эту информацию: он лишь надеялся, что Ветров тоже узнает об этом и что-то предпримет для своего выживания. Возможно, усилит охрану свою и Кузнецова. Но либо мои доводы неверны, либо Ветров оказался слишком глуп, так как этой ночью Кузнецов был убит, скорее всего, этим же беловолосым человеком. Это как раз таки может подтверждать хрипота в голосе у убийцы Кузнецова, которую я счёл за возможное недавнее ранение.

– Эй! Андрей! Ты мне объяснишь наконец, что ты там такого нашел? – Вернул меня в реальный мир Николай Владимирович, щёлкая пальцами перед моим лицом. Немного опомнившись, я сел за стол и, дождавшись, когда сядет милиционер, рассказал все то, что мне пришло в голову. Все свои мысли до единой.

– Что же я могу тебе сказать… Просто так взять и ввалиться в паб Ветрова сейчас не будет иметь никакого смысла, поэтому мы сделаем это с тобой завтра. Либо утром, либо днём. Он наверняка сообщит в милицию об очередном убийстве в его пабе, а также, возможно, о грабеже, который, собственно, ты и совершил, украв у него пару папок. – Николай Владимирович указал глазами на папки, лежавшие на углу его стола, которые я схватил, выбегая из кабинета Савелия.

Я просто кивнул. Выйдя на улицу, мы молча попрощались друг с другом и направились в разные стороны. Я решил не заходить к Худому, так как трех или четырехчасовой сон меня не интересовал и был бесполезен. Я сразу направился к Роману Филину. Вот кто-кто, а он точно должен многое знать!

Оказавшись на пороге паба Романа, я дёрнул дверь. Ну конечно она была закрыта, на что я вообще надеялся? Отойдя от двери на пару метров, я просто стал ждать. Рано или поздно Роман придет сюда, и тогда я узнаю все то, что меня интересует. Глаза, конечно, уже слипаются, ведь я не спал весь день, и я начинаю чувствовать сильную усталость, но это неважно. Я продолжал прокручивать у себя в голове варианты событий и возможности участия Романа в данной схеме. Мою мыслительную деятельность прервала открывшаяся сзади дверь и усталый голос Романа.

– Андрей? Ты что здесь забыл? У тебя точно все хорошо? Ты ранен? – Сразу завалил меня вопросами Роман. Я, ничего не ответив, зашёл внутрь и уселся за первый попавшийся столик. Роман не стал спорить или задавать новых вопросов и последовал моему примеру, сев напротив меня.

Мне нужно было придумать, какие вопросы я ему задам. Самое главное – не спугнуть его, иначе я не получу никаких ответов.

– Ты что-нибудь разузнал? – не выдержав тишины спросил Роман, смотря мне прямо в глаза. Я же, стараясь не пересекаться с ним взглядом, смотрел куда-то в сторону. Я старался сделать свой взгляд пустым, чтобы Роман точно ни о чем не догадался. Ни о том, что я собираюсь его допрашивать, ни о том, что мне страшно делать это после всего произошедшего.

– Ром… Напомни, пожалуйста, что ты говорил на счёт группировок, которые противостоят «Птичьему гнезду». – Роман оказался в замешательстве. Немного замешкавшись и поерзав на стуле, он, глубоко вздохнув, начал говорить.

– Ну… Эти группировки противостоят Ворону, да. И иногда происходят стычки, в ходе которых могут погибнуть члены обеих банд. Это все, что я знаю.

– Ты ведь имеешь ввиду группировку Ветрова, которая явно негативно относится к Черному Ворону?

– Да, все именно так. Я думал, ты сразу это понял. Сразу после того, как я тебе сказал об этом.

– Но ты ведь говорил ещё кое-что. Ты сказал мне, что тебе приходится скрывать эту информацию, чтобы продолжать жить. Что ты имел ввиду? Как информация о обычных преступных стычках может лишить тебя жизни?

– Андрей, ты меня пугаешь. Что ты узнал во время своей вылазки? – После этой фразы Роман облизнул свои губы и бросил быстрый взгляд на часы, висевшие на стене.

– Не уходи от вопроса, прошу тебя. Мне важно знать сейчас всю правду.

Рома скрестил руки на груди и не отводил от меня взгляда.

– Послушай, тебе лучше не лезть в это дело. Ты же сам пожалеешь потом…

– Просто отвечай. Что в этом сложного? – Я начал говорить более уверенно и громко, пытаясь давить на Романа. Спокойной атмосферой в пабе уже и не пахло…

– Хорошо. Я знаю про одну их стычку, и… И она является полностью секретной. Если я расскажу эту информацию, мне может угрожать опасность, а я ещё хочу жить, ради… – Роман замолчал. Он повел рукой ко рту, желая закрыть его, но вовремя опомнился, и просто провел ею по шее, сзади. – Ради своего паба.

– И кто же ещё знает про эту стычку? Почему именно тебе угрожает опасность? Почему не другим людям, которым известна эта информация? – Я продолжал напирать на Романа, желая, чтобы тот наконец раскололся.

– Да потому что опасные люди знают про это! Опасные! Только те, кто участвовал в этой стычке, знают о том, что там произошло! – Быстро пробормотал Роман, немного привстал со стула, но после обратно сел.

Да! Вот оно! Вот он и проговорился! Про стычку знают лишь те, кто в ней принимал участие, а значит и сам Роман с большой долей вероятности мог быть участником. Нужно продолжать напирать.

– Что случилось с твоей дочерью? – Наконец я решился задать этот вопрос. Думаю, накал уже достигло своего предела, так что этот вопрос должен был стать решающим. Находясь в напряжении, напоминание про его погибшую дочь сделает только хуже, и он либо расколется, либо навсегда перестанет мне доверять.

– С моей… Дочкой? С Машей?… Ты знаешь, да? – Роман прикоснулся к воротнику своей рубашки, а после встал из-за стола. – Ты ведь и так все знаешь! Ты ведь нашел у Ветрова информацию про это происшествие, не так ли? Зачем ты сейчас меня мучаешь?! Припёрся сюда ни свет ни заря, начал допрашивать, думая, что я не пойму этого, и надеешься, что я тут открою тебе душу? Да иди ты к черту, Андрей! Я сейчас только из остатков уважения к тебе не стану говорить о тебе другим… Вышел из моего паба! Пошел прочь!

Я молча встал из-за стола и вышел за дверь. Дождь на улице закончился, и солнце уже показалось за горизонтом. Нет, нет, не думайте, что я не узнал ничего нового. Наоборот – я подтвердил свою теорию о том, что Роман связан с «Птичьим гнездом». Начав агрессировать, он и не заметил, как проговорился, что может рассказать про меня каким-то неизвестным «другим». Моя теория была в том, что Роман имеет какое-то влияние в схеме Черного Ворона, и может дать на меня наводку, если захочет. Он не делал этого лишь из-за того, что я мог помочь им с Ветровым, а после он проникнулся мной, рассказав мне про свою дочку. Не знаю, почему он теперь не собирается сдавать меня Черному Ворону, но это уже и не так важно, ведь я сдам его милиции. Да, конечно, это плохо, но ведь если он просто трусливое звено в банде Черного Ворона, ему не грозит высшая мера наказания. А если он был последней тварью, совершившей множество преступлений, то я даже жалеть его не буду.