Взмах крыла людского

Взмах крыла людского

Алексей Александрович Пахтуев

Дизайнер обложки Ксения Уфимцева

© Алексей Александрович Пахтуев, 2025

© Ксения Уфимцева, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-5250-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Том 1

«Летящее перо в мрачном городе».

Глава 1

«Введение»

Насколько часто мы видим кошмары? Думаю, что около одного или, может, двух раз в месяц, не больше. Врачи говорят, что лишь один процент людей испытывает кошмары регулярно и обращается за медицинской помощью. Те, кто страдает депрессией или шизофренией, дети младше школьного возраста, люди 25—60 лет, творческие личности – все они намного более подвержены входить в один единственный процент людей, испытывающих регулярные страшные, жуткие сны. Правда ли это? Не знаю, не проверял – да и как это проверить? На самом деле, герою произведения не помешало бы тоже обратиться за помощью, так как он, похоже, входит в этот процент людей: страшные сны для него, какое-то время в прошлом, были регулярны, мешали повседневной жизни, вызывали тревогу и беспокойство – однако ему удалось от этого избавиться. К сожалению, ненадолго. Кошмары вернулись вновь – совершенно неожиданно.

На календаре был 1919 год, 19 сентября. На кухне невысокая женщина с огненно-рыжими волосами, короткой прической и длинным фартуком готовила ужин. Недалеко от нее, на диване, сидел мужчина с темными волосами, угловатой формой лица и спортивным телосложением и пил какую-то газировку, разговаривая с женщиной. Это были мои родители. Где-то в квартире ещё находится мой брат, и, насколько я знаю, должна приехать сестра из другого города. Она уже выпустилась, работает, живёт не с нами, но все равно изредка навещает. Квартира была неплохая. Четверо человек тут точно могли ужиться, не чувствуя себя тесно. -Миша! Сколько можно ждать? Иди скорее сюда, стол уже почти накрыт! – крикнула женщина, не отвлекаясь от еды. Ее голос напоминал пение птиц – он был чист, красив и ничем не испорчен. Я сидел, ожидая вкусного ужина. Как я считал – ничего не могло испортить этот день. За окном пролетел ворон, и резко теплый, солнечный вечер сменился на мрачный и дождливый. Сверкнула молния, загрохотал гром. Всё резко поменялось… Отец больше не выглядел спортивным – теперь в его руке была банка пива, а сам он не смеялся, не вёл полный счастья диалог, а ругался с мамой. Еда больше не выглядела красиво – теперь это просто обычный ужин, который мать готовила, чтобы не обращать внимания на оры отца. -Лидия! ЛИДИЯ! Дай пива, мое закончилось! Ты слышишь меня, женщина?! – отец орал на всю кухню, но мама не обращала на него внимания. Сердце начало биться быстрее, меня вновь начала охватывать паника. Я… Я побежал в комнату брата, но споткнулся об лежащий на полу ковер и…

Я открыл глаза. Какой… Страшный сон. Такие сны преследуют меня почти всю мою жизнь. Нет, не именно этот, просто с подобным… Содержанием.

Я сидел в своей старой машине, остановившись около какого-то заброшенного дома в еловом, красивом лесу. Слышался лишь ветер, и редкие звуки каких-то птиц. Я ехал в город Ришлиск, к своему дяде Алеку. В какой-то момент моей жизни он стал для меня роднее родителей, и я много времени проводил с ним, пока не достиг совершеннолетия и не начал работать в большом городе, расследуя преступления. В милицию меня не брали, поэтому мне пришлось становиться частным следователем. Где-то с неделю назад мне пришло от Алека письмо, где дядя просил меня приехать к нему, так как давно не видел. В письме также было сказано, что Худой тоже меня ждет. Алек был, насколько мне известно, какое-то время журналистом в местной газете, но, если мне не изменяет память, или он оттуда уволился, или его уволили, поэтому стал он подрабатывать где придётся. Он был всего на 10 лет старше, но уважение у меня к нему всё равно имелось. Он был красив, высокого роста, с густой бородой и усами. Наши с ним отношения можно было бы назвать не как дядя с племянником, а как два товарища, что чуть ли не всю жизнь прожили вместе. Худой же – друг детства моего дяди. Они вместе через многое прошли, но иногда мне казалось, будто где-то они либо привирают, либо недоговаривают. Худой по молодости связался с криминалом. Знаете, всякие мелкие преступления – у кого-то с кармана кошелек вытащил, где-то чемодан обокрал. Худой был на 3 года старше моего дяди, но им это никогда не мешало. Он был смуглой кожи, с темными волосами и бородой. На лице его чаще всего была его фирменная хитрая улыбка, будто бы только что он сотворил что-то такое, о чем никто не догадался, и этому Худой рад. Его голубые глаза часто были его проблемой – уж многим они нравились. Короче – ни с кем его было не спутать.

Мой дядя жил на окраине города, так как хоть и был общительным, много соседей рядом с собой не любил. А у дома, где он поселился, почти нет соседних домов. А в тех, что все равно находились здесь, жили либо те, кто совершенно не любит новые знакомства, либо старики. Я завел свою машину, вновь выехал на дорогу и, прикинув, сколько мне ещё ехать, тронулся. Через пару часов я уже подъезжал к Ришлиску – об этом свидетельствовала вывеска на въезде в город и привычный для жителей туман, покрывающий улицы города почти круглый год.

А вот за углом показалась знакомая улица, а дальше – уже и сам дом дяди. Двухэтажный, с красивым окном на чердаке и гаражом, приставленным к дому. Не знаю, зачем он был нужен дяде, если его машина всегда стояла либо где-то в городе, так как домой он возвращался пьяный и пешком, либо перед гаражом, а не в нем. Так как машины не было на месте, можно было сделать вывод, что либо Алек прямо сейчас празднует возвращение Худого в каком-то баре, либо он уже вернулся, а машину оставил около этого бара.

Я остановил автомобиль неподалеку от дома, глубоко вздохнул и вышел на улицу. Воздух в Ришлиске ни с чем не спутать – он был, на удивление, свежим, даже несмотря на то, что рядом с городом были промышленные заводы. По производству чего – я никогда не знал, да и незачем мне было это знать, так как заводы меня ничуть не интересовали. За то мой дядя, бывало, подрабатывал там, когда всю свою зарплату терял либо в его любимом баре (название которого, кстати, я также не знал), либо во время игры в карты. Его азарт, пока он играет – его ни с чем не сравнить. Он будто бы с головой в это погружается, и все равно проигрывает. Мой отец всегда шутил на этот счёт, а дядя обижался. Но бутылка пива возвращала его хорошее настроение. Но нет, Алек никогда не был таким, как мой отец. Да, он тоже любил выпить, но это совершенно не мешало его жизни – в то время как отец… Отец пил всегда. При любом удобном ему случае (а эти случаи были постоянно) в его руках появлялась бутылка пива, а сам он приклеивался к дивану.

Подойдя к двери дома, я постучал. Ответа не последовало, так что я постучался ещё несколько раз, и когда понял, что, похоже, никто дверь мне не откроет, дёрнул за ручку. Дверь оказалась открыта. Мое бодрое настроение стало пропадать, я насторожился. Дома дяди не было, но и следов чего-то подозрительного или странного я не заметил. Возможно, он просто забыл закрыть дверь? Надеюсь на это… Поставив свои вещи около входа, я прилёг на диван в гостиной. Эта поездка вымотала меня, поэтому мне точно нужно было отдохнуть. Уже поздно, время близилось к ночи, и я очень хотел спать – особенно после того кошмара, который скорее испортил мне отдых, нежели способствовал ему.

Как только мой затылок соприкоснулся с подушкой, я сразу же вырубился. Через некоторое время мой сон нарушился кем-то неизвестным в форме, что очень старательно пытался меня разбудить.

Глава 2

«Дом, милый дом»

Меня разбудил человек в форме. Пока я пытался отойти ото сна, он тряс меня и спрашивал, кто я такой, и что делаю в этом доме. Когда я наконец опомнился, он уже вез меня в машине милиции, видимо, в участок. Что здесь происходит? Почему меня куда-то забрали?

– Товарищ милиционер, что происходит? За что меня забрали?

Милиционер, не отводя взгляда от дороги, сначала немного помолчал, а после все-таки ответил.

– Мужчина, вы находились в доме, который не принадлежит вам. Также, пару дней назад, по словам соседей, в этом доме был слышен выстрел – после которого владелец этого дома исчез, и не появился до сих пор – милиционер тяжело вздохнул и, не дождавшись моего ответа, продолжил ехать в тишине.

После слов про выстрел и пропажу моего дяди мне прям сердце перехватило. Как пропал? Какие ещё выстрелы? Дядя, во что ты вляпался?!

Я стал размышлять. Недавно в город вернулся Худой, дядя приглашает меня к себе, а после этого пропадает, и его никто не может найти. Неужели Худой что-то натворил? Или дядя со своей любовью к азартным играм вляпался в какие-то долги? Мне нужно выяснить побольше. Хотя, сначала мне от милиции было бы неплохо отвязаться.

Спустя время я уже сидел в темной камере, где был лишь стол и два стула, стоящие около этого стола напротив друг друга. Лишь от их вида сразу начиналась тревога, ощущение, что вот, сейчас будет допрос. И даже если я ни в чем не виноват, комната все равно давила на меня со всех сторон. Возможно, так и должно быть – на преступников нужно надавить любым способом, чтобы они рассказали всю правду. Меня посадили за один из стульев, и я стал ждать. В комнате я был абсолютно один довольно долгое время (возможно, мне просто показалось), и было так тихо, будто я остался в этом здании совсем один. Но вот дверь открылась, и в комнату вошёл здоровый мужчина лет так 50—60. Несмотря на то, что по его лицу было видно, что он уже не молод, его телосложение было в лучшем своем виде. На лице, около левого глаза был шрам, который, если я не ошибаюсь, никак не повредил его зрение. Длинные, седые волосы покрывали его голову – они были будто взъерошены, создавали такое ощущение, будто он никогда не расчесывался. Его такая же седая борода выглядела и то более аккуратно и опрятно – он явно следил за ней, и, возможно, даже старался придавать ей определенный, красивый вид. Носил он полосатую рубашку с двумя отвалившимися сверху пуговицами, а также брюки темного цвета, идеально сочетающиеся с его обувью и рубашкой. Подойдя к столу и сев за стол, он достал мои документы и со вздохом открыл их. Немного посмотрев в документы, он поднял глаза на меня, потом опустил глаза на документы и, вновь вздохнув, начал говорить.

– Пуловохов Андрей Викторович? – с абсолютно спокойным голосом произнес мужчина.

– Да, это я. За что меня взяли?

– Не перебивайте меня, пожалуйста. – Кашлянув пару раз, и, взглянув на ещё одни бумаги, которые он принес, он вновь посмотрел мне в глаза. – Вы находились в доме, где недавно пропал человек. Соседи утверждают, что слышали выстрелы – но в самом доме мы не обнаружили никаких следов борьбы или следов от пуль. Мужчина, живший в этом доме – Алек Александрович Пуловохов…

Мужчина перестал говорить, пару раз перепроверил какие-то бумаги, и вновь посмотрел на меня.

– Алек Александрович – ваш родственник, верно? – Спросил он.

– Да, верно. Он мне дядей приходится. Я долгое время жил в другом городе, и решил навестить своего дядю после того, как он мне написал. Это может считаться за то, что я невиновен? – Несмотря на то, что комната продолжала давить на меня со всех сторон, я задал вопрос с абсолютным спокойствием, не выражая никаких ярких эмоций.

– Возможно. Нам нужно проверить, что вы последнее время и правда не появлялись в городе, и не знали о преступлении, которое совершили с вашим… Дядей? – Будто бы забыв о том, что я говорил пару секунд назад, мужчина посмотрел на меня, и, увидев, что я молчаливо кивнул, он вышел из комнаты. Через пару минут дверь снова открылась, и один из милиционеров вошёл в комнату.

– Пройдёмте со мной, пожалуйста.

Он завел меня в самую обычную, ничем не примечательную одиночную камеру. Похоже, мне все же придется провести здесь какое-то время перед тем, как тот мужчина, что проводил допрос, проверит мою информацию. Как же хорошо, что я не решился брать с собой свое оружие – иначе бы вопросов было намного больше. Да в моем рюкзаке вообще ничего противозаконного нет, так что им не к чему придраться, я уверен!

На кровати, если ее так можно было назвать, уснуть у меня не получилось, поэтому я ворочался с одного бока на другой. Прошла будто бы вечность перед тем, как об решетку камеры постучали. Уже знакомый мне мужской голос зашёл в камеру.

– Что же, Андрей Викторович… Похоже, вы свободны. Ваши слова оказались правдой, так что у нас больше нет оснований вас здесь держать. Ваш рюкзак с полным набором ваших вещей находится на входе… – Он показал рукой в сторону, и, когда я вышел из камеры, захлопнул ее.

Я уже было забирал свои вещи и собирался уйти, как вновь заметил его фигуру, приближающуюся ко мне.

– Андрей Викторович, подождите, пожалуйста… – немного запыхавшись проговорил мужчина, и, оглядев меня с ног до головы, продолжил. – Вы собираетесь уезжать из города, или останетесь у нас?

Немного опешив, я, продолжая проверять наличие всех своих вещей, быстро кинул на него взгляд.

– Возможно останусь. Мне все же интересно, куда делся мой дядя, а также есть ещё здесь те люди из прошлого, которых я бы хотел навестить.

– Это просто прекрасно. У меня есть к вам… Мм… Предложение. Мне стало известно, что вы в другом городе работали частным следователем, а у нас в отделе как раз огромная нехватка следователей. Их буквально по пальцам можно пересчитать… Поэтому я хотел предложить вам работу в нашем отделе. Как минимум, мы готовы взять вас на испытательный срок, и если вы окажетесь нам полезны, можем вас оставить. Что думаете? – Заметив мой растерянный взгляд, он положил руку мне на плечо и постарался опередить мой ответ. – Я понимаю, это неожиданное предложение, поэтому у вас есть время до завтрашнего дня. Завтра… Днем, наверное, я жду вас здесь с ответом на мое предложение. Если вы не явитесь, то… Буду расценивать это как отрицательный ответ. Согласны?

Я кивнул головой. Что же… Возможно, мне и правда нужно подумать на счёт этого предложения – а ещё лучше, отыскать Худого и расспросить его обо всем, что он знает. Возможно, мне даже не придется оставаться в городе, так что потребности в деньгах не будет.

Я вышел на улицу. Осенний вечер… Люблю такую погоду. Деревья, сбрасывающие с себя груз осенних листьев. Постоянный шелест этих же листьев под ногами, и приятная, местами ветреная и дождливая погода – все это мне казалось очень красивым. Немного пораскинув мозгами, я вспомнил примерный адрес Худого, и отправился туда.

Ох уж этот осенний Ришлиск! Гуляющие вдоль переулков люди, одетые в лёгкие куртки и кофты. На улице был рассвет, поэтому людей было не так уж много – но даже те, которые здесь гуляли, выглядели относительно счастливыми. Возможно, да, они были будто бы менее счастливы, чем те жители Ришлиска, которых я помню, но даже это не мешало мне ими восхищаться. Природа в Ришлиске была не менее прекрасна – красивые деревья, стоящие вдоль дороги. Сам город, кстати, был со всех сторон окружён лесом – поэтому, возможно, если не гулять в той части города, где было много различных производств и заводов, то можно сполна насладиться этим воздухом, этой красотой деревьев. Дома, в окнах которых ещё не горел свет, навевали воспоминания о добром детстве с дядей и Худым. Кстати, о Худом… Имени его я, вроде как, за всю свою жизнь так и не узнал, хоть мне и было уже 26 лет. Ха-ха, рассуждаю так, будто 26 лет – это приговор, и я прожил большую часть своей жизни! Наверняка мне отведено ещё не мало лет на этом свете, я уверен в этом.

Я решил не возвращаться к дому дяди за машиной – сделаю это позже, а сейчас лучше наслажусь прогулкой. Тем более, дом Худого находился, вроде как, недалеко, потому что я уже начинаю отчётливо вспоминать все эти улочки, все эти здания. Вспоминать, как в своем беззаботном детстве часто с дядей проходили мимо них, когда шли к дяде. Неплохие тогда были времена…

Вот и теоретически дом Худого – длинное, двухэтажное здание. Во дворе стоит небольшая беседка, в которой сидят жильцы дома. Время уже утро, поэтому даже прямо сейчас там уже сидит пара стариков. Из дома вышла женщина, возможно, спешащая на работу – она шла быстро, на бегу жуя яблоко и держа во второй руке сумку, из которой торчали какие-то бумаги.

Я поднялся на второй этаж и подошёл к одной из самых дальних квартир. В коридоре не было ни единой души, но из квартир все равно доносились звуки просыпающихся и готовящихся к работе людей. Постучавшись, я прислушался к звукам. Квартира была будто бы пуста – что странно, ведь Худой обычно в это время крепко спал. Я дёрнул за ручку, и дверь открылась. Ха-ха, а он не изменился – все также забывает закрыть дверь. Когда-нибудь ему это точно аукнется…

В гостиной на диване спал мужчина – это был сам Худой… Его я бы ни с кем не спутал. Рядом с ним лежал кошелек с небольшой суммой денег. Похоже, он устроился на работу. На столе, около дивана, стояла бутылка алкоголя… Выпитая. Сам Худой уснул в одежде и выглядел неопрятным – волосы грязные, обросший бородой, которая не была аккуратно пострижена. На стене висела фотография Худого с какой-то девушкой – я видел её пару раз, когда приходил с дядей к Худому, но обычно мы долго не засиживались у них в такие моменты, поэтому ближе с ней познакомиться мне не удавалось.

Я подошёл к холодильнику. В нем… Эх, мышь повесилась. Худой, похоже, либо совсем недавно доел свою последнюю еду, либо чуть ли не голодал, пока не получил свою первую зарплату, которая, похоже, как раз лежит в его кошельке. Я достал последний кусок колбасы, а после повернулся к Худому. Тот все ещё спал, поэтому я быстро сделал себе бутерброд и немного перекусил. Да, я уже был довольно голоден, поэтому надеялся лишь на то, что бутерброд хотя-бы немного, но сможет утолить голод. Худой все также спал, поэтому единственное, что я придумал – агрессивно разбудить его.

Глаза Худого открылись, и, при виде меня, он сразу вскочил.

– Что происходит?! Ты кто? Как ты оказался в моей квартире?! – Худой, видно, очень испугался, увидев меня. Похоже, что он не помнит моего лица с веснушками и моих рыжих, кудрявых волос.

Да, возможно, моя борода тоже сыграла роль в изменении моей внешности, а также шрам около правого глаза мог его запутать… Но, немного всмотревшись в меня, он, похоже, по большей части успокоился

– Андрей? Оо… Как же давно я тебя не видел!! – после этих слов он резко вскочил с дивана, оглядел свою комнату и бросился ко мне. Его рукопожатие было долгое, но оно абсолютно никак не изменилось.

– Как ты… Что ты… Зачем ты здесь? – не зная, что сказать, что спросить, Худой запинался в своей речи, но радость в том, что он сейчас видит хотя бы меня… Да, она была

– Худой, что произошло с дядей? Ты в этом как-то замешан? Ты знаешь хотя-бы что-то на счёт него? – На данный момент меня волновала лишь судьба моего дяди, поэтому, игнорируя все его расспросы, я спрашивал его лишь о нём.

– Твой дядя… Алек… – Худой явно задумался, готов ли он рассказать мне все, что знает. Готов ли я к тому, чтобы услышать это… – Ты слышал о Черном Вороне? Преступная группировка, банда, называй как хочешь, но они уже последние несколько лет совершают различного рода преступления в нашем городе. Насколько мне известно, они были даже в те года, когда ты ещё посещал Ришлиск, но просто никто о них не знал, и преступления их на тот момент нельзя было приписать только им. Но, в один момент, они резко стали более агрессивно действовать, перестали так тщательно скрывать свое участие в преступлениях и… Ходят слухи, что даже высокопоставленные люди теперь, хоть и косвенно, но являются членами этой группировки. Помогают им, спасают в различные моменты… К чему я все это говорю? Я думаю, ты уже и сам догадался, что, возможно, твой дядя чем-то им насолил.

Худой перестал говорить, взял со стола пустую бутылку, и, попытавшись из нее попить, понял, что она пуста, после чего он вновь посмотрел на меня и призадумался

– Я не знаю, чем, как и где. Ты, должно быть, знаешь, что последние пару лет я провел за решеткой, поэтому чем там твой дядя занимался мне неизвестно. Возможно, он выиграл кого-то в его любимых азартных играх, что не понравилось людям, принадлежавшим к группировке. Возможно, он у одного из членов группировки просил в долг… Я не знаю, правда. Но я, как и ты, очень хотел бы узнать это.

Я сел рядом с ним на диван и положил руку на плечо, как бы подразумевая, что я с ним, я буду рядом. Да, Худой, конечно, преступник, но он все также близкий для меня человек – сколько лет мы уже знакомы. Да и дядя ему доверял, так что я считаю, что и я могу доверять Худому. Оглядев квартирку ещё раз, я вспомнил про предложение мужчины из милиции, что проводил допрос.

– Слушай, Худой. Мне тут уже предложили работу следователем в местном отделе милиции. Как ты на это смотришь? Деньги то мне нужны, иначе как я буду дальше жить в этом городе? Вместе с тобой вдвоем мы вряд ли протянем на твою зарплату, поэтому мне тоже нужна была бы работа, если я хочу все же узнать, что с моим дядей.

Худой, выслушав меня до конца, опустил свой взгляд в пол.

– Если милиционером будешь ты… Я не против. Ты явно не человек с гнильцой, поэтому я могу тебе доверять и верить. Я не против того, чтобы ты там работал, да и это, наверное, одно из лучших предложений, что могло поступить тебе в Ришлиске. Я вот без дельного образования, сидевший за решеткой, устроиться смог только на завод грузчиком, и то пока на полставки… Не доверяют мне теперь, Андрюш… – Взгляд Худого явно не выражал какой-либо радости – грусть была в нем, но, возможно, мое появление хоть немного, но скрасит его печальные и серые будни. Главное не забывать о нем и не оставлять в одиночестве.

Ещё немного поговорив с ним о воспоминаниях, Худой предложил мне пока пожить у него, и когда хозяйка комнат придет за оплатой, узнать у нее, есть ли ещё одна свободная комнатушка для меня. Думаю, это и правда хорошая идея, если я хочу полноценно и самостоятельно жить, но и не оставлять Худого в этой печальной и одинокой обстановке.

Худой оставил для меня диван, как место для сна, а сам ушел на свою кровать. Разложив часть своих вещей, которые просто необходимо было вытащить из своего рюкзака, я умылся и отправился в город. Пока я шел до дома Худого, я заприметил для себя один бар – «Львиная кружка», и очень хотел туда зайти. Судя по количеству людей рядом с ним, этот бар был довольно популярен у местных, хоть я в детстве и не замечал его.

Глава 3

«Пьяная птица»

Бар. Совершенно обычное, но, местами уютное и красивое место. Здесь пахло разлитым коньяком, дешёвыми духами и вкусными закусками, только-только приготовленными для покупателей. Тусклый свет ламп освещал барную стойку, за которой уже сидело парочку мужчин среднего возраста. Они о чем-то очень увлеченно болтали, пока бармен разливал по стаканам их напитки. Сам же мужчина, находившийся за стойкой, показался мне приятным человеком… Угловатая форма лица, завязанные в хвост волосы цвета древесной коры и борода-испанка. Его голубые глаза выражали лишь спокойствие. Смотря в них, можно было почувствовать себя по-домашнему. Возможно, благодаря ним этому бармену часто открывали свои секреты и проблемы люди, ищущие помощи в других. Одежда была самая обычная – белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, темные брюки и темно-серая жилетка. Из кармана жилетки показывалась пачка сигарет, которую, похоже, он выкуривал во время обеденного перерыва.

Подойдя к барной стойке, бармен не обратил на меня внимание – он продолжал заниматься напитками, обслуживая тех двух мужчин. Теперь я вполне мог услышать, о чем разговаривали эти двое – но это были самые обычные, житейские разговоры о жизни, о семье, о детях, о работе, о проблемах. Не уверен, что мне это может быть хоть как-то интересно, поэтому я вновь обратил взгляд на бармена. Он, поставив два стакана какого-то алкогольного напитка мужчинам, повернул свой взгляд на меня.

– Доброе утро, чего желаете? – с лёгкой, беззаботной улыбкой спросил он меня.

Я, глянув за спину бармена, на стойку с напитками, обратился к нему с вопросом.

– Есть что-то безалкогольное? Знаете, не люблю алкоголь.

Он, ухмыльнувшись, отошёл, достал чашку и налил туда какого-то напитка.

– Прийти в бар, и не за алкоголем? Давно я таких не встречал. Вот, держи… Это чай, собственного приготовления. К слову, ему необязательно нужно быть горячим – он даже слегка остывший все равно даст тебе полный спектр своего вкуса… – Продолжая улыбаться, бармен поставил передо мной чашку с чаем, и стал наблюдать за тем, как я его пробую.

Нотки сосновых шишек, клюквы и брусники я распознал чуть ли не сразу – но остальной список ингредиентов мне был непонятен. Напиток словно переносил меня в самое сердце таёжного леса, поражая своим глубоким, насыщенным вкусом клюквы с кислинкой и мягкой брусники. В послевкусии идеально сочетаются все три угаданные мною вкуса, создавая почти полную, цельную композицию, в которой ничего не нуждается в изменении. Чай при первом же глотке придавал мне ещё больше спокойствия, успокоения, располагал к душевному разговору, прям будто какая-то магическая настойка!