Загадка неприкаянной души

– Попробую. – Кристина подтянула ближе ноутбук. – Кстати, Федор, ты бы поискал какую-нибудь информацию о сгоревших станциях электросамокатов.

– Есть, мон женераль. – Рука Лебедева взвилась к виску и тут же снова опустилась, чтобы с удвоенной энергией наброситься на клавиатуру.

Щедрый бы сказал: «К пустой голове руку не прикладывают», – усмехнулась Кристина, что-то долго его не было. Когда он в последний раз забегал? На прошлой неделе? Хотела уточнить у Тимура, но вспомнила, что он просил разобраться с количеством наемных рабочих у Герасимова, и отложила мысль о майоре на потом.

Раздобывать в интернете информацию всеми способами, как Лебедев, – законными и нет, – Кристина не умела. Оставалось воспользоваться открытой информацией, а именно экспресс-отчетностью индивидуальных предпринимателей. Разумеется, данных о работниках там не было, но, если ты в курсе правил составления этой самой отчетности, можно сделать вывод, что официально трудоустроенных работников у Герасимова не было. Соответственно, о франшизе не могло быть и речи – самокаты он покупал сам.

– Ого! – прервал ее размышления Лебедев. – Вы, Кристина Сергеевна, как в воду смотрели! Читаю: «Предприниматель Г., заключив договор субаренды земельного участка с фирмой «Гастромодус», организовал станцию проката электросамокатов. В связи с отсутствием в штате техника контроль за исправностью Г. возложил на себя, несмотря на полное отсутствие опыта. Станция Г. располагалась в непосредственной близости от гимназии номер один». Номер один! – повторил Лебедев, подняв указательный палец вверх. – Сами знаете, чьи дети там учатся. Продолжаю: – «Результатом попустительского отношения Г. к техническому состоянию стало травмирование трех школьников, один из которых, Н., до сих пор находится в критическом состоянии. Против Г. возбуждено уголовное дело о причинении вреда жизни и здоровью потребителя вследствие оказания услуг либо выполнения работ ненадлежащего качества».

– Почему ты думаешь, что Г. – это именно муж нашей клиентки?

– Дубова же сказала, что рядом была престижная гимназия. И потом, я не дочитал, дальше написано, что станция сгорела.

– Это еще ни о чем не говорит. Надо будет завтра поручить Ивану съездить на место и разузнать все поподробнее. – Кристина сделала отметку в ежедневнике. – Опять же, как наш Герасимов мог поехать в командировку, если на него заведено уголовное дело?

– Тесть отмазал, – заявил Лебедев. – Да, Ася?

Ася задумалась, прикусив губу.

– Судя по его отношению к зятю, – она покачала головой, – сомневаюсь.

– Вот увидите, что я прав! – стоял на своем Федор. – Давайте я поеду в школу, ведь наверняка там еще все на месте.

Кристина посмотрела на часы. Ого! Еще полчаса – минут сорок, и надо ехать за Настей. Конечно, частный детский сад, вернее совсем маленький детский садик, куда она определила девочку с подачи Тимура, вполне лояльно относится к родителям своих маленьких подопечных и в случае необходимости не будет возражать, даже если те вообще не придут, предупредив, разумеется, заранее. Но так поступить с Настей Кристина не могла. Конечно, в садике девочку очень любили, как, впрочем, и всех детсадовцев, там было тепло и комфортно, вкусная еда, неистощимый запас интересных игрушек. Но Кристине совесть не позволяла оставить брошенного родной матерью ребенка на попечение пусть очень хороших, но все-таки чужих людей[2]. Надо ехать. Но сначала ответить на вопрос Федора.

В принципе, узнать в школе подробности несчастного случая со школьниками – дело несложное, Ивану бы это не составило труда. И Асе с ее невероятной способностью к эмпатии тоже. Конечно, они с Иваном – отличные напарники, идеально дополняющие друг друга, но сейчас, пока Ася временно выбывает из игры, ее непременно нужно кем-нибудь заменить. Но только не Федором. А кем?

– Так я еду в гимназию? – не унимался Лебедев.

Кристина снова посмотрела на часы:

– Давай так. Мы с Асей уезжаем, вы остаетесь с Тимуром на хозяйстве. Мне кажется, что ты способен найти эту информацию, не сходя с места. Честно. Будь у меня хотя бы малая часть твоих талантов, я была бы самым счастливым человеком на земле.

– Да ладно, – пробормотал Федор, но вид у него при этом почти довольный.

– Ася, поехали? – Кристина закрыла ноутбук и положила его в сумку.

– Я еще немного посижу, вдруг Ваня вернется, – смущенно отозвалась Ася. – С Федором… Мне интересно…

Федор засиял, вскочил, подвинул стул для посетителей ближе к своему столу и похлопал ладонью по сиденью, предлагая Асе устроиться поудобнее.

– Ну что же, как говориться, будем искать.

– Поезжай, если Ивана не будет, я отвезу Асю, – пообещал Тимур.

– Хорошо.

Уже в дверях Кристина обернулась на эту беспокойную парочку – Федора и Асю. Как-то не ощущала она в душе спокойствия. И колокольчик над дверью прозвенел в унисон с ее чувствами – тревожно и беспокойно.

Не успела Кристина добежать до машины, припаркованной у расположенного неподалеку торгового центра, как дал о себе знать ее телефон. Звонил Рыбак:

– Привет! Ты еще в офисе?

– Нет, ушла. – Она уже добралась до машины и теперь замерла в ожидании неприятных новостей.

– Аська с тобой?

– Нет, в офисе осталась. Тимур ее отвезет домой. Что у тебя?

– Да тут такая неожиданная штука… Короче, клиент наш из своего НИИ давно уволился.

– Как уволился?

– Да шут его знает! Главное, ни Аленка, ни папаша ее, шеф мой бывший, ничего об этом не сказали. То ли знают, но предпочитают изображать неведение, то ли не в курсе. Я решил, пока суд да дело, махнуть к старику Дубову и попытаться вывести эту семейку на чистую воду.

«Логично, – подумала Кристина, – только почему Рыбак, говоря о поездке к Дубову, так смущается? Не потому ли, что их заказчица тоже будет там? Неужели старая любовь не ржавеет и бывших жен, как и бывших ментов, не бывает. Неужели Рыбак – весь такой положительный, готовящийся со дня на день стать отцом, способен… Нет! Или да?..»

– Так это, Кристина, – прервал Рыбак тягостные раздумья начальницы, – Дубов, он ясно дал понять, что без бутылки откровенничать не собирается. А он такой, что один пить не будет. Так что я сейчас машину брошу во дворе, куплю коньяк и поеду на общественном транспорте. А ты уж замолви за меня словечко перед Аськой, хорошо? Скажи, что я ради общего дела…

– Тьфу ты, – выдохнула Кристина. Иван просто боится, что, вернувшись домой навеселе, получит нагоняй от Аси. А она уже придумала черт знает что.

– Скажу, конечно, – заверила она Рыбака, ныряя в автомобиль. Сиденье было ледяным, и она невольно охнула.

– Что случилось? – мгновенно отреагировал Иван.

– Все нормально, – включая подогрев салона и стекол, отозвалась Кристина и поделилась с Рыбаком изысканиями Федора в части сгоревшей станции электросамокатов.

– Надо будет Дубову еще и этот вопрос задать. Может, я тогда завтра с утра сразу в гимназию рвану? – спросил Рыбак.

– Давай лучше встретимся в офисе, обменяемся информацией и решим, что делать дальше. Хорошо?

– Хорошо. Ты только Асе не забудь сказать… И еще, чуть не забыл, Котовский, следак, который занимается делом Герасимова, мутный какой-то. То ли на контакт идти не хочет, то ли реально забил на поиски. Может, попросишь Щедрого, чтобы он оказал посильную помощь?

– А сам не хочешь? – усмехнулась Кристина.

– Мне кажется, у тебя лучше получится. Можем завтра утром вместе позвонить. Хочешь?

– Утром сориентируемся, – уклонилась от прямого ответа Кристина – с тех пор, как в ее жизни появилась девочка Настя, утро для нее и Рыбака наступало в разное время.

– И Асе, Асе не забудь позвонить!

– Обязательно, – пообещала Кристина, медленно трогаясь с места.

Глава 8

– Докопался? По-нят-но. Ты всегда быстро соображал. Да знаю я, что этот сукин сын нигде не работает, – заявил Дубов после второй рюмки коньяка – до этого говорить о пропавшем зяте он категорически отказывался.

Рыбаку, который привык видеть бывшего шефа энергичным и подтянутым, старик с седой щетиной и редкими волосами казался мошенником, укравшим чужую личность. От прежнего Дубова остался только голос – резкий, командный да любимое словцо «по-нят-но», произносимое с ленивой растяжечкой.

– Ты Аленке, главное, не говори. Она думает, что замужем за профессором, а он… – Тут Дубов произнес замысловатую фразу, в которой упомянул зятя и его маму.

– А жили-то они на что? – спросил Рыбак, наливая по третьей рюмке.

– Да он что-то шаманил. Ну и я подкидывал с пенсии.

Иван вспомнил щегольскую шубку бывшей супруги, длинные перчатки. Он и на автомобиль ее обратил внимания, еще не зная, кто на нем приехал. Симпатичный такой новенький пятидверный «Мини Купер» зеленого цвета. На пенсию, пусть даже полковничью, такой явно не купишь.

– В смысле – шаманил?

– Наливай!

Дубов поднял рюмку, посмотрел содержимое на свет, наклонил – и по стенке медленно потекли маленькие капли.

– Плачет. Хороший коньяк. Десять лет, говоришь? А ты знаешь, что коньяк зреет только в бочке, а как попал в бутылку – все. Я, дурак, молодым – Аленке с этим придурком – подарил бутылку коньяка, чтобы выпить на пять лет свадьбы. Думал, будет пятнадцатилетний. Ан нет. Коньяк оказался дерьмовым. Как и зять. Ты, Ванька, был отличным мужем Аленке. Ну, взбрыкнула она, с кем не бывает, может, стоит попробовать сначала? Вы уже не те… Битые… Умные… – Старик опрокинул рюмку, крякнул довольно. – Что скажешь, Ванюша? Аленка у меня – невеста с приданным. Нет, ты не думай, что это плоды коррупции с моей стороны. Муженек постарался.

– Я женат, Борис Миронович, дочка вот-вот родится. Вас и Алену я очень уважаю, но жену не брошу. И потом, не рано ли вы зятя хороните? Вдруг он завтра объявится?

– Не объявится. – Дубов хоть и был в изрядном подпитии, твердости голоса не утратил. – Хотел бы – дал о себе знать. Понимает ведь, что мы его ищем.

Разговор сам собой увял. У Ивана на языке крутился добрый десяток вопросов, но он понимал, что старик еще не дошел до стадии предельной откровенности.

– Может, по рюмочке? – прервал молчание Дубов.

Иван кивнул, внутренне содрогнувшись, – он успел отвыкнуть от алкогольных возлияний и, честно говоря, возвращаться к ним не собирался.

– А скажите мне, Борис Миронович, откуда у зятя вашего раритетные монеты?

– А ты откуда про монеты знаешь? – встрепенулся Дубов. И вид у него мгновенно сделался совершенно трезвым, словно и не выпили они с Иваном в два горла почти целую бутылку коньяка.

Иван на всякий случай не стал выдавать источник, пожал неопределенно плечами:

– Слухами земля полнится.

– По-нят-но… Ваня, не лезь ты в это дерьмо. Никакого отношения к пропаже зятя оно не имеет, это я тебе точно говорю. Только зря и сам испачкаешься, и нас с Аленкой измажешь.

– Хорошо, про монеты говорить нельзя. А про что можно? Прокат электросамокатов?

– Честно говоря, я сам не понял, зачем он туда полез. Геморрой большой, деньги маленькие. Я ему предлагал с серьезными людьми свести, но ему хотелось самому. Придурок упрямый. И с курсами этими в интернете! Ты только послушай, как звучит: тренер интеллекта! Как будто интеллект – это какая-то мышца, которую можно накачать и ходить баб охмурять. Я, когда узнал, чем зять занимается, навел справки – оказалось, таких тренеров в интернете как собак нерезаных. Практически тренер на тренере сидит и тренером погоняет. Дипломы демонстрируют, сертификаты всяческие. Я для интереса пробил десяток – шарлатаны. И мой зятек затесался в клан этих, так сказать, инфоцыган. Ладно у него хоть действительно диплом есть и специальность вполне интеллектуальная. И что ты думаешь? В результате желающих с помощью бабла заострить свой мозг оказалось так много, что зятек – кто бы сомневался – не справился. А цену заломил заоблачную, не на рядового гражданина рассчитанную. Попалось несколько клиентов, которые, зная, что интеллектом не блещут, компенсировали его армией наемных спецов, в том числе адвокатов разных мастей. Пришлось мне опять поднимать старые связи, защищать его задницу.

Что – коньяк закончился? Наверное, кому-то пора домой. К жене беременной.

Иван посмотрел на бутылку и удивился. Вроде еще оставалось. Ничего себе! Не заметил, как опустошили бутылку. Вроде наливали по чуть-чуть… Коньяк Иван пил очень редко, в основном напитки полегче – пиво, сухое вино, – и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Ладно, добраться до дома не проблема. Заказал такси через приложение, минут двадцать, и ты на месте. А вот как он покажется Асе в таком виде? Нет, она, как обычно, промолчит, даже будет улыбаться. Тем более что Кристина должна была предупредить. Предложит поужинать. Вот только он читал лицо жены, как Молчанов читает Financial Times…

А Дубов, похоже, аналогичным образом читал лицо своего подчиненного.

– Может, останешься, Вань? Чего на ночь глядя тащиться. Там холодно. Еще упадешь невзначай, – и смотрит при этом с такой заботой, прямо отец родной, а не бывший начальник.

– Нет, спасибо, Борис Миронович, но я, пожалуй, пойду. С утра на работу, а до этого надо еще кое-какие дела поделать.

– Иди, Ваня, иди. Только не забудь, что ты мне обещал: все, что нароешь, сначала мне сообщай, а потом уже Аленке. Лады?

Рыбак не помнил, когда он такое обещал, но спорить не стал. В конце концов общаться с Аленой может Кристина. Она Дубову точно ничего не обещала.

Глава 9

Таксист поехал через Ивановский район, где находилась квартира Герасимова. По-хорошему, нужно было бы поговорить с соседями, узнать подробности о жизни Кирилла Герасимова и его семьи из независимых источников. Но полбутылки коньяка – или сколько его угораздило принять на грудь? – плохое подспорье в этом вопросе. Ничего, он успеет это сделать завтра, до приезда Кристины в офис. А потом они свяжутся со Щедрым и попросят его помочь получить доступ к материалам разыскного дела. Вот только как быть с Асей?

Стоило выйти из такси у родного подъезда, как свежий ветер взъерошил волосы и попутно принес решение этого вопроса. Иван рванул к круглосуточному минимаркету, где практически все время обитала женщина с цветочками. Вот и сейчас она находилась на посту, предлагая прохожим неказистые букетики цветов, которые во времена Ивановой молодости называли дубками.

– Купите хризантемы, молодой человек, – сказала она, почувствовав в Рыбаке потенциального покупателя.

– Давайте, – согласился Иван.

Букетик выглядел довольно непрезентабельно, какой-то куцый, кривой.

– Дайте еще два, – попросил Иван.

– Может, все заберете? – обрадовалась женщина. – Тут всего семь штук осталось. Я по двести продавала, но вам семь за тысячу отдам. Берете?

Иван согласился.

Букет получился что надо – пушистый, пахучий и, что самое главное, очень понравился Асе. Звонко чмокнув Ивана в щеку, она заметалась по комнате в поисках подходящей для букета посудины – так называемые хризантемы были слишком короткими и в обычную вазу помещались с головой. Наконец Ася остановилась на приземистой емкости, похожей на гибрид кастрюли и бутылки. Но у нее было слишком узкое горлышко, в которое с трудом влезли три букета.

– Ты не против, если я остальные отвезу завтра в офис? – спросила Ася, заглянув Ивану в глаза.

– Я только за, – сказал он.

Утром Иван встал пораньше и отправился к дому, где жила Алена. Он надеялся либо на собачников, выгуливавших своих питомцев, либо на мамочек-домохозяек, которые отвели своих чад в детские сады, школы и спешат домой, чтобы приготовить обед.

Ему повезло – стоило припарковаться возле подъезда экс-супруги, как дверь распахнулась, выпуская женщину лет семидесяти с коротконогим рыжим псом. Пес был без поводка и, почуяв свободу, тотчас рванул к ближайшему дереву.

– Здравствуйте! – Иван шагнул к женщине и показал свое удостоверение частного детектива. – Капитан Рыбак Иван Станиславович. Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Лицо женщины приняло озадаченный вид.

– А что случилось-то? – каким-то испуганным голосом спросила она.

– Нет, абсолютно ничего, – поспешил успокоить ее Иван. – Меня интересует ваш сосед Герасимов Кирилл Романович.

– Кирилл? Из восемнадцатой квартиры? – Брови женщины приподнялись двумя вопросительными гусеницами.

Иван подтвердил, что именно Кирилл и именно из восемнадцатой.

– А что он такое натворил? – удивилась женщина. – Милейший человек. Воспитанный. Вот жена его, она совсем не такая. Грубиянка! Георгия моего пнула ногой. В сапоге, между прочим! Нос острый, как у ледокола. Я читала, что сейчас такие острые носы не в моде. Вот такие нужно носить. – И она продемонстрировала ногу в войлочном ботинке, именуемом в народе «прощай, молодость». – И тепло, и удобно, и всегда в бренде.

Она немного подумала и уточнила:

– В тренде. И потом, Кирилл же уехал.

Она замолчала, очевидно раздумывая, не слишком ли резко сменила тему и не стоит ли еще немного поговорить о модных тенденциях в обуви.

– Уехал? – Рыбак постарался повернуть беседу в интересующее его русло.

– Ну да, уже с неделю как. Я сама видела, как он садился в такси. Супруга еще его провожала. С чемоданом. Шарф на голову накинула.

– Она с чемоданом?

– Зачем же? Он с чемоданом, огромным таким, жутко старым – я бы такой выбросила без сожаления, – она в шарфе. Пацаненок их тоже был. Сосед чемодан положил в багажник, поцеловались, как водится, на прощание. Это было до того, как она ударила моего Георгия. Вы так и не сказали, что случилось.

– Поцеловались, говорите? – Когда Алена была замужем за Иваном, она никогда не целовалась с ним на людях. Ему это было непонятно. Одно дело, когда они только начали встречаться и шифровались перед коллегами. Иван не знал, как отнесется к выбору дочери начальство, а потому поведению девушки не удивлялся. Но после свадьбы прятаться вроде как было незачем. И все-таки прятались.

– Ну да, хоть уже не первый год женаты, а любовь сохранили. Редко, но бывает.

– И не ссорились никогда?

– Разве такое бывает? Ссорились, конечно, но тихо, по-интеллигентному. Вот в пятой квартире Мила с Игорем постоянно отношения выясняют. Громко так, ощущение, будто мебель бросают на пол. А Кирилла с женой неделями, да что неделями – месяцами не слышно. Будто и нет их вовсе, уехали. Сына иногда слышно – бегает, мяч гоняет по квартире, а родителей – нет. Кирилл вроде ученый. Работает. Эта работа нуждается в тишине.

– А вы, случайно, не в курсе, где сейчас живут его родители? Может, они перед отъездом вам адресок оставили по-соседски?

Женщина посмотрела на Ивана – словно на пациента психиатрической клиники, неизвестно каким образом оказавшегося на свободе.

– Родители? По-соседски? Вы о чем, собственно, молодой человек?

– Насколько я понял, в этой квартире раньше проживали родители Кирилла, мать и отец.

– Это вы что-то неправильно поняли. До Кирилла с женой тут жили Мартыновы – Елизавета Максимовна и Александр Федорович. Им лет по девяносто было, все сидели на лавочке вон там, под тополем, воздухом дышали. Выходишь, а они сидят, два голубка, и за руки держатся. Ну прямо как Петр с Февронией. И ушли вместе, в одночасье. Смотрю – день нет на лавочке, другой. Позвонила участковому, вскрыли квартиру, а они лежат рядышком и все держатся за руку. И детей у них точно не было, потому что квартира отошла государству. Знать бы заранее, что так получится, можно было бы поговорить с ними насчет завещания. Деньжат каких-нибудь предложить, что ли. Много ли им, старикам, надо?

Женщина сокрушенно вздохнула и замолчала.

– А как тогда Герасимов тут оказался? – выждав некоторое время, спросил Иван.

– Не знаю. Спускаемся мы как-то с Георгием на прогулку, а он стоит у двери, в руках связка ключей. Я у него спрашиваю: «Вы к кому, молодой человек?» – а он так спокойненько заявляет: «А я ваш новый сосед, зовут меня Кирилл, буду теперь тут жить». И улыбается так по-доброму, хорошо, а глаза грустные. Какая-то неприкаянность у него была во взгляде. Знаете, бывают такие неприкаянные души. Вот он как раз из них. Всегда здоровался, пару раз мне сумки подносил, дверь всегда придерживал. А жена его…

Тут запищал домофон, и из подъезда вышла Алена собственной персоной. Сегодня на ней было длинное, почти в пол, бежевое шерстяное пальто и ярко-красные остроносые сапоги на высоченных каблуках. Пес по имени Георгий залился грозным лаем, при этом стараясь держаться от злобной соседки на расстоянии. Иван на его месте поступил бы точно так же – обувка бывшей супруги вполне могла пригодиться в качестве орудия пыток.

– Так что случилось-то? – уменьшив громкость до заговорщицкого шепота, спросила словоохотливая соседка.

– Ничего, – так же тихо ответил Иван. – Пока – ничего.

– То есть примитивные меры, – кивнула собеседница, секунду поразмышляла и добавила: – Превентивные.

В этот момент Алена заметила Ивана и радостно прощебетала:

– Ваня, ты ко мне?

– Ты же вроде уходишь, – заметил он.

– Подождут! Пойдем, я тебя кофе угощу. Или чаем?

Она взяла Ивана под руку и чуть ли не силком потащила к подъезду.

– Здравствуй, Алена! – язвительным тоном проговорила хозяйка Георгия.

– Вы бы попросили своего пса заткнуться, – ответила Дубова. – Я себя не слышу, а вас – тем более.

Рыбак никогда не отказывался ни от чая, ни от кофе, но сейчас его интуиция, которую он ласково называл чуйкой, подсказывала, что принимать приглашение Алены не стоит. Он демонстративно посмотрел на часы и сказал:

– Мне на работу.

– Насколько я понимаю, ты сейчас работаешь на меня. – Аленины губы скривила саркастическая усмешка.

– Не только, есть еще кое-какие вопросы, которые надо закрыть, – возразил он.

– Успеешь, я тебя надолго не задержу, мне самой надо кое-куда заехать, ты же видишь – мы чуть не разминулись, но ради тебя я на все готова.

Иван покопался в голове в поисках новых аргументов, но они, похоже, закончились.

Глава 10

Кристине в первый раз за время существования «Кайроса» категорически не хотелось ехать на работу. Нет, конечно же, дни бывали всякие. Иногда, просыпаясь утром, она испытывала горячее желание забить на работу и остаться дома. А как же порой ей не хотелось выпускать из руки Настину ладошку, расставаясь с ней на пороге детского сада. Но каждый раз она знала, что в офисе на Гагаринской ее ждут друзья, что от ее мягкотелости может пострадать имидж «Кайроса». Да ладно имидж, могут пострадать клиенты, доверившие фирме свои финансы, а это гораздо худшая потеря. А потому, собрав волю в кулак, она отправлялась на работу. Но сейчас старые доводы не работали.

Кристина была уверена, что, согласившись заняться поисками Герасимова, она разрушила семью Аси и Ивана. Какая-то часть ее возражала: это не так, потерпев когда-то в юности фиаско в личной жизни, она всех мужчин меряет одной меркой, считает потенциальными изменниками, недостойными доверия. Понимает, что это не так, ведь есть исключения. Молчанов, например. Щедрый… Кстати, она планировала связаться с ним, попросить помочь заглянуть в разыскное дело Герасимова. Вдруг получится отыскать его в короткие сроки. А что это изменит? Нет, надо было, как только эта особа в шубке с короткими рукавами и старинной монетой в сумочке переступила порог их офиса, отправить ее подальше. Так нет же, приняли, напоили кофе, предложили помощь. Теперь будем расхлебывать. С такими тяжелыми мыслями Кристина припарковалась у торгового центра, подхватила сумку с ноутбуком и папками и поспешила на работу.

Обычно офис встречал ее запахом кофе и лебедевских снеков – сухариков, чипсов и прочей сорной еды. Но сегодня к этим запахам добавился новый – терпкий аромат цветов. Слабый, едва уловимый, но даже этой малости хватило, чтобы поднять настроение. Кристина невольно улыбнулась, поприветствовала коллег – Тимура, Федора и Асю, – окинула беглым взглядом комнату и тут же обнаружила источник нового аромата. Вернее, даже два – один букет, побольше, стоял в вазочке у нее на столе, другой – на столике возле кофемашины.

– Что празднуем? – спросила она у коллег.

– Ничего. – Ася пожала плечами. – Просто Ваня вчера принес огромный букет, и я решила поделиться.

Хорошего настроения как не бывало. Вот оно! Началось! Иван решил загладить вину перед Асей традиционным способом изменников всех времен и народов. Цветы, подарки… Знаем, проходили.

На самом деле знать о повадках неверных мужчин Кристина могла только из детективов Дарьи Удальцовой, любимого Настиного автора. Там все, ну или большинство мужчин отличались ветреным характером, то и дело ходили налево, а потом откупались презентами. Иногда презентов оказывалось недостаточно, и расплачиваться приходилось чем-то более криминальным. Например, трупом. В воображении вдруг возникла картина – Иван над трупом Алены Дубовой. Кристина зажмурилась и помотала головой, отгоняя жуткие мысли, а когда открыла глаза, успела заметить обращенный на нее взгляд Тимура. Странный взгляд, полный сочувствия, поддержки, но в то же время с каплей неодобрения. Неодобрения этого было совсем чуть-чуть, но, как ложка дегтя, оно перечеркнуло все положительные моменты Тимурова взгляда. Впрочем, через полсекунды лицо его приняло обычное, абсолютно индифферентное выражение. Оставалось лишь гадать, действительно ли он не согласен с мыслями Кристины, или все это – лишь игра ее воображения.