Загадка неприкаянной души

– Не знаю. Я даже не знаю, живы они или нет. Во всяком случае, на свадьбу они не приезжали и внуком не интересовались. Наверное, не очень счастливое у Кира было детство, не любил он распространяться на эту тему. Знаю, что им принадлежала квартира, в которой мы сейчас живем. Вроде как родился Кир где-то в Крыму, там же окончил университет. Во время учебной практики познакомился с сотрудниками из НИИ, где сейчас работает. По окончании учебы они его пригласили к себе на работу. Родители переехали вместе с ним. Пожалуй, это все.

– Негусто, – заметил Иван. – А друзья? Есть у него друзья? Может, с работы кто-то?

– С работы точно никого нет. Он говорил, что там все завистники, так и норовят друг другу какую-нибудь каверзу устроить.

– А не с работы? Может, какие-нибудь одноклассники, товарищи по университету?

– Не знаю я, не знаю! – Впервые за время беседы Ивану удалось пробить брешь в самоуверенности Алены, и в голосе ее послышались истерические нотки. – Университетские друзья остались в Симферополе, во всяком случае, в дом наш никто из них не приходил, и в гости нас никто не приглашал. Мы жили сами по себе! Что непонятно?

– А отец? Твой отец часто бывал у вас в гостях? – Иван видел, что вопросы Алене неприятны, но не мог понять почему. Вроде бы стандартные вопросы. Во время их брака в доме часто бывали гости – подруги жены, сослуживцы Рыбака. Аленка любила приготовить что-нибудь новенькое, только что вычитанное в интернете, и не особо расстраивалась, если рецепт оказывался нерабочим и вместо красивой картинки получалась разваливающаяся на части каша.

– Вы же сможете прислать нам фотографии мужа? – спросила Кристина, видя, что посетительница уже на грани истерики. – Вот на визитке адрес нашей электронной почты. – Кристина снова привстала и взяла со стола-перекладины белую карточку. Лаконичную, без всяких финтифлюшек: Кристина Светлова, «Кайрос», телефон, адрес электронной почты. Без званий, регалий, просто, аристократично. – И свои координаты оставьте, пожалуйста, чтобы мы могли с вами связаться, если появятся какие-либо сведения о вашем супруге или вопросы с нашей стороны. Мы сегодня же подготовим и вышлем договор на согласование.

– Да, конечно. – Визитки у Алены не было, о чем она запоздало пожалела. Надо будет завтра же непременно заказать. Просто Алена Дубова, телефон и почта. – Можно листочек? – Она наконец-то заставила себя посмотреть на Рыбака.

– Разумеется. – Он вскочил как-то суетливо, не сравнить с Кристиной, схватил все с того же стола листок бумаги и ручку.

– Телефон у меня не поменялся с тех пор. У тебя, наверное, сохранился. – Она лукаво улыбнулась.

Иван если и смутился, то виду не подал:

– Напиши на всякий случай. И адрес. И Котовского заодно.

– Ну, я пошла? – спросила Алена, когда с формальностями было покончено.

– Да. – Кристина кивнула. – Мы будем держать вас в курсе.

– Спасибо. – Алена встала, подошла к Ивану и, приподнявшись на носочки, поцеловала его в щеку.

Поцелуй этот, по мнению Кристины, был каким-то демонстративно интимным. Если до этого производственная необходимость хоть как-то примиряла ее с неприятной клиенткой, то теперь она уже жалела о решении заняться поисками ее мужа.

«Аська, Аська, добрая душа, как бы нам всем не пожалеть», – подумала она, покидая переговорную.

Разумеется, согласие Алены на запись разговора автоматически означало разрешение на его трансляцию на компьютер Федора.

– Ну что, – заявил он, радостно потирая руки, – будем расследовать пропавшего профессора? Чур, в этот раз я точно еду в Крым!

– Ну конечно, – буркнул Рыбак. – Тебя там только не хватало!

– Можно подумать, вас, Иван Станиславович, ждут, – не остался в долгу программист.

– Ну-ка успокоились, – приструнила спорщиков Кристина. – Во‑первых, в Крым пока еще ехать незачем. Судя по информации заказчицы, муж ее до Крыма не доехал.

– Я считаю, что всю информацию надо проверять и проверять, – возразил Рыбак. – Я очень хорошо знаю Дубова. Он слишком любит единственную дочь и способен на все, чтобы избавить ее от неподходящего супруга.

– Чем, интересно, он ему не угодил? – пожала плечами Ася. – Живут уже давно, ребенок… Зарабатывает хорошо…

– Кстати, насчет хорошо зарабатывает! – Кристина открыла ноутбук. – Одну меня смущает высокий заработок сотрудника исторического НИИ?

– Может, у него хорошие премии, – продолжала цепляться за свою мысль Ася.

– Разве что Нобелевку получил, – хмыкнула Кристина. – Как думаешь, Иван?

Поцелуй, которым на прощание одарила Дубова Рыбака, до сих пор не шел у нее из головы. Вот бы проникнуть в мысли Ивана, чтобы удостовериться, что он не помышляет о реанимации чувств к первой жене. А что, если эти чувства не нуждаются в реанимации, что, если для пробуждения их достаточно малейшей искры? Что, если пресловутый поцелуй, свидетелем которого она явилась, и был той самой искрой? Вот бы сейчас Рыбак отшутился и предложил немного поизображать какую-нибудь, не особо бурную деятельность, а потом плавно спустить расследование на тормозах. Но тот, похоже, настолько изголодался по живой работе, что не собирался этого делать.

– Ага, причем старинными монетами. Или клад нашел – это более реально и ближе ему по профилю. А может, он наследство получил? – предположил он. – Надо потрясти этого Герасимова, что за человечек такой. Заодно попытаться узнать, чем он занимался в этом своем НИИ и сколько они ему за это платили. Справишься, Федор?

Скажи он так буквально пару часов назад, до прихода Дубовой, ершистый Федор непременно взвился бы пружиной – у них с Иваном существовало негласное противостояние, выливавшееся порой в яростные стычки. Дело в том, что Федор был безнадежно влюблен в Асю. На его беду, Ася встретила Ивана раньше, иначе, конечно же, предпочла бы талантливого компьютерщика. И даже сейчас, когда Иван с Асей официально женаты и ждут ребенка, надежда не оставляет самоуверенного Федора. Но, видно, ему тоже надоел консалтинг и хочется живой работы. А потому он не выказал ни малейшего возмущения попыткой Рыбака командовать парадом и радостно закивал:

– Сомневаетесь, Иван Станиславович? Фамилия, конечно, та еще. Герасимовых, пусть даже кандидатов исторических наук, небось пруд пруди. Но будем искать.

– Ищи. А я попытаюсь выйти на этого Котовского, узнать, удалось ли что-нибудь накопать по интересующему нас делу, и навещу старого начальника. Наверное, даже его в первую очередь.

– Отлично, тогда работаем, – одобрила Кристина, хотя одобрения в ее голосе было не больше, чем кофе в пустой чашке. – У кого есть какие-нибудь версии?

– Мне видится три направления, – начал Рыбак. – Первое, самое перспективное – личное: семья, Алена, ее отец. Неплохо бы познакомиться с родителями Герасимова. Может, он решил их навестить, забыв поставить в известность супругу. Второе – сайт и его недовольные обитатели. Может, не всех удовлетворило решение суда, может, кто-то затаил обиду. Третье – история с электросамокатами…

Федор, словно примерный ученик в начальной школе, поднял руку.

– Говори, – кивнула Кристина.

– Я считаю, что зацикливаться на самокатах и прочих коммерческих экспериментах не стоит. – Голос Лебедева звенел от волнения.

– Никто и не зацикливается, – не удержался Рыбак.

– Конечно, Иван Станиславович, я в курсе, что вы считаете, будто это тесть убил Герасимова. Но ведь в процессе своей работы он мог найти какие-то артефакты, о которых узнали бандиты, конкуренты или другие заинтересованные стороны, желающие ими завладеть.

«Если бы это сказала Кристина, – подумал Рыбак, – я бы решил, что она с Настей перечитала женских детективов. Но Лебедев однозначно подобной литературой не увлекается. Или я что-то пропустил?»

Он уже было собрался сказать что-то острое, но нарвался на предупреждающий взгляд Кристины и предпочел промолчать. В «Кайросе» существовало негласное правило – не отрицались никакие версии, пусть даже самые бредовые.

– Во‑вторых, – ободренный отсутствием возражений, продолжал Лебедев, – все эти судебные дела – тут не всякий выдержит. Вот и нашего профессора довели до помрачения рассудка. Может такое быть? Бац – и вышел не на своей остановке. Надо поискать его по больницам и психушкам в районе Новоракитинска. Вариант ведь?

Лебедев вопросительно посмотрел на Кристину, а Рыбак подумал, что данные о чокнутом профессоре обязательно попали бы в полицию и поиски можно считать оконченными. А раз Алена до сих пор ищет своего супруга, значит, версия Лебедева не выдерживает никакой критики. Хотя… Не всякий отец желает зятя с помраченным рассудком. Может, Герасимов таки чокнулся, а папа Дубов, узнав об этом от бывших подчиненных, позаботился, чтобы дочурке не пришлось носить передачки в психушку. Нет, что бы кто ни говорил, а все дороги ведут в Рим, то есть к Дубову-старшему.

И тут у Рыбака зазвонил телефон.

– Ого! – удивленно произнес он, принимая вызов, и тут же нажал на кнопку громкой связи. – Здравствуйте, Борис Миронович!

– Приветствую, капитан Рыбак, – пророкотал по офису «Кайроса» голос, уже немолодой, но сохранивший начальственные нотки. – Узнал?

– Конечно, узнал, товарищ полковник.

– Ты мне скажи, Ваня, дочь моя уже прибегала к тебе? Секретов можешь не городить – я сам ее к тебе послал.

– Прибегала, Борис Миронович, только ушла.

– По-нят-но, – задумчиво проговорил Дубов, и от этого тяжеловесного «по-нят-но» с ударением на каждом слоге Рыбаку вдруг сделалось грустно. Словечко это было любимым в лексиконе начальника и отражало весь спектр его эмоций, как положительных, так и отрицательных. – И что, капитан, обещал ей помочь отыскать беглого супруга?

– Обещал, – покаянным тоном произнес Рыбак.

– По-нят-но. – Дубов помолчал немного, потом продолжил: – Ты, Ваня, сильно не старайся. Между нами, дрянной он был человечишко. Не пара моей Аленке. Сколько раз я ей говорил. Так нет же, прицепилась к нему репьем. Сначала он ее просто купил. Денег не жалел. Не сорил особо, но и старался все ее желания исполнять. А потом, как Платон родился, она вбила себе в голову, что мальчику нужен отец. Обязательно отец, спрашиваю, дед не подойдет?

Короче, капитан, захочешь – приезжай. Адрес небось помнишь. Ты не бойся, Аленки здесь нет, они с Платоном в квартире родителей Герасимова обитают. Те после свадьбы сына куда-то в деревню съехали, а молодым жилплощадь оставили, вроде как свадебный подарок. А за ними и Ксения Максимовна моя, теща твоя бывшая, – не забыл еще ее? – съехала. Не в деревню, разумеется, тут, неподалеку, обитает, квартирку зять ей купил, двушку, на улице III Интернационала. Приличную такую, не новую, но с евроремонтом.

– Помню, конечно, – кивнул Рыбак. Уточнять причину отъезда жены бывшего шефа он не стал. Была она женщиной властной, привыкшей контролировать всех и вся. С Борисом Мироновичем, понятное дело, этот номер не проходил, а потому оттачивала она эту свою привычку на любом, кто попадался под руку: на дочери, на соседях, на продавцах в магазине. Иван подобного к себе отношения не любил и потому еще до свадьбы умыкнул будущую супругу в свою квартиру.

– Так что, Ваня, я нынче один. Никто не помешает посидеть за чашечкой коньячка, вспомнить былое. Не придешь – я не обижусь, старичье нынче никому не нужно, даже детям. Что уж говорить о бывших подчиненных…

– Приду я, Борис Миронович, обязательно приду. И коньяк принесу. Помню, вы любите армянский?

– Ты, Ваня, всегда отличался хорошей памятью. А еще умом и сообразительностью. Я тебя только об одном прошу. Ты, если что нароешь – все равно что, – ты перво‑наперво мне расскажи, а потом уже Аленке. А лучше я сам ей расскажу. Ты же знаешь, какая она у меня ранимая.

«Да уж, ранимая», – подумал Иван. Эти слова бывшего шефа были так созвучны недавним мыслям Рыбака, что лебедевская мысль о помешательстве Герасимова уже не казалась такой вздорной.

– Алена сказала, что поисками занимается Котовский Илья Вячеславович. У вас, случайно, нет на него выхода?

– Что ты, Ваня! Я же на пенсии уже, все выходы закрылись, остался только один, сам понимаешь какой.

– Вообще никакого? – недоверчиво переспросил Рыбак.

– Никакого, – отрезал Дубов. – А сейчас извини, у меня звонок по второй линии.

Иван обескураженно посмотрел на погасший экран смартфона. Ну врет ведь. Пенсионер, звонок по второй линии, выходы закрылись. Сказал бы – не хочет помогать. Ну и хрен с тобой, обойдемся без так называемых пенсионеров. По-нят-но?

– Согласен с Иваном Станиславовичем! – заявил Федор. – Папаша зятя убил.

– С чего ты взял? – спросила Кристина.

– Возможностей у него валом, повода для встречи искать не надо, родственники ведь, расписание изучить – раз плюнуть, наверняка пенсионер наш ствол, уходя на пенсию, припас. Это раз, – Федор загнул большой палец. – В убийствах – ас, знает, как совершить идеальное преступление, чтобы никто никогда не заподозрил, – это два. – Очередной загнутый палец. – Даже если посмотреть на вопрос с другой стороны. Кого в первую очередь подозревают в убийстве? Супруга или супругу. Тут у нас тот же вариант, только немного вариативный. Заботливый папа взял на себя грязную работу вместо дочки.

– Железная логика, – усмехнулся Рыбак. – С чего ты вообще взял, что Герасимова убили? Трупа нет, значит, говорить об убийстве преждевременно. К тому же кроме возможности нужен еще мотив. Зачем Дубову убивать дочкиного мужа?

– Как зачем? Разве вы, Иван Станиславович, не почувствовали, как он относится к зятю? Типа, такую личную неприязнь испытываю, что кушать не могу, – произнес Федор, подражая акценту актера из фильма «Мимино», и так выразительно посмотрел на Рыбака, что всем, кто был свидетелем этого взгляда, стало ясно, что в данный конкретный момент речь идет не столько о Дубове и его зяте, сколько о самом Лебедеве и его отношению к более удачливому сопернику.

Но в данный момент Рыбаку Лебедев больше нужен был как союзник, потому спорить он не стал, лишь многозначительно заметил:

– Поживем – увидим – и, обернувшись к Кристине, спросил: – Ну, я полетел? Попробую найти общий язык с Котовским и, если успею, забегу в НИИ. Ты со мной? – последняя фраза была обращена к Асе.

– Я? – растерялась та. Ей никуда не хотелось идти. Она только пришла, неделю не виделась с Кристиной и мечтала выпить чашечку мокачино с крошечным, но очень вкусным пирожным из кафе напротив, пообщаться с Федором и Тимуром – когда еще встретятся. Но если Иван зовет, значит, ему нужна ее помощь. И она встала, тяжело опираясь ладонями о стол.

Рыбак и сам понял, что сморозил глупость несусветную – ну какой из Аськи напарник? Просто курам на смех. Позвал просто на автомате, а сейчас скажи, что пошутил, – обидится.

– Я имел в виду, что могу тебя домой подбросить, вдруг я задержусь? А нет, так посиди тут, чуть что, такси вызовешь. Да?

– Я ее отвезу, – пообещала Кристина, и Ася заулыбалась.

– Ну тогда увидимся дома. Всем пока.

Ивану показалось, что колокольчик над входной дверью звякнул как-то сочувственно. Хотя, может быть, ему это только показалось…

Глава 6

Первым делом, пока грелся двигатель, он набрал номер следователя с героической фамилией Котовский. Не сказать, чтобы тот звонку обрадовался, но приехать пригласил и пообещал заказать пропуск.

Илья Котовский, молодой, рыжий и нахальный – абсолютно не героической наружности, – Ивану сразу не понравился, и, похоже, чувство это было взаимным. Попытка намекнуть на личную заинтересованность результатами поисков Бориса Мироновича Дубова результата успехом не увенчалась.

– Ты извини, Иван, – мы же на «ты»? – Рыбак кивнул. – Может, для тебя этот Дубов и авторитет, а когда я пришел, он тут уже не работал. Ладно бы он сам пропал, тут, может быть, начальство бы на меня надавило, и я бы поднапрягся. А так… Зять – седьмая вода на киселе, инородное тело. Был бы он у меня один, а тут вон сколько. – Котовский хлопнул по стопке папок, возвышавшейся на его столе. – Ты же в курсе, сколько по России в год пропадает народу. Кто-то находится, кто-то – сам знаешь, не мне тебе рассказывать. По Герасимову все, что от меня зависело, я сделал – ориентировки разослал, с коллегами из Новоракитинска пообщался, направил запрос. Хочешь, забеги через недельку-две, может, будет какая информация. Или позвони. И, надеюсь, если что, ты тоже поделишься информацией.

– Если что – непременно, – пообещал Иван, покидая кабинет Котовского.

Нельзя сказать, что он был разочарован отсутствием информации. В принципе, это было ожидаемо. Времени прошло не так много, к тому же нельзя скидывать со счетов явное нежелание Дубова найти зятя-потеряшку. У Ивана был еще один канал получения информации из полиции – майор Щедрый Андрей Геннадьевич, давний друг «Кайроса». Правда, у него несколько другой профиль – опасные и особо опасные преступления, но наверняка у майора найдутся аргументы, чтобы уговорить Котовского поделиться материалами разыскного дела. Единственное, лучше, чтобы Щедрому позвонила Кристина. Когда-то майор питал к ней нежные чувства, но, узнав, что у него есть соперник в лице Тимура Молчанова, отступил. Хотя, как подозревал Рыбак, чувства никуда не делись и Щедрый в лепешку разобьется, чтобы помочь «Кайросу».

НИИ, в котором до исчезновения трудился Герасимов, располагалось в старинном особняке. Когда-то, наверное, он был очень красив, но отсутствие ремонта придало ему несколько бомжеватый вид. Иван взлетел по широким ступеням мраморной лестницы, толкнул тяжелую дубовую дверь с замысловатой резьбой и оказался перед проходной с охранником, по возрасту казавшимся ровесником здания, но в новенькой, отглаженной форме.

– Здравствуйте! – вежливо поприветствовал его Иван. – Мне бы хотелось узнать…

– Кар! – прохрипел мужчина.

– Что, извините? – опешил Рыбак.

– Кар! – Лицо секьюрити приобрело угрожающее выражение. – Кар! – И он ткнул пальцем куда-то за спину Ивана.

Тот оглянулся и увидел дверь прямо рядом с входной – новенькую, блестящую от свежего лака – с табличкой «Отдел кадров».

– Благодарствую. – Иван отвесил охраннику вежливый поклон, позаимствованный из арсенала Молчанова, в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от заветной двери, вежливо постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел.

Он оказался в небольшом закутке, упиравшемся в дверь с надписью «Начальник отдела кадров», где за широким, во всю длину помещения столом сидела женщина весьма угрюмого вида и непонятного возраста. Увидев Ивана, она резко спрятала что-то в выдвинутый ящик стола и так же резко задвинула его. Но все эти манипуляции она проделала не настолько быстро, чтобы Иван не успел заметить ярко-розовый моток ниток и блестящие спицы.

«Вяжет», – подумал он и придал лицу просительное выражение.

– Здравствуйте! – Иван показал удостоверение частного детектива. Оно было практически похоже на удостоверение сотрудника МВД, которое у него тоже имелось, но по определенным причинам демонстрировать его в государственном учреждении Ивану не хотелось.

Женщина требовательно протянула руку, и Рыбаку ничего не осталось, как вложить в нее красную книжицу.

– Частный детектив? – с кислым видом спросила она. – И что вы от меня хотите?

– Меня интересует ваш работник Герасимов Кирилл Романович.

– А что он натворил? – поинтересовалась женщина.

– Он пропал, и я действую по поручению его жены.

– Насколько я понимаю, – она протянула Ивану удостоверение с таким видом, словно это была дохлая крыса, – мы не обязаны давать вам никаких сведений.

– Верно, – кивнул Иван. – Но, думаю, судьба сотрудника должна и вас тоже беспокоить. Тем более что пропал он, находясь в командировке, куда вы его послали.

– Я? – Женщина ткнула себя в грудь пальцем, украшенным замысловатым серебряным кольцом.

«Наверное, из какого-то клада», – решил Рыбак.

– Ну да, – кивнул он.

– Я в командировки никого не посылаю. Тем более Герасимова.

Рыбак уже было открыл рот, чтобы спросить, почему именно Герасимова, но не успел. Дверь с табличкой «Начальник» распахнулась, и на пороге появилась женщина лет шестидесяти с высоченной прической. Рыбаку даже показалось, что она слегка наклонила голову, чтобы не зацепиться за дверную притолоку. Впрочем, может, это она так приветствовала посетителя.

– Что за шум, Лена? – недовольным тоном спросила она.

– Да вот гражданин из детективно-консалтингового агентства спрашивает, куда мы отправили Герасимова.

– Герасимова? – переспросила начальница. – Так мы же его уволили.

– Как уволили? – удивился Рыбак. – За прогул, что ли?

– И за прогул, – кивнула женщина, – и за систематическое нарушение трудовой дисциплины, и даже за появление на рабочем месте в нетрезвом виде. Да много всего накопилось.

– А он хоть в курсе?

– Ну разумеется, молодой человек. Все честь по чести. Отработал две недели, получил расчет, в приказе расписался. Мы, конечно, в приказе указали, что уволен он по соглашению сторон.

– И когда это произошло?

– Вам точная дата нужна? Лена, посмотришь?

Девушка скорчила недовольную гримаску, и Иван поспешил уверить начальницу, что точная дата ему не важна. Хотя бы приблизительно

Девица хмыкнула:

– Года три назад, я как раз только на работу пришла. Еще до пандемии.

– До пандемии? – Иван не поверил своим ушам. – Но ведь он сказал…

– Мало ли что он сказал, – тряхнула прической начальница. – Честность и Герасимов – вещи несовместимые. Скажем так. Мы его держали, пока его тесть занимал пост в МВД. А как того проводили на пенсию, мы Герасимова и отправили. Не в тот же день, конечно. Дождались очередного прокола и указали на дверь. С тех пор он здесь не появлялся. Вы удовлетворены?

Судя по тону, независимо от степени удовлетворения Рыбака начальница считала разговор оконченным, и он не стал женщине перечить.

– Лена, сообрази-ка чайку, – услышал он, закрывая за собой дверь, и глубоко вздохнул – он бы тоже от чая не отказался. А если еще с лебедевским печеньем…

Хорошо бы сейчас оказаться в офисе. Чай, плюшки, Аська – большая, мягкая, нежная, комплексующая от прибавившихся за беременность килограммов, но не потерявшая из-за этого своего невероятного обаяния. Но нельзя. Надо ковать железо, пока горячо. Вместо чая сегодня в меню коньяк. Армянский.

Глава 7

Отыскать супруга Алены Дубовой среди почти четырех миллионов индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных в едином государственном реестре, для Кристины оказалось не такой уж сложной задачей. Несмотря на значительное количество однофамильцев, Герасимов Кирилл Романович был всего один. Правда, здесь же, в реестре, было написано, что три месяца тому назад он прекратил деятельность в связи с принятием им соответствующего решения. Тем не менее информация осталась, и в принципе она совпадала с рассказом новой клиентки «Кайроса». Сначала основным видом деятельности Кирилла было образование для взрослых, в том числе по компьютерным сетям, а потом он изменил его на прокат и аренду товаров для отдыха и спортивных товаров. В переводе на современный язык – кикшеринг. Нет, Кристина не была любительницей иностранных словечек, но, как человек, ограниченный во времени, предпочитала одно короткое слово двум. Но только для внутреннего, если можно так выразиться, употребления. Пользоваться им при клиентах, которые точно не в курсе, что этот термин обозначает, она бы не стала.

Итак, если верить Дубовой, самокаты у Герасимова сгорели. Конечно, это может быть хулиганской выходкой отмороженных подростков, а может – чьей-то местью. Или конкуренция?

– Как думаешь, Тимур, выгодно заниматься кикшерингом?

– Безусловно, – кивнул Молчанов. – Это относительно новое направление, одновременно и развлечение, и транспорт. Причем транспорт экологичный. Вот только не позавидую тому, кто решит начать заниматься им с нуля. Значительные начальные вложения, не менее шести-семи миллионов рублей, причем покупка электросамокатов в них имеет не самый большой удельный вес. Львиную долю составляет программное обеспечение.

– Вот-вот! Программисты – они везде на вес золота! – радостно заявил Лебедев, мгновенно оторвавшись от монитора. – Правда, Ася?

– Разумеется. – Мягкая улыбка осветила бледное Асино лицо. – Особенно некоторые. Кстати, почему шесть-семь миллионов? Алена называла меньшую сумму.

– Может, это и стало одной из причин его неудачи? Заходить на этот рынок с нуля непросто – есть крупные игроки, которые диктуют цены и предлагают выгодные условия, – продолжал Тимур. – Дешевле купить франшизу. Сейчас есть предложения даже без паушального взноса, только роялти. Зато сразу отпадают расходы на маркетинговую поддержку, создание мобильного приложения, административную панель, юридическую поддержку, обучение сотрудников. Но серьезные франчайзеры вряд ли захотят связываться с человеком без опыта коммерческой деятельности, логистики, обслуживания техники. Ну не мне тебе это говорить. К тому же у них обязательное требование по количеству работников. Можешь посмотреть, сколько у Герасимова было рабочих?