Загадка неприкаянной души

По-хорошему, надо бы поговорить с Молчановым, расставить, как говорится, точки над i. Но очень уж страшно, что этот разговор нарушит связь между ними. Связь не в том смысле, который вкладывается обычно в это слово, а незримые ниточки, соединившие их мысли. Связь ментальная, та, что не выносит слов, тем более слов, произнесенных второпях. Нет, она будет ждать момент, когда все станет ясно без слов.

– Где Рыбак? – спросила она у Аси.

– Он вчера общался с Дубовым, а сегодня с утра поехал поговорить с соседями Герасимова, – доложила та. В серых глазах – ни капли грусти, ни грамма ревности. Может, зря Кристина себя накручивает?

– Когда он планировал появиться в офисе? – спросила она.

– Должен уже быть. – Ася посмотрела на экран смартфона. – Позвонить ему?

Не дожидаясь ответа, она поводила пальцем по экрану и приложила телефон к уху.

Иван на звонок не ответил, что только добавило топлива в костер, полыхавший в душе у Кристины.

– Ладно, начнем без него, – сказала она. – Федор, что у тебя?

Лебедев состроил несчастную физиономию:

– Пока не особо что. Попытался пробить контакты этого Герасимова – вакуум полнейший. За последние три месяца практически никаких звонков. В день отъезда звонок от тещи продолжительностью тридцать пять секунд и затем куча неотвеченных вызовов от супруги. После этого телефон выключился и больше не включался. Произошло это в районе все того же Новоракитинска. Наверное, предпочитал пользоваться мессенджерами. Хорошо бы раздобыть его комп или телефон. Хотя он наверняка все забрал с собой.

Насчет сгоревшей станции электросамокатов пока в процессе. Зафрендил несколько ребятишек из гимназии, общаемся. Парень этот пострадавший, Котик, все аккаунты поудалял. Я, разумеется, восстановил, что смог, но ничего особо интересного там нет. У его матери страничка в «Телеграме», там она иногда про сына пишет.

– Что за Котик? – Кристине наконец удалось вклиниться в поток лебедевской речи. – Фамилия у него есть?

– Так это и есть фамилия – Котик. Захарий Котик. И мама тоже Котик. Палагия Котик.

– Ты, наверное, хотел сказать Пелагея, – предположила Ася.

– Что хотел, то и сказал, – радостно заржал Лебедев, и Кристина невольно поморщилась: детский сад, да и только. – Палагия и Захарий Котики. Очень удобные, конечно, для поисков исходные данные. Котик этот в компьютерах неплохо шарит. Не как я, конечно, но тоже ничего. Участвовал в разных олимпиадах. Сейчас не участвует, как я понял, находится на домашнем обучении. Мама его – поэтесса. Стихи сочиняет. На мой взгляд, довольно странные. Я в стихах не силен, мне кажется, у Аси бы лучше получилось найти с мамой-Котик общий язык. Как думаете, Кристина Сергеевна?

– Ищите, – кивнула Кристина. Она надеялась, что поиски Федора будут более результативными, и поймала себя на желании сделать какое-нибудь критическое замечание. Но, понимая, что таким образом можно только загубить на корню сыщицкие порывы Лебедева, сдержалась.

– По поводу интеллектуальных курсов тоже пока мало информации. Я нашел сайт Герасимова. Какой-то он, мягко говоря, дилетантский, местами неудачное форматирование, движок устарел. Его явно кто-то пытался доработать, но это привело лишь к появлению битых ссылок, дублей в поисковой выдаче и некорректной работе виджетов. В принципе на посещаемость и конверсию сайта это особо не влияло. Насколько я смог понять, насчет овербукинга наша клиентка наврала. Дело загубили хейтеры и тролли. Они устроили на сайте яростную травлю Герасимова. Тот нет чтобы молчать как рыба об лед да потихоньку подтирать особо злобные комменты, вступил в диалог. А противник только этого и ждал, чтобы, радостно заржав и задрыгав ногами, обрушить на него удесятеренный поток сами знаете чего. Естественно, у большинства нормальных клиентов появилось острое желание потребовать назад свои деньги. А вы бы не потребовали?

– Ну-у‑у. – Ася задумчиво покачала головой. – А почему эти тролли так взъелись на Герасимова?

– Трудно сказать. Может, действительно его курсы – полный отстой. А может, заказ конкурентов. Есть у меня кое-какие мысли, и следы кое-какие в Сети я нашел, но пока совсем немного. Дайте мне еще сутки!

– Хорошо, – кивнула Кристина и посмотрела на часы. Пора бы Рыбаку появиться. Может, позвонить ему? Она уже взяла в руки телефон, но передумала и, полистав список контактов, нажала на фамилию Щедрый.

Майор отозвался после пятого гудка, Кристина уже решила, что он занят, и хотела сбросить звонок и подождать, пока он сам ее наберет.

– Слушаю, Щедрый, – отрывисто сказал майор.

– Занят? – спросила Кристина.

– Для тебя – нет.

– Что-то ты совсем не заходишь. Мы уже скоро забудем, как ты выглядишь, – сказала Кристина. – Переживаем, может, что случилось.

– Случилось, конечно, но не со мной. – Голос майора потеплел, и Кристина поняла, что он улыбается. – Просто я в командировке. Как вернусь – обязательно забегу к вам.

– В командировке? – переспросила Кристина.

– Да, в Новоракитинске.

– Где? – удивилась Кристина.

– В Новоракитинске. Знаешь, где это?

– Догадываюсь. – Глаза всех сотрудников «Кайроса» были устремлены на генерального директора. – Кого-то убили?

– Так точно.

Кристина не верила своим ушам. Сейчас выяснится, что Герасимов убит, и дело о его исчезновении можно благополучно считать завершенным со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами.

– Мужчину? – спросила она.

– М‑м‑м, – пробормотал Щедрый и, словно ведущий телешоу, сделал паузу.

– Кого? – поторопила его с ответом Кристина.

– Ты же понимаешь, что это тайна следствия, – наконец промолвил майор.

– Ты же понимаешь, что Федор слышит наш разговор и через полминуты от твоей тайны ничего не останется.

Федору даже полминуты не понадобилось.

– Женщину! – выкрикнул он и прочитал: – Седьмая жертва маньяка обнаружена на скамейке в парке Новоракитинска.

– Седьмая жертва? – задумчиво повторила Кристина.

– Да это журналисты, будь они неладны, придумали про седьмую жертву, – проворчал Щедрый. – На самом деле жертва только одна. Девушка, совсем молодая, почти девочка. Личность не установлена, и пока не имеется никаких данных о том, что смерть является насильственной. Похоже на передоз. Тело отправили в районный морг, ждем результатов вскрытия, но из-за шума в прессе дело получилось резонансным. Здесь, в Новоракитинске, последнее убийство произошло полтора года тому назад – кто-то сбил на дороге корову и уехал. Ясное дело, злоумышленника не нашли. Местное начальство запросило помощь, вот меня и послали сюда. А ты правда звонишь, чтобы пригласить меня на кофе или с какой-то более корыстной целью?

– Более корыстной, – призналась Кристина и вкратце изложила историю исчезновения Герасимова.

– М‑да, странно… Говоришь, сошел на местном вокзале?

– Я на сто процентов не уверена. Есть причины не доверять заказчице.

– Но дата известна?

– Более-менее…

– Тогда это легко проверить – тут на станции есть вполне приличные камеры. Присылай Рыбака, я посодействую, чтобы ему показали записи.

При этих словах Лебедев встрепенулся.

– Меня, – зашептал он. – Пошлите меня!

Кристина жестом попросила его помолчать.

– Хорошо, мы обсудим твое предложение. В любом случае спасибо.

Добавив еще несколько соответствующих случаю слов, она положила трубку и строго посмотрела на Лебедева, который нетерпеливо стриг ушами в ожидании подходящего момента.

– Кристина Сергеевна! – завопил тот. – Я! Я должен ехать в Новоракитинск! У меня лучше получится, чем у Ивана Станиславовича!

Кристина посмотрела на Молчанова, ожидая, что тот скажет свое веское слово. Тимур ожиданий генерального директора не обманул.

– Объясни, пожалуйста, почему ты так считаешь? – спросил он.

– Потому, – подпрыгивая в кресле, заявил Лебедев, – что, если камер много, Ивану Станиславовичу придется просматривать поочередно записи с каждой. Дело это утомительное, заснуть можно, если одному смотреть.

– Ваня не заснет, – обиженно проговорила Ася.

– Ну, это я так, образно, – сдал назад Федор. – Просто устанет сильно.

– А ты нет? – усмехнулась Кристина.

– У меня есть специальная программка. Можно одновременно несколько камер просматривать, и, как только интересующий нас субъект появится в кадре, раздастся сигнал. Ну пожалуйста, Кристина Сергеевна! Самое главное – время! Для нас ведь сейчас очень важно именно время!

Лебедев подскочил, плюхнулся обратно в кресло, и оно, несмотря на удручающую худобу своего хозяина, испуганно охнуло.

«Ну, точно детский сад, – снова подумала Кристина, – хотя почему детский сад?» – Она представила не по годам серьезную Настю, сосредоточенно «читающую» очередную книгу Дарьи Удальцовой. Настя по-настоящему читать еще не умела, они с Кристиной только начали учить буквы. Девочка просто водила пальцем по строчкам, причем делала это крайне скрупулезно, не обделяя вниманием ни одной буквы, и Кристине иногда казалось, что каким-то мистическим образом через кончики пальцев содержание книги перетекает в мозг ребенка. Иначе чем объяснить факт, что иногда Настя угадывала, чем закончится тот или иной эпизод?

– Не очень понятно насчет времени. По-моему, клиентка не устанавливала каких-то временных рамок, или я что-то упустила? – Кристина вопросительно посмотрела на Молчанова, и тот неопределенно пожал плечами:

– Я что-то не припоминаю.

– Как же! Кристина Сергеевна! Тимур Михайлович! Клиентка тут совсем ни при чем! Нас поджимают совсем другие обстоятельства! – Тут он сделал огромные глаза и выразительно посмотрел на Асю, вернее, на ее выдающийся живот.

– Наш коллектив вот-вот пополнится новым членом, поэтому нужно срочно выяснить все, что возможно, в Новоракитинске и вернуться, чтобы успеть поприсутствовать на этом важном событии.

– Кому поприсутствовать? – непонимающе произнесла Ася.

– Как – кому? – оторопел от такой Асиной несообразительности Лебедев. – Мне, Ивану Станиславовичу…

– Постой, Федор, – прервала его Кристина, – где ты собрался присутствовать?

– Как – где? В роддоме, разумеется! Я уже теоретически готов, просмотрел кучу роликов. Могу показать, как правильно дышать. И вообще, есть такая теория, что с женщиной во время родов нужно разговаривать о чем-то веселом, чтобы она смеялась, петь частушки, тогда процесс стопудово пройдет быстрее, без боли и без осложнений для матери и ребенка. Ты в курсе, Ася? На самом деле сейчас очень большой процент…

Кристина заметила, как потемнели от подступивших слез Асины глаза. Странная вещь – слезы сами по себе прозрачные, а светло-серая Асина радужка приобрела оттенок асфальта во время дождя.

– Роды не повод устраивать танцы с бубнами! – резко оборвала она Федора. – Тебя туда просто не пустят. Только отца ребенка.

– Да ладно! Еще как пустят! – упрямо заявил Лебедев. – А что насчет Новоракитинска?

– Предлагаю все-таки дождаться Рыбака и узнать его мнение на этот счет, – объявила Кристина свой вердикт. – Все-таки он у нас ответственный за оперативно-разыскную деятельность. А ты, Федор, очень нужен здесь.

– Да я смогу удаленно решать все текущие вопросы, чесслово, – не сдавался Лебедев.

Ася вдруг сорвалась с места и бросилась к шкафу с верхней одеждой.

– Ты куда? – подскочила вслед за ней Кристина.

– Что-то захотелось моккачино, – сдавленным голосом пробормотала Ася.

– Тебе же нельзя кофе! – голосом заботливой мамочки закудахтал Федор, ему вторил колокольчик над дверью, захлопнувшейся за Асей.

– Помолчи, – осадила Кристина разговорчивого программиста. – Появится Рыбак – наберите меня.

– А что я такого сказал? – спросил Лебедев у Молчанова.

– По-моему, Асе не хочется, чтобы во время родов присутствовали посторонние.

– Абсолютно согласен, – закивал Лебедев. – На фига там посторонние? Только свои. Мы, например. И вообще! Свадьбу они с Иваном Станиславовичем зажали? Зажали! Гендер-пати – аналогично. А я так готовился! Даже сходил в больничку, где Ася наблюдалась по беременности, и попросил врача не говорить ей пол ребенка. А они умотали в Крым и там все узнали[3]. Вместо праздника получился облом. Так что рождение ребенка я уж никак не могу пустить на самотек. В жизни всегда должно быть место празднику. – Федор помолчал немного, потом добавил: – Даже если праздника нет.

Глава 11

Поднимаясь по лестнице, Алена приподняла полы своего длинного пальто, чтобы оно не тащилось по полу, и взгляд Рыбака невольно остановился на ее ногах. И без того длинные, они казались невероятными, принадлежащими не человеку, а скорее инопланетному существу. Ярко-красные сапоги, заканчивающиеся острыми каблуками, были настоящим холодным оружием. Память подсказывала, что чуть выше, под пальто, находятся довольно аппетитные бедра, которые хозяйка считала излишне полными, а Ивану казались очень привлекательными. Но тут вспомнился коротколапый симпатяга Георгий, пострадавший от гнева экс-супруги, и Рыбак отвел глаза.

Переступив порог квартиры, где проживал пропавший Герасимов, Рыбак оказался в длинном коридоре, в который выходило шесть дверей – пять открытых и одна – закрытая. В простенках между ними висели какие-то большие картины.

– Добро пожаловать в наш музей! – Алена щелкнула выключателем, и картины ожили. Это были голографические изображения каких-то древностей: кувшинов, статуэток, украшений. Выполнены они были настолько искусно, что казались настоящими, живыми. Протяни руку и ощутишь под пальцами шершавую глину или прохладный металл.

– Красиво! – одобрил Иван.

– Может быть, но со временем надоедает. Оно какое-то мертвое, а хочется… Ты проходи, проходи. Тут кухня, – она указала рукой на первую справа дверь, – дальше – гостиная. Проходи!

Иван снял ботинки и вошел в комнату. Судя по куче детских игрушек различной степени сложности, напрашивался вывод, что здесь проживает добрый десяток детей от мала до велика, а не один пятилетний пацанчик.

– Хорошая квартира, – похвалил он и как бы невзначай поинтересовался: – Борис Миронович сказал, что в этой квартире раньше жили родители твоего мужа. Ты, случайно, не знаешь, где они сейчас живут? Может, он к ним поехал?

– Не знаю, – Алена вдруг занервничала. – Я их ни разу не видела. Кажется, я им заочно не понравилась. Знаешь, есть такие родители, которым любая невестка кажется недостойной их сыночка. На свадьбу не явились, внуком не интересуются. Кир с ними изредка общался, привет каждый раз передавал, но мне кажется, что приветы эти – его личная инициатива. Предкам никакого дела не было до нас с Платоном. По-хорошему, наверное, надо им позвонить, сказать, что Кир пропал, как думаешь? Но я же не знаю их номер телефона.

– Найдем, – пообещал Рыбак, мысленно сделав в уме заметку о необходимости разыскать родителей Герасимова. Уж очень ему не нравилось несоответствие сведений о предыдущих жильцах квартиры, полученных от соседки, и представителей семейства Дубовых. Предположим, Кирилл не получил ее в качестве свадебного подарка, а попросту купил, как приобрел жилье для тещи. Но зачем, спрашивается, делать из этого секрет? Считал необходимым скрывать свои доходы?

– А где сын? – сменил он тему.

– У бабушки, мамы моей, – отмахнулась Алена, снимая пальто. Под ним оказалось черное трикотажное платье, длинное, до щиколотки, выгодно подчеркивающее ее тонкую талию, с довольно провокативным декольте. – Мне сейчас не до него. Присаживайся, я чайник поставлю. Или ты хочешь чего-нибудь покрепче?

– На работе не пью, – покачал головой Иван. – Я могу, пока чайник закипит, осмотреть рабочее место твоего мужа?

Алена пожала плечами:

– Смотри, если так надо. Последняя дверь.

Она стояла в дверях и, когда Иван проходил мимо, будто случайно прижалась к нему бедром. Тем самым, аппетитным. Он уловил сладкий аромат ее любимых духов и даже – надо же – вспомнил их название: Vertus Narcos’is. Она еще говорила, что духи пахнут коноплей, и поэтому такие притягательные. От запаха Ивана бросило в пот. «Георгий!» – мысленно напомнил он себе, попятился и вскрикнул от неожиданности – в ногу впился кубик от конструктора.

Алена всплеснула руками:

– Извини! Сильно больно? Никак руки не доходят навести порядок…

– Предлагаю договориться на берегу, – сердито оборвал ее Иван. – У нас с тобой сугубо деловые отношения. Я женат, счастлив в браке и ничего менять в своей жизни не собираюсь. Если тебя это не устраивает…

– Не понимаю, о чем ты. – Она поджала губы и отправилась в кухню, а Иван прошел по коридору, заглядывая в открытые двери.

Детская. Пушистый ковер, напоминающий шкуру неизвестного науке животного, кровать в виде «мерса» практически в натуральную величину, небольшой стол, кресло-крутилка с мультяшными героями на обивке, шкаф с книгами и игрушками: робот, десяток машинок, динозавр, акула из «Икеи», недостроенное сооружение из «Лего» – то ли крепость, то ли дворец. Сделал еще пару шагов, больше глядя под ноги, чем по сторонам, и на глаза попалась коробка от конструктора. Оказывается, недострой является не чем иным, как полицейским участком. Вот уж никогда бы не подумал. Уж не полковника ли Дубова подарок?

Следующая комната – супружеская спальня. Здесь царил дух Алены. И это не только вездесущий запах духов. Тяжелые бархатные портьеры изумрудного цвета, в тон им шелковое постельное белье – никогда не понимал этой привязанности экс-супруги к скользким холодным простыням, то ли дело мамины льняные, накрахмаленные до хруста, белоснежные, с тонкой голубой полосой по краю. По бокам кровати – тумбочки, над ними – позолоченные бра с хрустальными шариками. На одной из тумбочек лежала книга. Иван подошел, взял ее в руки. «Сакральное и табуированное», м‑да… Судя по довольно-таки потрепанному виду, книгу читали, и много. Полистал, попробовал вчитаться, понять, о чем она, и положил на место. Заглянул в тумбочку – пусто. Открыл огромный – до потолка – шкаф. Пошарил под стопкой постельного белья и, удовлетворенно хмыкнув, вытащил толстенную пачку пятитысячных купюр, на вид полмиллиона. Надо же! Дочка большого полицейского чина хранит сбережения в месте, куда грабители заглядывают в первую очередь. Неужели не могла придумать ничего более оригинального! И почему, имея запас наличных, она предлагала заплатить за работу «Кайроса» раритетной монетой? Интересно, где находится коллекция монет? Ведь наверняка та, что приносила Алена, не последняя.

– Монеты хоть в сейфе? – как бы ненароком поинтересовался он.

– О чем ты? – Несмотря на маску неосведомленности, которую Алена немедленно натянула на лицо, Иван явно услышал в ее голосе фальшь.

– Коллекция монет твоего мужа, – пояснил он.

– Нет никакой коллекции. Есть всего одна штука, та, что я приносила.

– Постой, ты же сама сказала, что твой муж коллекционировал монеты.

– Наверное, я была очень расстроена и выдавала желаемое за действительное. На самом деле, откуда, как ты думаешь, им взяться, этим старинным монетам? Все деньги, накопленные до свадьбы, Кирилл потратил на квартиру для мамы. Зарплата у него сам понимаешь какая. Это у вас, в коммерческой фирме, она о‑го-го, а в государственном институте – сущие копейки. Он потому и брался за все подряд, лишь бы заработать. Да только нет в нем предпринимательской жилки.

Рыбак еще раз окинул взглядом спальню, надеясь, что интуиция, которую он называл чуйкой, что-нибудь подскажет ему. Где сейф с монетами, например. Это чем-то напоминало детскую игру «Тепло-холодно». Пока было холодно, чуйка молчала. Ну что же, посмотрим, что здесь еще есть.

Он вышел в коридор и остановился перед единственной закрытой дверью. Нажал на ручку и оказался в комнате, очевидно служившей Герасимову кабинетом. Первое, что бросилось ему в глаза, – невероятные кучи документов, папок, журналов, книг, громоздившиеся повсюду: на подоконнике, на столе и просто на полу. Это были не просто стопки, а бесформенные многовековые наслоения. Не комната, а полигон археолога для оттачивания навыков поиска древностей. К столу вела узкая дорожка между бумажными сугробами. Сделав по ней пару шагов, Рыбак заметил ноутбук, лежавший на письменном столе. «Горячо!» – завопила чуйка, и Иван был с ней абсолютно согласен. Он открыл крышку, нажал на кнопку включения. Ноутбук пискнул, зашуршал, и Рыбак с трудом сдержал вздох разочарования – гаджет потребовал пароль. Иван наудачу ввел первое, что пришло в голову, – шесть единиц. Не вышло. Попробовал цифры от единицы до восьми. Снова не то. Набрал свое любимое сочетание – шесть букв верхней линии клавиатуры: йцукен. Безрезультатно. Поднапряг память и написал день рождения бывшей жены. Опять осечка. В коридоре послышалось цоканье каблуков, и в дверях появилась Алена.

– Запаролен, – сказала она, – я уже пробовала и его день рождения, и день рождения сына. Ничего не выходит.

– Выйдет, – уверенно заявил Иван. – Только времени может много понадобится. Я заберу его с собой, ты не против?

– Зачем? Ты куда-то спешишь? Сиди и подбирай. Если хочешь, я тебе чай сюда принесу. – Она немного помолчала и добавила: – А хочешь, могу борщ сварить. Ты же любишь борщ, я помню.

Борщ Иван, что греха таить, любил и помнил: Алена была мастерицей по кулинарной части. Борщ у нее всегда получался отменным – нажористым, ароматным. Особенно на второй день! Ух! Рыбак, хоть и не был голоден, проглотил слюну.

– Ну как? Я быстро! Часик – и управлюсь. А тебе сколько надо, чтобы пароль подобрать? – решила поднажать Алена и совершила ошибку.

Разумеется, сам взламывать пароль Иван не собирался. Для подобных дел в «Кайросе» имелся Лебедев. Но не признаваться же в этом бывшей супруге. К тому же чересчур настойчивое предложение борща он расценивал как гнусную манипуляцию и поддаваться на нее не собирался ни при каком раскладе, а потому, прихватив ноутбук, направился к выходу.

– Подожди, – Алена – и откуда столько сил взялось – оттолкнула его, стала в дверях. – Ты не можешь забрать его.

– Объясни! – потребовал Иван.

– Ведется расследование исчезновения Кирилла, и ноутбук может быть уликой. Забирая его, ты вмешиваешься в ход следствия, тем самым препятствуя ему. Не помню номер статьи Уголовного кодекса…

– Двести девяносто четыре, – усмехнувшись, подсказал Рыбак.

– Вот-вот, двести девяносто четыре… – От его насмешливого тона она замялась, потеряв нить мысли. – Короче, или ты занимаешься с ним здесь, или…

– Или что?

Тут в кармане у Рыбака зазвонил мобильный.

– Видишь, меня уже зовут, засиделся я у тебя. – Зажав ноутбук под мышкой, он вежливо отодвинул Алену в сторону и, в три шага преодолев коридор, распахнул входную дверь. Конечно, по-хорошему, нужно было бы получше осмотреть кабинет Герасимова. Наверняка где-то имеется сейф с коллекцией раритетных монет. Или Кирилл предпочитает хранить ценности в банковской ячейке? Надо через Молчанова попробовать прояснить этот вопрос. Но сейчас самое главное – ноутбук.

– Давай хотя бы папе позвоним! – выкрикнула бывшая супруга ему в спину.

– Давай, звони, – одобрил он, не замедляя шага.

Глава 12

Кристина догнала Асю у входа в их любимое кафе:

– Ася, ну что ты как маленький ребенок? Неужели ты думаешь, что Федор действительно собирается присутствовать при появлении на свет вашей с Иваном дочки.

– А ты считаешь, что он так шутит? – Ася, тяжело опершись на стол, уселась на барный стул. Нижняя губа ее дрожала.

– Конечно, шутит! Ты же знаешь, что у него проблемы с чувством юмора и зачастую его шутки не кажутся окружающим таковыми. Ты действительно хочешь моккачино?

– Хочу, но пить не буду. Ты же знаешь, что для ребенка это вредно.

– А мы попросим Пашу, чтобы он налил совсем немножечко, – Кристина соединила большой и указательный пальцы, оставив между ними крошечную щель, – вот столечко.

– Ну, если столечко…

Кристина кивком подозвала знакомого бариста и сделала заказ.

– Отправь ты его в Новоракитинск, – взмолилась вдруг Ася. – Ну что ты держишь его на привязи? Ему так хочется живого дела!

– Ася! – Кристина не узнавала свою обычно покладистую и уступчивую подругу.

– Ну что – Ася? Он же гарантирует, что будет успевать решать все текущие дела по консалтингу и одновременно помогать в поисках Герасимова. Отпусти его! Пусть съездит, Щедрый организует просмотр записей. Федор найдет, что нужно, и вернется домой. Уверена, после этой поездки он немного успокоится.

– А если он обнаружит то, что потребует каких-то дополнительных действий? – возразила Кристина.

– Ну… – Ася зачем-то посмотрела на свои ноги и неуверенно произнесла: – Тогда туда поедет Иван.

– Думаешь?

Подошел официант с заказом – двумя большими чашками моккачино и тарелкой маленьких пирожных.

– Ты готова отпустить его? – спросила Кристина, когда официант, поставив чашки на стол, вернулся за стойку.