Наследие Бездны. Под гнётом прошлого

Солнце едва выглянуло на горизонте. Хоулетт был собран. С терзающими мыслями он следил за стрелкой часов, отсчитывая последние минуты. Сердце никак не успокаивалось, некий груз сдавливал грудь. Нервозное дёргание ногой не расслабляло. Это утро для Рэя было последним в этом доме.

Хоулетт медленно подошёл к двери спальни, прислушивался к звукам. В тишине было прекрасно слышно, как плачет Джоанна. Он боялся зайти, но не мог уйти не попрощавшись.

Рэй тихо подошёл к девушке, отвернувшейся к стене. Аккуратно присел на край кровати и положил руку на её талию.

– Джоан, – шёпотом начал он, – мне пора.

Она никак не реагировала.

– Знаю, ты на меня злишься, но я не могу по-другому. Это единственный вариант, чтобы ты не пострадала.

Вновь нет ответа. Рэй понял, что нет смысла что-либо говорить. Он лишь нежно поцеловал её в шею и направился к выходу, как вдруг услышал её отчаянный голос:

– Обещай мне!

Он остановился в дверном проёме. Молча обернулся. Глаза Джоанны были полностью залиты слезами, но в них ещё виднелась надежда. От этого Хоулетту стало ещё тяжелее. Нечто мучительное разрывало его сердце и разум на мелкие крупицы.

– Я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе, – с трудом он выдавил из себя слова.

После Рэй развернулся и закрыл за собой дверь, стараясь держать себя в руках.

На пути к выходу он неохотно надел старую куртку, дрожащей рукой поднял сумку. Он так крепко сжимал лямки, что был слышен скрип кожи.

– Ты правильно поступаешь… Правильно, – с тяжёлым дыханием успокаивал он себя.

В мёртвой тишине Хоулетт направлялся к двери. Долг службы вынуждал не останавливаться, но мысли о Джоанне крепко держали и тянули назад. Ему так хотелось остаться с ней, прожить в блаженном мире до конца дней, но Рэй осознавал, что это время ещё не пришло.

Перед тем, как уйти, Хоулетт с надеждой оглянулся, представляя тёплые объятия Джоанны. Её милую, полную любви улыбку. Её нежный голос, пропитанный спокойствием и добротой. Её взгляд, где теплятся счастье и покой. Воображение Рэя рисовало ту жизнь, которая могла быть. Однако эти грёзы прервал шум пролетающего самолёта. В один миг перед его глазами предстала картина кровопролитного боя.

– Я… – держась за ручку двери, хотел что-то сказать Хоулетт.

Лишь три слова были на его языке, но произнести он их не смог. Он сожалел, что не осмелился сказать их раньше. Угрызения совести пронзили его от мысли, что не сможет сказать их после. Так и не закончив фразу, он молча закрыл за собой дверь, оставив Джоанну одну навсегда.

Пока Хоулетт шёл к отправному пункту, он вспоминал о ней. О том, как Джоанна заботилась о нём, как она смогла вытащить его из мрака. О волшебных днях, которые она ему подарила. Об эмоциях, которые она смогла в нём разжечь. Эти мысли одновременно грели и мучили его, ведь Рэй не знал, вернётся ли к ней.

Каждый шаг сопровождался воспоминанием, которое грубо перебивают взрывы снарядов. Нежный голос Джоанны постепенно менялся на звуки пролетающих пуль и вопли солдат. Мирная жизнь превращалась в войну, медленно поглощая и вырывая из блаженного спокойствия.

VII

1944 год, 11 декабря

Бельгия, Льеж

Тёмные тучи висели над серым городом, отравленный войной воздух намертво врезался в нос. Хоулетт прибыл в назначенное место раньше, чем нужно. Война будто страстно желала заполучить Рэя как можно скорее, встретив его холодными объятиями.

Военная техника без умолку гремела по дорогам, эхом доносились взрывы и звуки ожесточённой битвы издалека. Улицы были заполнены солдатами, в чьих глазах проглядывался страх. Раньше подобные места были для Рэя своего рода домом, где он чувствовал себя комфортно. Но сейчас всё иначе. Обстановка стала для него неприятной, отталкивающей. Каждая деталь пробуждала в нём отголоски язвительной злобы, которая непрерывно изъедала его сознание.

Рэй шёл по набережной реки Маас, направляясь к штабу. Встретивший сержант должен был его отвезти, но Хоулетт отказался. Он хотел отсрочить момент, как можно дольше не погружаться в мрачные закоулки разума. Однако окружение не позволяло этого сделать.

– Сэр, вы к кому? – неожиданно прозвучал голос мужчины.

Хоулетт не заметил, как оказался около штаба. Он так погряз в раздумьях, что длинный путь превратился в мимолётное мгновение.

– Вот, держите, – растерянно ответил Рэй, протягивая караульному лист бумаги.

– Капитан, вас уже ожидают, – любезно произнёс солдат и отступил назад, давая дорогу Рэю.

Здание было почти пустым, кабинеты заперты. В воздухе витала едкая пыль, оседая в лёгких и напоминая запах ржавого металла. В сопровождении тишины Рэй дошёл до кабинета, за дверью которого были слышны голоса.

– Сэр, подождите немного, – начал говорить солдат, что был на посту. – Сейчас там совещание.

Молчаливый Хоулетт спокойно присел на дряхлый стул, ожидая своего часа. Пустой взгляд сопровождался размеренным дыханием.

– Сэр, – неожиданно нарушил тишину боец, – это вы тот капитан, о котором все говорят?

Рэй слегка удивился от этого вопроса.

– А что именно говорят? – серьёзно спросил он.

– Ну, ходят слухи, что вы бессмертны, – робко отвечает солдат. – За всё время вас даже не ранили. Что вы плюёте в лицо самой смерти.

– Ха! – улыбнулся Рэй. – Мне просто везло, рядовой. К тому же взгляни на мой шрам – разве это ничего не значит?

Солдат ничего не ответил. Неловкое молчание с его стороны выдавало его неопытность.

– Ты когда прибыл? – спросил Рэй.

– Месяц назад, сэр! – чётко ответил боец.

– А до этого где был?

– Нигде, сэр, – робко промолвил он. – Я впервые на фронте.

Хоулетт лишь тяжело вздохнул. Ему было неприятно осознание того, что война уносит миллионы жизней. Но более ему было неприятно, что многие из них толком не успели пожить.

– Надеюсь, – с неким сожалением говорит Рэй, – что ты не окажешься на поле боя. Но если этот момент настанет, возьми верх над страхом, и тогда ты станешь непобедимым.

Едва Рэй закончил мысль, как вдруг открылась дверь. Из кабинета вышли офицеры. В их глазах явно проглядывались негодование и отчаяние. Они быстро направились к выходу из здания, даже не обратив внимание на Хоулетта.

– Капитан! – резко прогремел низкий голос.

В дверном проёме стоял генерал с тяжёлым взором.

– Сэр! – подскочил Рэй.

– Проходи.

Хоулетт зашёл в кабинет.

– Никого не впускать, – отдал приказ генерал рядовому.

– Есть, сэр! – громко ответил солдат.

На столе старшего офицера лежали карты. Рядом с ними пепельница, в которой не хватало места окуркам. Тёплый свет лампы рассеивался в дыму.

– Присаживайся, капитан, – радушно произнёс генерал.

– Спасибо, сэр, но я лучше постою, – спокойно говорит Рэй. – В долгой дороге уже насиделся.

– Что ж, дело твоё.

Генерал открыл тумбочку и достал оттуда бутылку бурбона, наполненную наполовину.

– Горло промочишь? – спросил он.

Рэй небрежно покачал головой.

– Здоровый образ жизни или просто не любишь?

– Не люблю, сэр, – твёрдо ответил Хоулетт.

– А я, пожалуй, опрокину стаканчик, – серьёзно сказал генерал и начал наливать бурбон.

Офицер с наслаждением выпил терпкую выпивку, слегка морщась. Громко поставил стакан и серьёзно взглянул на Рэя.

– Теперь к делу, – начал он с тяжёлого вздоха. – Наша разведка доложила, что в районе Лосгеймавраг собирает силы. Танковая дивизия наряду с пехотой вот здесь, – генерал указал на карте. – Численность немаленькая, и с каждой минутой их всё больше.

– И что от меня требуется? – прозвучал серьёзный тон Рэя.

– А вот это самое интересное, – офицер облокотился на стол. – В этом же районе они сделали склады: снаряды, боеприпасы, снаряжение и продовольствие. Задача такова: уничтожить их до того, как они пойдут в наступление.

– Что по обстановке?

– Склады надёжно охраняются, но разведка нашла лазейки. Эта информация уже у старшего операции.

– Сколько людей в отряде?

– Не считая тебя – четверо.

Хоулетт промолчал. Он не считал нужным спрашивать что-либо ещё, ведь задача уже ясна. В детали операции мог посвятить и командир отряда, но генерал хотел лично пообщаться с Рэем.

– Я наслышан о тебе, капитан, – серьёзно начал офицер. – Твои подвиги заслуживают уважения. Молва о тебе быстро разошлась. Ты своего рода символ для солдат.

Генерал медленно присел на стул и закурил, сурово рассматривая Хоулетта.

– На юге ты нашёл покой, – продолжает он. – Но отпуска нет на войне. С твоим опытом ты больше нужен здесь, чем там. Ты нужен здесь, потому что тебе нет равных. И я хотел лично тебя увидеть, чтобы наконец понять, кто ты такой.

Взгляд Рэя мгновенно стал пронзительным.

– К чему вы клоните? – спросил он.

– Такие как ты живут войной, – серьёзно говорит генерал. – Им нужна лишь кровь, бойня и крики врагов. Мирная жизнь не для тебя, капитан, и ты это сам знаешь, – он пододвинулся к столу. – Ты рождён, чтобы убивать, но никак не для того, чтобы отсиживаться в укромном местечке и потягивать маргариту.

– Вы совершенно меня не знаете, сэр, – оскорбился Рэй.

– Может быть, – задумался генерал. – Но я уверен, что рано или поздно ты бы сам вернулся на фронт.

Генерал прекрасно видел в глазах Хоулетта злобу и презрение, но это ему нравилось.

– Ты славный парень, капитан, – продолжил офицер. – Незаменимый боец, но верхушка почему-то решила тебя вознаградить отпуском.

– В разгар войны? – удивился Рэй.

– Я удивлён не меньше твоего, капитан.

Некая радость пробежала дрожью по телу Хоулетта.

– И когда?

– После выполненной операции. Как раз тогда тебя и повысят.

Генерал поднялся и подошёл к Рэю.

– Звание майора ты заслужил честно, – начал он, – но отпуск… Полгода в мире для тебя – полгода ужаса для других.

Хоулетт медленно поднялся и сердито посмотрел в глаза генералу.

– Я не завидую тебе, – радушно говорит офицер, – но считаю, что ты больше нужен здесь.

– Я могу идти? – сдержанно спросил Рэй.

Офицер ехидно улыбнулся и сел за стол.

– В здании напротив тебя ждёт отряд, капитан. Старший там майор – он и расскажет полный план.

Хоулетт кивнул и молча покинул кабинет.

Негодование поселилось в сознании Хоулетта, ведь генерал говорил ему то, в чём он боялся себе признаться. Суровая правда и омерзительная реальность вызывали в Рэе жгучую ярость. В нём остались черты хладнокровного убийцы и безнравственного стратега, но благодаря Джоанне они скрылись в глубине души. Месяцы, проведённые с ней, позволили стать человеком, позабыв о сущности палача.

Рэй со злобным взглядом зашёл в казарму, где уже располагались бойцы. Трое солдат ощутили на себе его ненависть, отчего им стало не по себе. Однако жуткий взор быстро исчез, когда Хоулетт услышал знакомый голос.

– Чтоб меня!

Не было предела радости, когда Рэй увидел старого друга. Мика шёл к нему с широкой улыбкой и распростёртыми объятиями.

– Я прям чувствовал, что снова тебя увижу! – торжественно сказал Мика и крепко обнял Рэя.

– Жив, засранец! – взаимно ответил Хоулетт.

– Как же я рад тебя видеть, старик! Какое чудо привело тебя сюда?!

– Вынужденная мера.

– Э-эх! Не ожидал тебя увидеть здесь! – похлопал Мика по спине Рэя и отринулся.

– А я тем более!

Старые друзья недолго переглядывались и подшучивали друг над другом, наслаждаясь мигом счастья. Благодаря этому мгновению остальные бойцы поняли, что Рэй и Мика являются близкими людьми.

– Ах! Тебя же нужно представить! – одумался майор. – Знакомьтесь – капитан Рэй Хоулетт!

– Сэр! – подскочили бойцы в стойку смирно.

– А этокапрал Уорд, рядовой Андерсони сержант Эдкинс, – указал Мика. – Вот с ними мы и пойдём взрывать задницы врагам!

Хоулетт поприветствовал бойцов небольшим кивком.

– Вольно! – отдал приказ майор.

Мика повёл Рэя к кровати, что располагалась по-соседству. По пути он рассказал капитану, каким чудом выжил на высадке в Нормандии, как оказался здесь. Эту дивную историю Мика поведал не без прикрас, на что Рэй лишь усмехнулся.

– Нам только завтра вечером выходить, – говорит воодушевлённо майор, – поэтому предлагаю сегодня заскочить в бар.

– Серьёзно? – удивился Рэй. – Хочешь перед операцией накидаться в слюни?

– Какие слюни, старик?! Так, пару стаканов пропустим, поговорим.

– Зная тебя, парой не обойдёмся, – подшутил Хоулетт.

– Да брось! Всё не так уж и плохо!

Колкие шутки между друзьями часто находили своё место в беседе. Безусловно они обсудили детали предстоящей операции, составили план отступления. После нудных бесед Рэй и Мика отправились в бар, в последний раз вспомнив обо всём.

VIII

– У-у-х! Ну и бормотуха! – скривился Мика после очередного стакана.

– Чем-то напоминает бурбон, в который залили бензин, – поддержал Рэй.

Двое друзей предавались спокойному моменту. Безмятежному и по-настоящему драгоценному мигу перед неизбежным. Терпкий вкус выпивки постепенно терял резкие нотки. Тусклый свет над ними переливался приятным жёлтым оттенком. Полное отсутствие посторонних людей внушало чувство полной свободы. Лишь звуки на улице изредка перебивали душевный разговор.

За два часа Рэй и Мика опустошили уже две бутылки, но размешанный алкоголь с трудом одурманивал разум. Плохая выпивка ничуть не ухудшала дивную атмосферу.

– Ты мне так и не сказал, – протяжно говорит Мика, – как сходил на свидание с той медсестричкой?

Рэй начал ехидно улыбаться, тем самым раззадоривая друга.

– Ох, по глазам вижу, что всё прошло как надо! Так держать, старик! – майор слегка стукнул его по плечу.

– Да, всё сложилось более чем удачно, – с теплом произнёс Хоулетт.

– А я тебе говорил, чтобы ты не дрейфил! – воодушевился Мика. – И вот как всё вышло!

Майор поднялся из-за стола, расправил плечи и развёл руки.

– Ты чего? – смутился Рэй.

– В данный момент я предоставляю тебе возможность меня отблагодарить! – с гордостью сказал Мика.

– Ха! Ну и дурак!

После насмешки Хоулетт встал на ноги и, слегка покачиваясь, обнял верного друга.

– Спасибо тебе, конечно, но я и сам бы справился, – проговорил Рэй.

– Конечно справился бы… если бы нужно было показаться никчёмным идиотом! – посмеялся майор.

Друзья похлопали друг друга по спине и сели обратно за стол. В это время им принесли ещё одну бутылку.

– Неслабо всё-таки вдарила эта бормотуха! У меня теперь голова начала кружиться! – восхищается Мика.

– Думаю, нам уже хватит. Особенно тебе, – ехидно улыбнулся Рэй.

– Давай ещё по одной и всё, идёт?

Рэй одобрительно кивнул.

Мика неряшливо наливал мутную жижу в стаканы, с трудом прицеливаясь горлышком бутылки. Тёплая атмосфера витала в воздухе, воздействуя на друзей. Обстановка, наполненная покоем и беззаботностью, поглотила их полностью. Однако Рэй задумался о прошлом. Вновь он начал погружаться в воспоминания.

Когда Мика закончил разливать, он громко поставил бутылку. Она чуть не упала на пол, но майор успел её схватить и аккуратно, неторопливо поставил её по середине стола. После Мика взял стакан и взглянул на Хоулетта.

– Старик, что такое? – увидев печаль в глазах друга, спросил майор.

Хоулетт медленно пододвинул к себе наполненный стакан и начал аккуратно крутить его в руке. Он внимательно всматривался в тёмную жидкость, всё больше нахмуривая брови.

– Знаешь, – спустя несколько секунд начал он, – я убил столько людей. Десятки… Может даже сотни. И только сейчас я задумался.

– О чём? – серьёзно спросил Мика.

– Это ведь тоже люди, – с неким сожалением говорит Рэй. – Да, они наши враги. Но являются они таковыми лишь потому, что выполняют приказы.

Рэй ненадолго умолк. Мика понимал, о чём он говорит, ведь сам не раз задумывался об этом. Но только сейчас майор начал видеть картину целиком.

– Они такие же люди, как и мы с тобой, – продолжил Хоулетт. – Все мы заложники ситуации. Пешки в большой игре, где люди, дорвавшиеся до власти, хотят заполучить как можно больше.

Мёртвая тишина поселилась вокруг. Даже звуки извне не могли пробраться внутрь. В баре витало напряжение, которое с каждой секундой становилось только сильнее.

– И знаешь, мне иногда кажется, – говорит Рэй, – что война никогда не закончится.

– А если и закончится, то только когда все поубивают друг друга… – отчаялся Мика.

Несколько секунд они сидели в тишине, всё глубже погружаясь в пучину безысходности и печали. Мика старался не думать об этом раньше, но сегодня он не нашёл выход. В этот вечер им было суждено задуматься о смысле войны.

– Мир изменился, старик, – прервал молчание майор.

– И мы вместе с ним, – поддержал Рэй.

Хоулетт сделал глоток и продолжил.

– Раньше я шёл в бой без капли страха. Убивал без какого-либо сожаления. Мчался вперёд не оглядываясь, – тяжело вздохнул Хоулетт. – Но Джоанна ввела новые правила игры. Теперь всё иначе. Теперь я боюсь…

Мика с состраданием взглянул на друга, с теплом положил руку на его плечо.

– Ты вернёшься к ней, – с улыбкой начал он. – Во что бы то ни стало, ты будешь с ней, старик. И если понадобится, я отдам жизнь ради тебя.

В глазах Рэя майор увидел некое отчаяние и тоску. Чувство сожаления, которое пытается вырваться наружу.

– Я знаю, брат. И я отвечу тебе тем же, – взаимно ответил Рэй.

Они чокнулись стаканами и сделали по глотку.

– Когда я видел её в последний раз, – продолжил Хоулетт, – она была вся в слезах. Её глаза были наполнены таким страхом, что мне стало не по себе. И я боюсь, что больше не увижу её улыбку, не услышу её голос. Не смогу почувствовать её тепло… – тяжело вздохнул он и сдержал слёзы. – Боюсь, что те слова будут последними.

– Ты ей не сказал? – с пониманием спросил Мика.

– Я хотел, но только я попытался, во мне будто что-то щёлкнуло. Я не смог, потому что мне стало страшно…

Хоулетт выпил залпом на две трети заполненный стакан и даже не поморщился. Он поставил стакан, не отрывая от него взгляда.

Мика смотрел на свою выпивку, но пить её не стал. Ему было отвратительно от мысли о войне. Он искренне ненавидел сложившуюся ситуацию, проклинал всех, кто развязал жестокую бойню. Однако вскоре майор попытался отринуть эти мысли и приободрить старого друга.

– Слушай, – вдохновенно начал он, – завтра мы сделаем то, что нужно, а после ты вернёшься к Джоанне и скажешь ей, как сильно любишь её. У тебя впереди отпуск! Так что думай о том, как поступить, а не о том, что может быть!

Мика резво поднялся, но быстро схватился за стол, чтобы не упасть. Схватил Рэя и повернул его к себе.

– Иными словами, я хочу сказать: мы распоряжаемся нашими жизнями, и только мы создаём наше будущее! – гордо заявил он.

Наконец появилась небольшая улыбка на лице Рэя. Проблеск надежды мелькнул в его глазах.

– А знаешь, ты прав! – вдохновился Хоулетт. – Смысл горевать без повода! Живи здесь и сейчас!

– Живи здесь и сейчас! – широко улыбнулся Мика. – Так-то, дружище!

Майор слегка отринулся. Как только он сделал небольшой шаг назад, земной притяжение начало его склонять к себе. Благо Хоулетт вовремя подскочил и схватил напившегося друга.

– Тише! Нам завтра воевать, а он тут на больничный захотел!

– Да я в порядке! – Мика громко отрыгнул, ощущая мерзкий привкус во рту. – Хотя, может и не очень…

– Пойдём уже, – усмехнулся Рэй.

Дружеская посиделка в баре закончилась мыслями о предстоящем дне. Одурманенный разум не позволял представить полную картину, обрисовывая лишь крохотные очертания и образы. Однако Рэй отчётливо видел перед собой Джоанну. Её слёзы и тот страх, который делал Хоулетта опустошённым.

IX

– Боже! Как тут воняет! У нас кто-то сдох?! – прогремел звонкий голос сержанта.

– Тише! Они ещё спят! – осуждающе проговорил Андерсон.

– Сука! А ведь и вправду разит каким-то ссаньём! – скривился Уорд.

Бойцы проснулись от аромата, который напоминал нестиранные носки вперемешку с прокисшим молоком. Они не проснулись ночью, когда вернулись Мика и Рэй. Хоть офицеры и с трудом стояли на ногах, их военный опыт помог избежать шума.

– А, это от них так несёт, – осудил Уорд.

– Я считаю это несправедливым! – возмутился сержант.

– Что именно тебе не нравится, Эдкинс? – спросил капрал.

– Ну, мы должны всё время втухать, пока они бухают?

– Издержки службы, что тут поделаешь. Не ссы, ты когда-нибудь тоже будешь капитаном, – подшутил Уорд.

– Вот я удивляюсь, как тебе ещё зубы не выбили за дерзость!

– Можно потише, а? – пробормотал майор.

– Сэр! – подскочил Андерсон.

– Через несколько часов мы выходим, так будьте любезны, подготовьте всё необходимое, – с трудом отдал приказ Мика.

– Принято! – крикнул рядовой.

– Класс! Снова втухать…

– Подбери сопли и пошли на склад, – сказал Уорд.

Бойцы всё обсуждали несправедливое, по их мнению, распределение обязанностей. Эдкинс не переставал негодовать по поводу посиделки Рэя и Мики. Капрал Уорд мыслил рационально, находя ответ на каждый вопрос сержанта. Андерсон же боялся сказать лишнее из-за неопытности.

В бурном обсуждении бойцы нашли и другую тему, которая касается Рэя. Они знали о нём, слышали о его подвигах. Для бойцов образ Рэя был идеалом, олицетворением воина, который без страха смотрит в глаза смерти. Хоулетт стал для них символом мужества и подлинного героизма, что вызывает искреннее восхищение. Единственное, в чём у них были разногласия, – это внешний вид капитана.

– Как по мне, он выглядит сурово, – говорит Андерсон. – Высокий, мускулистый, тучный. А его взгляд… Если б на меня такой напал, я бы на месте обделался!

– Ты бы и от пикинеса загадил штаны! – смеётся Эдкинс. – Но соглашусь: взгляд у него тяжёлый.

– Что-то вы прям размякли! – вклинился Уорд. – Он обычный человек! А его образ украшают его заслуги!

– Неужели ты бы и не вздрогнул, если бы капитан на тебя напал? – спросил сержант.

– Я бы среагировал.

– Ага! Ты ниже его на голову, Уорд! В твоём случае остаётся только бежать!

– А я и не говорил, что придумал что-то другое, – усмехнулся капрал.

Когда солдаты вернулись в казарму со склада, их встретили уже одетые Рэй и Мика. Офицеры повторяли план действий, внимательно изучали карту. Они сошлись во мнении, что выдвигаться лучше на два часа раньше, ведь именно в это время должно быть затишье.

Мика озвучил план бойцам, от которого они начали возмущаться. Негодование обосновывалось тем, что такой манёвр идёт наперекор приказу высшего руководства. Однако майор быстро осадил волну возмущения, сказав, что генерал одобрил эту идею.

– Все всё поняли? – звонко спросил Мика.

– Так точно! – громко ответили бойцы.

– Тогда через час ждём вас в отправном пункте!

Отряд начал подготовку.

Они собирали снаряжение, считали патроны, складывали магазины в подсумки. Взрывчатку отряд распределил равномерно между собой, ведь действовать нужно было быстро и незаметно. Они планировали двигаться одновременно: Рэй и Уорд на один склад, Мика, Эдкинс и Андерсон на другой. Предполагалось, что так удастся не привлечь внимание и довольно быстро закончить.

Мика не испытывал страха, но некая тревога зароилась в его сознание. Назойливые мысли всё пытались показать полный крах операции, где каждого из отряда настигнет гибель. Однако он умело закрывался от них, подшучивая над Рэем и бойцами.

Эдкинс верил, что эта операция подарит ему вожделенную славу. Он грезил мечтой, где молва о его подвигах станет такой же, как и о Хоулетте. Зависть делала его взор размытым, но не ослепляла полностью. Сержант лишь хотел стать таким же, как его кумир.

Уорд был расчётлив. С холодным и уверенным взглядом он готовился к миссии. Он почти не участвовал в разговоре, думая лишь о том, что нужно сделать. Для капрала эта операция будет второй, но никакого страха или паники он не ощущал.

Андерсон с дрожью в руках собирал вещи. Он неумело пытался скрывать терзающие мысли. Остальные бойцы без труда видели в его глазах надвигающийся ужас. Хоть и были привычны колкие шутки и стёб, но сослуживцы ничего не говорили про состояние рядового. Каждый понимал его чувства и сожалел, что на войне так много юнцов, которые могут не вернуться домой.

Несмотря на внешнее спокойствие, Хоулетт вёл неравную борьбу с демонами. Мучительные мысли изъедали его сознание. Прежде неизвестный страх окутал его. Страх перед кровопролитием, ужас от мысли, что он больше не увидит Джоанну. Не скажет ей то, что так сильно хочет.

В назначенный час отряд был в нужном месте. Бойцы стояли перед генералом, который решил напоследок рассказать о важности предстоящей операции. Его слова были пропитаны уверенностью, каждая фраза врезалась в память. Старший офицер обратился к каждому лично, сказав, что на их плечах большой груз ответственности, и только они могут сделать необходимое.