Старатель

– А, когда это было, – обречённо махнул рукой Макс. – Прежняя фирма обанкротилась, пришлось осваивать новое дело и вспомнить о моём дипломе инженера. Теперь мотаюсь по краю, налаживаю контрольное оборудование на вино-водочных заводах, из командировок не вылезаю. Так что со свободным временем – туго, – уныло пожаловался Максим.

– А хоть смысл-то есть? – не отставал Сергей.

– Сначала был, начал даже деньги на покупку квартиры собирать – я ж до сих пор с матерью живу, – Макс вздохнул. – А потом конкуренты расплодились, заказы отжали, и сейчас любой заработок считаю удачей.

То, что товарищ разоткровенничался, означало, что дела его действительно незавидные. Иволгин знал Макса как человека скрытного и умеющего хранить секреты. Именно это сыграло решающую роль при выборе компаньона для дела, задуманного на днях Сергеем.

– Не надоело горбатиться за гроши? Может, попробуем добиться всего и сразу другим методом? – небрежно обронил он.

– Банк что ли ограбить? – насмешливо поинтересовался приятель.

Оба были далеки от криминала и понимали, что это всего лишь невесёлая шутка.

– Нет. Есть одна идейка по нашему общему профилю…

– Ну-ну, продолжай, – проявил интерес Макс.

– На рыбалку нет желания сходить? – нелогично спросил Сергей.

– Ну, допустим, есть. К браконьерству меня склоняешь, что ли?– предположил Макс.

– Давай дня через два проведём ночку на реке. Рыбку половим, ушицу похлебаем, водочку попьём. Там всё и обсудим, – предложил Иволгин.

Приятель молча кивнул в знак согласия, сообразив, что там он получит ответы на все возникшие вопросы.

– Тогда – до встречи, созвонимся, – Сергей махнул рукой на прощанье и устремился в сторону своего дома.

По пути он зашёл в небольшой бар, где выпил сто грамм водки и кружку пива, а затем купил у уличных торговцев шикарный букет цветов для Татьяны. Иволгин суеверно опасался женской проницательности, способности интуитивно чувствовать измену. Он надеялся, что букет отвлечёт внимание супруги, и она среди запаха цветов и перегара не учует слабый аромат духов другой женщины, с которой блудный муж провёл утренние часы.

– Какая прелесть! – восторг жены относился, разумеется, к цветам, а не к мужу, который под воздействием принятого алкоголя нетвёрдо держался на ногах. – А за что? – поинтересовалась она.

– Пока не знаю. Сейчас на кухне поищу ответ, – Сергей, сбросив туфли, целенаправленно прошёл к плите, заглянул в тёплую кастрюльку и довольно хмыкнул.

«Прекрасно. Букет свою задачу выполнил. Вместо того чтобы внимательно оглядеть меня и задать неприятные вопросы, Таня суетится в поисках подходящей вазочки», – удовлетворённо подумал он, поглощая обнаруженные котлеты.

– Спасибо, милый, – подошедшая сзади Татьяна обняла супруга и наградила его поцелуем. – Остальное потом, – многозначительно добавила она.

«И слава Богу, что потом», – облегчённо подумал Иволгин, уже удовлетворивший сегодня свои потребности с любовницей.

– Серёж, скоро день учителя в школе будут праздновать, мужчины у нас по-прежнему в дефиците, составишь компанию?

– А то. С удовольствием.

«Порезвиться там, где полно еды и питья, где много красивых женщин и при этом никакой конкуренции – о таком можно только мечтать», – подумал Сергей. Словно прочитав его мысли, Тимофей, тоскующий по кошкам, издал жалобное протяжное «мяу».

– Погоди, дружок, и для тебя кого-нибудь подберём, – пообещал он коту.

После ужина Иволгину пришлось прослушать нудный рассказ жены о вечных школьных проблемах. Он с четверть часа просидел у кухонного стола, подперев голову ладонью, и с участливым выражением на лице делал вид, что внимательно слушает Татьяну.

Разговор о неблагодарной учительской доле Татьяна заводила не впервые. Сергей понимающе кивнул головой, соглашаясь с тем, что профессия педагога нынче не в почёте. Возмущённо хмыкнул, когда жена сокрушалась потребительским отношением государства к учителям. Печально вздохнул, слушая рассуждения Тани об унизительно низкой зарплате. Жена не подозревала, какие мысли при этом рождаются в голове мужа на самом деле.

«Вместо того чтобы ныть и надеяться на чью-то помощь со стороны, взяли бы да не вышли все разом на работу, – думал Сергей. – Сразу стало бы ясно, нужны учителя или нет. Максимум через недельку, болтающиеся без дела и присмотра оболтусы так бы достали всех, от нищих до олигархов, что и труд педагога зауважали бы, и деньги на достойную зарплату нашлись бы. Блаженные какие-то эти учителя, занимаются делом, которое, судя по размеру вознаграждения за него, никому не нужно. Если желают люди растить своих детей безнравственными и безграмотными – ради бога, их проблемы».

Он дал супруге возможность высказаться о наболевшем и, когда она приумолкла, демонстративно зевнул.

– Тань, извини, я в постельку пойду. Спать хочу – просто ужас.

***

Запланированная встреча с Максимом состоялась два дня спустя. Безветренным вечером двое мужчин расположились на берегу реки. До захода солнца успели расставить снасти, развести костерок. Когда стемнело, Макс разложил на газете хлеб, сало, огурцы, помидоры. Пока он открывал банку с тушёнкой, Сергей выудил из воды садок, в котором, пока не было рыбы, охлаждалась бутылка водки. Присев у костра, Иволгин свернул с поллитровки крышку, после чего бутылка в его руке совершила поклон над пластиковыми стаканчиками.

– За хороший клёв? – предложил Сергей. Максим кивнул, соглашаясь.

Слегка закусив, Иволгин прилёг у костра. Первый глоток водки достиг желудка и разлился по нему приятным теплом, мерцающие на небе звёзды действовали успокаивающе. Сергей минут пять неотрывно смотрел на пляшущие язычки костра, временно забыв, где и зачем находится.

– Так какой разговор у тебя ко мне был? – вернул его к действительности вопрос Макса.

– А разговор у нас будет интересный. Дело в том, что я знаю место, где находится клад.

– Неужели? Я тоже знаю – в музее, например, – усмехнулся приятель.

– Не юродствуй. Информация достоверная. Мне нужен напарник – как говорится, одна лопата хорошо, а две результативней. Я тебе серьёзное дело предлагаю обсудить.

Иволгин испытующе посмотрел на Макса.

– Даже так? Ну, тогда давай подробнее, – заинтересовался друг.

– Подробнее так подробнее, – не стал возражать Сергей. – Только, сам понимаешь, если откажешься – об услышанном никому ни слова, – на всякий случай предупредил он.

Макс кивнул, соглашаясь с выдвинутым условием.

– Ты ведь знаешь, – начал Сергей издалека, – поисками я давно занимаюсь. Первым прибором обзавёлся, как только такая техника в продаже появилась. Но по неопытности толком в нём не разобрался. А всего через месяц после покупки прибор забарахлил. Тогда отремонтировать такую вещь никто не брался, и мои поиски на этом и закончились.

Сергей умолк, прикидывая, не слишком ли он удалился от намеченной темы, погрузившись в воспоминания. Но Макс не высказывал недовольства, внимательно слушал, и Сергей продолжил:

– Через пару лет купил я новый металлоискатель и начал практиковаться с ним. Научился определять нужные сигналы, выбирать места, где есть смысл лопатой поработать. Больше всего понравилось обследовать пляжи. Раз на раз не приходился, но какой-то доход всё же получал.

– По раритетам работать вроде бы выгодней, – перебил рассказчика Макс. – Я как-то походил по пляжу, там одни мелкие монеты попадаются. А на хуторах можно найти серьёзные и ценные вещи.

– К тому и веду, – согласился Сергей. – Но не всё так просто. Это в российской глубинке много заброшенных сёл в глухих местах. У нас же край благодатный, все старые населённые пункты за редким исключением не только не исчезли, а, наоборот, за последние двести лет разрослись. А по окрестным полям уже не первый год бродят нам подобные авантюристы, рискующие получить тюремный срок из-за потёртых медяков.

– Что-то я не слышал, чтобы за медные монеты срок давали, – усомнился Максим.

– Ну, подсудным дело становится не из-за монет, а из-за места, где они выкопаны, – уточнил Сергей. – На нашей земле полно археологических и культурных памятников. Предупреждающих табличек или знаков по этому поводу на местности нет. Это даёт возможность обвинить любого кладоискателя в уничтожении, как минимум, культурного слоя, и безобидное хобби может закончиться реальным приговором. Поэтому, как бы ни заманчиво было найти древний кинжал или саблю, бродить с прибором по распаханным полям я воздерживаюсь.

– Клюёт! – встрепенулся Максим, суетливо отыскал фонарик и устремился в темноту.

Сергей прислушался: где-то позвякивал колокольчик на одной из донок. Он вскочил и поспешил за Максом.

– Тяжело идет, подстрахуй, чтоб не ушёл, – услышал он возбуждённый голос товарища, азартно наматывающего леску на катушку спиннинга.

Иволгин подхватил подсак и направил луч своего фонаря на воду, поджидая добычу. В свете фонарика показалось тёмное тело крупного сома. Сергей подвёл сачок под рыбину и ловко вытащил её из воды.

– Килограмма на четыре потянет, – удовлетворённо оценил трофей Максим.

– Смотри, на соседнем спиннинге леска провисла, похоже, там тоже нас подарок дожидается, – заметил Сергей.

Второй сом оказался размером поменьше, но тоже вполне достойным экземпляром.

– Ну вот, теперь утром коту не стыдно будет в глаза посмотреть, – порадовался Иволгин.

Наживив снасти, рыбаки, вернулись к затухающему костру. Пока Макс его реанимировал, Сергей налил в стаканы сразу граммов по сто пятьдесят водки и приготовил огурчики.

– Подфартило нам с уловом, Макс. Это прямо как знак с небес: типа, когда мы вдвоём, то удача нам будет сопутствовать.

– Может и так, – Максим неопределённо пожал плечами. Он покрутил в руке стакан с водкой. – Не многовато ли налил?

– Нормально. Глотай, у реки прохладно становится, согреться надо.

– Так вот, что касается нашего дела, – продолжил Сергей, собравшись с мыслями. – Была у меня интересная информация припасена на будущее. Лет пятьдесят-шестьдесят назад, точно не скажу, станицу Усмановскую полностью переселили из предгорья. Объяснялось это задачами государственной важности: там создавался военный полигон, и населённый пункт представлял угрозу секретности для нашей доблестной армии. Станица была довольно большой. По историческим справкам она была основана в начале восемнадцатого века, пережила и царя, и Сталина, и революцию, и войны, и белых и красных, и немцев и партизан. В общем, история у неё интересная. До революции в ней работала лесопильня по производству шпал для железной дороги, имелись в наличии мельница и питейное заведение. Копать в таких местах можно было бы годами. Но вот в чём беда: как говорится, близок локоть, да не укусишь. Полигон к нашему времени практически заброшен, военных там нет. А проезд в те места почему-то по-прежнему закрыт и охраняется. Я прошлым летом заехал по грунтовой дороге в лес – упёрся в шлагбаум и пост охраны. Решил, что не стоит искать проблем на свою голову, повременить. Может, когда-нибудь охрану уберут.

– Уж не тот ли полигон ты имеешь в виду, куда нас военкомат при коммунистах возил на сборы и стрельбища? – догадался приятель.

– Он самый.

– И что, сейчас там проезд свободный? – Макс с сомнением глянул на друга.

– Нет. Но месяц назад произошло кое-что, заставившее вспомнить про эту станицу. Есть у меня хороший сосед по дому, я с ним отношения поддерживаю, по праздникам вместе пузырёк распиваем. Он в курсе, что я занимаюсь поисками. И вот как-то ближе к вечеру раздаётся телефонный звонок. Беру трубку и слышу голос того соседа: «Подойди, – говорит, – тебе будет интересно». Я и подошёл. Оказалось, к нему заехал на часок его родственник, чьи родители когда-то жили в Усмановской. Мужичку, поджарому и шустрому, было на вид лет семьдесят, представился Вячеславом и после одобрительного кивка соседа выдал такую информацию, что я пожалел об отсутствии диктофона – не все подробности запомнил. Дедушка Слава оказался малость помешанным на истории и, в первую очередь, на истории своего рода, даже семейное генеалогическое древо составил. Он рассказал, что лесопильней и питейным заведением в станице владели его зажиточные предки. Якобы кто-то из них даже служил в личной охране государя-батюшки. Вячеслав с гордостью показывал мне пожелтевшую фотографию, на которой его именитый родственник в казачьей форме и с шашкой на боку заснят рядом с царём. Кстати, лицом Вячеслав очень схож со своим предком. Может, поэтому, его рассказ у меня сомнений и не вызвал…

Сергей сунул в рот сигарету, вытащил из костра тлеющую веточку, прикурил от неё. В тишине размеренно ухала какая-то ночная птица, от реки донёсся звук всплеснувшейся хищной рыбы, преследующей малька. Призрачный свет запоздало вышедшей луны освещал длинную речную косу, расставленные снасти, лодки рыбаков, застывшие на речной глади.

– Так о чём тебе престарелый Славик ещё поведал-то? – не выдержал Макс, возобновляя прерванный разговор.

– А выдал Славик семейное предание о спрятанных сокровищах. Вроде как после революции его прабабка, опасавшаяся репрессий, вблизи своего питейного заведения спрятала то ли один, то ли два горшка с золотыми монетами. И никому не сказала где. А вскоре, надо ж такому было случиться, полезла старушка по лестнице яблоньку обрывать, да навернулась с неё. Упала неудачно: повредила позвоночник, её парализовало. К тому же изрядно приложилась головой при падении о случайный камешек, от чего лишилась речи. Пытались потом родственники вызнать у немого тела заветный секрет – где добро зарыто. Но бабулька только мычала, гадила под себя и пыталась поднять руку, указывая куда-то вверх. Так и померла, унеся тайну с собой. Родные поначалу искать припрятанное не спешили: в те времена государство разбогатевших людей считало классовыми врагами, у которых не грех нажитое отобрать, а сам чуждый социализму элемент в лагеря отправить. Так что в первой половине двадцатого века, от греха подальше, о горшочках старались не вспоминать, а там – война, после неё – переселение. Потом Усмановскую снесли, и теперь, наверное, даже прямые потомки затруднятся указать на заросшем поле место, где стоял дом их предков.

– А с чего бы этот дедок вдруг решил рассказать о семейном предании? – усомнился Максим.

– Почему Вячеслав со мной разоткровенничался, остаётся только гадать. Вообще-то трудно поверить, что, зная о кладе, он или его родственники не соблазнились возможностью разбогатеть. Наверняка, в своё время, многократно и усердно перекопали весь приусадебный участок. Но кладуха, возможно, или зарыта глубоко, или припрятана за пределами подворья. Я думаю, если у него и были возможности отыскать семейный тайник, то к своим семидесяти годам он их все исчерпал. Потому, видать, и решил, что хранить в тайне семейное предание не имеет больше смысла.

Сергей замолчал.

– И ты в это веришь? – расслабленно сидевший на песке Макс пристально посмотрел на друга.

– Знаешь, я поверил. Подобные рассказы я слышал и ранее, люди любят пофантазировать на эту тему, но в данном случае у меня была возможность кое-что проверить по архивным документам. Заглянул я в книгу переписи населения 1825 года, нашлась в ней фамилия Славика – Куренной. Мало того, нашлось подтверждение тому, что в их роду мужчины в охране царя служили за приличное денежное довольствие. Достоверные сведения, между прочим. Думаю, клад реально существовал.

– Допустим, ты прав, – начал рассуждать Максим. – Но может дед потому и рассказал о кладе, что давно его сам тайком выкопал? Или кто-то из его семейки успел лапу наложить на наследство? Это объясняет, почему он проговорился постороннему человеку о родовом предании: теперь бессмысленно искать то, чего нет.

– Может, и так. Однако, если бы монеты нашёл кто-то один, то остальные тут же сообразили бы, откуда свалилось богатство на родственничка. Потребовали бы свою долю. Как водится, перессорились бы, и дело получило бы огласку. Вероятность того, что в запретной зоне на клад наткнулся посторонний человек – мизерная, кладоискателям туда путь закрыт. Мне кажется, у нас есть немалые шансы на успех.

– Ага, остался пустячок – пробраться на охраняемую территорию и перекопать несколько гектаров земли, – снисходительно заметил Максим.

– Зону поиска можно значительно уменьшить, если точно установить место того самого питейного заведения, при котором проживала богатенькая старушка. Лучший вариант – в местном архиве добыть план Усмановской. В крайнем случае, можно взять за образец любой план подобных поселений – они строились по одному принципу. Определимся, где был дом бабушки – объём предстоящей работы будет вполне приемлемым.

Максим погрузился в раздумья.

– Ну, что скажешь? – прервал молчание Иволгин.

– Заманчиво, – отозвался Макс. – Давай попробуем. Даже если тот Вячеслав приврал, всё равно интересно.

Он протянул руку, и Сергей с облегчением её пожал.

– Тогда давай сделаем так: на сегодня разговоров хватит, а в ближайшее время встретимся, предметно всё обсудим и продумаем. Впереди, по крайней мере, два месяца хорошей погоды, следовательно, сырость и грязь не будут помехой для пешей прогулки. К тому же, грибной сезон в разгаре, поэтому, легко обосновать при встрече с охранниками наше присутствие в лесу. За это время нужно успеть провернуть дельце, – подытожил Сергей.

До рассвета мужчины дремали у костра, а когда небо на востоке начало светлеть, перезвон колокольчиков на донках известил о поклёвках. Поймав на утренней зорьке десятка два крупных карасей, друзья поделили улов, и разошлись по домам отсыпаться.

***

«Опель» Иволгина уже около получаса простаивал на парковке у ресторана. Сергей безуспешно пытался взять по рации хоть какой-то заказ, но за редкие адреса, звучавшие в эфире, шла ожесточённая борьба между работающими на линии таксистами. Время от времени Сергей с надеждой поглядывал на входную дверь злачного заведения – не появятся ли оттуда потенциальные клиенты, нуждающиеся в его услугах? И он поначалу порадовался, когда заметил двух мужчин, целенаправленно идущих в его сторону.

Упитанный бородатый кавказец в кожаном плаще подошёл к машине, распахнул дверцу такси и без приглашения залез на переднее сидение. Его спутник уверенно и по-хозяйски устроился на заднем сидении «Опеля».

Поведение пассажиров нисколько не смутило Иволгина: таксиста многие граждане воспринимали как обслугу, к которой позволительно относиться покровительственно, а порой и с презрением.

– Куда едем? – коротко и с готовностью поинтересовался Сергей.

– В Грушевый, в дачный посёлок, – скомандовал бородач, расположившийся рядом с водителем. Говорил он почти без акцента, как и большинство проживающих в городе представителей горных народов.

Иволгин завёл двигатель, и такси начало своё движение по улицам в сторону пригородного посёлка. Путь предстоял не близкий, и оплата за проезд предполагалась солидная.

От пассажиров тянуло знатным перегаром, и Сергей недовольно поморщился. Пьяные люди, порой, вели себя непредсказуемо, иногда начинали буянить, скандалить. К сожалению, выбирать клиентов для таксиста – несбыточная роскошь. В вечернее и ночное время многие граждане пользуются такси именно по причине собственного подпития: после посещения ресторана или визита в гости народ благоразумно возвращается к домашнему очагу на автомобилях с шашечками. Иногда это приводит к конфликтам, а иногда заканчивается щедрыми чаевыми. Сергею вспомнился пожилой щеголь, которого однажды довелось отвозить в элитный посёлок: утомлённый бурной гулянкой гражданин с трудом назвал адрес, по которому его нужно доставить и тут же заснул. Периодически пробуждаясь, он растерянно озирался, после чего исправно авансом рассчитывался за проезд. Мало того, когда плохо стоявшего на ногах мужика Иволгин передавал встречавшей его супруге, женщина, в свою очередь, с готовностью оплатила поездку пьяненького мужа.

Погрузившись в воспоминания, Сергей прозевал момент, когда пассажир, сидевший сзади, зашевелился и протянул руку к банке с пепси-колой, лежащей между передними сидениями у рукоятки ручного тормоза. Явственно прозвучал щелчок, характерный при вскрытии алюминиевой баночки. В зеркале заднего вида отразилось довольное небритое лицо нахала, утоляющего жажду шофёрской заначкой.

– Вообще-то, это моя банка, – нейтрально вымолвил Иволгин. Ещё была надежда, что гражданин извинится за проявленную бестактность.

– И что? – прозвучал вызывающий ответ. – Теперь она моя.

Бородатый тут же встрепенулся.

– Ты чего разговорился, кучер? Сейчас выкинем тебя из машины, и она тоже станет нашей.

Левая рука соседствующего пассажира тяжело легла на плечо водителя. Сергей дёрнулся, пытаясь сбросить волосатую ладонь со своего плеча, но цепкие пальцы агрессора тут же сжали шею.

– Будешь суетиться, познакомишься с удавкой, – предупредил криминальный клиент. В его правой руке появился тонкий шнурок, которым он потряс перед лицом Иволгина.

Сергей понимающе кивнул, и чужая рука отпустила его шею, а пугающая верёвка исчезла из вида. Он замер, соображая, что предпринять. «Опель» катился на приличной скорости, и было сомнительно, что в такой ситуации пассажиры рискнут затевать борьбу с водителем: если автомобиль потеряет управление, то поездка закончится печально для всех, кто в нём находится.

«Главное – пока не останавливаться, – решил Иволгин. – А заедем в посёлок – разберёмся. Если что, резко тормозну, врежу этому уроду локтем в голову и вывалюсь из машины».

Где-то за спиной вспыхнул огонёк зажигалки, и потянуло сладким конопляным дымком. После нескольких затяжек «косяк» перекочевал из рук заднего пассажира к его спутнику, который, в свою очередь, посмаковал травку и выбросил остаток папиросы в приоткрытое окошко машины.

По тёмным улицам дачного посёлка ехали в напряжённой тишине. Мужчина на переднем сидении указывал пальцем, куда держать путь, Иволгин послушно крутил руль.

– У того дома остановись, – наконец скомандовал специалист по удавкам.

«Опель» замер в указанном месте. Иволгин не стал глушить двигатель и напрягся в ожидании развязки. Но опасные пассажиры не проявили к нему ни малейшего интереса. Они, как ни в чём не бывало, выбрались из машины, хлопнули дверцами и вразвалочку пошли прочь. Оплатить проезд они, разумеется, не соизволили.

«Пронесло», – облегчённо выдохнул Сергей. Однако перенесённое унижение требовало сатисфакции. Иволгин потушил габаритные огни на автомобиле, воткнул скорость и, слегка разогнавшись, боднул бампером две ненавистные фигуры. Кавказцы дружно рухнули в липкую придорожную грязь, разразившись отборным матом, а Сергей прибавил газу и поспешил скрыться.

Минут через двадцать «Опель» Иволгина уже катился по узкой городской улочке меж частных домов. Сергей расслабленно придерживал руль и прислушивался к включённой рации – не прозвучит ли подходящий заказ? Подбирать случайных пассажиров на дороге после случившегося больше не хотелось.

Появление встречного внедорожника в свете фар стало для Сергея полной неожиданностью. Тёмный джип, не подсвеченный даже габаритными огнями и управляемый неизвестным безумцем уверенно шёл на таран. Иволгин резко крутанул руль вправо, избегая лобового удара. Внедорожник с рёвом пролетел мимо, а «Опель», подмяв под себя невысокий куст, увяз в рыхлой земле и заглох. В зеркале заднего вида Сергей заметил, как в отдалении загорелись красные огни стоп-сигналов на машине лихача, когда тот притормозил, прежде чем свернуть в какой-то проулок. Сергей протянул руку к пачке сигарет в бардачке и чертыхнулся – пальцы нервно подрагивали.

– Точно, не мой сегодня день, – пробормотал он.

Ухо уловило звук брякнувшего засова на калитке частного дома: кто-то из жильцов обратил внимание на шум под своими окнами и, похоже, собрался выйти на улицу. Объяснять любопытному человеку причину странной парковки и каяться за нарушенный ландшафт Иволгин не собирался. Он спешно завёл двигатель, включил первую скорость и плавно надавил на педаль газа. Машина с натугой выбралась на асфальт и набрала скорость.

Время было ещё не позднее, и народ активно перемещался по городу. Работающих на линии машин с шашечками катастрофически не хватало, диспетчер скороговоркой выдавала в эфир адреса, по которым люди заждались приезда такси. Сергей потянулся было к тангенте, собираясь принять заказ, но потом решительно тряхнул головой и выключил рацию.

«Только что чудом уцелел, до этого моей шее пророчили знакомство с удавкой. Нет уж, хватит на сегодня искушать судьбу, итак многовато потрясений для одного вечера».

«Опель» резво покатил в сторону родного района.

Загнав машину в гараж, Сергей плеснул в стакан разбавленный спирт и, морщась, выпил его, как лекарство. Снимать стресс алкоголем постепенно стало для него делом таким же привычным, как для солдата принятие «боевых сто грамм» перед атакой. Иволгин немного посидел, прислушиваясь к организму. Тело расслабилось, но нервное напряжение не исчезло. Для полной релаксации не хватало женщины, немедленно и бескомпромиссно. Такое с Сергеем уже бывало – своеобразная реакция на сильный стресс.