Старатель

Виктор Попов

Старатель

Начало 2000-х годов

На речную косу Сергея Иволгина вывела узкая тропинка, петляющая среди высоких белолиственниц и густого кустарника. Даже после дождя плотно утоптанная земля почти не размокла, и пару километров через лесной массив он прошёл в бодром темпе, прежде чем выйти на пологий берег. Мельком взглянув на струящуюся неспешным течением водную гладь, Иволгин оценивающе осмотрелся: водочные бутылки, пивные банки и зола от костров красноречиво свидетельствовали, что в летний сезон здесь бывает многолюдно. Но сейчас коса пустовала, и причиной безлюдья, похоже, послужил дождик, пролившийся на землю ближе к вечеру.

При виде перспективного местечка, на котором могли быть потеряны монеты и «ювелирка», Сергей испытал приступ знакомого азарта. Он быстро собрал металлоискатель, до того лежавший в рюкзаке, и зашагал по берегу. Его правая рука плавно повела катушку заморского прибора над влажным песком, пальцы левой руки крепко сжали древко лопаты. Чутко прислушиваясь к сигналам металлодетектора, Сергей принялся отработанным движением вгонять лопату в песок там, где прибор засекал наличие металлических предметов. Его воображение рисовало картины, в которых лезвие лопаты освобождает из земельного плена золотые кольца, цепочки и пухлые бумажники с денежными купюрами, но в неглубоких ямках раз за разом оказывались то бутылочные крышечки, то ржавые гвозди, то фольга.

Часа полтора Сергей усердно и упрямо перекапывал речной берег. Его свободного кроя штаны и куртка из камуфляжной ткани пропитались потом, мышцы развитого тела налились усталостью, но капризная девка-удача так и не пожелала вознаградить чем-то ценным. Коллекцию находок пополнили лишь горстка потускневших монет и давно потерянный сотовый телефон, совершенно бесполезный, после выпавших на его долю водных процедур.

Обследовав пляж вдоль и поперёк, разочарованный Иволгин воткнул в землю лопату, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Сделав глубокую затяжку, он выпустил густую струю табачного дыма и, не сдержавшись, тихо выругался: по берегу в его сторону бодрой походкой семенил низкорослый мужичок пенсионного возраста. Дедушка целенаправленно держал курс на Иволгина, и Сергей мог безошибочно предсказать, что произойдет дальше: придётся отвечать на надоевшие однотипные вопросы.

Дедуля остановился рядом, алчно покосился на рюкзак и металлоискатель, после чего предсказуемо поинтересовался:

– Нашёл что-нибудь?

«Отвечу “нет”– не поверит, скажу “нашёл”– проявит нездоровое любопытство, будет топтаться рядом, зорко и ревниво отслеживать каждую находку», – раздражённо подумал Сергей.

Ему очень захотелось одной выразительной фразой отправить любопытного старичка по общеизвестному адресу. Но разум одержал верх над эмоциями. Вымученно улыбнувшись, он пожаловался:

– Да что ж тут можно найти, кроме мусора? Дома сидеть скучно. Хожу вот, развлекаюсь на природе.

Чей-то успех и везение для многих служат поводом для зависти и неприязни. А к неудачникам люди относятся снисходительно, любят давать советы. Сергей при встрече с посторонними всегда старался выглядеть простодушным и недалёким. Если это удавалось, то собеседники, зачастую, становились болтливы и, иногда, делились полезной информацией.

Дедок понимающе кивнул головой и поведал о том, что Иволгина опередили: всего неделю назад на этом месте уже потрудились другие любители приборного поиска. Скромный результат пляжного копа стал понятен, дальнейшего интереса мужичок не представлял, и Сергей поспешил от него вежливо отделаться.

«Пожалуй, пора закругляться», – решил Иволгин, посмотрев на часы. Он быстро разобрал прибор, уложил его в рюкзак. Забросив рюкзак на плечо, подхватил лопату и направился по протоптанной рыбаками тропинке в сторону города.

***

Назойливость будильника в сотовом телефоне соизмерима с надоедливым писком голодного комара над ухом. Сергей отключил звонок, с минуту ещё полежал, окончательно просыпаясь, затем нехотя встал.

Жизнь младшего научного сотрудника НИИ «Ростехприбор» Сергея Иволгина кардинально изменилась три года назад: институт утратил свое значение в условиях рыночной экономики и его перестали финансировать. Здание НИИ выкупили какие-то предприимчивые дельцы, а сотрудников с учёными степенями выставили за дверь. Это событие Иволгина не огорчило: нудное времяпровождение за скромный оклад не сулило никаких перспектив. Он с энтузиазмом оснастил свой автомобиль рацией, прилепил на кузов пластиковую коробочку с «шашечками» и устроился в одну из многочисленных фирм такси с удалым логотипом «Корсар». Непрестижная работа привлекла его «свободным» графиком, при котором водитель сам решает, когда и как долго ему работать. Правда условием для такой «свободы» была обязанность раз в неделю выходить на смену в шесть утра и выполнять за день не менее двенадцати заказов, что поначалу казалось вполне приемлемым. Со временем Сергей привык колесить по городу в вечернее и ночное время, а дневная смена стала обременительной. Ранняя побудка по звонку будильника означала, что сегодня – понедельник, тот самый «дежурный» день, который придётся провести в неизбежных автомобильных «пробках», характерных для будней.

Позёвывая, Иволгин добрёл до кухни. Жена уже позвякивала посудой, а закипевший на плите чайник пускал струю пара.

– С добрым утром, Танюшка, – зевая, пробурчал Сергей.

– И тебе того же, – немногословно отозвалась жена.

Вялый обмен приветствиями имел своё объяснение: по хронотипу оба супруга соответствовали «совам», и требовалось какое-то время после пробуждения, чтобы на смену вялости и сонливости пришли бодрость и деловитость.

Любимец семьи кот Тимофей боднул лбом ноги хозяина, затем уткнулся носом в кормушку и захрустел сухим кормом.

– Женщина, мне кофе и покрепче, – коротко пожелал Сергей.

К тому времени, когда он покончил с нудной процедурой чистки зубов и побрился, на кухонном столе его уже дожидались чашка с ароматным напитком и блюдце с печеньем.

Татьяна преподавала физику в школе неподалёку от дома и вполне могла бы ещё понежиться в кровати часок-другой. Но когда Сергею предстоял нелёгкий денёк, она жертвовала своим сном ради того, чтобы проводить мужа. Поэтому после завтрака ему оставалось лишь одеться и прихватить с собой пакет с бутербродами и термос.

– Ну, я пошёл.

– Удачи тебе, – на прощанье Таня чмокнула супруга в щёку и закрыла за ним дверь.

Улица встретила Иволгина ярким солнцем и комфортной сентябрьской прохладой. Он подошёл к своей машине, припаркованной неподалёку, бегло осмотрел её и облегчённо выдохнул: десятилетний «Опель» благополучно переночевал на стоянке и не подвергся варварскому грабежу. Накануне Сергей поленился отгонять автомобиль в гараж и оставил его у дома. Вероятность того, что на «Опель» позарятся воришки была невелика, но всё же не исключалась.

Иволгин забрался в салон, включил рацию, сообщил диспетчеру о своём выходе на смену. Равнодушный женский голос из динамика пожелал ему хорошего дня. Сергей понятия не имел, как выглядит девушка, выдающая в эфир заказы, не знал, как её зовут. Ему был знаком лишь её голос. А диспетчеру, в свою очередь, были известны только позывные таксистов, и для неё Иволгин был безликим бесфамильным посторонним человеком.

Держа тангенту в руке, он стал прислушиваться к адресам, которые периодически озвучивались по рации.

Окунаться в городскую суету, простаивать в автомобильных заторах и услужливо развозить пассажиров по нужным им адресам категорически не хотелось. Хотелось как следует выспаться, а потом провести день, сидя перед телевизором и прихлёбывая холодное пиво.

«Может, повезёт, поездки окажутся непродолжительными по времени и невеликими по расстоянию, – с надеждой подумал Сергей. – Бывало ж такое, что уже к обеду успевал управиться. Правда, заработок в таких случаях был символичным…»

– Благоева, 46, – коротко прозвучало в эфире.

Динамик рации мгновенно разноголосо ожил. Судя по всему, поблизости оказались несколько таксистов, желавших отправиться по этому адресу. Водители почти одновременно поспешили назвать свои позывные. Сергей снисходительно улыбнулся: он прекрасно знал, что в таких случаях диспетчер слышит в лучшем случае неразборчивый набор цифр. Когда голоса лидирующих торопыг смолкли в эфире, Иволгин нажал тангенту и спокойно назвал свой позывной:

– Сто сорок восьмой.

– Сто сорок восьмой, поехали, Благоева, 46, первый подъезд.

– Принял. Пять минут.

Удовлетворённо хмыкнув, Сергей завёл машину и не спеша покатил по адресу.

Первый клиент, мужчина интеллигентного вида, порадовал короткой поездкой в аэропорт – всего пять километров пути по незагруженным транспортом улицам. Высадив пассажира у центрального входа в здание аэровокзала, Сергей глянул на часы.

«Без пяти семь. Если вернуться в спальный район, к восьми часам вполне реально выполнить ещё парочку заказов. Там всегда хватает бедолаг, проспавших подъём и опаздывающих на работу», – подумал он.

Задерживаться на территории аэропорта в любом случае не стоило. Здесь давно и прочно обосновались «частники-нелегалы», и, если таксист подбирал «на их земле» случайных пассажиров, сплочённые полубандитские группировки запросто могли проколоть конкуренту колёса автомобиля, а то и избить.

Иволгин проигнорировал призывно махнувшую ему семейную пару, вдавил педаль газа, и «Опель», набирая скорость, помчался по широкой улице через частный сектор, за которым высились здания многоэтажек.

Сергей увеличил звук в рации – в ней потоком шёл перечень адресов, по которым горожане нуждались в услугах такси. Всего каких-то полчаса назад большая часть таксомоторов простаивала, но по мере приближения «часа пик» свободных машин на смене почти не осталось. Сергей заехал в жилой кубик и попробовал взять очередной заказ, но – безуспешно. Слабый сигнал его маломощной рации не мог пробиться через преграду из бетонных глыб высоток. Иволгин поспешил оставить позади неподходящий для связи участок, повернул на улицу, где совсем недавно подбирал пассажира, спешащего на самолёт. И тут же рефлекторно притормозил: над дорогой висело большое облако медленно оседавшей пыли, в котором суетились безликие фигуры в серой милицейской форме. Улица с односторонним движением не оставляла выбора – ехать можно было только вперёд. Вместе с попутными автомобилями «Опель» медленно катился по асфальту, усыпанному камнями и осколками стекла, а Сергей с непониманием смотрел на рухнувший навес троллейбусной остановки, на развалины ларька, предназначенного для продажи проездных билетов, на голую крону раскидистого каштана, которую совсем недавно украшали пёстрые осенние листья.

«Лихач на грузовике что ли вылетел на обочину и снёс строения? – предположил Сергей.

Непривычное зрелище привлекало внимание водителей следующих мимо машин. Они притормаживали у места происшествия, создавая затор из автомобилей. Один из милиционеров без фуражки и в расстёгнутом кителе вышел на дорогу и принялся требовательно жестикулировать, призывая автомобилистов ускорить движение. Сергей послушно надавил на педаль газа, но офицер недвусмысленно махнул ему рукой, приказывая остановиться и заехать на тротуар.

«Какого чёрта ему от меня понадобилось?» – удивился Иволгин, но подчинился.

Он вылез из-за руля, осмотрелся и обомлел, сообразив, что стало причиной утренней суеты: остановку и ларьки определённо разрушил взрыв. В радиусе тридцати-сорока метров лежали тела людей, оказавшихся в тот роковой момент поблизости. Их одежда, густо припорошенная частицами пыли, приобрела одинаковый серый цвет.

«Девять человек», – автоматически сосчитал Сергей.

Среди пострадавших некоторые подавали признаки жизни. Медики ещё не успели прибыть к месту трагедии, и первую помощь раненым пока оказывали случайные прохожие и милиционеры.

«Рвануло, похоже, буквально пять-семь минут назад, а ментов здесь уже не меньше дюжины, – подумал Иволгин. – Ах да, неподалёку ж районное отделение… Наверно, оттуда прибежали… Но я-то чем могу здесь помочь?»

– Чего завис? Дверцу машины открывай! – раздался рядом чей-то грубый голос.

Иволгин повернулся – два сержанта поддерживали пожилую женщину с искалеченной залитой кровью рукой. Раненая была в сознании, но еле держалась на ногах. Судя по всему, служивые вознамерились загрузить свою подопечную в «Опель» и использовать его как карету скорой помощи.

Иволгин ощутил приступ дурноты. За годы работы в такси ему довелось видеть многое – серьёзные аварии, травмированных людей, потерявших разум алкашей, обкуренных наркоманов. Со временем он избавился от излишней впечатлительности и стал невозмутимо воспринимать чужие трагедии. Жестокие драки и даже чья-то смерть перешли в разряд привычных событий. Но массовая гибель мирных людей и разрушенная остановка при ярком солнечном свете выглядели настолько противоестественно, что сознание отказывалось верить в реальность происходящего.

«Бред какой-то, – пронеслось в голове Иволгина. – Пока доберёмся до больницы, мамаша истечёт кровью. Только салон перепачкает, не отмоешь его потом…»

– Вы хоть рану перетяните жгутом, – посоветовал Сергей. – А то ведь не довезу, помрёт.

Он вытащил из машины аптечку и протянул её милиционерам. Сержанты без промедления усадили женщину прямо на асфальт, один из них занялся пострадавшей, а второй, по-хозяйски осмотрев «Опель», удовлетворённо заявил:

– Хорошо, что кузов – универсал. Сложим заднее сидение – можно будет трёх человек положить.

Иволгин опешил: его посильная помощь обретала незавидную перспективу – для спасения людей предстояло пожертвовать, как минимум, сидением автомобиля. После того, как оно пропитается кровью, его придётся выбросить.

«И останусь я без «кормильца», пока не приведу машину в порядок…» – с тоской подумал Сергей.

С тревожным воем сирены подъехала первая машина скорой помощи. Почти следом за ней прибыли ещё сразу три микроавтобуса с медиками. Стражи порядка тут же потеряли интерес к «Опелю», один из них грубо и неблагодарно приказал утратившему ценность таксисту:

– Вали отсюда. Свободен.

Облегчённо выдохнув, Иволгин поспешил уехать. Вскоре по радио сообщили, что утром были взорваны три остановки общественного транспорта, и подавленное настроение не покидало Сергея весь день, а к вечеру даже усилилось. К концу смены он подобрал у краевой больницы двух женщин. Управляя автомобилем, Сергей поглядывал в зеркало заднего вида на усталые лица пассажирок и прислушивался к их тихому разговору, переполненному эмоциями.

– Ужас… скорые не успевают… много раненых… – долетали до него обрывочные фразы.

Отдельные слова выдавали принадлежность женщин к медицине, и от денег за проезд Сергей категорически отказался, отрицательно мотнув головой.

– Не надо. Сегодня акция – медиков возим бесплатно.

Загнав после работы машину в гараж, Иволгин, вместо того чтобы пойти домой, забрёл в ближайшее кафе и допоздна просидел с подвернувшейся там компанией «шапочных» знакомых, пытаясь развеять тягостные воспоминания об утренней трагедии. Лишь ощутив, что образы разбросанных по тротуару тел потускнели в памяти, он поплёлся домой.

В прихожей раздевался осторожно, стараясь не шуметь – Татьяна обычно в это время уже спала. Он заглянул в спальню, освещённую слабым светом ночника – жена чуть слышно посапывала на кровати. В её ногах, вальяжно раскинувшись, дремал Тимофей. Его плутоватые зелёные глазки на мгновение приоткрылись, роскошные усы нервно дёрнулись. Издав короткое приветственное «мур», кот томно уложил щёку на вытянутую лапу.

Иволгин плотно прикрыл дверь в спальню и прошёл на кухню. Он чутко потянул носом воздух – пахло тушёным мясом. Источник аромата обнаружился в кастрюльке, накрытой полотенцем.

Ужинать пришлось в одиночестве. Сергей включил небольшой телевизор, стоявший на полочке у стола, и настроил его на новостной канал – было интересно узнать подробности утреннего происшествия. Он жевал мясное рагу и прислушивался к голосу симпатичной девушки-диктора, комментирующей мелькавшие на экране сюжеты.

Сначала показали толпу обманутых дольщиков. Люди держали в руках какие-то плакаты и скандировали: «Требуем справедливости!» Перед ними выступил с короткой речью упитанный чиновник – пообещал лично во всём разобраться, и на этой позитивной ноте сюжет закончился. Потом диктор красочно рассказала о пожаре в общежитии и заверила, что жильцы общаги не останутся без «крыши над головой». Далее на экране телевизора появилось суровое лицо прокурорского работника, который гневно обличал фальшивомонетчика – тщедушного перепуганного мужичка, додумавшегося размножить на ксероксе сторублёвую купюру и попытавшегося расплатиться своим творением в магазине. «Фальшивомонетчик» напоминал бродягу, его сбивчивая неграмотная речь выдавала в нём человека ограниченного ума. Тем не менее прокурор преподнёс глупость мужичка как преднамеренную угрозу финансовой системе государства, и алкаша-недотёпу заковали в наручники.

Когда наконец прозвучала интересующая Иволгина информация, он озадаченно замер: ведущий новостного канала прокомментировал утреннее событие общими фразами и сообщил, что в итоге пострадали два человека.

– Брехня! – не сдержавшись, вслух возмутился Сергей. – Я что, манекены утром видел?

За лживыми данными о жертвах угадывалось чьё-то желание приуменьшить последствия трагедии.

Иволгин негодуя покачал головой.

«Даже соболезнования семьям погибших не выразили… Накажут, по обычаю, «стрелочников» и постараются, чтобы события этого дня народ поскорее забыл. А впрочем, после разгула криминала в 90-х трудно рассчитывать на то, что сограждане станут пускать горькую слезу по малейшему поводу, ныне – каждый за себя. Это в СССР людям нечего было делить, это там они были товарищами и братьями, это в прошлом трепетно ценилась человеческая жизнь. Теперь главная ценность – деньги. И содержимое своего кошелька волнует народ больше, чем судьба тех, кто волею случая оказался не в то время и не в том месте», – подумал Сергей.

В глубине души он понимал, что презирать общество за равнодушие и эгоизм позволительно тому, кто сам отзывчив и милосерден. И Сергей впервые задумался, в какой мере в нём самом сохранились положительные черты характера.

«А переживал бы я сейчас, терзал бы себя мыслями о жертвах, если б узнал о происшествии как обычно, из новостей?» – задался он вопросом.

Наверное, лет десять назад он ответил бы утвердительно, а сейчас… Иволгин открыл холодильник, вытащил из него бутылку с водкой, налил полстакана. Безадресно прошептав «земля вам пухом», он до дна осушил гранёную емкость и, выключив телевизор, отправился в спальню.

На следующий день по пути в гараж Сергей из любопытства прошёл мимо места вчерашней трагедии. Неведомая авральная команда проявила чудеса расторопности: мусор вывезли, асфальт отмыли из пожарных шлангов, возвели новую остановку, а вместо разрушенного взрывом ларька, привезли и установили готовый киоск. Под новеньким пластиковым навесом у скамейки лежали свежие гвоздики, оставленные кем-то из родственников погибших. Горожане, поджидавшие транспорт, старательно отводили взгляды от цветов – в их дом не постучалась беда и они не собирались омрачать свою жизнь переживаниями по поводу чужого горя.

Сергей прикурил сигарету и зашагал по тротуару, пытаясь понять, что его беспокоит. Через минуту сообразил – непривычна была лёгкость, с которой люди начали забывать отошедших в мир иной родственников, безвременно усопших друзей и коллег, современников, при жизни имевших ценность для общества. Иволгина воспитала страна, в которой старики помнили даже свою первую учительницу. Теперь он жил в реальности, где человек стирался из людской памяти сразу же после смерти.

«Может, так и надо. Жизнь не стоит на месте, и нельзя зацикливаться на прошлом, постоянно думать о тех, кого не вернёшь. Не случайно же природа наделила память способностью забывать негатив. Принято считать, что старики с годами страдают склерозом. А страдают ли? Да если б они в преклонном возрасте помнили обо всех своих утратах, то умом тронулись бы от таких воспоминаний. Вот и мне нужно как-то отвлечься от грустных мыслей. Поболтать с приятными в общении людьми, да под водочку и хорошую закуску – это то, что нужно для душевного равновесия. Благо, друзей у меня хватает, есть, кого пригласить в гости», – решил Сергей.

***

В субботу во второй половине дня Иволгин хлопотал у плиты – двух приятелей, обещавших нанести визит, нужно было чем-то угощать. Будучи дилетантом в кулинарном искусстве, он наскоро сварил килограмм пельменей и пожарил на сковороде картошку. Друзья обычно вносили свою посильную лепту в застолье, и Сергей искренне надеялся, что с их приходом ассортимент закусок на столе расширится, а в холодильнике к единственной бутылке водки добавится ещё хоть одна поллитровка. Жена предупредила, что придёт с работы поздно, поэтому осудить мужскую компанию за возможные излишества было некому.

Остыть угощение не успело – кто-то из прибывших гостей постучал по входной двери.

– Заходи, открыто! – крикнул из кухни Сергей.

Дверь распахнулась, и в прихожую неспешно с сопением протиснулся Мишка, тридцатилетний полноватый симпатичный парень. За медвежью степенность и основательность его за глаза прозвали Топтыгиным, а за страсть к накопительству и привычку доставать из кармана свои наличные и сладострастно их пересчитывать иногда называли Скруджем.

– Бывший научный работник, а звонок починить не можешь, – недовольно пробурчал гость.

Сергей промолчал. Звонок у входной двери он сам привёл в негодность, дабы не досаждали зачастившие в последнее время торговые агенты, цыгане и фанатичные сектанты. Теперь разного рода проходимцы, не подозревая, что провод обесточен, безрезультатно жали на кнопку звонка, после чего удалялись. Если же кто-то решался постучать, у хозяина появлялся повод силой выпроводить наглеца на лестничную площадку за грубое отношение к стальной двери.

Мишка разулся, определил снятую обувь в шкаф и вразвалочку прошествовал на кухню. Кот заинтересованно и брезгливо обнюхал его ноги, а Сергей ощутил в воздухе запашок несвежих носков, но тактично промолчал. С хитроватым, слегка занудным, но безобидным Мишкой он подружился больше десяти лет назад. Товарищ не раз выручал его деньгами, в любой момент мог прийти на помощь, и Сергей снисходительно относился к малозначительным недостаткам в характере и привычках друга.

– Привет, Серёга, а я не с пустыми руками, – гордо заявил Топтыгин, демонстрируя пакет с водкой, пивом и соком.

– Привет! – бодро ответил Сергей, прикидывая стоимость принесённых напитков. – Рублей на пятьсот затарился? Солидно… – добавил он в некотором замешательстве.

Иволгина смутила мысль о том, что Топтыгин имеет склонность с лихвой компенсировать свои траты. Если он покупал за двести рублей бутылку водки, то обязательно норовил употребить закуски как минимум на такую же сумму. Пельмени и картошка явно проигрывали по стоимости содержимому пакета, с которым пришёл гость.

– А где жена? – шёпотом поинтересовался Мишка.

– На работе, – тоже шёпотом ответил Сергей.

Татьяну Михаил почему-то побаивался, поэтому, услышав ответ, заметно повеселел.

Из прихожей донеслось нетерпеливое дробное постукивание костяшек пальцев по дверному полотну.

– Открыто! – громко и одновременно отреагировали друзья. И оба поспешили в прихожую.

– Здорово, старина! Сколько лет, сколько зим! – вошедший опустил на пол картонную коробку, из которой потянуло ароматом курицы-гриль, чувствительно хлопнул Сергея по плечу и крепко пожал руку Мишке.

– Я не опоздал? – осведомился Олег, демонстративно взглянув на свои наручные часы «Seiko», которые, по слухам, не снимал даже на ночь.

Иволгин снисходительно улыбнулся в ответ на риторический вопрос товарища. Ещё в студенческие годы Олег Круглов удивлял однокурсников своей пунктуальностью, поэтому крайне редко куда-нибудь опаздывал. Фирменные часы служили символом его социального статуса с той поры, когда он организовал и возглавил крупную строительную фирму с десятками подчинённых. Круглов выглядел солидно, в любом кругу держался независимо и уверенно, обладал завидной памятью и эрудицией. В одежде предпочитал деловой стиль и в гости явился в строгом деловом костюме, дополнив его галстуком «от Версаче».

Сергей ещё раз улыбнулся, наблюдая, как товарищ, сняв обувь, опасливо покосился на кота и спрятал свои туфли на верхней полочке шкафа в прихожей. Прошлой зимой Круглов завёз захворавшему Иволгину дефицитную мазь для суставов и опрометчиво оставил свои ботинки на коврике у двери. Сергей угостил товарища чаем с бергамотом, тот, в свою очередь, презентовал хозяину квартиры экзотическую сигару. Покидая гостеприимный дом, Круглов сунул свои ноги в ботинки и замер от нахлынувших на него неизведанных ранее ощущений. Оказалось, что Тимофей, проникшись к другу хозяина тёплыми чувствами, решил отметить его своим вниманием и использовал обувь вместо туалетного лотка. Неудивительно, что после того случая Олег, едва переступив порог чужой квартиры, первым делом позаботился о надёжном хранилище для туфель.