Айр'Калет

Он ничего не ответил. И я вернулся к теме, что зудела у меня в голове с самого утра, как заноза под ногтем.

– А ты слыхал… – начал я, словно с собой разговаривая. – что раньше орки держали в страхе весь мир? Были сильными, магию знали, армиями ходили. Страшные были времена, по легендам. Так вот… что с ними стало?

Спросил я как бы случайно. Но слова повисли в воздухе, как тени на стенах – легко, но тревожно. Я не ждал ответа. Обычно такие разговоры просто гаснут, или в молчании, или в насмешке. Но Лоринтар кивнул себе под нос и произнёс негромко:

– Хранили бы вы свои истории, знали бы.

Он замолчал. Я подумал, что на этом всё. Но спустя несколько мгновений, он продолжил. И голос его стал… другим. Тише, но весомее.

– Если говорить кратко, то орки действительно были сильны. Не просто дикие племена. Они шли ордами. Сметали всё. Их маги были жестоки, их вожди – безумны и умны. Мы долго сражались с ними. И в конце… мы сделали то, что было нужно. Мой народ поработил их. Это было более десяти тысяч лет назад. Мы изменили их… с помощью магии. Сломали. Переписали. Сделали их проще, тупее. Слабее. Они остались зверями. Их магия исчезла. Разум – притуплён. Сейчас они просто инстинкты. Просто животные с дубинами, что живут в грязи и кличут друг друга хрипами.

Я долго молчал. Дым в трубке почти угас, но я и не подумал его подновить. В голове крутились обрывки его слов. А именно, как он это сказал. Без гордости. Без сожаления. Просто… как о факте.

Я усмехнулся, с лёгкой иронией подбросив:

– Ну, если так, то выходит, тёмных эльфов стоит благодарить. Не презирать, как карликов из подземелий, а чествовать. Мир ведь обязан вам своей безопасностью?

Он не ответил. Не бросил колкости в ответ, не усмехнулся. Только чуть поторопил коня.

Я смотрел ему в спину и подумал, что, возможно, задел что-то. Что, быть может, это не гордость была в его словах, а… боль. Память. Или же вина. Кто знает, что чувствует народ, способный сотворить такое? И что чувствует тот, кто несёт за собой их прошлое?

Я затянулся снова, выдохнул в небо и откинулся назад. Мир, подумал я, полон теней. Но одни скрываются в лесах… а другие – в памяти.

Дорога к Бримуру всё тянулась. Временами она казалась живой, петляла, извивалась между холмами и зарослями, и не хотела пускать нас туда, куда мы направлялись. Утро сменялось полуднем, полдень – серыми сумерками.

Первые дни шли сквозь прибрежные холмы. Ландшафт был мягкий, почти уютный. Ветер тут был солёный, с привкусом моря, и пах мхом. Птицы кричали с обрывов, где гнездились, отчего мне казалось, что они бранят друг друга Мы с Лоринтаром почти не разговаривали. После того разговора об орках повисло какое-то молчание, которое не требовало извинений. Мы оба просто приняли его, как часть пути. Мне было даже… хорошо так. Я никогда не был разговорчивым. Люблю тишину. Она даёт место мыслям.

Потом холмы исчезли, земля стала плоской. Трава здесь росла рыжая, как выжженная. Воздух стал суше. Далеко, по обе стороны от тракта, стояли редкие искривлённые деревья. Мы встретили караван с торговцами. Лоринтар молча обогнал их, не пожелав даже обменяться вежливым кивком. Я поздоровался, из вежливости – старые привычки не умирают. Один из торговцев поглядел на Лоринтара с опаской, будто увидел призрака былой войны. Они быстро скрылись за нами, не желая с нами делить дорогу. И правильно сделали. Чем меньше знаешь нас – тем дольше живёшь.

На четвёртый день небо потемнело. Пыльная буря пришла с юга. Она не была злой, но и доброй не назовёшь. Ветер нёс песок и тонкий белый прах, от которого першило в горле. Мы натянули капюшоны, шли, пригнув головы. Я и Гаррик кашляли, бранились, плевались пылью. Лоринтар не проронил ни слова, только двигался вперёд. В тот вечер мы вошли в заброшенное святилище старого бога, имя которого стерлось с табличек. Плоские камни, обросшие мхом, и трещины, куда могла влезть рука. Там мы и заночевали. Я развёл небольшой костёр, он сидел поодаль, не приближаясь. Свет ему, похоже, не нравился, и всё время смотрел в темноту.

На следующий день тропа привела нас в старый перелесок. Лес был молодой, но густой. Деревья тянулись вверх, жадно хватая небо. Под ногами чавкала гниль. Дорога исчезла вовсе, и пришлось скакать в обход. Я не любил леса. В них всегда что-то прячется – и не всегда из плоти. Один раз я увидел, как между деревьями скользнула тень. Быстрая, слишком быстрая. Я схватился за меч, но Лоринтар остановил меня жестом. Просто кивнул: не надо. И мы проехали дальше. До сих пор не знаю, что это было. Иногда лучше не знать.

Наконец, ближе к шестому дню, пошли первые признаки приближения к Бримуру. Земля стала влажнее. Речки пробегали поперёк тропы. Камни были поросшие лишайником. Туман стелился низко, как одеяло. Далеко на горизонте виднелись башни. Я не сразу их заметил, принял за голые скалы. Но это были сторожевые посты. Сам форпост, как говорил мне один старый пьяница в таверне, будто врос в скалы – его стены сделаны не столько из камня, сколько из самой горы. Бримур не для красоты. Он не сияет башнями, не блещет шпилями. Он угрюм. Массивен. Безмолвен, как могила.

Я почувствовал, как спина у меня взмокла от напряжения. Мы приближались. Каждый шаг, каждый удар копыта о землю – всё ближе. Там нас ждали. Или смерть, или золото. Или что-то хуже. Я оглянулся на Лоринтара – он ехал с той же каменной невозмутимостью. А Гаррик улыбался, словно домой вернулся.

Мы приблизились к Бримуру ближе к вечеру, когда солнце уже начинало тонуть в закатной дымке, окрашивая всё вокруг в тусклое золото и ржавую медь, воздух здесь был плотный. Форпост действительно врос в гору, как старый струп, застывший на теле земли. Стены высились грубо, без излишеств, но с уверенностью, что выдержат любую осаду. Камни были серо-черные, местами с белыми прожилками. Где-то высоко, на одной из башен, трепыхался выцветший флаг, и даже он казался уставшим.

Перед главными воротами – массивными, окованными железом и с узорными шипами на створках – стояла стража. Их было четверо, закованные в сталь и кожу, лица скрыты под полумасками, на груди эмблема Бримура – стилизованный череп в лавровом венке. Один из них шагнул вперёд и вытянул руку, явно не желая нас пускать дальше.

– Назовитесь. Кто вы и зачем прибыли? – голос его был хриплый, и пахло от него псиной, пылью и железом.

Я уже собрался было ответить, но тут Лоринтар, ехавший чуть впереди, обнажил лицо, откинув капюшон. Это была ошибка. Или, быть может, намеренное действие. Один из стражников сразу положил руку на эфес меча. Второй – напряжённо переглянулся с третьим. Глаза у них сузились, а позы стали чуть более агрессивными. Воздух между нами ощутимо изменился, стал как перед грозой.

– Ты с ним, да? – глухо бросил один, глядя на меня, но кивнув в сторону Лоринтара.

Прежде чем я успел ответить, Гаррик, ехавший позади, пришпорил лошадь и выехал вперёд.

– Гаррик Флоу. – произнёс он, громко и чётко. – Глава городской стражи Глимура. Мы прибыли с вестями, которые касаются безопасности южных территорий. Требуется немедленная аудиенция с комендантом. А этот, – он кивнул на Лоринтара, – не представляет угрозы. Он с нами. Его можно не бояться.

Он усмехнулся, чтобы смягчить напряжение, но стражники не особо расслабились. Один из них, всё ещё с нахмуренным лицом, шагнул назад, пробурчал что-то и направился внутрь крепости. Остальные остались стоять. Бдительно. С напряжением в плечах, с глазами, что вечно ищут повод.

Мы остались ждать у ворот, где ветер гонял пыль по камням.

Я склонился в седле ближе к Лоринтару, что на удивление спокойно стоял. На его лице не дрогнул ни один мускул, даже взгляд не стал тяжелее, не стал злее. Он просто был. Такой же чужой, как и эти камни, и такой же древний. Я хмыкнул, выдувая кольцо дыма из трубки, и бросил:

– Не пойму, ты всегда такой душка при первом знакомстве, или только с людьми работаешь над образом? Им ещё повезло, что ты улыбаться не стал. Половина бы умерла на месте.

Никакой реакции. Ни полусмешка, ни усмешки, ни даже лёгкого вздоха. Он стоял неподвижно, как статуя, которую кто-то по ошибке приволок из зала предков.

– Ну да… – добавил я себе под нос. – именно это я и ожидал.

Время тянулось, как размоченная верёвка. Где-то наверху каркала ворона. Один из стражников начал что-то ковырять в щели между плитами копьём. Видимо, скучал. Гаррик, тем временем, перебирал в голове, судя по лицу, что именно стоит сказать коменданту. Я не мешал ему. У него были свои демоны, у меня – свои.

Минут через десять стражник вернулся. Подошёл к командиру, прошептал ему что-то, тот кивнул и повернулся к нам:

– Проезжайте. Комендант ждёт. Только без фокусов, ясно? – это было скорее в сторону Лоринтара, чем к нам.

Мы тронулись с места, и тяжёлые ворота скрипнули, открываясь медленно, словно впуская не гостей, а судьбу. Воздух за ними был ещё прохладней. Камни под копытами отдавали глухим эхом. Я посмотрел вверх, башни крепости поднимались к небу. В Бримуре не было места для надежды. Только долг. И что-то старое, забытое… что может проснуться, если к нему прикасаться слишком близко.

Мы въехали внутрь Бримура под приглушённый гул цепей и скрип железа – ворота за нашей спиной медленно смыкались, отсекая нас от равнин и вольного ветра. Здесь воздух был иным – сухим, пыльным, насыщенным запахом старого дерева, металла и масла. Шум шагов, голосов, звон оружия – всё это смешивалось в единый фон. Бримур жил, и жил сурово. Он был не просто форпостом, он был рыцарем войны, цепким узлом обороны в этих землях, стеной, что уже не раз останавливала натиск северных степей. Башни здесь не были декоративными – с каждой можно было держать оборону, их баллисты и арбалеты стояли заряженными. Каменные казармы тянулись вдоль внутренней стены. На плацу тренировались новобранцы, броня звенела, как злобный звонок, и тут не было криков или ругани – лишь чёткие команды и удары стали о дерево.

Но при всём своём угрюмом воинственном духе Бримур не был оторван от мира. У дальней стены виднелся рынок – небольшой, но живой, с палатками и лотками, где торговцы, прикатившие сюда на вьючных мулах, предлагали оружие, снадобья, шкуры, редкую провизию. Здесь же размещался трактир – не один, а два: один попроще, для пьяных солдат, другой чуть повыше – для офицеров, купцов и случайных искателей удачи вроде нас. Над входом того, что был поприличней, красовалась вывеска в виде щита с вырезанным на нём кубком – "Щит и чарка".

Дорога до конюшни пролегала мимо всего этого, и мы не плелись – двигались бодро, уверенно, особенно после недавней напряжённой сцены у ворот. Гаррик ехал чуть впереди, отдавая короткие, почти незаметные сигналы стражникам. Те узнавали его и кивали. Он был здесь своим, видно по взглядам – уважение, не любовь. Прошли мимо кованых дверей арсенала, из которых доносился грохот железа – оружейники трудились. Возле кузни чернели полосы гари, а один кузнец, весь в саже, снял перчатку и поприветствовал Гаррика кулаком к сердцу. Тут всё было по делу. Бримур – не место для поэзии.

Наконец мы добрались до конюшен – длинное здание с деревянными воротами, пахнущее навозом, соломой и потом. Лошади заржали при виде своих, копыта стучали в стойлах. Гаррик соскочил с седла первым, хлопнул своего коня по крупу и подозвал одного из конюхов. Я последовал за ним, потянув поводья, и, едва ступив на каменный пол, ощутил, как ноги заныли от долгой дороги. Путешествие вымотало. Лоринтар соскочил последним, и передал поводья молча. Лошадь у него, впрочем, послушная. Знала, кто её хозяин.

Гаррик отряхнул перчатки, подошёл ко мне и протянул руку. Я пожал её, крепко. Его взгляд был усталым, но в нём всё ещё плескалось что-то живое.

– Буду честен, – сказал он. – с тобой в дороге было… не скучно. И уж точно надёжно. Если судьба будет благосклонна – как-нибудь ещё выпьем. С хорошей кружкой, без теней за спиной.

– Договорились. – кивнул я. – Но ты платишь.

– Только если ты снова проиграешь в кости. – усмехнулся он, развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь. Гаррик всегда был человеком прямого пути.

Я проводил его взглядом, затем разминаю шею, ощущая хруст позвонков. Вздохнул и повернулся к Лоринтару.

– Знаешь, я думаю, нам стоит по-человечески отдохнуть. Найти еду, набить сумки, может, даже поесть чего-то, что не пахнет прошлогодним гоблином. А то и помыться.

Лоринтар чуть кивнул, без пафоса, спокойно.

– Разумное предложение.

– Вот это я понимаю. – хмыкнул я, направляясь к выходу из конюшни. – Идём.

Он двинулся следом, размеренным шагом, а я чувствовал, как с каждым шагом стены Бримура становятся не такими чужими. Хоть на время, но тут было безопасно.

Дорога до «Щита и Чарки» куда проще. В отличие от хаотичных улиц Глимура, здесь, в Бримуре, всё строилось с умыслом, с расчётом на оборону, а не на красоту или роскошь. Мы с Лоринтаром двигались по мощённой улице, по обеим сторонам которой возвышались грубые, практичные здания – большинство каменные, с узкими окнами и крепкими деревянными ставнями. Тут и кузница, и казарма, и склады – всё, что нужно гарнизону, готовому в любой момент выдержать осаду. Лишь изредка попадались лавки с товарами: сапожник, мастер по коже, скудный прилавок с засушенными травами. Люди здесь были угрюмые и сдержанные. Несколько детей затаив дыхание глядели на Лоринтара из-за угла – скорее с любопытством, чем страхом, хотя трудно было понять. Они исчезли, как только их мать выкрикнула что-то резко, подзывая обратно.

Я знал, куда идти, ноги сами вели. Улица свернула, и между двумя башнями открылся маленький дворик, где у стены, словно вжавшись в неё, стояло здание с выцветшей вывеской – щит, на который кто-то когда-то пририсовал кружку. «Щит и Чарка». Дом прочный, из серого камня. Я улыбнулся. Это место пахло памятью.

Мы вошли. Внутри было тихо, глухо, как в библиотеке. Лишь четверо человек сидели поодиночке, кто с миской, кто с кружкой, кто просто устало уставился в стол. Воздух напоминал подогретый мёд с примесью сажи и жареного лука. Лоринтар не проронил ни слова, просто пошёл за мной, ступая бесшумно. Мы прошли мимо столов – кто-то поднял на нас взгляд, но тут же отвёл глаза, заметив тёмного эльфа. Я не спешил – пусть видят, что он со мной, и пусть привыкают.

У стойки стоял мужчина, крепкий, с чуть ссутуленной спиной. Он был ко мне спиной, ковырялся в каких-то бумагах или, может, подгонял по списку, чего не хватает в погребе. Я прищурился, подавляя улыбку, и с тем самым тоном, которым всегда здесь говорил, бросил:

– Что, почтенный трактирщик! Говорят, тут кормят так, что даже крысы записываются в очередь! Мы пришли проверить.

Он обернулся – резким, почти обиженным движением, как всегда. А потом его лицо осветилось – не лицемерной радостью, не дежурной улыбкой, а искренним теплом, которое можно встретить лишь у того, кто действительно рад видеть тебя живым.

– Калдрин?! Ну чтоб тебя! – он рассмеялся, отложил всё, чем занимался, и шагнул вперёд, широко разведя руки. – Живой! А я уж думал, кто тебя наконец-то утащил в болота и сожрал вместе с конём. Где ты пропадал, бродяга?

– Да всё там же. – ответил я, улыбаясь. – Скитаюсь. Работаю. На всяких… персон. То с мечом, то без, как сложится. Ты же знаешь меня.

Я сделал шаг вбок, давая Лоринтару выйти из тени.

– Вот, кстати, мой наниматель. Лоринтар. – представив тёмного, я тут же представил хозяина трактира. – А это Далвен.

Мог бы покривиться. Мог бы спросить, почему у меня вдруг тёмные спутники. Но не он. Он просто глянул, кивнул, улыбнулся – и сказал с тем же тоном, каким, бывало, отгонял моих недоброжелателей в молодости:

– Друг Калдрина – мой друг. Рад видеть. Добро пожаловать в «Щит и Чарку».

Лоринтар вежливо, но сдержанно кивнул.

– Взаимно.

Я хлопнул ладонью по стойке.

– Две комнаты и хороший ужин. Мы в дороге были долго. Спина просит постель, а желудок – горячего.

– Есть пару лишних комнат на втором. – Далвен нырнул за прилавок, громыхая чем-то деревянным. – А ужин… хм, ужин через час. Сегодня на кухне не я, так что, может, будет съедобно.

Он вынырнул, протянув два ключа – тяжёлые, с выгравированными цифрами.

– Располагайтесь, друзья. А я пока делами займусь. Рад тебя видеть, Кал. Правда.

И, не дожидаясь ответа, уже торопливо удалился куда-то вглубь кухни.

Лоринтар, наблюдая, проводил его взглядом и тихо заметил:

– Этот человек заметно живее других.

Я усмехнулся.

–Это в его стиле. Но в основном – он мне рад. Когда мы с ним встретились в первый раз, я спас его таверну от шайки отморозков. С тех пор он стал… чуть человечнее. Хотя сам по себе он не так уж отличается от остальных.

Подхватив ключи, я повернулся к лестнице.

– Пошли. Твоя – направо от лестницы, моя – налево. Через час ужинаем, как условились.

– Согласен. – коротко ответил Лоринтар.

Мы разошлись по своим комнатам. Я толкнул дверь, вошёл в тёплую, скромную комнату, пахнущую древесиной и сном, и позволил себе выдохнуть впервые за целый день.

Комната оказалась на удивление приятной. Пол – отполированные доски, скрипят не от старости, а от честной работы плотника. Окно широкое, с толстыми ставнями, но через приоткрытую щель видно, как медленно сгущаются сумерки над каменными зубьями стены. У стены аккуратный шкаф, кровать добротная, с высоким изголовьем. На стенах – несколько простых, но изящных гобеленов: охотничьи сцены, мечи, щиты, гербы. Всё говорит о том, что заведение уважает себя и своих гостей. Ни роскоши, ни нищеты – золотая середина, в которой приятно выдохнуть.

Я сбрасываю с себя всё, начиная с потной кожаной брони, затем оружие – меч, кинжал, наплеч, всё летит в угол. Тело ноет, спина просит покоя, и я с удовольствием растягиваюсь на кровати, позволяя её скрипу стать частью этой минуты тишины. Закрыв глаза, я позволил мыслям увести меня вперёд. Впереди путь. И если до Бримура добрались без особых хлопот, то следующий пункт – совсем иная история. Я знаю в нём пару душ – старых знакомых, если можно так сказать. Пара тёмных, таких как Лоринтар, но даже им не улыбается тамошняя стража. Люди недоверчивы, в том городе особенно. Ненависть к тёмным у них под кожей живёт, как старая болезнь, что вспыхивает от одного взгляда.

Провести Лоринтара через такой улей будет задачей. Можно было бы обойти… но это значит искать корабль, а не факт, что найдётся судно, способное переправить нас безопасно. Капитаны нынче или жадные, или мертвые. И даже если и найдётся путь – месяц в дороге по диким тропам, среди болот и холмов, где не знаешь, кто вынырнет из чащи. Нет. Лучше прямо. Но осторожно.

Так и прошёл этот час. Я только начал одеваться, как желудок напомнил, что пуст. Спустился вниз, в общий зал, где огонь камина плясал в полусумраке. Воздух был тёплый, пахнул жареным мясом и свежим хлебом. Людей стало чуть больше, но всё ещё спокойно. И вот он – Лоринтар, у прилавка. Без брони, в тёмной рубахе, как и я – обессилевший, но всё такой же прямой и хладнокровный. Рядом с ним – один из посетителей, не сильно пьян, но с глазами, в которых плещется злоба. Он орал на весь зал, что «таким тут не рады», пуская слюну в каждое слово.

Я тяжело вздохнул. Ну конечно. Вечер не будет полным без пары идиотов, решивших, что весь мир им должен подчиняться. Уже хотел подойти, как вдруг откуда-то сбоку раздался знакомый голос – крепкий, властный, со скрипотой.

– Проваливай, пока сам тебя не вышвырнул! – рявкнул Далвен, выходя из-за кухни с тряпкой в руке, будто собирался этой тряпкой задушить бедолагу. – Вон отсюда! И чтоб ноги твоей не было, понял?

Мужик побледнел, зашатался и, бросив пару проклятий под нос, вывалился за дверь. Я лишь усмехнулся. Вот уж кто не изменился. Далвен, как всегда, знает, когда надо вмешаться.

Далвен заметил меня, как только я приблизился к стойке, и, отмахнувшись от пьяного типа с выражением «да чтоб тебя», махнул мне с кухни:

– Ещё чуть-чуть, Калдрин! Всё будет с дымком, как ты любишь!

И скрылся за занавеской, откуда повалил лёгкий пар варева, обволакивая таверну ароматом тушёного мяса и специй.

Я подошёл к Лоринтару. Он стоял ровно, с достоинством, вообще не обратил внимания на выходку подвыпившего. Мы вместе направились к ближайшему свободному столику, у окна. Я плюхнулся на скамью, с удовольствием вытянул ноги и с усмешкой покачал головой:

– Начало отдыха не задалось, как видишь.

– Я привык. – отозвался Лоринтар с привычной своей сдержанностью, опускаясь напротив.

Я не стал задерживаться на этой теме. Всё равно ни к чему. Вместо этого, опершись локтем о стол и чуть наклонившись вперёд, перешёл к делу:

– Ты как-то упоминал, что не мы одни направляемся в путь. Говорил про других наёмников. Так когда нам их ждать?

Лоринтар коротко взглянул на меня, всё так же невозмутимо:

– Они ждут в Вертоне.

Я чуть приподнял бровь.

– Вертон, значит… Недавно о нём думал. У меня как раз там несколько дел, которые хотелось бы решить.

Он кивнул, ничего не добавляя. Типичный Лоринтар. Вытяни из него подробности – та ещё задача. Поэтому я спросил прямо:

– Кто они такие?

– Несколько магов и один дварф. Ничего особенного. – ответил он просто.

Я даже откинулся назад и рассмеялся.

– Несколько магов и дварф, говоришь? Позволь поинтересоваться, зачем тебе такая разношёрстная компания? И… хм… не хочу показаться жадным, но ты уверен, что у тебя хватит золота на всех? Маги – удовольствие не из дешёвых. А если платить им вперёд, да ещё такой группой, можно остаться без пояса.

Он не улыбнулся. Никогда не улыбается. Просто ответил:

– На счёт золота можешь не беспокоиться. Хватит на всех.

Я фыркнул.

– Ну-ну. Если ты так уверен… А на кой леший тебе вообще столько бойцов? Мы же не королевский обоз ведём, не армию сопровождаем.

– Проход Лорена. – спокойно произнёс он.

– Лорен… – повторил я задумчиво и понизил голос. – Мрачное место. Честное слово, я бы туда и с караваном в сто голов без надобности не сунулся. Несколько групп пытались его заселить. Колонизаторы, фермеры, даже храмовники… Ага. Только теперь там лишь ветер по старым костям гуляет.

Я помолчал немного, барабаня пальцами по деревянной столешнице. Вот тебе и Лоринтар. Не любит много слов, но когда что-то говорит – лучше бы не говорил вовсе. Проход Лорена… Надо будет всё хорошенько обдумать.

Через несколько минут, наполненных тишиной и редкими звуками таверны, скрипами стульев, приглушёнными голосами и звоном посуды, Далвен вернулся с подносом в обеих руках. Перед нами аккуратно были расставлены два глубоких блюда, от которых тут же потянуло теплом и ароматом свежего хлеба, тушёной говядины и пряностей. Запах был настолько богатым, что у меня моментально заурчало в животе, и я, не скрывая удовольствия, заулыбался. Лоринтар, как обычно, никак не отреагировал, просто взял ложку и начал есть с той же сосредоточенностью, с какой мог бы разбирать сложный заклинательный узор.

Я же, подвинув к себе миску, с жадностью втянул носом аромат и с удовольствием зачерпнул первую ложку.

– Вот это другое дело. – пробормотал я с набитым ртом. – Хоть что-то в этом дне радует.

Далвен кивнул, удовлетворённо поглядывая на нас, и ушёл обратно, но не прошло и пары минут, как он снова появился. Теперь в руках у него была бутылка тёмного стекла, обёрнутая в тонкую холщовую тряпицу, и три кружки. Он шлёпнул всё это прямо на стол.

– А вот это, – сказал он с хитрым прищуром. – подарок. В честь встречи.

– Давненько я в рот ничего, кроме воды, не брал. – хмыкнул я и весело потёр руки, глядя, как он с достоинством откупоривает бутыль. Пробка вылетела с характерным хлопком, и в воздухе повис терпкий, сладковатый аромат. Настоящее вино. Не разбавленное пойло, не хмельной уксус, а вино, хранившееся где-то в подвале, среди паутины и пыли, ожидая особого случая.

– Хорошая выдержка, – прокомментировал Далвен, разливая по кружкам. – Старый знакомый подогнал. И вот – делюсь.

Он сел рядом, отставив поднос и шумно выдохнул. Мы все трое подняли кружки, и я сделал большой глоток. Обжигающее, терпкое, но мягкое. Прекрасная штука. Я даже чуть прикрыл глаза.

Мы так и просидели, втроём, какое-то время. Смеялись, вспоминали старые задания, перескакивали с темы на тему, пока вино не растеклось по жилам, как тёплая река. Лоринтар, хоть и был сдержанным, но улыбнулся пару раз, видимо, от наших историй. Это, кажется, по его меркам означало почти пляску на столе.

Я поставил кружку на стол, посмотрел на Далвена и, немного поколебавшись, всё же спросил:

– А что тут нового в Бримуре происходит? Что я упустил, пока шатался по богом забытым болотам?

Далвен нахмурился. Потёр подбородок, взгляд его стал тяжёлым.

– Помнишь наёмника, с которым ты работал пару лет назад? Звали его… Элврик.

Я кивнул. Конечно помню. Такой тип не забывается: широкий, рыжий как кирпич, и с характером, словно его выковали вместе с топором.