Энергормы. 3 том. «Город мёртвых тел»

Он закрыл глаза. Представил себе маршрут добычи тонитруума. Представил, как камень светится в руках, как электричество пробегает по инструменту. Представил, как кто-то делает шаг назад, подносит кристалл к затылку девушки.

«Я найду тебя», – подумал он. – «И ты расскажешь правду. Либо сам. Либо через боль».

Володя наблюдал за происходящим со своего места. Он тоже не доверял. Ни Евгению. Ни своим. Ни себе.

«Если он действительно поможет Милане, то пусть идёт. Если нет… тогда пусть это станет его последней вылазкой».

Третий рейдер вошёл в помещение с видом человека, которому не нужно ни чьё разрешение и ничья благосклонность. Он был словно крепость на двух ногах – плотный, широкоплечий, с лицом, изрезанным шрамами, будто он провёл полжизни в постоянных стычках. Его рюкзак был набит не припасами, а лентой для тяжёлого пулемёта, который он держал так, как другие носят зонт в дождливый день.

Евгений, сидевший чуть в стороне, следил за новым гостем с привычной осторожностью. В голове мелькали мысли: "Это точно не он покалечил Милану. Ему бы хватило одного удара кулака, чтобы сломать её пополам. Но не исключено, что он был вторым… Нет, погоди. На него комплекта с изоляцией не налезет. Ни один из трёх."

Рейдер буркнул басом:

– Жрать.

Слово повисло в воздухе, как команда, отданная взводу. Женщины, которые до этого сидели тихо, вдруг ожили. Они двигались почти механически, будто знали, что пока этот верзила не получит еду, никто другой не посмеет даже притронуться к кастрюле. Остальные двое мужчин, уже усевшиеся за стол, лишь кивнули друг другу – видимо, это был обычный порядок вещей.

Все три семьи собрались вокруг длинного деревянного стола, сколоченного из старых ящиков. Баланда, сваренная из кореньев и остатков мяса неизвестного происхождения, источала запах выживания – горький, немного прогорклый, но живительный. Лера сидела рядом с Димой, сжав колени в объятия, и смотрела на людей, как будто пыталась понять, почему они могут есть, когда вокруг всё ещё полно страха.

Дима прошептал:

– Лера, терпи. Ты же знаешь правила. Мы едим последними.

Евгений, услышав это, хмыкнул, глянув на Александра:

– Ребят, раз все едят, может, и мы перекусим?

Александр усмехнулся:

– Это можно…

Он расстегнул рюкзак и достал аккуратные упаковки сухпайков. Систематично, как и положено бывшему военному, он разложил их перед собой. Евгений мимикой показал ему, что детям тоже стоит дать поесть. Александр вздохнул, но без лишних слов добавил ещё два комплекта и протянул их Диме.

– Ешьте. Набирайтесь сил. Через три-четыре дня мы выдвигаемся.

Дима вопросительно посмотрел на него:

– Куда вы пойдёте?

Александр кивнул на Евгения, давая понять, что говорить будет он. Евгений между тем продолжал жевать сухарь, не спеша, как будто хотел прочувствовать каждый кусок.

– Мы планируем дойти до ратуши. До её руин. Там, возможно, найдём информацию об организациях, работавших здесь. Нас интересует одна контора.

Евгений бросил взгляд на сталкеров, сидящих в дальнем конце стола. Те делали вид, что заняты своими мисками, но внимательно слушали каждое слово.

– В общем, узнаем местоположение этой конторы, и, скорее всего, там будет наш объект.

Дима нахмурился:

– Смутно понимаю… А что потом?

Евгений пожал плечами, допил воду из фляги и сказал просто:

– Потом домой.

Михаил, сидящий напротив, рассмеялся коротко и сухо:

– Чёрт… даже не верится, что мы так близки к цели. Столько километров прошли пешком. Столько всего повидали…

Он замолчал, задумчиво посмотрел на облупленный потолок.

– Осталось только найти и изловить того поганца… и обратно домой.

Но радость от мысли о возвращении быстро сменилась унынием:

– Только вот придётся снова идти пешком. Как всегда.

Лера молчала, слушая разговор взрослых, не в силах понять весь смысл слов, но чувствуя, как меняется атмосфера. Дима держал свою порцию в руках, но не ел. Он думал о чём-то далёком. Возможно, о Вале. Возможно, о том, что если бы тогда он выбрал не «ту карту», она была бы сейчас здесь, рядом, и тоже ела бы.

Рейдеры, собравшись вокруг своеобразного стола из ящиков, принялись за игру. Карты перескакивали из рук в руки, как живые существа, а ставки становились всё жестче: патроны, сушеное мясо, кусочки брони – всё это скапливалось в центре, словно трофеи после боя.

Но вскоре один из игроков, невысокий, с глуповатым лицом и мутными глазами – назовём его просто – Тупой – начал проигрывать. И не просто проигрывать, а систематически, как будто судьба решила проверить его на прочность. Он начинал нервничать, терять контроль. Ставки стали странными.

– Дозор! – бросил он, глядя на крупного противника.

– Бери.

– Нет, давай ещё… право переспать с моей женщиной.

Бугай – тот самый двухметровый верзила с пулемётом, только хмыкнул, не отрывая взгляда от карт:

– Зачем мне твоя мелюзга? Если нечего ставить – всё. Проиграл.

Тупой закопошился:

– Не, ты погоди… давай на желание.

Бугай прищурился. В комнате повисло напряжение.

– А давай. Только не какое-нибудь ребячество, а серьёзно.

Игра продолжилась. Тупой снова проиграл.

– Всё, – сказал бугай, откладывая карты. – Надоело. Будешь исполнять моё желание.

Тупой выскочил со стула, злобно ударив кулаком по столу:

– Блин! Давай ещё раз! Дай шанс!

Третий, более тихий и невзрачный, тот, что хромает, откинулся на спинку стула. Он уже проиграл всего лишь «ночь в дозоре». По сравнению с остальными – почти подарок.

Тупой бесился. Переворачивал коробки, пинал стены, трубу. В этот момент даже дети на кровати замерли, потому что знали одно: бить трубы нельзя. Это было правило, данное Володей, и нарушать его – значит вызвать беду.

Дядя Володя не выдержал. Его голос прорезал воздух, как выстрел:

– А ну тихо! Беду на нас наслать хотите?! Сколько можно говорить – трубы не бить и не трогать!

Все замерли. Как по команде.

– Ложитесь спать, – добавил он, глядя на них с высоты своего деревянного импровизированного помоста из двух сложенных друг на друга складского паллетов.

Он спустился вниз, открыл единственный шкаф в комнате, достал что-то – никто не успел рассмотреть – и потух свет. Остался лишь мерцающий, чуть пульсирующий свет тонитруума у входа и слабое пламя горелки.

Бугай, укладываясь на дощатый настил, буркнул:

– Утром с тебя желание.

Тупой огрызнулся:

– Ты придумай ещё. Если до обеда не придумаешь – фиг тебе, а не желание.

Бугай поднял голову:

– Чё вякнул?

Володя, уже укладываясь на единственную кровать, повысил голос:

– Молчать! Ещё слово – и пойдёте за дверь дежурить вместо малышни.

Эту сцену молча наблюдали Евгений и его группа. Александр, лёжа на полу, шепнул:

– Что-то я им не доверяю. На поверхности, кажется, было спокойней. Предсказуемо, что ли.

Михаил кивнул:

– Верно подметил. Давайте дежурить как обычно.

Все согласились. Даже Лера кивнула, хотя ей, конечно же, никто бы не доверил дежурство. Она лежала рядом с Димой, свернувшись клубочком, и дышала тихо, как мышь.

Евгений молчал, следя за каждым движением, каждым взглядом. Он уже составлял в голове список тех, кто мог быть опасен. Особенно Тупой. Или, может, третий – тот самый невзрачный?

Александр первым занял пост у входа. Он сел так, чтобы видеть и людей, и дверь, и слабое сияние тонитруума. Он достал из потайного кармана армейский нож и положил рядом так, чтобы его не было видно. Он был готов.

Дима, укладываясь, думал. Мысли были о Вале.

"Без неё атмосфера поменялась. Сегодня, хоть и дядя Володя и не спросил "где эта заноза", как он её обычно называл, но он всё понял. Понял, что мы попали в беду, а люди со мной – это мои спасители."

Он перевёл взгляд на потолок, где капли конденсата стекались в капли и падали с тихим "кап".

"Валя придавала этому месту какое-то дружелюбие. Она постоянно нахваливала Тупого, от этого он расплывался как масло на сковородке. Над Бугаем подшучивала по-доброму. Тот пыхтел, краснел, но похоже ему было приятно. А вот Хромого она недолюбливала. Он действительно какой-то… мутный. Его взгляд – пустой, без души."

Он закрыл глаза.

"Без Вали стало холодно и грустно."

Скоро он уснул. Но сны его были полны тенями, криками, и одним вопросом, который всплывал снова и снова:

"Почему я не остановил её?"

Утро началось не с рассветом – его в этом подземелье его давно уже не существовало. Дима открыл глаза, и всё вокруг оставалось таким же мрачным, каким он его запомнил перед сном: серые стены, мерцающий свет тонитруума, холодный пол под головой. Только голос Тимы, пронзительный и напуганный, разорвал эту тишину:

– Дядя Володя! Тут чужаки!

Володя подскочил так, будто его ударили током. Его движения были механическими, но точными – за годы выживания в постоянной опасности он научился просыпаться не просто быстро, а сразу готовым к бою.

– Подъём, лежебоки! У нас непрошенные гости! – рявкнул он, и даже самые упрямые из рейдеров моментально сбросили остатки сна.

Пока остальные ещё барахтались, пытаясь натянуть ботинки, Володя уже был у двери. Через несколько секунд он вернулся. Белый как снег – если бы не его чёрная кожа, можно было бы подумать, что он видел призрака.

– Это не люди… это монстры, – прохрипел он, задыхаясь от ужаса. – Подъём! Женщины к двери!

Он указал на потайной ход – единственную надежду на спасение для тех, кто не мог сражаться.

– Все к оружию! – закричал он, уже обращаясь ко всем.

За дверью раздался скрежет металла и когтей по стали. Злобный рык, глубокий, животный, покатился по коридорам подземелья, эхом возвращаясь обратно, словно само здание тоже боялось того, что находилось за стенами.

– Вы – тоже! – рявкнул Володя, обращаясь к Диме и его гостям.

Но взрослые уже вскочили, хотя и не знали, чем могут помочь. Им не нужно было объяснять – они понимали: если монстры здесь, то это не просто вторжение. Это конец, если их не остановить.

– Держите баррикаду! – крикнул Володя, толкая Евгения и Александра к двери.

Рейдеры, вооружённые, заняли позиции, готовясь стрелять, если монстры начнут прорываться.

– А оружие? – спросил Михаил, чувствуя беспомощность.

– Некогда, оно далеко. В хранилище, – ответил Володя, и этим всё было сказано.

В темноте у баррикады стояли двое мальчишек, которые встречали группу. Они кряхтели, упирались ногами в пол, старались держать ворота. Но силы были явно не равны. Каждый удар монстра раскачивал створки, каждый толчок приближал неизбежное. Листы металла, приколоченные наспех, начинали отлетать, обнажая дерево, которое не выдержит долго.

Евгений первым заметил, что ребята вот-вот сдадут. Он без лишних слов встал на место самого слабого, уперевшись плечом в край ворот. Сила монстра была невероятной. То и дело тварь просовывала лапу в щель между створками, пытаясь зацепить, ранить, вытащить кого-нибудь наружу.

– Знакомая лапа, – пробормотал Евгений, осматривая конечность сквозь щель.

Он рискнул заглянуть наружу. За воротами, в клубах пара и тьмы, маячили три фигуры. Один энергорм, самый смелый, бросался в атаку. Второй ходил кругами, будто ждал своей очереди. Третий сидел в тени и наблюдал. Хищник, главарь.

– Едрёна вошь… их трое. И это тот же монстр, что напал на нас ночью, – выдохнул Евгений.

Александр недоверчиво нахмурился:

– Не может быть. Что, прямо так нас и выследили?

Михаил только молча показал рукой «тихо», и Евгений замолчал. Он знал этот сигнал. Значит, нельзя паниковать. Нужно держаться. Нужно думать.

Но внутри он понимал одну вещь: победив первого монстра, они так просто не отделаются. Эти твари пришли за ними. И не уйдут ни с чем.

Здоровяк с пулемётом, не теряя времени, подошёл к створке ворот и прильнул к щели. Монстр мелькнул на мгновение – как тень за стеклом, полная уверенность в своём превосходстве. Но этого мига хватило.

– Прижались! – рявкнул бугай, и в следующую секунду его палец нажал на спусковой крючок.

Пулемёт взревел, разрывая тишину ураганом свинца. Очередь вырвала из темноты плоть, обдав внутреннее пространство вспышкой крови и осколками плоти. Монстр взвизгнул – звериным, болезненным криком, будто ему оторвали часть души. Он отступил, но только на миг.

Ответ был жестоким.

Серия шипов, словно стрелы из невидимого лука, вонзилась в деревянную баррикаду. Гвозди вылетали, проволока рвалась, древесина трещала под напором. Евгений инстинктивно прижался к самой толстой доске – ему повезло. А вот здоровяку судьба была менее благосклонна.

Два шипа пробили защиту и впились в плечо и грудь с левой стороны. Бугай застонал:

– А-ах!

Он пошатнулся, попытался удержать пулемёт, но левая рука перестала слушаться. Ствол опустился, как надломленная ветвь, без силы и цели.

Михаил и Александр моментально пригнулись, инстинкт выживания перевешивал страх. Они знали: если монстр прорвётся, то будет конец.

Тупой, в панике, вскинул помповое ружьё:

– Ах ты, скотина! – закричал он, и начал стрелять, не целясь, хаотично.

Каждый выстрел выбивал новые дыры в баррикаде, оставляя больше слабых мест, чем принося пользу.

– Не стрелять! Ты идиот! Зачем портишь ворота?! – взревел Володя, бросаясь к нему.

Но было поздно.

Монстр, воспользовавшись беспорядком, ударил всей массой в ворота. Дерево треснуло, как сухая ветка под ногой. Щели расширились, доски сломались, и в образовавшемся проёме показалась морда существа – длинная, покрытая чешуйками, с клыками, острыми как кинжалы.

Он схватил Евгения за правую руку.

Евгений закричал, пытаясь вырваться. Он бил свободной рукой, колотил кулаком, но это было всё равно что бить по скале. Монстр держал крепко, дёргал на себя, как собака, уцепившаяся за тряпку, чтобы разорвать её на части.

Александр, не раздумывая метнулся вперёд. Армейский нож в его руках блеснул в свете тонитруума. Он вонзил его прямо в нос монстра.

Тварь завыла, отдернула голову, выпустив руку Евгения. Тот упал на спину, дыша часто, глаза расширены от боли и ужаса.

Но это был лишь первый акт апокалипсиса.

Второй монстр, наблюдавший до этого со стороны, набрал разбег. Его передние лапы врезались в уже надломленные ворота, будто он знал, что стоит лишь добавить давления – и защита рухнет окончательно.

И она рухнула.

С громким треском, словно старое дерево, которое наконец решило сдаться, ворота распахнулись. Люди оказались на открытой площадке, как на ладони. Никакой защиты. Только страх и оружие.

Третий монстр, самый крупный, остался в тени. Он лишь приподнялся на своём месте, обозначив новый акт борьбы. Завершающий акт. Но, он не спешил. Он всё наблюдал. Ждал, когда другие выполнят грязную работу. А он, как вожак стаи, удостоен только пожирать добычу.

– Чего замерли? Огонь! – рявкнул Володя, срывая голос.

С грохотом и визгом разорвав тишину, оружие заговорило смертью.

Рейдеры начали стрелять. Хромой, с автоматом, из которого, казалось, отсутствовала половина деталей, стрелял длинными очередями, будто не знал, что можно стрелять иначе. Его ствол дрожал в руках, но пули летели – в темноту, в монстров, в страх.

Тупой стрелял вслепую – от бедра, не целясь. Его глаза были расширены, зрачки дрожали. В них не просто ужас – в них безумие. Он бил по воротам, по стенам, по полу, по воздуху. Один выстрел едва не снёс голову здоровяку.

– Куда палишь идиот? – Проревел он басом.

А в это время Володя, не теряя времени, вытащил из ящика РПГ-7. Только одна ракета. Только один шанс.

– Не мешайте! – проревел он, наводя прицел.

Евгений лежал на полу, чувствуя, как каждый мускул дрожит от напряжения. Монстр, тот самый, что схватил его за руку, вновь метнулся вперёд. На этот раз – на шею. Его пасть раскрылась, обдавая лицо Евгения смрадным дыханием. Зубы, острые как кинжалы, целили в горло.

Евгений инстинктивно закрыл лицо руками. Кости хрустнули под сжавшимися челюстями. Боль пронзила, как удар током. Он закричал, но звук заглушил рёв монстра.

Другой монстр, тот, что первым прорвал баррикаду, вернулся. С его морды стекала тёмная кровь, но он не останавливался. Его оскал был особенно злым. Он шёл именно за Александром – за тем, кто вонзил нож в его нос.

Александр отступал, но не терял контроля. Он держал позицию, готовясь к прыжку. Он знал: один неверный шаг – и он мёртв.

Когда монстр всё же прыгнул, Михаил, не раздумывая, врезал ему всей массой. Сильный, точный пинок в бок. Тварь промахнулась, но не упала. Она лишь слегка отклонилась. Промахнулась зубами, но взамен вспорола лапой грудь Александра. Он отлетел в темноту, ударившись о стену.

И в этот самый момент раздался грохот выстрела.

РПГ-7 заговорил.

Ракета вылетела, оставляя за собой огненный след. Взорвалась она с грохотом, который будто разорвал само пространство. Кумулятивная струя, раскалённая до тысяч градусов, прошила плоть монстра, врезалась в стену рядом с вожаком стаи, срикошетила и скрылась во тьме, оставляя после себя лишь обугленный след.

Евгений всё ещё был в пасти. Монстр завизжал – не от боли, а от чего-то другого. От паники. От неспособности разжать челюсти. Что-то не давало ему этого сделать – браслет на руке Евгения. Старинный аркан, покрытый узорами, будто жил своей волей.

Монстр метнулся, дергаясь, как рыба на крючке, с Евгением в зубах. Он бил его о стены, о пол, о всё, что попадалось. Но челюсти не разжимались.

Александр, всё ещё лёжа, увидел это. Он вскочил, перекатился к здоровяку, вырвал у него пулемёт из ослабевшей руки и, не думая, нажал на спусковой крючок.

Очередь вырвалась с грохотом. Металлический визг, запах горелого мяса, чешуйки медного цвета полетели во все стороны. Кровь, плоть, кости – всё смешалось в мясной фарш под натиском пулемёта.

– А-а! Сдохни! – выкрикнул Александр, пока ствол не раскалился до красна.

И только тогда монстр обмяк. Упал. Мёртв. И в мгновение ока его тело высохло, превратившись в мумию – будто сама смерть высосала из него остатки жизни.

Всё стихло.

Тишина, прерываемая лишь хрипом раненых, каплями крови по полу и дыханием уцелевших.

Михаил, прижимая руку к боку, посмотрел в тень. Третий монстр – вожак – встал. Он не спешил. Он даже не оглянулся. Просто ушёл. Тихо. Невидимо. Как будто его и не было.

– Похоже, мы с тобой ещё увидимся, – прошептал Михаил, обращаясь в пустоту. – Не так ли?

Александр подошёл к Евгению. Монстр так и не разжал челюсти. Его тело уже не дышало, но зубы по-прежнему впивались в руку.

Язык существа вывалился вперёд, как в последней попытке вытолкнуть из пасти то, что заставило её сжаться. То, что победило даже монстра.

Александр посмотрел на браслет.

– Что ты за штука? – прошептал он.

Евгений не ответил. Он только смотрел в потолок, дыша с трудом. Живой. Но не целый.

Где-то далеко, в темноте, начало светлеть. Не солнце. Не рассвет. Просто конец одной ночи. И начало другой.

– Раненные – внутрь! Остальные, кто на ногах, помогают восстанавливать ворота! – скомандовал Володя, голос его резал воздух, как нож по стеклу.

Евгений, Александр и здоровяк-бугай, всё ещё держась за окровавленное плечо, вошли в убежище. Пыль, запах крови и пота, крики детей и глухие удары молотка о железо – всё это стало фоном для их измотанных тел и разумов.

Володя указал на Тупого:

– Ты с малышнёй. Тащите из ближайших завалов всё: железные листы, проволоку, железные прутья.

Тупой возмутился:

– Почему я?!

– Действительно, ты же дурень, не отличишь железа от говна, – спокойно ответил Володя. – Михаил, ты вроде как в норме – помоги им. Показывай, что полезное, пусть несут сюда.

Михаил коротко кивнул:

– Хорошо.

Он быстро организовал ребят, привлёк Диму, а Тупого заставил стоять и освещать местность – типа охраняет. Не сказать, чтобы он был хорош в этом, но хотя бы не мешал.

Убежище тем временем превратилось в настоящий лазарет. Женщины сновали между ранеными, обрабатывая раны тряпками и водой, которую старательно кипятили. Кто-то приносил травы, кто-то – остатки медицинских препаратов, найденных где-то в заброшенных домах.

Александр достал свой аптечный набор и протянул его одной из женщин:

– Вот, может пригодится.

Среди всего этого хаоса нашлась даже иголка с ниткой. Одна из женщин, лет сорока, с руками, покрытыми шрамами, уверенно взяла инструменты и начала зашивать рваную рану на груди Александра.

Милана наблюдала за происходящим из-за угла, не решаясь подойти. Она видела достаточно боли, чтобы понять – сегодня они все оказались на волоске от смерти.

Бугай, всё ещё кряхтя от боли, обратился к Александру:

– Тупица чуть мне голову не отстрелил.

Потом перевёл взгляд на группу Евгения:

– А вы что – армейские?

Александр кивнул:

– Я и Мишка. А Женя – гражданский.

Бугай хмыкнул:

– Гражданский? Да не простой. Всё равно видно какую-то подготовку.

Евгений пожал плечами:

– Некоторое время служил в полиции, потом стал частным детективом.

– Полиция, детектив… Слова вроде знакомые, но смысла не понимаю, – сказал Бугай, задумчиво почесав шею. – Злодеев ловишь, что ли?

Евгений немного помедлил:

– Можно и так сказать.

Бугай откинулся назад, опираясь спиной на стену. Его глаза блуждали по комнате, словно искали что-то далёкое.

– Охотник на людей…, да ты опасный тип.

Евгений улыбнулся, подбирая слова, которые были бы понятны собеседнику:

– Только для злодеев.

Бугай кивнул, будто принял это как должное.

– Я – Тод, – внезапно произнёс он.

Евгений на секунду замялся. Он не ожидал представления. Осознание того, что «Тод», не «Тэд», это имя, пришло не сразу.

– Иностранец, что ли?

Тод фыркнул:

– Ино… чего? Я – Тод, говорю. Имя такое.

Евгений сделал вид, что понял:

– А-а.

Тод продолжил:

– Я, может, и не очень умный, как дядя Володя, но я и не тупой, как Си-Джей.

Александр приподнял бровь:

– Си-Джей?

– Ну, тот, что мне башку не снёс своим ружьём, – Тод кивнул в сторону Тупого.

Евгений хмыкнул:

– Значит, того тупицу зовут Си-Джей?

– Ну… Отт так просит всех называть, а настоящее имя… – Тод задумался. – Не помню. Может, дядя Володя помнит. Он многое помнит. Он тут был уже, даже когда я сюда пришёл.

Он запнулся, будто пытаясь вернуть мысль:

– Так о чём я…

Затем, неожиданно мягко, добавил:

– В общем… Спасибо.

Евгений резко обернулся. Он не ждал этого слова. Здесь, в этом мире, где каждый день – борьба за выживание, «спасибо» звучало почти как легенда.

Тод продолжил:

– Если бы вас тут не было, то мы бы…

Он не договорил. Слово «бы» повисло в воздухе, как незавершённая молитва. Как надежда, которую нельзя до конца произнести вслух.

Несколько часов ушло на то, чтобы восстановить баррикаду. Каждый гвоздь вбивался с усилием, каждая доска прикладывалась с осторожностью – как будто это была не просто деревяшка, а щит между ними и тьмой за порогом. Володя, всё это время наблюдавший со скрещёнными на груди руками, наконец кивнул:

– Ну, вроде хорошо. Можете отдохнуть.

Он говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась усталость, как будто он сам был частью этих ржавых стен, истершихся от времени и страха.

Все вошли внутрь, и сразу же ударил запах. Не плесени, как раньше, а чего-то гораздо более плотного, пропитанного железом – крови. Она въелась в пол, в одежду, даже в воздух. Словно убежище само стало раной.

Михаил, пошатываясь, бросился на своё место – спальный мешок, у изголовья которого лежал рюкзак. Он выдохнул так, что казалось, выпустил весь воздух из лёгких:

– Фу-х! Чувствую себя кротом… или бобром? Кто из них строит дом под землёй?

Дима, стоя у стены, равнодушно пожал плечами:

– Мы скорее крысы, чем кроты. А что за бобры – не знаю. У нас таких нет.

Михаил махнул рукой:

– Не бери в голову. Просто мне ещё не приходилось заниматься стройкой в полной темноте. Когда каждый шорох может сулить смерть.

В этот момент Володя громко хлопнул ладонью по столу:

– Общий сбор! Дети не требуются.

Хромой рейдер, сидевший на корточках у стены, поднялся с недовольным стоном:

– Да, у меня тоже накопились вопросы.

Рейдеры расселись вокруг импровизированного стола из старых ящиков, покрытых слоем грязи и следами множества рук. Володя перевёл взгляд на Евгения и его людей:

– Вы тоже приглашены.

Михаил, сидевший чуть в стороне, усмехнулся:

– Да? Мы что, имеем право голоса?

Володя ответил с едва скрытым сарказмом:

– Ага. Вот тебе ключи от дверей и моя баба. Разбежался.

При этом все знали: женщины рядом с Володей замечены не были. Это был один из тех моментов, когда он проверял, кто из гостей понимает правила игры.