Терапия

– Это чудесная история, Татьяна. Просто девочка. Не особенная, а просто вы. Прекрасная и привлекательная сама по себе. Вам можно быть совершенно обыкновенной и не казаться кем-то еще. Вы можете себе это позволить, понимаете? – Ольга поняла, что, наконец, нащупала точку опоры. То направление, куда она постарается привести эту женщину. Приложит все усилия.

– Да, наверное, – пролепетала Татьяна. Было очевидно, что всё её нутро сопротивляется этой простой идее. Она не готова принять свою обыкновенность. Ведь это равносильно смерти.

– Вы придёте в следующий четверг? – Ольга посмотрела испытующе, чувствуя, как между ними протянулся невидимый канат, и теперь важно не сделать ни одного резкого движения, чтобы он не порвался.

– Да, – бросила Таня, встала и, коротко поблагодарив, направилась к двери.

Глава 11

Глава 11. Совещание

Совещание… Пётр… мать его… – Таня сидела, ощетинившись, как кошка перед прыжком. Её губы были поджаты так плотно, что белели от напряжения, а в глазах стоял тот особый блеск, который бывает у людей, мысленно перебирающих в кармане складной нож во время неприятного разговора. Каждая встреча с ним – как маленькая война. Он хорошо держится, быстро находит аргументы с невозмутимой физиономией. На прошлом совещании она отстояла сроки контрактации, но победа далась ей ценой такого нервного напряжения, что едва хватило сил выползти из кабинета на ватных ногах.

Пётр – отличный переговорщик. Он не прет, как ледокол, а “надувает” Таню, словно шарик. Медленно, последовательно, не взирая на сопротивление. Ждет, пока давление внутри нее достигнет пика, она лопнет и сдастся.  В горле встал комок – смесь злости, досады и того странного чувства, когда понимаешь, что твой противник в чём-то действительно лучше тебя.

Таня закрыла глаза и решила проделать упражнение из той дурацкой книжки по переговорам и управлению людьми. Она облокотилась локтями о стол, уперев лоб в ладони так, что волосы струились между пальцев. Выглядело со стороны уныло, но Тане было плевать. Важно успокоить нервы и собраться.

«Я уважаю этого муда… Нет! Я уважаю этого человека за то, что он такой му… Господи! Твою мать! Соберись уже!» – Таня мучительно выдохнула, по спине пробежали мурашки, а уши загорелись, будто её только что отхлестали по щекам.

«Я уважаю этого человека за то, что он отстаивает свою позицию и живёт свою жизнь так, как может. Фух… Ещё раз. Я уважаю эту хитрую самодовольную тварь… Всё. Это фиаско, Таня», – сдалась она, открывая глаза.  

Вздернув голову в порыве абсолютного разочарования собой, Таня вдруг поняла, что объект ее медитативных потуг резко материализовался буквально в метре. Видимо, Петр, как чертов ниндзя, прокрался и незаметно уселся в кресло напротив, все это время насмешливо наблюдая за ней.

Вот черт, – пронеслось в голове у Тани, – если бы в руках была святая вода или даже просто вода, она бы от испуга, не задумываясь, окатила его наглую рожу.

Тот же был очень доволен произведенным эффектом.

– Здравствуйте, Татьяна! Извините, что напугал. Не хотел отвлекать вас от тяжелых раздумий, – пропел Петр, не скрывая веселья и с удовольствием демонстрируя ровные белые зубы.

– Еще семь минут до совещания. Вы настолько нетерпеливы? – ответила женщина, как всегда холодно, без тени кокетства.

– Я просто хотел убедиться, что вы явитесь вовремя. Не хочу, чтобы начальство снова роптало на вас, – ответил Петр заговорщически, с очевидным намерением уязвить ее.

Таня никогда не опаздывала на встречи, где присутствовало руководство. И эта дешевая попытка вселить в нее неуверенность не возымела действия, а даже наоборот – резко привела женщину в тонус.

– Увы, всякое бывает из-за высокой загрузки. Ко мне отнесутся с пониманием, а вот вам, Петр, лучше не рисковать, – отчеканила Таня, уставившись в монитор и всем своим видом демонстрируя пренебрежение.

– Татьяна Сергеевна… – начал было Петр с плохо скрываемым раздражением.

Но, заметив затихшее клацание клавиатуры в кабинете и косые взгляды из-под мониторов, опомнился и с прежней непосредственностью негромко процедил:

– Давайте поговорим по пути к переговорке.

Таня с недоверием отнеслась к этой странной инициативе. Но отказывать было опаснее, чем соглашаться. Она молча встала, заблокировала компьютер и небрежно бросила:

– Хорошо, идемте.

В длинном коридоре, ведущем в лифтовый холл, не было ни души. Часть сотрудников уже ушла на обед, часть все так же сидела на рабочих местах, вперившись взглядом в экраны и изображая полное погружение в рабочий процесс.

– Татьяна, мы сегодня опять устроим театр абсурда? Или попытаемся договориться цивилизованно? – выдал Петр заранее заготовленный пассаж.

Она ожидала от него чего-то подобного.

– Давайте начистоту. Вы же не пытаетесь договориться, а хотите безоговорочно доминировать, – проговорила Таня, не снижая темпа и глядя перед собой.

– Да, и здесь нет ничего личного. Я убеждён, что ключевые решения за нашим отделом, а за вами – содействие, – с упорством праведника выдал мужчина.

– Как только такой подход пропишут в процедуре или приказе, я охотно соглашусь. А пока вы выдаёте желаемое за действительное, – ответила Татьяна с ядовитой улыбкой, саркастично приподняв бровь.

Лифт открылся, и Пётр не успел ответить, пропуская женщину внутрь.

– Татьяна, – выдохнул Пётр и неожиданно продолжил, – ты, конечно, молодец и вынуждаешь меня «держать удар». Но зачем тебе это? Ты красивая, умная и… очень уставшая.

Такое вторжение в личное пространство выбило ее из колеи на мгновение. Таня почувствовала себя жалкой. Ведь она сама до конца не понимала, зачем так держится за эту работу, за свои принципы. Ведь ни то, ни другое давно не приносило ей радости. Может, дело в том, что у нее ничего больше нет. Работа оставалась ее единственной опорой, зоной комфорта. Хотя происходящее все больше напоминало борьбу за выживание. И во многом благодаря человеку, стоящему рядом и пытающемуся проникнуть ей под кожу со своим псевдосочувствием.

– А тебе зачем? – последовал холодный ответ.

– Я уверен, что прав, – помедлив, произнес Петр.

– Вот и я так думаю о себе, – ответила женщина с непроницаемым лицом, давая понять, что разговор окончен.

Насколько искренними были мотивы Петра, осталось загадкой. Но одного он добился – Таня растратила всякий боевой запал. На совещании она молча выслушала его предложения по проекту, записала их в блокнот и воспользовалась лазейкой, к которой прибегала в самых крайних случаях – а именно, взяла паузу на время.

Выйдя из переговорки, она казалась себе одним из тех пластиковых фруктов, которые когда-то, отдавая дань модному китчу, выкладывали на телевизоре. Внутри – пусто, бессмысленно и отдает пластиком.

Глава 12

Глава 12. Мигрень

Чувство бессильной злости настигло ее в пустой квартире. Впервые за долгое время Таня достала открытую бутылку вина и дешевый бокал, оставшийся от прежних хозяев. Желудок болел от голода и нервного напряжения. Отпилив тупым ножом кусок старого сыра, она окинула взглядом грустный натюрморт перед собой, прерывисто всхлипнула носом и закинула голову, пытаясь сдержать подступившие слезы.

В такие моменты, обуреваемая чувством собственной ничтожности, Таня бессознательно прокручивала в голове до боли знакомые сюжеты. Темный переулок. Она еле перебирает ногами в черных лаковых босоножках со стертыми в кровь пятками, но боли почти не чувствует, потому что безбожно пьяна. Устоять на ногах позволяет только большая фигура рядом, на которую Таня опирается всем телом. Лучший друг Глеба – Игорь, которого молодая девушка, упиваясь собственным горем, увлекла за собой после свадьбы. Она до сих пор не может объяснить, зачем предложила ему переспать, зачем говорила вещи, на которые раньше никогда бы не решилась. В душе клубилась такая тягучая тьма. Хотелось разрушить себя прежнюю в пыль, достичь дна, чтобы попробовать оттолкнуться. Очнувшись среди ночи в постели этого парня, Таня подумала, что ничего хуже с ней уже не случится. Тем страшнее было осознать, что она ошибалась.

Спустя несколько долгих мгновений Таня снова обнаружила себя на кухне, сотрясающейся от рыданий, с намертво зажатым в руке бокалом. Резкое жжение в глазах от растекшейся туши привело ее в чувство, вынудило встать и наощупь побрести в ванную, по-старчески шаркая, чтобы не упасть или врезаться в угол.

Утро встретило Таню ноющей головной болью и навязчивой идеей выйти в окно.

Тупо уставившись в телефон, она несколько раз набирала сообщение в общий чат о том, что берет больничный или день за свой счет, каждый раз стирая и начиная заново. Она редко болела, а часто работала даже с небольшой температурой, поэтому ее отсутствие не вызвало бы вопросов. Но удушливая тревога не дала довести дело до конца. Сердце колотилось, отдавая в гортань болезненными спазмами. Таня разжала ладонь и выронила трубку на простыни, зажмурила глаза, готовая закричать, но только бессильно замычала сквозь сжатые до предела губы. Затем встала и медленно поплелась на кухню, чтобы поставить чайник.

Время в офисе тянулось до противного медленно. Первое, что она сделала, – достала записи с совещания и попыталась их проанализировать с холодной головой. Надо отметить, что Петр был менее категоричен в своих требованиях, чем обычно. Что это? Попытка усыпить ее бдительность? Приручить, чтобы потом вить веревки? В голове ни одной законченной мысли, только обрывки слов, перемежающиеся с короткими гудками. Вдобавок ко всему отвратительно мутит от пульсирующей боли, бьющей в одну точку. Как китайская пытка капающей водой. Еще чуть-чуть – и сведет с ума.

В какой-то момент сквозь туман донесся голос ее мучителя. Петр шел мимо уверенной походкой, с юношеским задором рассказывая байки двум приятелям. Татьяна поздоровалась первой, а мужчина в ответ прошелся по ней взглядом и сухо кивнул. Почему-то это задело сильнее обычного.

Такого упадка она давно не ощущала. Тане часто приходилось вытаскивать себя из болота уныния. Вот и сейчас женщина мысленно повторяла, как мантру, что она взрослая, умная, хитрая. Сколько было таких, как этот Петр, пытавшихся ее прогнуть, разуверить в себе. Нужно только сделать передышку, дотянуть до конца дня, выспаться, накопить ресурс. Всему виной головная боль, вызванная постоянным напряжением и пьяной истерикой накануне.

Внезапно Таня осознала, что осталась одна в отделе. Сотрудники ушли на обед. Опустив голову на стол, женщина начала часто и тяжело дышать, не зная, как иначе справиться с мигренью.

Что-то тихо клацнуло о стол. Таня подняла взор и увидела Петра, присевшего рядом на уровне ее лица. Он спокойно пододвинул ей стакан воды и показал пальцем на две круглые таблетки, которые положил за мгновение до этого.

– Как ты понял? – безэмоционально выдавила женщина, находясь на грани потери сознания.

– По кругам под глазами и бледным губам, – прошептал Петр и добродушно добавил: – Давай пей скорей, а то умрешь, не успев принять мои правки к процедуре.

Таня хотела сказать, что не собирается их принимать и ее безвременная кончина ему на руку, но сил на остроты  не осталось.

Глаза заволокло красным маревом. Быстро засунув таблетки в рот, она приняла из рук Петра стакан и насилу сделала пару глотков.

– Почему сразу не выпила? – с укоризной спросил мужчина.

– Люблю страдать, – все так же безжизненно пробормотала Таня.

– Это я уже понял, – прервал ее Петр.

– Просто сегодня перестаралась, – договорила она сиплым голосом, закрывая глаза и упираясь лбом в прохладную поверхность стола.

– Я вернусь через двадцать минут и подвезу тебя до дома.

– Нет, исключено. У меня много дел, – застонала Таня с каким-то детским упорством.

– Ранний инсульт отложит твои дела на больший срок, – пригвоздил мужчина и добавил уже снисходительно: – Шеф в командировке. Не будь такой трусишкой.

Таню покоробила такая покровительственная манера, но  неожиданно для себя она сдалась.

– Хорошо. Я сейчас соберусь.

Глава 13

Глава 13. Трубка мира

Путь от выхода до парковки составлял около ста-ста пятидесяти метров, но и это ничтожное расстояние заранее ввергало женщину в ужас. Она собрала остатки воли, набрала в легкие воздух очень медленно, чтобы не спровоцировать новую волну тошноты, и, пытаясь придать себе максимально естественный вид, зашагала в нужную сторону.

Петр шел впереди гораздо бодрее, раздавая указания подчиненным по телефону. В какой-то момент он притормозил и, дождавшись Тани, легонько прихватил ее за локоть.

К этому моменту от неутихающей дурноты её тело покрылось липким холодным потом, а прикосновение горячей руки Петра пронеслось нервным ознобом по спине. Таня невольно вздрогнула, мысленно умоляя своего спутника не вступать с ней в диалог.

Потом её голову настигла ещё одна неприятная мысль, и она опасливо оглянулась по сторонам. Это не скрылось от внимания мужчины – уголок его губ еле заметно дрогнул вверх.

– Садись скорей, а то кто-то заметит и решит, что мы любовники, – не смог сдержаться он.

– Тебе нечего бояться, – съязвила Татьяна, – станешь еще популярней среди офисных глупышек.

– Тебе это тоже добавит очков, – весело парировал Петр, искренне развлекаясь.

– Вряд ли, – отрезала женщина и тяжело опустилась на подголовник.

Боль начала уходить, сменяемая глухой пустотой, как в барабане. Половина пути прошла в тишине. В какой-то момент Таня открыла глаза и начала судорожно искать телефон в сумочке. В мессенджере ждали несколько сообщений с работы. В одном из них Лиза интересовалась, где она. Таня не стала отвечать, решив оставить объяснения на потом.

– Ты как? – очнулся Петр.

– Почти прошло все, – ответила она честно, – даже подумываю вернуться в офис.

Женщина в мыслях уже вовсю предавалась самоедству за такой нелепый, неоправданный побег.

– Ну нет. Я пропустил обед с братюнями, спасая тебя, – шутливо начал Петр, – раз пришла в себя, то тормозим у ближайшей приличной кафешки.

«Братюни»… Слово-то какое… – поцокала про себя Татьяна. – Зачем он над ней хлопочет? Хотя понятно зачем.

Претит сама мысль, что она не вступила в его «фан-клуб». Не оставляет надежды сделать ее своей безвольной подружкой, подобострастно заглядывающей в рот. Да только она сама не так проста. Личные контакты открыли многие двери и для Тани. В начале карьеры она с азартом игромана приближала к себе нужных людей, давая немые обещания мужчинам, завоевывая доверие женщин, вызывая восхищение, интерес. Управлять людьми женщина умела и любила.

Петр завернул на парковку торгового центра с небольшим ресторанчиком на первом этаже.

– Татьяна, ты слишком напряжена. Сегодня короткий день. Тебя никто не хватится.

Мужчина обошел машину, открыл дверь и галантно протянул руку. Таня вложила маленькие пальчики в его ладонь и невзначай выгнула изящное тонкое запястье. Поднимаясь, она смогла рассмотреть татуировку на крепком мужском предплечье: черно-белый самурай, стоящий в профиль напротив красного закатного солнца. Красиво, но слишком претенциозно. Заметив, как глаза женщины остановились на рисунке, Петр расцвел в довольной улыбке, ни капли не уловив скрытый за ее любопытством скепсис.

В ресторане было немноголюдно. Играла ненавязчивая музыка, бармен лениво натирал пивные бокалы, а молодые официанты размеренно перемещались по залу. Положив руку на Танину поясницу, Петр легонько направил ее к столику у панорамного окна, явно чувствуя себя хозяином положения. Таня же решила ему подыграть.

– Если в ближайшие десять минут я не дорвусь до еды, то съем тебя, – уверенно заявил мужчина, но от Тани не ускользнуло некоторое напряжение в его голосе.

– Тогда скорее заказывай, потому что я тебе не по зубам.

Женщина сказала это очень просто, на секунду посмотрев прямым взглядом в глаза Петру, как раз когда тот делал глоток воды из большого граненого стакана. Мужчина запнулся, слегка прокашлялся и ответил своей лучшей улыбкой, выражавшей невинное недоумение. Таня подумала, что стоило быть тоньше в намеках, но, с другой стороны, тот разговор в лифте несколько расширил границы.

– Таня, давай поболтаем на отвлеченные темы и узнаем друг друга поближе, – затем, помедлив мгновение, добавил: – Как ты обычно снимаешь стресс? Шопинг, клубы, спорт, секс?

Таня поняла, что Петр решил повысить ставки и пойти ва-банк. Она невозмутимо выгнула бровь, сделала паузу и слегка пожала плечами в притворном раздумье.

– Кино, – выдала женщина с напускным выражением скуки на лице.

– Тогда у нас много общего. Что ты предпочитаешь: артхаус, нуар или, может, романтические комедии?

– Психологические триллеры, – ответила Таня, нарочно утрируя «р». При этом она чуть подалась вперед, и ее кукольное лицо скривилось в проказливой гримасе ребенка, задумавшего пакость.

В этот момент к столу подошел молодой официант в белой рубашке и фирменном фартуке. Петр заказал самый большой стейк с кровью и россыпью жареной картошки.

«Счастливчик», – подумала Таня. «Напряженная работа, очевидно, никак не влияет на его нервы и аппетит».

Ей же кусок в горло не лез после тяжелого утра и постоянных переживаний. Но было неуместно заказать только кофе, выставляя себя бедной голодной сироткой. Таня указала молодому официанту на тартар из рыбы – из-за микроскопической порции и солоноватого вкуса, рассчитывая пробудить хоть какой-то аппетит.

– Может, вина, чтобы расслабиться? Я обещаю довезти тебя в целости и сохранности, – пропел Петр с выражением искренней заботы.

При мысли об алкоголе женщина невольно поморщилась, вспоминая вчерашнюю постыдную сцену.

– Нет, спасибо, – отрезала Татьяна. – Я мало пью, и это никогда не идет мне на пользу.

– И мало ешь, – добавил Петр. – Хотя несколько лишних килограммов тебя бы не испортили.

Отношения с едой у Тани, и правда, были сложные. С пубертата бесконечные голодные диеты, подкрепленные молчаливым одобрением родных, сменялись срывами и мучительным чувством вины. Еда стала врагом, которого Таня всеми силами избегала. Ела редко и безвкусно, как машина.

Она проигнорировала замечание Петра по поводу своей фигуры, окатив его холодным взглядом. Достав телефон из сумочки, Таня с огромным облегчением отметила, что до конца рабочего дня осталось двадцать минут. А значит, катастрофы из-за ее отсутствия не случилось.

Пока она набирала короткое сообщение Лизе и проверяла почту, официант принес заказ.

– Так какой твой любимый психологический триллер? – решился продолжить разговор Петр. – Дай угадаю! «Молчание ягнят»? Ганнибал Лектор почти так же опасен, как я. – Промурлыкал мужчина с апломбом засовывая окровавленный кусок стейка в рот.

– «Основной инстинкт», – выдала Таня. – Кэтрин Трамелл почти так же опасна, как я.

– Когда демонстрирует всем свои прелести? – оживился Петр.

– Нет, когда убивает любовника ножом для колки льда.

Петр замер на секунду, его вилка с куском стейка застыла в воздухе. Потом его лицо дрогнуло, плечи затряслись, и он залился хрипловатым, почти мальчишеским хохотом. Глядя на него, Таня тоже не смогла сдержать улыбки.

– Какой же ты ёжик, Тань, – сквозь смех проговорил мужчина и добавил после небольшой паузы: – Но милый.

Почему-то ее тронуло это замечание, отозвалось чем-то теплым внутри. Может, дело в том, что Таня давно не выбиралась из своей скорлупы? Единственная подруга уехала за границу и редко звонила, погруженная в свои заботы. Общение с родными ограничивалось короткой перепиской в мессенджере, где Таня никак не выдавала накатившую на нее тоску. Изо дня в день не происходило ничего. Поэтому даже такое мимолетное выражение симпатии от почти чужого человека отзывалось в ней смешанными чувствами. Хотя мотивы Петра все еще оставались неясны.

– Хорошо, значит, Кэтрин Трамелл – твоя любимая героиня, так сказать, нравственный ориентир? – продолжил Петр, иронично похмыкивая.

– Допустим, – бросила Таня, не вдаваясь в дальнейшую логику этой словесной игры. – А ты? Кто твой нравственный ориентир?

– Эм… может, Аттикус Финч? – подумав, промолвил Петр. – Это сделает меня лучше в твоих глазах?

Таня скептически хмыкнула:

– Тогда ты очень далек от своего идеала.

– Мы все от него далеки, – с наигранной философской тоской протянул мужчина.

Он по-прежнему был спокоен и отвечал ей со смесью оживленного добродушия и невозмутимости. Это выбивало Таню из колеи. Показалось глупым сидеть вот так, насупившись, и кидать мелкие колкости. Тем более учитывая обстоятельства. Тане захотелось на секунду абстрагироваться и представить, что Петр здесь не чтобы ее обезвредить через флирт и притворный мужской интерес, а просто так.

– Спасибо, что помог мне сегодня, – помедлив, произнесла она. – Я не решалась уйти.

– Не за что. Пришлось вынуть белку из колеса, раз она не может остановиться сама, – беззлобно ответил Петр.

Последняя фраза, будто обращенная к неразумному ребенку, задела Танино самолюбие. Волну самобичевания за проявленную слабость прервал официант, поставив перед ней аккуратную тарелку с идеально круглой матовой сферой цвета индиго. На вершине – золотая карамельная нить, застывшая в форме сердечка. Таня с недоумением уставилась на этот кулинарный экзерсис, затем перевела взгляд на молодого человека, но тот уже развернулся, чтобы уйти.

– Это тебе, – прервал тишину Петр, расслабленно откидываясь на кресло.

– Я не ем сладкого, – заторможенно начала Татьяна.

– Это наказание за твои проказы. Мы не уйдем, пока ты не съешь его. – В его голосе звучала шутливая угроза.

Татьяна была обескуражена такой неожиданной выходкой. Накормить ее сладким – чтобы что? В чем смысл этой забавы?

– Что за пытка пирожным, Петр? – спросила она вслух.

– Считай это пирожное трубкой мира, Таня. – Он впервые назвал ее так.

Женщина медленно потянулась за маленькой десертной вилочкой, до конца не понимая, зачем идёт у него на поводу. Потом застыла на мгновение и произнесла:

– Если это трубка мира, то мы должны выкурить её вместе, – как будто было важно и здесь пойти наперекор и показать, что она не будет слепо следовать его правилам.

Пётр всё это время пристально наблюдавший за ней, лениво вынул чайную ложку из салфетки и, не говоря ни слова, отделил кусочек нежного десерта со своей стороны. Затем с вызовом на лице отправил его в рот.

Какой цирк, – подумала Таня. Но отступать было поздно. Она решительно вставила вилку в пирожное и повторила «маневр противника». Женщина вдруг поняла, что этот немой детский поединок низводит суть их реального конфликта до какого-то абсурда. А ведь он этого и добивался! Кормит её с руки, как лошадку рафинадом! Как глупо попалась! С изобличающей ухмылкой она посмотрела на мужчину, покачивая головой, и сказала в шутливо-осуждающей манере:

– Это со всеми работает, Пётр?

– Что? – бесстрастный взгляд сменился хитрым прищуром победителя, губы растянулись в улыбке, – я знаю, как доставить женщине удовольствие, если ты об этом.

– Даже когда она не хочет? – парировала Таня.

– Даже когда она думает, что не хочет, – при этом его взгляд из-под густых бровей застыл на ней, делая очевидным, что речь уже идет совсем не о дурацком пирожном.

Эта фраза привела ее к неприятному открытию. Будучи взрослой женщиной, она сталкивалась с неоднозначными намеками и даже непристойными предложениями, высказанными прямым текстом. И то, с какой легкостью Петр перешел в плоскость откровенного флирта, граничащего с соблазнением, всколыхнуло знакомое чувство страха. Перед глазами возникло лицо Глеба, склонившееся над ней в предельной близости, его пальцы плавно ласкающие ее губы. «Ты такая красивая. У тебя глаза, как у кошки, знаешь…» Это короткое воспоминание протрезвило Таню. Петр ее совсем не боится, не воспринимает всерьез, возможно даже не уважает. Она скорее заноза, которая мешает его планам. Все просто: легко флиртовать с теми, кто неважен. Она сама так делала не раз.

– Мне пора, – с сухой вежливостью бросила Таня и небрежно добавила, – Спасибо за беседу.

– Я подвезу тебя до дома, как обещал. – Петр заметно помрачнел.

– Я вызову такси, Петр Андреевич, – спокойно процедила женщина, положив пару крупных купюр на стол.

Лицо Петра окончательно заволокло тучами, брови нахмурились.

– И вам спасибо, Татьяна Сергеевна.

Глава 14

Глава 14. Угроза

Дома, лежа в кровати и глядя в потолок, Таня проматывала в голове фразы Петра. Этот покровительственный тон и обманчиво мягкая сила, с которой он увлек ее за собой, отзывались в груди предательским волнением. А намек на что-то большее, сквозивший в его взгляде, вызывал теплую пульсацию в животе. Он ее привлекает. Эта мысль прошлась холодной оторопью по телу. Таня пыталась гнать ее прочь, но навязчивые кадры с его большими мужественными руками, губами, произносящими ее имя, красивым лицом без спроса всплывали в сознании. Неужели старый сценарий пошел по кругу? Жизнь тебя ничему не учит, Таня. Поворочавшись полчаса, она уснула неглубоким беспокойным сном.