Интуит

– Отец у тебя священник?

– В церкви Единого верования.

– Что же, символично получается. Исповедаться перед тобой хочу, сын священника. Отказать не имеешь права.

– Если это вас успокоит…

– Не успокоит. Сколько буду на Землю возвращаться, столько помнить хочу. Мне нельзя ничего забывать, усугублять ошибки. Другим хочу заповедать грехов моих не повторять. Когда умру, тайной моих слов не дорожи. Через тебя надеюсь у всего человечества прощения попросить. Сейчас боюсь. А там… Может быть, из могилы не выкинут.

Денис напрягся, похоже, дело серьезное. На высоком лбу Кима Гардона, под поседевшей волной недавно пшеничных волос, углубились полоски морщин:

– Вот я сказал тебе, что пришельцы детишек у матерей забирали, учили ускоренными методами. Не тыкали пальцем в небо, выбирали детей с гипертрофированными ментальными полями. Не новому, в основном, обучали, а вскрывали пласты знаний, наработанные в прошедших реинкарнациях. Такое возможно, парень, когда человек из воплощения в воплощение в науке варится. Не присутствует рядом с наукой, не перечитывает студентам лекции десятилетней давности, но талантливо мыслит, из века в век цивилизацию вперед движет. Такие люди встречаются, пример перед тобой.

Земное Предназначение Личности, от реинкарнации к реинкарнации, ею же самою наследуется, развивается, углубляется. Что не сумел довести до ума вчера, делай сегодня, совершенствуй завтра. Расти, человек, развивайся, переходи от примитива к высотам индивидуальной эволюции. Только Бога не забывай, соблюдай его Заповеди. Иначе, вся твоя интеллектуальная деятельность во вред обернется. И тебе во вред, и людям.

– Ким Янович, мы проходили, об этом писала Ветрова.

– Теорию знают все, и в школах твердят, и в вузах. А как доходит до практики… Что мы только ни вытворяем… Больше двухсот лет назад, за три десятилетия до Великих войн, вот что со мной случилось.

Задумал я человечество облагодетельствовать, чтоб оно меня вечно помнило, пятки моих памятников целовало. Думал, думал – и ведь додумался. Видно, сам дьявол мне тот проект диктовал.

– Прошлое воплощение? Адепты у Президента утверждают, совсем не каждый…

– А у меня само перед глазами встает. Говорят, старики вспоминают детство во всех подробностях, а я в прошедших веках как будто с линзой разгуливаю.

– Не удивительно. Вы похожи на бога Януса.

– На кого? Не читал, не слыхал.

– Двуликий бог древних римлян. Одно лицо смотрит в будущее, а другое в далекое прошлое. И ведал все, соответственно, что случилось и что свершится.

Повар махнул рук, впервые синюшные губы искривились подобьем улыбки

– Если бог, то многое знал, а меня как будто бы кто-то носом в те годы тычет. Вникай, не перебивай. Трудное было время. Запасы нефти и газа исчерпались, полноводные реки обмелели. Слабые реки, ветряные, солнечные и космические электростанции не могли обеспечить потребностей изнеженного человечества. Не было тогда ничего желаннее, чем выходы на новые источники энергии. Доступные, дешевые, экологически чистые. Насчет последнего пункта, имелось негласное допущение: несколько миллионов раковых больных по земному шарику. На фоне общего демографического взрыва, не очень заметно.

Что ж делать, если делать надо быстро. Я использовал старый добрый атом, упаковал его в легкие остроумные переносные конструкции. Получились миниатюрные атомные станции. Дешевые в производстве, легкие в обслуживании, универсальные в употреблении.

По всему миру планировал их поставить. Замыслы подкрепил принципиально новыми атомными двигателями для всех видов транспорта, оригинальным проектом систем электропередач на промышленные и гражданские объекты. Это было воистину спасительное, воистину великолепное решение мучавших человечество проблем. Не один я все это сляпал, разумеется, с группой сподвижников, хотя являлся мозговым центром, душой проекта. Стоит ли говорить, что работы велись в условиях полной секретности?

И о том, что понятие «мирный атом» придумали циники? Атом не может быть мирным. Он – убийца по определению. Он притягивает убийц.

Скоро нами заинтересовались. Не практики социального обеспечения – органы разведки сильнейших государств. И родные финансовые воротилы сообразили, что раздавать народам дешевые блага пока преждевременно. Куда более выгодно звучит вопрос об истреблении народов.

Мой друг, зубоскал и циник (тоже работал в группе) откровенно над проектом насмехался. Говорил, стоит продать эту благодать на территорию противника, а следом ловкими диверсионными операциями вывести из строя системы защиты тысяч мелких атомных станций – и через несколько лет противника как не бывало.

Я друга не слушал, верил в благоразумие человечества. С какой стати верил, до сих пор не пойму. Не было периода в истории, чтобы люди сидели мирно, друг другу глотки не грызли. Сам утратил благоразумие, в голубых мечтах миллионы раскладывал по счетам.

И вдруг – получил предложение тайно продать проект. Дорого. Тогда я опомнился, сообразил: за мирный атом так дорого не платят. А пачкать руки оружием массового уничтожения не захотел. Ночью пришел в лабораторию, включил контрольный центр, задал режим полного уничтожения всех данных по всем компьютерам. Вмиг получил пулю в затылок.

Дружок закадычный меня устранил. Сам жуткое изобретение продал, мою реакцию заранее предвидел. Я это понял, когда прощальный круг над окровавленным телом свершал, а товарищ, тем временем, утраченные данные восстанавливал. Остальное ты знаешь из истории.

Парень знал. Смотрел неотрывно в слезящиеся глаза, выцветшие, потухшие, натянул до плеч одеяло, чтобы скрыть подступавшую дрожь. Но холодный мандраж усиливался, мышцы расклеил в студень, друг о друга нервозно постукивал дисками позвоночника. И Денис «под лупами» видел чьи-то лица, которые коротко отдавали кому-то приказы, чьи-то руки, которые быстро работали на конвейерах… Не сложно переиначить переносные станции в смертоносные маяки. А потом незаметно отправить смерть «опасным», «лишним» народам.

– Сначала, с моей подачи, люди долго и основательно уничтожали друг друга…

«И почти никого не осталось… А заводы стояли заброшенные…»

– А потом – пришельцы людей.

«Нашими маяками… И заставляли слабых, плохо соображающих, восстанавливать производство, работать с радиоактивными веществами, делать новы и новые пирамидки… Десятками, сотнями тысяч, миллионами… Землянам некого обвинять. Мы сами себя уничтожили…»

– Ким Янович, я не думаю… – залепетал Денис, вспоминая слова отца, находящего утешения для любого пришедшего грешника. – Не один вы, много ученых работали над проектами. Мысль человека за десятилетия предугадывает открытия, а когда позволяют технические возможности, их воплощают в жизнь сразу в нескольких государствах.

Гардон опять поморщился:

– Разве это меня оправдывает? Дьявол выбрал меня – и не просчитался. Нет мне прощения. Сотнями праведных жизней, гибель миллиардов не искупить.

А знаешь, что самое страшное? Атомное оружие разрушают не только физические тела. Это было бы полбеды, тогда бы души погибших со временем к нам возвращались.

Но они не ступят на Землю… Их матрицы развалились до состояния хаоса… Пути миллиардов землян, в борьбе, в жажде жизни шагавших сквозь смену времен, оборвались по воле кучки выродков.

Миллионы других, жизнеспособных матриц не подлежат излечению. Эти люди обречены на мутации, на уродства, в какой бы здоровой семье ни рождались. Природа стала мутантом. О восстановлении первородных можно только мечтать, надеяться не приходится.

Я виноват, Денис. Но что я могу теперь сделать? Время вспять не течет. Как вошел в понимание – каюсь пред Господом, умоляю дать мне возможность искупить хоть тысячную долю моего греха. Тридцать лет собирал проклятые маяки, а как сердце стало сдавать, хотели меня направить на легкую работу. Нет, говорю, здесь вся моя жизнь, здесь умереть обязан. В походах слаб, могу подвести товарищей, пусть буду для них хоть поваром. Отправили на Таймыр.

Там и пересеклись наши с тобой пути. Там начал осознавать, что время наше кончается, утекает песком между пальцами…

Вот и думай, Денис, случайны наши с тобой беседы? Нет, неспроста мы встретились. И все, что произошло – тоже закономерно.

Ты мучаешься, дочка моя по твоей вине погибла. Нет, парень, по моей. Это я миллионам чудовищ пропуск на Землю выписал. Так мир наш устроен, за ошибки отцов дети ответ держат. Событием, обусловленным кармической зависимостью, этот Закон называется. Человечеству до Великих Войн не игнорировать кармические Законы надо было, а написать золотыми буквами поперек неба, вместо сверкающей там рекламы дамского белья.

Ты, парень, не дрейфь, без меня один не останешься. От нашего дела не отрекайся, оно тебе неспроста заповедано. Все Божественное Воинство Землю спасает. Но претворять свои замыслы Слуги Божии уполномочены за компанию с человеком, через наши дела и намерения. Новый Человек должен волю к Жизни проявить, понимаешь?

Сегодня, ситуация на Планете выглядит безнадежной. Род Адама вымирает, Природа на краю катастрофы. Не спорю, так и есть. Но это – на поверхностный взгляд.

На самом деле, все вокруг благоприятствует расцвету Жизни, все помыслы, все дела человеческие направлены на ее сохранение. В намерении заключена великая сила, способная переиначивать будущее. Сердцем чувствую, через намерения чистых людей Жизнь будет спасена…

Но бойся: страшные силы стоят по ту сторону барьера. Они будут бить беспощадно, стрелять из-за угла. Меня уже подстрелили. Ну, да это и к лучшему. Противостоять им сможет человек, который будет во всем полагаться на Господа, возьмется за дело чистыми руками, освободит свою совесть от обид и упреков. Помни об этом, парень.

И сквозь слезы взглянул пронзительно… Как будто передавал бегуну эстафетную палочку…

– Ким Янович, а давайте, расскажем Лолите Славовне? Я слышал, у нее есть выход в верха, к адептам Президента.

– Расскажи. Но знай: подстраховка с тебя ответственности не снимет.

– Если вы знаете все знаете…

– Не знаю. Смутно догадываюсь, и не обязательно верно. Сам держи нос по ветру. Обстоятельства выведут, случай представится скоро. Не упусти его.

Устал я, парень, пойду, прилягу. Да и соседа твоего притомил, тяжело ему на лавочке в коридоре. Прощай, студент.

– Прощайте, Ким Янович… – задумчиво повторил Денис.

Бывший повар и бывший ученый, слуга Бога, наместник дьявола, уходил из палаты согнувшись. Одно лицо, в обрамлении поседевших темных волос, устремилось в бездонное небо, другое уткнулось в землю.

Когда Денис спохватился, что слово не то сказал, гость был уже далеко.

Глава 7

Глава 7.

Написать отчет о практике Денис никак не м