Другие. Новая жизнь

_________________________________

[1] Помощник юриста, не имеющий высшего юридического образования.

Глава 5 «Побег»

В августе кинотеатры наконец открылись после длительного перерыва. Белые волшебники, как и обычные люди, соскучившиеся по привычным развлечениям, собрались сходить шумной компанией на фильм с участием выросшего Гарри – «Побег из Претории».

Выкупили один из залов в оживленном торгово-развлекательном центре на Киевской, набрали напитков и снеков. Перед сеансом Игорь отлучился в уборную, а когда вернулся к друзьям, настроение смотреть фильм пропало.

Большая часть компании уже прошла внутрь. Его остались ждать Билал с Иваном и Анечка с Юлей из отдела Коровина. Вместе они и стали зрителями пренеприятной сцены, к развязке которой подоспел Морозов.

Возле одного из эскалаторов упакованный, брутальный амбал грубо обошелся со своей спутницей. По правде говоря, просто-напросто начал ее бить, никого не стесняясь. Что уж она не так сделала или сказала, туман его знает!

Пока представители Детей Дня размышляли, имеют ли право вмешаться в человеческую ссору, на горизонте появилась Ксения Хрумова и, лихо впечатав кулак в висок здоровяка, сбила с ног того, кого Игорь и мужчиной-то назвать не мог. Следом в поле зрения появился еще один парнишка. Он начал ногами месить амбала, не давая подняться. По ребрам, по голове. Кровь и выбитые зубы полетели на стеклянную перегородку.

– Леша, все, хорош! Уходим! – скороговоркой крикнула девушка и за руку оттащила оборотня от поверженного агрессора. Обожгла взглядом компанию белых и скрылась в тумане. К месту происшествия уже бежала вооруженная дубинками охрана торгового комплекса.

Кино Игорь с коллегами все же посмотрели. Только впечатления от фильма отошли для них на второй план. Все обсуждения после свелись к спорам, что было правильнее: вмешаться или проигнорировать увиденную ссору? И следовало ли попытаться задержать черных?

Иван оправдывался перед девочками: якобы не сразу сообразил, что происходит. Высказывались мнения о человеконенавистнических привычках черных, не всем понравилось, как жестко они обошлись со здоровяком.

В штабе кто-то ревностный накатал докладную на имя Весемира. И, словно издеваясь, Великий приказал Морозову выступить свидетелем по этому делу перед Карателями.

Никакие доводы в оправдание Ночной колдуньи шеф слушать не хотел, чем довел своего оперативника до точки кипения:

– Если вы не прекратите дело против нее – я уйду, – выпалил Игорь.

Объяснять, что Морозов имеет в виду вовсе не выход из кабинета не было нужды. Они прекрасно друг друга поняли.

– Посмотрите какой шантажист выискался! – оскалился, нет, не улыбнулся, а именно поерничал Весемир. – Считаешь, там твое место – валяй, держать не буду!

***

На сходе с эскалатора нам встретились полицейские. Бравые молодцы прибыли практически моментально. Так бы они предотвращали преступления! А то когда нужно, их не дождешься.

На прошлой неделе мама жаловалась: среди ночи на улице раздались истошные крики, как будто смертоубийство происходило. Шум долго не затихал, обеспокоенные граждане вызвали наряд. Так те приехали через полтора часа к шапочному разбору. И это Мытищи, всего шесть километров от МКАД. Что там, в глубинке творится – страшно представить.

А белые волшебники под стать гражданским стражам порядка – стояли смотрели, как мужик подругу за волосы таскал.

– И поели, и принарядились! – подытожила я вслух наш поход в ТРЦ.

На следующий день, за пять минут до утренней летучки у Платона пришло уведомление Совета о возбуждении против нас с Сомовым дела о насилии над человеком.

Я приготовилась к прилюдной, словесной для начала, экзекуции от босса, однако Владимир избежал упоминания факта получения претензий от законников.

– Хвалитесь, – сказал Шаронов, когда мы расселись в его кабинете сразу по окончанию совещания у Платона.

Воцарилось молчание. Мы непонимающе переглянулись с Лешей.

– Чем? – уточнила я.

– Ну, что играть в футбол чужой головой вы умеете, это мы уже и так знаем! – съязвил наш главный юрист. – Хотелось бы теперь услышать, как отбиваться от обвинений планируете.

Я раскрыла рот.

– Ты же всегда генеральную линию защиты разрабатываешь… – неуверенно напомнила я.

Владимир отрицательно помахал толстым коротким пальцем:

– Сами. Исключительно сами. Потому как если мне придется тратить на это время, то и боссу доложить следует немедленно из-за чего, а вернее из-за кого, я вместо порученного им дела занимаюсь случаем глупого хулиганства.

– Я поняла. Наверное, надо упирать на то, что мы не применяли магию?

– И в туман не входили? – уточнил Владимир.

– Входили, – признался Леша.

– Отметаем. Еще идеи?

– Женщине грозила опасность. Не вмешайся мы, мужик мог ее покалечить. Чисто человеческая, гражданская позиция.

– Вы – Другие. Тем более черные. Защищать стадо не ваша забота.

– Белые бездействовали!

– Ксю! – закипел Шаронов. – Ты когда-нибудь успокоишься? Дочь Великого Платона! За каждым твоим действием следят в подзорную трубу. Ну пусть бы он убил жену на глазах у белых – мы бы им предъявили, пусть не обвинение, только моральный упрек к месту, на каком-нибудь процессе. Маленький, но плюсик. Нам! Нет же, надо влезть и себе жирный минус заработать, так получается?!

– Получается, – пробубнила я. – Идти к Платону каяться?

– Думайте до вечера. Найдете как защититься – прикрою. Нет – извиняйте!

– Ты хоть намекни, в какую сторону искать.

– В юридическую, – назидательно провозгласил Шаронов. – Помни, ты уже не боевик, ты – дипломат. И, да, сразу предупреждаю: запугивать потерпевшего затея плохая.

Все время, пока мы вели напряженный диалог с Владимиром, Леша старательно соображал. На его лице очень забавно всегда отражается работа ума – бровки домиком и взгляд в одну точку.

– Прецедентное право? – предположил он.

– Молодец! – похвалил Шаронов. – Давайте, спасение утопающих…

Начальник характерно помахал руками, дескать, выметайтесь. И мы пошли искать подходящие случаи в судоприменительной практике Других.

Нашли. Далеко не один.

К вечеру составили для Карателей официальный ответ с отсылкой на аналогичные ситуации, который Шаронов одобрил. И я повезла документ в Совет. Они такое любят: чтобы лично пришли, поклонились.

Обвинения с нас с Лешей сняли. Вынесли предупреждение, поскольку защиту женщины признали чрезмерной. Ее мужик, которого она перед полицией теперь оправдывала, лежал в больнице с сотрясением мозга.

Озадачило меня другое. А вернее, Другой. Высокий, крупный (как говорится косая сажень в плечах), источающий доброту и уверенность главный Каратель Святогор пригласил к себе в кабинет на беседу. Угостил чаем с халвой, поинтересовался здоровьем и настроением.

И, вроде бы, ни о чем конкретном мы не говорили, так, легкое непринужденное общение, но какое-то чувство недоразумения он в моей душе посеял.

Особенно когда намекнул, что такую встречу хотел бы повторить, разумеется, при более благоприятных обстоятельствах.

Дома у отца я вспомнила момент, который царапнул где-то на уровне подсознания:

– Мне показалось, – тихо говорил Святогор, – вас несколько тяготит та роль, что отведена вам в силу рождения. Поправьте меня, если я не прав, но факты – вещь упрямая. Вы, дорогая Аксинья, помогли Морозову, ряду других белых. Взять даже последний случай: по-своему, как это видите вы, кинулись вершить справедливость. Все это говорит о том, что Тьма внутри вас борется со Светом и далеко не всегда побеждает…

Великий произнес этот монолог уверенно, без пауз. Я порывалась пару раз остановить его, выдав разубеждающий возглас или реплику, но он не дал мне такой возможности. Точно намеренно хотел поднять скользкую личную тему наших взаимоотношений с Платоном. Точно перепроверял, правильное ли у него сложилось мнение на мой счет.

Глава 6 «Каратель»

Рандеву было назначено на полдень неподалеку от здания Совета. Любят черные встречаться в дорогих ресторанах. Но что поделаешь, если финальное собеседование с белым кандидатом должен проводить бывший Ночной колдун, а с черным – наоборот, прежний Дневной?

Игорь приехал на Новый Арбат немного загодя. Занял столик. Вежливо отослал официанта. Есть и без того, не сильно хотелось, а от указанных в меню цен аппетит пропал полностью.

Морозов ограничился двойным эспрессо, который надо было растянуть до прихода Карателя, – работники пафосного заведения уже косо поглядывали на напряженного посетителя. Если он будет сидеть с пустой чашкой достаточно долго, ненавязчиво могут предложить заказать что-то еще или рассчитаться. Выгнать не выгонят, но неприятно ведь, когда к тебе приковано чрезмерное внимание.

Отвести глаза, заставить забыть про себя Игорь, естественно, умел и вполне неплохо, однако понимал: ему, как претенденту в серые, не пристало совершать лишнее воздействие там, где можно обойтись человеческими методами.

Как назло, визави не соизволил прийти вовремя. Ожидание затягивалось. Наконец в четверть первого он появился.

– Прошу прощения за задержку, – легко и беззаботно повинился Константин. – Заказали себе что-нибудь?

Чашку кофе он всерьез не воспринял.

– Я не голоден, – ответил Морозов, давя поднимающееся раздражение. В появившемся собеседнике его подбешивало многое, если не все: и опоздание, за которое он извинился как будто одолжение сделал, что вообще пришел; и броский своим эпатажем внешний вид – Каратель надел поверх темного костюма с узким бордовым галстуком черный кожаный плащ. А особенно заставляла негодовать жизнерадостность старого Другого – ею он напомнил Игорю коллегу Ивана. Коллегу, который скоро должен стать для него бывшим.

– Да? А я слона бы съел! С самого рассвета на ногах. – Константин пристально посмотрел в затылок официанту, заставив того обернуться, и по-хозяйски махнул рукой.

В качестве ланча Каратель выбрал теплый салат с говядиной, филе миньон на углях и бокал красного аргентинского вина. Его название Морозову абсолютно ничего не сказало. Он попросил принести ему стакан воды – после крепкого кофе в горле пересохло.

– Итак, – улыбаясь заговорил серый, когда они остались тет-а-тет, – чем же вас прельщает наша служба?

– Я бы хотел жить в мире с собой. В Детях Дня я не имею такой возможности. Меня предупреждали, что, став Карателем, не сбежать от сложных и двусмысленных ситуаций, но я надеюсь: серая мантия станет неким гарантом торжества Закона над прихотями отдельных личностей.

– Полагаю, вы имеете в виду главу белых?

– Скорее, обоих московских глав, – поправил собеседника Морозов.

Константин укоризненно поцокал языком.

– Первое, чему вы должны будете научиться к концу стажировки, – доброжелательное взаимодействие с каждым из них. И, конечно, придется выработать одинаково ровное отношение к представителям обеих Сил. Как считаете, сможете?

– Пока не попробую – не узнаю, так ведь? Мне почему-то кажется, что да, смогу.

На горизонте показался разносчик, держащий на подносе пять тарелок с блюдами для гостей. Из кармана фартука у него торчала бутылка минералки. Парень ловким движением руки поставил перед Константином салат и вино, напротив Игоря – стакан и воду. И двинулся к другому столику. Приборы уже лежали на белой скатерти, сверкая серебром.

Каратель начал есть. С наслаждением и заразительным аппетитом. Не каждому дано так вкусно поглощать пищу, чтобы окружающие исходили слюной.

– Может, все-таки присоединитесь? – серый заметил на себе пристальный взгляд приглашенного претендента.

Игорь демонстративно подлил в стакан воды и сделал маленький глоток.

– Хозяин-барин… – прокомментировал Константин и вернулся к теме встречи: – Поскольку вы вошли в число волшебников, отобранных для службы Совету лично Святогором, наша беседа – чистая формальность. Можете считать, что зачисление состоялось. Занятия начнутся первого октября. До их завершения вы вправе продолжать работать в Детях Дня. После успешной сдачи экзаменов и присяги перевод будет окончательным и бесповоротным.

– А как же конфликт интересов? – Нахмурился Морозов. – Совмещение обучения в Совете и работы на одну из сторон, разве это допустимо?

Константин хитро прищурил глаза.

– Ни для кого не секрет: довольно часто в Каратели уходят, сжигая мосты. Но так бывает не всегда. И, если у вас остались незавершенные дела в статусе белого волшебника, самое время их закончить.

– А если мне не слишком рады на прежнем месте службы?

Константин саркастично улыбнулся:

– Что, уже успели вдрызг разругаться с Великим Весемиром?! Миритесь. Или уходите. Это вам решать, Морозов.

***

Апельсиновой долькой висел в черном небе месяц. Город засыпал, постепенно стихали звуки. Лето кончилось, а мои терзания – нет.

Я прощупывала внимательным взглядом ночное небо. Обволакивающая тишина увереннее обнимала за плечи. Свежий ветерок, влетающий в открытое нараспашку окно, играл выбившейся из-под заколки прядью.

«Скажи, город, как мне быть?» – мысленно вопрошала я. Ни тьма, ни подсвеченные окна вдалеке не отвечали. Почему-то казалось, вселенная должна послать знак. Я намеренно не поехала в лофт – хотелось побыть наедине с собой. Закрывшись в номере на сорок девятом этаже башни Меркурий, оценить опасности и перспективы.

Святогор оказался совсем не так прост, как мне думалось. Но обо всем по порядку.

Утро субботы началось привычно: короткая летучка у босса, чай, распитый с ведьмами Бескудниковой, и средняя, не самая объемная, но и не мизерная, кипа бумаг для отправки в Совет. Были там наши запросы на регистрацию анимагов Веры и Володи, отчет об использованных лицензиях оборотнями и кое-что еще по мелочи.

В полдень Леша ушел мне за капучино, а вернулся с выпученными глазами, взъерошенный и ошалевший. Влетел в мой кабинет, задыхаясь и размахивая руками. Чуть кофе не разлил.

– Пекарню сожгли? – пошутила я, не увидев у него в руках привычного пакета с выпечкой.

Сомов отрицательно замотал головой.

– Родителей аресто… задержали!

– Как? За что? – недоуменно начала уточнять я, но тут без стука зашел Шаронов, недобро блестя и карими глазами, и выскобленной лысиной.

Окинул нас беглым взглядом, сделав вслух вывод:

– Уже знаете. Поезжайте вдвоем, выясните все.

Мы стали собираться в его присутствии. Я прихватила из сейфа бабушкино колечко, накинув на шею цепочку, кивнула Леше на готовые к отправке бумаги, мол, отвезем сами. И подхватила со стола стаканчик с кофе – неизвестно когда теперь удастся пообедать.

– Ксения, на созвоне, – подбодрил Владимир, закрывая за нами дверь моего же кабинета.

В машине можно было поговорить без экивоков. Давным-давно Юрий с отцом навесили уйму всевозможных заклинаний на черный Порше, подаренный мне на двадцатидвухлетие. Да, моя красавица, как и моя Другая жизнь, преодолели первую пятерку. Можно бы обновить колесницу, но она дорога еще и как память о тех временах, когда вокруг не было столько условностей, а роскошь оставаться собой казалась естественным проявлением моих взглядов.

– Рассказывай, что знаешь! – поторопила я Лешу. Ехать недалеко. К моменту прибытия на Новый Арбат надо иметь хотя бы общее представление о том, что им предъявляют.

– На рассвете они ушли, мы еще спали. В этот раз маме лицензию дали.

– Не поняла. Решили вдвоем охотиться по одной лицензии?!

Приличная семья начинала удивлять.

– Родители всегда вместе на охоту ходят! Традиция такая. Питаются оба, но жертва одна. Все об этом знают. Никогда это не считалось нарушением… – по-ребячьи возмущался младший Сомов, а я про себя предположила, что сей факт и стал казусом белли[1].

В Совете мы первым делом убедились, что с его родными все в порядке. Они подтвердили Лешины слова и сообщили, что задержали их именно Каратели.

«С чего вдруг серым гоняться за обычными оборотнями? – подумалось мне. – Неужели кому-то дорогу перешли?»

Эта мысль тем сильнее укоренялась в моей голове, чем дольше мы с Лешей ходили из одного кабинета в другой.

Есть такое выражение у людей: попробуй докажи, что ты – не верблюд. Здравая логика как-то вдруг уступила место формализму, вынуждая к повторению один и тот же диалог:

– За что задержаны Сомовы?

– За нелицензированную охоту на людей.

– У них имелась лицензия!

– Для одной особи на одну жертву.

– Одна лицензия – одна жертва. Условие соблюдено. Нигде не оговорено, что лицензиат не имеет право делиться добычей по своему усмотрению.

– Но не указано и обратное…

– То, что не запрещено – разрешено!

– Идите в отдел выдачи лицензий и с ними решайте. Подтвердят, что Закон не нарушен – отпустим.

Далее спор с представителями Карателей повторился в следующем ведомстве. Мы привели в качестве аргумента тот факт, что среди оборотней существует практика дарения разрешений на охоту. И даже известны случаи ставок их на кон в азартных играх.

«Те, кто этим занимался не выявлены, а Сомовы попались», – был нам ответ.

К посещению третьего подразделения я завелась не на шутку и в конце концов пообещала прорваться к Святогору.

– Идите, – сказал мне флегматичный белый маг, назначающий заседания Совета.

И я пошла.

На выходе из приемной главного Карателя наткнулась на Константина. Он небрежно привалился к столу Меланьи – помощницы Святогора – и игриво крутил в своем ухе серьгу, как если бы флиртовал с уважаемой ведьмой, охмуряя.

Она, естественно, на кокетство не реагировала и каждому так вести себя в ее вотчине не позволяла, но обаятельного черного мага не стращала. Правда, имелось у Меланьи одно правило, нарушать которое не решался никто, в том числе и Константин.

Мне о нем рассказала Бескудникова, с которой они были подругами (насколько могут считаться подругами ведьмы), а некоторые Другие узнавали об этом правиле опытным путем… Так или иначе до всех вхожих в Совет волшебников доходило: не хочешь получить в спину проклятье – не вздумай назвать ее секретаршей. Не терпит Меланья данное слово.

Впрочем, и сама Татьяна Петровна его не жалует. Очевидно, после того, как Платон в первый раз выделил одну из ее подопечных, приблизив к себе именно под видом личной помощницы.

Увидев меня, Константин наигранно удивился. По ожидавшему в приемной Сомову несложно было догадаться, с кем беседует Святогор.

И несмотря на то, что сидел Леша в расслабленной позе, чувствовалось, как он робеет в присутствии мощного Карателя. Если честно, я и сама не сразу научилась побеждать ту оторопь, что брала меня во время первых столкновений с брутальным серым.

– Добрый день, Аксинья! Какими судьбами здесь? – Широко улыбнулся он, разводя руки так, точно собирается меня обнять.

Его показному радушию я давно не верю. Умные Другие вообще беззаветно не доверяют никому, даже близким. Ну, а от хитреца Константина впору ожидать любую подляну, уж я-то знаю.

– Вызвали дать объяснения по утреннему происшествию, – беззастенчиво соврала я.

Знаете самое главное правило искусной лжи? Она должна на девяносто процентов состоять из правды. Со Святогором мы действительно коснулись случившегося недопонимания, которое, я полагаю, он и подстроил, но большую часть времени говорили абсолютно о другом.

Истинную тему нашей беседы я не озвучила никому. Принесла в подземелье разрешение на освобождение Сомовых, сдержанно приняла благодарственные слова от Лешиных родителей и погрузилась в размышления.

Вечер пришел незаметно. Сославшись на занятость, я осталась ночевать в Сити.

Не пожалею ли я, если обсужу этот вопрос с Платоном? Наверное, тень будет брошена, наоборот, если промолчу. «Что ж, утро вечера мудренее», – решила я и легла спать.

В кабинете было тихо. Лишь изредка дорогое перо приятно поскрипывало, касаясь бумаги. Платон сидел за столом и неторопливо выводил на ослепительно белом листе разные символы. Перед ним на экране монитора что-то беззвучно вещал профессор по каллиграфии.

Раньше я считала, что Великий берется за перо от скуки, но однажды он убедил меня – это занятие способствует снятию напряжения и стимулирует мыслительный процесс.

Что уж он видит за черными линиями и соединениями разной толщины и глубины, Тьма его знает, но абсолютно точно после таких размышлений он порой принимает судьбоносные решения.

Совпадение? Не думаю.

Я прошла к окну, встала в нерешительности, глядя во двор, незаметным движением вытерла друг о дружку вспотевшие ладошки. Волнуюсь, как школьница… Зачем? Не понятно. Это же не вопрос жизни и смерти.

Собравшись с духом, выдала:

– Отец! Святогор предложил мне стать Карателем.

Краем глаза, я увидела, как он отложил перо, бросил взгляд в окно, задумчиво потер переносицу.

– А ты? Хочешь?

Ого, это что-то новенькое! С каких пор вас, батюшка, интересует чего я хочу?

– Н-н-наверное, да.

– Ну, значит, соглашайся. Нам не помешает еще одна Другая среди них. – Он поднялся и вышел из кабинета.

Я побежала за ним. С верха лестницы кинула вдогонку:

– Ты ведь понимаешь, я не смогу выводить из-под удара всех, кого скажешь! – От таких слов у меня слегка нагрелось клеймо под затылком.

Платон повернулся, снисходительно посмотрел на меня снизу вверх, а-ля «не считай меня дураком, девочка»:

– Почему ты думаешь, что я попрошу у тебя что-то сверхъестественное? – успокаивающе произнес он. Но было в его «попрошу» нечто, указывающее на обязательность исполнения подобной просьбы. – Ты – Дитя Ночи и, даже будучи Карателем, не уйдешь от своей сути. Ты уже слишком хорошо знаешь, где чужие, а где…

Отец обвел рукой лофт, как бы напоминая, это и твой дом тоже.

– В любой пограничной ситуации ты примешь сторону черных волшебников, я уверен, – добавил он.

Я хмыкнула, соглашаясь. Святогор это тоже не может не понимать. Именно поэтому, наверное, он, по слухам, предложил Игорю Морозову перейти из Детей Дня в отряд серых.

Равновесие такое равновесие…

__________________________________

[1]Ка́зус бе́лли (лат. casus belli – «случай (для) войны», «военный инцидент») – юридический термин времён римского права: формальный повод для объявления войны. Ярчайшим историческим примером использования повода для выставления претензий является убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда сербским студентом-террористом в Сараево 28 июня 1914 г., после чего Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии.

Глава 7 «Индульгенция»

– Как вы все прекрасно знаете, понятие индульгенции пришло к Другим из католической веры, – вещал глухим монотонным голосом преподаватель, назначенный Советом Особых вести Основы магического права у нашего набора серых.

Обучение новых Карателей начиналось с юридических дисциплин, хорошо знакомых большинству из нас. Но теперь известные статьи и факты подавались слушателям под иным углом и кое-где расширялись.

Аристарх был серым уже больше ста лет. Когда я рассказала отцу, кто будет вести основной курс, на его лице промелькнула усмешка. Очень хотелось верить, будто она – признак надменного отношения моего родителя к преподавателю, но на самом деле это означало лишь то, что из нас вытрясут всю душу. Тем более, что куратором стал Константин.

К чести Аристарха, излагал он все четко и понятно. Список нормативно-правовых актов для изучения выкатил сносный. А то, что фамильярничать никому не позволял, было вполне логичным.

Правда, если он обращался лично ко мне, невольно возникало ощущение, что своим пристальным взглядом, маг снимает один за другим установленные барьеры, раздергивая утаенные события как слипшиеся страницы книги. Это порождало внутри необъяснимый страх, неоформленный, размазанный где-то по дну душевной бездны.

Одевался Аристарх сдержанно, неброско. Приличные пиджаки, брюки со стрелками. Но без лоска. Платон или Константин ослепляли яркостью разных оттенков черного в их внешнем виде, стоило им появиться на публике, а Законник, как его называли за глаза, предпочитал оставаться неприметным. Сколько раз было: ведешь себе непринужденную беседу с кем-нибудь, чу, сверлит кто-то в макушку – обернешься, Аристарх переводит взгляд на следующую жертву.

– В тринадцатом веке нашей эры по примеру человеческой инквизиции было принято решение создать надзорный орган, – продолжал лекцию преподаватель, – основной задачей которого стало обеспечение защиты равных прав для Детей Дня и Детей Ночи. Таковы его цели и сейчас. Как свидетельствуют записи первого совета, вопрос именования вызвал много дискуссий. Звучали, в том числе, предложения использовать придуманное людьми название. Но в итоге во избежание путаницы тот термин оставили в покое, остановившись на карающей длани, ибо не меньшее значение имеет наказание виновных. К слову, во время Великой Отечественной войны термин «Каратель» также получил двойственный смысл, только теперь уже люди переняли у нас наименование, придав ему негативную коннотацию.