Другие. Новая жизнь

И завертелось.

Как их растащили, Игорь даже не понял. Увидел только, что успел знатно засветить Ивану под глаз. Денисыч по-отечески посоветовал Морозову остыть на улице. Там Билал и подоспел с расспросами:

– За что они так ее ненавидят?

После родного Бишкека, где отношения Дневных и Ночных даже противостоянием назвать сложно (не то что вялотекущей войной) и где принято с уважением относиться к достойному врагу, неприкрытый негатив новичка Билала удивлял.

Морозов пожал плечами, подбирая слова:

– За что мы, белые, не любим черных?! За наглость, жестокость, пренебрежение правилами. – Он меланхолично потер щеку. – За совершаемые зверства. Поверь, у нее впечатляющий список злодеяний.

– А зачем ты тогда ее сейчас защищал? – недоумевал Билал.

Как такое объяснишь? Защищал, потому что защищал! Потому что считал правильным вступиться за честь оскорбленной девушки, потому что помнил, благодаря кому еще топчет грешную землю. Он научился с этим жить – персона из стана врага спасла его неожиданно для всех.

– Она в участии в оргиях не замечена. Мужчин как перчатки вроде не меняет. Почему тогда шалава? Убийца – да. Насмешница, стерва. Но никак не распутная женщина. Я за то, чтобы называть вещи своими именами.

Билал прищурил и без того узкие щелочки глаз.

– Кажется, я тебя понял.

В этот момент на улицу вышел Аслан. Качнул головой призывая Морозова проследовать за ним. Поднялись на третий этаж, в кабинет Весемира.

Шеф подписывал какие-то бумаги, хмуря брови. Коротким жестом руки предложил им присесть. Секретарша Анечка проворным движением подхватила лежащую перед ним папку, быстро одарила Игоря лучезарным взглядом синих глаз и выпорхнула легко, как голубка.

Как только за ней закрылась дверь, Весемир испытующе посмотрел на Морозова.

– Ну, и что это было, Игорь?

Драка. Немотивированная агрессия белых волшебников по отношению друг к другу.

Нет, Иван, конечно, тот еще фрукт. За словом в карман не лезет, отличается ершистостью милого баламута, чем очаровывает противоположный пол и друзей-приятелей. Есть такой тип личности – за любой кипиш, кроме голодовки. Серьезный Морозов никогда не понимал плещущей через край жизнерадостности подобных персонажей. На все-то у них есть ответ или шутка. Но никогда не осуждал. Каждый человек хорош по-своему.

А что на него нашло – на этот вопрос Игорь не мог ответить и сам. Видимо, общий встревоженно-агрессивный фон настроений вокруг повлиял. Люди, и правда, злились все больше и больше. Из-за локдауна, неизвестности, что ждет впереди, слухов и домыслов, неверия официальной власти.

Негативные эмоции передавались от них Другим. Все стали какими-то дерганными, нервными, взбудораженными.

– Я не знаю, шеф… Простите, устал, наверное.

– Хорошо ты товарища с устатку приложил. И из-за кого? Той, что столько крови нашей выпила, причем иногда буквально! А ведь еще даже пяти лет не прошло с момента ее конфирмации.

– Стоп, стоп, стоп. Погодите, Великий, вы же сами отмечали недавно: от нее в последнее время вреда не больше, чем пользы.

– Но и не меньше.

– Однако она обуздала свою темную суть. И даже изнутри противодействует лидеру Ночных по мере сил.

– Не перевирай, пожалуйста, мои слова! – Весемир подался вперед в кресле и добавил в голос стали. – Я говорил всего лишь, что их цели с Платоном не совпадают. На мой взгляд. А как там на самом деле, один туман знает. В любом случае, негоже на своих с кулаками бросаться из-за приспешников Тьмы! Ты же не дурак – понимаешь, она не отречется от своего изначального выбора.

– А может отречется? Может, Палей была права, и нужно только помочь ей и таким, как она, сделать этот шаг?!

Глава 3 «Трое против одного»

Зима и весна пролетели незаметно. Скучать было некогда. Приближался очередной выпуск Других из нашего Учебного Центра. Моей сферой ответственности была практика у оборотней и анимагов.

В этот раз состав учеников подобрался на загляденье – полный набор: две ведьмы, ведьмак, пять колдунов и колдуний, двое из которых согласились развивать в себе умение трансформироваться, и четыре оборотня.

Будущие анимаги довольно быстро составили пару и подтягивали друг дружку по слабым дисциплинам. Вере плохо давалось предвидение, Володе – порчи и проклятия.

То, что эти двое далеко пойдут, мы поняли почти сразу. Вслух практически не обсуждали, чтобы не сглазить, но многозначительный перегляд преподавателей говорил о многом. Да, и вообще, необъяснимая связь этой парочки играла им на руку.

Их словно магнитом тянуло одну к другому, и иначе как ВВ между собой они уже не назывались. Ребята стали единым целым. Помните, хочешь идти быстро – иди один, а далеко – с кем-то?

Глядя на них, я вспоминала нас с Андреем. Боль потери потихоньку стерлась. Осталась только светлая грусть от того, что все закончилось так быстро.

Близко я к себе никого не подпускала. Так, незначительные интрижки для здоровья и снятия напряжения. Впустить снова кого-то в собственное сердце оказалось сложно. Правда, совсем уж противиться возникающим симпатиям тоже не имело смысла.

Один из новеньких оборотней, Леша Сомов, сумел завоевать мое расположение. Вежливый, воспитанный мальчишка. Из хорошей, законопослушной семьи, если так можно сказать про зверолюд.

А главное – смотрел на меня с неподдельным восхищением. Особенно после того, как я не позволила прессовать его трем одногруппникам.

Случилось это еще в конце марта. Тихий и скромный парнишка был для отвязной компашки как бельмо на глазу. Оборотни заманили собрата в Боевой зал и под видом тренировки решили хорошенько потрепать. А мне Матвеев как раз поручил проверить, не пора ли менять мишени.

Все четверо предстали в образах волкулаков. Только если троих друзей забавляло происходящее, Леша метался между ними, тихо порыкивая. Сразу понятно, кто здесь жертва.

– А ну-ка замерли! – прикрикнула я. – Что творим?

Пакостники шкодливо заозирались.

– Отр-р-рабатываем… – запыхавшись, пролаял заводила Макс, – защиту от гр-р-рупповой атаки.

Нашелся. Молодец. Я перевела взгляд на Сомова, ожидая от него подтверждения или отрицания. Бока того ходили ходуном. Леша молча опустил морду. Стучать на своих не приучен. Тоже хорошо!

– Тренируетесь, значит?

Нападавшие дружно закивали.

– Чудненько! А я-то думала с кем мне попрактиковаться!.. – бросила им, начиная трансформацию. – А тут на ловца и звери ес-с-сть.

– Мы не будем атаковать вас-с-с, – неуверенно прорычал Макс, переступая с лапы на лапу.

– Еще как будете! Это пр-р-рикас-с-с, – «з» проглотилось, а я вышла на середину. – Начали!

Воспользовавшись их замешательством, я схватила за холку ближнего оборотня и швырнула в железную стойку тренажера. Второй выскользнул из-под моих когтей и припустил по кругу. Приятно, хоть чему-то мы вас научили!

Волкулаки расположились с двух разных сторон, норовя пробраться мне в тыл. Я попятилась, увеличивая расстояние и стараясь держать обоих в зоне видимости. И снова стала человеком ровно в тот миг, когда оборотни, переглянувшись, видимо, договорились как действовать. Энергетическим барьером я защитилась от атаки одного из них, а в другого запустила небольшой файербол.

– Так нель-с-с-ся! – возмутился Макс.

– А кто вам сказал, что я буду драться честно?! – отбрила я, формируя огненный шарик побольше.

– С-с-сдаюс-с-сь! – успел выкрикнуть он, прежде чем я бросила в него снаряд.

– Закончили упражнение! – Вместе с выдохом я отправила файербол в манекен рядом с прижавшим уши волком. Пламя облизало черную человеческую фигуру с головы до ног.

Леша так и не признался, за что его невзлюбили.

После произошедшего я прикинула для себя, что возьму молодого под крыло в Боевом отделе. В конце концов, если уж отец сам говорил об этом, почему бы не послушать мудрого совета.

Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.

В честь пятилетней годовщины моей конфирмации Платон захотел устроить широкий праздник. А в качестве своеобразного подарка преподнес новость о кадровых перестановках.

С самого начала совещания он был отрешен и загадочен. Ежевечерние встречи у него в кабинете давно стали больше данью традиции, чем необходимостью. Чрезвычайного ничего не произошло, все по плану.

Закатное солнце щекотало профиль Великого. Серебряный перстень с головой волка, именуемый Оком Семаргла, на его левой руке отливал золотом под рыжими лучами.

– Владимир, Павел, Ксения, задержитесь. Остальные свободны. – Платон встал за своим столом, дожидаясь пока закроется дверь.

– Хочу услышать ваше мнение, откровенно и без утайки, вот по какому вопросу, – начал он без предисловий. – Не пора ли тебе, Ксения, поменять род деятельности?

Подошел сзади и положил руки мне на плечи. Я недовольно застонала, и это было лучшим ответом с моей стороны. На шее нагрелся невидимый знак подчинения, чувствуя близость перстня.

Отец не использовал связь без нужды. Но она присутствовала вечным фоном, шумом где-то на краю сознания, не давая забыть о произнесенной когда-то клятве. Давила исподволь, как строгий ошейник на бойцовской собаке.

– Если я правильно вас понял, босс, – елейно произнес Шаронов, – вы хотите, чтобы Ксения перешла в Юридическое управление?

– Именно так. У тебя же Отдел взаимодействия с Детьми Дня не доукомплектован?

– Я был бы этому безмерно рад, – с кажущейся искренностью произнес Владимир. – Вашу дочь знают и уважают. Она могла бы принести много пользы на этом поприще.

Ой, льстец! Я посмотрела на отца, мол, ты же это не серьезно?

Юристы – конечно, особая каста. Новый уровень. Но мне и на старом месте жилось неплохо, хотя я помнила давнюю просьбу Юрия сменить вид деятельности.

Оставалось надеяться, что Павел вцепится мертвой хваткой бультерьера и не отдаст своего зама за здорово живешь.

– Ксения – отличный боец, – сказал Матвеев. – С ней хоть в разведку, хоть в атаку, но надо же еще таких растить. Я бы Артема повысил, если бы было куда…

Я почувствовала пристальный взгляд отца на своей макушке.

– Три против одного, – насмешливо констатировал он. – Владимир, поздравляю с новым замом!

Шаронов церемонно склонил голову, как бы благодаря.

Вот так без меня меня женили!

Отдельную прощальную вечеринку в Боевом устраивать не стали – объединили с моим праздником. Платон ничего не делает просто так. Коли заморочился организацией торжества, значит, зачем-то понадобилось веселое пиршество. Может, вытащить хотел к нам кого из-за границы (дядя Вук, к слову, приехать не смог), может, взбодрить подчиненных, подразнив Весемира. В любом случае, мое чествование было лишь поводом. Приятным, не скрою, но не основным.

Гостей в Савве собралось порядочно. Все по приглашениям, естественно. Я отличилась и здесь, позвав с собой Сомова. Он неуверенно отказывался, вроде как не принято оборотням в одном обществе с магами вращаться. Тогда я предложила купить ему выходной костюм, что смутило парня еще больше и предсказуемо сломало.

Леша явился в собственном, выпускном, вполне себе приличном. Я критически осмотрела его, посоветовала снять галстук и растрепала русую челку. Получился молодой, немного напряженный мачо.

В ресторане, когда Платон удивленно поднял бровь, увидев моего сопровождающего, занервничала и я. Но отец отвернулся, как будто все было в порядке вещей, и началось веселье.

Официальный старт празднику дала его короткая, яркая речь, после чего шампанское (и не только) полилось рекой. Помню отец сказал, что рад представить нового начальника Отдела взаимодействия со сторонними организациями и гордится молодым поколением Других, готовых по-своему отстаивать интересы Детей Ночи. Потом случилась целая карусель смол токов, уйма лестных слов и дежурных улыбок.

Но главное для меня поздравление прилетело еще накануне ночью. В начале третьего на экране высветился французский номер и на душе стало тепло.

– Привет, дорогая! – прозвучал в динамике любимый баритон.

– Здравствуй, Учитель! – Я села в кровати, сбрасывая сонливость.

– Как она, жизнь молодая?

– Пойдет. А у вас как дела?

– В порядке. Натали отдыхает. А я вот не утерпел, решил первым сказать, как ценю и переживаю за тебя! Самые трудные пять лет позади, теперь личностный рост – твоя первоочередная задача. Будешь расти ментально, и Сила попрет. Но не спеши, тише едешь – дальше будешь. И помни, двери нашего дома всегда открыты для бунтарки Ксю, но мы верим в твое благоразумие.

– Спасибо, Юр! – У меня комок подступил к горлу. Сантименты никогда не были нашей сильной стороной, Темные – циники, в этом вся соль. Трогательная забота бывшего наставника и его Светлой дамы сердца пробирала до мурашек. – Люблю вас!

– Давай. Хорошего праздника. Много не пей. – Рассмеялся он на прощание.

Я задрала подбородок, возвращаясь в настоящее, вдохнула поглубже, нашла глазами отца. Он стоял в окружении глав Детей Ночи крупных российских городов и вещал о чем-то очень увлеченно.

По закону жанра мне следовало быть сейчас там, рядом с ним. Внимать, создавать красивый, правильный фон. Интересоваться избранным путем развития. Вместо этого я спряталась ото всех за колонной, возвращаясь мыслями к избитой теме выбора. Как любит повторять Платон – выбор есть всегда.

Даже у Юрия, загнанного, казалось, в ловушку несколькими годами ранее, он был. Как у того витязя на распутье: «прямо ступати – живу не бывати». Былинный герой выбрал дорогу вперед и убедился, что вещий камень врет. Юрий же мужественно решил не идти больше торным путем вместе со старым другом.

По сути, он даже попытался противостоять возрожденному Великому. Не знаю, почему отец его сразу не убил. Это трудно постичь до конца. Скорее всего, у него для этого, как всегда, имелась целая совокупность причин. А у Юрия, в результате, отметая смерть, оставалось только два варианта: снова присягнуть Платону или уйти. Какой из них был потерей себя? Думаю, что новая клятва.

Бросив службу, Родину, бросив меня, наставник лишился своего призвания, зато обрел право на размеренную жизнь и личное счастье. Выстраданное и долгожданное.

Правда, опять же, выходило так, что мой отец снова выставил его своим должником. Посудите сами: когда-то давно он вернул Юру к жизни, выдернув из послереволюционной горячки. Платон дал ему смысл жизни – борьбу против белых волшебников, которые в большинстве своем поддержали свержение царского режима. Научил многому из того, что сам умел, и даже поднял до своего уровня.

Никто не может сказать, что Юрий отплатил ему неблагодарностью. Я знаю, он несколько раз спасал Платону жизнь. В конце концов, он помог ему обхитрить Судьбу: уйти и вернуться более могучим. Наставник берег и поддерживал его дочь, то есть меня, когда я меньше всего этого заслуживала.

Он расплатился сполна, но, пойдя наперекор, превратился для отца из друга во врага, подписав себе смертный приговор. Платон великодушно пощадил его, отпустив на все четыре стороны, закинув тем самым, как мне кажется, в Юрино благородное нутро новое долговое зерно.

Вкрадчивыми шагами я подошла к Платону и тихо встала сзади.

Он почувствовал мое присутствие и, не оборачиваясь, показал на меня большим пальцем сжатого кулака дальневосточному колдуну, с которым сейчас разговаривал:

– Ей отдашь собранный материал, – сказал жестко с явной недовольной интонацией. Глава Ночных Владика стоял перед ним как студент, висящий в списке на отчисление, перед деканом.

Глава 4 «Косяк»

В папке, переданной мне владивостокским коллегой и заколдованной от чтения обычным человеческим зрением, были подшиты наработки по созданию отряда кицунэ в российской действительности. Предваряющие основное исследование файлы содержали короткую справку по японской мифологии и выдержки из восточных легенд о чудесах.

Примечательно, что с древних времен кицунэ у них делятся на две основные разновидности: Мёбу (белые кицунэ) и Ногицунэ (темные кицунэ).

Первых принято считать добрыми лисицами, помогающими людям. Якобы они приносят богатство, процветание и успех в делах. А вторые – хитрые и коварные демоны. Способны довести человека до безумия, управлять им, навести морок. А главное, выпить жизненную энергию.

Я ехидно оскалилась: «А еще мы пьем по утрам кровь младенцев вместо кофе!»

И уже хотела было разгневаться, поспешный стук в дверь остановил – Леша принес любимый капучино с корицей и эклеры.

– Как оно там без меня, в Боевом-то? – подобрев после еды, поинтересовалась я. Особо не верилось, что Леша будет жаловаться, но ему удалось меня удивить.

– Никогда не чувствовал себя там своим. А без вас вообще… болото.

Я еле-еле удержала глаза в орбитах. При всей теплоте моего к нему отношения открыто заявлять такое… Да если я намекну Павлу о недовольстве парня, они его со свету сживут.

– Хотел спросить, Ксения Платоновна… А вы никак не можете перевести меня к себе?

Боюсь, что тут я все же не удержала лицо.

– Я давно об этом мечтал. Только не знал, как вам сказать. Столкновения на улицах, адреналин – не мое это все! – горячо продолжал Сомов. – Я хочу защищать Детей Ночи в суде.

Взяв себя в руки, просканировала ауру подопечного. Не шутит. Нервничает, переживает, но не дуркует. Я задумчиво почесала висок двумя пальцами, поймав себя на том, что невольно копирую жесты отца.

Как бы он отреагировал на такой поворот событий? Немыслимый, конечно, фортель! Так и времена меняются. А вдруг Платон поддержит?

– Первый оборотень-юрист, говоришь? А что? Это по-нашему. Я спрошу у Великого.

У Алексея загорелись глаза.

– Не радуйся раньше времени. И не рассчитывай на быстрый ответ – надо момент подобрать.

Прошло почти две недели, прежде чем выпал удачный случай попросить Платона об этом революционном, во многом, решении. Он не отказал. Не зря я выжидала, когда у него будет подходящее настроение. Мы с Владимиром прижали белый патруль, спровоцировав на агрессию. Не совсем этично, но в рамках Закона. И черные в дамках. А довольный босс – праздник для приближенных.

Так Леша Сомов стал моим паралегалом[1]. А если по-честному, то мальчиком на побегушках. И все бы хорошо, но почти сразу случился и его первый косяк.

Июльская жара плавила мозги и людям, и Другим. Только этим можно объяснить его временное помешательство. Хотя, вероятно, уже к тому моменту он проникся ко мне светлыми чувствами и считал своим долгом ревностно защищать ото всех.

К сожалению, это вышло нам обоим боком.

Сложные отношения с отцовскими спутницами преследовали меня всегда. Словно какой-то злой рок! Новой избранницей Платона недавно стала Кристина – помощница Пономаревой.

Строго говоря, пышногрудая блондинка с большими выразительными глазами значилась в должностном табеле архивариусом. Но наполеоновские планы отца по созданию личной непобедимой армии вели к серьезным внутренним изменениям учебных программ (Совету их, естественно, не показывали, предоставляя для проверок старые).

Одной Ирине Игоревне переработать такой объем информации было сложно. А может, Платон еще тогда положил глаз на видную колдунью и решил поощрить ее, Тьма его знает. В общем, новой протеже придумали достойную должность в Учебном отделе под руководством Пономаревой.

Только меня она раздражала даже больше Таисии. Та хотя бы не лезла в политику, не пыталась рассуждать о статусе-кво в отношениях с Дневными. А Кристинка умничала, где не надо, умудряясь при этом не прогневать Платона.

Мы тихо недолюбливали одна другую, стараясь не накалять без повода. И, столкнувшись в очередной раз в приемной босса, почти разошлись миром.

Погруженная в собственные мысли, я не услышала, что она там пробубнила. А вот Леша, видимо, расслышал хорошо. Периферическим зрением я заметила резкое движение у себя за спиной и магическим нутром ощутила превращение рядом.

Одновременно с его грозным рыком завизжала Кристина, отпрыгивая подальше. От греха, я тоже обернулась зверем и, оскалившись, рванула наперерез Леше. Он уже пришел в себя, взяв под контроль эмоции. Замер.

С грохотом раскрылись двери отцовского кабинета.

– Что здесь происходит? – рявкнул Платон.

Кристина бросилась к нему как к спасителю. Актриса!

Платон заглянул ей в глаза, моментально считал произошедшее.

– За мной. Оба, – процедил он, и я поняла, что словесной взбучкой мы вряд ли отделаемся.

Уверенным шагом отец дошел до лифта. К счастью, Леша сообразил в последний момент обогнать нас и услужливо нажать кнопку. Похоже, он тоже осознал, что крепко накосячил.

Приехали на сорок первый. У бронированной круглой двери просторного Боевого куба Платон велел мне стоять здесь. Пропустил внутрь оборотня и призвал любимое оружие – огненную плеть. Должна ли я задержать молодого волка, если тот попытается сбежать озвучено не было.

– Пусть звериная суть поможет тебе, – бросил отец Леше, как заупокойную молитву прочитал, и нанес удар.

Сомов пригнулся, пропуская над собой горящий кнут, но на обратное движение среагировать не успел – тот поймал тело волка в ловушку. Вложи Платон всю свою мощь в колдовской символ – разрубил бы надвое. Однако удар только сбил Лешу, ободрав скальп на хребте. Не дав ему опомниться, Платон выбросил плеть второй раз. Молодой шарахнулся прочь, пробуксовывая и царапая когтями бетонный пол. Тут же последовал третий удар, выбивший из Сомова душераздирающий визг.

И пока отец снова заносил свое оружие, я рванула внутрь куба, чтобы загородить собой подшефного. Платон успел это увидеть и даже сделал возвратное движение рукой, но кончик плети, изогнувшись, щелкнул меня по ребрам. Бок зашкварчал как бекон в разогретом масле. Скулить было некогда – следующее мое действие нас либо спасет, либо похоронит.

– Хватит! Прошу. – Я припала к холодной плите, следя взглядом за реакцией босса.

Он раздумывал не долго:

– Научи щенка себя вести. – Платон указал мне за спину, деактивировал плеть и стремительно удалился.

Я развернулась к своему подопечному. Леша ждал атаки.

– Все понял? – спросила я для проформы.

Молодой волк виновато опустил морду.

– Хромай к лекарям.

***

Устоявшаяся температура за тридцать градусов раскалила городской асфальт до состояния огненной батареи. Редкая, грозовая, вода испарялась на глазах, создавая ощущение парной.

Как разогретая печь накалились и отношения Игоря с Весемиром.

Поводом для обоюдных обвинений опять послужила Ксения Хрумова. Она как-то ловко (Морозов не вдавался в подробности – как) подставила его коллег, выведя их в ничего не предвещавшей ситуации на агрессию. Подленько. Можно было бы сказать, что в духе черных, если б Игорь не помнил точно таких же провокаций со стороны Детей Дня, когда требовалось поймать на крючок самих Ночных.

Морозов к произошедшему не имел никакого касательства, соответственно и наезд шефа воспринял в штыки:

– Мне вы зачем это все высказываете? – возмутился белый маг во время «дружеской» беседы в столовой.

– А чтоб ты не забывал с кем мы имеем дело! – напирал Весемир. – Под личиной беззлобной овечки прячется хитрая волчица. Ты не должен никогда об этом забывать!

Да, очевидно, ту драку с Иваном из-за Ксении ему припомнят еще не раз. Но, если по-честному, Весемир был прав: бдительность Игоря притупилась со временем, отношение к дочери Платона несколько изменилось. Мудрый шеф чувствовал или просчитывал это, оттого и злился.

– Вы сами, похоже, благоволите девушке, а меня упрекаете! – завелся Морозов. – Не логично, шеф, вам не кажется?

– Интересно, – недовольно проворчал в ответ Весемир. – В чем же я ей благоволю?

– Пойдем по пунктам? – Игорь приготовился загибать пальцы. – Обвинение в убийстве Степана сняли?! За избрание в Совет голосовали?! Ходят слухи, что и в лечении ее мамы пару лет назад вы свою роль сыграли!.. Недавно я имел преинтересный разговор со Святогором…

– Так-так, – включился Великий белый маг, до этого слушавший подчиненного со скучающим видом.

«Получается, проболтался, Игореха, – сказал сам себе Морозов. – Решил же сначала все обдумать и только потом… Ну, да так тому и быть, значит!..»

– О чем с главой Совета-то судили-рядили? – подначил Весемир.

– Он предлагает мне прописку поменять, – не стал таиться Морозов.

– Обещал, наверное, что компромиссов с Платоном не будет? – ехидно поинтересовался шеф.

– Нет, представьте себе, жечь нечисть каленым железом в планы не входит, – отбился оперативник. – Но более последовательная политика, чем у вас намечается.

– Беда в том, Игорь, – серьезно проговорил Весемир, – что серые проморгали момент, когда Ночных можно было серьезно прищучить, обеспечив всем нам спокойную жизнь на ближайшие полсотни лет. А теперь, выйдя в море на утлом суденышке, главный Каратель хочет победить шторм. Я тебя ни в коей мере не отговариваю и не пугаю, но… Не думай, что став серым, избежишь столь нелюбимой тобою игры в поддавки.