Я видела вас последней

– Не волнуйся сильно. Я сказал родителям, что приеду с невестой, но им это безразлично. У них вечеринка. Им будет с кем поговорить. На нас не обратят внимания. Я даже не уверен, что они меня слышали, когда я говорил про тебя.

В окно летели крупные капли дождя. Размытые окна отражали оранжевый свет от фар и превращали их в пламя.

– А ты рассказал им, что собираешься переехать в Нью-Йорк? – спросила я Ашера и увидела, как румянец покрывает его шею.

– Нет. Мы ведь все равно планируем свадьбу здесь, в городе, и только через пять месяцев переедем. Не стоит их раздражать раньше времени.

Ашер уткнулся носом в телефон, но я уловила пустоту в его взгляде. Он говорит мне не волноваться, но сам был в ужасе от предстоящего приема. Я вздохнула. Это будет тяжелый вечер.

2.

Высотные здания закрывали черное небо. Горящие окна над головой заменяли звезды. Я не сразу привыкла к каменным стенам, которые сковывают тебя со всех сторон. Мне не хватало полей и ветреных равнин. Хотелось видеть небо на горизонте, а не только в четком квадрате далеко наверху. Мы подъехали к отелю «Тэлбот Холл». Я подумала, что мы остановимся у главного входа, но водитель продолжил свой путь через другой въезд.

– Мы не заезжаем домой со стороны отеля, – объяснил Ашер, и я кивнула.

Отель всегда принадлежал семье Тэлбот. Дед Ашера построил это здание и устроил в нем роскошные апартаменты. Семья занимала самые верхние этажи. Поколения Тэлботов не покидали родных стен. Хозяин отеля живет в самом отеле, и в то же время в своем собственном доме. Мы въехали в отдельный гараж в подземной глубине здания.

– А в детстве вы бегали по отелю? – спросила я Ашера, пока мы выходили из машины.

Водитель открыл мне дверь, смерив насмешливым взглядом. Я старательно его проигнорировала.

– Нет. Я не бегал. А брат с сестрами часто куда-то пропадали. Мне за них доставалось, – серое лицо Ашера искривилось, словно он облизнул лимон. Мой жених подал мне локоть, и мы прошли к высокой двери из красного дерева. Я залюбовалась на ручную резьбу и совсем не заметила дворецкого. Он приветствовал Ашера, открыл нам двери, и я в восторге завертела головой. Впереди был коридорчик, стены которого сплошь состояли из живых растений. В спрятанных колонках играла легкая музыка. Сквозь зеленые листья били ручейки журчащей воды. Мне хотелось остановиться и все получше разглядеть. Фиолетовые цветочки заколыхались от ветерка из открытой двери.

– Здесь так красиво, – я коснулась ладонью глянцевого листочка. Ашер только вяло кивнул в ответ. Для него это место было обыденным порталом из маршрута улица-дом. Парень торопился к лифту, который прятался за следующей деревянной дверью. Даже просторная коробка лифта вмещала в себя кожаный диванчик и большой горшок с пальмой. Ашер нажал верхнюю кнопку на панели. На ней не было написано номера этажа, просто стрелочка наверх. Я сжала ладонь парня. Почувствовала, какая она потная. С приближением к семье Ашер начинал волноваться все сильнее.

– Ты ведь прочитала карточки, которые я тебе приготовил? – спросил он меня.

– Конечно, милый. Я знаю имена всех членов твоей семьи и их увлечения. Знаю, о чем говорить с каждым из них. У тебя младший брат и четыре сестренки. Я знаю имя вашего личного повара. Я даже не поленилась и зашла в библиотеку. Было очень интересно почитать про семью.

Ашера это удивило.

– И много про нас написано в библиотеке?

– У меня бы получилась папка на двести страниц всяких газетных вырезок. Было очень интересно изучать вас. Почувствовала себя сталкером.

Я засмеялась, как злодейка, и покрепче обняла жениха. Он прижался ко мне, как к спасательному буйку. Напряженные мышцы стали расслабляться.

– Все хорошо, Ашер. Мы ведь решили сильно не переживать.

Парень выдохнул воздух и свою панику. Холодная уверенность вернулась на его круглое лицо.

– Ты права, Эми. Мне безразлично мнение этих людей. Оно для меня ничего не значит.

Но для меня это многое значило. Я боялась и тряслась хуже Ашера. Я держалась уверенно, чтобы подбодрить парня.

Я поправила галстук на шее жениха, когда двери лифта распахнулись. Перед нами был еще один коридор, но покрупнее. В арке входа толпились гости. Горничная забирала их пальто и куртки. Людей было много.

– Видимо, мама позвала чуть больше народу, – задумчиво огляделся Ашер, кивая знакомым. Когда мы прошли сквозь арку, то оказались в круглой комнате со столиком посередине. Там было несколько дверей, и мы двинулись туда, где играла живая музыка. От увиденного у меня отвисла челюсть. Мы оказались в большом просторном зале. Я видела такие бальные залы в фильмах или на лекциях по истории искусств. Я привыкла к высоким сводам музея, но никак не ожидала увидеть такое в квартире. Двухметровая люстра из венецианского стекла под разрисованным потолком потрясла мое воображение. Рисунок небес и ангелов превращал этот пентхаус в собор. Громадная комната высотой в три этажа. Официанты сновали среди богато разодетых людей. Музыканты играли в глубине комнаты, и я не могла их разглядеть. Вдалеке виднелась массивная лестница. Она заканчивалась опоясывающим комнату балкончиком второго этажа. И почему Ашер не подготовил меня к такому? Я знала, что его семья живет в отеле, но я не ожидала увидеть дворцовые палаты. Ах, я снова забыла, что мой жених с детства привык к такой роскоши. Для него это была обычная гостиная. Наверное, я замерла и стояла столбом пару минут. Придя в себя, я быстрее последовала за Ашером. Он уже обгонял толпу гостей. Я приметила для себя, где здесь выход. В пентхаусе можно было потеряться.

Вокруг меня прогуливались люди: известные писатели, кинозвезды, репортеры – люди, чьи лица периодически мелькают в новостной ленте, в колонке про бизнес. Дамы в драгоценных камнях и платьях от знаменитых дизайнеров, как птички, пролетели мимо меня, распыляя свой райский запах. Это было так чужеродно и далеко от меня. Я пыталась представить, что могла бы стать похожей на них. У меня не получилось.

Ашер встретил знакомых. Остановился для дружеских приветствий. Я улыбалась и нежно сжимала ладонь жениха, пока он представлял меня. Я умела включать обаяние, а потом становиться собой. У меня не было проблем в общении с людьми, но это отнимало много сил. Я любила уединение своей мастерской или тихие вечера за книгой. Это объединяло нас с Ашером.

– Думаю, сегодня нам это пригодится, – жених протянул мне прохладный бокал с шампанским. – За то, чтобы этот вечер счастливо закончился.

Мы звонко чокнулись бокалами. Я сделала большой глоток. Кислый вкус сморщил мое лицо, а пузырьки больно ударили в нос.

– Очень вкусно, – я еле смогла прокашляться и вернуть голос.

– Врунишка. Это самое кислое и невкусное шампанское на свете. Мамино любимое. Она покупает его у какой-то подруги в Калифорнии за бешеные деньги. Помню, мы подростками напивались им втихаря от родителей на приемах. От двух бокалов можно улететь. Через пару часов начнут подавать нормальное вино и коктейли в баре.

– Нужно было появиться через пару часов.

Ашер засмеялся, полностью осушил бокал. Даже лицо не поморщилось. Я восторженно присвистнула. Мой жених тут же подхватил второй бокал, пока официант не убежал от нас.

– Ну все, я готов. Пошли поскорее отыщем родителей и познакомим тебя со всеми. Потом мы так же быстро смоемся с этой дурацкой встречи.

Я вспомнила своих родителей. Я училась в начальной школе, когда их не стало. Мамины теплые руки, пахнущие выпечкой, папина колючая щетина, их нежные улыбки…. Я бы все отдала, чтобы встретиться с ними хотя бы на часок. В детстве я представляла, что у моего жениха будет большая и дружная семья. Мы будем ездить с ними на пикники или встречаться по праздникам. У Ашера был другой взгляд на своих родителей. Он любил их, но в семье не было тепла и доверия. Я учащенно заморгала, стараясь стереть влажность глаз.

– Дурацкой встречи? Ну-ну, Ашер. Маме это очень понравится, – едкий писклявый голосок за нашими спинами издал смешок.

Лицо Ашера стало кислым, хуже чем мое после глотка шампанского. Я обернулась и встретилась глазами с ослепительной красоткой, одетой в стиле 1920-х годов. Ее белые волосы были сложены в локоны, лента с пером закрывала лоб. Такие же серые глаза, как и у Ашера, стреляли еще большим льдом. Тонкие губы надулись в притворном укоре. В длинных пальцах девушка зажимала мундштук. Меланхоличная героиня немого кино.

– Ты же знаешь, в доме нельзя курить! – Ашер испугано стал озираться по сторонам. – Тебя же мама прибьет, если увидит.

– Не бойся, правильный мальчик. Это для образа. Я не начала курить, – девушка закатила глаза и встала в театральную позу.

Мундштук действительно был завершающим штрихом. Девушке очень шло коротенькое платье с бахромой и туфли с каблуком-рюмочкой. Глаза были обведены в готическом стиле, отчего становились огромными для такого кругленького лица.

Пока я рассматривала незнакомку из прошлого времени, она разглядывала меня.

– Кто это? – писклявый голосок взлетел еще выше.

Ашер встрепенулся. Включил свой самый деловой тон.

– Белла, познакомься, это моя невеста Эмили Доэрти. Эми – это Белла, моя младшая сестра.

– Невеста?! Он нам ничего не говорил, – к нам подошла еще одна девушка. Такая же красивая: серые глаза, русые волосы и тонкие губы. Так похожа на Ашера и Беллу. Еще одна сестра, убежавшая из тех же годов, что и первая. Только вместо перьев у нее на голове красовалась маленькая шляпка. От Ашера девушки отличались только идеальными ровными носиками. Нетрудно догадаться, что пластический хирург поиграл с их милыми лицами. Даже ростом девушки были, как Ашер.

– Познакомься, это Эстер, – блекло вставил Ашер.

– Господи, невеста? Вот так новости! Милая, пожалуйста, беги от нашего правильного мальчика. С ним ты умрешь от скуки, – затрещала Эстер.

– Или когда увидишь список его правил, и он начнет командовать тобой, – сказала Белла и засмеялась, как чайка, глотая ртом воздух.

– Или когда список правил упадет тебе на голову, и ты умрешь на месте, – заикаясь сквозь хохот, продолжила Эстер.

Смеющиеся девушки скрылись в толпе, пока Ашер злобно бурчал. Я улыбнулась вслед его сестрам.

– Правильный мальчик? – спросила я. Ашер недовольно поднял брови.

– Они придумали мне прозвище в детстве. Видите ли, я мешал им веселиться и всегда жаловался родителям. Без меня эти безмозглые индюшки давно бы лежали в шахте лифта или варились в кастрюле у повара.

Ашер увидел кого-то в центре зала. Его лицо стало серым.

– Пошли, – он подал мне руку, и мы направились прямо под своды светящегося хрустального монстра.

Я увидела маму и папу Ашера. Уже довольно взрослые, но еще и не старики. Мама – высокая брюнетка с карими глазами и орлиным носом. Ее статная фигура выражала элегантность и аристократизм. Одетая в красивое длинное платье цвета рубина, она была все еще хороша. Приметив среди людей Ашера, она переместила взгляд на меня. В отличие от нее, отец Ашера не был таким наблюдательным: низенький, круглый и румяный мужчина. Шапка светлых волос вилась на голове, а густые брови нависали над простодушными серыми глазами. Ашер был очень похож на отца. Такой же пухленький ангелочек с винтажной открытки. Тэлботы беседовали с кем-то, когда подошли мы.

– О, Ашер. Рад видеть тебя и твою прекрасную спутницу. Милая, познакомьтесь с главным редактором журнала «Мир в природе» Саймоном Трюфельном и натуралистом Юджином Уитби. Я помогаю провести им экспедицию на Кубу. Я ожидаю упоминания своего имени в вашем журнале, дорогой Саймон. А это мистер Верджи Гот. Он прекрасный романист. Вам приходилось читать его книги?

Блестящие глазки старшего Тэлбота в ожидании прошлись по мне. Я кивнула ему. Отец Ашера улыбнулся. Мужчины пожали руку моему жениху и мне. Голубоглазый натуралист Юджин Уитби вставил, что я очень красивая, и Ашеру повезло со мной. Верджи Гот оглядел меня сверху вниз, оценивающим взглядом писателя. Мои формы пришлись ему по душе. Он кивнул сам себе.

– Рядом с Ашером все выглядят красивыми, – появилась Белла, держа под руку своего кавалера. Видимо, это ее муж.

– Дорогая, – вмешалась миссис Тэлбот, – не стоит так говорить. Я мать Ашера, Фелисити Тэлбот.

Женщина протянула мне холодную ладонь с длинными пальцами. Рука зависла в воздухе, словно я должна была ее поцеловать. Еще чего? Я крепко пожала ладонь, отчего Фелисити брезгливо искривилась.

– Я Эдмунд Тэлбот. Рад знакомству, – отец Ашера только задорно подмигнул мне. – Так, вы читали последнюю книгу мистера Гота? И как она вам?

Голос мистера Тэлбота потонул в адвокатском тоне своего сына.

– Отец, мама, это Эмили – моя невеста.

– Как невеста? – Фелисити испугалась. Схватила мужа за ладонь. Взгляд ястреба набросился на меня. Все стали говорить одновременно. Неловко. Я была уверена, что Ашер рассказал о помолвке. Те, кто не принадлежал семье, решили тихонько удалиться и продолжить беседу в другом месте. Родители и сестры Ашера говорили на перебой.

– Этого не может быть…

– Кто вы…

– Представляете, а он нам не сказал…

Это была бомба, которую Ашер метнул в семью и смотрел, как все схватились за головы.

Я знала все об этих людях, а они не подозревали, что я существую. Это было так страшно и смешно одновременно. Ашер долгие годы оберегал меня от сплетен и интриг своей семьи. Но про них он рассказывал мне все. Я представляла в голове фамильное древо семьи своего будущего мужа и загадочно улыбалась.

Семья Тэлбот получила свое богатство от прадедушки Ашера, мистера Илая Стеллинга Тэлбота. Деньги ему принесла нефть и скотоводство. Тогда Тэлботы обитали в Техасе и владели хорошими землями. Все состояние Илай оставил своей единственной дочери Гертруде, бабушке Ашера. Илай разрешил дочери выйти замуж за бедного торговца француза Виктора Гротена, при условии, что он возьмет фамилию Тэлбот и продолжит род. Позже Гертруда и Виктор переберутся в Чикаго и почти в десять раз увеличат состояние Илая Тэлбота. Акции, строительные компании, индустрия развлечений – Гертруда и Виктор вкладывались во все, что, как они думали, принесет им доход. Их интуиция и удачно нанятый персонал приносили свои плоды. Эта парочка была неугомонной и продуктивной. Именно бабушка Ашера организовала художественную стипендию Тэлботов и курировала множество благотворительных организаций. В те годы был построен отель «Тэлбот Холл», и семья переехала на верхний этаж. Я видела старые архивные фотографии 1958 года: день рождения Виктора Тэлбота в этом же самом зале. Здесь практически ничего не изменилось.

Есть старая поговорка: если родители трудятся, дети гуляют, то внуки будут голодать. Независимо от источника денег, требовались хоть какие-то действия, чтобы сохранить состояние. Отец Ашера, Эдмунд, никаких действий предпринимать не собирался. Он был единственным ребенком Гертруды и Виктора: болезненный мальчик, вечно витающий в облаках, избалованный транжира, мягкий как желе. Эдмунд любил природу и всегда мечтал путешествовать, но боялся находиться далеко от дома. Он не горел желанием сидеть в душных залах офиса. Отец Ашера был мечтательным и рассеянным. Виктор и Гертруда поздно осознали, что их сыну не достает стержня. Может, дело в нехватке внимания или в характере? Будущее многих людей зависело от Эдмунда. Ему нужна была властная рука. Гертруда решилась найти своему сыну невесту. Эдмунду было уже 38 лет. Он пытался писать стихи, брал под свою опеку начинающих творцов и коллекционировал первые сохранившиеся фотографии. Ему точно нужна была жена. И выбор пал на Фелисити. Девушка уже не молодая, но хваткая и безумно богатая. Ее родичи добыли состояние на золотых приисках. Она была единственным оставшимся в живых ребенком в семье и наследовала все. Когда робкий Эдмунд Тэлбот сделал Фелисити предложение, у нее не было выбора. Все подружки давно выскочили замуж. Родители постоянно ее этим попрекали. Это был брак по расчету. Эдмунд не любил Фелисити, он мечтал о высоком. Фелисити же была влюблена лишь однажды в какого-то актера мыльных опер, и то не взаимно. Ашер уверен, что его родители смогли полюбить друг друга только в последние десять лет совместной жизни.

Гертруда выбрала Фелисити и не прогадала. Невестка храбро справлялась с делами, пока ее муж тратил деньги на всякую ерунду. Эдмунд мечтал путешествовать, но панически боялся самолетов. Мужчина купил для себя поезд и яхту, но так и не повидал далеких стран из своих любимых журналов и книжек. Он стал бояться далеко уезжать из отеля и изредка путешествовал по родной стране на поезде. С рождением детей Эдмунд перестал выезжать за пределы Чикаго.

Это был подозрительно плодовитый брак без любви. У Эдмунда и Фелисити шесть детей. В первый год совместной жизни появился Ашер. У Виктора Тэлбота уже тогда нашли рак легких, но он успел застать своего первого внука. У Ашера сохранились размытые воспоминания, как он играет в железную дорогу с дедом, гуляет с ним в парке. Мой жених рассказывал, что от дедушки всегда пахло свежим хлебом, и они ходили вдвоем на рыбалку. Когда Ашеру было четыре года, Виктор умер. В том же году у Фелисити родился второй мальчик, Бродерик. Потом шли погодки Белла и Эстер. Бабушка Гертруда решила, что не упустит этих детей, как своего сына. Женщина плотно взялась за воспитание внуков. Эдмунд и Фелисити детей избегали. Они не знали, что с ними делать. У Фелисити не появилось материнского инстинкта, а Эдмунд иногда забывал, что у него вообще есть дети. Пара вечно пропадала на вечеринках и премьерах. Хорошо налаженный механизм приносил деньги, с бизнесом все шло хорошо, но не с семьей. С родителями дети держались вежливо и отстраненно. Это были незнакомые дядя и тетя, которые заглянули в гости. Зато бабушку ребята обожали. Она дарила им тепло и ласку. Дети послушно следовали за своей бабкой. Уже с детства они знали, что деньги нужно зарабатывать. Это был один из уроков Гертруды. Хотя их отец не работал и дня, они не собирались повторять за ним.

Внуки всегда были с бабушкой. Они объездили побережье Италии на летних каникулах, а зимой катались на лыжах в Аспене. Бабушка была неугомонной любительницей красоты. Она пыталась учить этому детей, таская их по музеям и театрам. Ашер был старше своих брата и сестер. Ему было скучно с ними. Малыши вечно бегали по закоулкам отеля, и горничные притаскивали их обратно. Ашер уехал в частную школу, а потом и в университет. Он тосковал по бабушке и дому. Когда парень увидел мой проект с витражами, он тут же вспомнил, как бабушка возила их во Флоренцию. Гертруда раздала детям по блокноту и сказала, что они должны понять красивое и нарисовать это. Маленький Ашер тогда ничего не понял и выбросил блокнот в мусорку. Мой жених сказал, что, увидев церковь на моих фотографиях, он понял значение тех слов. Церковь была для него каким-то, понятным только ему, символом.

Эдмунд и Фелисити упустили момент близости с детьми. Ашер, Бродерик, Белла и Эстер разъехались учиться кто куда. В большой квартире осталась только бабушка Гертруда. Родители Ашера стали сближаться. С годами Эдмунд научился включаться в диалоги с женой, а Фелисити стала закрывать глаза на мечтательность мужа. Они решили завести еще одного ребенка. Обоим было под шестьдесят. В ход пошли услуги суррогатного материнства. Так у Ашера появились еще сестренки, двойняшки Лита и Лисса. Сейчас им по шесть лет. Ашер говорил, что они – единственный солнечный лучик в этом доме после смерти бабули Герти.

Все это я узнала от Ашера или из интернета. Я знала этих людей, а они меня – нет.

– Невеста, – повторила мать Ашера, Фелисити. Слово переливалось на ее языке тягучим мазутом.

– Кто же ожидал такого от нашего правильного мальчика? – захихикала Эстер, пряча улыбку за кулачком. Она и Белла встали рядом в сопровождении двух мужчин – их мужья. Белла и Эстер выскочили замуж в один год сразу после учебы. Одной достался теннисист, другой – англичанин-ресторатор. Хоть убейте, не могу вспомнить, у кого кто. А ведь это было в карточках Ашера. Да это и не имеет значения, оба парня похожи как близнецы: светловолосые, голубоглазые и высокие красавцы. Ашер сказал, что они все живут в этой квартире, размером с отдельный дом. После свадьбы Эстер и Белла вернулись в свои старые комнаты с мужьями. Брат Ашера, Бродерик, тоже остался в доме родителей. Только мой жених съехал в отдельную квартиру.

– Еще раз, как вас зовут? Эмилия? – спросил отец Ашера.

– Эмили. Эмили Доэрти. Я очень рада с вами познакомиться.

Я улыбнулась так ярко, как только могла, и включила вид наивной дурочки. Взгляд должен стать стеклянным и выражать лишь покорность своему будущему мужу. С наивных глупышек нечего взять, претензий к ним меньше.

Белла и Эстер представили своих мужей: Доминика и Блейза. Когда-нибудь я смогу их отличить, но сейчас на меня глядели четыре одинаковых голубых глаза. Мужчины сдержанно поздравили Ашера.

– Ну что ж, вы очень миленькая девушка, я рад за тебя, сын, – Эдмунду не терпелось вернуться к своим писателям и журналистам. Он уже вертел головой в поисках своих талантливых звездочек. Земные темы угнетали Эдмунда, особенно когда рядом было столько интересных людей. Фелисити же так быстро сдаваться не собиралась.

– Вы работаете вместе с моим сыном? – спросила она.

– Нет. Она работает в Институте искусств специалистом по керамике. Эми очень одаренный художник.

Глаза Фелисити потухли. Я видела, как скривился уголок ее рта. Зато ее муж встрепенулся.

– О, неужели? Вы занимаетесь живописью?

– Иногда. По большей части я занимаюсь витражами. В основном в технике Тиффани, но делаю и другие.

– Как интересно, – бесцветный голос Фелисити не предвещал ничего хорошего. Мимолетная тень воспоминания проскользнула на ее лице.

– Да. Ашер говорил про вас. Вы его протеже. Студентка со стипендией Тэлботов.

– Точно, – встрепенулась Белла. – Ашер тогда нам все уши прожужжал про свою студентку.

Сестры Ашера что-то вспомнили. У них начался новый приступ смеха. Крики чаек так похожи на их гогот.

– Вы столько лет вместе? Простите, что не познакомились с вами раньше. Мой сын очень скрытный, – щеки Фелисити грозно раздулись. Она была похожа на взлохмаченного коршуна. Вообще, семья Ашера походила на стайку разных птиц. Эдмунд был старым пингвином, а мужья сестер–сонные фламинго.

– Сколько вам лет? Вы выглядите очень молодо. Вы же только недавно окончили университет?

– Мне 23.

– Через пару месяцев 24, – вставил Ашер.

– У вас довольно большая разница в возрасте, – Фелисити сморщила нос.

– Не такая уж и большая, – возмутился мой жених. – Мне всего 32.

Сестрички Тэлбот снова зашептались и захихикали.

– Так чем занимается ваша семья? – спросила мама Ашера.

– У меня нет родителей. Они погибли, когда я училась в начальной школе. Меня растила бабушка, но она давно умерла.

– Нам очень жаль, – вставил Эдмунд.

Допрос продолжался. Где я жила в детстве, как я училась, как мне живется в городе, чем я занимаюсь в свободное время. Я вежливо отмахивалась своими расплывчатыми ответами. Ракеткой отбивала очередной мячик с вопросом от Тэлботов. И вроде все получилось. Как Ашер и говорил, я им не понравилась, но его семья держалась вежливо со мной. Они восхищались кольцом и удивлялись, что мы с Ашером встречаемся уже четыре года. Он редко говорил о своей личной жизни.

Пока мы стояли и беседовали, к нам подошли две маленькие девочки. Было неожиданно видеть таких крошек на вечере. Других детей здесь я не видела. Девочки были одеты в пышные голубые платья и гольфы с бирюзовыми лентами. Атласные туфельки небесного цвета мягко ступали по паркету. Девочки походили на крошечных фарфоровых балерин. Они были одинаковые, как зеркальное отражение. Совершенно идентичные близнецы.

Увидев девочек, Ашер радостно поднял обеих и крепко прижал к себе.

– Эми, это мои сестренки Лита и Лисса. Малышки, это Эмили. Моя невеста.

Румяные щеки Ашера стали алыми. Улыбка впервые за вечер была настоящей. Вот кому он действительно рад в этом доме. Мой жених часто рассказывал мне про своих сестренок. Ашер говорил, что девочки учатся на дому и редко покидают здание.

Когда крошек опустили на пол, они в восторге заплясали вокруг меня. Разглядывали и собирались завалить вопросами. Фелисити вовремя остановила своих дочерей.

– Лисса, Лита, вам уже давно пора быть в своей комнате. Почему ваша няня вас отпустила? Где она?

– Мы только на полчасика спустились, – звонко закричала одна из девочек, и вторая ее подхватила.

– Мы хотели повидать Ашера. Он давно не приезжал.

– И мы уже достаточно взрослые, чтобы оставаться в комнате.

– Няня ждет нас внизу у лестницы. Она за нами следит.

Крошки тараторили без перерывов. Одна заканчивала свою речь, вторая тут же подхватывала.

Фелисити выглядела бабушкой со своими младшими дочками. Ашер говорил, что его родители больше всего привязаны к близняшкам. Только с ними Фелисити познала материнскую любовь. Возможно, потому что они не растягивали ее живот и не приносили муки деторождения. Их выносила суррогатная мать. Фелисити была приятно удивлена, что можно иметь родных детей и при этом не калечить свое здоровье. Эдмунд тоже баловал малышек. Они получали буквально все, что захотят. Лита и Лисса были избалованными, наглыми, но при этом ужасно ласковыми и обаятельными.