Полная версия
Пепел на троих
– Не знаю, не знаю! – простонал он, но тут же прервался, поняв, что дал себе слишком большую слабину. – Я не хотел. Правда не хотел.
– Но всё же сделал, – неумолимо настояла Дубха.
Лейос зажмурился. Она давила на больное. Резала верёвку над плахой у лезвия, словно висевшей над его шеей постоянно. Единственное, что защищало его от казни самого себя…
– Вера. И надежда. Если я всё сделаю правильно, смогу вернуться к ним. В новом мире мы снова будем счастливы.
– Вернуться… – эхом повторила Дубха.
Она не отвечала долго, тишину заполнил шелест травы и щебетание лесных птиц.
– А что если у тебя не получится вернуться?
– Тогда… Не могу сказать.
Секрета никакого не было. Лейос просто не знал, что в таком случае будет делать. Любой вариант предполагал, что Эвер и Крис будут рядом. Будущее без них… Его Лейос даже вообразить не мог, пусть и пытался. Одно условие – нет друзей, и это резко обрывало любой план на жизнь. Дальше – только белый шум радиоволн…
– Что ж, я тебя поняла, – наконец подала голос Дубха. Её задумчивый тон сливался с дыханием ветра. – Но знаешь, пусть я не упрекаю тебя и могу понять, но всё же… Дружба – это сделка, а сделка должна всегда выполняться. И тех, кто этим пренебрегает, я уважать не могу.
– Нужно ли мне это уважение? – вырвалось у Лейоса, и только после он прикусил язык, поняв, что говорить такое Старейшине непозволительно ни с точки зрения моральных, ни с точки зрения разумных причин.
И всё же Дубха ухмыльнулась.
– Ты прав, не нужно. Я для тебя посторонняя. Но с точки зрения Старейшины, Лей, я нахожу в этом повод для беспокойства. Тот, кто смог предать один раз, сможет и второй, не так ли?
Резкий порыв ветра затрепал траву, грубыми потоками прошёл сквозь одежду. Лейос поёжился.
– Я надеюсь, что ты учишься на ошибках. Ты умный мальчик.
Его сердце мощно ударилось о грудную клетку, и в момент тишины перед следующим ударом, прозвучал вопрос:
– Мы можем рассчитывать на твою верность, так ведь?
На секунду Лейосу показалось, что у него пропал язык. Всё естество будто застыло, не в силах выдать не то что слова, даже звука. Секунды тянулись мучительно долго, пока Лейос пытался заставить себя ответить, но похоже Дубхе ответ и не требовался.
– Иди отдыхать. Если не сможешь уснуть, попробуй настойку из речного пиона. Она успокоит и как снотворное подействует.
Женские пальцы осторожно и ласково впутались между волос и слегка потрепали. Судя по звукам, Дубха встала, раздались её размеренные шаги.
Лейос сидел неподвижно, даже когда остался совсем один.
Лишь чужие шаги смогли вывести его из транса мыслей. К ристалищу подходила группа якшей, мужчин и подростков, видимо, сейчас был их черёд заниматься. Лейос поспешил ретироваться.
Он торопился домой, где пространство можно было назвать хоть сколько-нибудь безопасным. Лейос даже несколько удивился, отметив обретённую привязанность к месту. К комнате в гильдии он никогда так не стремился, хотя и там никаких опасностей, разумеется не поджидало. Мысль привела его к вопросу: что, если ощущение безопасности ему дарило не место, а люди, которые всегда были рядом?
«Могу ли я быть верным? Могу ли предать второй раз?»
«А преданный ли я вообще? Может ли кто-то назвать меня таковым? Раньше, наверное, могли…»
«А я могу себя так описать? Факты… сомнительные»
«Все рассчитывают на меня, на мою верность. Могу я заверить их? Демонстрация? Да, наверное, стоит. А как?»
«Прийти к Йеду, и…»
Лейос не сразу услышал, как его зовут. От размышлений отвлекла маленькая ручка, которая махала ему с окраины дороги возле одной из хижин. Лейос споткнулся о камень. Попытка удержать равновесие вызвала робкое хихиканье. Он неловко засмеялся, скорее, автоматически, чем искренне. Обернулся.
Слева от него стояла Барея. Она улыбалась и нервно щипала пальцы, сутулилась, но всё же сделала шажок навстречу.
– Извините. Из-за меня вы чуть не упали.
Лейос нарочито выпрямился, надул щёки:
– Я? Упал? Ха! Этот камень сам полез мне под ноги – наглость!
Барея тихо засмеялась, а Лейос всё же расслабился и улыбнулся.
– Я вас не отвлекла?
– Нет. С чем-то помощь нужна?
– Я…
Она снова щипнула кончик мизинца. Барея замялась, пристыженно опустила глаза, носки её лёгких ботиночек стукнулись друг об друга.
«Сейчас совсем сожмётся. Надо тормошить»
– Не хочешь пройтись? До тех кустов и обратно.
Лейос показал куда-то вперёд. Барея проследила в направлении его руки, дёрнула головой в знак согласия. К Лейосу она близко не подошла, осталась на расстоянии вытянутой руки. Лейос к такой показательной дистанции не привык, но никак виду не подал. Всё понимал.
Они неспешно двинулись вдоль деревянных домишек к концу улицы, где возле поворота рос пышный куст, похожий формой на котёнка с навострёнными ушками.
– Я Лей. Можно на «ты», – начал он, стараясь говорить тише и мягче.
Получалось это на по старой привычке легко: в гильдии с детьми он проводил много времени, и далеко не по поручению.
– Я Б-Барея.
– Величественное имя. Мне следует обращаться к тебе, как «принцесса»?
Барея смутилась, но ответила улыбкой. Девичьи плечи чуть опустились.
– Я не принцесса.
– Как же? Все принцессы так мило и улыбаются, я не могу ошибаться! – Лейос чуть склонился к ней и заговорщицки зашептал: – Или ты не просто принцесса? Точно! Ты самая важная принцесса во всей общине. Я раскрыл твой секрет! Не бойся, я никому не скажу, честно-честно.
Барея, довольная и до предела застеснявшаяся, прикрыла улыбку и краснеющие щёки ладошкой. Кажется, двигалась она уже не так скованно, чему Лейос был несказанно рад. Нервничающий ребёнок всегда вызывал в нём потребность успокоить.
– Кажется, у Её Высочества был ко мне какой-то разговор? – осторожно начал Лейос.
Он боялся, что девочка снова рухнет в волнение, но та подобралась. Улыбка с её худого бледного личика не сошла. Только сейчас Лейос обратил внимание, что у Бареи необычные глаза, какие он никогда раньше не видел: один отразил цвет ясного неба, другой вобрал в себя цвет первой весенней зелени.
– Да, я… Я бы хотела извиниться. Вчера… это было грубо.
– Пустяки. Я принял извинения яблоками, – Лейос подмигнул ей.
– Я просто… Просто у тебя так глаза сияют. Жутко. Особенно ночью.
– Знаю. На самом деле ты не единственная, кто их пугался. Я даже сам как-то ночью в зеркало посмотрел, так сердце в пятки уронилось, представляешь? – он демонстративно потряс ногой. – Кажется, оно до сих пор там.
– Не поднимается? – подыграла она.
– Так я ж себя каждый день в зеркале вижу.
Она вновь захихикала, тихо, но абсолютно искренне. Лейос расслабленно закинул руки за голову. Детский смех после разговора с Дубхой служил чудесным успокоительным, к тому же девочка больше не боялась – одной проблемой меньше.
Они дошли до куста-котика и развернулись. Лейос успел наклониться и подхватить крепкий стебель травы с тонким колоском.
– Кстати, спасибо за яблоки. Мама не ругала за то, что без них домой пришла?
– Я.. Я с бабушкой живу, – уголок губ девочки нервно дёрнулся, улыбка стала несколько натянутой, но не исчезла. – Она не ругалась.
– Ох… Что ж, я рад.
Лейос неловко отвёл глаза, рефлекторно дёрнул хрустальную серьгу. Задавать вопросов он не стал из соображений такта и разрядил обстановку:
– Знаешь, когда ты подарила мне яблоки, я вспомнил кое-что. Слышала когда-нибудь сказку о принцессе Габэн и её яблоне?
– Нет. Что за сказка?
В глазах Бареи мелькнул детский интерес. Лейос прокашлялся, вспоминая, как он, сидя около камина с книжкой на коленях, читал детям гильдии волшебные истории, а иногда подкреплял их импровизированным представлением.
–В далёкой стране за пеленой тумана жила принцесса Габэн. Однажды на день рождения принцессы бог её королевства подарил семечко. Габэн посадила его в своём саду, много ухаживала, и скоро из семечка выросла пышная яблоня. Лишь раз в год, в разгар лета, она давала три серебристых яблочка, слаще которых не было ничего. Но принцесса никогда не ела их сама, а дарила трём из своих подданных. Яблочки оказались не простыми, а волшебными: они исполняли самые сокровенные, личные желания человека. Габэн дарила людям шанс на исполнение их мечты, а кому не доставалось яблока, помогала, чем могла. Но однажды в королевство пришла беда: страшная засуха обрушилась на людей, но несмотря на это яблоня зацвела и, как обычно, подарила три яблочка. Засуха не стала преградой для щедрости принцессы: одно яблочко она подарила лекарю, что поддерживал здоровье её подданных, второе – начинающей певице, поддержав её начинания, а третье – загадочному мудрому старцу, которого ранее в королевстве не видела. Старец был впечатлён великодушием принцессы и сказал: «Дождь прячется в облаках, он ждёт счастливых песен и криков единства». И исчез. Принцесса думала над этими словами, поделилась ими с лекарем и певицей, но ответа не нашла. Надежда покинула её, Габэн села под яблоню и заплакала. И тут она услышала топот тысячи ног, музыку и пение. Лекарь и певица привели в королевский сад всех тех, кому помогла принцесса. До глубины души удивлённая, но воодушевлённая принцесса подхватила песню, и в тот момент, кажется все забыли о засухе. Вдруг небо заслонили тучи, и наконец на сухую землю пролился долгожданный дождь. Никто не прятался под навесы, люди были рады воде и пели только громче. А тем временем, яблоня вновь зацвела. Меж зелёных листьев белела сотня цветов, которые немногим позже превратились в сотню серебристых яблочек. Принцесса раздала их каждому жителю. А лекарь и певица, разломили свои яблочки и отдали по половинке принцессе. В тот день люди были объединены не только праздником в честь окончания засухи, но и исполнением желаний каждого и благодарностью принцессе.
К концу сказки они уже вернулись к дому девочки. Заслушавшись, Барея чуть не споткнулась о камень на дороге. Лейос успел её подхватить, но отпустил тут же, как только убедился, что девочка твёрдо стоит на ногах. Барея кивнула в знак благодарности и только хотела что-то сказать, как уставилась куда-то в сторону. Лейос перевёл глаза туда же и увидел машущего рукой Ноака, поднял ладонь в ответ.
– Тебя зовут, – сказала Барея.
– Да, кажется, пора.
Барея улыбнулась, делая шажок в сторону, будто уступая место более важному якше. Однако, застенчиво проговорила:
– Спасибо за сказку. Мне понравилось, только… Разве я напомнила тебе о принцессе Габэн?
– Именно. Щедрая, самая важная принцесса с яблоками, – шёпотом напомнил Лейос и весело подмигнул ей, крутанул между пальцев стебель с колоском. – Кстати, принцессе Габэн в конце тоже досталось яблочко. У меня пусть яблока нет, но…
Стебель в его руках бледно засветился, а кисточка колоска быстро увеличилась, распушилась, зазеленела, а кончики окрасились нежным голубым цветом. Лейос протянул стебель Барее.
– Держи. Под стать твоим глазам.
Барея уставилась на протянутый стебель, и буквально за несколько мгновений её глаза испуганно расширились, а тело вытянулось по струнке, словно она проглотила невидимую палку. Она не дёрнулась, не убежала, но Лейосу большего и не нужно было для понимания одного простого факта.
«Какой же я идиот!»
Первым порывом было отдёрнуть руку, но Лейос замер: пугать девочку резкими движениями он не хотел. Лейос начал потихоньку возвращать колосок к себе. Барея подняла голову, и они встретились взглядами. Она нервно сглотнула, глазами обвела его как по контуру, но смотрела будто не совсем на него,
– Извини, мне не стоило…
Начал было он и… Барея вдруг робко протянула руку к стеблю.
– Спасибо, – сказала она, но так тихо, что Лейос её еле услышал.
– Пожалуйста… – отозвался он, привычный шаблон речи прошёл мимо удивлённого сознания.
–Тебя ждут. Пока.
Барея попятилась к дому, взгляд её метался, словно она не знала куда смотреть: на Лейоса или в сторону. Лишь скрываясь за дверью, она коротко махнула ему рукой и закрылась. Дверь щёлкнула неровно, с дребезжанием. Лейос не понял: то ли замок заело, то ли у Бареи дрожали руки. Вероятнее первое, но во второй вариант Лейосу поверилось больше. Он задержался лишь на несколько секунд и поплёлся к Ноаку.
«Только всё наладил, что ж я за дурак?»
«Но колосок взяла. Может, не всё так плохо?»
– Опять ребёнка пугаешь? – вместо приветствия спросил Ноак.
Иногда по выражению его лица Лейос не мог понять, действительно ли его что-то беспокоит, злит или радует.
– Да мы что-то разговорились так хорошо, я и… забыл.
– Я вообще удивлён, что она не унеслась от тебя в лес, как только магию увидела. Ещё и цветок приняла. Как вы вообще заговорили, любимец богов и пугливых детей?
– Барея извиниться хотела за вчерашнее. Зря извинялась, получается.
Лейос почесал затылок и вздохнул, снова кинул взгляд через плечо на дом, не понятно, чего ожидая.
– Не убежала и не расплакалась – уже всё не так плохо.
– Думаешь?
– Уверен. Мы её толком научить ничему не можем: только магию увидит – сразу в слёзы. Уже и не трогаем, ждём, когда вырастет. Тогда и страха поменьше будет.
Ноак лишь пожал плечами. Очевидно, к Барее он был равнодушен. А вот Лейос всё не мог понять одного.
– Почему она вообще магию боится? Она же якша, магия – её часть. Как можно части себя бояться?
– Ты же дара своего боишься как-то, – Ноак чуть ухмыльнулся, снисходительно, с иронией.
Лейос поднял палец и даже приоткрыл рот, чтобы возразить, но тут же так и замер. Несколько секунд потребовалось на осознание, и юноша нахмурился.
– А, ну… – он прикусил костяшку пальцев, в голосе немного загудело, словно Ноак дал ему по голове барабанной тарелкой.
«Так ведь он прав… Зря на неё нагнал, сам такой же»
«Может, поэтому и мир вокруг мёртвым вижу? Сам же часть себя не принимаю?»
«Или… ситуацию?»
«С Васатом поговорю. Надо что-то с этим делать»
– Не тебе о том судить, Двуглазый, но мыслишь в верном направлении, – Ноак потрепал его по плечу в знак поддержки и качнул головой в сторону. – Кстати, о направлении. Предлагаю держать курс ко мне. Мама на ужин зовёт.
Ужин в окружении матери и двух младших сестёр Ноака действительно пришёлся как нельзя кстати. В какой-то момент Лейос вновь ощутил себя частью большой семьи. Даже этого малого хватило, чтобы поднять настроение. Домой Лейос возвращался, не зная, что его ждёт неприятный сюрприз.
Решив порисовать перед сном, он обнаружил в пенале свёрнутый в трубочку листок, который клал туда явно не Лей. Развернув записку, Лейос нервно прикрыл рот рукой. Грудь сдавило жёсткими тисками. Текст гласил:
«Будь осторожен. Всё, что они говорят, – стройная полуправда. Ищи несостыковки.»
–Да вы издеваетесь?! – прошипел Лейос.
Он бросил листок на стол. Тот тут же рассыпался на капли воды, которые тонкой струйкой улетели в стакан-непроливайку. Лейос тут же схватил его и выплеснул в открытое окно, мельком подумав, что именно через него записку наверняка и подкинули.
– Розыгрыш, да? Не вовремя, – пробормотал он.
Но мысль всё-таки родилась в голове и застряла тусклым огоньком где-то на фоне:
«А что, если…?»
Наследие крови и руин
За прошедшие дни Эвер успела перелопатить и перенести к Кристиану такое количество книг, которое она могла обозвать лишь нецензурным выражением.
Она принесла очередную стопку книг и сгрузила на свободный край стола, за которым сидел Крис. На улице вечерело, поэтому его лицо освещала настольная лампа. Везде хаотично, как казалось Эвер, валялись блокнотные и тетрадные листы с заметками, росчерками чернил. Кристиан ни секунды не думал прежде, чем взять какой-то, иногда тянулся, не глядя, и не ошибался. Эвер понятия не имела, как он ориентировался, но не лезла.
Кристиан часто заморгал и потёр глаза указательным и большим пальцем. Эвер подала салфетку, и юноша промокнул веки. Плечи его приподнялись, задрожав от длительного напряжения. Интересно, сколько он уже не шевелился?
–Крис, уже поздно. Может, домой?
Он поднял глаза. В жёлтом свете болезненно алела сеточка сосудов. Крис щурился, будто смотрел на солнце.
–Ещё немного, Эв, я почти закончил.
Она красноречиво скосила глаза на новую стопку книг.
–Это на завтра, – уточнил Кристан.
Он повернулся к столу, и хотел вновь углубиться в чтение, но Эвер мягко накрыла страницы ладонью. Кристиан пару секунд просто смотрел, громко выдохнул и прижался лбом к девичьей руке.
–Не дашь больше работать, да?
–Третий раз до ночи сидишь. Не помню, чтобы нам здесь разрешали ночевать.
–Ну так и не запрещали, правильно? – он усмехнулся и потёрся о её кожу носом.
–Крис…
–Я шучу-шучу. Ты права, надо возвращаться. Только… посидим немного?
«Плохо? Ему плохо?»
–Врача не позвать? – настороженно спросила Эвер, уже косясь в сторону выхода из библиотеки.
Кристиан удержал Эвер за руку, будто она уже хотела идти. Дёрнулась ненароком? Или он мысли читал?
«Знает, о чём думаю. Всегда знает»
–Не надо, я в порядке. Просто глазам необходим отдых. И так не кот, чтобы в темноте ходить – сейчас в полутьме совсем заблужусь.
–Не кот? Ты сейчас как котёнок, который только глаза открыл.
Кристиан хихикнул. Он поднялся со стула и потянулся. Затёкшие суставы громко хрустнули в вечерней тишине библиотеки. Эвер увлекла парня за собой на диван, Кристиан охотно прильнул к ней, прикрыл глаза и расслабился. Девушка же крепко обняла его за плечи, прижавшись щекой к волосам.
«Спокойствие и порядок. Только с ним возможно»
–Не уснуть бы теперь, – протянул Кристиан сквозь зевоту. – Хотя честно, я бы ещё поработал. История о Кавье захватывает.
–Интересно читать о его смерти?
Кристиан скривился, как будто это коснулось лично его, ласково пихнул девушку плечом и нарочито строго осудил:
–Ты оскорбляешь хранителя театров и искусства. Он погибал за каждого жителя Эрбештадта и лично за тебя.
–Спасибо ему лично от меня, – ухмыльнулась Эвер. – Так что же ты узнал?
Кристиан, не открывая глаз, указал в сторону стола:
–Там блокнот, я выписывал то, что может пригодиться.
Интерлюдия IIС тех пор, как город обрёл защитницу, люди зажили спокойно. Движимая долгом, воспитанным Сурьярой и Первым королём Эрстой, Ракша яро заступалась за жителей, в которых она видела дарителей формы своего тела.
Под тенью копья каменной заступницы земля стала плодороднее, праздники – ярче, дети – здоровее, а жизнь – лучше и безопаснее. Любая угроза – будь то ненавидящий людей татв, дикий монстр или воинствующий народ – встречала отпор сразу. Благодарные за защиту, люди даровали Ракше титул богини процветания. Впрочем, сама Ракша приняла его спокойно – это всего лишь долг.
Прошли годы. Эрбештадт шёл вперёд уже под руководством другого короля: Сурьяра и Ракша похоронили Эрсту, но пламя любви к своему городу даже не дрогнуло под ветром скорби.
Люди жили беззаботно до тех пор, пока по городу не поползли слухи, как будто у ручья можно встретить покойника или даже собственного двойника. По началу это походило на обыкновенные байки, которыми пугали непослушных детей, чтобы далеко в лес да к воде не забегали. Однако, со временем жаловаться начали уже не соседям.
–Госпожа! Госпожа!
Крик напуганного мужчины остановил Ракшу.
–Что случилось? – спросила она, и доспехи её тихо пророкотали в такт вопросу.
–Госпожа! На ручье… там! – мужчина вскинул трясущуюся руку в сторону леса. – Жена моя! Два дня назад х-хоронили, а она… там!
Лицо богини не изменилось, но Ракша положила руку на плечо мужчины, и под тяжестью он замер, на несколько секунд перестав дрожать.
–Я разберусь, иди домой, – пообещала Ракша и оставила просителя.
Недолго она шла к злосчастному ручью, про себя гадая, что же там творится. Не страшилки на ночь для непоседливых детей, раз взрослый человек богиню о помощи просит. Пора разобраться.
Перехватив копьё поудобнее, она вышла из-за кустов, после чего открылся перед ней залитый солнцем ручей с вытоптанным бережком. Шуму листвы вторило журчание и тихие всплески. Прохладный ветерок прошёлся по каменной коже. Он и принёс с собой ощущение, что сзади кто-то стоит.
Ракша обернулась. Перед ней стояла… она сама. Золотые глаза, трещины камня на коже, знакомые доспехи. «Ракша» улыбалась.
–Фрау, хороший сегодня день, – сказала она, и глаза с тёмными склерами сощурились.
Прошла лишь секунда. Острие копья легко вошло в живот двойника, пробив его насквозь. Лицо двойника не изменилось. Настоящая Ракша не улыбнулась в ответ.
Очертания незнакомца начали размываться, уголки губ потекли вниз, как свечной воск. Растаяла шеи и плечи, тело превратилось в бесформенную жижу, оставив на острие мокрый след.
В метре от копья из остатков двойника вновь выросло тело, на этот раз какой-то женщины, которую Ракша видела в городе. Лицо её сформировалось не сразу, по нему прошла рябь, и наконец на месте пустоты родились насмешливые глазки и усмешка.
–Грубо, фрау. Убить можешь.
–Не умрёшь. Не от моего копья.
Оружие Ракша не опустила, но, по крайней мере, на «женщину» больше не направляла. И всё же следила, готовая к любому выпаду. Что на уме у этого татва, она не знала.
–Такая же, как я, – «женщина» не спрашивала, утверждала. – Поэтому в гости пришла? Или, как люди, к воде?
–Ты и есть вода. Думай, как хочешь.
Татв рассмеялся, Ракша не подхватила, лицо её было истинным камнем – неподвижное, неизменное.
–Ты странная, фрау. Лицо не двигается, как у людей, но выглядишь, как они.
–Не вижу ничего достойного эмоций, – сухо отрезала Ракша. – Ты людей пугаешь. Я разбираюсь.
–Пугаю? Да, люди это так называют. Но это же весело!
–Весело? – переспросила Ракша со скепсисом.
–Конечно. Ты видела, какие у людей подвижные лица? А как они руками шевелят? И по-разному всегда.
Выражение лица «женщины» начало меняться. Сначала она просто улыбалась, потом ещё верхняя губа приподнялась, и «женщина» отмахнулась от чего-то рукой. Затем спрятала лицо в ладонях, плечи задрожали.
–Вот это я особенно люблю, – вдруг заметил татв.
Лицо вытянулось, глаза расширились, и «женщина» завизжала, отбегая за дерево. Из-за него она выглянула уже с нагловатой ухмылкой.
–Интересные. Веселят.
–Им страшно, это не весело.
–Почему?
Лицо «женщины» исказило удивление. Ракша не поняла: искреннее ли оно было, или татв знал в каких ситуациях используются те или иные эмоции.
–Страх – символ крайней опасности, беспомощности и лишения. Это значит, что спокойствие закончилось. Все избегают таких ситуаций.
Татв нахмурился, задумался.
–То есть когда молния в грозу бьёт в деревья рядом, и я очень хочу спрятаться, потому что она может сделать больно, – это страх? – неуверенно предположил он.
Ракша лишь кивнула.
–Неприятно, – «женщина» чуть вытянула нижнюю губу, став похожей на обиженного ребёнка. – Когда другие боятся – весело, когда сам – нет.
–Хорошо, что понимаешь. Но люди больше не хотят сюда ходить из-за того, что тебе весело.
–Как? Я снова буду один? – голос «женщины» дрогнул, и в нём послышалось бульканье, хотя раньше он звучал как обычный человеческий.
Ракша расценила это как проявление искренности, но ничего пока говорить не собиралась. Лишь наблюдала.
–Они всегда ко мне ходили, сколько себя помню, – переливов воды в голосе стало больше, и наравне с ними отчётливо зазвучала болезненная покинутость. – Я ещё двигаться не мог, а на них смотрел. Некоторые менялись, больше становились, потом переставали приходить, но здесь всегда кто-то был. Маленькие люди, дети, тут играют часто, они милые. И всего этого может… не быть?
Ракша пожала плечами.
–Если пугать не прекратишь.
Облик женщины пропал, вместо него перед защитницей стоял лишь полу-бесформенный силуэт человека, целиком состоящий из воды. Силуэт выглядел поникшим, иногда легко дёргался. Вполне человеческие жесты.
Ракша задумалась: даже если он согласится больше не пугать людей, этот татв может стать помехой в будущем. Он хоть и понимает эмоции, может копировать их, но в обществе он не жил, и понятия морали и долга у него нет. Кто знает, что может показаться ему весёлым, если не страх?
–Хочешь пойти со мной? – предложила она.
Водный силуэт вздрогнул, тихий всплеск воды спросил:
–Куда?
–В город, к людям. А ещё там такой же татв, как ты и я. Поговорим с ним, возможно, он разрешит жить с нами.
–Правда? Хочу! Пойдём!