Щит белого рыцаря

И я решилась. Сказала отцу, и он, невероятно гордый тем, что я уже практически всё спланировала сама, обещал подстраховать и помочь. Но всё вышло иначе.

Вилла опустела на полдня, и я узнала об этом совершенно случайно, от Галки. Тут нельзя было терять ни мгновения, а отца не было дома. Я пошла одна, и не чувствовала ни азарта, ни волнения, ни особого воровского куража. Просто чужой дом, просто дело, которое нужно сделать ради деда.

Воспоминания до сих пор не тревожили, всё было как будто не со мной. Словно я смотрела на другую Данку через толстый слой прозрачного колдовского стекла.

Коллекцию артефактов пан Золтан держал на втором этаже в защищённой артефактом комнате.

У меня не было никакой возможности обойти «малый щит», но повезло, хозяин уезжал так спешно, что забыл активировать артефакт. Я прошла в комнату беспрепятственно, открыла дверцы стеклянного секретера торчащим в них же ключом и спустя минут двадцать нашла часозвон, спрятанный в свинцовую коробочку. Убрала за собой все следы, как учил отец, закрыла секретер и вернулась так же, как пришла – через открытую входную дверь.

А потом, не чуя под собой ног, кинулась к деду в больницу.

– Я принесла тебе часозвон, скорей активируй его, – я сунула артефакт ему в исхудавшие руки, безвольно лежащие поверх больничного одеяла.

– Дануся, откуда у тебя… это? – дед неверяще поднёс к глазам блестящий корпус с тонкой гравировкой.

– Какая разница? Открывай скорее и настраивай на себя!

– Это сделал твой отец? – нахмурился он. – Украл артефакт из коллекции пана Золтана?

Дед сильно недолюбливал папу, но никогда не объяснял почему.

– Да с чего ты взял?

– Дануся. Скажи мне правду.

– Это сделала я, дед. Для тебя, чтобы ты…

Договорить я не успела. Дед открыл рот, что-то прохрипел и начал синеть. Запищали датчики на пульте, я закричала, в палату вбежали медсестры, стали что-то колоть деду в грудь, а потом опомнились и выставили меня вон. Я успела только спрятать в карман так и не активированный часозвон.

Через полчаса деда не стало.

Я подскочила со стучащим в горле сердцем и долго не могла прийти в себя и осознать, где нахожусь.

Спас тогда пан Зусь. Пришёл в больницу навестить старого друга и поймал меня, бегущую неизвестно куда, посреди больничного коридора.

Я ревела, отказываясь принять мысль, что дедушка ушёл. И рассказала пану Зусю всё. Он почти не задавал вопросы. Взял часозвон и обещал, что всё устроит. Даже если пан Золтан подаст заявление в полицию.

Он действительно как-то всё устроил, вернул артефакт владельцу, и тот никуда не заявил. И мне объяснил кое-что про воровство, хотя я и сама… с тех пор не взяла ничего чужого. А потом стал учить меня артефакторике всерьёз.

Единственное, чем я могла отплатить ему теперь, была работа в его мастерской. Пришлось кое-как взять себя в руки, позавтракать и собраться. Потом схватить сумку и куртку и выбежать из квартиры.

Пан Зусь сразу же подготовил техзадание для двух уже обследованных им артефактов из Башни, мы вместе подобрали материалы, так что я торопилась в мастерскую. Не терпелось приступить к работе: она отвлекала.

Янека в кожанке рядом не оказалось. Зато прямо от двора к спине прицепился «прожектор»: так назывался артефакт дальнего видения. Значит, теперь за мной следит кто-то другой. Или это полиция?

Я снова набросила на голову капюшон и вышла на Князинку. Правда, теперь уже не питала иллюзий насчёт потеряться в толпе. Просто так было ближе идти. По дороге снова купила брынзу, сметану и булку на обед, чтобы не отвлекаться от работы.

Пан Зусь ждал, а когда я появилась на пороге конторы, снова отправился в Башню. Пока его не было, я успела сделать заготовку под «вечную свечу» – независимый от внешних факторов источник освещения, о каких сейчас вообще мало кто знал.

Свеча помещалась в изящный корпус из лунного серебра, с которым ещё придётся повозиться – добиться внешнего сходства с оригиналом. Но это уже забота пана Зуся, не моя.

Работать в пустой мастерской было непривычно, но всё равно намного легче, чем находиться в отцовском доме. Здесь можно было открыть «Справочник стандартных заклинаний для артефактора» и погрузиться в него с головой, если совсем уж одолевали панические мысли. Да и просто держать в руках камни, от которых так и веяло надёжностью, слышать шум магогенераторов и вдыхать привычные запахи – уже хорошо. Хоть ненадолго вернуться в привычную нормальную жизнь.

Когда возвратился пан Зусь, было как раз время обеда.

– Ох ты ж, Дануся, какая молодец! – похвалил он мою заготовку. – Заклинание я скопировал, сейчас прямо и займёшься. Но сначала обед, а то ты так с ключом и не рассталась.

– Я купила хлеба, сыра и сметаны, – откликнулась я, – но колбасники ещё не работали, так что…

– Сосисок я принёс, – перебил меня учитель, – зелени тоже, а суп поедим завтра.

После обеда мы обсудили новые артефакты, которые он обследовал сегодня, а потом трудились до вечера. Я закончила с «вечной свечёй», вплетя в сердечник магическую нить с заклинанием, а потом взялась за второй артефакт – парный. Это были запонки из нейбизингера в форме сжатых кулаков.

Пан Зусь принёс полное описание, размеры и даже магоснимки, так что тут мне не удалось ограничиться одной заготовкой.

Сначала пришлось изготовить гипсовые формы для заливки каждого кулака. Потом заняться механикой суставов, потому что пальцы при определенном нажатии должны были раскрываться, демонстрируя диски с гравировкой «Да не оставит нас память». Потом, конечно, самими дисками. И посторонние мысли наконец-то оставили мою голову.

– Судя по всему, – с воодушевлением произнёс пан Зусь, осмотрев результаты моей работы, – это запонки работы Войцеха Бороя, шестидесятые годы прошлого века. Посмотри в «Справочнике» заклинание «Карманный дипломат» – считается, что Борой вплёл не только его, но мне, к сожалению, не удалось идентифицировать другие.

«Карманный дипломат» – заклятье, позволявшее определять честность партнёра по сделке, брачному или любому другому договору, что в наше время было ещё актуальней, чем в шестидесятых годах прошлого века.

Но эту работу пришлось отложить на завтра, потому что пан Зусь вспомнил о позднем времени. Мы убрали столы, закрыли контору и разошлись по домам.

Ну а вечером повторилось всё то же, что и вчера. Прошёл ещё один день, завтра мне придётся идти за Щитом, а плана нет до сих пор. Да ладно плана, даже мыслей никаких нет!

Глава 8

Когда в голове сумятица, по ночам мучают кошмары и срок контракта всё ближе, сложно сосредоточиться даже на самом простом деле. Тем более на подготовке к моменту Х. С раннего утра у меня всё валилось из рук. Солнце светило прямо в едва разлепившиеся глаза, кран в ванной плевался водой, а плиту удалось разжечь только с четвёртого раза.

Единственная здравая мысль была о моём артефактном ключе от удачи. Я понятия не имела, как он на самом деле работал, мне было жалко использовать последний заряд на ужасную кражу, но иного выхода не осталось. Наверное, лучше сразу сформулировать желание: украсть Щит и не попасться.

Дед говорил, что после ключ станет обычной железякой. Но пан Зусь уверил меня, что артефакты старых мастеров способны на большее, как-то ведь он подпитывался уже два дня и работал. Точно работал, ведь дела-то шли вполне неплохо. Может, его хватит на два желания? Вторым было больше никогда не видеть пана Вита, не участвовать в его делах, и вообще – пусть бы он забыл о моём существовании навсегда.

«Для работы по-крупному нужна соответствующая экипировка», – отцовский голос не замолкал, как я ни затыкала уши.

Как будто я могла выбросить это из головы. Набор отмычек, перчатки, тряпки и моющая жидкость – полбеды, уместятся в рюкзак. Другое дело – «вуаль» для зеркала в зале Тайных Слов. В детстве мы часто играли в «обойди Теневое зеркало». Надо было исхитриться и накинуть на большое зеркало в гостиной «вуаль» – непроницаемое для света покрывало так, чтобы попасть с первого раза. Как будто отец заранее знал, что мне придётся идти в Башню, и готовил к этому.

Кто бы мог подумать, что это сейчас пригодится? С другой стороны, не будь он вором, никто бы и не потребовал от меня красть Щит.

«Кому-то же нужно передать мастерство в профессии?»

Я сжала зубы и рванула на себя дверцы антресолей. Странно, что после суда тут всё осталось по-прежнему. Почему полиция не изъяла весь воровской инструмент? Но как бы то ни было, всё лежало на своих местах: сумка, набор перчаток, отмычки, аретфактный потайной фонарь. Вместо покрывала для зеркала я собиралась использовать ветошь – тут же, на антресолях, был целый тюк. Она лёгкая и при том достаточно плотная, а объём придётся убирать «камнем редукции» – артефактом, который уменьшает объём и вес любых предметов. Без него мне всё равно не обойтись, ведь Щит тяжёлый.

Главную опасность, устранить которую мне не дано, представлял полицейский надзор. Поэтому пришлось взять ещё один артефакт, который назывался просто: «отвод глаз». Выглядел он как обычный брелок, который можно было прикрепить к лямке рюкзака или собачке молнии на кармане. Уровень заряда был полным, а ведь отец наверняка им активно пользовался. Конечно, я понимала, что полиция может засечь мой «отвод», но что делать – так и не придумала. Вот остатки ветоши придётся уничтожить. Лучше всего сжечь, но для этого нет ни времени, ни возможностей. Поэтому остаётся один вариант – утопить в канале.

С сожалением оглядев рюкзак, в котором почему-то не было заклинания «второе дно», я трясущимися руками разложила по карманам всё взятое с антресоли и вышла из квартиры.

В остальном утро третьего дня в Загобжанске ничем не отличалось от двух предыдущих: я точно так же вышла на Князинку, заметила слежку и Янека в кожанке, забежала по дороге за хлебом, сыром и сметаной и вскоре стояла на пороге конторы пана Зуся.

– Вернусь к обеду, – он встретил на пороге, – заканчивай с запонками и принимайся за «Лунный каприз». Если к вечеру у нас будет три-четыре готовых артефакта, завтра можно будет уже подыскивать покупателей!

Завтра… Про завтра я до сих пор не задумывалась. А ведь нужно ещё как-то встретиться с Пауком и передать ему заказ… Я начала было говорить, что, возможно, завтра мне придётся уехать, но пан Зусь замахал руками и чуть ли не бегом умчался в Башню, недослушав.

Пришлось брать справочник и приступать к работе. Заклинание «Карманный дипломат» нужно было поделить на две части, чтобы вплести по магической нити в каждую запонку. И у меня получилось, да так лихо, что захотелось прямо сейчас выйти на улицу и опробовать работу артефакта на первом же случайном прохожем.

Правда, какой договор можно заключить с первым встречным? Сейчас придумать ничего интересного я не могла, голова была занята только одной панической мыслью: сегодня. Это случится сегодня.

Запонки требовалось отполировать специальной тканью с абразивными свойствами, и в процессе я старалась хоть немного расслабиться, но… не вышло. Над дверью мастерской загорелся сигнал-фонарь: кто-то явился в контору. Я даже не подумала отложить работу, собираясь как можно скорей выставить нежданных визитеров.

– Чем могу помочь… – начать получилось стандартно, закончить – нет.

Янек в кожанке не побоялся явиться на порог, хотя сам рассказал о полицейской слежке.

– Это я могу помочь, – отозвался он. – Доложился, что полицейцы пасут, так вот велено тебя прикрыть. Дай шмотьё какое, чтоб образ смастрячить.

Его предложение дошло с трудом.

– Погоди, ты хочешь…

– …да хвост увести, – перебил он, – что непонятного-то? Погуляю в твоей личине по парку, зайду в столовку, потом приведу полицейцев к дому. Только скажи заранее, когда на дело выдвигаться, а то ж охрану твою никто не отменял.

Я хлопала глазами, а потом… потом сжала запонки – по одной в каждом кулаке – и потребовала повторить всё, что он сказал.

Не врал, не хотел подставить, заклятье «Карманный дипломат» подтвердило, а литые кулаки из нейбизингера издали ровную, незаметную наблюдателям вибрацию в успокаивающей гамме.

– Ладно, – ответила я добровольцу, вынимая из кармана куртки тонкий головной платок, который завалялся там ещё с весны, – держи. Мне надо уйти из конторы не позже шести, больше сказать ничего не могу.

– Лады, – кивнул Янек, – сиди тихо, а лучше запрись, чтобы никто сюда не влез да тебя не застал.

Он притронулся к пуговице на кожанке, накинул на голову платок и… стал моей полной копией. Это так я, значит, выгляжу со стороны? Девчонка с сутулыми плечами и затравленным взглядом? Нет, это точно не я. Я не такая. Я не хочу такой быть!

– Погоди, – я расправила плечи и вынула из сумки ключи от отцовской квартиры. – Вот этим – верхний замок, а этим – нижний. Вдруг они захотят проверить, что ты вошёл в дом. А выйти сможешь через чердак, там замок со щеколдой и проход в другой подъезд.

– Соображаешь, – похвалил Янек, – а с виду чисто сиротка Марженка. Вернусь к пяти, а ты всё ж запрись.

Он ушёл, а я раздумывала, как хорошо оснащены люди Паука, и не решалась закрыть дверь – как же вернётся пан Зусь? Хотя у него-то точно есть ключи. А ещё лишний раз убедилась, что артефакт абсолютной удачи работает. Точно работает, не могло же всё само собой так сложиться?

Может, дед не знал про все свойства старинного ключа?

Вернувшись в мастерскую, я любовно протёрла запонки чистой ветошью и уложила в коробочку для готовых изделий. А сама взялась за «Лунный каприз».

Этот артефакт, судя по описанию, был ничем иным, как забавой для скучающих молодых людей. Ну как иначе отнестись к таким качествам, как: отменить один неловкий поступок за прошедшую неделю (свойство активировалось по понедельникам), осуществить одно бесполезное чудо в день (например, заставить все часы в радиусе десяти метров спешить ровно на 7 минут или влиять на способность хозяина подбрасывать монетку, чтобы та всегда выпадала нужной стороной), понимать язык кошек на 4 минуты в час? А если положить артефакт в стакан с водой, можно увидеть, какие сны снятся соседу по комнате.

Ни за что бы не хотела такой радости.

Но внешне «Лунный каприз» выглядел очень привлекательно. Больше всего он напоминал брелок для ключей в форме улыбающегося лунного диска с типичным «носом» и «глазами», к которому за колечко прикреплялась подвеска-капелька с перламутровым покрытием. При встряхивании оно меняло цвет от нежно-зелёного до пурпурно-фиолетового, и тут тоже предстояло повозиться и встроить подходящее заклинание.

В общем, я с головой погрузилась в справочник и даже не заметила, как вернулся пан Зусь.

– Правильно сделала, что закрылась, – в ответ на мои извинения рубанул пан Зусь. – И что я, старый дурак, сам не догадался? Мало ли кто там с Новацкой мог явиться.

– Вас опять просили продать контору? – догадалась я.

– Уже на улице подходят, – возмутился учитель, – спасу никакого нет!

Он ещё попыхтел немного, напоминая сварливый самовар, а потом поинтересовался моими успехами. Пока грелся принесённый им из дома суп, я рассказывала.

– Для изменения цвета перламутра на подвеске можно использовать заклинание «радужное пятно», но как вычленить из него жёлтые оттенки, я пока не поняла. К другим свойствам больше всего подходит заклятье «Бродяги-бездельника», но в нём нет ничего про понимание кошачьего языка.

– Да и пусть, – с лёгкостью отмахнулся пан Зусь. – Только представь себе, что будет, если всякий человек сможет понимать своего кота. Хвостатые задавят нас своим величием и котопревосходством. Мой иной раз так посмотрит, что и без слов ясно, кто тут венец творенья.

– Всякий и не будет, – возразила я, – мы же одну копию сделаем, максимум две.

– Там видно будет, – у пана Зуся загорелись глаза. – Пока одну-две, а там, глядишь, и производство можно организовать. Ты же не бросишь старика?

Внятного ответа у меня не было. Завтрашний день как будто отгораживался от меня мутной пеленой. Как я буду жить дальше, после кражи, представить было… пока это было невозможно.

Остаток дня пролетел незаметно. Я сделала формы для отливки лунного лика и подвески-капельки, потом выбирала подходящую пластину перламутра, а потом как-то неожиданно оказалось, что на часах уже без четверти шесть.

– Пан Зусь, мне надо пораньше уйти, – сказала я, с трудом давя внутреннюю дрожь.

– Конечно, Дануся, я тут сам закончу, – не поднимая головы от стола, где крутилась нить заклятья, сплетавшаяся с потоком от магогенератора, ответил учитель. – Завтра займись хроноскопом Черни: механизм сложный, придётся с каждой деталькой повозиться.

– Хорошо, – я послушно кивнула и сжала пальцами свой ключ от удачи.

Ну, вывози, родимый. Если я хочу прийти сюда завтра и продолжить работу, других вариантов нет. Внешне ничего не случилось, но чувство было такое, будто артефакт ожил, встряхнулся, сбрасывая многолетний сон, и теперь осматривается. Подлаживается к окружающему.

Интересно, это настройка? Или просто особенности работы старинного ключа? Впрочем, выяснять это было некогда. Я ткнула пальцем в брелок на лямке рюкзака, под который успешно маскировался артефакт «отвод глаз», и вышла на улицу.

Ноги сами понесли к Ратушной площади. Автобусы с туристами приезжали почти до ночи, а смешаться с толпой, когда включён «отвод глаз», проще простого. В Башне будет сложней: вокруг полно других работающих артефактов, которые будут выбивать фон. Но тут уже надежда была только на ключ от удачи. Без него меня сразу узнают и пани Грач, и другие смотрители и экскурсоводы.

На перекрёстке Глебковой и Возницкой я оглянулась. Вдалеке топал Янек. Понятно, что у него мой платок, настроился, теперь никакой «отвод глаз» не собьёт его со следа. Зато полицейских и их «прожектора» не было. На душе стало как будто легче.

И одновременно я ощутила сильный голод. Так бывает, когда нервничаешь. Кажется, что можешь съесть дракона, а после закусить быком. И как я забыла купить хоть булку на такой случай?

В центре всё было дорого, но какой оставался выбор? Пришлось купить пирожок с мясом и капустой, рогалик с повидлом и бутылку воды по цене двух тарелок сосисок. Ещё и жевать на ходу, потому что я страшно боялась опоздать.

С самой последней экскурсией идти нельзя: за туристами следят более пристально, смотрят, чтобы кто-нибудь не опоздал на автобус, да и из Башни выпроваживают. Перед закрытием бдительность у всех повышается.

Значит, надо затесаться в толпу тех, кто приедет не позже семи. В идеале – чуть раньше, между получасом и без четверти семь. И лучше бы так, чтобы не ждать на площади, а сразу состыковаться с подъехавшим автобусом.

И если бы не вынужденная остановка у лотка с уличной едой, я бы не нервничала. А сейчас страшный голод кое-как притух под напором пирожков, но рогалик уже под вопросом, потому что вдалеке высилась Башня, а я как раз выворачивала на Ратушную площадь.

Повезло. Несколько автобусов отъезжали, а на их место тут же встали пара новых. Из открывшихся дверей народ посыпался на мостовую, как яблоки с дерева, если его как следует тряхнуть. Я благодарно притронулась к ключу и нырнула в толпу. Туристы, как правило, разевают рты на красоты, а не на соседей по экскурсии, к тому же тут ещё пока можно надеяться на стабильную работу «отвода глаз».

– …посмотреть на уникальный архитектурный комплекс Башни, – надрывалась пани экскурсовод, – а также погулять по Старому Граду и приобрести сувениры. Но сначала мы пройдём по Хрустальному мосту, где каждый сможет загадать желание. За мной, господа, не отстаём!

– Пани экскурсовод, дайте минуточку, хочу фотографию на фоне Ратуши! – заныла какая-то дама.

– Когда будем возвращаться, – не позволила сбить себя с курса ведущая экскурсии, – уже вечер, сначала осмотрим Башню, пока не закрылся музей.

Люди с умеренным возмущением потопали к Хрустальному мосту. И сразу оно сменилось восторгами, как только в свете вечернего солнца на прозрачном стекле заиграли разноцветные блики, стократ усиленные и возвращённые назад водой Окружного канала.

Даже я отвлеклась полюбоваться на красоту, хотя по мере приближения к воротам Старого Града начинало ощутимо потряхивать.

«Отвлекись, Дануся, растворись в потоке, чтобы потом было легче сосредоточиться».

Отцовский голос пробился сквозь восхищённые вздохи туристов. И вместо того, чтобы послушаться совета, я стала проталкиваться к канату для ленточек. Есть у меня шнурок, завяжу, чтобы желание сбылось. Пусть этот голос в голове замолчит. Навсегда.

Туристы миновали мост и ступили на мощёную брусчаткой площадь Староградского острова. Башня, чьи стены сейчас солнце окрашивало в золотисто-оранжевые оттенки, подавляла величием. Чтобы увидеть островерхую крышу, увенчанную шпилем, нужно было высоко задирать голову. Я старалась вести себя как все остальные, здесь уже «отвод глаз» мог начать сбоить.

– …сердце Загобжанской крепости, где заседал Воеводский Совет, хранились запасы воды и продовольствия на случай осад, а также размещалась тюрьма для особо опасных преступников, – объясняла пани экскурсовод. – И, конечно, мы с вами увидим главную реликвию Загобжанска, да и всего Бугайдана в целом – уникальный Белый Щит. У вас минута на фотосъёмку, пока я покажу наши билеты привратнику.

Она отошла к стене, постучала три раза, после чего окошко привратника рядом с массивными дверьми в саму Башню приоткрылось. Туристы с энтузиазмом «щёлкали» своими фотоаппаратами всё, до чего могли дотянуться их объективы. У меня не было камеры, зато был Ключ. Я вцепилась в него обеими руками, переплетя пальцы, и на время перестала трястись. Мне было и жарко, и холодно одновременно, но Ключ давал подобие уверенности, и всё-таки дрожь отпустила.

– Господа, проходим внутрь, – поторопила пани экскурсовод, – и сразу поворачиваем направо в экспозиционный малый зал. Я расскажу вам про недавно обнаруженные документы, освещающие последние дни Деяна из Гжибицы, который, как вы наверняка знаете, был владельцем Белого Щита. А потом про сам аретефакт вам расскажет местный экскурсовод.

Мне надо на ту лестницу для сотрудников, по которой нас водила пани Грач, иначе в запасник не попасть. Вместе с туристами я проскочила через парадные двери Башни и быстро осмотрелась.

Круглый зал был заполнен: пан Татчек заканчивал рассказ о Белом Щите предыдущей партии туристов. Те, с кем я пришла, уже заходили в малый зал, вотчину пани Грач, ну а мне лучше остаться. Потихоньку под громовые раскаты голоса пана Татчека я продвигалась к той малозаметной двери для сотрудников, что была за ограждением из красной бархатной ленты.

Теперь рядом с копией Щита я чувствовала себя как настоящая преступница. Впрочем, почему как? Я – это она и есть. На запястье снова заворочалась змея магической клятвы, и я заставила себя шагнуть к ограждению. Чуть сдвинуть стойку, обогнуть её и оказаться с другой стороны. Два шага вперёд, пока под сводами зала звучала последняя фраза пана Татчека «Поднять Щит сможет каждый, кто чист сердцем», и вот она, заветная дверь. Хорошо, что никто не спускался по лестнице, потому что даже артефакт абсолютной удачи не сможет предотвратить столкновение нос к носу с кем-то из служителей.

Но едва я об этом подумала, как где-то наверху раздался топот и громкий голос пани Грач. Ужас охватил от макушки до пяток, я встала, как вкопанная, прислонившись к шершавой стене, не зная, на что решиться. Бежать назад? Прятаться под лестницей?

Ключ на шее внезапно потяжелел, чуть не пригибая голову к полу. Топот пани Грач приближался. Взгляд упал на еле заметную потёртость, будто по каменной плите что-то двигали прямо от стены. Я повернулась над следом, бездумно схватила ключ и… рука сама потянулась к стене. Ключ ткнулся в неё примерно на уровне моей груди, и… часть стены бесшумно отъехала в сторону. Дальше я не раздумывала, шагнула в открывшуюся нишу и с облегчением закрыла глаза. Когда я их открыла, камень уже вернулся на место, отгородив меня от проходящей мимо пани Грач.

Глава 9

Сначала я просто приходила в себя и радовалась, что ключ работает. Потом проснулся интерес: куда я всё-таки попала? До закрытия музея время ещё есть, надо хотя бы осмотреться.

Стены здесь казались ещё менее обработанными, чем в Круглом зале под копией Щита. Грубые швы скрепляли огромные блоки шершавого галечника, полуарочный свод держался на толстых потемневших балках из дуболиста, а свет давали артефакты наподобие той самой «вечной» свечи, которую я делала вчера.

Удивительно, как удалось этой части Башни избежать внимания вездесущих школьников и хранителей. Да ведь и я сама считала, что знаю Башню вдоль и поперёк. Но, судя по царапинам на полу, ходом кто-то пользуется, пусть и совсем редко. С этой стороны на полу рядом с входом не было никаких следов.

С одной стороны, и мне бы тут следов лучше не оставлять. С другой, я сойду с ума, если буду стоять на месте и считать минуты до закрытия. Лучше пройти немного вправо, потом немного влево, чтобы не потеряться. Конечно, тут должны быть и другие входы-выходы, но я-то про них не знаю!