Щит белого рыцаря

– Заседание отменилось, – сообщил он, – у меня теперь прорва свободного времени. Погуляем?

– Заседание? – тупо переспросила я.

– Я адвокат, – улыбнулся новый знакомый широкой, во все тридцать два зуба, улыбкой.

Рядом с Главпочтамтом располагалось здание городского суда. Я покосилась на Ярослава, на двери, над которыми развевался флаг города и, несмотря на горячее желание сбежать, сказала:

– А я артефактор, только пока безработный. Так что тоже располагаю свободным временем.

– Отлично, куда пойдём?

Отсутствие работы – это вообще не отлично. Но надо было держать себя в руках. Не просто же так он ко мне подошёл. Ещё и утром спасать кинулся, хоть я не собиралась прыгать с моста.

– Давно не была в Старом Граде, – медленно, сама себе не веря, ответила я.

Не нужно мне в Старый Град! Чего я там не видела?! На каникулах в старших классах подрабатывала и в сувенирных лавочках, и в кафе, даже смотрительницу в Башне как-то подменяла!

– Представь, я тоже. Как школу закончил, больше не заходил, – поделился Ярослав. – Пойдём проверим, что там изменилось?

Зачем я согласилась? Почему пошла рядом с ним вокруг площади, в центре которой постоянно кружились автобусы с туристами?

«Сначала надо осмотреться, – в голове возник голос отца. – Неважно, сколько раз ты там была, важно, приметила ли, куда войти и как выйти».

Я чуть не взвыла в голос, но снова удержалась и постаралась отвлечься. Вот, если смотреть на площадь, одни автобусы приезжают, а другие отъезжают. В сам Старый Град им не попасть, тем более по узкому Хрустальному мосту через Окружной канал, отсекавший остров от Ратушной площади. Есть и другие мосты, пошире, но и там проедет только небольшая машина, максимум – фургончик с продуктами. Туристы же на то и туристы, чтобы ходить пешком.

На школьных уроках историчка пани Маршалкова рассказывала, что прежде весь Загобжанск располагался на Староградском острове и был, собственно, ничем иным, как сторожевой крепостью посреди широко разливавшейся реки Млавицы.

Это уже потом, намного позже, когда Млавица стала мелеть, распадаясь на отдельные рукава, люди стали строиться на окружающих островках, потом сделали насыпь и сеть каналов, объединив Староградский остров с землёй на млавицких берегах.

Но Старый Град по-прежнему оставался крепостью, окружённой водой. Мы с Ярославом как раз подошли к Хрустальному мосту, ненамного опережая очередную группу туристов. Мост был совершенно прозрачным, чрезвычайно прочным и всегда вызывал благоговейный восторг у любого путешественника. Даже у меня, прекрасно знавшей про четыре артефакта в основании его опор, определявших эти свойства. Но от этого знания мост не переставал быть произведением искусства.

– Хрустальный на месте, – констатировал факт Ярослав. – Желание загадывать будешь?

Ещё бы. Уже загадала – чтобы всё было хорошо. Вряд ли, конечно, оно сбудется, но попробовать-то стоило.

Гиды специально останавливали экскурсии ровно на середине моста, чтобы каждый мог воспользоваться магией места и загадать желание. Здесь в воду спускались несколько канатов с навязанными ленточками, нитками и даже колокольчиками – чтобы желание точно исполнилось.

На мост уже вошли туристы под предводительством экскурсовода с хорошо поставленным голосом. Он громко вещал, в каком году была основана Загобжанская крепость, почему именно на острове посреди реки (чтобы останавливать ватаги северных варваров, плывших на особенных остроносых фелюгах), да кто из сподвижников короля Штефана Сурового возглавлял строительство и отметился в первых воеводах.

– Пойдём скорей, – поторопил меня Ярослав.

И я не стала вынимать из сумки шнурок, чтобы оставить на мосту. Зато заметила на той стороне амбалистого пана в чёрной кожанке. Увижу в следующий раз – рукой помашу, а пока… пусть его.

В Старом Граде тоже ничего не изменилось. Те же лавочки в исторических местах, те же кафешки с полосатыми тентами и столиками на улице, те же стены Башни из сероватого галечника, расписанного защитными рунами. Да и люди – те же.

Конечно, мне снова не повезло. Из двустворчатых высоченных парадных дверей Башни прямо на нас выскочила пани Грач – одна из хранительниц открытых залов. Она всегда была слегка всклокочена, говорила громко, чуть склонив голову на бок, но сейчас – просто орала на какого-то мужчину в сером костюме с бесцветным лицом:

– Как это вы не знаете о Деяне из Гжибицы? Все знают, кого ни спроси! – Она обвела пространство гневным взглядом и ткнула пальцем прямо в меня: – Вот хоть ты, Даниэла Голуб, знаешь?

Отвечать ей нужно было так же громко – пани Грач слегка недослышивала, а шевеление губ за ответ не считала.

– Рыцарь Деян из Гжибицы был сподвижником короля Штефана Сурового и вторым воеводой Загобжанской крепости, – чётко произнесла я. – Здравствуйте, пани Грач.

– Здравствуй, Даниэла, – чуть более спокойно ответила она и перевела взгляд на Ярослава. – Чем ещё знаменит Деян из Гжибицы, пан Новак?

И Ярослав послушно и так же громко ответил:

– Деян из Гжибицы получил в дар от короля Штефана Белый Щит – древний защитный артефакт, который охраняет крепость от любых врагов, пани Грач. Хорошего дня.

– Вот, – пани Грач повернулась к бесцветному мужчине, – стыдно не знать родную историю!

Тот что-то пробормотал и бочком отошёл в сторону. Я бы очень хотела повторить его манёвр, но благосклонность пани Грач была ещё хуже её гнева. Она вцепилась в мою руку и затрещала как сорока:

– Хорошо, что ты вернулась, Даниэла. Ты нужна своему отцу. Понадобится работа – я всегда найду тебе место, так и передай пану Антону. Надеюсь, ты навестишь его в самом скором времени, раз пришла сюда с адвокатом.

У меня не оказалось подходящих слов, я только переводила взгляд с хранительницы на Ярослава, и тот сориентировался быстрее:

– Пани Грач, не волнуйтесь, я донесу до пана Голуба ваши добрые слова. Конечно, Даниэла вскоре его навестит. Мы вместе навестим, да, Даниэла?

И толкнул меня локтем в бок, чтоб я не стояла с раскрытым ртом.

Глава 4

Первым желанием в тот момент, когда я поняла, что Ярослав – адвокат моего отца, было развернуться и уйти. Ясно же, что он подошёл неспроста, папаша подослал, не иначе. Всё пытается как-то наладить общение, хотя у нас давно нет ничего общего.

Но пани Грач стала зазывать внутрь Башни, посмотреть на новую экспозицию памятников письменности, посвящённых рыцарю Деяну. И хоть было совсем тошно, я пошла. Не выполнить контракт с Пауком нельзя, а значит – оглядеться не помешает.

На Ярослава я старалась не смотреть, но он притворился, что ничего не понял. Объяснять начал, мол, и у других адвокатов случаются осечки, вот и его подзащитного всё же посадили, но он уже написал апелляцию, напишет ещё, и вообще будет делать всё, что положено по процессуальной практике, для моего отца.

К счастью, пани Грач как раз отвернулась, а говорил он быстро и негромко.

Чушь, да и причина вообще не в этом. Хотя… если бы он чуть лучше делал то, что положено по процессуальной практике, во время суда, я бы не оказалась без работы, да и вообще сейчас здесь не стояла.

– У полиции появились новые улики, которые странным образом всплыли уже во время заседания. Мне не дали возможности их опровергнуть, – со вздохом признался Ярослав.

– То есть ты уверен, что мой отец невиновен? – я наконец-то повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Нет, – Ярослав открыто встретил мой взгляд, – но моя работа заключается не в установлении вины, а в защите обратившегося за помощью человека.

– Преступника, – понизила я голос, потому что кроме пани Грач в музейном зале было полно народу.

– Для адвоката это вопрос профессиональной этики, мы не употребляем такие слова в отношении клиентов, – так же негромко ответил он.

– Зато их употребляет суд, – отворачиваясь, ответила я. – Буду очень признательна, если ты из соображений профессиональной этики оставишь в покое дочь своего подзащитного.

– Даниэла, – начал было он, но тут вступила пани Грач с рассказом про поступление уникальных экспонатов из частной коллекции.

Она показала на толстый фолиант с потемневшими от времени страницами, каждая из которых начиналась с большой красной буквы. Он оказался «Летописью последних дней рыцаря Деяна» и до сих пор считался утерянным. Потом речь пошла о каких-то ещё книгах, написанных старым шрифтом, но я снова задумалась о своём и слушала вполуха.

Зато когда хранительница заговорила про свитки с описаниями Белого Щита, пришлось вернуться в реальность.

– В этих свитках, безусловно, подлинных, – вещала пани Грач, – мы столкнулись с иной трактовкой происхождения нашего священного артефакта. Как все наверняка знают, Деян из Гжибицы получил Белый Щит из рук государя Штефана после похода к Запретному кургану. Однако неизвестный автор повествует об этом походе в подробностях, заявляя, что Белый Щит уже был среди боевых артефактов Деяна вместе с его легендарным мечом, разрубающим магические путы.

– Да быть не может, – провокационным тоном сказал Ярослав, и не думавший уходить.

– Но так написано в свитках, – возразила пани Грач с опасным блеском в глазах. – Щит неизвестный автор описывает подробнейшим образом: и защитные руны, и узор центральной части, и молочно-белый лунник в середине. Другого такого щита не существует в природе!

– Откуда же он тогда попал к рыцарю Деяну? – спросила я, ненавидя себя, Паука и контракт.

Если пани Грач как следует раззадорится, то обязательно поведёт к самому артефакту, чтобы ткнуть пальцев в лунник или в лицо посмевшего с ней спорить невежды, как бывало уже не раз. И мои шансы на успех немного повысятся.

– Точных свидетельств нет, но в свитках упоминается некий Белый Рыцарь, одаривший Деяна за его отвагу и верность долгу неким артефактом. Так вот не мог ли Щит и быть тем даром?

– Интересное предположение, – встрял Ярослав.

– А вы не осматривали Щит – ну, вдруг там есть какие-то прежде незамеченные знаки? Они бы могли помочь прояснить эту историю, – я уже несла откровенную чушь, потому как Щит был изучен со всех сторон, включая обод.

– Ну от тебя, артефактора, – взвилась пани Грач, – я такого не ожидала! Пойдём, – она развернулась в сторону Круглого зала, где висела точная копия реликвии.

У Щита, как обычно, толпились туристы, сверкали вспышки фотоаппаратов, а экскурсовод пан Татчек заканчивал рассказ о последнем подвиге рыцаря Деяна, с помощью Щита в одиночку обратившего в бегство полчища Железного Хана.

– Вернувшись в Башню, он повесил Белый Щит на эту самую стену, – эффектный жест в сторону стены из натурального, местами не слишком хорошо обработанного галечника, где между двух артефактных факелов висела копия главной реликвии Башни, – и сказал: «Поднять Щит сможет каждый, кто чист сердцем. Когда в следующий раз Белый камень начнёт светиться, знайте, что враги близко. Возьмите Щит и ничего не бойтесь. Город всегда под его защитой».

Пани Грач покачала головой: толпа туристов не желала расходиться, люди задавали вопросы и непременно желали сфотографироваться с реликвией.

– Пойдём в запасник, – распорядилась она, всё ещё пылая праведным гневом.

В запасник можно было попасть, только миновав зал Тайных слов с Теневым Зеркалом, хотя что она там забыла? Щит ведь в руках у каменного Деяна. Мы с не желавшим отставать Ярославом прошли в дверь для персонала, затем в один из бывших потайных ходов, поднялись по узкой каменной лестнице с высокими ступенями и вышли уже в зале Тайных слов.

Сюда туристов не пускали, а зря: было на что посмотреть. Один потолок с золочёными резными балками, расписанный картинами побед рыцаря Деяна, повергал в трепет. А уж зеркала (включая Теневое) и часы на стенах – уникальные творения знаменитых артефакторов прошлого – вообще заслуживали отдельных экскурсий.

Но сейчас в бывшем месте собраний городского совета стоял дым коромыслом: под потолком на стремянках стояли люди в рабочих комбинезонах и подновляли слой позолоты, внизу на деревянных креслах, где прежде сидели представители городских сословий и советники воеводы, работали реставраторы с артефактами, а вокруг зеркал прыгали девчонки вроде меня, снимавшие бархатные занавеси.

– Собираемся открывать зал для посещений, – буркнула пани Грач в ответ на удивление Ярослава. – Градоначалие выделило средства на полную реставрацию.

– Тоже хотят здесь собрания проводить? – усмехнулся Ярослав.

Но пани Грач не ответила. А я целенаправленно шла за ней след в след, но отмечала для себя снятые с окон тяжёлые портьеры, там и сям стоявшие сложенными стремянки и обилие охранных артефактов. Особенно много их было вокруг изваяния Деяна из Гжибицы, держащего в руках… а в руках у каменного рыцаря ничего не было. Как так?!

Вопрос «а где же Щит» не прозвучал, потому что пани Грач живо миновала возвышение, где стояло резное деревянное кресло воеводы (копия, конечно) с двумя алыми бархатными подушками, и нырнула в дверь, до реставрации обычно скрытую портьерой.

Чтобы попасть в запасник, нужно было пройти по когда-то потайному ходу и спуститься на первый этаж с другой стороны Башни.

В запасники школьников не пускали, так что я была здесь только один раз, когда помогала одной из смотрительниц заносить новые поступления артефактов, признанных не самыми ценными. В тот раз тут было тихо, никто не суетился и не бегал среди бесчисленных стеллажей с криком «Единый, за что ты так со мной».

Пани Грач насупилась и громко сказала:

– Пан Зусь, прекратите сию минуту, вы в музее среди экспонатов.

Старичок с всклокоченными седыми волосами остановился, обвёл нас безумным взглядом и неожиданно широко улыбнулся:

– Дануся! Какими судьбами? Тебя само Небо послало, иди посмотри, что они тут прячут! Это же рабочие артефакты, которые…

– Это ра-ри-теты, – гаркнула пани Грач, – мы не дадим вам ничего отсюда вынести, понятно?

– Зачем выносить, я и тут смогу наделать копий, – ответил ей старый пан.

– Пан Зусь, – с умилением сказала я, глядя на своего учителя, – как я рада вас видеть. А что вы тут делаете?

– Провожу экспертизу, – развёл руками он, – пригласили оценить фонды.

– Вот и оценивайте, – недовольство пани Грач перешло и на него, – а не бегайте, как лось на выгоне. И пропустите нас, наконец!

– Пан Зусь, посмотрите вместе с нами на Белый Щит, – предложила я просительно, – пани Грач рассказала о неизвестных до сих пор свитках, где написано…

В душе поднялась волна гадливости, зачем я втягиваю в это ещё и учителя? Но змея на запястье ворочалась в предвкушении.

– Где указано, что Щит до Деяна принадлежал мифическому Белому Рыцарю, – перебил меня пан Зусь, – как же, слышал. Посмотрю с удовольствием.

– И вы туда же, – буркнула пани Грач. – Всё давно описано, никаких таких знаков, на которые так хочет посмотреть Даниэла, там нет.

Она свернула за третий по счёту стеллаж и ткнула пальцем в стену. Стена разошлась, подёрнувшись лёгкой дымкой, и я увидела Щит Деяна. Или Белого Рыцаря, хотя какая разница?

– Он что, даже не под сигнализацией? – изумился пан Зусь. – А если…

– Не будете болтать лишнего, никаких «если» не случится, – категорично отрезала пани Грач. – К вам, молодые люди, это тоже относится. Я абы кому реликвии не показываю.

Ярослав заверил, что унесёт память этого дня с собой в могилу. Я такого обещать не могла, поэтому просто кивнула и попыталась пролезть поближе.

Реликвия висела на стене запасника под простой иллюзией. Я жадно оглядывала всё вокруг, пытаясь запомнить каждый камень. Но главное, конечно, Щит. Он был идеальной круглой формы, лунное серебро ничуть не потемнело от времени, чему способствовала вязь защитных рун по всему периметру обода. Ближе к центру начинались концентрические круги и линии, чем-то похожие на знаменитый лабиринт рядом с Запретным курганом. А в центре сиял молочно-белый лунник необычайно крупного размера. Других подобных камней не было не только у нас, но и в других странах, как утверждали все справочники по артефакторике. Руки сами собой потянулись к Щиту, но… я остановилась, вспомнив девиз Деяна и его реликвии – «Чистый сердцем». Из летописей было известно, что Щит просто не даётся в руки тем, кто замыслил недоброе. Как именно, там не говорилось, но я не стремилась проверять.

Тем более в присутствии учителя и хранительницы.

Щит снял со стены Ярослав. Он же держал его, очень бережно, даже благоговейно, когда пан Зусь и пани Грач, перебрасываясь колкостями, осматривали его с артефактной лупой. А я стояла и думала.

С одной стороны, безумно, просто невероятно повезло выяснить, где хранится Щит. А то пришла бы я воровать – а у Деяна в руках пустота.

С другой стороны, три непредвзятых свидетеля видели меня в непосредственной близости от реликвии. И куча народу из зала Тайных слов сможет подтвердить, что я тут была. На кого падут подозрения? Конечно, на дочь вора, на кого же ещё!

Соображай, Даниэла. Выход есть, его просто не может не быть…

– …да ты слышишь меня, Даниэла? – прямо в ухо каркнула пани Грач. – Никаких новых знаков мы тут даже с помощью пана Зуся не нашли, понятно?

– Понятно, пани Грач, – послушно ответила я. – Вы снова оказались правы.

– То-то же, – буркнула она и обратилась к Ярославу: – Вешайте Щит на место, пан Новак, и закроем тему.

– Жаль, жаль, – вздохнул пан Зусь, – а так хотелось сказать новое слово о реликвии, не раз спасавшей Загобжанск и его жителей, но не случилось.

– А я предупреждала, – не смолчала пани Грач, вновь тыкая пальцем в стену, где появился простой иллюзионный артефакт в виде павьего глаза.

В центре был чёрный агат, вокруг белый ободок из баринита, а по краям выглядывала подложка из обработанного зелёного с характерными синими разводами кальцита. Павий глаз моргнул словно живой, и перед нами снова оказалась иллюзорная стена, а Щит исчез.

– Спасибо за экскурсию, пани Грач, – добавил свои пять грошей пан адвокат, – может, ещё что-то интересное покажете, раз уж мы в запасниках?

– Мы знакомы, молодой человек? – подслеповато сощурился пан Зусь.

– Ярослав Новак, адвокат, – тут же протянул ему руку тот.

Пан Зусь ответил рукопожатием, но тут же покосился на меня.

– Пан Новак – защитник пана Голуба, – немедля оповестила его пани Грач, – очень, очень достойный человек.

– Что он достойный, я уже понял, – хмыкнул пан Зусь.

Тут и до меня дошло, что Ярослав бестрепетно держал в руках Щит, а значит, совесть его чиста. На какое-то короткое мгновение стало стыдно, но потом… потом я напомнила себе, чей он адвокат. Да и вообще, у меня осталось всего-то два с половиной дня, а ещё ни коня, ни возу. И… тут в голове мелькнула какая-то полезная мысль, но не успела я ухватить её за хвост, как пани Грач опомнилась.

– Нет, пан Новак, больше мы тут ничего смотреть не будем, я и без того потратила на эту авантюру непозволительно много времени. И не знай я вас с Даниэлой так хорошо, ни за что бы не привела сюда. К тому же и мне, и пану Зусю надо работать.

И активно начала подталкивать меня к выходу.

– Дануся, навести меня после обеда, – распорядился пан Зусь, – надо кое-что обсудить. Тут прорва рабочих артефактов, а помощников у меня сейчас нет. Надеюсь, ты располагаешь временем?

– Хорошо, пан Зусь, – ответила я с лёгким удивлением: аретфакторская контора моего учителя раньше была самой большой в Загобжанске.

– Тогда жду тебя к четырём, – в спину пани Грач крикнул он, когда меня уже вынесло из дверей запасника.

Я оглянулась и помахала рукой, бегло окинув взглядом замки и запоры. На первый взгляд ничего сложного. Ну да, главная преграда – Теневое Зеркало, минуешь его – дальше проще.

– Давайте, давайте вперёд, – поторапливала пани Грач, когда мы понимались по ступеням бывшего потайного хода.

Я скакала по лестнице первой, за мной Ярослав, а она замыкала шествие, бурча, что её, должно быть, уже обыскались коллеги.

В зале Тайных Слов мы не задержались, быстро миновали рабочую реставрационную суету и вышли там же, откуда пришли.

– Пани Грач, а что будет с лестницей Добродетели? Неужели тоже откроете для туристов? – продолжил светскую беседу пан адвокат.

Прежде Лестница Добродетели вела из нижнего Круглого зала прямо в зал Тайных Слов, только пройти по ней мог не всякий, а лишь тот, кто знал правильные слова для каждой из ста восемнадцати ступеней. Этот артефакт был целиком изготовлен из лунного серебра, поэтому если слово не соответствовало ступени, она просто истаивала в воздухе, а невежда падал прямо на мраморные плиты пола нижнего этажа.

Сейчас Лестница была переведена в невидимый режим и закрыта для посещения.

– Конечно нет, – категорично покачала головой смотрительница, – это же уникальный творение старых артефакторов!

– И что, туристы будут подниматься по этим узким ходам? – не отставал Ярослав.

– Не травите душу, пан Новак, – с сердцем ответила пани Грач, – в планах у начальства воздушный лифт с возможностью осмотра отдельных ступеней Лестницы.

Воздушный лифт был артефактом не самой сложной конструкции. Другое дело, что пропускная мощность тут, с учётом потока туристов, должна быть очень, очень высокой. Соответственно размеры артефакта будут гигантскими. И как их вписать под своды Башни – большой вопрос, так что понять опасения пани Грач было несложно.

– Прогресс не стоит на месте, – глубокомысленно заметил Ярослав.

Мы спустились в Круглый зал, где толпились уже новые туристы. Пани Грач заспешила по своим делам, а я сразу развернулась к выходу.

– Даниэла, что случилось? – Ярослав не отставал, даже прихватил меня под локоть.

Вырываться на виду толпы и привлекать внимание не хотелось, так что я стерпела и кивком указала ему на двери.

– Ты обиделась из-за отца, потому что я не смог победить в суде? – продолжил он вопросы уже на улице.

Тут тоже было многолюдно – полдень, самый разгар сезона, яблоку негде упасть. Я поискала глазами амбалистого пана в чёрной кожанке, не нашла и взяла себя в руки.

– Мне не на что обижаться, я тебя вообще не знаю, – пришлось через силу улыбнуться, изображая хорошую девочку.

– Мы познакомились рано утром, – возразил он, – и гуляем тут уже три часа.

Маловато для знакомства. Да и не нужно оно мне.

– Всё это вышло случайно, – промямлила я. – Просто теперь появились обстоятельства, и мне надо идти.

– Я тебя провожу, – как что-то вполне естественное, заявил он.

– Ни к чему.

Я быстро пошла в сторону Синего моста, который выводил со Староградского острова прямо на Князинку. Но пана адвоката так просто отвадить не вышло. Он снова легко подстроился под мой шаг и какое-то время молчал, просто шёл рядом.

– Всё было хорошо, пока ты не узнала, что я защищал твоего отца, – внезапно выдал он, преграждая мне дорогу прямо посреди моста, под львиной лапой изваяния грифона. – Я не понимаю, почему.

– Давай ты просто забудешь про всё это, – предложила я, пытаясь его обойти. – У меня слишком много проблем, чтобы думать ещё и о том, что адвокат на встрече с подзащитным будет рассказывать ему о странном поведении дочери.

– У тебя с отцом плохие отношения? – догадался он.

– У меня с ним нет никаких отношений, и пропусти меня, пожалуйста.

– Ты потеряла работу из-за того, что его посадили? – внимательно вглядываясь в моё лицо, продолжил допрос Ярослав.

– Вся жизнь пошла под откос, – резко ответила я. – Но это тебя не касается.

– Мне очень жаль, – сказал он, – могу я что-нибудь для тебя сделать?

– Конечно, – согласилась я. – Оставь меня в покое.

Глава 5

Через пару минут, после того как Ярослав снова сказал, как ему жаль и всё же попрощался, я забыла… ну, постаралась забыть про его существование. Время близилось к обеду, надо было зайти за продуктами, вернуться и что-нибудь приготовить, а потом собираться к пану Зусю.

На рынок, который тоже стал туристическим объектом, идти смысла не было: цены там были по карману лишь туристам. Да и чтобы туда попасть, пришлось бы делать крюк. А я сейчас, если сверну с Князинки в Боковой переулок, могла заглянуть к молочнику, чтобы взять молодой брынзы и простокваши. По дороге прихватила с лотка пучок зелени, зеленых крючковатых огурцов и пару парниковых томатов. В новой булочной, где я ещё ни разу не была, купила пышного серого хлеба с зёрнышками тмина – такого, кроме как в Загобжанске, не делают нигде.

Сосисками тоже закупилась: колбасные лавочки встречались чуть не на каждом углу. В общем, с голоду не помру. Единственное «но»: возвращаться в отцовскую квартиру не хотелось. Вообще.

Солнце припекало, от воды Полторацкого канала тянуло влагой, а под ивой на берегу расположилась одинокая лавочка. Туда я и примостилась.

Сначала просто сидела и пыталась собрать мысли. Ведь какая-то из них показалась мне в Башне очень важной. Ещё бы понять, какая. Не то пан Зусь, не то пани Грач сказали или сделали что-то такое… что… что? Я попыталась сосредоточиться, но вместо полезных воспоминаний перед глазами проплывали одни бесполезные. То Катержина с мороженым, то пан адвокат, а то и вовсе амбал в чёрной кожанке.