Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг

Персефона прогулялась по дорожкам, прошла мимо разноцветных клуб с лилиями и фиалками, розами и орхидеями, мимо деревьев со спелыми фруктами. Вокруг нее жизнь била ключом. Ощущение нарастало и становилось все более знакомым.

Богиня остановилась посреди тропинки, вспоминая, о чем она мечтала, находясь здесь. Она мечтала о сверкающих городах, захватывающих приключениях и страстной любви. Она получила все это, и это было прекрасно, невероятно и душераздирающе.

И она готова была делать все это снова и снова, только чтобы вновь вкусить, почувствовать, зажить.

– Кора.

Персефона поморщилась, как и всегда, когда мать произносила ее детское имя. Она повернулась и увидела Деметру, стоящую в нескольких футах от нее, с холодным лицом, по которому ничего нельзя было прочитать.

– Мама, – кивнула Персефона.

– Я тебя искала, – произнесла Деметра, и ее взгляд упал на запястье Персефоны. – Но я вижу, что ты пришла в себя и вернулась ко мне по собственной воле.

– По правде говоря, мама, я пришла сказать – я знаю, что ты сделала.

Выражение лица ее матери осталось непроницаемым.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я знаю, что ты держала меня здесь, чтобы мои силы не проявились, – сказала Персефона.

Деметра слегка приподняла голову.

– Это было ради твоего же блага. Я делала то, что считала нужным.

– Ты делала то, что считала нужным… – повторила Персефона. – А ты когда-нибудь задумывалась, как я себя при этом чувствовала?

– Если бы ты только послушалась меня, ничего бы не случилось! Ты никогда не возражала, пока не уехала. И тогда ты изменилась. – Деметра произнесла это так, словно это было ужасно – словно ее возмутило, кем стала Персефона. Вероятно, так и было.

– Ты ошибаешься, – возразила Персефона. – Я всегда мечтала о приключениях. Мечтала жить вне этих стен. Ты знала об этом. Я умоляла тебя.

Деметра отвела взгляд.

– Ты никогда не давала мне выбора…

– Я не могла, – рявкнула мать, а потом сделала глубокий вдох. – Полагаю, это уже не важно. Все случилось так, как предсказывали мойры.

– Что?

Мать пронзила ее свирепым взглядом:

– Когда ты родилась, я пошла к мойрам и спросила их о твоем будущем. Богини не рождались уже много веков, и я волновалась за тебя. Они сказали мне, что тебе суждено стать царицей тьмы, невестой смерти. Женой Аида. Я не могла позволить этому случиться. Я сделала все, что смогла, – спрятала тебя вдали от всех ради твоей безопасности.

– Нет, не ради моей безопасности, – ответила Персефона. – Ты сделала это, чтобы я всегда нуждалась в тебе, чтобы ты не осталась одна.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Персефона добавила:

– Я знаю, что ты не веришь в любовь, мама, но у тебя не было права прятать меня от моей.

Деметра ошарашенно заморгала:

– Любовь? Ты не можешь… любить Аида.

Ей и самой хотелось, чтобы это было не так, потому что тогда она бы не чувствовала эту боль в груди.

– Видишь ли, в чем проблема: ты всеми силами пытаешься контролировать мою жизнь. Но ты ошибаешься. Ты всегда ошибалась. Я знаю, я не та дочь, о которой ты мечтала, но я та дочь, которая у тебя есть, и если ты хочешь остаться в моей жизни, то позволишь мне жить так, как я живу.

Деметра сверкнула глазами:

– Так вот, значит, как? Ты пришла сказать, что предпочла мне Аида?

– Нет, я пришла сказать, что прощаю тебя… за все.

На лице Деметры отразилось презрение.

– Ты меня прощаешь? Это ты должна молить меня о прощении. Я сделала для тебя все!

– Мне не нужно твое прощение, чтобы жить без груза на душе. И я уж точно не буду молить тебя об этом.

Персефона замолчала. Она не знала, чего ждет от матери – может, что та скажет, что любит ее? Что хочет сохранить с ней отношения и что они вместе придумают, как жить в этой новой реальности?

Но она ничего не сказала, и у Персефоны опустились плечи.

Она была эмоционально истощена. Сейчас богиня больше всего на свете хотела быть окружена людьми, которые любили бы ее такой, какая она есть.

– Дай мне знать, когда будешь готова поговорить.

Персефона щелкнула пальцами, намереваясь переместиться из оранжереи, вот только она осталась там, где и была, – в ловушке.

Лицо Деметры потемнело, губы растянулись в кривой улыбке.

– Прости, мой цветок, но я не могу позволить тебе уйти. Только не тогда, когда мне удалось снова тебя заполучить.

– Я просила тебя позволить мне жить. – Голос Персефоны задрожал.

– Ты и будешь жить. Здесь. Там, где тебе и место.

– Нет. – Персефона сжала руки в кулаки.

– Со временем ты поймешь – этот момент забудется, как маленькая точка на бесконечной линии твоей жизни.

«Бесконечной линии жизни». У Персефоны перехватило дыхание. Она не могла представить, что всю жизнь проведет запертой в этом месте – жизнь без приключений, без любви, без страсти.

И не собиралась представлять.

– Все будет так, как прежде, – добавила Деметра.

Но все уже не могло стать как прежде, и Персефона это знала. Она уже познала прикосновение тьмы, ее вкус и жаждала ощущать его снова всю оставшуюся жизнь.

Персефона задрожала, а вместе с ней и земля, и Деметра нахмурилась:

– Что это значит, Кора?

Пришел черед Персефоны улыбнуться.

– О мама. Ты не понимаешь, но все изменилось.

Из земли выстрелили толстые черные стебли. Они поднимались все выше и выше, пока не разбили купол оранжереи, а вместе с ним разрушили и заклинание, что Деметра раскинула над тюрьмой. Потом из стеблей показались извивающиеся серебряные лозы, которые заполнили все пространство, круша остов оранжереи, сминая цветы и ломая деревья.

– Что ты делаешь? – Крик Деметры был едва слышен за скрипом гнущегося металла и звоном бьющегося стекла.

– Освобождаю себя, – ответила Персефона – и исчезла.

Глава XXVI. Прикосновение дома

Наступил конец учебного года. Вручение дипломов прошло в суматохе черных накидок, белых и голубых кисточек и вечеринок. Это был горько-сладкий конец, и Персефона никогда прежде не чувствовала себя такой гордой, идя по сцене… и такой одинокой.

Лекса проводила все больше времени с Джейсоном, а от матери не было вестей с тех пор, как Персефона разрушила оранжерею. Богиня весны ни разу не возвращалась в «Неночь» и подземное царство, с тех пор как покинула Аида, опутанного ее лозами.

Единственной возможностью отвлечься для Персефоны стала работа. Она перешла на полную ставку в «Новостях Новых Афин» в качестве журналиста, ведущего расследования, в первую же неделю после окончания университета. Она приезжала раньше всех и засиживалась допоздна. А когда ей больше нечем было заняться, она проводила вечера в глубине Сада богов, отрабатывая свои магические навыки.

У Персефоны получалось все лучше, но в то время как ее инстинкт находить силы становился мощнее, ей пока не удавалось в полной мере воссоздать все те трюки, как превращение Минфы в растение и конечностей Адониса в ветви и разрушение дома матери. То, что она теперь взращивала, снова больше напоминало мертвые стебли. И богиня жалела, что не может потренироваться с Гекатой.

Она скучала по Гекате, по душам, по подземному миру.

Она скучала по Аиду.

Персефона часто задумывалась о том, чтобы снова спуститься в подземное царство. Она знала, что Аид не отозвал свое благо, но она слишком боялась, слишком стеснялась и слишком стыдилась, чтобы отважиться на это. Как ей объяснить свое отсутствие? Простят ли они ее?

Чем больше проходило времени, тем меньше Персефона чувствовала себя способной вернуться, и она продолжала свою ежедневную рутину: работу, ланчи с Лексой и Сивиллой, вечерние прогулки через парк.

Сегодня ее привычный распорядок дня был нарушен.

Она посмотрела на часы, сидя за любимым столиком в «Кофе Хаус». Она ждала сообщения от Лексы. На предстоящих выходных подруга праздновала день рождения, и они планировали сходить куда-нибудь с Джейсоном, Сивиллой, Аро и Ксерксом. А пока ей нужно было закончить последнюю статью о боге мертвых.

Написание статьи оказалось для нее более болезненным, чем она ожидала. Персефона писала со слезами на глазах и стиснутыми зубами. В результате публикация задержалась. Она не ожидала от себя такой эмоциональности, но ей так много пришлось пережить за последние шесть месяцев… Переживания и стресс из-за выполнения условий ее контракта с Аидом сделали свое дело. Вопреки здравому смыслу она влюбилась в бога и теперь пыталась выяснить, как же ей снова собрать кусочки своего разбитого сердца воедино.

Проблема была в том, что они уже не складывались вместе, как прежде.

Она изменилась.

И это было одновременно прекрасно и ужасно. Она обрела контроль над своей жизнью, разорвав те связи, что были у нее раньше. Люди, которым она доверяла шесть месяцев назад, уже не являлись таковыми.

Самым болезненным из всего этого стало предательство ее матери и последующее молчание. После того как Персефона разрушила оранжерею, Деметра держалась от нее на расстоянии. Персефона не знала, где сейчас ее мать, хоть и подозревала, что та в Олимпии.

И все же она ожидала получить от нее хоть какую-то весть – даже простое гневное сообщение.

Молчание стало для Персефоны ударом в самое сердце.

Ее телефон зажужжал – пришло сообщение от Лексы: «Готова к сегодняшнему вечеру?»

Она ответила: «Ты же знаешь! Ты уже решила?»

Лекса еще не решила, где хочет отметить. Они обе сошлись на мнении, что «Неночь» и «Ля Роз» абсолютно исключены.

«Выбираю между “Вакхией” и “Вороном”». Бар «Вакхия» принадлежал Дионису, а «Ворон» – Аполлону. «Что думаешь?»

«Хм-м. Определенно “Ворон”».

«Но ты же терпеть не можешь музыку Аполлона».

Это правда. Персефону ужасал каждый новый альбом бога света. Ее раздражала его манера читать текст, а у него в клубе играла только эта музыка.

«Но это же твой день рождения, – напомнила Персефона. – А «Ворон» больше в твоем стиле».

«Тогда решено. Идем в «Ворона»! Спасибо, Персефона!»

Несмотря на то что теперь они с Лексой виделись реже, Персефона была счастлива за подругу. Рядом с Джейсоном Лекса расцвела, и она навсегда останется в долгу перед двумя этими смертными за услугу, которую они ей оказали. Особенно перед Лексой, которая оставалась рядом с ней целую неделю, пока Персефона отходила от разрыва с Аидом, и смогла сохранить живой Минфу-мяту, о существовании которой богиня напрочь забыла, оставив на подоконнике на кухне.

Она планировала вернуть нимфу в подземное царство, но у нее не хватало смелости встретиться с Аидом лицом к лицу.

Она написала Лексе, что собирается уходить, и начала собирать вещи, когда на ее стол вдруг упала тень. Она подняла глаза и встретилась взглядом со знакомой парой темных глаз.

– Геката! – Персефона вскочила и обвила руками шею богини. – Я так по тебе скучала.

Геката обняла ее в ответ и с облегчением вздохнула.

– Я тоже по тебе соскучилась, моя милая. – Она отстранилась и всмотрелась в лицо Персефоны, чуть сдвинув брови. – Мы все соскучились.

Богиню накрыло волной вины, она сглотнула. Фактически она всех избегала.

– Присядешь со мной?

– Конечно. – Богиня колдовства села рядом с Персефоной.

Богиня весны все никак не могла перестать глазеть на Гекату. Та выглядела совершенно иначе в своем смертном обличье – с заплетенными в косу волосами и длинном черном платье вместо царственной мантии.

– Надеюсь, я тебе не помешала, – добавила Геката.

– Нет, я просто… работала, – ответила Персефона.

Богиня кивнула. Несколько мгновений они обе молчали, и Персефоне стала ненавистна эта неловкость, возникшая между ними.

– Как там все? – осторожно спросила она.

– В печали, – ответила Геката, и Персефона почувствовала укол в груди.

– Ты ведь не из тех, кто ходит вокруг да около, Геката?

– Возвращайся.

Она не могла поднять взгляд на Гекату. Ее глаза горели.

– Ты знаешь, что я не могу.

– Какая разница, что вы нашли друг друга благодаря этому контракту? – спросила Геката.

Персефона широко распахнула глаза и посмотрела на богиню колдовства.

– Он тебе рассказал?

– Я сама спросила:

– Тогда ты знаешь, что он обманул меня.

– Разве? Насколько я поняла, он сказал тебе, что твой контракт никак не связан с его пари с Афродитой.

– Ты не можешь утверждать, что он не задумывался о том, что я могу помочь ему выполнить его контракт с ней.

– Я уверена, что он думал об этом, но только потому, что уже был влюблен в тебя. Разве в его надежде было что-то плохое?

Персефона молчала, пытаясь все осмыслить. Геката пришла сюда, только чтобы попытаться убедить ее вернуться к Аиду?

Она знала ответ – но он был намного сложнее, чем просто «да».

Богиня колдовства пришла, чтобы убедить ее вернуться в подземный мир, царство людей, которые считали ее своей королевой, – к ее друзьям.

Она знала, что Геката права. Какая разница, что они обрели любовь друг к другу благодаря контракту? Люди как только не находят свою любовь.

Но самое болезненное для нее было то, что, когда она призналась Аиду в любви, он не сказал того же в ответ. Он вообще ничего не сказал.

Она чувствовала, что Геката наблюдает за ней. А потом богиня спросила:

– Как думаешь, тебе удалось выполнить условия контракта?

Персефона смущенно взглянула на нее:

– Я… кое-что вырастила.

Оно не было прекрасным. Она даже не была уверена, что это можно назвать растением, но оно было живым, и этого было достаточно.

Геката покачала головой:

– Я не о растениях. Ты выполнила контракт, потому что создала жизнь внутри Аида. Потому что принесла жизнь в подземное царство.

Персефона отвела взгляд и закрыла глаза. Ей было невыносимо слышать это.

Потом Геката прошептала:

– Без тебя там уныло и безрадостно. – Она взяла Персефону за руку. – Ты его любишь?

От этого вопроса слезы подступили к ее глазам, и она яростно смахнула их, прежде чем едва слышно выдохнуть:

– Да. – Она всхлипнула. – Да. Мне кажется, я любила его с самого начала. И поэтому мне так больно.

Аид заставил ее увидеть всю картину целиком, не будучи ослепленной страстью, – но в том, что не касалось ее страсти к нему.

– Так иди к нему. Расскажи, почему тебе больно, объясни, как это исправить. Разве не в этом ты так хороша?

Персефона не смогла сдержать смех, вытирая глаза от слез.

– Ох, Геката. Он не хочет меня видеть.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– А ты не думаешь, что если бы он хотел, то сам пришел бы за мной?

– Может, он просто решил дать тебе время.

Геката посмотрела на улицу, и Персефона проследила за ее взглядом. У нее перехватило дыхание, и сердце бешено забилось в груди.

Всего в нескольких футах от них стоял Аид. Одетый во все черное, он никогда еще не выглядел так мужественно. Его взгляд, темный и пронизывающий, был прикован к ней, и она никогда не видела его таким уязвимым – он надеялся, но боялся.

Персефона поднялась со стула, но не сразу смогла заставить свои ноги двигаться. Она неуклюже шагнула вперед, а потом сорвалась на бег. Аид подхватил ее, когда богиня прыгнула в его объятия и обвила ногами его талию. Он прижал ее к себе, уткнувшись лицом ей в шею.

– Я скучал по тебе, – прошептал он.

– И я по тебе, – произнесла и слегка отстранилась. Она всмотрелась в его лицо, провела пальцами по щеке и изгибу губ. – Прости.

– И ты меня, – сказал он, и она поняла, что он изучает ее так напряженно, словно пытается запомнить каждую черточку. – Я люблю тебя. Надо было сказать раньше. Я должен был сказать тебе в ту ночь в купальнях. Я знал уже тогда.

Она улыбнулась, вплетая пальцы в его волосы.

– Я тоже люблю тебя.

Их губы слились в поцелуе, и весь мир вокруг словно растаял – хотя их уже окружило несметное множество людей, фотографирующих и снимающих влюбленных на видео. Аид первым прервал их поцелуй, и Персефона подняла на него взгляд, одновременно раздосадованная и слегка потерянная.

– Ты должна мне услугу, богиня, и пришло время мне ее потребовать. – Его глаза начали темнеть.

Сердце Персефоны сильно забилось у нее в груди.

– Вернись в подземное царство вместе со мной.

Она хотела возразить, но он заставил ее замолчать поцелуем.

– Живи между мирами, – сказал он. – Но не покидай нас навсегда – моих людей, твоих людей… меня.

Персефона смахнула слезы. Он все понял. У нее будет лучшее от двух миров. И у нее будет он.

Лукаво улыбнувшись, она провела ладонью по его рубашке.

– Я хочу сыграть в карты.

Уголки его рта приподнялись, глаза потемнели.

– Покер? – уточнил он.

– Да.

– Ставки?

– Твоя одежда, – ответила она.

И они исчезли.

Дополнительные главы

Глава XXVII. Минфа-мята

Не сводя темных глаз с Персефоны, Аид откинулся на спинку кресла, сидя за обсидиановым столом, и поднес пальцы к губам. Войдя в его офис, Персефона удивилась, увидев его там. С момента их знакомства она не видела его сидящим за этим столом.

– О, так этот стол здесь не просто для интерьера. – Ее губы изогнулись в улыбке, и она на мгновение забыла, зачем сюда пришла.

Аид приподнял бровь и оглядел ее с головы до ног. Она намеренно оделась сегодня вызывающе – в облегающее красное платье. Лямки были тонкими, а глубокий вырез подчеркивал красивую грудь. Наверное, это было не совсем честно, но она решила, что это облегчит удар, который она собиралась нанести.

– Я могу быть очень продуктивным, если захочу, – сказал он.

– Правда?

– Да, как ты уже знаешь, дорогая, я исключительно многозадачен, – произнес он, и воздух между ними стал наэлектризованным.

– Хм-м. Кажется, именно про это твое качество я совсем позабыла. Может, ты мне напомнишь?

Аид сжал кулаки, но не сдвинулся с места. Взгляд его упал на растение, что она держала в руках.

– Ты мне что-то принесла?

Момент был загублен, и неудивительно. Минфа много чего загубила, когда была нимфой. И даже будучи растением, она продолжила свое дело.

Персефона поставила горшок с мятой на край стола Аида.

– Честно говоря, я возвращаю то, что принадлежит тебе.

Брови Аида сошлись на переносице.

– Думаю, я бы запомнил, если бы забыл у тебя дома горшок с мятой, Персефона.

– Ну, знаешь ли, это… растение не всегда было растением.

Аид ждал.

– Оно было нимфой. Минфой.

Персефона не знала, о чем он думает, сердце бешено колотилось у нее в груди, а тревога сдавливала грудь. Она репетировала перед зеркалом, как сообщит ему эту новость, прежде чем перенестись в «Неночь», подняться по лестнице и войти в кабинет Аида. Ей пришлось идти быстро, иначе бы она не выдержала и вернулась домой.

Но пришло время ему узнать правду.

И теперь, когда слова слетели с ее губ, бог сидел молча и неподвижно. Она ожидала от него большей реакции.

Спустя мгновение он заговорил:

– Так ты говоришь, что это, – Аид указал на мяту, – моя помощница?

– Да.

Он смотрел не на растение, а на нее.

– И почему моя помощница стала растением, Персефона?

– Потому что… – Богиня отвела взгляд и призналась: – Она вывела меня из себя.

Аид ждал, и в его молчании слышался вопрос. Она не стала ничего добавлять, и тогда он спросил:

– И чем же Минфа так тебя расстроила?

Список был длинным – близостью к Аиду, мнением, что Персефона была ему не парой, тем, что нимфа обманом заманила ее в Тартар… Но что по-настоящему вывело богиню из себя, так это то, что Минфа назвала ее лишенной могущества.

Но она пришла сюда не за тем, чтобы жаловаться. Так что Персефона ответила:

– Это уже не важно. Я все уладила. – Аид приподнял бровь, и прежде чем он смог сказать что-то еще, девушка продолжила: – Я решила дать тебе возможность вернуть ей ее истинный облик.

Уголки его рта приподнялись, глаза заблестели. Аида ситуация явно позабавила, так что ее беспокойство стихло.

– Ты хочешь, чтобы я принял это решение?

Персефона моргнула:

– Она ведь твоя помощница.

Аид наклонил голову, изучая ее. Он решал, что ему делать, и это заставило ее понервничать. Он встал и обошел стол. Персефона повернулась к нему, и Аид приподнял ее подбородок пальцами, заставив запрокинуть голову.

– Как мне убедить тебя говорить мне правду? – Его голос звучал низко и сипло. Он обещал страсть.

– Ты просишь об игре?

Несколько мгновений он просто смотрел на нее. Персефона по-прежнему не могла понять, что он обо всем этом думает. Потом он приник губами к ложбинке у нее на шее и проложил дорожку из поцелуев до щеки. Персефона прильнула к нему, вцепившись в его пиджак, и втянула ртом воздух. Аид обхватил ее бедра и прижал к краю своего безупречного обсидианового стола.

– Я многозадачный, – сказал он, скользнув руками по ее бедрам под платье. И накрыл ее губы своими. Их языки и дыхание переплелись. Он стянул с нее трусики и развел ноги в стороны, растянув платье по швам и подставив жар ее тела холодному воздуху.

Она замерла в предвкушении, ощущая на себе развратный взгляд Аида. Его пальцы проникли внутрь. Она запрокинула голову.

Неужели Аид намеревался использовать удовольствие, чтобы заставить ее ответить на его вопросы?

Его пальцы погружались внутрь мощно и глубоко. Он слегка отодвинулся, чтобы наблюдать за ней. Персефона дышала все быстрее и простонала его имя.

– Тебе нравится? – спросил он. Движения его пальцев вели ее к краю обрыва, с которого она страстно желала сорваться.

– Да, – выдохнула она.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

– Больше. Сильнее, – едва дыша, произнесла она. – Быстрее.

И тут Аид вдруг отстранился.

Его внезапное отсутствие ошарашило Персефону, и из груди ее вырвался гортанный звук. Она гневно взглянула на него и протянула руку, но Аид сделал шаг назад. Его грудь тяжело вздымалась. Она на мгновение подумала, что, возможно, кто-то подходил к офису, но Аид не пытался помочь ей прикрыться, и она поняла, что дело в чем-то другом.

– Почему ты остановился?

– Скажи мне, почему ты сорвалась, – сказал он. – Чем она вывела тебя из себя?

Персефона сверкнула глазами:

– Так у тебя такая игра?

– Ты думаешь, это игра?

Ярость Персефоны была такой свирепой и острой, что ей показалось, она вот-вот превратит в растение и его, потому что в венах проснулась магия. Она становилась сильнее, когда богиня ощущала гнев.

Она оттолкнулась от стола, но Аид удержал ее и снова прильнул к ее губам своими. Он погрузил пальцы в ее волосы и оттянул голову Персефоны назад, чтобы открыть доступ для своего языка. Она на мгновение уперлась руками ему в грудь, сопротивляясь. Богиня словно хотела оттолкнуть его – но не смогла, будучи неспособной устоять перед ним.

Но она заставит его заплатить.

Он ошибался, если думал, что может так поступать, – и ошибался еще больше, если считал, что сможет устоять перед ней.

Персефона расстегнула его рубашку. Ее ладони скользнули по гладкой груди и каменно-твердому животу к поясу брюк. Его возбужденный член оттянул ткань, и когда она освободила его, Аид застонал, прижимаясь к ее губам.

Пальцы Персефоны сомкнулись на члене, она оттолкнула Аида, соскользнула со стола и заставила его шагнуть назад, пока его спина не прижалась к стене.

Потом она щелкнула пальцами, и они оказались в подземном царстве – в саду, который Аид предоставил ей в самом начале действия их контракта. Спина Аида теперь прижималась к стене из камней. По-прежнему держа его член в руке, богиня улыбнулась – как же прекрасно, что у нее есть благо Аида.

– Персефона…

Она снова щелкнула пальцами, и на этот раз стебли оплели запястья и лодыжки Аида. Его глаза потемнели, челюсть напряглась, и ее имя на этот раз прозвучало как предостережение:

– Персефона!

– Да, милорд? – невинным голосом спросила она.

– Что ты делаешь?

Она погладила его член. Грудь Аида тяжело вздымалась и опускалась.

– А на что это похоже? – спросила она.

Персефона начала ритмично двигать рукой, поглаживая головку большим пальцем. Она встала на носочки, чтобы поцеловать его губы и шею. Аид напрягся и натянул лозы, которыми она опутала его конечности.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептала она, прикусывая мочку его уха.

Аид зарычал:

– Тебя, богиня.

Персефона отстранилась с хищной улыбкой, а потом опустилась на колени и обхватила его член губами. Он был соленым на вкус. Она позволила ему скользнуть глубже и упереться в заднюю стенку ее горла. Аид застонал. Богиня ухватилась за его ноги, чувствуя, как его мышцы напряглись под ее ладонями. Она ласкала его член, пока он не кончил у нее во рту, а затем поднялась и, глядя в его темные глаза, отступила.