Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг

Неужели чудеса никогда не иссякнут?

Богиня кивнула, и Аид принялся за дело, скрывая тканью ее обнаженное тело. Он не торопился, пользуясь поводом, чтобы касаться, целовать и ласкать ее, так что к тому времени, как он закончил, ее тело пылало. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы позволить ему отстраниться. Она хотела потребовать, чтобы он закончил то, что начал, но тогда они бы никогда так и не покинули его спальню.

Бог поцеловал ее, прежде чем они вышли из его покоев в прекрасный обеденный зал. Тот выглядел немного даже странно. Несколько люстр свисали с центра потолка, а на стене висел золотой гербовый щит – прямо над богато украшенным, подобно трону, креслом у одного конца банкетного стола из эбонитового дерева, вдоль которого стояло еще множество других стульев. Это был банкетный зал не только для нее и Аида.

– Ты действительно тут ешь? – удивилась Персефона.

Губы Аида изогнулись.

– Да, но не часто. Обычно я беру завтрак с собой.

Аид отодвинул стул и помог Персефоне сесть. Когда он занял свое место, в обеденный зал вошли две нимфы с подносами, полными фруктов, мяса, сыра и хлеба. Вслед за ними показалась Минфа, и когда девушки поставили еду, она подошла к столу, встав между Персефоной и Аидом.

– Милорд, – сказала Минфа. – У вас сегодня насыщенное расписание.

– Отмени все, что запланировано на утро, – ответил он, не глядя на нее.

– Но уже одиннадцать, милорд, – натянуто произнесла Минфа.

Аид наполнил тарелку и взглянул на Персефону:

– Ты не голодна, дорогая?

Хотя он называл ее «дорогая» с тех самых пор, как они познакомились, он никогда прежде не обращался так к ней при посторонних. Взгляд, брошенный на Минфу, сообщил богине, что той это не понравилось.

– Нет, – ответила она. – Я… обычно только пью кофе на завтрак.

Он на мгновение задержал на ней взгляд, а потом сделал быстрое движение рукой, и перед ней появилась дымящаяся чашка кофе.

– Сливки? Сахар?

– Сливки. – Она улыбнулась, и когда они были добавлены, обхватила чашку ладонями. – Спасибо.

– Какие у тебя планы на сегодня? – поинтересовался Аид.

Персефона не сразу поняла, что он обращается к ней.

– О, мне нужно написать… – Она вдруг замолчала.

– Свою статью? – закончил за нее Аид. Она не могла сказать, о чем он думает, но чувствовала, что ничего хорошего ждать не стоит.

– Я скоро буду, Минфа, – наконец произнес Аид, и у Персефоны внутри все упало. – Оставь нас.

– Как пожелаете, милорд. – В голосе Минфы прозвучали нотки радости, и Персефоне это не понравилось.

Когда они остались наедине, Аид спросил:

– Так ты собираешься продолжить писать о моих недостатках?

– Я не знаю, о чем мне писать на этот раз, – мотнула головой она. – Я…

– Что ты?

– Я надеялась, что смогу взять интервью у нескольких твоих душ.

– Тех, что в твоем списке?

– Я не хочу писать об Олимпийском званом ужине или проекте «Алкион», – объяснила она. – Остальные и так накинутся на эти поводы.

Аид задержал на ней взгляд, а затем вытер салфеткой рот, отодвинулся от стола и встал, направившись к выходу. Персефона последовала за ним.

– Я думала, мы договорились не покидать друг друга, будучи в гневе. Разве не ты об этом просил?

Аид развернулся к ней:

– Я просто не особо рад тому, что моя возлюбленная продолжает писать о моей жизни.

Богиня покраснела, услышав, что он назвал ее «возлюбленной». Она хотела было поправить его, но передумала.

– Это мое задание. Я не могу просто взять и отказаться от него.

– Оно бы не было твоим заданием, если бы ты прислушалась к моей просьбе.

Персефона скрестила руки на груди.

– Ты никогда ничего не просишь, Аид. Ты только приказываешь. Ты приказал мне не писать о тебе. Сказал, что будут последствия.

Выражение его лица изменилось, и во взгляде его стало больше нежности, чем гнева. Сердце Персефоны сжалось.

– Но ты все равно взялась за него.

Она открыла рот, чтобы возразить, потому что в действительности это сделала не она, а Адонис. Но, несмотря на тот факт, что ей на самом деле не нравился этот негодяй, она не хотела, чтобы Аид узнал, что именно он был за все в ответе. По правде говоря, она хотела сама разобраться с Адонисом.

– Мне следовало этого ожидать. – Он провел пальцем по ее щеке до подбородка, приподняв его. – Ты отказываешься повиноваться и злишься на меня.

– Я не… – начала Персефона, но ладони Аида обхватили ее лицо.

– Стоит ли мне напомнить тебе, что я чувствую вкус лжи, дорогая? – Он коснулся большим пальцем ее нижней губы. – Я мог бы провести весь день, целуя тебя.

– Тебя никто не останавливает, – ответила она, сама удивившись словам, что слетели с ее губ. Откуда в ней эта дерзость?

Но Аид лишь хмыкнул и прижался к ее губам.

Глава XX. Элизий

Примерно час спустя Аид вывел Персефону из дворца. Он взял ее за руку, переплетя ее пальцы со своими, и выкрикнул имя:

– Танатос!

Персефона удивилась, когда перед ними появился молодой бог, одетый во все черное. У него были белые волосы, на фоне которых ярко выделялись сапфировые глаза и кроваво-красные губы. Два коротких воловьих рога черного цвета, слегка изогнутые и заостренные, выступали по бокам. Из спины у него росли огромные черные крылья, мощные и наводящие ужас.

– Милорд, миледи. – Танатос кивнул им.

– Танатос, у леди Персефоны есть список душ, с которыми она желает встретиться. Ты не мог бы сопроводить ее?

– Почту за честь, милорд.

Аид взглянул на Персефону:

– Оставляю тебя на попечение Танатоса.

– Мы увидимся позже? – уточнила богиня.

– Если пожелаешь. – Он поднес ее руку к своим губам. Она вспыхнула, когда Аид поцеловал костяшки ее пальцев, что казалось немного нелепым с учетом всех тех мест, где ранее уже побывали его губы.

Аид, вероятно, подумал о том же, потому что он тихо рассмеялся и исчез.

Персефона повернулась к Танатосу и взглянула в его удивительные синие глаза:

– Так, значит, вы Танатос.

Бог улыбнулся:

– Он самый.

Ее поразило, насколько добрым и успокаивающим был его голос. Она сразу почувствовала себя спокойно рядом с ним, и каким-то уголком разума поняла, что это, вероятно, была одна из его божественных способностей – успокаивать смертных, чьи души он собирался забрать.

– Признаюсь, я давно хотел с вами познакомиться, – добавил Танатос. – Души так тепло о вас отзываются.

Персефона улыбнулась:

– Мне нравится находиться рядом с ними. До того как я попала в Асфодель, я была не особо миролюбиво настроена по отношению к подземному царству.

Он ответил ей сочувствующей улыбкой, словно понял, что она имела в виду.

– Могу себе представить. Верхний мир сделал смерть злом, и я не могу винить их.

– Вы очень понимающий, – признала она.

– Ну, я провожу много времени в компании смертных, и всегда в их худшие или тяжелейшие моменты.

Богиня нахмурилась. Ей показалось грустным, что в этом заключалось существование Танатоса, но бог смерти сразу же успокоил ее:

– Не печальтесь из-за меня, миледи. Тень смерти часто приносит покой умирающему.

Персефона решила, что Танатос ей очень нравится.

– Ну что, давайте найдем души, с которыми вы хотели поговорить? – улыбнулся он, быстро меняя тему.

– Да, пожалуйста. – Девушка протянула ему список, который составила в свой первый день в «Новостях Новых Афин», когда начала свое расследование об Аиде. – Можете перенести меня к кому-нибудь из них?

Танатос сдвинул брови, читая список, и поморщился. Вряд ли это был хороший знак.

– Могу я спросить, почему именно эти души?

– Насколько я знаю, у них всех было нечто общее перед тем, как они умерли, – контракт с Аидом.

– Так и есть. – Девушку удивило, что он об этом знает. – И вы хотите… взять у них интервью? Для вашей газеты?

– Да, – нерешительно ответила Персефона, вдруг растеряв всю уверенность. Неужели Танатос разделял мнение Минфы о ней?

Бог смерти сложил лист и произнес:

– Я отнесу вас к ним. Хоть и думаю, что вы будете разочарованы.

У нее не было времени спросить почему. Танатос расправил крылья, обхватил ее ими, и боги вместе перенеслись.

Когда он выпустил ее, она обнаружила, что они стоят посреди поля. Первым, что заметила Персефона, была тишина. Она была здесь другой – осязаемой, давящей на уши. Трава у нее под ногами была золотой, а деревья высокими и усыпанными фруктами, что завершало образ красоты и умиротворения.

– Где мы?

– Это поля Элизия. Души из вашего списка обитают здесь.

– Я не понимаю… Элизий – это ведь рай.

Поля Элизия также называли островом блаженных, куда отправлялись герои и те, кто жил чистой, праведной жизнью, посвятив себя служению богам. Души из списка, который она дала Танатосу, не относились ни к тем ни к другим. Это были люди, жизнь которых была борьбой и которые принимали неправильные решения – в их числе согласие на сделку с Аидом, – которые привели их жизнь к завершению.

Танатос едва заметно улыбнулся, поняв причину ее смущения.

– Это рай. Святилище. Место, куда попадают страдающие, чтобы исцелиться в покое и одиночестве. Именно сюда Аид отправил души из списка, когда они умерли.

Персефона окинула взглядом равнину, по которой блуждали несколько душ. Это были прекрасные сияющие призраки, одетые во все белое. Богиня знала – это место исцеляет их. На душе у нее стало намного легче, словно с нее упал груз отчаяния и гнева, который богиня носила последнюю пару месяцев.

– Почему? Он чувствует себя виноватым?

Танатос перевел на нее растерянный взгляд.

– Ведь это из-за него они умерли, – объяснила она. – Он заключил с ними сделку, условия которой они не смогли выполнить, и он забрал их души.

– А, – произнес Танатос. – Вы неправильно все понимаете. Это не Аид решает, когда души отправятся в подземное царство. А мойры.

– Но он же властелин подземного царства! Он заключает контракты!

– Аид – властелин подземного царства, но он не смерть и не судьба. Вы видите сделки со смертными, но на самом деле Аид торгуется с мойрами. Он видит нить каждой человеческой жизни, знает, когда душа чем-то тяготится, и пытается изменить траекторию. Иногда мойры плетут новое будущее, иногда перерезают нить.

– Но ведь он наверняка может повлиять?

Танатос пожал плечами:

– Это баланс. Мы все это понимаем. Аид не может спасти каждую душу, да и не каждая душа желает быть спасенной.

Персефона замолчала, осознав, что все это время совсем не слушала Аида. Он уже говорил ей, что мойры участвуют в принятии решений и что есть баланс – отдавать и брать. И тем не менее она не задумывалась над его словами.

Она много о чем не задумывалась.

Но это не меняло того факта, что он предлагал смертным возможность преодолеть их страдания. И это значило, что намерения Аида были намного благороднее, чем считала Персефона.

– Почему он не сказал мне? – сердито выпалила она.

Почему он позволил ей думать о нем ужасные вещи? Неужели он хотел, чтобы она его ненавидела?

Танатос снова улыбнулся:

– У лорда Аида нет привычки пытаться убедить мир, что он хороший бог.

«Вы худший из всех богов», – сказала ему однажды Персефона.

Ее сердце сжалось от этого воспоминания, и богиня не могла справиться со своими чувствами. Испытав облегчение от того, что Аид не был жестоким и равнодушным, как она решила сначала, она не могла понять, почему же он втянул в контракт и ее? Что он увидел, взглянув на нее?

Танатос предложил Персефоне руку, и она приняла ее. Вместе они зашагали по полю, не замечаемые душами. В отличие от Асфоделя души здесь были молчаливыми и сторонились друг друга. Они как будто даже не понимали, что среди них находились два бога.

– А они могут говорить? – спросила Персефона.

– Да, но душам, прибывающим в Элизий, приходится напиться из Леты. Им нельзя сохранять воспоминания о верхнем мире, если они собираются переродиться.

– Но как они могут исцелиться, если у них нет воспоминаний?

– Ни одна душа еще не исцелилась, пребывая в размышлениях о прошлом, – ответил Танатос.

– А когда они переродятся?

– Когда исцелятся.

– И как долго проходит их исцеление?

– По-разному… месяцы, годы, десятилетия. Но им некуда спешить, – объяснил бог. – Время – все, что у нас есть.

Персефона полагала, что это верно для всех душ – как живых, так и мертвых.

– Здесь есть несколько душ, которые переродятся уже на этой неделе, – сказал Танатос. – Насколько я знаю, в Асфоделе будет праздник. Вам стоит в нем поучаствовать.

– А что насчет вас? – поинтересовалась Персефона.

Он тихо рассмеялся.

– Я не думаю, что душам понравится, если на празднике к ним присоединится их же жнец.

– Откуда вы знаете?

Танатос открыл было рот, но замешкался. А потом признал:

– Пожалуй, не знаю.

– Мне кажется, вам стоит сходить. Нам всем стоит, даже Аиду.

Танатос приподнял брови, и на губах у него заиграла улыбка.

– Вы можете рассчитывать на мое присутствие, миледи, хотя за лорда Аида я говорить не могу.

Некоторое время они шли молча, пока Персефона не произнесла:

– Аид столько делает для своих душ… Вот только не живет рядом с ними.

Танатос ей не ответил, и Персефона, остановившись, повернулась к богу смерти:

– Когда Асфодель чествовал его, он сказал мне, что не пошел туда, потому что недостоин праздника в свою честь. Но почему?

– Лорд Аид носит не одно бремя, как и все мы. Самое тяжелое из них – сожаление.

– Сожаление о чем?

– Что он не всегда был так великодушен.

Эти слова запали Персефоне в душу. Значит, Аид сожалел о своем прошлом и потому отказывался чествовать настоящее? Это было странно и разрушительно. Может, именно поэтому он никогда не пытался изменить то, что о нем думают другие, – он сам верил во все то, что говорили о нем люди.

Он наверняка верил ей, и потому ее слова были так важны для него.

– Идемте, миледи, – сказал Танатос. – Я отведу вас обратно во дворец.

Пока они шли, она спросила:

– А как давно он устраивал праздники у себя во дворце?

У Танатоса взлетели брови.

– Я не знаю, случалось ли такое вообще.

Это нужно было изменить – как и мнение Аида о себе.

Прежде чем покинуть подземное царство, Персефона нашла Гекату, чтобы сообщить ей о своих планах, а еще о появившейся у нее способности чувствовать жизнь.

У Гекаты округлились глаза:

– Ты уверена?

Богиня кивнула.

– Ты мне поможешь, Геката?

Богиня весны была рада почувствовать магию, но понятия не имела, как ее подчинить. Если ей удастся научиться ею управлять, причем скоро, она сможет выполнить условия контракта с Аидом.

– Моя милая, – улыбнулась Геката, – конечно, я тебе помогу.

Глава XXI. Прикосновение безумия

Вернувшись домой в воскресенье, Персефона допоздна работала над статьей, закончив около пяти утра. Она решила написать о званом ужине и проекте «Алкион» и начала статью с извинения: «Я была не права насчет бога подземного царства. Я обвинила его в том, что он равнодушно вовлекал смертных в сделки, которые приводили к их смерти. Однако, как выяснилось, эти контракты намного сложнее, а мотивы намного бескорыстнее».

Она не отказалась от своего первоначального заявления, что Аид должен предлагать помощь иначе, но подтвердила, что проект «Алкион» на самом деле был прямым результатом их разговора, добавив: «В то время как другие боги, скорее всего, ответили бы агрессией на мой беспристрастный обзор их деятельности, лорд Аид стал задавать вопросы, выслушал и изменил свое отношение к некоторым вещам. Разве не этого мы ожидаем от наших богов?»

Персефона рассмеялась собственным словам. Никогда за всю свою жизнь она не могла и предположить, что Аид станет для нее каноном, по которому следует мерить остальных богов. Но чем больше она о нем узнавала, тем больше уверялась, что именно так и будет. Аид не был идеален – но именно его несовершенство и готовность признать это сделали его непохожим на остальных богов.

«У тебя все еще контракт с ним», – напомнила себе Персефона, чтобы не возвысить властелина подземного царства слишком сильно.

После визита в Элизий и разговора с Танатосом ей хотелось задать Аиду так много вопросов. «Почему я? Что ты увидел во мне? Какой слабости во мне ты захотел бросить вызов? Какую часть меня ты надеешься сохранить? Какую судьбу уготовили мне мойры, что ты решил с ними поспорить?»

Но ей не удалось это сделать. Вернувшись в подземное царство, Аид заключил ее в свои объятия и увлек в постель, заслонив собой все разумные мысли.

Возвращение домой стало именно тем, в чем она нуждалась, – отдалившись от Аида, она смогла напомнить себе, что если она хотела… Что бы ни происходило между ней и Аидом, контракт должен быть выполнен.

Поспав пару часов, Персефона собралась на стажировку – ей нужно было провести несколько часов в офисе, а потом ехать на занятия. Готовя на кухне кофе, она услышала, как хлопнула входная дверь.

– Я вернулась! – крикнула Лекса.

Персефона улыбнулась, налила ей чашку кофе и поставила на барную стойку, когда подруга появилась на кухне.

– Как прошли твои выходные?

Лекса просияла:

– Волшебно.

Персефона фыркнула, но на самом деле чувствовала то же самое – ей стало интересно, не были ли их с подругой приключения похожи.

– Я так рада за тебя, Лекс, – она уже говорила это прежде и скажет еще много раз после.

– Спасибо за кофе! – Лекса уже было направилась в свою комнату, но вдруг остановилась: – Ой, я хотела спросить… ну, как там, в подземном царстве?

Персефона замерла.

– Что ты имеешь в виду?

– Персефона, я знаю, что в субботу вечером ты ушла с Аидом. Все только об этом и говорят: девушку в красном утащили в подземное царство.

Она побледнела.

– А кто-нибудь… никто ведь не знает, что это была именно я?

Во взгляде Лексы промелькнуло сочувствие.

– Аид представил свой проект «Алкион», на который его вдохновила именно ты, так что люди сделали выводы.

Персефона застонала. Вот только этого ей не хватало – еще больше давления на ее предполагаемые отношения с Аидом.

Очень темный и очень громкий уголок ее разума вдруг спросил, было ли такое поведение Аида на званом ужине намеренным? Мог ли он специально отвлечь внимание от своих выходок, выставив напоказ их отношения? И если дело обстояло именно так, не была ли она пешкой в его игре?

– Я знаю, что ты предпочла бы не признаваться в том, что происходит между тобой и Аидом, – добавила Лекса, – но я твоя лучшая подруга. Мне-то ты можешь все рассказать. Ты ведь это знаешь, правда?

– Знаю, знаю. Я правда не собиралась уходить с ним. Я хотела вызвать такси, а потом… – Ее голос стих.

– Он сбил тебя с ног? – Лекса поиграла бровями, и Персефона не смогла удержаться от смеха. – Просто скажи мне… он тебя целовал?

Персефона покраснела и призналась:

– Да.

Лекса взвизгнула:

– О боги, Персефона! Ты просто обязана все мне рассказать!

Персефона взглянула на часы:

– Мне пора идти. Как насчет ланча с Сивиллой?

– Я не пропущу его ни за что на свете!

Несмотря на то что Персефона вышла из квартиры довольно поздно, она решила прогуляться, чтобы насладиться ощущением жизни вокруг. Она все еще не могла поверить. Ее магия проявила себя, и причем проснулась она в подземном царстве. Она все еще понятия не имела, что с ней делать, – богиня не знала, как справиться с тем, что она чувствовала, как использовать магию, чтобы создавать иллюзии, но она планировала встретиться с Гекатой уже этим вечером, чтобы взять пару уроков.

Когда Персефона пришла в Акрополь, Деметрий попросил ее зайти к нему. Он предложил ей внести несколько правок в статью, и перед тем, как сесть за работу, она решила сходить в комнату отдыха, чтобы налить себе кофе.

– Привет, Персефона! – К ней присоединился Адонис. На лице у него играла самая очаровательная улыбка, словно ею можно было стереть прошлое и создать совершенно новое будущее.

Она метнула в него быстрый взгляд:

– Я не в настроении болтать с тобой.

Даже не глядя на него, она почувствовала, что он перестал улыбаться. Его, наверно, шокировало, что магия его улыбки не сработала.

– Ты решила больше не разговаривать со мной? Ты же знаешь, что это невозможно. Мы вместе работаем.

– Я останусь профессионалом, – пожала плечами она.

– Сейчас ты ведешь себя не особо-то профессионально.

– На самом деле, чтобы быть профессионалом, мне нет нужды поддерживать разговор с тобой. Я просто должна делать свою работу.

– Или ты могла бы простить меня, – сказал Адонис. – Я был пьян и едва коснулся тебя.

Едва коснулся? Он тянул ее за волосы и пытался открыть ей рот. Кроме того, его прикосновения – не важно, легкие или агрессивные, – были совершенно нежеланны.

Персефона проигнорировала его и вышла из комнаты отдыха. Он последовал за ней.

– Это все из-за Аида? – грубо спросил он. – Ты с ним спишь?

– Это неприличный вопрос, Адонис. И к тому же это не твое дело.

– Он велел тебе держаться от меня подальше, так ведь?

Персефона повернулась к нему лицом. Она никогда прежде не встречала людей, совершенно не замечающих своего неподобающего поведения.

– Я вполне способна самостоятельно принимать решения. Я думала, что уже дала тебе это понять, когда ты украл мою статью, – рявкнула она. – Давай начистоту. Я не хочу разговаривать с тобой, потому что ты манипулятор, ты никогда не берешь на себя ответственность за свои ошибки и ты поцеловал меня, хотя я сказала тебе, чтобы ты этого не делал, что делает тебя насильником.

Слова Персефоны достигли цели – между ними повисла тяжелая пауза. Пусть и не сразу, Адонис, кажется, наконец понял, о чем она говорит. Он раздул ноздри и сжал кулаки так, что побелели костяшки.

– Стерва!

– Адонис! – Голос Деметрия врезался в их разговор подобно кнуту. Ошарашенная Персефона повернулась и увидела начальника, стоящего у двери своего кабинета. Она и не подозревала, что он способен на гнев, который она теперь отчетливо видела у него на лице. – На минутку.

Ошеломленный Адонис смерил Персефону злобным взглядом, словно это она была во всем виновата.

Когда смертный скрылся в кабинете Деметрия, начальник бросил на нее извиняющийся взгляд, прежде чем последовать за своим подчиненным. Десять минут спустя на их этаже появился охранник и тоже вошел в кабинет Деметрия. Спустя мгновение охранник и Деметрий вывели Адониса. Проходя мимо стола Персефоны со сжатыми кулаками, он еле слышно пробормотал:

– Это просто нелепо. Она крыса.

– Ты сам на себя донес.

Они направились к его столу, после чего снова появились, ведя к лифту Адониса с коробкой в руках.

Вернувшись, Деметрий подошел к столу Персефоны:

– Есть минутка?

– Ага, – тихо ответила она и последовала за ним.

Оказавшись в его кабинете, она присела, и Деметрий последовал ее примеру.

– Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Она рассказала – только о том, как Адонис украл ее статью и опубликовал, не сообщив ей, потому что только это касалось их работы.

– Почему ты мне не сказала?

Персефона пожала плечами:

– Я все равно хотела ее опубликовать. Просто это случилось быстрее, чем я планировала.

Деметрий поморщился.

– На будущее: я хочу, чтобы ты приходила ко мне, если кто-то будет тебе вредить, Персефона. Твое удовольствие от работы имеет для меня большое значение.

– Я… это ценю.

– И я пойму, если ты захочешь перестать писать об Аиде.

Она подняла глаза на начальника:

– Правда? Но почему?

– Я не буду притворяться, будто не знаю о том, в какое отчаяние и стресс это тебя повергло, – ответил он, и Персефоне пришлось признать, она была слегка удивлена, что он заметил. – Вчера ты стала знаменитостью, а еще даже не окончила колледж.

Она опустила взгляд на свои руки, нервно сжимая пальцы.

– А как же читатели?

Деметрий пожал плечами:

– Новости – они такие. Всегда есть что-нибудь новенькое.

Персефона выдавила тихий смешок и задумалась. Если она прекратит писать прямо сейчас, то не будет чувствовать, что рассказала историю Аида так, как следовало. Она начала с такой жесткой критики и, пусть это и было эгоистично, хотела раскрыть другие грани его характера. Девушка понимала, что ей не обязательно писать для этого статью, но где-то глубоко внутри ей хотелось показать Аида в нужном свете. Она мечтала, чтобы остальные увидели его таким, каким видела она – добрым и отзывчивым.

– Нет, – ответила она. – Все в порядке. Я хочу продолжить писать о нем… пока.

Деметрий улыбнулся:

– Ладно, но если решишь прекратить, сообщи мне.

Персефона согласилась и вернулась к своему месту. Вот только сосредоточиться на работе не удавалось. Ее все еще слегка трясло от перепалки с Адонисом. Честно говоря, она надеялась, что до этого не дойдет, но после сегодняшнего происшествия поняла, что это было правильным решением. Богиня не думала, что сможет забыть этот взгляд – она видела и чувствовала его злость.