Эдем

Подошла ближе, открыла дверь… И внутри увидела Хёнджина – он был освещён мягким светом салона. Натали села рядом.

– Ты немного растерялась? – тихо спросил он.

– А… не совсем… Просто нервничаю… – ответила она с улыбкой.

Хёнджин улыбнулся, повернулся к ней, схватил за шею и притянул к себе, уткнувшись в её волосы. Вдохнул аромат – сладкий, с едва уловимой ноткой лаванды, – опьянил его. Он зарылся в них глубже, наслаждаясь близостью, теплом её тела, прижатого к его груди. Сердце Натали забилось сильнее, словно подчиняясь его нежности. Она почувствовала, как его дыхание щекочет кожу на шее, вызывая мурашки по всему телу.

В салоне царила тишина: только шелест кожаных сидений и глухой стук их сердец. Хёнджин отстранился чуть назад, его взгляд – тёмный и глубокий, как ночное небо – заставил Натали замереть. Его пальцы нежно коснулись её щеки, снимая непокорно выбившуюся прядь волос. Казалось, это было лёгкое дуновение ветра, но одновременно – невероятная сила в простом жесте.

– Ты прекрасна, – прошептал он бархатистым голосом, заставляя трепетать каждую клеточку тела.

Натали покраснела, щёки вспыхнули алым румянцем. Слова застряли у неё в горле – будто комок внутри. Она просто смотрела на него, потерявшись в глубине тёмных глаз. А он улыбнулся – такая тёплая и нежная улыбка растопила все остатки холода в её душе. Хёнджин наклонился, прикоснулся своими губами к её лбу, лёгкий поцелуй, полный трепета. Натали закрыла глаза, ощущая прилив необыкновенного норадреналина. Вокруг всё исчезло: остались только они вдвоем в тишине роскошного салона Ferrari, окружённые мягким светом.

– Готова к нашему первому свиданию? – тихо спросил он.

Натали медленно открыла глаза, всё ещё находясь в состоянии шока. Сердце билось так часто, что казалось, будто оно готово вырваться из груди.

– Ещё как готова!

– Тогда пристёгивайся! – улыбнулся Хён.

Натали аккуратно пристегнулась, и Ferrari плавно тронулся с парковки. Мощный двигатель заурчал, напоминая о той скрытой силе, что она почувствовала в прикосновении Хёнджина. За окном мелькали огни ночного города – всё превращалось в размытое сияние, будто сама ночь обнимала их.

Она, забыв о всяком стеснении, с любопытством рассматривала интерьер: мягкая кожа сидений, блеск полированного дерева, каждая деталь – словно произведение искусства. Всё это говорило о безупречном вкусе, о его неповторимой манерности. Он уверенно рулил, плавно маневрируя между машинами и препятствиями. Фары освещали дорогу и встречные автомобили. А из динамиков тихо лилась приятная мелодия. Натали ловила его взгляды – короткие, тёплые, полные нежности. Между ними было нечто большее, чем просто знакомство. Казалось, они знали друг друга целую вечность. Они мчались мимо сверкающих витрин бутиков и уютных кафе, освещённых мягким светом фонарей. Каждая минута казалась волшебной: она погружалась в атмосферу романтики и волнения. Казалось, что этот вечер превзошёл все её ожидания, и чувствовала себя настоящей принцессой, а Хёнджин – храбрым и галантным рыцарем.

И вот они подъехали к ресторану с вызывающим названием «Le Jardin Secret». Это было место роскоши: приглушённый свет, живая музыка и аромат изысканных блюд обещали незабываемый вечер. Машина припарковалась неподалёку. Натали почти не заметила, как он в классическом чёрном костюме – такой сексуальный и элегантный одновременно – вышел из машины. Он галантно открыл перед ней дверцу и помог выйти на улицу. Прохладный вечерний воздух ласкал лицо, смешиваясь с ароматом цветов из клумб неподалёку. Она чуть не споткнулась о бордюр – но Хёнджин мгновенно подхватил её за талию своей рукой.

– Осторожно! – взволнованно сказал он.

– Всё из-за тебя… – засмеялась Натали.

– Из-за меня? – он улыбнулся той самой улыбкой, которая всегда всех очаровывала, а глаза, тёмные и глубокие, как ночное небо, засияли от радости.

Айдол аккуратно взял её под руку и повёл к ресторану. Каблуки Натали стучали по мостовой в такт тихой мелодии из открытых окон заведения. Мягкий свет фонарей отражался в его идеально уложенных волосах, подчёркивая резкие скулы и привлекательный профиль – строгий, но такой притягательный.

Внутри заведения царила какая-то особая атмосфера – шика и умиротворения. Мягкий свет свечей на столиках создавал интимную обстановку, что казалось – весь мир исчез, остались только они. Тихий джазовый оркестр плавно струился по залу, не мешая разговору, а скорее добавляя ему элегантности и романтики. Ароматы – нежные розы, пряные восточные специи и тонкий намёк на шампанское – смешивались в такой соблазнительный коктейль, что щекотали ноздри и создавали настроение.

– Хёнджин, тут же люди… Нас заметят! И завтра все узнают! – занервничала Натали.

– Не переживай, – улыбнулся он. – Я целиком арендовал этот ресторан. Как айдол, я очень ценю свою приватность. А если кто-то посмеет что-то выдать – смело засужу!

– Что ты сделал?! – она посмотрела на него с открытым шоком.

– Я арендовал весь ресторан, Натали, – повторил Хёнджин спокойно, чуть улыбаясь и наблюдая за её реакцией.

Он взял её за руку, переплетая пальцы. Тёплая и сильная ладонь снимала всю тревогу, как лёгкий укол анальгетика. Натали всё ещё не могла поверить: Хёнджин богатый и популярный, да, но такой масштаб поступка… Это было просто невероятно. Арендовать целый шикарный ресторан в самом центре города с безупречным сервисом и ценами… Это было не просто щедро – это было роскошно. И немного безумно.

– Зачем? – наконец спросила она, голос немного дрожал от удивления. – Это же такие деньги!

Хёнджин пожал плечами и улыбнулся шире.

– Я хотел сделать этот вечер особенным. Только для нас двоих. Без назойливых взглядов, без шума и суеты. Просто мы.

Он поднялся на крыльцо ресторана и потянул её за руку. Натали послушно пошла за ним.

– О, кстати, нам на крышу этого ресторана, под самые звёзды! – подмигнул он. – Идём.

Хёнджин распахнул перед Натали дверь ресторана, приглашая её окунуться в атмосферу подлинной роскоши и уюта. Они шагнули внутрь, где мягкий свет и мерцающие хрустальные люстры создавали ощущение волшебства. Шёлковые скатерти на идеально отполированных столах – всё говорило о безупречном вкусе и богатстве. Официанты, словно призраки, тихо выполняли свои дела, даже не бросая взгляд на гостей – настолько всё было отточено. Только одна – опытная хостес – встретила их с улыбкой:

– Добрый вечер! Мы очень рады, что вы выбрали наш ресторан. В этом месте нет камер, телефоны строго-настрого запрещены. Регламент очень строгий – сюда приходят люди влиятельные и богатые, поэтому можете расслабиться и насладиться приватностью.

– Добрый вечер! – улыбнулась Натали, явно восхищаясь роскошью и полным уединением.

Она огляделась и заметила детали, которые обычно остаются незамеченными: изящные картины в стиле импрессионизма на стенах, нежные розовые орхидеи в элегантных вазах, тонкий аромат дорогих восточных благовоний – всё здесь казалось особенным. Даже воздух казался другим: чистым и лёгким, будто пропущенным через тончайшую ткань. Хёнджин улыбнулся и поглядел на неё с удовольствием. Он заказал столик на террасе с видом на ночной город – как бескрайнее море огней.

Поднимаясь по извилистой лестнице, Натали чувствовала себя героиней старого фильма: волшебство витало вокруг неё, а ожидание чего-то необыкновенного наполняло сердце трепетом. Даже в своих самых смелых мечтах она не могла представить ничего подобного. Хёнджин заметил её восхищение и улыбнулся ещё шире. На террасе их встретил мягкий свет фонариков среди густых зелёных насаждений. Стол был украшен белоснежной скатертью, а серебряные приборы переливались в лунном свете. Молодой официант с идеально выглаженным фраком и невозмутимым выражением лица представил меню – пергамент с каллиграфическими буквами, и Натали с удовольствием провела пальцем по гладкой поверхности.

Меню здесь было похоже на произведение искусства. Кулинарные шедевры из экзотических ингредиентов описывались так поэтично, что хотелось немедленно их попробовать. Хёнджин заказал два бокала шампанского и лёгкий ужин, подчёркивая своё желание наслаждаться компанией с Натали и не перегружать вечер тяжелой пищей.

– Как тебе вид? Я тут уже бывал, но… – чуть улыбнулся он.

– Но… Наверное, с бывшей девушкой?! – поддразнила Натали, прищурившись и с лёгкой ревностью в голосе.

Хёнджин рассмеялся – его смех был звонким и чистым, как хрусталь.

– Нет, что ты! – быстро возразил он, беря её руку в свою. Пальцы, тёплые и сильные, приятно обхватывали её хрупкую кисть. – Я был здесь один, думал о жизни, о музыке… Это место идеально для того, чтобы сбросить все тревоги и просто насладиться тишиной и красотой. Знаешь, иногда мне нужно уединение, чтобы перезагрузиться, а этот вид… Он вдохновляет.

Щёки Натали залились румянцем. Его слова казались искренними до глубины души. Она попыталась отвести взгляд, но любопытство взяло верх. Посмотрела снова на Хёнджина – в его глазах она увидела не просто галантность, а настоящую заботу и нежность. Официант бесшумно поставил перед ними два бокала с игристым шампанским – пузырьки переливались в свете фонариков, словно маленькие звёздочки. Он поднял свой бокал.

– За тебя, – сказал Хён, его глаза блестели. – За то, что ты есть.

Натали, немного смущенная, слегка коснулась его бокала своим. Шампанское было восхитительным: лёгким, свежим и с тонким фруктовым ароматом. Они молча пили, наслаждаясь этим моментом: только шелест листьев и шум города внизу нарушали тишину.

– Так что ты хочешь узнать обо мне? – Хёнджин чуть отставил бокал в сторону и опёрся локтями на столик. – Наверняка есть что спросить?

– Честно говоря… – начала Натали с лёгкой дрожью в голосе, – я всегда боялась задавать личные вопросы. Знаешь, работа есть работа, а личное… это другое. Я стараюсь держать дистанцию. Но… – она запнулась, перебирая в голове всё, что хотела спросить, пытаясь отделить профессиональный интерес от чистого любопытства. – Но сегодня… всё как-то иначе. Может, из-за этого потрясающего вида или шампанского… Или, может быть, просто потому, что я… я оказалась в компании с невероятно приятным человеком.

Хёнджин улыбнулся так красиво, что Натали подумала: на свете не бывает более привлекательной улыбки. Лунный свет играл на его лице, подчёркивая совершенство черт. Он выглядел спокойным и открытым – и все её опасения вдруг растаяли, словно утренний туман.

– Спрашивай всё, что хочешь, Натали, – мягко сказал он. – Постараюсь ответить честно и насколько смогу. Понимаю, некоторые вещи, – он сделал паузу, поигрывая бокалом, – остаются за кадром. Но я обещаю честность.

Натали глубоко вздохнула, решив начать с чего-то простого.

– Расскажи о своей семье, о детстве. Ты часто говоришь о братьях в интервью, но я хочу услышать это от тебя лично.

Хёнджин задумчиво посмотрел вдаль, на мерцающие огни ночного города.

– Моё детство… – начал он тихо, с проникновенной ноткой. – Было не самым лёгким. Много работы, тренировки чуть ли не с утра до вечера, свободного времени почти не было. Братья… Они всегда были моей опорой. Мы очень близки, несмотря на разные характеры. Старший – строгий. Младший – мой лучший друг, даже сейчас. Семья – это всё для меня. Они дают мне силы и мотивацию. Без них я бы не добился того, что есть сейчас. Бывали моменты, когда хотелось всё бросить – усталость давила, давление было сильным… Но мысли о них и о том, что я должен быть примером для них, возвращали меня обратно в строй… – Хёнджин помолчал немного и улыбнулся, словно вспоминая что-то хорошее. – Когда есть свободное время, мы собираемся вместе: ужины, игры в видеоигры, смеёмся до слёз. Простые вещи, но именно они наполняют мою жизнь смыслом. Иногда мне кажется, что вся эта суета вокруг – концерты, интервью, поклонники – всего лишь временное явление. А семья и настоящие отношения – это навсегда.

– Это звучит отлично! Ты прав: семья – это важно, и это твоя опора, – улыбнулась Натали.

В этот момент официанты принесли лёгкий поздний ужин: нежный салат из запечённых груш с горгонзолой и грецкими орехами под медовым соусом. Тонкие ломтики янтарной груши сочетались с голубой плесенью сыра и хрустящими орехами – текстурный контраст был просто невероятным. Рядом стояли миниатюрные тарталетки с лососем и сливочным сыром – маленькие шедевры, украшенные свежим укропом. В центре стола красовался мусс из белого шоколада с малиной: воздушный и нежный, как облако. Ароматы смешались в изысканный букет и сразу пробудили аппетит. Они некоторое время любовались этим угощением в тишине: Натали выглядела расслабленной и беззаботной – её обычно строгие черты сейчас словно растворились под мягким светом свечей. Эта спокойная атмосфера резко контрастировала с напряжённым графиком менеджера.

– Мне даже немного жалко это пробовать… Но всё равно попробую, – прошептала Натали и взяла вилку.

Вкус был восхитительным: сладкий, терпкий, с лёгкой солёностью.

Хёнджин тихо посмеялся:

– Не жалей еду – ешь! – он аккуратно вытер уголок её губ салфеткой.

Натали смутилась от этого жеста: щёки засияли румянцем, а глаза заблестели ещё ярче. Она опустила взгляд, рассматривая узор на вилке, а затем, решительно взяв один кусочек мусса, отправила его в рот. Он таял во рту: воздушный вкус белого шоколада и малины оставляли сладкое послевкусие, а груша добавляла чуть терпкую нотку – играла на грани сладкого и кислого. Это было настоящее наслаждение! Хёнджин наблюдал за ней с улыбкой; они ели медленно, каждый кусочек дарил удовольствие и ощущение гармонии без слов.

– У меня есть вопрос… Такой немного странный… – нарушил тишину Хёнджин.

– Какой? – улыбнулась она, подмигивая. – Надеюсь, не про мою страсть к рамену?

Вспомнив их первый разговор, Хёнджин снова рассмеялся и покраснел.

– Нет-нет… – он облизнул губы, решаясь спросить. – Каким был бы наш совместный танец с точки зрения квантовой физики, если бы мы двигались в ритме частиц?

Натали замерла, вилка зависла над десертной тарелочкой. Странный вопрос, безусловно, но такой… очаровательный. Она любила Хёнджина за его неожиданные мысли и искру безумия, скрытую за спокойной улыбкой. Разговор о рамене, действительно, был лишь милой забавной историей, предваряющей глубину их настоящих взаимоотношений. Опустив вилку, она зажглась любопытством.

– Квантовая физика и танец… – задумалась она, крутя бокал с шампанским. – Интересная концепция. Если рассматривать нас как частицы, то наш танец станет проявлением квантовой запутанности. Представь: наши движения, как волновые функции, переплетаются и влияют друг на друга мгновенно, независимо от расстояния. Не важно, насколько далеко мы друг от друга находимся на танцевальной площадке – изменение импульса одной частицы, то есть твоего движения, мгновенно скажется на импульсе другой – моего.

Натали сделала глоток шампанского, продолжая:

– Наши тела – это системы из миллиардов частиц: каждый шаг, вращение или жест – квантовый переход. Музыка задаёт частоту этих переходов: быстрая и энергичная – наши движения будут быстрыми и высокоэнергетичными, словно электроны на орбитах; медленная и плавная – медленнее и спокойнее, как электроны на низких уровнях. Далее, – продолжила Натали, – нельзя забывать о принципе неопределенности Гейзенберга. Мы не можем одновременно точно знать и положение, и импульс наших частиц-тел. Попытка точно определить, где я нахожусь в определённый момент времени, неизбежно приведёт к неопределенности в описании моего движения. Это значит, что предсказать наш танец с абсолютной точностью невозможно. Даже зная начальные условия, мы сможем лишь предсказать вероятность того или иного движения, а не его определённость. А ещё, – она улыбнулась, – есть вероятность квантового туннелирования. В определённые моменты мы можем «проходить» сквозь друг друга, то есть наши тела могли бы на какое-то мгновение слиться, проникнув через обычные для классической физики границы. Это был бы момент абсолютной синхронности, невероятной гармонии, где наши волновые функции идеально совпадают. Этот эффект был бы похож на высшую точку нашего танца, пик эмоционального и физического единства. И, наконец, запутанность… – Натали посмотрела на Хёнджина, завершая свою мысль. – Даже после окончания танца мы останемся квантово запутанными. Наши движения, эмоции, взаимодействие повлияют на наши будущие «квантовые состояния». Мы навсегда оставим след друг в друге, как частицы, совершившие неразрывное взаимодействие. Вот такой бы он был, наш танец, с точки зрения квантовой физики.

Хёнджин смотрел на неё с восхищением: объяснение было не только точным, но и невероятно поэтичным – даже сексуальным в своей глубине. Он осознал: их связь – это не только физическая близость, но и глубокая эмоциональная привязанность, их любовь переплетается так же неразрывно, как квантово запутанные частицы.

– Не думал, что ты так хорошо разбираешься в квантовой физике, – улыбнулся он удивлённо.

– А ты хотел произвести впечатление? Ну-ну! Я тоже не лыком шита, – подмигнула Натали.

Хёнджин расхохотался и покраснел от смущения.

– Тогда это факт: я учился на инженера в университете, где применяют принципы квантовой физики для создания новых технологий и материалов в таких областях, как квантовая информатика, квантовая оптика и нанотехнологии. Но понял вдруг – это не моё… И ушёл.

– Инженер? – протянула она задумчиво, склонив голову. Её глаза сияли озорством, но сейчас были серьёзными. – А что же *твоё*? Музыка? Сцена? Или что-то другое, что ты скрываешь за сияющей улыбкой айдола?

Хёнджин вздохнул, чувствуя, как невидимая нить их квантовой запутанности натягивается ещё сильнее. Усевшись рядом, он ощутил тепло её тела: запах духов, тонкий и нежный, смешивался с ночным воздухом вокруг них, создавая ауру магии и притяжения, такой же сильной, как их связь сама по себе.

– Музыка – это часть меня, – признался он, улыбаясь. – Но это не всё. Я всегда был заинтригован тем, как всё вокруг работает: как взаимодействуют вещи, как они связаны между собой. Квантовая физика… Она показывает, насколько сложен и одновременно прекрасен наш мир. Там есть такая красота, такая глубина… Как в музыке, только ещё более абстрактная, более… мистическая… – Хёнджин вспомнил бессонные ночи за учебниками, попытки понять принцип неопределённости Гейзенберга, волновую функцию и коллапс – всё это было как загадка, которую он хотел разгадать. И в какой-то момент он увидел аналогию между этим и своей жизнью – постоянное нахождение в состоянии суперпозиции, пока внешний мир или фанаты не «измерят» его состояние, «коллапсируя» волновую функцию в конкретный образ. Это было и захватывающе, и утомительно одновременно. – В квантовой физике есть понятие квантовой связи, – продолжил Хёнджин, наблюдая, как блеск луны отражается в её глазах. – Две частицы, оказавшись взаимосвязанными, будут влиять друг на друга независимо от расстояния между ними. Они будут всегда знать состояние друг друга. Это как… наша… связь. Даже если мы разделены километрами или даже годами, мы всегда будем чувствовать связь друг с другом.

Натали улыбнулась – и его сердце сделало кувырок. Эта улыбка была его собственной волновой функцией, которая коллапсировала в состояние абсолютного счастья.

– Ты слишком много думаешь, Хёнджин, – сказала она с лёгкой улыбкой. – Но мне это нравится. Это делает тебя ещё более романтичным и привлекательным.

– Да, ты права, но я очень удивлён, что ты тоже знаешь это… – он снова слегка уткнулся в её шею, вновь вдыхая аромат лаванды. – Такое в модных журналах не пишут.

– А я читаю научные статьи, – прошептала она, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза. Луна, отражаясь в её зрачках, превращалась в бесконечно далекие галактики, связанные невидимыми нитями.

– Научные статьи? – удивлённо переспросил Хёнджин. Ведь явно ожидал увидеть недоумение или удивление, а получил… понимание. Глубокое и всеобъемлющее, как сама Вселенная. – Какие именно? Ты изучала квантовую физику?

– Не только квантовую физику, – улыбнулась Натали, запуская пальцы в его волосы. – Я интересуюсь многим: астрофизикой, философией сознания… Квантовая запутанность – лишь одна из загадок нашей реальности. И, честно говоря, твоя романтическая интерпретация мне очень импонирует.

– Значит… ты веришь в то, что мы… запутаны? – спросил он с трепетом в голосе.

– Я точно верю, что наша встреча – не случайность, – прошептала она, прижимаясь к нему чуть ближе. – Мне кажется, наши души нашли друг друга сквозь всё это пространство и время. И да, в каком-то смысле мы запутаны – как две частицы, которые всегда чувствуют друг друга, даже если разделены километрами.

Она нежно провела рукой по его лицу, чувствуя тепло и мягкость кожи под пальцами.

– Значит, – тихо произнёс Хёнджин, нежно поцеловав в шею, – ты моя частица? Прилетела сюда, в Сеул, специально для меня? Нашла меня среди звёзд и стала менеджером «Seven Heavens»? Не кажется ли тебе, что это всё – просто теория вероятности?

– Теория вероятности, – повторила Натали, улыбаясь, – которая, к счастью, оказалась на нашей стороне. Представь: миллиарды людей на Земле, миллионы в Сеуле, тысячи в этой компании… А мы встретились. И не просто встретились, а… – она замолчала, легонько коснувшись его губами. – …Чувствовали эту связь. Это не просто удача, это… резонанс. Как две струны, настроенные на одну волну – мы вибрируем в унисон.

Он запустил пальцы в её шелковистые каштановые волосы, наслаждаясь близостью. Её слова звучали как музыка: смесь точных формул и поэтической метафоры. Натали умела соединять, казалось бы, несоединимое – строгие науки и нежность чувств. Хёнджин восхищался её умом и способностью видеть мир глубже, чем большинство. Теперь же прикосновение её губ стало подтверждением этой глубины, доказательством их «запутанности», хотя он всё ещё жаждал более страстного признания.

Романтический ужин под звёздами и луной на крыше роскошного ресторана подходил к концу. Официант принёс счёт; Хёнджин как джентльмен оплатил всё, а другой – огромный букет из 101 фиолетового тюльпана. Натали взяла его в руки, пальцы нежно скользили по бархатистым лепесткам. Аромат цветов, насыщенный и сладковатый, наполнил воздух, смешиваясь с запахом ночного города. Сто один цветок – больше чем романтический жест; это было заявление, обещание. Она посмотрела на Хёнджина: в его глазах читалось всё то же восхищение, но теперь с лёгкой ноткой трепета и неуверенности – такой же нежной и трогательной, как эти цветы.

Они спустились с крыши в ресторан, попрощались с персоналом и вышли на улицу. Ночная прохлада приятно обвивала кожу; город расстилался перед ними миллионами мерцающих огней – каждая искра там была чьей-то жизнью, своей маленькой вселенной. Хёнджин взял её за руку; пальцы переплелись крепче. В этот момент Натали почувствовала ещё один слой этой связи. Тишина между ними не была неловкой; наоборот, она наполнялась невысказанными словами и чувствами.

– Это было чудесно, – тихо сказала она, голос звучал немного хрипловато от переполнявших эмоций.

Хёнджин сжал её руку, подошёл к машине и галантно открыл перед ней дверь. Цветы аккуратно уложил на заднее сиденье и помог ей сесть. Сев за руль, наконец заговорил:

– Чудесно? Это слишком слабое слово, – его взгляд был сосредоточен на её лице в поисках подтверждения своих чувств. – Я… Я не хочу торопиться, но я хочу, чтобы ты знала, насколько ты важна для меня. Твой ум, твоя красота, твоя душа… Всё это меня притягивает. И этот вечер… Надеюсь, это не наше последнее свидание.

Почувствовав лёгкий румянец на щеках, Натали ответила тихо и спокойно:

– Я тоже надеюсь… Этот вечер… Он превзошёл все мои ожидания. Ты… Ты такой удивительный человек, Хёнджин.

Он завёл машину, плавно трогаясь с места. Свет уличных фонарей играл в его тёмных глазах, придавая им особую глубину и тепло. Хён смотрел на дорогу, но Натали чувствовала, как всё его внимание сосредоточено на ней.

– Ну, наверное, я в какой-то степени удивительный, – тихо произнёс он, голос был спокойным и уверенным, но в нём звучала нежность, – и я не хочу тебя торопить. Просто хочу быть честным. Знаешь, как бывает: я айдол, вокруг меня – бесконечное число девушек, которые мечтают оказаться на твоём месте. Конечно, я могу обратить внимание на любую – отвезти её в ресторан, и она согласится на все мои условия! Даже если ей этого совсем не хочется. Понимаешь?

– Да, я понимаю, – тихо ответила Натали, сжимая в руках свою сумочку.

В его словах не было ни капли высокомерия – только искренность, которая пробивалась сквозь маску знаменитости. Она взглянула на него: его профиль освещён мягким светом фонарей. Скулы чётко очерчены, губы чуть сжаты в задумчивости.

– Но дело не в этом, – продолжил Хёнджин, остановившись на светофоре. Красный свет отразился в его глазах, делая их ещё более глубокими. – Дело в тебе. В твоей искренности, в том, что ты умеешь видеть не айдола, а настоящего человека. Ты не воспринимаешь меня как звезду, а как… как Хёнджина. И это бесценно.