Тайны Сирамизы

Саф смял в кулаках шелк, натянув его на себе с двух сторон.

– Да.

Краткий ответ, очень емкий.

Очевидно, что хранитель полностью осознавал, что перебил почти весь змеиный выводок. Удивляло то, что признал, хотя пришлый некромант знать не мог, кто кого там потрошил. Легко свалил бы на юнитов, обелил себя, и Лин этому бы поверил.

Выдохнул, перевернулся на спину. Хотелось есть, начало подташнивать от голода. Мертвая девушка стыла чуть дальше, и Лин припомнил, с каким отчаянием змей несся ему навстречу в снегах, чтобы забрать Тай; а после так глупо отнять ту искорку, которую спасал.

– Зачем ты ее убил?

– Не признал ее, – невыразительно произнес Саф. Слушал легкое дыхание Тай, без конца пробовал ее обновившийся аромат, прикрывал им свои ободранные, звеневшие нервы. – Ее запах был везде, а я… был не в себе. Теперь понимаю, что она хотела освободить сестру, я же увидел лишь нож рядом с Йеной. И решил, что Тай мне не простит, если я просто стану смотреть на жертвоприношение.

Дурная случайность, отрешенно подумал Лин. Конец нелепее и придумать сложно.

Порыв сказать что-то подходящее случаю Лин быстро задавил. Нуждался ли холоднокровный в сочувствии – пусть об этом заботятся его слуги.

Тут же мысли его вернулись к тем самым змеям, спорящим сначала у кровати, а потом перебравшимся куда-то недалеко.

– Твои… друзья…? Тот, который кричит громче всех, – по-моему, он очень зол на тебя и что-то замышляет. Я бы ему не доверял, слишком дерганый он.

– Он расстроен.

Лин, зная, что с пола его не видно, с досадой шлепнул ладонью по лицу и охнул, зацепив лоб.

– Он открыто говорит, что убьет меня и девушку! И с тобой что-то сделает, что ты и не вспомнишь ничего!

Саф воткнул в мех локти. Напрягшись, стиснув зубы, сел. Выдохнул, рассмотрел свои руки, растер ими плечи, шею, добрался до лица, там ощупал чешуйки, покрывшие одну щеку.

– Он ничего не сделает, Риор излишне импульсивен, – сказал так, будто для волнения повода не было. Чешуйки не спрятались сами, а при попытке затолкать их внутрь насильно встопорщились и застряли. Саф принялся отдирать корки под ними, протаскивая между пластинками длинные полосы цвета почерневшей ржавчины. Пальцы окрасились свежей кровью.

За этим занятием и застала его Ниока, вернувшись со скудным обедом для некроманта.

Лин, дернувшись и перевернувшись при звуке шагов, с этой самопомощью и столкнулся лицом к лицу; накатил новый приступ тошноты, с которым он едва справился, зажав рот рукой. Ниока же, едва заметно качнув головой некроманту, ограничилась укоризненным замечанием для Сафа:

– Успокой рефлексы, дай ранам затянуться. – Толкнув миску в деревянные руки некроманта, оторопело глядевшего, как змей снимает с себя слои кожи, опустилась на колени. – Дай помогу. Мне виднее лучше.

– Не могу смотреть… – простонал человек, вцепившись в простую железную миску изо всех сил. Едва опустил глаза вниз, на бурые куски остывшей чьей-то плоти, как, путаясь в своей тунике, едва не оторвав подол, слетел с кровати в поисках отхожего места, сунул голову в первую попавшуюся бадью и его вырвало.

Ниока, проводив человека глазами, молча продолжала свою работу, пока последняя из пластинок не утопилась внутри мышц.

– Перевязать?

– Не нужно, – отказался Саф. Подвигал щекой. – На воздухе заживление идет лучше.

– Есть хочешь?

Лин, белый как снег, пробрел мимо и заполз обратно на кровать. Сел, потерянно разглядывая свои руки. Саф вздохнул, плечом оттер стекавшую с подбородка кровь.

– Не стоит растрачивать ресурсы на переваривание, полный желудок только отвлекает.

Лин ногой отодвинул от себя миску.

– Тоже не буду, – прошептал, сглатывая желчь. – Уберите. Это.

Ниока подняла бровь в вопросе, и Саф глазами показал перенести пищу на столик. Некромант поест, как придет в надлежащее состояние. Обживший нору холод позволял не переживать за сохранность пищи.

– Тебе нужно спать.

Саф кивнул.

– Этим и собираюсь заняться. Чувствую себя сносно, но все же проверяй меня.

– Конечно, – Ниока собрала оборванную кожу в ладонь, внимательно осмотрела змея, потрогала короткие волосы у виска, пережженные кончики которых посыпались. – Может, все же переберешься на кровать?

Саф нерешительно перевел взгляд на замершего Лина, потом дальше, на видимый ему бугорок, под которым лежала Тай. Лицо его на миг перекосилось. С большим трудом заставил себя отвести глаза.

– Она меня боится.

– Она спит, – легко возразила Ниока. – Даже крепче чем спит. И знать не будет, кто ее греет. – Видела, как мучила Сафа потребность быть рядом, видеть Тай. – Лина я могу уложить и в своей кровати, это совсем близко, через стену, если так подумать.

Некроманта выпускать из поля зрения Саф не собирался ни в коем разе. В Ниоке не сомневался, как и в ее способности сохранить человека целым, но втягивать ее в противостояние с тремя убитыми потерями, разозленными змеями не было надобности, с охраной справится и сам.

– Никогда не думал, что скажу это… – проговорил, бесконечно долго поднимаясь на ноги. Придержал заскользивший по талии шелк, неуклюже стянул концы в узел. – Но скажу. Некромант, ползи к стене.

Лин, в свою очередь, никогда не помышлял услышать такое. Из-под спутанных клоков волос уставился на змея, всем видом спрашивая, что тот имеет в виду. Предположил бы, что его запугивают перед тем, как отправить в другой склеп, вот только Саф, согнувшись и двумя руками упираясь в перину, продавив ее своим весом, ждал, пока некромант именно переберется дальше, к стене, как ему и велено.

– Здесь самое безопасное место для тебя, – мягко прибавила Ниока в ответ на шок, расцветающий в сирени глаз. Расшатанные нервы дали сбой и Лин рассмеялся, озираясь вокруг себя. Коротко, пролаял хрипло и оборвался.

– Ни за что. Я на полу побуду, – сдавленно пробормотал, начиная кутаться в шкуры. Расстаться с теплом нагретых мехов, однако, было пытке подобно. Медлил.

– Некромант, – утомленно выдохнул Саф.

– Ты убить меня хотел! – выкрикнул Лин опущенной голове. Дивная снежная шевелюра заметно укоротилась, кое-где осталась длина не больше ногтя. Лин машинально потрогал свои грязные, слипшиеся волосы, на месте ли они. Вздувшийся лоб тупо ныл. – За деревней, в том поле! И убил бы, если бы не Тай! А теперь ждешь, что я посмеюсь и поверю, что то шутка была, а мы побратались навечно?

– Посмеялся же, – заметил Саф. – Чем дольше ты меня выматываешь, тем больше сна мне потребуется. Просто закрой глаза, рот и поверь, что пока я здесь, ничего с тобой не случится. Я твой щит.

– Пока она дышит, – глухо выдавил Лин, указывая на Тай. Саф согласился.

– И это тоже. Шевелись.

Лин беспомощно поднял взгляд к Ниоке, умоляя сделать хоть что-то, но она только убрала миску с покрывал.

– Тай положи между нами, – попросил Саф. – Не знаю, хочет ли она, чтобы я ее касался.

Лин потряс головой, от движения под черепом забили колокола. Сжался весь, пережидая боль, и подумал, так ли важно на самом деле, из какого места отправляться в спасительный сон.

Сдался, откопал из-под меха девушку, передвинул ее в центр ложа. Саф сел, не сводя глаз с ее лица, а Лин хмурился, приподняв одно из одеял на ней. Место под Тай покраснело, огромный для нее кафтан покрылся бурыми пятнами и был слишком мокрым, как продолжал впитывать кровь.

– Рана, – проговорил наконец, кусая губу. – Вы что, не зашили ее?

– Зашить? – переспросила Ниока, подходя ближе. – А что, нужно было?

Саф, потянувшись, откинул шкуру целиком и сжал губы. В плече, как и помнил, зияла дыра размером с его кулак, из разорванных тканей продолжала сочиться кровь, густая, темная. Лин протяжно застонал.

– А я понять не могу… Она не двигается, а я все силы теряю… Игла есть?

Ниока переглянулась с Сафом.

– Может, где-то и есть, – судорожно пыталась вспомнить, в каком из сундуков, шкафов или ящиков, которыми забиты дальние тоннели, лазы, уходящие глубоко под землю, могло находиться требуемое приспособление для пытки.

На роль лекаря никто из них не годился, шитьем никто никогда не занимался. Пока некромант осторожно освобождал плечо Тай от одежды, Саф мысленно искал замену игле, которую вряд ли они откопают даже за неделю поисков.

– Крючок принеси, – сказал Ниоке. – Серебряный, тонкий. И чистый шелк, плотный. Вытянем оттуда нить.

Лин кривился, его явно беспокоило что-то помимо иглы.

– Не хватает куска кожи, – пояснил. – Немалого. Я не стяну края плотно. Была бы она жива, можно было изъять кусочек с другого места, нарастила бы новую, но…

Саф крикнул Ниоке вслед:

– И нож захвати! – На миг прижал пальцы ко лбу, из-под них глядя на Тай. – Моя подойдет? Кожа моя? Я смогу новую нарастить.

Лин пожал плечами.

– В вас есть что-то общее. Может, она и примет твое за свое.

– Ты не впервые упоминаешь об этом. Что такого в Тай есть, напугавшее тебя до смерти?

Не в силах описать словами то ощущение глубинного ужаса, в который едва не затянулся, Лин на миг перетрясся от ледяной дрожи, охватившей с головы до ног. Во рту ощущалась стойкая горечь, которая не смывалась никакой слюной, голова трещала все сильнее. Не ответил, неопределенно пробормотав что-то совсем не по теме, лишь бы прошел звук. Пока дожидался прихода Ниоки, следил за переливами синенькой змейки, кружившей по запястью Асафи. Магия, подумал тупо. Либо бред начался.

Саф легчайшими движениями убирал с лица Тай прядки. Глянув на выражение его лица, Лин отвернулся.

Если он выглядит так же рядом с Яном, то зрелище довольно печальное. Понятно, почему Нимоя иногда слез сдержать не может, думая, что он не замечает.

Ниока вернулась довольно быстро, принесла с собой небольшой крючок, достаточно острый, чтобы проколоть кожу, зацепить им нитку и протянуть за собой. Из длинной полосы шелка вытянула несколько нитей, Лин сложил их втрое.

Саф быстро оглядел себя, обнаружил прискорбно мало пригодного материала.

– Режь, – сказал. Отобрал у возмущенной Ниоки тонкий нож и передал его некроманту. – На спине поищи. На ногах. Найди что-нибудь, что тебе подойдет для лоскута.

Лин глубоко вдохнул стылый воздух. Ниока выглядела взбешенной, но, кажется, не он тому был причиной, за что вознес быструю благодарность змею, готовому нести вину всех и вся на себе. Попросил воды, получил ее немедленно, полный бокал, большую часть жидкости из которого плеснул себе в лицо.

– Будет больно, – предупредил. Саф безотрывно смотрел на Тай, словно не было никого больше рядом.

– Я свежевал туши, – сказал в ответ. – Понимаю процесс.

Даже не дрогнул, когда острие коснулось его. Под звуки раздраженного сопения Ниоки металл заскрежетал и соскочил под давлением вниз.

Ни капли крови, ни царапины – и некромант отдернул руку, подрагивающие пальцы выпустили инструмент. Уставился на панцирь.

– Саф… – проговорила Ниока, подбирая нож.

Спина его переливалась снегом, бритвы острейших граней пригладились и вновь слились в единый щит. Рефлекс выходил из-под контроля, злость на себя крала самообладание.

Саф глубоко вдохнул, загоняя всё глубже: и эмоции, и чешую, и звеневшее предупреждение об угрозе за спиной.

– Делай, – приказал.

Лин сделал первый надрез пониже лопатки.

Руки у него уже не тряслись, шил некромант быстро и аккуратно. Саф тревожился за Тай, но она вела себя так же примерно, как и он сам. Не изменилось даже дыхание.

– Она ничего не чувствует, – сжалился над змеем Лин, когда заканчивал прикрывать рану.

– Ты уже делал это?

– Зашивал брата.

– Ясно. – Саф разодрал сцепленные между собой пальцы. Слова некроманта принесли некоторое облегчение.

Лоскуток его кожи смотрелся как присыпанное снегом пятно на левом плече Тай. Как повязка. Отличался по цвету сильно. Ниока молча подтерла кровь со спины и забрала нож с крючком. Неодобрительно поджимала губы.

– Я бы могла…

– Знаю, – сказал ей Саф. – Но мне хотелось это сделать, Ниока.

Она поняла и не стала продолжать укорять. Застелила перину чистыми простынями, а Лин, держа в то время Тай на руках, клевал носом. Не нашел в себе сил даже переодеться. Уложив лиггена, сам упал рядом, зарылся в мех, краем уха слыша, как укладывается на другом краю хранитель. Погасли один за другим светильники, погрузив пещеру в темноту, лишь полоска света пробивалась из-за входного полога, наискось пересекала пол и рассеивалась на ложе, серебря пушистый мех.

– Ты дорожишь братом, пусть и таким, – прошептал Саф, – и это дает мне основания полагать, что личность свою лиггены сохраняют. Большего мне и не нужно.

Лин смог только внимать плавной речи змея, облекающего свои мысли в высокий стиль знати; только тех господ учат так выражаться, что смысл разбирался с трудом.

Хотелось посоветовать Асафи не умничать слишком, чего, конечно же, не сделал. Закрыл глаза и провалился в глубокий сон.

Дни как искры из камина, выпадали из настоящего и прогорали.

Они все время спали. Изредка некромант в полудреме давал себя накормить и снова валился. Саф, прижавшись носом к виску Тай, не двигался. Девушка, заметно порозовевшая, согретая теплом змея, не просыпалась ни разу. Иногда Ниока, глядя на нее, забывала, что Тай встретилась со смертью.

Но однажды Ниоке пришлось склониться к самому уху хранителя и прошептать, что у стен долины появляется все больше и больше людей.

* * *

Йена смутно помнила, как оказалась среди громоздких силуэтов скал, темнеющих множеством проемов, застывших в раздражающе красном мареве, от которого не могла спрятаться, даже закрыв глаза. Не отложилось в памяти цель этого действа – зачем они шли с людьми так долго, что не осталось сил даже спросить. Вялость и слабость сопровождали ее, выполнять указания было проще, чем спорить. Они все плутали и плутали вокруг наростов, как круги очерчивали, а они чудились костями земли, они прорывались сквозь ее окаменевшую плоть и покрывались брызгами крови. Если бы люди не держались за веревки, то уже потерялись бы.

Когда начала задыхаться в липком тумане, ей наконец разрешили прилечь.

Запомнила лицо Тай над собой, выражение его врезалось в память крепко. Настолько потрясло, что выдернуло из приятного оцепенения. Нож ее, знакомый, которым сестра очень дорожила, – и его запомнила, он какое-то время холодил руку, а после Тай его выхватила и помчалась со всех ног. За ней пронесся смерч, окатив волной холода, льдинки остались в волосах.

Йена машинально поискала их, уколола пальцы. Извлекла наружу острый кристаллик и таращилась, пытаясь понять, что это. Подошедший Блаэн отобрал и выкинул.

– Идем, – коротко сказал. Он приволакивал за собой ногу. Хромал. Но не останавливался сам и с завидным упорством тащил Йену. Рука его дрожала как у стариков, непрерывно, сильно. – Идем! – Уже рыкнул и для устрашения стиснул пальцы крепче.

Йена замотала головой, вытягивая пальцы из плена его ладони. Блаэн развернулся так резко, что она попятилась и села в снег.

Он выглядел ужасно, будто сожрал всех тех людей в долине. Его синие глаза горели на окровавленном лице, поднятая губа обнажала зубы, бывшие белее снега и оттого светившиеся в окружающих их багровых красках. Солдатский мундир изодранными клоками свисал с плеч, с пояса, оголяя тело, черное как сажа. С кончиков пальцев его на снег соскальзывали тяжелые капли. Медленно они плыли вниз, в застывшем мире, и расцветали после чудесными узорами.

Черными тенями вен прорезали луг следы прошедших недавно юнитов. С неба опять повалили пушистые хлопья, покрывая головы людей, замерших по центру равнины.

– Йена, – с угрозой произнес Блаэн, ступая к ней. Йена отползла еще дальше, утопая по локоть в сугробах. Снег набился под рукава и начал там таять, холодные ручейки подмерзали на запястьях.

Вначале было очень холодно, теперь же просто щекотно.

– Я брошу тебя здесь! – выкрикнул клирик, сотрясаясь всем телом на пронизывающем ветру. Подождал еще немного, развернулся и побрел к полосе леса, едва выделяющейся на фоне красного неба. Рябило в глазах, потер их, потом сильнее.

Остановился.

Девчонка вытащила его оттуда. Уж непонятно как, но он смог зацепиться за ее ногу, когда проползала мимо. И Йена вернулась. Вернулась, увидев ли, почувствовав, что он молит о помощи. Подползла под него и, пока он попеременно терял сознание и приходил в себя, волокла на спине.

Блаэн сцепил зубы и задрал лицо к небу. Изо рта вырвалось облачко алого пара, присвоилось ветром и унеслось куда-то.

Блаэн вернулся. Сел на колени прямо в сугроб, потормошил Йену за плечо. Приподнял голову, лежащую в снегу.

– Просыпайся, – грубо сказал, встряхивая девушку сильнее. – Ты замерзнешь и умрешь здесь. Идем в деревню.

Йена приоткрыла глаза.

– Там была моя сестра, – невыразительно проговорила, странно кривя губы. Они замерзали, понял Блаэн и выругался.

–Я не смогу тебя нести, сам еле иду, – процедил. Щиколотку либо сломал, либо вывих был нешуточный, каждый шаг перед глазами зажигал звезды. – Опирайся на меня, но ноги переставляй сама.

– Тай, – повторила Йена, как не слыша его. – В долине. Она умерла. То… существо… Оно ее убило. – Отыскала подозрительно блестевшие глаза мужчины. – В деревню я не вернусь, меня там ждет смерть. Лучше замерзну здесь.

– Дура, – выплюнул клирик и встал, перенес немалый вес на здоровую ногу. – Куда лучше в темнице сидеть, чем здесь коченеть и собой зверей кормить.

– Сидел? – вяло отозвалась Йена. – Ты там сидел, в своей темнице?

Было дело по молодости, капитан запер в подвале перепивших юнцов, в числе которых оказался и будущий клирик. Ошалевшие от хмеля, они не разобрали мольбы о помощи мальчишки, в результате суеверцы зарезали ребенка. Об этом рассказывать не стал.

Огляделся в глупой надежде отыскать палку, жердь, на которую можно опираться при ходьбе. Однако если такие и были здесь, то только похороненные под толстым слоем снега.

Он замерзал, его колотило так, что потрескались по ощущениям все зубы.

– Пожалуйста, – прошептал, обхватывая себя руками. – Я не дойду сам. Если ты сейчас не встанешь, мы умрем тут вдвоем. Йена!

Она пошевелилась, расслышав просьбу. Полежала еще, разглядывая причудливые завихрении алых и черных пятен над собой, в которые сплетались ночные тучи.

Блаэн без надежды позвал ее еще раз. Обернулся через плечо, плохо различая расстояние до леса, под защитой деревьев которого хоть сквозить так перестанет, а там и до домов рукой подать.

Девушка завозилась, встала на четвереньки, потом с трудом поднялась на ноги, подышала в сложенные ладони, плечом попыталась стереть слезы с глаз, только расцарапала щеку обледеневшим мехом.

Блаэну она едва доставала до середины груди, и теперь, будучи более-менее вменяемым, всем весом наваливаться не стал, лишь слегка опирался для равновесия несмотря на то, что ветер подсекал здоровую ногу и норовил свалить его. Путь облегчило знание того, что нашел в себе порядочность не бросить ее, чтобы спастись самому.

А скрип снега и сдавленная брань впереди вовсе заставили воспарить духом. Не прошли они с Йеной и нескольких метров, как из-за сплошной стены снега показалась сначала морда лошади, а после и ее хозяин, сержант Тобиас Луксиас, оставленный в Хилескоре приглядывать за магом. Блаэн вначале посмеивался над хмурой нянькой, только вот не подозревал, как позже рад будет такому приказу комиссара.

Тобиас разинул рот, нос к носу столкнувшись с клириком; на Йену внимания не обратил, скользнув по ней рассеянным взглядом.

– Где остальные? – прокричал, спрыгнув на землю и заглядывая Блаэну за спину. – Видимость отвратительная!

Блаэн скорее понял, чем разобрал речь, в ушах свистел ветер. Шапку потерял в долине, как и весь свой отряд во главе с комиссаром. Отловив беспокойный взгляд сержанта, покачал головой. Притянул к себе Тобиаса, наклонился к самому его уху.

– Они все мертвы, – прохрипел, еле шевеля губами. От юнита шел жар и клирик на миг прислонился к его голове лбом, переводя дыхание. Веря, что теперь-то они в безопасности. – Возвращаемся в деревню.

Тобиас медленно отстранился, заглянул в обычно спокойные, а сейчас стекленевшие глаза, в глубине которых отпечатался ужас, ими видимый. Только теперь разглядел вид, в котором вернулся единственный из огромного, отлично вооруженного отряда, покинувшего деревню.

– Ты шутишь? – безмолвно вопросил, одними губами. И вновь бросил взгляд в сторону темных скал, против воли содрогнувшись от хриплого шепота клирика. Блаэн качнул головой и указал на лошадь, нервно переступавшую с ноги на ногу. – Со мной женщина. Посади ее, она не дойдет. Да и я…

Тобиас снял с себя плотный плащ, надетый поверх солдатского пальто, и отдал его Блаэну. Подвел животное ближе. Блаэн, ставя ногу в стремя, молился сесть с первого раза, потому что на вторую попытку сил уже не оставалось, а, оказавшись на спине лошади, протянул руки вниз, прося подать ему Йену. Устроил ее перед собой, завернул их двоих в широкий плащ. Тобиас вопросов больше не задавал. Нагнувшись, прикрываясь рукой от летевшего снега, повел их в сторону деревни, ориентируясь по своим свежим следам.

Лишь оказавшись под укрытием ветвей, поднял голову.

– Блаэн…

Блаэн закрыл глаза.

– Потом. Я все расскажу, только… – Сглотнул, провел языком по потрескавшимся на морозе губам и их тут же защипало. Тянуло внутри, острое чувство поражения нарастало с каждым шагом, отделявшим его от останков сослуживцев; поверивших им, пошедших за ними. И вот он здесь, а они там, примерзают к скалам, послужат кормом тварям.

Лицо горело как у жалкого дезертира, что, позорно озираясь, трусит с поля боя. Изо всех сил вцепился в вялое тело перед собой как в реальное доказательство того, что он не сошел с ума.

– Нужно отогреться, – выдавил из себя.

– В бараки?

Блаэн кивнул, потом крикнул погромче, чтобы Тобиас услышал, потому что сержант продолжал изучать его, хмуря брови, и все назад оглядывался, как ждал, что его комиссар нагонит.

Но шум создавала лошадь, шедший рядом с ней человек. И еще что-то прошуршало, осыпался с веток снег, закрутился, опадая.

Белка. Умчалась выше, а Тобиас с Блаэном беззвучно перевели дыхание.

Клирик поглядел на Йену, поглядел еще раз, поморщился, поняв, что какое-то время она уже полностью лежит на нем и даже не пискнет, пока всадник сдавливает ей ребра в порыве презрения к себе. То ли мерная поступь лошади ее убаюкала, то ли она так обессилела – выяснять не стал, она дышала, сейчас этого было достаточно. Вспомнил, как без толики сомнений Алифор вышвырнул ее на растерзание деревенским безумцам.

– Нет, – сказал Тобиасу так резко, что тот встал. – Нет, не в бараки. Вези нас в сарай.

Всяка тварь имеет право на жизнь и не ему отбирать его. Судьбу ее решит жрец, маг она либо нет.

– Зачем туда? – с подозрением прищурился сержант, поглядывая на Йену. – Ее туда устроить опять?

Блаэн собирался устроить туда и себя тоже. Пока оттаивали мозги, формировалось понимание того, что заявить во всеуслышание о созданиях преисподней, живущих в Сидэ, он не может.

– Я не в состоянии писать отчеты. Не могу. Не после… – Йена повалилась набок и Блаэн едва не съехал за ней. Поймал, выровнялся. Подвигал щиколоткой. Тобиас глядел на него как на того самого жалкого дезертира и успокаивал измученную лошадь. – Тебе расскажу, и поймешь, почему, а потом мы вместе придумаем историю. Еще мне нужно побыть одному. Помолиться. После я отправлюсь в Нан, в храм Памяти. Лишь Храмовному жрецу я доверю эту правду.

– Ну-ну, – невнятно пробормотал Тобиас, отворачиваясь. – Сарай так сарай. Мастер будет тебе рад. Он уже все решетки изгрыз.

– Благодарен пусть будет, те решетки спасли ему жизнь.

* * *

Мужчина и женщина, с головы до ног закутанные в плащи, слились с тенями на одном из выступов бурой скалы. Они наблюдали за некромантом и ее лиггеном, кружившими по лугу уже не первый час. Эти особи были им знакомы, как и тот, что сгинул внутри Сидэ.

– Их приберут змеи, – обронила женщина. Ее спутник неопределенно пожал плечами, оставляя судьбу двоих провидению. Она вздохнула, отыскивая широкую жесткую ладонь, всегда готовую ее согреть. – Ты мог бы стать императором, мой регент.

– Мог бы, – прошелестел голос из-под капюшона.

– Ведь само понятие регентства предполагает нечто временное.

Мужчина хмыкнул ее серьезности.

– Да, – согласился, – временное. Что тянется уже веками.

– Потому что…

Теплая ладонь сжала тонкую, замерзшую. Вторая рука стянула с нее перчатку и поднесла к губам. Жаркое дыхание опалило кожу, следом губы оставили на ней поцелуй.

– Потому что регентов под масками может быть много, и с этим мирятся именно из-за их вторых ролей, а императорскую семью скрыть невозможно. Императором станет человек, а все те люди слабы, – голос стал еще тише, в нем прорезался заметный свист. – Их запала хватает на несколько лет, после чего отрастают жадные руки и усыхают мозги. Сколько их было? Оставить им Нарсам – так через несколько лет развяжут очередную войну. У одних горы выше, у других пески глубже… – Мужчина вздохнул. – Им еще хватит ума позаключать сделки с демонами из запретных земель, в итоге получим полный бардак и разделение. По отдельности владения слабы.