Арлекин

– Если нужна помощь – только скажи, – произнесла она, сама удивляясь своей смелости.

– Спасибо, я справлюсь, – ответил Саша, снова погружаясь в работу.

Алина почувствовала, как румянец заливает щёки. Ей хотелось продолжить диалог, но подходящих слов не находилось. Она отвернулась к телевизору, ощущая необъяснимую грусть.

***

Осенний лес встречал их приглушённым шёпотом листвы и прохладным дыханием ветра. Демон уверенно держался за руль мотоцикла, его чёткий профиль контрастировал с буйством природных красок. Алина сидела позади, укутавшись в плотную куртку. Её распущенные волосы трепетали на ветру.

В рюкзаке за спиной водителя покоился дневной запас провизии: вяленое мясо, свежие фрукты и термос с горячим чаем. Компас и карта, аккуратно уложенные во внутренний карман, казались надёжным проводником в этом осеннем царстве.

Harley-Davidson прокладывал путь между деревьями, оставляя за собой шлейф опавших листьев. Золотисто-багряные кроны создавали над ними живой свод, сквозь который пробивались тусклые лучи утреннего солнца. В воздухе витал терпкий аромат хвои и прелой листвы.

Могучий мотоцикл, словно дикий зверь, замер на залитой солнцем поляне. Демон поставил стального коня на подставку с почти ритуальной неторопливостью, будто поклоняясь его силе и величию. Алина грациозно соскользнула с седла и принялась опустошать боковые кофры. Она вынула палатку, тщательно упакованную в непромокаемый чехол и водрузила поверх спальные мешки, скрученные в тугие рулоны.

Демон скинул с плеч рюкзак – тёмно-зелёный, с множеством карманов и креплений, расстелил покрывало и стал извлекать поверх содержимое рюкзака методично, почти медитативно. Походные тарелки и кружки выстроились в линию. Складные приборы из нержавеющей стали замерцали в лучах солнца. Рядом примостились газовый баллон и горелка.

Алина тем временем принесла из бардачка карты и компас, завёрнутые в полиэтилен.

Постепенно поляна оживала. Разбивка лагеря превратилась в увлекательный ритуал.

Демон вынул палатку из чехла и начал разворачивать. Его движения были чёткими и точными, без лишних жестов.

– Смотри внимательно, – бросил он через плечо, не отрываясь от работы. – Первое правило – правильный выбор площадки.

Лиса кивнула, наблюдая за его действиями. Саша отыскал ровное место, очистил его от веток.

– Начинай, – коротко приказал он, протягивая ей основание палатки.

Алина попыталась расстелить дно, но оно пошло складками.

– Аккуратнее, – процедил Демон, поправляя её работу. – Складки – это протечка.

Он показал, как правильно растягивать углы, закрепляя колышки.

– Теперь каркас, – бросил он, доставая дуги. – Цветовые маркеры должны совпадать.

Когда она попыталась собрать конструкцию, одна из дуг выскользнула из рук.

– Торопливость ведёт к ошибкам, – с видом всезнайки заключил Демон.

– А критический настрой – к преждевременным морщинам, – не осталась в долгу Лиса.

К концу установки палатка всё же была готова, хотя и не без огрехов.

– Тент натяни ровно, – приказал Демон, проверяя её работу. – Провисать не должно.

Он обошёл палатку, поправляя крепления, подтягивая оттяжки.

– Готово, – наконец произнёс он, окинув результат критическим взглядом. – На одну ночь сгодится.

Алина молча собрала инструменты, чувствуя, как горят щёки от его замечаний. Но в глубине души она понимала – такой суровый учитель даёт самые ценные уроки.

Демон привычно стал проверять надёжность креплений. Его молчание говорило больше любых слов – он был удовлетворён её стараниями, хотя и не показывал этого открыто.

Алина хотела заняться провизией, когда Саша позвал её к себе и жестом указал на карту, разложенную на широком стволе упавшего дерева. В руках у Демона был компас, а пальцы уверенно скользили по условным обозначениям.

– Смотри сюда, – бросил он, указывая на карту. – Наша поляна находится здесь, – его палец упёрся в небольшой открытый участок среди густого леса. – Видишь эти линии? Это горизонтали, они показывают рельеф.

Алина наклонилась ближе, изучая карту. Её глаза скользили по коричневым линиям, обозначающим холмы, и синим пятнам водоёмов.

– Теперь компас, – Демон протянул ей прибор. – Синий конец стрелки – север, красный – юг. Держи его горизонтально.

Она аккуратно взяла компас, стараясь не трясти. Саша наблюдал за её действиями, его взгляд был пристальным и внимательным.

– Наша задача – найти путь к роднику, – он указал на точку на карте, расположенную в полутора километрах к северо-востоку. – Определи азимут.

– Чего определить? – бестолково переспросила Лиса.

Чегоканий Демон не любил, пожалуй, даже больше прочих вопросов, поэтому ожидаемо насупился, но всё же взялся втолковывать:

– Смотри внимательно. Вот это – компас. А азимут – это угол между направлением на север и направлением на какой-то предмет. Поняла?

– Вроде да… А как его определить?

– Вот смотри. Сначала становимся лицом к предмету, на который хотим определить азимут, а компас удерживаем на точке север. Потом…

– Почему именно север? – перебила Алина.

– Потому что север – это наша точка отсчёта. Как нулевая отметка на линейке. Без неё никак.

Алина кивнула, приняв на веру его слова.

– Итак, становимся к предмету, ориентируем компас так, чтобы стрелка указывала на север. Теперь кладёшь палочку… вот так, – он показал, как следует класть, – и смотришь, сколько градусов показывает.

Алина почти прижалась щекой к его плечу, рассматривая компас:

– А почему по часовой стрелке?

– Так принято. Это как алфавит – можно было бы учить его в обратном порядке, но все договорились учить в одном. Хотя для тебя законы не писаны.

Она смешливо фыркнула и показала зануде язык. Демон сделал вид, что ничего не заметил, хотя уголок губ у него приподнялся в улыбке.

– Запомнила основные направления?

– Север – это ноль, или триста шестьдесят, – перечисляла Алина, – восток – девяносто, юг – сто восемьдесят, запад – двести семьдесят.

– Теперь попробуй сама. Возьми компас и определи азимут на то дерево.

Лиса взяла компас и попыталась сориентироваться, бурча себе под нос подобие заклинания:

– Так… север… дерево… получается… сорок градусов?

Саша забрал компас и в мгновение ока проверил её вычисления.

– Верно, – сухо похвалил он. – Теперь попробуй найти азимут на тот камень у ручья.

– Минуту, – сосредоточенно попросила Алина и принялась молча работать с компасом. – Сто сорок пять градусов!

– Идеально. Ты готова к следующему уроку. Давай научимся двигаться по заданному азимуту. Найди путь к старой берёзе, – Демон указал на одинокое дерево, отмеченное на карте. – Она служит ориентиром для выхода к охотничьей тропе.

Алина начала медленно поворачивать компас, совмещая северную стрелку с отметкой на корпусе, внимательно изучила маршрут и уверенно рапортовала:

– Нужно идти на северо-запад, азимут 305 градусов. Расстояние около 800 метров.

– Верно, – впервые за урок Демон позволил себе одобрительный кивок. – Но смотри на рельеф. Там небольшой подъём.

Они вместе обсудили путь: как обойти овраг, как использовать просеку как ориентир. Демон показал, как определять своё местоположение по окружающим объектам.

– А теперь сама, – он протянул ей карту. – Найди путь к охотничьей избушке.

Алина сосредоточенно изучала карту, прокладывая маршрут.

– Избушка в трёх километрах на юго-восток. Азимут 135 градусов. Путь проходит вдоль ручья.

– Отлично, – Саша вдруг улыбнулся, увидев, как уверенно она работает с картой. – Но помни: лес может менять облик, а карта остаётся неизменной. Учись читать оба языка.

Когда урок закончился, Алина аккуратно убрала приборы, понимая, что сегодня сделала важный шаг в освоении искусства ориентирования. Демон, наблюдая за ней, мысленно отметил, что ученица схватывает основы быстрее, чем он ожидал.

***

В густом сумраке леса, где последние отблески заката растворялись в кронах вековых деревьев, трепетал небольшой костёр. Его пламя, словно живое существо, тянулось к звёздам, отбрасывая причудливые тени на лица двух собеседников.

Она сидела чуть поодаль, укутавшись в тонкий платок. Хрупкая, словно созданная из лунного света, с глазами, в которых отражался огонь. Её силуэт казался почти нереальным в этом полумраке.

Он расположился напротив – высокий, с гордой осанкой падшего ангела. Его взгляд, обычно холодный и пронзительный, сейчас был странно мягким, почти человечным. Тени от костра играли на его лице, подчёркивая острые черты, делая его облик ещё более загадочным.

– Как ты стал Арлекином? – тихий голос Алины нарушил тишину.

Она уже задавала этот вопрос раньше, и полученный ответ не только шокировал, но и плохо вязался с образом сидящего напротив мужчины. Быть может, сейчас повезёт с откровенностью.

– Прошел испытания, – его голос звучал непривычно тихо, почти шёпотом. – Как и ты в скором времени.

– Я не об этом, Саш. О твоём сиянии. Как ты его заполучил?

Тени плясали на их лицах, а звёзды, словно свидетели, молча наблюдали за ними с высоты. И только треск поленьев в костре нарушал тишину этой странной, почти мистической ночи.

– А ты поняла, как сама стала одной из нас?

Алина нахмурилась. Ядовитое чувство вины, которое снедало её долгие годы, будто запропастилось. За истекшие недели она много что переосмыслила из своей прошлой жизни, в частности – ту историю десятилетней давности, и поняла, что напрасно изводила себя переживаниями.

Да, возможно, у неё был шанс спасти кого-то из друзей. Малюсенький. Однако прошлое не вернуть, с ним можно лишь смириться, принять все жизненные уроки, сделать правильные выводы и двигаться дальше. А она выбрала стагнацию и океан горечи.

– По глупости, – резюмировала она, подкидывая в костёр веточку.

– Прямо с языка сорвала, – Саша поднёс ко рту жестяную кружку с травяным чаем и с наслаждением отпил добрую половину.

– Ну а всё-таки, что ты сделал?

Пламя костра трепетало, словно в такт их разговору. В воздухе витало нечто неуловимое – то ли обещание тайны, то ли предчувствие неизбежного.

– Завез девчонку в лес, научил ставить палатку, обаял и очаровал, как умею, а потом надругался. Как тебе такая версия?

– Впредь не берись шутить – ты не умеешь, – холодно отозвалась Алина, стянула потуже платок у горла и с разнесчастным видом отправилась спать.

Глава 8

Когда вход в палатку раскрылся с характерным шуршанием зубчиков замка, Алина отвернулась к матерчатой стенке и притворилась спящей.

Демон повозился немного со своим спальным мешком, устроился поудобнее и затих на несколько минут, потом вдруг сказал:

– Никто не знает, как я стал Арлекином. Я никому не рассказывал.

Алина медленно перевернулась на спину и уставилась в брезентовый потолок, словно в поисках подсказки для следующей реплики.

– Тот тип, который пришёл за мной – Хлыст – два года назад он разбился насмерть, залетел под бензовоз, – он не слишком интересовался, виновен я или нет. Просто хотел побыстрее разделаться. Когда понял, что сиянием меня не убить, привез в клуб и отдал Логу на воспитание.

Он замолчал. Лиса осторожно посмотрела на его профиль, желая поторопить рассказ, но спросить что-то боялась. За две с половиной недели знакомства они ни разу не говорили о личном, и сейчас любая оплошность могла испортить буквально всё.

– Думаю, Лог отомстил мне, когда поручил тебя, – после долгой паузы продолжил Саша. – Своими реакциями и дерзостью ты напомнила мне… меня. Я тоже не желал становиться частью этого… мира. Да и теперь не слишком дорожу им. Всё, что мы делаем – против человеческой природы. Если мы не отнимаем жизнь в привычном понимании этого слова, то забираем её иначе – вычёркиваем круг общения, забираем хобби, лишаем работы. И главное, мы требуем распрощаться с мечтами и заставляем проститься с целями. А что взамен?

Вопрос повис в воздухе, точно занесённый нож гильотины. Алине тоже хотелось бы знать, что она получит по окончании обучения?

На большую откровенность, судя по всему, Саша не был способен. Минуту или две он сопел, заново переживая неожиданный всплеск откровенности, затем его дыхание выровнялось.

Алина тоже расслабилась. Дала о себе знать дневная усталость. Обилие кислорода в крови пьянило, уютное тепло спального мешка убаюкивало, и она поплыла по тихому ручейку сна.

Вначале ей виделось что-то бесформенное, нечёткое. Концентрические круги перетекали в пирамиды, складывались в гармошку, рассыпались радужными лепестками и стекались в глубокие лужицы. А потом стало слишком жарко, как в парной. Воздух наполнился вязкостью, будто кисель. Захотелось прохлады.

Во сне Алина скинула с себя верх спальника и выпростала обе руки, чтобы хоть немного остынуть.

Саша проделал то же самое, не разлепляя глаз. Их руки оказались в опасной близости. Его правая, увитая хаотичным нательным рисунком из синих жгутов, и её левая. Алина неосознанно дернулась во сне, и прильнула к предплечью Демона. В тот же миг красочный сон сменился кадрами, достойными самого зрелищного фильма ужасов.

Сон возмездия

Финишная прямая гудела, как церковный орган. Люди кричали, свистели, запускали в небо воздушные шары. Флаги с логотипами «КАМАЗ-мастер» и «Ралли «Дакар» трепетали на ветру, словно пытаясь дотянуться до облаков. Пилот и штурман Александр Демьянов стояли в центре этого урагана радости, окружённые братьями по команде.

Саша ощущал, как адреналин всё ещё бурлит в крови. В ушах звенел рёв мотора. Он принимал объятия, отвечал на поздравления, но мысли уже уносились вперёд – к дому, к жене, к тому моменту, когда он наконец-то увидит родные глаза.

И тут он заметил руководителя команды, проталкивающегося сквозь толпу. Лицо начальника было серым, словно пепел. Их глаза встретились, и сердце гонщика пропустило несколько ударов.

Руководитель подошёл вплотную. Его губы шевелились, говоря что-то неслышное. Слова падали в душу Саши, как булыжники в тихий пруд: «Сань… случилось непоправимое… Твою Леру… нашли мёртвой…»

Мир не замер – он раскололся на части. Звуки не отдалились – они превратились в глухую какофонию. Улыбки товарищей не расплылись – они исказились в гротескные маски.

Колени Демьянова превратились в желе. Он почувствовал, как земля уходит из-под ног, как сознание пытается ускользнуть от реальности. Сильные руки товарищей удержали его от падения.

В этот миг триумфальная арка победы обернулась вратами в ад. Ликующие крики превратились в погребальный плач. И Саша понял то, о чём многие догадываются слишком поздно: иногда самая яркая победа может стать началом самой тёмной ночи.

***

Холодный, режущий глаза свет люминесцентных ламп заливал просторное помещение. Патологоанатом, грузный мужчина с усталыми глазами и седыми висками, сидел за массивным столом со следами множества чашек кофе. Его пальцы, обычно уверенные и точные, сейчас нервно перебирали страницы заключения, словно пытаясь найти в них слова помягче.

Саша стоял напротив, прислонившись к стене, чувствуя, как кровь отливает от лица, а сердце колотится где-то в горле. Воздух казался густым, пропитанным запахом формалина и смерти. Рядом на стуле сидел Гарик, близкий друг, который вызвался устроить откровенный разговор с врачом, проводившим вскрытие Валерии Демьяновой.

– Примите мои глубочайшие соболезнования, – наконец произнёс врач, не поднимая глаз от бумаг. Его голос звучал глухо, словно доносился из-под толщи воды. – Я должен ознакомить вас с результатами вскрытия.

Каждое его слово падало в тишину, словно камень в бездну, разрывая душу на части. Гарик таращился на свои колени, не осмеливаясь взглянуть на друга.

– Смерть наступила в результате множественных травм. Прежде всего… – он сделал паузу, будто собираясь с силами, подбирая слова, которые не разорвут на куски, а всего лишь искромсают, бросил короткий взор на Гарика, – было совершено насильственное действие сексуального характера. Группой лиц. На теле обнаружены множественные следы борьбы, ссадины, гематомы в различных частях тела.

Во рту пересохло. Саша с трудом сглотнул ком, застрявший там, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Затем… – патологоанатом снова замолчал, будто давая возможность подготовиться к новым ударам, – жертва была задушена. Петля оставила характерные следы на шее. Странгуляционная борозда имеет чёткие границы, что указывает на использование верёвки или шнура. После этого… – его голос стал почти шёпотом, – преступники предприняли попытку скрыть следы преступления. Тело облили бензином и подожгли.

Работник морга наконец поднял глаза. В них читалось такое глубокое сочувствие, что оно только усиливало боль, словно солью посыпали открытую рану. Гарик сжал кулаки. Саша ударился затылком о кафельную стену и бился бы до тех пор, покуда всё случившееся не утратило всякий смысл. Но разве он мог себе позволить такую роскошь?

– Ожоги поверхностные, – продолжил врач, – огонь не успел уничтожить все улики. Это помогло установить истинную причину смерти. На теле обнаружены следы борьбы, частицы почвы, волосы неизвестных лиц. Всё это будет передано в следственные органы для дальнейшего расследования.

Демьянов чувствовал, как земля уходит из-под ног, как будто кто-то высасывал жизнь из его тела, оставляя лишь боль, пустоту и желание разорвать этот мир на части.

– На одежде обнаружены следы ДНК нескольких человек, – добавил патологоанатом, будто вбивая последний гвоздь в крышку убиенного горем рассудка. – Мы сделали всё возможное для сбора улик.

Саша едва расслышал последние слова. Мир кружился, словно карусель, на которую посадили без предупреждения, заставив смотреть в глаза самому страшному кошмару.

– Вы сможете забрать тело после окончания следственных мероприятий, – произнёс патологоанатом, возвращая вдовца в реальность.

Александр кивнул, не в силах произнести ни слова. Ноги едва держали. В ушах звенело, а перед глазами плыли красные пятна.

Врач выдал ему заключение о смерти, попросил расписаться в каком-то журнале. Выходя из кабинета вслед за Гариком, Саша понял: теперь его жизнь навсегда разделилась на «до» и «после». И обратного пути нет. Только путь мести, только путь справедливости, только путь сквозь тьму к свету, даже если этот свет выжжет его дотла.

***

Мерзкий запах перегара и нестиранной одежды ударил в ноздри, как только Саша переступил порог притона. Тусклые неоновые лампы мигали, отбрасывая жуткие тени на грязные стены, покрытые разводами и пятнами. В углу хрипел телевизор, выплевывая какую-то пошлую передачу, которую никто не смотрел. Полумрак помещения разрезал едкий дым дешёвых сигарет, смешиваясь с запахом пота и мочи.

Он двигался бесшумно, как охотник, взявший след дичи. Каждый мускул был напряжён, глаза выхватывали из темноты малейшие детали. И вот он – тот самый подонок. Сидит у стойки, потягивает что-то из стакана, самодовольно ухмыляется, не подозревая о своей участи.

Их взгляды встретились. Улыбка отморозка медленно сползла с лица, сменившись маской первобытного ужаса. В его глазах отразился такой страх, какого никто прежде не ведал.

– Ты… – прохрипел он, едва узнавая Сашу. Его голос дрожал, как и стакан с дешёвым пойлом в его руке.

– Узнаёшь? – голос Демьянова прозвучал холодно, почти равнодушно, в нём слышалась сталь.

Насильник опрокинул стакан, расплёскивая жидкость, которая растеклась по стойке тёмными разводами.

– Ч-что тебе нужно? – его губы дрожали, слюна пузырилась в уголках рта.

– Правду. Твою правду, – Саша достал нож – простой, но острый. Достаточно острый, чтобы сделать то, что он задумал. Лезвие блеснуло в тусклом свете.

– Не надо… – трусливая падаль попыталась встать, но ноги подкосились. – У меня семья… дети…

– У моей жены тоже были планы, – Александр сделал шаг вперёд, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. – Были мечты. В будущем у нас могли бы быть дети…

Эта тварь в людском обличье упала на колени, его лицо исказила гримаса животного страха. Глаза расширились, в них читался немой крик.

– Прости… Я не хотел…

– Ты лжёшь. Вы все хотели. Каждый из вас, – Саша наклонился к нему, чувствуя его дыхание – зловонное, тошнотворно мерзкое, пропитанное страхом.

Прибалдевшая толпа в притоне замерла, наблюдая за происходящим. Кто-то пытался отвернуться, делая вид, что ничего не происходит, но их глаза выдавали чуть ли не любопытство. Алчность. Желание увидеть развязку. Предвкушение кровавого пиршества.

– Остальные тоже ответят, – прошептал Саша, приставляя лезвие к шее негодяя.

Глаза мерзавца закатились, тело обмякло. Кровь медленно растекалась по грязному полу, впитываясь в истёртый линолеум, оставляя за собой зловещий след. Она была тёплой, почти живой.

Демьянов плотнее натянул на голову капюшон спортивной кофты и вышел из притона, не оглядываясь. В ушах стучал пульс, сердце билось как сумасшедшее. Впереди ждали ещё двое. И он знал – они заплатят. За всё заплатят. Каждый вздох, каждая слеза, каждая капля Лериной крови будут отомщены.

Ночной воздух обжигал лёгкие. Месть только начиналась, и Саша чувствовал, как тьма внутри него становится всё гуще, всё плотнее. Теперь он был частью этой тьмы, её воплощением. И никто не останется безнаказанным.

***

Горы нависали над селением, словно древние великаны, равнодушные к человеческой трагедии. Узкие улочки, вымощенные неровным камнем, извивались между домами с плоскими крышами, будто змеиные тропы. В воздухе витал густой запах смолы, горных трав и козьего навоза. Где-то вдалеке лаяла собака, а ветер доносил отдалённый звон колокольчиков с пастбищ.

Саша словно облачился в тень, двигаясь беззвучно и мягко, прижимаясь к стенам домов. Местные жители провожали его взглядами, в которых читался немой вопрос и страх. Их смуглокожие лица с орлиными носами казались масками лицедеев.

Дом нашёлся в самом конце улицы – приземистое строение с зашторенными окнами, от которого веяло запустением. Демьянов замер у входа, прислушиваясь к тишине. Изнутри доносилось тяжёлое дыхание, перемежающееся с храпом.

Резким движением он распахнул дверь, которая заскрипела так громко, что, казалось, разбудила весь аул. В нос ударил смрад перегара. На полу, в окружении пустых бутылок из-под самогона, сидел тот, кого он искал – с опухшим лицом и безумным взглядом.

– Рус, эт ты? – прохрипел преступник, пытаясь сфокусировать взгляд. Затем разглядел вошедшего и побелел словно полотно. – Ты… ты как сюда попал?

– Через горы, – холодно ответил Саша, голос эхом отразился от голых стен. – Как и ты когда-то. Только я шёл по следу зверя, а не убегал, поджав хвост.

Преступник попытался встать, но его ноги ослушались. Он рухнул обратно, опрокинув бутылку, которая покатилась по полу, оставляя мокрый след и пропитывая воздух едким запахом самопального алкоголя.

– Убивать меня теперь будешь? – с лёгким южным выговором спросил он, шаря рукой вдоль продавленной койки. – А ты знаешь, что она сама напросилась? Вертела перед нами задницей весь вечер, сиськами тёрлась – перед такой ни один мужик не устоит. Вот я и трахнул, ей, кстати, понравилось. Орала, как кошка драная, и заглатывала с большим опытом…

Саша заклокотал от гнева. Густое марево алых красок притупило зрение, и он не заметил, как насильник нащупал-таки искомое. Хмельной угар в момент слетел с него, тело приняло горизонтальное положение. В грудь мстителя упёрлось дуло револьвера Нагана – холодное, стальное, с характерным блеском смазки на воронёной поверхности. В его твёрдости читалась суровая простота оружия, прошедшего сквозь вихри истории. Тугой спуск требовал от стрелка твёрдой руки и ясного ума.

– Ну что, уже не такой герой, как погляжу? – с вызовом спросил кавказец.

– А ты внимательнее гляди, – рыкнул Саша, отступая на шаг.

Ночь сочилась холодом, пробираясь под ворот куртки и заставляя кожу покрываться мурашками. Тусклая лампочка под потолком хибары, словно пьяный глаз, моргала, выхватывая из липкой темноты две фигуры, замершие перед схваткой.

Человек с ножом, его дыхание – рваные клочки воздуха, вжался в стену, обшарпанную временем. Лезвие, узкое и зловещее, играло бликами, обещая боль и кровь.

Напротив стоял Аслан. Молчаливый и крепкий, как камень. В его руке Наган казался инструментом, созданным для решения споров. Палец Аслана, словно змея, обвивался вокруг спускового крючка. В глазах – ни тени страха, лишь холодная решимость.

Саша отступил ещё на полшага в сторону, ощущая не только холод ночи, но и ледяное прикосновение отчаяния. Он знал – пуля быстрее. Но инстинкт, древний и неумолимый, толкал его вперед, в безумную пляску с неизбежным.