Арлекин

Анна Есина

Арлекин

Глава 1

Бутик «Цветочный рай» утопал в мягком свете, проникающем сквозь большие окна. Бежевые стены украшали изящные высокие вазы с сухоцветами. В воздухе плавал сложный аромат – нежный запах роз переплетался с пряным шлейфом лилий и свежестью эвкалипта. На полках, словно драгоценные камни, сияли композиции: королевские розы в хрустальных вазах, орхидеи на длинных стеблях, напоминающие застывшие водопады, и скромные эустомы, похожие на перламутровые облака.

Алина Лисовская двигалась между полками с грацией балерины. Её волосы подобно каштановым волнам собраны в свободный хвост, где каждая прядь хранила в себе оттенки осеннего леса – от тёплого шоколада до золотисто-каштанового сияния. Несколько выбившихся локонов, словно изящные штрихи кисти художника, наполняли образ лёгкостью и воздушностью. На её лице сияла искренняя улыбка, а в голубых глазах плясали озорные искорки.

Стоя у длинного стола, она работала над букетом для постоянного клиента – композиция из белых роз и нежных гортензий. Её пальцы, быстрые и точные, будто выбивали в воздухе сложную клавишную мелодию. Она шептала цветам, обращаясь к ним, как к живым существам:

– Вот так, мои хорошие… Да, именно здесь… А теперь добавим немного зелени для гармонии.

Каждый её жест был наполнен любовью к своему делу. Она создавала не просто букет – она писала картину живыми цветами, где каждый элемент находил своё идеальное место. Её движения были плавными, как классическая мелодия, а руки – чуткими, словно она держала в них новорождённых птенцов.

Внезапно звякнул колокольчик над дверью. В бутик вошёл мужчина лет тридцати – словно грозовое облако с молниями ворвалось в светлое помещение. Его байкерская одежда – потертая кожаная куртка с металлическими заклёпками, грубые ботинки со стальными набойками, чёрные джинсы, обтягивающие ноги как вторая кожа – резко контрастировала с цветочной атмосферой. В его глазах читалась такая тяжесть, будто он нёс на плечах груз целого мира.

Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его присутствие наполнило бутик нервозной тишиной. Даже цветы, казалось, пригнулись под его мрачным взглядом. Его молчание было громче любого крика, а взгляд прожигал насквозь, как струя пламени от газовой горелки.

– Добрый день! Чем могу помочь? – голос Алины дрожал, как лист на ветру.

Но он молчал, продолжая сверлить её взглядом, холодным как арктический лёд. Его присутствие было настолько ощутимым, что воздух, казалось, загустел, превратившись в желе.

– Может быть, вам что-то предложить или подсказать? – проблеяла флористика, всерьёз подумывая над тем, чтобы вызвать полицию.

Клиент не ответил, лишь поджал губы и сунул руки в карманы куртки, что только прибавило девушке настороженности.

Время тянулось медленно, словно резина. Каждая секунда превращалась в вечность. Алина чувствовала, как её сердце бьётся всё чаще, а пальцы начинают предательски дрожать.

Спасение явилось вместе с постоянным клиентом, заказавшим сложный букет для своей супруги. С его приходом атмосфера в бутике потеплела, ощущение тревоги отступило на задний план. Алина передала ему композицию, рассчитала и выдохнула с облегчением. Когда дверь закрылась за покупателем, опасный посетитель растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах озона и липкий след страха.

Алина прислонилась к прилавку, чувствуя себя выжатой как лимон. Её цветочный рай казался теперь островом безопасности в океане неизвестности. Она обвела взглядом свои владения, где каждый цветок снова задышал полной грудью, и позволила себе расслабиться.

***

В полумраке бара, где пульсирующий свет прожекторов выхватывал из темноты то одну, то другую фигуру, за столиком у стойки расположились две подруги. Их смех, словно колокольчики, растворялся в мелодии электронной музыки, а глаза искрились от удовольствия после тяжёлого рабочего дня.

– Представляешь, – крикнула Оля, наклоняясь ближе к подруге, – этот наш новый менеджер вчера на совещании перепутал кварталы в отчёте! Я чуть не упала!

Алина, пригубив свой коктейль, ответила с заговорщической улыбкой:

– Да ладно! И что сказал директор?

– А он такой, – подруга театрально закатила глаза, – взял и отправил его пересчитывать всё заново! Представляешь?

Их смех, переходящий в громогласный гогот, заставил обернуться нескольких завсегдатаев бара.

– Тише-тише, – Оля махнула рукой, – а то нас отсюда попросят!

– А помнишь, как ты на прошлой неделе случайно отправила боссу сообщение из личной переписки? – продолжила Алина, утирая выступившие от смеха слёзы.

– Боже, не напоминай! – подруга театрально схватилась за голову. – До сих пор краснею, когда встречаемся в коридорах. А он ещё смотрит так, будто я по офису разгуливаю в том самом купальнике, что был на фотке, – аж мерзко.

Они снова разразились хохотом, привлекая внимание бармена, который с улыбкой поставил перед ними новые коктейли.

– Девушки, вы сегодня в ударе! – подмигнул он.

– Это только начало! – озорно подмигнула Алина. – У меня ещё парочка историй припасена!

Она как раз хотела поделиться с приятельницей подробностями странной сцены в цветочном бутике, когда расфокусированный взгляд выхватил из толпы на танцплощадке мужскую фигуру в чёрном. Она выделялась осязаемой аурой враждебности. На краткий миг Алина даже уловила некое синее свечение, исходившее от мужчины, затем моргнула, и сияние пропало.

– Знакомого увидела? – с интересом спросила Оля, проследив за её взглядом.

Алина отвлеклась на подругу, а когда снова бросила взор на беспокойное море людских тел, мужчина пропал.

Рассказ о мрачном визитёре тоже запрятался глубоко, как пугливый ёжик. В эту секунду показалось неуместным делиться подробностями пугающей встречи, словно то было заклинание, способное пробудить древнего демона.

Вернулись к смакованию сплетен. Их щебетание, наполненное полунамёками и многозначительными паузами, переросло в настоящий спектакль. Они перемывали косточки общим знакомым, обменивались колкими замечаниями, и каждая деталь, каждый факт укладывались в мозаику их вечерних посиделок.

Вокруг них кружились танцующие, но подруги словно находились в своём маленьком мире, где есть только они, их тайны и этот волшебный вечер, который они решили посвятить друг другу.

По дороге к дому Алина снова вспомнила угрюмого незнакомца, сравнила написанный густой черной краской образ с виденной в толпе фигурой и подумала, что в баре вполне мог оказаться он. Лица она не разглядела, однако габариты и манера держаться, как бы главенствуя над окружающими, совпадали.

Мороз пробежался по коже. Неужели у неё появился преследователь?

Заходя в подъезд, девушка опасливо оглянулась через плечо. Пустынный двор утопал в сизом мареве единственного уличного фонаря. Ей померещилась тень вблизи качелей на детской площадке, но приглядевшись, Алина с облегчением поняла, что это просто игра света.

С лёгким сердцем, ругая себя за малодушие, она поднялась на свой этаж, вынула из сумочки ключи и… потеряла сознание от сокрушительного удара по затылку.

***

Алина медленно открыла глаза, и первое, что увидела – мутные стены и потолок, задрапированные полиэтиленовой плёнкой. Тусклый свет встроенных светильников слабо пробивался сквозь плотный прозрачный пластик. Она попыталась пошевелиться, но обнаружила, что плотно примотана к столу множеством слоев полиэтилена. Каждый слой туго обвивал её тело, руки и даже ноги, лишая всякой возможности двинуться. Хрусткая полоса скотча овивала лоб, удерживая голову в прямом положении. Затылок пульсировал болью.

Рядом, в тени, притаился тот самый мужчина из бутика – его лицо было бесстрастным, почти мертвым. В руках блеснул медицинский инструмент. Скальпель?

Алина почувствовала, как страх ледяной волной поднимается по позвоночнику, а сердце начинает биться где-то в горле.

Она попыталась что-то сказать, но получилось только промычать что-то испуганное – рот был набит чем-то сухим, вроде тряпки, и для верности заклеен всё тем же скотчем. Полиэтилен плотно облегал шею, угрожая перекрыть дыхание.

Комната казалась бесконечной, подобно прожорливому нутру монстра с пластиковым желудком, и в то же время крошечной, как игольное ушко, создавая иллюзию того, что выхода отсюда нет.

Каждый шорох, каждый шаг безумца отзывался в её ушах оглушительным эхом. Алина закрыла глаза, пытаясь собрать остатки самообладания, но страх продолжал нарастать, заполняя все её существо. Она почувствовала, как по виску стекает капля холодного пота, а воздух становится всё более спертым и тяжелым. Где-то вдалеке тикали часы, отсчитывая последние минуты её короткой жизни.

Внезапно маньяк сделал шаг вперед, и в его глазах она увидела то, чего боялась больше всего – полное отсутствие человечности.

Он встал у её головы и провёл указательным пальцем по бледной до синевы девичьей щеке, словно примеряясь. В другой руке у него был скальпель, и в ту секунду, когда короткое его лезвие вспороло воздух и замерло в миллиметре от кожи, Алина отчаянно расплакалась и замычала с утроенной энергией.

– Что? – отрывисто спросил мучитель.

«Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого!», – силилась выговорить Алина, умоляюще заглядывая в глаза убийцы.

– Пожалеть тебя? – сочувственно предположил изверг.

Она закивала бы, если б могла, а так просто заморгала и попробовала выкрикнуть: «Да, молю!»

– Зачем бы мне это делать?

Алина растерянно смотрела на психопата. Мозг лихорадочно соображал. Все инстинкты во главе с древнейшим стремлением к самосохранению сбились в кучу, отыскивая путь к спасению. Ей нужно уговорить его вытащить кляп – это самое важное.

В облике мужчины проступала та особая, почти мистическая красота, что свойственна истинным злодеям. Он походил на тщательно выверенный художником этюд, сочетал в себе несочетаемое – изысканную утончённость аристократа и холодную жестокость хищника.

Среднего роста, но держался он с такой величественной осанкой, что казался выше, довлел над окружающими. Тёмные, как ночь, волосы обрамляли бледное лицо, на котором выделялся горбатый нос – словно хищно изогнутый клюв ястреба.

Глаза его, необычного тёмно-бордового оттенка, обладали способностью менять свой цвет в зависимости от освещения. В полумраке они вспыхивали двумя алыми искрами, что делало его взгляд поистине завораживающим и пугающим одновременно.

Тонкие, почти аристократические губы, обрамлённые мелкими правильными зубами, часто кривились в улыбке, обнажая их безупречный ряд. Но эта улыбка не согревала – она словно замораживала душу, ибо за ней скрывалась бездна холодного расчёта и жестокости.

Морщины вокруг глаз, казалось бы, свидетельствовавшие о частых улыбках, на самом деле выдавали его истинную сущность – они были следами тех моментов, когда его лицо искажала не улыбка, а плотоядная ухмылка.

Алина вновь замычала. Не угрожающе, нет, скорее просительно.

– Ты хочешь поболтать? – проницательно заметил душегуб.

Короткий взмах ресниц с осыпавшейся тушью.

– А может я просто убью тебя? Быстро и без мучений.

Она заплакала. Лицо исказила гримаса первобытного ужаса.

Его голос был подобен изысканному инструменту, каждый звук которого таил в себе скрытую угрозу. Его речь текла плавно и размеренно, словно холодная река, скользящая по острым камням.

В его интонациях сквозила особая, почти музыкальная чёткость – каждое слово выговаривалось с безупречной дикцией, но без тени эмоций, что делало его речь похожей на отточенные фразы древнего манускрипта.

Тембр – глубокий и бархатистый, с едва уловимым придыханием, напоминал скольжение шёлка в ночной тиши. В моменты, когда он говорил тихо, его голос становился почти гипнотическим, завлекая собеседника в ловушку своего обаяния.

Тень сомнения отразилась на его лице. Он будто впал в задумчивость, продолжая держать скальпель почти у самого её носа. Алина видела, с каким трудом даётся ему выбор.

– Ты закричишь, если я уберу кляп? – наконец спросил он, впиваясь своими пугающе алыми глазами в неё. – Морги один раз, если да, и два, если нет.

Она дважды сомкнула веки.

– Если ты думаешь меня одурачить, то понапрасну тратишь силы, – сообщил мужчина и поддел ногтем уголок скотча вблизи нижней челюсти. – Так или иначе я убью тебя. Разговор ничего не решит.

И всё же он стал отрывать липкую ленту, вначале бережно, словно боялся повредить нежную кожу. А как отклеил кусок сантиметра в три длиной, за который мог ухватиться двумя пальцами, что есть мочи рванул вверх.

Алине показалось, что нижнюю часть лица окунули в кипяток. Она съежилась от боли, но в тот же миг заставила себя забыться. Раны зализывать она будет позже, когда выберется из этой передряги.

– Разожми зубы, – велел маньяк, вынимая изо рта черную тряпицу, похожую на скомканный носовой платок.

Алина сделала шумный вдох и закашлялась, подавившись рыданиями вперемешку с мольбами.

– Пожалуйста, пожалуйста, прошу вас, отпустите. Я ничего никому не скажу, более того, я забуду вас прямо сейчас. Только отпустите. У меня есть кое-какие украшения и… и сбережения на карте. Я отдам всё, забирайте, что хотите, только не убивайте меня. Умоляю!

– Высказалась? – холодно уточнил преступник.

Алина тяжело сглотнула, проталкивая в горло колючий комок. Поразительно, но весь выпитый накануне алкоголь, будто выветрился из организма. Соображала она ясно, даже не смотря на панику.

– Тогда послушай меня. Мне не нужны твои деньги или побрякушки. Лишь твоя жизнь. А на вопрос почему, ты мне сейчас сама ответишь. Что ты сделала?

Голос вкрадчивый, убаюкивающий, а в глазах просматривалась бескрайняя пустошь. Он словно нежилой дом с выбитыми окнами, фасад которого таит больше красоты, чем внутреннее убранство.

– Я не понимаю. О чем вы?

– Кого ты убила? – перефразировал пытливый негодяй, навалился бедром на столешницу и будто бы приготовился к длинной беседе.

Алина похолодела так, что занемели кончики пальцев на руках и ногах. Откуда ему известно? Неужели он как-то связан с той давней историей?

– Я не понимаю, о чем вы, – повторила она и отшатнулась бы, если б могла, когда мужчина вдруг вскинул ладонь и жестом усталого человека отер лицо.

– Ты вроде поговорить хотела, а не отнекиваться. Если нет желания исповедаться, я просто закончу то, за чём пришёл, и оба останемся в выигрыше.

– В выигрыше? – еле вымолила Алина.

– Безусловно. Ты очистишь душу, а я… – он замялся, подбирая подходящее слово, – а я получу своё. Честная сделка, по-моему.

– Почему вам так нужно меня убить?

– Тебе, – поправил душегуб. – Раз уж мы сблизились настолько, что ты лежишь на моём ритуальном столе, вполне можешь обращаться ко мне на «ты». Пожалуй, я даже представлюсь: Демон.

– А-алина, – прозаикалась она.

– Знаю. И жду ответа на свой вопрос. Кого ты убила?

Мысли сновали под черепной коробкой на скоростном экспрессе. Если начать откровенничать, в конце можно надеяться на снисхождение? Или он напрочь лишен сопереживания, как и все прочие маньяки?

– Я никого не убивала, – чуть не плача от досады, сказала Алина.

– Тогда и я заглянул просто тебя навестить. Чао, – он ткнул ей в лицо влажный носовой платок с намерением вновь заткнуть рот.

Алина запротестовала:

– Хорошо, хорошо, я расскажу. Мы справлялись по реке Снежной и были так беспечны…

Она до сих пор видела этот момент перед глазами, словно он случился вчера. Река Снежная, что брала исток в горном массиве Тыргын и стекала с северного склона хребта Хамар-Дабан в озеро Байкал, считалась самой крупной и многоводной в тех местах, а ей она запомнилась прежде всего своей величественностью и обманчивым спокойствием. Ей помнилось, как солнце играло на волнах, создавая причудливые блики, а горы вокруг казались бесконечными.

– Когда рафт начал крениться, я не сразу поняла, что происходит. Вода обрушилась на нас, как тонна льда. Я видела, как Дима – наш капитан – пытался удержать судно, но течение было слишком сильным. Мы все оказались в воде.

Я выбралась первой. Помню, как кричала, звала остальных, но вода заглушала все звуки. Потом увидела, как наш перевернутый рафт медленно уносит течением, а под ним… под ним были они.

Она прервала рассказ, не в силах совладать с эмоциями. Наружу рвались вопросы, которые снедали душу изнутри все эти годы.

Почему я выжила? Что за жестокая шутка судьбы?

Теперь, когда она закрывает глаза, непременно видит их лица – испуганное лицо Саши, улыбку Кати, которая всегда первой начинала петь у костра… А она просто стояла на берегу и не могла ничего сделать.

Говорят, что время лечит. Но это неправда, самое фатальное заблуждение из всех существующих. Каждый день она задавалась одним и тем же вопрос: могла ли она что-то изменить? Может, если бы не отвлеклась на тот прекрасный вид, если бы настояла на том, чтобы обойти опасный участок…

Теперь ей приходилось жить с этим грузом вины. Видеть их во снах, слышать их смех, чувствовать их прикосновения. И понимать – иногда красота природы может быть смертоносной, а человеческая беспечность – губительной.

Алина больше никогда не подходила к горной реке. Не могла смотреть на воду без того, чтобы не вспомнить тот день, когда потеряла своих друзей. Десять лет назад – чудовищный срок, растянутый в спираль бесконечности. И каждый раз, когда на глаза попадалась группа туристов, отправляющихся в поход, сердце сжималось от боли и раскаяния.

– Тела погибших обнаружили в нескольких сотнях метров ниже по течению. У всех диагностировали утопление, – закончила рассказ Алина.

Он слушал с прилежанием, точно ретивый студент, жадно внимающий каждому слову лектора. И даже паузы, которые она делала, чтобы перевести дух и вычленить факты из эмоциональной картины, воспринимались им очень внимательно.

– Сколько вас было? – деловито осведомился Демон. Вроде он так представился.

– Вместе со мной шестеро.

– Выжила только ты?

Захотелось отвернуться, спрятаться, скрыться, только бы избежать утвердительного «да», что пощипывало на языке нотками острой горчицы.

Ему и не требовался ответ. Он уже считал его по глазам, в которые вглядывался с пристальностью бывалого моряка, ищущего землю посреди океана.

Внезапно он выпрямился, окинул взором её примотанное к столу тело и резким взмахом головы откинул со лба волосы. Спросил:

– Найдётся у тебя, что поесть? Я зверски голоден, честно говоря.