Кто твой биас, нуна?

Дьявол! Заперто!

Наваливаюсь всем телом – дверь не поддается.

Я оглядываюсь через плечо. С каждым мигом лампочки гаснут все ближе и ближе… Что же делать? Сил бежать нет, защититься нечем, единственный выход закрыт…

«Какой последний сериал ты посмотрела?» – в голове вдруг звучит голос Нэнси.

Точно! Она же смотрит какой-то один. Про сорокалетнего мужика, который внезапно решил стать полицейским[10]… Отхожу от двери на шаг и с размаху бью ногой в область замка. С трескучим деревянным хрустом полотно открывается, и я успеваю нырнуть в образовавшийся проход за мгновение до того, как за моей спиной померкнет свет.

Захлопываю дверь и напираю на нее всем весом, мешая, на всякий случай, ее открыть из коридора. К глазам подкатывают слезы, все тело трясет. Пульс стучит в ушах безостановочной барабанной дробью. Я утыкаюсь лбом в полотно.

Спаслась, получилось… Господи!

Оседаю вниз, опускаясь на колени, и надавливаю основаниями ладоней на веки. Под ними появляются цветные пятна ярких кислотных цветов. Не плакать, не плакать, не плакать! Делаю пару глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

Ну же… Давай!

Мне неизвестно сколько проходит времени прежде, чем мне удается взять себя в руки. Я аккуратно поднимаюсь на ноги. В них еще чувствуется небольшая слабость, отчего меня слегка шатает, а шаги выходят неуверенными и осторожными.

Осмотревшись, понимаю, что попала в место, напоминающее большой спортивный зал. По краям помещения установлены уходящие куда-то ввысь ряды трибун. В отличие от узкого затхлого коридора, здесь просторно и довольно свободно дышится. Все выкрашено в кипельно белый цвет. Из-за этого даже того приглушенного освещения, что тут есть, кажется достаточно.

Вдалеке стоит светловолосый парень. Отчего-то он кажется мне смутно знакомым. Я чувствую, что мне нужно подойти к нему. Когда я равняюсь с ним, блондин разворачивается в мою сторону. Он одет во все белое. Взгляд его небесно-голубых глаз полон невинности, а на губах блуждает блаженная улыбка. Я невольно думаю, уж не ангел ли он, и пытаюсь рассмотреть – нет ли за мужской спиной крыльев.

Незнакомец медленно поднимает руки. Одну протягивает мне, а второй – указывает куда-то в сторону. Но от того, что я вижу, меня едва не тошнит. Рукав кристально чистого одеяния оказывается измазан ярко-алой кровью, а на вытянутой ладони лежит живое человеческое сердце. Оно бьется и пульсирует, выталкивая из оборванных артерий красную жидкость. Кровь стекает по ухоженным пальцам багровыми струйками, беспрестанно капает под ноги и собирается рубиновым озерцом на полу.

Выражение лица парня вдруг меняется. Вместо улыбки появляется звериный оскал, а глаза загораются ярким красным светом. Незнакомец злорадно ухмыляется и сжимает сердце пальцами, буквально раздавливая его в своей ладони. Грудь простреливает нестерпимым болезненным спазмом. Я рефлекторно хватаюсь за ноющее место и неожиданно обнаруживаю, что на мне надето белое платье, отдаленно напоминающее одеяние парня.

Блондин заливается злым, дьявольским хохотом. Я перевожу взгляд, куда указывает его вторая рука… От увиденного горло сдавливает до невозможности. В ушах раздается оглушительный звон, а голова вмиг начинает раскалываться от боли. Тело парализует леденящим ужасом. Я открываю рот в беззвучном истошном крике…

… и с судорожным вздохом резко сажусь в своей постели, наконец-то просыпаясь.

*****

[5] Го́лдман Сакс Гроуп (англ. Goldman Sachs Group) – банк в США и один из крупнейших инвестиционных банков в мире.

[6] 1 ярд = 91,44 см

[7] «Осень в Нью-Йорке» (англ. Autumn In New York) – фильм2000 года режиссёра Джоан Чэнь. В главных ролях снялись Ричард Гир и Вайнона Райдер.

[8] Отсылка к тексту песни Фрэнка Синатры «New York New York»: «Я хочу проснуться в этом городе, который никогда не спит» (англ. I wanna wake up in that city, that doesn't sleep)

[9] 1 фут = 30,48 см

[10] Отсылка к американскому детективному сериалу «Новичок» (англ. The Rookie).

Глава 3. Где твои манеры, дорогуша?

Нью-Йоркское метро утром, как обычно, переполнено людьми и звуками. Где-то на другом конце вагона плачет ребенок, женщина неподалеку надрывно кашляет, прикрываясь цветастым носовым платком. Кто-то обсуждает по телефону предстоящий рабочий день, кто-то же, напротив, уже строит планы на вечер и договаривается пропустить по пинте[11] пива. Механический голос информатора предупреждает о закрывающихся дверях и раз за разом диктует названия станций. Всё это превращается в хаотичную какофонию.

Я держусь за металлический поручень и стараюсь не клевать носом. После сегодняшней ночи состояние оставляет желать лучшего. Взбодриться не помог даже ледяной душ. Холодная вода успешно смыла липкий пот, убрав следы кошмара с тела, но совершенно не справилась с усталостью и разбитостью, которые тот оставил внутри.

В поезде душно и тесно. Воздух насквозь пропитан запахом нагретого металла и старой обивки сидений. Периодически, когда открываются двери, он разбавляется нотками сырой штукатурки тоннелей, но от того не становится хоть сколько-нибудь приятнее. Обычно меня это не волнует, но отчего-то сегодня запах метро кажется затхлым, зловонным смрадом.

Наверно, стоило взять такси.

Вагон замедляется, приближаясь к очередной станции. Тормозные колодки срабатывают с оглушительным металлическим скрипом. Мне приходится вцепиться в поручень сильнее, чтобы не улететь вперед по инерции. Галогенные лампочки тухнут на мгновение, а затем снова загораются неуверенным дребезжащим светом. По позвоночнику пробегает холодок. Я легко трясу головой, но отделаться от внезапной ассоциации с коридором из сна не получается. Эта мысль навязчиво бьется в сознании.

“Таймс Сквер. Сорок вторая улица”.

Двери вагона расходятся в стороны… и меня едва не сносит. Толпа пассажиров стихийной рекой движется к выходу. Люди торопятся, толкаются и так и норовят наступить на ноги. Я хватаюсь за поручень второй рукой и жмурюсь, сцепляя зубы. Возмущаться бессмысленно. Да и сил нет… Надо просто потерпеть.

“Следующая остановка: Пятидесятая улица” – раздается над ухом очередное оповещение. Пневматическая система дверей запускается с тихим шипением. Поезд набирает скорость, и только после этого я решаюсь поднять веки. За окном проносится темнота тоннеля, отчего прозрачное стекло превращается в своеобразное зеркало, отражая размытые очертания людей в вагоне.

Взгляд случайно падает на мое собственное отражение. Образ из кошмара двадцать пятым кадром вспыхивает перед глазами.

Там, куда указывает незнакомец, стоит зеркало. Высокое, в полный рост, с массивной резной рамой из черного дерева. От него веет духом старины, будто его принесли из какого-то замка или поместья.

Мое белое платье оказывается сплошь в красных потеках и пятнах. И их становится все больше. Они стремительно расплываются по выглаженной ткани неровными кляксами. В грудной клетке зияет сквозная дыра размером с кулак. По ее краям торчат куски обломанных ребер. На месте, где должно быть сердце – пустота. Кровь пузырится от вдыхаемого легкими воздуха и с противным хлюпающим звуком выливается наружу.

Я встречаюсь взглядом со своей зеркальной копией… Но вижу в зеленых глазах не ужас. Лишь беспомощность и растерянность. Отражение медленно растягивает губы в вымученной улыбке. С их уголка вытекает тонкая багровая струйка. Она скользит вниз, по подбородку, и срывается каплями с линии челюсти.

Невольно вздрагиваю из-за возникшей в памяти картины и отворачиваюсь в сторону.

Черт, определенно нужно было взять такси.

Я кидаюсь к выходу и вылетаю из поезда, как только он останавливается на следующей станции. И плевать, что она вовсе не та, что нужно.

Шум улицы врывается в сознание, легкие заполняются свежим прохладным воздухом. Пару мгновений стою на месте и глубоко дышу, обновляя рецепторы новыми запахами. Из ближайшей кофейни тянет свежесваренным эспрессо и горячей выпечкой… Может зайти? Мне точно не повредит большая порция капучино. Добавить туда щепотку корицы, может, чуть-чуть карамельного сиропа… Вкусно.

Бросаю короткий взгляд на часы на запястье.

Эх, не успею… Чертово метро!

Поправив сумку на плече, быстрым шагом выдвигаюсь в сторону офиса. Я стараюсь не поднимать глаза, смотря себе под ноги: неприятного флэшбэка в поезде мне хватило с лихвой.

Надо записаться к врачу… Может со снотворным будет легче?

Офис встречает меня ленивым, полусонным малозвучием. До начала рабочего дня еще около десяти минут, так что многие места пока пустуют. Я прохожу к своему и падаю в кресло, тут же откидываясь затылком на высокую спинку.

– Ты сегодня позже обычного, – доносится до меня голос Хоуп. Она сидит за соседним столом слева от меня. – Все в порядке?

– В полном, просто решила пройтись от Пятидесятой, – поворачиваю голову в ее сторону. – В метро воняло.

– А там когда-то бывает по-другому? – морщит нос Шерман. – Вот поэтому я им не пользуюсь.

– Боже, Хоуп, ты буквально живешь через дорогу от офиса! – смеюсь я. – Тебе не нужно метро!

– И слава Богу! – театрально округляет та глаза.

Через несколько минут появляется Нэнси.

– Доброе утро! – бодро приветствует она нас, опускаясь в кресло напротив меня.

Ага, если бы.

Мы перекидываемся с девочками еще парой фраз и погружаемся каждая в свою работу.

Офис постепенно наполняется звуками. Их становится больше. Они складываются в обыденную фоновую мелодию рабочего дня. Проходит двадцать минут, тридцать, час… Шелестит бумага, щелкают кнопки компьютерных мышек и клавиатур, периодически жужжит принтер. То тут, то там переливчатыми трелями трезвонят телефоны. Этот перезвон почти безостановочный, мне едва удается не обращать не него внимания.

Господи, кто-нибудь, возьмите уже эту чертову трубку!

В расписании Джейн что-то не сходится. Но мне никак не удается понять, что именно. Буквы на экране так и норовят расползтись в стороны. Я сосредоточенно щурюсь, стараясь сфокусироваться, но концентрация дается с трудом. Виски неприятно ноют. Прикрываю глаза и, упираясь локтями в столешницу, прикасаюсь к болящему месту. Слегка надавливаю на кожу пальцами и принимаюсь медленно массировать.

– Выглядишь отвратно, – раздается справа знакомый голос. – Держи, как знал, что тебе понадобится.

Пришедший с коротким стуком ставит что-то на мой стол. В ноздри тут же бьет пряный запах корицы. Я резко поднимаю веки и вижу перед собой высокий бумажный стаканчик из офисного кафетерия.

Кофе!

Губы растягиваются в широкой улыбке.

– Я уже говорила, что обожаю тебя?

– Бывало пару раз, – посмеивается визитер. – Но я вовсе не против послушать еще.

Фирменный стаканчик согревает ладонь. Напиток горячий, но успел слегка поостыть, чтобы не обжигать горло. Я делаю глоток… и едва не мурлычу от удовольствия: на языке чувствуется легкая сладость.

– М-м-м, еще и с сиропом… Господи, Фред, я тебя обожаю! Спасибо! – чуть поворачиваюсь в кресле вправо и встречаюсь взглядом со слегка лопоухим улыбающимся пареньком. Его короткие светлые волосы, как обычно, чуть растрепаны.

Фред Солзби работает в нашем айти-отделе. Эти ребята занимаются изнанкой всей информационной инфраструктуры компании: промо-сайты, чат-боты в соцсетях, база данных фирмы… Всё это в их руках. Мне иногда кажется, что реальная власть в компании находится вовсе не у начальников и руководителей, а именно у них – у айтишников.

– Ну нет, – драматично фыркает парень, присаживаясь на край моего стола. – Я рассчитывал на долгие овации, признания в любви и поклонение моей особой исключительности.

– Исключительности? – у меня вырывается смешок. – Ты что, создал бота, который будет вместо меня договариваться с концертными площадками?

– А, так вот, что надо было? Понял, – парень решительно кивает и тянется рукой вперед. – Кофе тогда забираю?

– Да прям там! – я вцепляюсь в стаканчик и прижимаю тот к груди. – Не отдам!

Фред наклоняется в мою сторону и вглядывается в лицо. Голубые радужки смотрят внимательно, изучающе. Парень задумчиво хмыкает и слегка хмурится.

– Ну и ладно, – пожимает плечами Солзби и выпрямляется обратно, засовывая руки в карманы черной толстовки. – Может, тогда хоть расскажешь, почему у тебя вид, будто ты не спала неделю?

– Скажи своему дружку “спасибо”, – устало вздыхаю.

– Эй-эй-эй, не надо тут! – округляет глаза Фред. – Мой дружок здесь явно не при чем!

Парень делает паузу и многозначительно дергает бровями:

– Или ты думала обо мне ночью? – добавляет он, посмеиваясь.

– Фу, Боже, Солзби! – кривлюсь я, когда до меня доходит смысл его слов. – Я про Лекса!

– Ты что, о нем по ночам думаешь? – ужасается Фред, прикрывая ладонью рот. – Кошмар, я разочарован твоим вкусом на мужчин!

Сжимаю пальцы в кулак и с размаха пихаю им парня в бедро. Тот громко ойкает и обиженно надувает губы, потирая ушибленное место.

– Мало того, что думает о каких-то низкорослых карликах по ночам, так еще и дерется! Где твое воспитание?!

– Да не ори ты! – шикаю, оглядываясь по сторонам. – Ни о ком я не думаю, извращенец озабоченный! Лексу очень вовремя понадобился отчет по новому проекту. Я его до ночи делала, вот и не выспалась!

Фред сокрушенно мотает головой и цокает языком:

– Бедняжка… – сочувственно тянет он. – Лучше бы подумала обо мне. Хоть удовольствие бы получила! – под конец фразы Солзби вскакивает на ноги, уворачиваясь от очередного тычка, и задорно смеется. – Ух, какая злая! Прям как мой кот, когда у него нет в миске корма. Я ж тебе кофе принес!

– Один стаканчик – не индульгенция для твоих пошлых шуточек!

– Тогда принесу тебе двадцать.

Фред растягивает губы в улыбке, и что-то в его выражении лица незаметно меняется. В голубых глазах исчезает насмешка. Солзби смотрит как-то… тепло и заботливо, отчего я теряюсь и отвожу взгляд в сторону.

– Не надо, – мотаю головой и разворачиваюсь обратно к компьютеру. – Мне нечем благодарить будет.

На мониторе по-прежнему открыта таблица с календарем запланированных мероприятий. Мне кажется, что она смотрит на меня и насмехается. Черт, да что же здесь не так? Я чувствую, что разгадка где-то близко, но нужная мысль постоянно ускользает, будто издеваясь.

– Просто сходи уже со мной выпить, делов-то, – закатывает глаза парень, присаживаясь обратно на край стола.

– Опять за свое? Говорила же, не люблю алкоголь.

– Я имел в виду кофе. Тут неподалеку есть прелестное местечко с твоим любимым капучино, – как будто невзначай говорит Фред.

Я перевожу на него усталый взгляд и многозначительно вздыхаю.

– Ладно-ладно, зануда, я понял, все напитки пьем исключительно по отдельности, – Солзби поднимает руки в сдающемся жесте. – Твоей довольной мордашки в качестве благодарности будет вполне достаточно.

Тут же показательно улыбаюсь и весело щурюсь.

– Да, именно вот такой, – удовлетворенно кивает Солзби.

Он замолкает и задерживает взгляд на моем лице, смотря чуть пристальнее обычного. Я вопросительно приподнимаю брови, ожидая пояснений, но парень лишь мотает головой.

– Ладно, засиделся я тут у тебя. Пойду, что ли, поработаю, – он отводит глаза и поднимается на ноги, потирая ладони о штаны цвета хаки.

Солзби разворачивается и движется к выходу. Я окликаю его, когда парень отходит на несколько шагов:

– Эй, Фред! – тот останавливается и выжидательно смотрит. – Может, все-таки подумаешь насчет бота? Директоры площадок меня скоро доконают!

– Может и подумаю, – парень растягивает губы в хитрой улыбке. – Но тебе это будет очень дорого стоить! Одной мордашкой не отвертишься! – усмехается он и салютует двумя пальцами. – Хорошего дня!

– И тебе!

Фред уходит на свой этаж, а я возвращаюсь к работе. Взгляд скользит по монитору с датами и таймингами… и невольно падает на цифры в нижнем левом углу монитора. Половина десятого. Рабочий день начался полтора часа назад. Я оборачиваюсь через плечо: место Эль пустует.

Да где, черт возьми, ее носит? Симмонс же может позвонить в любой момент!

Глубоко вдыхаю и прикрываю глаза. Робертс прекрасная девушка: она отзывчивая, исполнительная, умная, добрая… Но все эти прекрасные качества едва ли перевешивают ее ужасную несобранность. Уверена, однажды именно она ее и погубит.

Мое внимание привлекает аккуратный, но настойчивый стук.

Нэнси стоит, перегнувшись через свой стол, и опирается локтями на перегородку, что разделяет наши с ней места.

– Сколько пальцев я показываю? – Клеренс поднимает руку и демонстрирует знак “ви”, чуть ли не тыча его мне в лицо.

– Два.

– А сейчас? – Нэнс оттопыривает безымянный палец.

– Три… – отвечаю я, не понимая, к чему она клонит.

– Все-таки не глаза… – она убирает руку и наклоняет голову вбок, чуть щурясь. – Значит, все куда хуже, чем я думала. Ты не слепая, ты просто непроходимая тупица! – резюмирует Клэренс.

– С чего вдруг такие выводы?

– Ты вот сейчас серьезно? – лицо Нэнси вытягивается. – Правда не понимаешь?

Я отрицательно мотаю головой.

Клэренс закатывает глаза и принимается загибать пальцы:

– Солзби принес тебе кофе, – она показывает на недопитый стаканчик. – Твой любимый капучино с сиропом, на минуточку! Шутил, пытаясь поднять настроение. Дал намек, что хочет, чтоб ты думала о нем, засыпая одна в своей постели. Бога ради, он прямым текстом позвал тебя на свидание! Как можно не видеть, что парень в тебя влюблен?!

– Ты определенно преувеличиваешь, – откидываюсь в кресле и скрещиваю руки на груди. – Фред постоянно шутит, так что его слова нельзя воспринимать всерьез. А кофе – это обычное проявление дружелюбия.

– Да неужели?! – Клэренс повышает голос и всплескивает руками.

– Он пару раз приносил Эль шоколадки, а тебе “Рэд Булл” – парирую я и пожимаю плечами. – Если следовать твоей логике, то получается, он влюблен и в вас двоих?

Нэнси замирает с открытым ртом, оторопело моргая, а затем медленно его закрывает.

– Фред принес Робертс батончик, потому что она ныла, что проголодалась, а энергетик я сама просила его купить и потом вернула Солзби за него деньги.

Я надуваю губы, но не отвечаю.

– И уж тем более… – Клэренс перегибается через перегородку сильнее, наклоняясь чуть ближе, и понижает голос. – Ни одну из нас он не звал выпить с ним “кофе”, – она изображает пальцами кавычки.

– Это совершенно не обязательно подразумевает свидание, – бормочу, принимаясь разглядывать эмблему кафетерия на стаканчике. – Выпить вместе кофе можно и по-дружески.

– Боже… – Нэнси с глухим хлопком закрывает себе лицо ладонью. – Ладно. Напомни мне потом, что я пыталась.

Она исчезает за перегородкой, садясь за свое место, и оставляет меня наедине со своими мыслями. Я перекатываю в руке картонный цилиндр с остатками бодрящего напитка.

Что, если… Клэренс права? Что тогда?

Ответ приходит довольно быстро.

Ничего.

Все останется по-прежнему.

Фред – не тот человек, с которым я буду строить отношения, если все-таки решусь на это. Да, он, несомненно, хороший парень: добрый, веселый, обаятельный… Но этого мало.

Солзби – яркая вспышка. Как бенгальский огонь: сверкает всевозможными цветами, но совершенно не греет; горит красиво и захватывающе, но недолго, оставляя после себя лишь обугленный металлический фитиль. Его шутки разлетаются искрами в разные стороны, но иногда больно жалят, попадая на кожу. В присутствии Фреда неплохо, но не хорошо.

Попытки представить его в качестве бойфренда ни к чему не приводят. Сознание упорно стирает черты лица, делая парня абстрактным манекеном.

Коллега, к которому можно обратиться за помощью со сломанным компьютером. Хороший друг, с которым можно пройтись вечером и ненадолго зависнуть в баре. Младший брат, за которым приходится убирать фантики от энергетических батончиков, причитая, что он играет в приставку уже три часа.

Да.

Но не парень.

Допиваю кофе и возвращаюсь к работе, выбрасывая стаканчик в стоящую под столом урну.

Спустя несколько минут вдали раздаются торопливые шаги, и в офис буквально залетает Эль. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, она с размаху плюхается в кресло и пытается отдышаться, бормоча что-то о треклятых таксистах. Из-за перегородки доносится привычное цоканье языком. Кидаю взгляд в сторону места Клэренс, молясь, чтобы та промолчала. Робертс и так выглядит словно вот-вот расплачется. Незачем ее добивать. Мои опасения подтверждаются: Симмонс позвонил Эль на мобильный. Я невольно ежусь, представляя, как Юджин в очередной раз отчитывает ее за опоздание.

Б-р-р.

Телефон на столе Робертс внезапно звенит пронзительной трелью. Эль смотрит на номер, высвечивающийся на маленьком экране, и на ее лице появляется страдальческое выражение. Она сжимает пальцы в кулаки, сильно жмурится, вздыхает пару раз и резким движением снимает трубку с аппарата.

– Да, мистер Симмонс, – Робертс тут же выпрямляет спину и старательно растягивает губы в улыбке. – Да, на месте, уже разбираю присланные записи для отчета… Что? Контакты нашего менеджера в Спотифай? – она кивает. – Да, есть… Секундочку…

Эль принимается лихорадочно рыться в своих документах: пролистывать папки, приподнимать стопки листов… Безрезультатно.

– Черт… Да где же она… – едва слышно стонет она.

Ее движения становятся все более суетливыми, нижняя губа начинает дрожать. Я не выдерживаю и достаю свой ежедневник. Быстро пролистываю к нужной странице, подкатываюсь к Эль на кресле и пальцем указываю на необходимый номер.

– Нашла! – спохватывается Робертс, начиная диктовать цифры. Она облегченно выдыхает, как только завершает разговор. – Ты меня спасла! Спасибо!

– Пожалуйста, – коротко киваю. – Но тебе стоит научиться правильно организовывать свои записи, я не могу каждый раз тебя выручать.

– Да уж… – нервно смеется Эль, оглядывая хаос на своем столе. – Только я совершенно не знаю, с чего начать.

Раскрываю блокнот на странице с текущей неделей, собираясь предложить свою систему заметок и обозначений, но прежде, чем успеваю что-либо сказать, замечаю аккуратную надпись:

“Четверг, 2:00PM [12] . Интервью для Глэм Мэгэзин”.

Медленно перевожу взгляд на свой монитор. Там все еще открыто расписание Джейн, и я наконец, понимаю, что же не давало мне покоя. Пальцы невольно впиваются в блокнот.

Графа “четверг” в электронной версии пустая.

Абсолютно пустая.

Как я это не заметила?!

Чертовы кошмары, чертов отчет, чертов Торнтон!

Хмурюсь, не понимая, как такое возможно. Я ведь совершенно точно вносила это интервью в график. Вот, даже маленькая зеленая галочка стоит рядом записью в ежедневнике. Быстро подъезжаю к своему столу и щелкаю по нескольким кнопкам, открывая историю изменений. Делать их могут только менеджеры и… Я прикрываю глаза и медленно делаю глубокий вдох. Челюсти рефлекторно сжимаются сильнее.

– Зараза!

– Что-то не так? – осторожно спрашивает Робертс, подкатываясь на кресле ближе.

– Угу, – сквозь зубы цежу я. – Кое-кто подписал себе приговор.

Добраться до этажа пиарщиков занимает ровно три минуты. Еще одна – пролететь мимо остальных до кабинета их начальника. Виски пульсируют, перед глазами все еще стоит насмешливая надпись, высветившаяся на экране.

“Последние изменения внёс пользователь LX_Thorn”.

Я резко толкаю дверь, заходя внутрь просторной комнаты, и громко захлопываю ее за собой.

За столом из светлого дерева сидит молодой блондин. Он внимательно изучает бумаги, в которых угадывается тот самый отчет, и медленно перекладывает листы из одной стопки в другую.

– Стучаться не учили? – лениво спрашивает он, не отрываясь от своего занятия. – Где твои манеры, дорогуша?

– Какого черта, Торнтон?! – мой голос звучит тихо, но жестко.

– Интересный у тебя способ сказать “здравствуй”.

– А у тебя – “спасибо за отчет”!

Лекс откладывает документы в сторону, сцепляет пальцы в замок, опираясь на столешницу локтями, и переводит на меня невозмутимый взгляд.

– Что случилось?

– Не строй из себя невинность! – быстро подхожу вплотную к столу. – Глэм Мэгэзин! Я согласовывала с ними это интервью две недели! Две, черт возьми! И когда у меня наконец все получилось, ты просто берешь и отменяешь его?!

– Во-первых, не отменяю, а переношу: проверь календарь на следующий месяц. А во-вторых… – пожимает плечами блондин. – Я уже предупреждал, относись проще к работе. Согласовывать интервью – задача моего отдела. Не твоя.

Я изо всех сил сжимаю кулаки.

– Джейн – моя подопечная, придурок! Я несу ответственность за ее карьеру!