Порча

Таэлия вздохнула и потупилась.

– Да, ты прав… Именно из-за наличия нескольких таких проблемных мест в моей теории я и хочу, чтобы о ней узнали как можно больше магов в нашей Академии, и коллективно занялись её изучением и развитием. Одной мне будет непросто довести эту теорию до приемлемого уровня… Что касается упомянутой тобой проблемы – я решила её, подражая природе.

– Что ты имеешь в виду?!

– Для начала немного разберёмся с терминами. В стандартной – старой – магии есть два понятия: Магический эффект и Магический сценарий. Верно?

– Да.

– Ты применяешь заклинание к магии, магия сотворяет магический сценарий в ответ на твоё заклинанием, он применяется к материи – и получается магический эффект. В моей теории тоже имеются два ключевых термина: Магический эффект и… Магические кости.

– Кости?

– Ну, или Костяк, или Скелет, или Каркас. Но мне больше нравится формулировка «Магические кости».

– Хорошо. Продолжай.

– Так вот, дальше мы будем говорить именно про них – про Кости. В природе рождается живое существо – и далее оно само поддерживает свою жизнь и заботится о своём существовании. Оно ищет себе пищу, защищает себя… Природе не надо заботиться о нём. Для того, чтобы существо само выполняло какие-то задачи и само обеспечивало своё существование – достаточно, чтобы оно было живым – и имело в себе некие инстинктивные настройки по поводу желаемого образа жизни.

– Так. И?

– В моём случае таким самостоятельным живым существом… становятся Кости.

– Что?? – Фолдор не выдержал и вскочил из-за стола, а голос его прогремел очень громко.

– Я говорю… – тихо сказала Таэлия, опустив глаза, – что делаю Кости…

– Делаешь Сценарий заклинания живым существом??

– Кости. И не «заклинания», а «магического эффекта». Я бы попросила тебя отказаться от термина «заклинание», когда мы говорим о моей новой магии.

– Да плевать, какие термины мы употребляем! – вскипел Фолдор. – Ты… этими своими хитрыми вывертами, применением Разума к потокам магии… своим этим «кручением Конусом Разума» и так далее… создаёшь живых существ? Из магии? Делаешь – живые – заклинания??

На некоторое время наступила тишина, а потом Таэлия тихо произнесла:

– Да.

Фолдор шумно выдохнул и грузно опустился обратно в кресло.

– Таэлия… – на этот раз уже его голос звучал тихо, и как-то устало. – Я понимаю, что то, что ты изобрела – это… гениально. Но… ты знаешь сколько религиозных фанатиков обитает в нашей Академии? А знаешь, сколько их снаружи, во внешнем мире, где живёт чернь, не-маги?!

Таэлия молчала.

– Они верят, что жизнь и разум могут создавать только боги! Когда они узнают о твоей теории… где ты создаёшь искусственных живых существ, искусственный разум из магии…

– Я называю это «псевдо-жизнь» и «псевдо-разум», – поправила Таэлия.

Фолдор замолчал, а потом тяжко вздохнул.

Снова на некоторое время наступила тишина, потом Фолдор опять тихо и мрачно заговорил:

– Я рекомендую тебе и Сигверу прекратить заниматься этой теорией и не обнародовать эти идеи, ближайшие… несколько десятилетий. Как бы ни была гениальна твоя теория – Академия её не примет, просто из-за религиозных и этических предрассудков. Кроме того, она не имеет настолько большую практическую пользу, чтобы закрыть глаза на все противоречивые моменты и перейти с нынешней магической теории на твою. Процент эффективности твоей магии не настолько уж и большой.

– Но дело не в проценте, а в принципиально новом подходе! – воскликнула Таэлия.

– Им будет плевать на это, – покачал головой Фолдор. – Таэлия… Я прошу тебя… Одумайся. Приостанови свои исследования…

Фолдор с тех много раз пытался урезонить Таэлию и вступал с ней в споры – но она стояла на своём и отказывалась прислушиваться. Сначала мало кто из магов Академии знал о её открытиях, но однажды случилось то, что продемонстрировало «новую магию» Таэлии всем магам Академии и сделало исследовательницу объектом всеобщего внимания. А позже – и осуждения.

В тот день был какой-то праздник, был пир роскошный, и проходил он в одной из просторных, дорого убранных пиршественных зал в одной из башен Академии. Там присутствовали все Старшие Маги, и даже сам Архимаг и его ближайшие помощники и заместители.

Таэлия тоже находилась на пиру.

В просторной зале три длинных стола были поставлены вдоль стен, сложив букву П и оставляя пустое место в центре.

В какой-то момент некоторые маги заговорили об исследованиях и открытиях Таэлии и стали подначивать её произвести публичную демонстрацию того, что она называла «новой магией». Фолдор в тот момент почувствовал, что добром это всё не кончится, однако он не успел вмешаться, и Таэлия приняла вызов.

– Я покажу вам, как работает новая магия, Магия Творчества, как я её называю! – с гордостью сказала она.

Она осмотрела пространство стола перед собой, и взгляд её задержался на столовых приборах. Она взяла тарелку и ложку и обратилась к магам, что наблюдали за ней:

– Сейчас я покажу вам сценку несчастной любви.

– Если ты собираешься манипулировать предметами с помощью заклинательства – то никакая это не «новая магия», – с усмешкой бросил один из магов. – Всё это и мы умеем.

– Нет-нет, – Таэлия покачала головой. – Моя магия не имеет никакого отношения к заклинательству. Моя магия является чистым воздействием Разума на магические потоки, минуя заклинательство как таковое.

– Разве воздействие на потоки магии – как раз и не является определением понятия «заклинательства»?! – нахмурив брови возразил сам Архимаг. Он сидел во главе стола, на самой вершине фигуры «П», и был привлечён тем, что происходило в том конце, где сидела Таэлия.

– Отчасти это так, – сказала, кивнув, Таэлия. – Однако в моём случае я воздействую Разумом, а не использую заклинания-посредники. Я контролирую магию, формирующую магический эффект – а не прошу у неё сформировать эффект.

Все маги, услышавшие это, удивлённо загалдели. Непосредственно воздействовать Разумом на магические потоки? Что она хочет этим сказать?! Подобный подход – нечто неслыханное! За тысячи лет существования человеческой цивилизации и магической науки никто никогда не выдвигал таких теорий!

– Ну ладно, хватит пустой болтовни, – сказала Таэлия. – Приступим к непосредственной демонстрации!

Она внимательно посмотрела на тарелку и ложку перед собой, на мгновение закрыла глаза и сосредоточилась. С её стороны не раздавалось никаких звуков, губы не шевелились. Если верить её словам, она собиралась воздействовать напрямую на магические потоки своим Разумом, не произнося никаких заклинаний.

Наконец, она разомкнула глаза и довольно взглянула на тарелку и ложку. Ухмыляясь, Таэлия кивнула столовым приборам, и шоу началось.

Ложка и тарелка ожили. Ложка стала вести себя как человек, который влюблён и ухаживает за тарелкой. Ложка бегала за тарелкой по всему столу, а тарелка – без каких-либо проблем стоящая прямо на ребре – уезжала прочь от ложки. Когда ложка нагоняла тарелку, та поворачивалась к ложке «спиной» – наружной стороной – и уезжала в другую сторону.

За столами звучал смех. Маги с интересом наблюдали шоу и живо обсуждали происходящее. К сожалению, ложка и тарелка не могли разговаривать, иначе сценка выглядела бы ещё ярче.

Ложка подхватывала какие-то предметы на пути – кусочек сыра, лепесток цветка, кубик сахара – и несла тарелке в дар, но та лишь отшвыривала подарок прочь и вновь поворачивалась к ложке спиной.

Эта сценка длилась некоторое время, и всем магам было весело – даже Архимаг счастливо смеялся, наблюдая за происходящим. Но вот в одночасье всё изменилось.

Ложка, продолжая страдать от несчастной любви, начала беситься и сходить с ума. Она стала скакать по столам, как сумасшедшая, на огромной скорости она заметалась туда-сюда, врезаясь со всей силы в столешницы и оставляя в них трещины. Она врезалась в посуду и разбивала чашки и тарелки – однако, свою возлюбленную-тарелку она, конечно же, не трогала.

Маги за столами перепугались. Такие быстрые скачки ложки по столам и погром, который она устроила, заставили всех забеспокоиться о собственной безопасности. Многие вскочили из-за стола, другие громко заохали и вскинули руки, прикрывая лица от возможной атаки.

– Прекратите это! – вскрикнул один из магов. – Сейчас же остановите эксперимент!

Он попробовал применить заклинание к ложке, но оно не остановило сумасшедший столовый прибор. Маг чертыхнулся и попробовал ещё раз – но снова заклинание не возымело эффекта.

К нему присоединились другие маги – один за другим присутствующие вскидывали руки, направляя их на ложку, и произносили заклинания – но ложке было хоть бы что, никто не мог её остановить.

– Какого чёрта! – взревел один маг и с раскрасневшимся лицом свирепо уставился на Таэлию. – Почему мы не можем прекратить этот твой цирк?!

Таэлия сладко улыбнулась, взяла с блюда перед собой клубнику, откусила немного, затем, прожевав, спокойно проговорила:

– Моя «новая магия» – сильнее всего, что вы знаете и умеете. Она превосходит нынешнюю магическую теорию во всём. Вам не справиться с магическими эффектами, сотворёнными мною.

Маги не желали соглашаться и не прекращали попыток остановить ложку. Но сумасшедшая ложка продолжала скакать по столам, разрушая посуду, разбивая бокалы, ломая вазы с цветами, и оставляя в столешнице царапины и трещины.

Маги принялись в спешке чертить тушью заклинания – но когда те оживали и набрасывались на ложку, они просто разбивались и рассыпались вдребезги, будто натыкались на защитный барьер. Маги оживляли бумажные фигурки и посылали их в атаку на ложку – но та разрезала их на части в прыжке, будто маленький летающий меч.

В конце концов Фолдор, встретившись взглядом с нахмурившимся Архимагом, взял Таэлию за руку и твёрдо проговорил:

– Достаточно, Таэлия. Прекрати это.

Он состроила скучающую гримасу, вздохнула, а затем хлопнула в ладоши и громко проговорила, обращаясь к ложке:

– Пора заканчивать спектакль!

Ложка перестала скакать. Она замерла на какое-то время, затем медленно, короткими прыжками, добралась до края стола.

Она обернулась и «взглянула» на свою возлюбленную тарелку, которая до сих пор стояла к ней «спиной». Хоть у ложки и не было лица и глаз, в её жестах отчётливо чувствовалась печаль.

Ложка изобразила, будто испускает тяжкий вздох, а затем бросилась с края стола. Выглядело всё так, будто она прыгает с обрыва, намереваясь покончить с собой из-за несчастной любви.

Ложка пролетела некоторое расстояние и упала на пол. Упав, она больше не двигалась.

Тарелка, повернувшаяся к ложке за мгновение до прыжка, задрожала, покрылась трещинами, а потом взорвалась, осыпая осколками всё вокруг.

В наступившей тишине Таэлия с довольным видом взирала на магов и отправляла в рот одну клубнику за другой.

Глава 7. Город

Парень и девушка, наконец, пересекли гигантский мост – на это ушло порядочно времени – и ступили на другой берег. Перед ними предстал город – довольно странный и, на первый взгляд, похоже, заброшенный. Отчасти он напоминал города, что были им знакомы (они могли припомнить, как выглядели города в их родном мире), но во многом и отличался.

Дома в этом городе имели странные прямоугольные формы, а крыши были вовсе не черепичные и в форме угла, «домиком», а ровные, прямые. Дороги, кажется, были мощёными – но чем? Это был вовсе не булыжник, дороги выглядели единым сплошным камнем без каких-либо прогалин. На обочинах стояли странные знаки на столбах, непонятно что означавшие. Также всюду можно было видеть огромное количество странных повозок, которыми был полон мост.

Дома в этом городе были настолько огромными, что дух захватывало и слегка пугало. В какой-то момент парень и девушка подумали, что в этих домах должны обитать великаны, и они двое оказались на их земле – как в сказке про Якоба и волшебный боб. Однако, приглядевшись и поняв, что даже в этих огромных, уходящих далеко вверх, практически в небо, домах имелись бесчисленные ряды окон, по размерам подходивших скорее существам нормального человеческого роста, они с облегчением отбросили мысли о великанах.

– Что же это за земля такая? – спросила девушка. – Кто здесь может обитать? Кто может населять столь высокие дома? Кто вообще способен их построить?! Боги и небожители?!

«Небожители», – промелькнула мысль в голове юноши. Это слово показалось ему знакомым – точнее, это слово отсылало к чему-то знакомому, что он мог бы вспомнить. К чему-то, связанному с прошлым…

«Небожители, небожители… Точно! «Обитель Небожителей»!»

Да, он вспомнил это название!

«Но… что это такое? «Обитель Небожителей» – что это значит?»

Он чувствовал, что знает ответ, но никак не мог его вспомнить.

– Послушай, – обратился он к девушке, – название «Обитель Небожителей» тебе ни о чём не говорит?

Она задумалась, а потом пожала плечами.

– Нет. Кажется, я никогда не слышала подобного.

Он разочарованно вздохнул и ещё раз попытался припомнить, что же это должно значить – но безрезультатно. На мгновение его посетило озарение, некий образ, вспыхнувший в разуме, словно проблеск молнии: длинная седая борода, белый балахон, голова оленя…

«Голова оленя?!»

Да, голова оленя. Но не обычная голова, а, кажется, амулет из металла, свисающий на цепочке…

Это всё, что он смог вспомнить.

– А с чего ты вдруг упомянул это название? – спросила девушка, наблюдая за его задумчивым лицом. – Ты что-то вспомнил?

Он покачал головой и вздохнул.

– Нет, ничего. Только то, что эти слова мне знакомы. А ещё я вспомнил какие-то смутные образы…

– Какие?

– Длинная седая борода, белый балахон, амулет на цепочке, изображающий голову оленя с рогами. Это всё. Ничто из этого тебе не знакомо?

Девушка покачала головой.

– Всё это мне ни о чём не говорит. Единственное, что мне действительно кажется очень знакомым – это ты.

Сказав это, она мило улыбнулась и взглянула на юношу как-то странно, с теплотой, или даже… с влюблённостью? Он засмущался и отвернулся, пару раз кашлянул, чтобы развеять чувство неловкости.

Но действительно – откуда они с этой девушкой знают друг друга? Точнее, откуда она знает его? Были ли они знакомы? В каких они находились отношениях? Может быть, у них был роман? Подумав об этом, юноша мечтательно вздохнул и невольно скосил взгляд на фигуру девушки, на пышные округлости на её груди, на милое личико, на стройную талию и соблазнительные бёдра.

Стоп! А, может быть, она его сестра?

«О нет! Лучше об этом не думать!» Юноша тут же потряс головой, словно вытряхивая мысли из своей черепной коробки.

Однако мысль о том, что она могла оказаться сестрой или иным членом его семьи почему-то сразу показалась ему нелепой. Хоть он и не помнил ничего о себе, о семье, и об этой девушке – что-то в памяти смутно намекнуло ему, что они не могут быть с ней родственниками. Более того, он интуитивно ощущал, что они вовсе не были хорошо знакомы в прежней жизни. Они не были друзьями и, вероятно, редко общались – если вообще когда-либо общались. Но это то, что чувствовал он – а девушка же утверждала обратное. Она заявляла, что абсолютно уверена в том, что она очень хорошо его знала, была с ним очень близка, и они много времени проводили вместе – буквально были неразлучны – так она говорила, и ничто в целом мире не могло бы разубедить её в этом.

Так кто же прав?

Оставив эти мысли – всё равно ничего конкретного сейчас он не мог узнать – юноша сосредоточился на том, что их окружало. Город, в котором они оказались, пребывал в разрухе и запустении. Улицы заросли высокой травой, кустарником и деревьями. Странные дома, удивившие и даже напугавшие их – поросли плющом, лианами, а многие из зданий были наполовину разрушены. В стенах зияли дыры, некоторые из громадных домов повалились друг на друга, как упавшие кости домино, окна пусты, стекло давно вылетело из них, на земле всюду валялись груды кирпичей, огромные блоки и каменные плиты. Всё усыпано старым, уже истлевшим от времени мусором, и битым стеклом. Дорожные указатели со странными знаками – повалены или погнуты. Также всюду валялись странные столбы, от которых тянулись непонятные верёвки, и на которых крепились уличные фонари.

Они осторожно двинулись по улицам загадочного города. День всё ещё был пасмурный, туман не прекращался, однако в пределах города его было, почему-то, меньше. Возможно, строения мешали ему свободно расплываться по округе.

Парень посмотрел на босые ступни девушки.

– Тебе, наверное, больно?

Всюду под ногами валялись неровные камни, обломки кирпичей, иногда попадались осколки стекла, металлические предметы. Девушка могла пораниться, а если и нет – то в любом случае все эти предметы, очевидно, причиняли боль, если наступить на них.

– Немного, – сказала она и смущённо потупилась.

– В чём дело?! – удивился парень.

Она опустила голову ещё ниже, её щёчки порозовели, и она тихо произнесла:

– Ты заботишься обо мне? Это так мило.

Он не мог не улыбнуться в ответ, но в то же время вновь ощутил смущение.

«Какая же она всё-таки откровенная! Вряд ли я знал её прежде и часто общался с ней – иначе я бы уже привык к такому поведению. Я уверен, что никогда прежде не общался с такими девушками…»

И почему же она питает к нему такую симпатию и интерес с самого момента первой встречи?! Был ли он достоин такого отношения? Что в нём могло быть такого особенного, что так сильно привлекало её?!

– Мы должны найти тебе обувь, – сказал он. – Думаю, в этом странном городе обувь точно должна отыскаться – здесь так много зданий, город огромный: тут точно можно найти всё, что угодно. Но следует быть осторожными и опасаться появления возможных врагов. Думаю, это место в сотни раз опасней, чем те безлюдные дикие места, откуда мы пришли…

– Ты говоришь про людей-теней?

– Да.

– Кто они такие? Что они такое? – спросила девушка. – Если отбросить теорию о том, что мы попали в мир мёртвых, и они являются давно уже обитающими здесь душами мертвецов, утратившими человеческие черты – в отличие от нас, свежих покойников… тогда я не знаю, что и предполагать. Если это не мир мёртвых – то что это за мир, что это за существа? И почему здесь оказались мы?

Он лишь пожал плечами и тяжко вздохнул.

– Я уже сказал, что ничего не понимаю, и у меня нет никаких ответов. Мы пока не знаем ничего, не выяснили ничего об этом мире. Но я хочу верить, что это всё же не мир мёртвых, и мы не мертвы.

Они неспешно побрели по улицам странного города, постоянно оставаясь настороже. Внимательные глаза юноши – в прошлом обученного воина – примечали всё странное или опасное и успевали держать в поле зрения почти всю окружающую обстановку. Девушка неуверенно шла следом, ступая босыми ступнями, осторожно обходя опасные места, где она могла бы порезаться или уколоться.

В непроходимом месте, которое не преодолеть без обуви, юноша повернулся к девушке спиной и слегка присел, и она обвила его руками за шею и взобралась на спину – и он понёс её на себе.

– Ой! Хи-хи-хи! – засмеялась девушка.

Её смех был заразителен, и юноша тоже невольно улыбнулся. Он чувствовал, что ему приятно проводить с ней время, ему нравилась её компания, и ему нравилось, когда она улыбалась и смеялась, было приятно доставлять ей радость.

«Интересно, если мы были с ней знакомы – в каких же всё-таки отношениях мы состояли? Кто она мне? Что я к ней чувствовал? А что я к ней чувствую сейчас?»

– Тебе не тяжело нести меня? Хи-хи-хи!

– Нет. Это ноша не тяжкая. Ты только держись крепче.

Она обвивала его не только руками за шею, но и ногами в районе талии. Он почувствовал, как крепко прижимается её упругое и соблазнительное тело. Стоило опустить взгляд, и он видел её голые бёдра, обвивающие его.

– Ты как-то тяжело задышал, дорогой мой носильщик. Тебя посетили какие-то развратные мысли, хи-хи-хи?

– Нет! Боги, ты постоянно шутишь на откровенные темы! Прекрати. У тебя совсем нет стыда?

– Нет, нету. Хи-хи! Просто ты мне нравишься.

– …

Он опешил и несколько мгновений не знал, что ответить на это. Наконец, удивлённо спросил:

– И ты так просто говоришь об этом?!

– А что такого? Ты понравился мне с первого взгляда. Как только я впервые тебя увидела – я почувствовала симпатию и влечение. Я уверена, что знала тебя в прошлом и испытывала к тебе всё то же, что и сейчас. Я же всё это уже говорила.

– Говорила, но… я не знаю, как на это реагировать. Я чувствую себя смущённо.

– Не стоит смущаться. Будь естественен. Что же плохого в том, чтобы открыто говорить о своих чувствах?!

– Э-э… ну…

Ему на ум пришли такие слова, как «этикет», «приличия», «культура», «галантность», «аристократизм» – но он проигнорировал их и просто ничего не ответил девушке.

– Я тебе нравлюсь? – спросила вдруг она.

Он молчал.

Он всё ещё нёс её на спине, и она потянулась к его уху и томно прошептала, обдавая ухо и щёку горячим дыханием:

– Я… тебе… нравлюсь?

После такого у него мурашки пробежали по спине, и, кажется, встопорщились волосы на затылке.

– Экхех… – выдал он что-то невразумительное, совмещавшее в себе усмешку и кашель. – Нравишься.

– Очень хорошо, – довольно прошептала девушка и, кажется, её объятия стали какими-то другими – более нежными, ласковыми. Она покрепче обвила его руками и ногами и легла щекой на его плечо. – Очень хорошо…

Больше она ничего не сказала, и юноша тоже хранил молчание.

Он миновал кучи битого стекла, каменных осколков и обломков каких-то металлических конструкций, и дальнейший путь был безопасен для босоногой девушки, поэтому юноша остановился и сказал:

– Всё, опасное место пройдено. Можешь слезать.

– М-м-му, – капризно простонала она. – Не хочу.

– Но… идти так постоянно будет неудобно.

– Ещё немного. Дай покататься на тебе ещё немного.

– Но…

– Что? Тяжело? Ты же сказал, что я не тяжёлая.

Он не знал, что ответить. Он действительно – он был в этом уверен – никогда прежде не сталкивался с такими девушками, не вёл таких бесед. «Этикет, приличия, нормы, поведение, галантность, аристократизм, леди, кавалер, пристойность…» – все эти слова вновь закружились в его голове.

– Не тяжёлая, но пора слезать.

– Эх… – с печальным вздохом она отпустила его и встала босыми ступнями на ровную каменную дорогу.

Обернувшись и взглянув на её босые ноги и короткие полы халата, развеваемые редкими порывами ветра, он почувствовал лёгкий укол вины.

– Тебе, наверное, холодно?

– Да, – сказала она. – Но когда я взбираюсь на тебя – мне становится тепло. Твоя забота меня согревает.

«Опять она за своё! Её что – ничего больше в мире не волнует, кроме того, чтобы дразнить меня?!»

– Давай думать о нашей безопасности и выживании, – строго сказал он и огляделся. Их окружали высокие здания, и улицы, протянувшиеся между ними и уходящие во все стороны, словно нити паутины. – Для шуток сейчас не время.

– А я и не шучу.

– Тем не менее, есть вопросы поважнее, чем… хм… всякое…

– Ты так думаешь? Ну не зна-а-аю. Честно говоря, мне кажется, что самое главное для меня – это быть рядом с тобой. Будет ли это происходить в этом мире или в другом – для меня не важно.

– Что?!

Он не знал, как это воспринимать. Она с хитрой улыбкой взглянула на него и засмеялась.

Они продолжили двигаться через странный город, и вскоре вдали показались…

– Это же… – тревожно прошептал юноша и тут же жестом велел девушке пригнуться и спрятаться за ближайшим углом здания, туда же спешно двинулся и сам. Рука сама схватилась за рукоять меча.

– Те жуткие существа! – проговорила девушка испуганно, как только заметила на что смотрел парень. – Теневые сущности!

Да, это были люди-тени. И их было немало: похоже, они населяли этот город – так же, как населяли Длинный Дом. Вероятно, этот город был полон ими. Он был огромный – несмотря на то, что полуразрушенный, а, значит, и обитателей в нём должно быть огромное количество.

Впереди мелькали силуэты десятков людей-теней, они как неприкаянные бродили по улицам взад-вперёд, входили в здания и выходили из них. Парень осознавал, что, чем дальше они будут углубляться в город, тем больше теней встретят.

– Люди-тени… – проговорил он и крепче сжал рукоять меча.

– Ты говорил, что сражался с ними раньше.

– Да.

– Я очень их испугалась, когда встретила в первый раз… Я старалась не попадаться им на глаза и не пересекаться с ними. Они опасны?

– Многие из них – вероятно, большинство – безопасны для нас. Они бесплотны, как воздух, и их руки и тела будут просто проходить сквозь нас. Но некоторые…

На ум тут же пришёл Прожора.

– …некоторые – такие же плотные, как и мы, и они могут доставить нам проблем – они способны хватать нас, наносить удары. Таких стоит опасаться. Вот только никогда не угадаешь, кто из них бесплотный, а кто плотный. Поэтому лучше сторониться всех.