Анталион. Месть

Парни молчат, никто не возражает, наоборот, некоторые начинают медленно и задумчиво кивать.

– Но мы шли к этому столько лет, – вдруг тихо произносит Рензо, – это было смыслом нашего пребывания в академии, и вот сейчас, на самом финише, всё бросить…

– Я не хочу добывать президентское место для Алфорда, ценой своей и ваших жизней. Сейчас всё остаётся так, как есть. Если угрозы для нашего отряда не возникнет, и всё пройдёт по плану, оглашённому отрядам, то это замечательно. Для меня важно, чтобы все вернулись целыми и невредимыми. Но если возникнет хоть какая-то угроза, то вы все последуете моему приказу.

– Хорошо, Томпсон, – Гейб нервно потирал переносицу, – но как ты сама поймёшь, что перед тобой угроза? Если ты упустишь этот момент?

– Цена этой ошибки слишком высока, – я смотрю на него и впервые вижу его в таком растерянном виде, – я обязана не подвести вас.

– Это не гарантия, – Джордж задирает голову вверх.

– А слова Виктора всегда были гарантией?

Парни молчат. Гейб нервно трогал лицо: то потирая подбородок, то лоб. Все его противоречивые эмоции были видны на лице.

Ричи приподнимается со своего места, и я ожидаю от него гневной тирады, о том, что я посмела ослушаться приказа, но он ничего не произносит. В последний момент он остаётся сидеть на краю дивана. Сцепив пальцы в замок, он опирается локтями на колени, и какое-то время пустым взглядом смотрит перед собой.

– Так и поступим, – нарушает тишину Франц, – пока мы не нарушаем прежних планов, но теперь подчиняемся только твоим приказам.

Франц высокомерно смотрит на меня:

– Под твою полную ответственность, разумеется.

– Как и прежде, – лишь отвечаю я.

Он кивает, и направляется к двери:

– Теперь мы ждём приказа о наступлении.

– И ты сообщай нам, если что-то узнаешь, – Гейб поскрёб затылок.

Я лишь киваю, молча наблюдая, как парни покидают комнату.

Тоби уходит вслед за Францем, быстро шагая прочь. После, Рензо, Джо и Алекс. Антон крутил по сторонам головой, то порываясь уйти, то бросая взгляд на Гейба, что сам не знал, как ему поступить.

– Думаю, пора отдыхать, – я поднимаюсь с дивана, – до завтра.

Я иду в сторону своей комнаты, погрузившись в мысли. Я не имела ни малейшего представления о том, что меня ждёт дальше и как мне нужно поступить.

Зайдя в комнату, вместо того, чтобы лечь спать, я прохаживаюсь по крошечному помещению, из угла в угол. Ни отжимания, ни поднятие корпуса не выматывают меня настолько, чтобы мне захотелось спать. Отправившись в душ, и стоя под горячими струями воды, я долго обдумываю, что же мне теперь нужно сделать.

Мне нужно больше информации, о том, что происходит вокруг. Все мы слишком долго шли за кем-то, не задавая лишних вопросов. Полагаясь на то, что в скором времени всё разрешится само собой.

Завернувшись в одеяло, я долго обдумываю план того, как можно было бы поговорить с капитаном, или с кем-то ещё, из отряда двадцать третьего округа. И на ум приходит лишь то, как Рита в таких случаях получала желаемое. Я принимаюсь ворочаться только от одной мысли об этом, но вскоре усталость вытесняет всё остальное, и я погружаюсь в сон.

Проснувшись утром, я в нетерпении стремлюсь в столовую, чтобы поговорить с Мэд. Но она, как назло опаздывает. Сев за стол с Бенджамином, Сидом и Троем, мы дожидаемся остальных, пережевывая очередную кашу, которая напоминала по вкусу бумагу.

– Доброе утро, – бросаю я ей, когда они с Брайаном подходят к нашему столу.

По их лицам было видно, что вечер они провели весёлый, и при этом не попались майорам. Пока Брайан рассказывает всем присутствующим о том, как прошла их очередная вечеринка, я дергаю незаметно Мэд, что собиралась встрять в диалог со своими комментариями:

– Где в общем зале место капитана из двадцать третьего?

Мэдисон сначала блуждает растерянным взглядом по столу, а после, вскинув брови, слишком громко восклицает:

– Что?!

– Ничего, после поговорим, – спокойно отвечаю ей я, видя, как парни удивлённо на нас смотрят.

Брайан вновь принимается за свой рассказ, и я внимательно его слушаю, как вдруг тихий шепот Мэд отвлекает меня:

– Что ты задумала, Томпсон?

– Так ты запомнила?

Мэд лишь вздохнула.

– Тогда мы сядем рядом с ним.

– Это ещё зачем?! – Мэдисон сердито зашипела.

– Нужно, – я бросаю на неё короткий взгляд

Мы идём в общий зал собраний, и Мэдисон тащит меня вдоль первого ряда. Не дойдя до тех мест, что мы занимали, мы садимся на втором ряду, чудом успев занять пустующие места. Брайан, заметив, что мы заняли совсем другое место, замирает в растерянности в проходе, удивлённо разводя руками, пока толпа позади него, не проталкивает его вперёд.

– Ты что, задумала его убить, что ли? – шепчет Мэдисон, ухмыляясь, и осматривая проход поверх моей головы.

Вдруг она меняется в лице, и я спиной ощущаю чей-то пристальный взгляд. Слегка поправив волосы, и убрав пряди от лица, я так и не решаюсь обернуться.

«И как я должна вести себя, чтобы выглядеть естественно?»

Порой, поведение Риты в такие моменты, казалось уж слишком наигранным. Она слишком притворно и громко смеялась, даже мне это казалось постановочным.

Мэд вдруг задевает меня локтём, но при этом смотрит вперёд, на только вошедшего лектора. Я смотрю на неё, оторвавшись от своих мыслей, но она по-прежнему не обращает на меня внимания. Подняв взгляд на лектора, и бегло осмотрев нижний ряд, я сталкиваюсь взглядом с тем, ради кого я заняла это место. Капитан двадцать третьего сидел на самом первом ряду, правее от меня на два места. Ухмыляясь, он заинтересованно смотрел на меня, обернувшись через левое плечо. Растерявшись от того, что всё это время на меня смотрели, я лишь слегка улыбаюсь ему в ответ и опускаю глаза, плохо скрывая своё смущение. От того, что я склоняю голову вниз, пряди волос начинают соскальзывать, закрывая моё лицо. Медленно возвращая их на место, в моей памяти вдруг всплывает образ Хейзл. Она, в отличие от Риты, никогда не показывала другим людям своего настоящего отношения, но при этом все считали её очаровательной и милой. Другие парни, в нашем отряде рядовых, всегда говорили, что она самый добрый и искренний человек, который им встречался. А ведь она вела себя со всеми так, будто собеседник её давний хороший друг, но вряд ли хоть кого-то считала другом. Обычно, она внимательно слушала своего собеседника, часто кивая и улыбаясь, и всегда запоминала всё, что слышала в разговоре.

Убирая волосы, задумавшись, я откидываю их слегка назад и поднимаю взгляд и вновь сталкиваюсь взглядами с капитаном. Я улыбаюсь ему, но уже не испытывая того смущения, что в первый раз. Капитан отворачивается в сторону лектора. И пока он сидит ко мне спиной, я рассматриваю его куртку, на плечах которой, были значки и нашивки. Все они были с разными цифрами и нарисованной символикой, мне совсем не знакомой. Ни звания, ни шеврона с обозначением их отряда и округа, ни имени – его куртка пестрела значками, но при этом на ней не было никаких знаков отличий и элементарных обозначений, присущих спецотрядам.

«Может представить на его месте кого-то из друзей, чтобы не испытывать стеснения?» – думаю я, рассматривая его тёмно-каштановые отросшие волосы.

Подперев подбородок рукой, я продолжаю смотреть на капитана, что пока не решался обернуться ко мне.

С кем я никогда не испытывала стеснения в общении? Определённо это был Рик, с ним всегда было просто и легко общаться, не задумываясь о том, как ты выглядишь и что говоришь. А ещё Эмиль и Лука. С ними тоже было просто вести диалог, правда, разговор с Лукой в лагере заставил меня в этом сильно сомневаться. Рауль и Рензо – эти двое всегда тоже были доброжелательны ко мне, и разговор с ними всегда протекал легко.

Решив, что самый подходящий вариант – это Эмиль, которого я знаю, как и Рика дольше, чем кого-либо из отряда, я продолжаю следить за капитаном, что делал вид, будто смотрит на своего соседа слева. Сидящий рядом с ним капитан из двадцать первого, из-за этого чувствовал себя дискомфортно, придвигаясь к своему товарищу по округу, стараясь увеличить расстояние между собой и капитаном двадцать третьего.

Я рассеянно слушала лектора, который сегодня рассказывал о стене, что отделяла столицу от всего остального государства. Майор рассказывал о системе железных дорог, что несколькими уровнями располагались внутри неё, засыпая бесконечным количеством дат всю аудиторию. Иногда я опускала взгляд на капитана двадцать третьего, рассматривая его профиль, иногда блуждала взглядом по нижнему ряду, скорее от скуки, чем от любопытства. Попытка заинтересовать только парой взглядов и улыбкой изначально была провальной. Задумавшись о том, что я могла бы предпринять, я не замечаю, как пролетает время.

«Стоило больше внимания уделять тому, как Рита или Хейзл, общаются с парнями» – с сожалением, думаю я.

Разве я могла подумать, что в такой ситуации, мне понадобится подобные навыки.

Медленно продвигаясь вместе с толпой по проходу, мы оказываемся в коридоре, и я оборачиваюсь по сторонам в поисках Мэд, что против своей привычки не висла на мне.

– Привет, милашка, – ровно за мной, вплотную, следует капитан двадцать третьего.

«Какая я тебе к чёрту «милашка»?» – чуть было не срывается у меня вслух, но я вовремя останавливаю себя.

Испугавшись того, что чуть было, не испортила всё, что задумала, я смущённо улыбаюсь:

– Привет.

Он, не стесняясь, рассматривает меня. Но не так заинтересованно как парни в первый мой день в отряде, и даже не с любопытством. Он смотрит так, словно ему попался отличный экземпляр для препарирования.

– Кажется, я не видел тебя здесь раньше, – говорит он, поравнявшись со мной, – а я не мог не заметить такой красавицы.

– Сегодня решили сесть с подругой поближе к выходу, – мне не по себе от его взгляда, – кстати, ты не видел её? Она шла прямо за мной.

«Представь, что разговариваешь с Эмилем. Или представь Рика, что пытался сострить и просто мило улыбнись» – мысленно уговариваю я себя.

Осматриваясь по сторонам, я и правда, нигде не вижу Мэд. Случайно встретившись с ним взглядом, у меня уходит сердце в пятки – он смотрит так, будто читал все мои мысли. А когда-то я считала, что неприятнее взгляда подполковника Купера ничего в мире нет.

Я поправляю волосы, и слегка ему улыбаюсь. Остановившись, он вынуждает встать меня рядом с ним, пока мимо нас, толкаясь, спешил в столовую пёстрый поток мундиров капитанов различных округов.

– Кажется, видел её позади, – он прищуривает глаза, – думаю, она скоро тебя догонит. Вы же из восьмого?

– Да, – я улыбаюсь ему, – меня Лив зовут.

– Я вижу, – он осматривает мой мундир, – меня зовут Дэн.

– А у тебя нет имени на мундире, – я притворно наклоняю голову вбок, и заинтересованно осматриваю его куртку, что успела изучить вдоль и поперёк до этого.

«Просто представь, что он тебе нравится» – вновь уговариваю я себя, встретившись с ним взглядами.

– У нас нет имён на одежде, – он с превосходством смотрит на меня, – к тому же это – куртка.

Сильно смутившись замечанию, сказанному с такой надменной интонацией, я краснею, и испуганно смотрю на него. Вдруг он начинает смеяться:

– Да расслабься, – он широко ухмыляется, – я вот принял ваши мундиры за шестнадцатый. Я не силён в обмундировании каждого округа.

«Какой же он лжец» – мелькает у меня мысль.

– У них белые мундиры, – стараясь улыбнуться как можно очаровательнее, такому сравнению, отвечаю я.

– Да, точно, – Дэн кивает, – и чёрные рубашки, кажется. Как по мне у них самая странная форма из всех.

– Я тоже всегда так думала, – осмелев, говорю я.

– А вживую их форма выглядят просто нелепо. Словно официанты из старых фильмов про Анталион.

Мой новый знакомый начинает хохотать, привлекая к нам ещё больше любопытных глаз.

– А ты забавная, – лишь произносит он.

– Кажется, это твоя подруга впереди? – хитро прищурившись, спрашивает он.

Вздрогнув, я осматриваю пёструю толпу перед собой, и впереди вижу красные волосы Мэдисон.

Не успев ничего ему ответить, я остаюсь одна, а он растворяется в людском потоке, будто его и не было.

– Ты идёшь? – Мэд активно махала мне рукой, подгоняя меня, – у нас после обеда изменения в расписании, ты видела? Ещё одну лекцию поставили! Пока наши ребята отдыхают, мы сидим и слушаем эту ересь!

Мэдисон ещё долго возмущалась происходящему, стоя в очереди за своей порцией обеда, но когда мы садимся за стол, она придвигается ко мне ближе:

– О чём вы ворковали?

– Просто познакомились, – тихо, так, чтобы парни не слышали, отвечаю я.

– Ты что задумала? – зашипела она. – К ним лучше не подходить, они хуже пятнадцатых. То, что они руки за свои нашивки ломают, это ерунда, по сравнению с остальными их поступками.

– Опять слухи, – с лёгким вздохом, произношу я.

– Слухи, основанные на правде! Держись от него подальше!

Я прекрасно осознавала, что двадцать третий по жестокости не уступает пятнадцатому. В своей жестокости они их превосходили лишь в одном – в оригинальности и изощрённости пыток. Хотя судить об этом я бы не взялась – все истории о них, рассказывались такими как Лия – любителями приукрасить.

В воспоминаниях всплывают задержания, когда я была ещё лейтенантом. Такой жестокий и тяжёлый взгляд не встречался мне даже среди задержанных. Все, кого мы арестовывали, смотрели на нас исподлобья, боясь встречаться с нами взглядами. Злые, затравленные взгляды, в которых читалось лишь презрение к нам, но вместе с ним и нескрываемый страх. Взгляд Дэна был другим. В его глазах царила непроглядная бездна тьмы. Мне впервые было не по себе, только от одного взгляда.

Погрузившись в неприятные воспоминания, я переключаюсь на отряд «Альфа», что по-прежнему оставался в академии родного округа. Мэд и Ричи, упоминали как-то, что Натан «струсил». Значит капитан отряда «Гамма» в курсе этой революции? А Тайлер знал?

– Идём, начало через пять минут!

Мэдисон тянет меня следом за собой, обгоняя опаздывающих капитанов из десятого. Аудитория уже забита, и все нижние ряды были заняты.

– Вот видишь, – ворчит Мэд, – я говорила тебе, что нужно поторапливаться!

Она тащит меня за рукав, а я безвольно иду за ней, думая о том, что у такой как я, нет шансов выудить информацию из капитана двадцать третьего. Я даже не была уверенна в том, что он назвал мне своё настоящее имя.

Как только мы протискиваемся на свободные места, в аудитории появляется майор, и сразу же принимается за объяснения устройства подводной системы, которая спасала столицу, от больших волн, штормов и смерчей. Он зачитывал устройство сложнейших механизмов, будто мы инженеры. От этой сложной, неподготовленной для обычного человека, информации, мне становилось невыносимо скучно. Как бы я не старалась понять, что майор нам читал из своего планшета, я быстро теряла суть.

Обведя взглядом спины сидящих внизу капитанов, я не вижу знакомой куртки.

«Неужели он не пришёл?» – вновь пробегая взглядом по ряду, думаю я.

Всю лекцию я продолжаю думать о том положении, в котором я оказалась. О том, что я, как капитан, теперь должна позаботиться о целом отряде. Следя взглядом за лектором, что медленно прохаживался, читая текст, я вдруг оборачиваюсь назад, словно повинуясь инстинкту.

На самом последнем ряду, в углу, сидел капитан двадцать третьего. И не сводил с меня пристального взгляда. Из-за того, что остальные избегали садиться с ним рядом, он выделялся особенно сильно. Он не смущается тому, что я застигла врасплох – наоборот, он продолжал угрюмо смотреть на меня, оперевшись подбородком на кулак. Он словно изучал меня, и ждал, когда я не выдержу и отвернусь. Меня не хватает на игры в «гляделки», и я, почти сразу, отворачиваюсь.

«Он занял это место специально, чтобы ему было видно всех?» – думаю я, совсем перестав слушать лектора.

Лекция заканчивается, и перед тем как прийти другому лектору, нам дают короткий перерыв. Дэн, не двигается со своего места, оставшись в аудитории. Брайан, Бен и Мэд уходят, воспользовавшись перерывом, и я остаюсь в полупустой аудитории, изредка бросая взгляд на Дэна, но он словно не замечал меня. Хотя я догадывалась, что это не так.

Мэдисон и парни возвращаются с опозданием. Обрадовавшись, что лектор сам опаздывает, они, громко разговаривая, занимают свои места. И когда Мэд садится рядом, я понимаю, для чего они уходили – от неё несёт алкоголем, так резко, что я отстраняюсь.

– Что такое, принцесса, брезгуешь?

Мэд специально придвинулась ещё ближе ко мне.

– Что вы пьёте? – я осталась сидеть на своём месте, – с каждым разом запах всё хуже.

– Секретная разработка анталионских учёных! – перегнувшись через свой стол, со смехом, вставляет Бен.

Но стоило мне только взглянуть на него, как он перестаёт смеяться и садится обратно на своё место. Брайана, которому было и так весело, эта сцена доводит до истерического припадка, и он чуть не сваливается со своей скамьи. Бена всё же это веселит, и, они на пару с Мэд начинают громко смеяться.

Бенджамин, сидевший позади них, толкает Бена и Брайана:

– Майор пришёл, заткнитесь уже!

Бен замолкает, а Брайан никак не может побороть смех. Сдерживаясь, он то фыркал, то хрюкал, чем вновь заставлял смеяться Бена и Мэд.

В этот раз майор рассказывает вновь про стену Анталиона, но теперь более уверенно и строго. Его громкий голос разносится по аудитории, и даже парни позади меня притихают.

Он подробно рассказывает об устройстве тоннелей внутри неё, про жилые помещения и про ангары, скрытые глубоко под ней. Отдельно он касается темы вокзала Анталиона, расположившийся на самом верхнем уровне. Майор показывает проекции вокзала, и у меня захватывает дух от того, как это здание красиво.

Всё устройство стены было интересно тем, что если состав поезда вызывал сомнения или нёс прямую угрозу городу, тоннель, по которому он следовал, блокировался. Поезд останавливался и оказывался в бетонной ловушке, из которой, военные Анталиона, распыляя специальный газ, с лёгкостью извлекали преступников без сознания.

После наш лектор долго и скрупулёзно объясняет систему лифтов, ведущие каждый к своему пути.

Вся эта информация наводила меня на мысль, что нас начинали готовить к скорой поездке в столицу. Все короткие инструкции, о том, как работает система безопасности, сколько военных находится на постоянной основе внутри стены, и как можно покинуть стену, если всё же система безопасности уже сработала.

Лекция затягивается на час дольше положенного, но никто не возражает. В аудитории висит полнейшая тишина: сегодня нам впервые говорят то, что может пригодиться в будущем.

Мэдисон, стоило только майору окончить лекцию, начала жаловаться на головную боль:

– У меня от его голоса голова трещит! – она растирала виски, зажмуривая глаза.

– Это не из-за его голоса, – я хмыкаю, видя, что позади нас в таком же состоянии плетётся Бен.

В столовой, к этому времени, почти никого не осталось. За столом моего отряда кто-то, всё-таки, сидел, как и за столом отряда «Дельта». Взяв поднос, мы идём к общему столу, и добираем остатки еды.

– Может, сядем вместе?

Раздавшийся шепот над моим ухом заставляет меня вздрогнуть.

– Сегодня можно выбрать любой стол, – Дэн склонился надо мной.

Его длинная чёлка опускалась на глаза, делая его взгляд более мрачным.

– Я не против, – улыбаюсь я, стараясь скрыть свой испуг.

«Вот кто точно бесшумно подкрадывается» – думаю я, накладывая остывший гарнир.

Мэдисон вяло смотрит на меня, и ничего не говорит, когда я предупреждаю её, что сегодня я не буду ужинать с ними.

Идя вслед за Дэном, я удивляюсь тому, насколько он далеко меня ведёт, хотя свободных столов вокруг достаточно. Выбрав самый уединенный стол, поблизости от которого не было ни души, он садится, и стучит ладонью по скамье возле себя.

Переступив через себя, я сажусь к нему вплотную. Он, к моему удивлению, ничего не произносит, когда я занимаю место, возле него. Дэн принимается за еду, медленно, методично пережевывая, не заводя разговор и даже не глядя на меня. Оперевшись на левую руку подбородком, я с унынием вилкой поддеваю безвкусные овощи. Как вдруг он перехватывает мою руку и забирает вилку:

– Ты хоть раз винтовку в руках держала? – он вертит мою правую руку, пристально рассматривая её.

– Да, приходилось как-то такому случаться, – отвечаю я, но тут же стараюсь как можно милее улыбнуться.

Дэн лишь смеётся. Он отпускает мою руку, но теперь я удерживаю его ладонь. Он удивлённо смотрит на меня.

– Тебе нужно две вилки для ужина? – улыбаясь, спрашиваю я.

Смотря прямо ему в глаза, на какое-то мгновение мне кажется, что он смутился. Но быстро взяв себя в руки, он протягивает мне вилку, с хладнокровным видом.

Я с интересом рассматривала его лицо, отмечая про себя, что все его черты лица правильные и гармоничные. Всё впечатление от приятной внешности портил взгляд – жестокий и мрачный, а залегающие мешки под глазами, только добавляли больше мрачности. К тому же, Дэн, выглядел неухоженным по сравнению с парнями из других отрядов: отросшие волосы лезли в глаза, и неровными клочками торчали возле ушей. Щетина на подбородке отросла, делая его вид в целом, ещё более жутким.

– Что ты так смотришь?

– У тебя красивые черты лица, – говорю я.

Он сильно смущается такому простому комплименту, и я улыбаюсь, почувствовав, что у меня может что-то получится.

Я протягиваю руку, чтобы убрать со лба его отросшую чёлку, и посмотреть на его открытое лицо.

– Ты чего задумала? – он, словно дикий зверь, отшатывается от меня.

Перехватив мою руку, он с силой сжимает мои пальцы, делая мне больно. Но я лишь улыбаюсь.

– Просто хотела сделать вот так, – высвободив пальцы, я осторожно касаюсь его волос, отодвигая их в сторону.

– Не надо, – он отстраняется от меня.

На лбу, под волосами, виднеется шрам от ожога. Дэн приглаживает волосы, отводя взгляд.

– Тебе идёт, – говорю я, до того как он возвращает волосы на место.

– Решила поиздеваться надо мной? – нахмурив брови и повысив голос, говорит он.

– Я не хотела тебя обидеть, – я стараюсь сделать вид, что искренне не понимаю о чём он. – Почему ты так решил?

Он угрюмо смотрел в тарелку, не поднимая на меня взгляда и игнорируя мой вопрос. Всё же быть милой – это не моё.

– Я не помню вашего отряда в лагере, – вновь улыбнувшись, говорю я, спокойно глядя в его лицо, – вы приехали туда, после нашего отъезда?

– Не угадала, – огрызается он.

Дэн выглядел сердитым, и грубил, хотя вся его обида выглядела напускной.

Я старалась улыбаться как можно чаще, чтобы не дать разговору вновь стать серьёзным.

– Мы не заезжали в лагерь, – вдруг говорит он, – мне лишь говорили, что он большой.

– Да, очень большой, – я радуюсь, что он вновь заговорил со мной, – почти целый город. Но почему вы не заезжали туда? Дорога до второго округа очень длинная. Как вы справились без отдыха?

– Мы не могли исчезнуть на территории пятнадцатого, – хмыкает он, – нам нужно было сразу добраться до второго.

– В каком смысле «исчезнуть»?

– Нас направили в четвёртый, поэтому нам можно было пропасть с радаров Анталиона только здесь. Местная военная академия отправила отчёт столице, что мы пересекли их округ, направляясь в четвёртый. В четвёртом тоже отчитались, что мы приехали. А мы, тем временем здесь, но ненадолго.

– Нам тоже говорили, что мы здесь ненадолго.

Я улыбаюсь, поправляя волосы, и делаю вид, что не вижу, как он смотрит на меня.

– Это вряд ли. Вас продержат до последнего.

– А ты очень уверен в этом, – говорю я, стараясь его подзадорить.

– Многие отряды поедут на поезде, – он самодовольно взглянул на меня, – а это означает, что ваш округ будет самым последним, кто покинет это прекрасное место.

Он выглядел уверенным, как только тема коснулась того, о чём я не знала. Я догадывалась, что отряды отправят несколькими путями, но подтверждения моим предположениям у меня не было.

– Первые группы разделят на несколько и отправят на машинах, чтобы столица отвлеклась на пушечное мясо, – он жутко ухмыляется, – а после, как все будут заняты этим переполохом – отправят поездом вас. Добить оставшихся военных в городе, ну или что там от вас нужно ещё.

– В лагере нам ничего об этом не говорили, – я делаю вид, что новость застала меня врасплох.

– А кто бы согласился пойти мишенью, перед этим проехав через всю страну? Это военный переворот, в одном из самых продвинутых и закрытых городов мира. Туда нельзя просто приехать на поезде и установить свои порядки, отправив президента в бессрочный отпуск.

– Откуда ты всё это знаешь? Тебя ведь даже в лагере не было.

Я придвигаюсь к нему ближе. Он избегает смотреть мне прямо в глаза, но всё же мне удалось задеть его самолюбие: