Анталион. Месть

– Нам не нужны общие собрания, чтобы что-то знать. Выше нас только военные Анталиона.

Он ухмыляется и выглядит довольным собой. Даже слишком довольным.

– Но даже таких офицеров заставляют слушать лекции.

Подперев рукой подбородок, я улыбаюсь и наклоняю голову, чтобы лучше видеть его лицо. На самом деле я испытывала страх, что он может истолковать мои слова как-то иначе и наш разговор прекратится.

Дэн начинает смеяться:

– Надо было прогулять. Всё равно ничего нового не узнал.

– Даже про стену?

– Всё это и так известно. Это лекции для вас, моё присутствие там – простая формальность, чтобы у других вопросов не возникало.

Он выглядит самоуверенно, говоря вновь о том, что у него полномочий больше, чем у кого-либо из капитанов, но встретившись со мной взглядами, он вновь принимается вглядываться в пустой поднос.

Я рассматривала его куртку, и все нашивки, что были на его плече. Они пестрели цифрами, и символикой, прежде с которой, мне не приходилось иметь дел. Пока взгляд не цепляется за значок, что кажется мне знакомым. Помимо восьмёрки, там были другие цифры, и логотип, который мне что-то напоминал. Отвернувшись к своему подносу, я поддеваю жёсткую, как картон, фасоль, но она тут же сваливается обратно, к другим таким же.

Как вдруг меня прошибает холодный пот: этот логотип я видела. Это был логотип завода, того, что располагался возле высоток заводского района. Я видела его множество раз: пока жила у Люси, когда ездила на задержания и когда мы нашли ту гору трупов. Ведь на куртках рабочих был этот символ.

Я вновь бросаю взгляд на нашивку: все числа рядом с восьмёркой – это дата. Та дата, когда во время забастовок случилось самое сильное столкновение между рабочими и военными. Неужели двадцать третий округ был там, в тот день?

«Сколько же тогда ему лет?» – ошеломлённо думаю я, пытаясь скрыть свой смущённый вид.

– Откуда ты столько знаешь про Анталион? Нам мало рассказывали про столицу, только парки и аллеи всякие показывали, которым даты побед присваивали.

Я стараюсь сделать вид, что ничего не понимаю. Ведь девушка капитан, обычно, не внушает серьёзности и доверия. Может и он, считает меня наивной дурой, которой эта должность досталась за улыбки и что-то большее.

– Работа у нас такая – всё про всех знать, – тихо отвечает он.

– Если ты всё, то идём. Время много, – он избегает смотреть на меня, и поднимается со своего места.

Я поднимаюсь вслед за ним, понимая, что больше он не скажет мне и слова. Он не намерен продолжать разговор, а у меня, если и была возможность разговорить его, то я упустила свой шанс.

Убрав за собой наполненный поднос, я оглядываюсь вокруг, с удивлением замечая, что никого, кроме нас двоих, в огромной столовой нет.

Мы идём по коридору, сохраняя молчание: он – не желая со мной заговаривать, а я – не зная о чём с ним заговорить, чтобы получился диалог. Дэн шёл, слегка ссутулившись, и убрав руки в карманы куртки так глубоко, словно он замёрз. Пользуясь тем, что он не смотрел на меня, я бросала взгляды на рукав его куртки, более внимательно рассматривая другие нашивки.

Возле поворота в своё крыло, я останавливаюсь, и Дэн останавливается возле меня, встав слишком близко.

– Прощай, – он тянется к моему лицу, и убирает мои волосы, откинув их назад.

Я борюсь с тем, чтобы не ударить его по руке. Но, всё же улыбаюсь ему, глядя в глаза. Ведь я первая прикасалась к нему, не спросив его об этом.

– Так мы же увидимся ещё завтра, – тихо говорю я, боясь, что он встанет ещё ближе ко мне.

– Не увидимся, – обрывает он меня, – завтра ты много кого здесь уже не увидишь.

Он приближается ко мне вплотную, и, наклонившись к моему уху, тихо шепчет:

– Надейся на то, что ты ни меня, ни мой отряд, больше никогда не встретишь. И не испытывай напрасной радости, если вдруг мы снова встретимся. Ты всё понимаешь и сама, не так ли?

Он проводит ещё раз по моим волосам, и смотрит на меня, с каким-то беспокойством. Отойдя от меня на пару шагов назад, он кивает, словно соглашается с чем-то и уходит. Но сделав несколько шагов, он всё же оборачивается, и я выдавливаю из себя улыбку, стараясь скрыть волнение, охватившее меня после его слов. Он, тут же отвернувшись, лишь ускоряет шаг. Когда он скрывается за поворотом, я захожу внутрь.

Остановившись в коридоре, я с сомнением смотрю вперёд, собираясь с силами, чтобы пойти в общую комнату.

Что я должна им сказать? Мне нечем поделиться с парнями. Всё, что я узнала, это лишь то, что завтра часть отрядов покинет это место. Мне, по-прежнему, ничего неизвестно, когда наш отряд отправится в Анталион.

Пока я размышляла о том, что мне сказал капитан двадцать третьего, я ни к чему не пришла. Этот разговор не проливал света, на то, что задумали вышестоящие офицеры. Я лишь пришла к мысли о том, что если я сразу решила бы сблизиться с ним, то сейчас у меня было больше информации. А может быть, сам Дэн не знает всей правды.

Вздохнув, я направляюсь в общую комнату. Всё же он рассказал куда больше Виктора, который, как майор, был обязан сообщать мне и Мэдисон все новости.

Шум голосов из общей комнаты, с каждым шагом, доносился до меня всё отчетливее. Парни о чём-то спорили, а может, что-то громко обсуждали.

– Хватит оправданий! – голос Тео, звучал громче остальных, – лучше ты мне ответь на мой вопрос!

Я встаю в дверном проёме, и наблюдаю за развернувшимися дебатами, видимо, о моей персоне.

– Иди и сам спроси, – огрызнулся в ответ Гейб, – чего ты от меня хочешь?

– Лучше спросить у Виктора, чем ждать, – хмыкнул Джордж.

– Что-то я его здесь не видел, – съязвил Гейб, – может тогда сразу к подполковнику? Только для начала попробуй вылезти наружу!

– Привет, – говорю я, и наблюдаю за тем, как некоторые вздрагивают.

– О чём спорите? – я прохожу вперёд.

Все места заняты, поэтому я сажусь на подлокотник дивана, возле Тоби.

– А мы думали, что сегодня ты ночуешь не у нас, – с другого дивана слышится едкое замечание Тео.

Краем глаза замечаю движение справа: Ричи ерзал на своём месте. Сегодня он выглядел привычно ухоженно, в отличие от предыдущего вечера.

– Где же я должна была ночевать, по-твоему, Тео? Ну же, не стесняйся.

– От Виктора ничего не слышно? – встревает Франц.

– Ничего. Ни мне, ни Мэдисон он ничего не сообщал. Мы не видели его с тех пор, как покинули лагерь.

В комнате повисает напряжённая тишина. Ричи, что много времени проводил с подполковником, не подвергался таким расспросам как я и даже не привлекал к себе внимания.

– Ну, а ты сама, – Гейб закашлял, – ну, ты ничего не узнала нового?

Джордж и Тоби переглянулись, усмехнувшись друг другу, но встретившись со мной взглядами, перестали улыбаться.

– Есть кое-что.

Парни удивлённо посмотрели на меня.

– Уже завтра в Анталион отправятся несколько отрядов разными дорогами. Двадцать третий, и те, кто послужит «пушечным мясом». Скорее всего, это будут отряды пятнадцатого и десятого. Может быть и одиннадцатый.

Десятый округ не раз попадал в неприятные моменты, что в лагере, что здесь. Их капитаны не приходили на лекции, а многие лейтенанты попадались с алкоголем и не подчинялись вышестоящим офицерам других округов. Они были на плохом счету не только у действующего политического строя столицы.

– Мы же должны были все отправиться поездом! – заговорил Алекс.

– Ни один поезд не вместит столько людей и техники. К тому же нужен кто-то, кто отвлечёт всё внимание на себя, и кого будет не жалко.

– Возможно, задействуют не только эти округа, – задумчиво заговорил Франц, – если нужен отвлекающий манёвр, то, скорее всего, отправят кого-то ещё.

– Да, – соглашаюсь я с ним, – но не за один раз. Железную дорогу будут использовать не единожды. Но мы поедем в столицу самые последние.

– Тогда почему двадцать третий едет туда первыми? – начал спорить Алекс, воспользовавшись молчанием Франца. – Они разве не на особом счету?

– На особом, – я, отчего-то вспоминаю последние слова, сказанные Дэном, – они – карательный отряд. Им нужно время, чтобы осмотреть местность и занять удобные позиции.

Я не была уверена в правильности своих размышлений, но для чего ещё им уезжать вперёд всех?

– Это ещё зачем?

Продолжил задавать вопросы Алекс, пока не встретился с презрительным взглядом Франца.

– Затем, чтобы было удобней отстреливать тех, кто попытается сбежать, – с нравоучительным тоном, произнес Франциско.

– Это не может быть так, – вдруг проснулся Тео, – нас будут отстреливать, свои же? Не анталионских солдат, а нас? Это же абсурдно! Они должны быть на нашей стороне, а не против нас!

– Они на своей стороне, – я не даю Францу возможности заговорить, – они ставят себя выше майоров и подполковников. Двадцать третий округ – единственные военные, что пользуются огнестрельным оружием не только против протестующих, а против других военных тех, кто пытается убежать с места действий. Не важно, кто противник – военные из их округа или другого – им важно отстреливать тех, кто струсил и решил сбежать. Все их нашивки – это не украшения, а полученные награды, за участие в восстаниях и бунтах. Там, где офицеры округа струсили или решили встать на сторону восставших.

– Анталион всячески старался обезопасить себя, чтобы двадцать третий остался в составе государства. Столица напичкала его оружием и развязала руки военным, позволяя стрелять на поражение в любом округе страны по военным, а не только по протестующим гражданам своего округа. В нашем округе, только военные в лагере беженцев, могут стрелять в городе, но лишь по беженцам, которые могут попытаться сбежать. Если они попадут, при этом, в граждан округа – их ждёт суд. А отряд двадцать третьего не ждут наказания, даже если пострадают невиновные. Они не несут никакой ответственности за свои действия.

Парни молчали после моей затянувшейся речи. Я, смутившись, собственной разговорчивости, рассматривала свои руки.

– Это твои личные выводы, – неуверенно буркнул Тео.

– Они, конечно вряд ли разъезжают по всем округам, – спокойно произнёс Франц, – но они и правда, карательный отряд. Анталион часто использовал их в военных действиях против других округов, чтобы запугать собственных военных.

Слова Франца, сказанные довольно мягко, и даже без высокомерия, всё же звучали, словно снисходительная насмешка, всему тому, что я наговорила.

– Все их нашивки на куртках – это не украшение, как изображения ворон, которые вешают сержанты нашего округа на свою одежду и вещи.

Я стараюсь не смотреть на Франца, чувствуя, что меня злит его сомнение и недоверие к тому, что я говорю.

– Почему же ты так решила?

Франц говорит мягко, но я слышу раздражение в его голосе. Он не привык, что его слова подвергают сомнению.

– Потому что на них изображены символика разных округов и даты. Не думаю, что их капитан работал на заводе в нашем округе, или на угольных шахтах одиннадцатого. И вряд ли он ездил на экскурсию в двадцать первый, когда военные устроили переворот, полностью захватив власть, и передав округ под полный контроль столицы. Удивительным образом даты на его нашивках, совпадают с датами восстаний. Но это, скорее всего, всё мои фантазии.

– Кстати, – едко добавляю я, – сейчас, для столицы, они официально на территории четвёртого, помогают в подавлении протестов рабочих. Но может быть, это мне тоже показалось.

– Хорошо, – заговорил Франц после паузы, поборов своё раздражение, – если это так, то получается, что нам опаснее бежать с места действий, чем бояться военных Анталиона?

Он вновь задрал подбородок, смотря на меня свысока.

– Нет, не опаснее. Пока мы в броневике, нам нечего опасаться. Всё оружие, способное пробить такой корпус принадлежит Анталиону и двадцать четвёртому.

– Тогда нас просто расстреляют в столице, – ухмыльнулся Гейб.

– Не расстреляют, – я продолжала отбиваться от скептических предположений, – столица – как любит говорить Алфорд – жемчужина нашего государства. Пока мы будем в городе, нам, кроме импульсных патронов анталионских военных, вряд ли, что-то будет угрожать. Но если нас попытаются вывести за пределы столицы, ссылаясь на изменения плана, то там будет, где развернуться дронам. Броневикам они не страшны, но, в такой ситуации, уже следует опасаться ракет, которыми обладает двадцать четвёртый.

– Выходит, что куда не сунься – везде смерть? – Алекс выглядел недовольным.

– Именно так, – соглашаюсь я.

– Так как же ты собираешься всех нас вывести оттуда, принцесса? – Гейб, прищурившись, смотрел на меня с подозрением.

– Если появится возможность, то прямо в столице, как только мы получим броневики. Но шанс на такой расклад крайне мал. Я рассчитываю на то, что мы покинем строй, когда выедем за пределы города.

– А если такой возможности не будет, и мы останемся в столице? – холодно спросил Франц.

– Президент не будет нас дожидаться в здании сената, скорее всего, он покинет столицу, и нас отправят именно за ним. Но если мы останемся в столице, потому что всё закончилось, следовательно плану Алфорда, значит риски для наших жизней малы.

В комнате воцарилась тишина. Парни словно придумывали очередные нападки моему плану.

Я понимала, что он не идеален, что всё построено на моих предположениях, но большей информацией я не обладала, чтобы составить чёткий, пошаговый план.

– Хорошо, – произносит Франц, – в данный момент, большим мы не располагаем, доступа к броневикам и картам у нас нет, так что ждём дня отправки.

– А что если попытаться взломать ангар? – вдруг всполошился Антон, что не издал до этого ни единственного звука. – Я бы смог! Как с датчиками входа в академии – это было несложно!

– Отлично, я не сомневаюсь, в твоих способностях, – Франц говорил с сарказмом, даже не скрывая насмешки, – но техника обслуживается сержантами второго округа. Сейчас все броневики стоят отключенными.

– Я бы мог попробовать подключиться к ним, – Антон не отступал.

– Ты даже не знаешь где ангары!

Гейб взъерошил его волосы, задев при этом, рядом сидящего с ним Луку.

– Никто не знает где ангары катакомб, – Лука недовольно посмотрел на Гейба, – где-то рядом с железной дорогой, но где именно никто, кроме майоров, подполковников и полковника, второго округа не знает. В этих ангарах работает подразделение сержантов связанных с обслуживанием катакомб, обычные сержанты не контактируют с ними.

– Томпсон, ты не с тем флиртовала! – Гейб начинает хохотать. – Нужен был майор второго округа, а не какой-то там капитан!

Парни начинают смеяться вместе с ним.

Я-то надеялась, что этот разговор в столовой, с капитаном двадцать третьего, останется незамеченным. Значит, за мной наблюдали, и успели обсудить в общей комнате, с теми, кто не видел это лично.

Недовольно взглянув на Гейба, я ещё больше его веселю.

На самом деле, Гейб, пожалуй, был прав. Что важного мне рассказал Дэн? Ничего. Только дал понимание того, насколько, опасен его отряд.

Впрочем, и плюсы общения с капитаном двадцать третьего тоже были. Возможность рассмотреть нашивки на его куртке, и не остаться со сломанной рукой или что ещё похуже.

Парни начали расходиться по комнатам, продолжая посмеиваться между собой над шуткой Гейба. Не желая идти вместе с ними, и слушать шутки в свой же адрес, я занимаю освободившееся место Тобиаса. Диван пустеет, и вскоре на нём остаётся только Ричи. Гейб, Лука и Франц не спешат идти со всеми, и какое-то время болтают о том, как были пойманы с алкоголем кто-то из тринадцатого, после очередной вечеринки в крыле пятого.