Закат демократии

Иван Карасёв

Закат демократии

Рассвет нового тоталитаризма

Уинстону Черчиллю принадлежит широко известное высказывание о демократии. Процитирую его ещё раз: «она худшая форма правления, если не считать всех остальных, что были испытаны с течением времени». На самом деле, в 1947 году, когда выдающийся британский политик произнёс эту фразу, демократия смотрелась весьма достойно. Ведь, как говорится, всё познаётся в сравнении. А сравнение, во всяком случае, в те послевоенные годы, получалось, безусловно, не в пользу так называемой «народной» или «советской» демократии. Жизнь за «железным занавесом», что в СССР, что в восточноевропейских странах, уверенно двигавшихся по пути Советского Союза, не предоставляла народам схожих с демократией возможностей волеизъявления и реализации своих прав и свобод. То же самое можно сказать о различных авторитарных, монархических и диктаторских режимах того времени.

Ну и все имевшие место ранее формы правления также не выдерживали конкуренции с народоправством. Разве корректно сравнивать деспотизм Генриха Восьмого, Людовика Четырнадцатого или Ивана Грозного с гуманной европейской демократией? Кстати, царя Иоанна Васильевича по количеству казнённых однозначно превзошёл Пётр Первый (он тоже, бывало, отдавал приказы в приступе бешенства), и даже Алексей Михайлович Тишайший, но вот в истории осталось его имя. Такая штука эта история, к кому-то поворачивается она задом, а к кому-то передом. Кому как повезёт, или кто как с ней договорится. Ведь при ближайшем рассмотрении белое порой приобретает сероватый оттенок, а чёрное – бледнеет. Тут как посмотришь, или с какой стороны, или как тебе покажут. От способа представления событий и явлений зависит очень многое.

И в подаче самой себя демократия действительно преуспела. Наверное, не существовало в истории политической системы, которая бы более успешно саморекламировалась в глазах народных масс. Ведь даже сталинский социализм отлично справлялся с этой задачей лишь при жизни Вождя народов, а после его смерти массовая вера в преимущества нового строя, в достижения социалистической системы стала быстро угасать. Да и при Сталине энтузиазм построения нового общества охватил лишь меньшинство населения. Молодёжь, как правило, городская, искренние комсомольцы, составляли его ядро. Чего совсем нельзя сказать о большей части населения страны, получившей новую форму крепостного права в виде колхозов.

А вот демократия в течение, по меньшей мере, полутора сотен лет не оставляет надежд конкурентам в области популярности. Ну, как минимум, в самых развитых странах мира. И правда, если посмотреть пристально, ни одна существовавшая до настоящего времени система организации общества не предоставляла своим членам такого простора для экономического, культурного и социального развития. Нефтяные монархии Ближнего Востока не в счёт. Всё-таки без «чёрного золота» они бы мало отличались от какого-нибудь Йемена. Также не стоит считать демократическими различные африканские страны, идущие то по социалистическому пути развития (когда это было модно), то по капиталистическому и делающие вид, что соблюдают нормы демократии. У них до неё впереди ещё длинная дорога.

Но означает ли вышесказанное, что демократия и впредь будет обеспечивать процветание гражданам стран, выбравшим её. Ведь всё течёт, все изменяется. Попробуем разобраться, а для этого начнём издалека.

Глава первая. Эволюция демократии. Вперёд, на закат!

Ограниченность демократии

Слово «демократия» или народоправство звучит красиво, но на самом деле о подлинно всенародном правлении речь долгое время вовсе не шла. Да и сейчас частенько говорят, что волеизъявление народа и органы им избираемые – всего лишь ширма, всем правит так называемое глубинное государство. Не буду вдаваться в сей спорный вопрос, я пишу лишь о внешних проявлениях демократии. Мне кажется, что и этого вполне достаточно, чтобы доказать её деградацию.

Одним из важнейших критериев демократии являются свобода слова и свобода печати, то есть СМИ. Во что они выродились в наше время – ниже. Для начала посмотрим, чем сейчас стали средства массовой информации. Во многих западных странах часть их принадлежит государству и поэтому выполняет (как и у нас) функцию государственного рупора, громкоговорителя. Другая, более существенная, находится в руках национальных или мультинациональных корпораций. Казалось бы, вот она, гарантия плюрализма мнений и так далее. Но не всё так просто. Почти повсеместно более-менее значимыми СМИ владеют крупные компании, ведущие свою игру. О том, как постепенно свобода слова в масс-медиа Соединённых Штатов «съедалась» капиталом пишет на своём сайте большой знаток американских реалий Владимир Познер, его трудно заподозрить в нелюбви к демократическими институтам: «Главное, что произошло в США, заключается в поглощении разных СМИ – печатных, радио, телевидения – крупными корпорациями. Если прежде (лет 50 назад) СМИ принадлежали конкретным людям или семьям, это обеспечило наличие самых разных мнений в информационном поле. Кроме того, именно информация была смыслом самих СМИ. Когда же они стали собственностью небольшой группы суперконгломератов, то стали рассматриваться, как (а) инструмент влияния и (б) источник доходов». Надо полагать у Познера сердце кровью обливается, когда он пишет такую нелицеприятную для «свободного» мира правду. Система информации выстроена таким образом, что всё находится под контролем денежных мешков. О какой свободе сейчас можно говорить, мы, повторюсь, увидим ниже, но раньше всё же она существовала.

Хотя на момент произнесения Черчиллем его легендарного изречения, как это ни странно звучит, демократия ещё таковой в полной мере не являлась. Не говоря уже о более ранних этапах развития демократического процесса. Женщины получили в Великобритании избирательные права лишь в 1928-м году. И то островная монархия, наряду с другими победителями в Великой войне, плелась в хвосте. Она и мужчинам-то долго далеко не всем разрешала голосовать. Как известно, в британском королевстве существовал имущественный ценз, позволявший использовать «карманные» участки, где судьбу места в парламенте определяла небольшая группа лиц. Ведь правом избирать и быть избранным в первой трети девятнадцатого века пользовалось лишь два процента мужского населения Туманного Альбиона! Да и к решению женского вопроса Европу больше всего подтолкнула революция в России, сразу предоставившая российским женщинам право голосовать, а в 1918 году это положение записали в первой российской конституции. И вслед за Советской Россией слабому полу дозволили голосовать в Германии, Австрии, Венгрии, Нидерландах, Швеции, Люксембурге, Бельгии (только на муниципальных выборах, до парламентских тамошние дамы не доросли, видимо, в то время). В 1920-м к передовым в этом вопросе странам присоединились США, правда, до 1965 года там имелись ограничения для негров.

Демократия для избранных

Но и в 1947 году существовало ещё немало стран, называвших себя демократическими, но отказывавших женщинам и ряду других категорий населения в праве голосовать. Та же Бельгия допустила, чтобы светские дамы и жёны лавочников, шахтёров, металлургов и крестьян удостоились возможности избирать и быть избранными в парламент только на следующий год после произнесения Черчиллем высказывания о «хорошести» демократии. В супердемократической Канаде окончательно право голоса распространили на все категории граждан (мужчин и женщин) лишь в 1960-м! А Швейцария, кичащаяся своим референдумным законодательством, когда все судьбоносные решения выносятся на всенародное голосование, дозволила женщинам участвовать в выборном процессе аж в 1971 году! Чего уж вспоминать о всяких мелочах, вроде Лихтенштейна, открывшим избирательные участки для дам лишь в 1984 году. Или вспоминать о других ущемлениях в правах: во Франции женщинам разрешили открывать банковский счёт и устраиваться на работу без согласия супруга лишь в 1965 году (до этого довольствовались лишь наличными деньгами, которые милостиво выдавал муж), а равенство зарплат за одинаковую работу декларировали (но до сих пор не достигли) в 1972-м!

То есть демократическая система, громко заявившая о себе ещё в эпоху Великой Французской революции, по сути дела очень долго таковой не являлась. Зато шуму производила достаточно. Весь девятнадцатый и начало двадцатого веков демократия провозглашала себя авангардом мировой цивилизации и прогресса. На то, что даже в колыбели демократии – Великобритании до конца позапрошлого века правом голоса обладало меньшинство даже мужского населения, на это внимания не обращалось. Видимо, предполагалось, что всем слоям населения следовало созреть, дорасти до демократии, впрочем, как и женщинам в полном составе. Хотя, повторюсь, всё познаётся в сравнении. Где-то и такого не было.

Даже Первая Мировая война подавалась как борьба демократии (особенно, когда США вступили в конфликт) против закоснелых монархических режимов. То, что основные противоречия между странами-участниками лежали совершенно в другой плоскости и что до февраля 1917 на стороны «прогрессивного человечества» воевала царская Россия, во внимание не принималось. Цивилизация, демократия, против империй и варварства! Хотя империи, колониальные, правда, имелись и у Великобритании, и у Франции, и даже у маленькой Бельгии. Борьба была провозглашена, и это главное. Ничего не напоминает? Нынешнюю повестку коллективного Запада, предположим? Демократия против российского империализма и путинского варварства. Я не придумываю, я цитирую.

Ведь главное – подать себя правильно, и в этом демократические государства всегда преуспевали. И не важно, что происходило на самом деле. Возвращаюсь к женскому вопросу. В Соединённых Штатах Америки ещё в середине девятнадцатого века мужья обладали полной юридической властью над своими женами и могли избивать или иным образом издеваться над ними, не опасаясь последствий. И тем не менее, или как раз поэтому в Штатах было самое ильное движение за права женщин или движение суффражисток. Суффражистка от английского слова suffrage – голосование. Вспоминаю примитивный американский фильм «Большие гонки», имевший большой успех в Советском Союзе. Там штатовская суффражистка показывает изумлённому политику заключённую в чулок ногу. Мол, смотрите, на что мы способны. В семидесятые годы прошлого века такая смелость казалась вычурной. Но в начале двадцатого века женская свобода выражалась в иных формах.

Так, супружескую власть, то есть полное подчинение жены мужу (в том числе в юридическом плане) отменили во Франции лишь в 1938 году. До 1946 года женщинам не дозволялось занимать судейские должности. И всё это время Франция называлась демократической страной, тогда как в тоталитарном Советском Союзе таких ограничений не было, и даже пост посла занимала госпожа-товарищ Коллонтай. Это к вопросу о границах термина «демократия». В определённом, но весьма ограниченном, смысле её было больше в тоталитарном сталинском СССР, нежели в многопартийной парламентской Франции. Однако, мы помним, главное ведь правильно подать себя, и в этом, конечно, европейские страны всегда преуспевали.

Но предоставить женщинам одинаковые права с мужчинами – это одно, а иметь об этом собственное мнение – другое. Про себя, не вслух, демократические политики долго не считали женщин равными себе. Прозрение начинается лишь после Первой мировой войны и закрепляется «великим» суждением французского социолога Робера Вердье, опровергшего любое гендерное различие при голосовании: в мае 1947 года в газете Le Populaire он показал, что женщины голосуют не одинаково, а разделяют себя, как и мужчины, в зависимости от социальных классов. Воистину великое открытие, надо же! Видимо, до этого многие видные деятели демократии искренне полагали, что женщина думает не головой, а другим местом.

Демократия с рабами

Что уж говорить тогда о другой униженной категории людей. Униженной даже в демократиях двадцатого века. Я имею в виду порабощённые народы. Ведь ведущие демократические нации пользовались беспредельными правами в своих колониальных империях. И там они творили, что хотели, ибо это являлось полем воздействия на нецивилизованные народы.

Мне могут ответить, мол, именно демократия прекратила работорговлю. Именно она упразднила рабство. Правильно, только давайте припомним, когда Авраам Линкольн отменил эту унижающую человеческое достоинство систему. Сразу, как занял высшую государственную должность. Ага, и войну как бы повёл за отмену рабства?

Не тут-то было. Он был противником расширения рабства на запад Америки, на новые штаты. А рабство отменил в разгар Гражданской войны, или войны за отделение, как её более правильно именуют во всём мире. Это стало вынужденной мерой: пришлось привлечь больше союзников благому делу, уж слишком плохо шли дела у северян на фронте. Пару сотен тысяч негров на фронте лишними не оказались. Да и на внешнеполитической арене эта мера помогла. Великобритания готовилась вмешаться, как же: такой удобный случай расквитаться с бывшими колониями. Но вот прокламация об освобождении рабов качнула британское общественное мнение (читай, тогдашние элиты, большая часть англичан ещё не имела право голоса) в другую сторону. И колесо фортуны крутнулось – северяне медленно, но верно стали побеждать.

Да, западные страны постепенно отказались от рабства, это так. Но это не мешало им вести в своих колониях жестокую эксплуатацию туземного населения. Ведь то, что во второй половине двадцатого века назвали южноафриканским апартеидом, являлось не чем иным, как продолжением «нормальных», привычных взаимоотношений между белыми и неграми. Просто в ЮАР сильно затянули с отходом от сложившейся в восемнадцатом-девятнадцатом веках системы. В двадцатом столетии изобрели новые, более приемлемые для цивилизованного общества системы эксплуатации.

Но и к ней нужно было прийти, и переход оказался весьма болезненным. Прежде всего для тех, кто жил в колониях. Ведь не все на манер огромной, численно чуть ли не в десять раз превосходившей метрополию, Индии смогли в итоге обрести независимость относительно мирным способом. Случались и войны, жестокие. И тут уж колонизаторы особо не стеснялись. Чего стоят одни расстрелы из пушек восставших сипаев! Уверенно следовавшие по пути демократизации внутриполитической жизни британцы, совершенно забывали о гуманности, когда речь шла о приведении к повиновению индийцев. Их привязывали к дулам орудий, и тела разрывало в клочья. Ведь так они теряли шансы (согласно их вере) реинкарнироваться в следующей жизни. Чего только не сотворишь, чтобы привести к покорности души. Впрочем, зачем было стесняться колонизаторам, ведь демократия – это только для своих, для европейцев, а для туземцев – никакой демократии, никаких прав.

И колониальные войны не прекратились и в веке двадцатом. Обретшие свободу и равные права для всех своих граждан страны Европы не останавливались ни перед чем, когда речь шла о черномазых или узкоглазых боях. Держать их в повиновении, чтобы знали своё место, позволялось любыми способами. Наиболее жестокие методы войны применялись там, где затрагивались интересы некоренного, европейского населения колоний. За одного убитого француза алжирцы платили десятью жизнями, за десятерых – сотней. И методы умерщвления бывали самыми жестокими. В сороковые годы прошлого века, когда после окончания мировой войны стало приобретать размах национально-освободительное движение в Алжире, одной из самых изощрённых пыток было зажимание головы несчастного в тисках с последующим сдавливанием черепа. Говорят, иногда брызги серого вещества марали одежду палачей. А параллельно с Нюрнбергским процессом над нацистскими преступниками осенью 1945 года французские войска провели карательную операцию в городе Сетиф, где по одним данным погибло от шести до восьми тысяч, по другим – до тридцати тысяч алжирцев. Президент Алжира (с 1999-ого по 2019-ый) Бутефлика считал сетифскую резню началом геноцида против своего народа. И это в то время, когда судили нацистских преступников! Что было позволительно одним, являлось преступлением для других!

Мировое господство

То есть на самом деле говорить о торжестве демократии в западных странах следует лишь примерно с шестидесятых годов двадцатого века, когда в подавляющем большинстве цивилизованных стран все граждане обрели равные права и была предоставлена свобода колониям. До этого демократия существовала в усечённом, если не сказать другими словами, виде.

Но вне границ демократических стран не всё проходило так гладко. Колонии освободились, правда, далеко не все, время от времени взрывается французская Новая Каледония, ведутся колониальные войны, вроде той, что разразилась в 1982 году между Аргентиной и Великобританией (и в головах аргентинцев она до сих не завершена). Да и сама колониальная система по большому счёту никуда не делась, лишь видоизменилась. Ибо существовали две мировые системы, и общее доминирование Запада приходилось порой поддерживать силой. А как иначе держать народы в повиновении? Без помощи напалма, сброшенного на вьетнамские деревни, например? И ведь всё это подавалось как борьба свободного мира с тоталитарным. С падением СССР применение силы демократическими режимами лишь возросло. Запад уверовал в свою окончательную победу, в истинность исповедуемой им идеологии, в торжество либерального капитализма, в своё право быть верховным арбитром, в «конец истории», что на самом деле вылилось в форму крайнего империализма. Ведь действительно, одно время мир напоминал одну большую империю, где властвовали США и их сателлиты.

Всё, что не укладывается в западное видение мира, в его «правила», подлежало и подлежит подавлению. Либеральная демократия должна властвовать над миром. Список войн и вооружённых конфликтов, которые вёл, ведёт или в которые вмешивается вооружённым путём в последние десятилетия коллективный Запад или США в одиночку впечатляет:

1999 – Югославия и Панама

2001-2021 – Афганистан

2002-настоящее время – Йемен

2003-2011 – Ирак

2004-2018 – Северо-западный Пакистан

2007-настоящее время – Сомали

2011-настоящее время – Ливия

2011-2017 – Уганда

2013- 2023 – Нигер

2014-2021 – Ирак (северная часть)

2014-настоящее время – Сирия

2015-2019 – Ливия

Все войны ради защиты демократии и её ценностей. Но параллельно с защитой демократических завоеваний войны ведутся для выгоды тех, кто ей пользуется в первую очередь. А это западные страны. А у них есть и экономические интересы, обычно представляемые западными корпорациями. Причем во всём мире. Ведь колониальная эксплуатация отсталых стран тоже не исчезла до сих пор. Добыча полезных ископаемых в странах третьего мира и сейчас происходит в условиях, которые невозможно себе предположить в развитых странах. Эту систему тоже надо защищать. Порой при помощи таких страшных штук, как напалм или боеприпасы с обеднённым ураном.

Но напалм – это крайность, исключение, скажут мне. Бесспорно, а свержение при помощи «своих сукиных сынов» любых неугодных режимов? В Африке, в Латинской Америке, в Азии? Именно таким образом контролируются целые регионы и продолжается разработка их ресурсов.

Советский Союз как козёл отпущения

Теперь вернёмся к знаменитой фразе Черчилля и задумаемся, а действительно ли «все остальные» так уж плохи? Да, Советский Союз жёсткой рукой управлял большей частью Восточной Европы, при этом, правда, поддерживая там более высокий, нежели в СССР уровень жизни. Но последнее не оправдывает ни 1956-ой год в Венгрии, ни 1968-й в Чехословакии. И всё же за пределами Европы Москва не позволяла себе и половины того, что дозволялось в свободном мире США. Но вёдра грязи на него до сих пор льют.

Самым большим грехом СССР на внешнеполитической арене была, конечно, афганская война. Было, да. Но ведь впоследствии Америка нас и там переплюнула. Поэтому напрашивается вопрос – не является ли традиционное, устоявшееся восприятие Запада, как источника свободы, а Советского Союза, как империи зла, просто следствием господствующего до настоящего времени западоцентричного мировосприятия и его победы в Холодной войне? Ведь ввести танки в Прагу – это страшное преступление, а сжигать напалмом вьетнамские деревни вместе с жителями, распылять над полями и джунглями ядовитые вещества, убивавшими и десять лет спустя, похоже, менее предосудительное деяние. Ведь ввод войск в Венгрию и Чехословакию – до сих пор жупел, которым принято размахивать перед носом у цивилизованной публики, а про Сонгми помнят лишь немногочисленные интеллектуалы.

Насколько важно всё же «правильно» подавать себя. В этом нам Запад, наверное, никогда не догнать. Опять-таки до сих пор Советский Союз изображают там как некую колониальную империю, чьи порабощённые народы разбежались сразу, как смогли. Мол, не мы одни (французы, британцы и прочие) грабили колонии. Мы просто раньше их освободили. Ничего, что ни в России, ни в СССР тем более, никогда не существовало никакой сегрегации, никаких табличек только «для белых». Более того, национальные окраины в советское время развивались ускоренным темпом за счёт средств, изымаемых из бюджета РСФСР.

А множество заводов, электростанций, научных учреждений, построенных Советским Союзом в развивающихся странах бесплатно или в долг (списанный позднее), а подготовленные на безвозмездной основе для них кадры? Об этом сейчас не принято вспоминать на Западе. Да и раньше вспоминали лишь как об инструменте советского влияния. Безусловно, не без того. Надо было продемонстрировать Третьему Миру преимущества социализма. Но ведь заводы вместо беспощадной эксплуатации природных ресурсов и установления пригодных для этого режимов путём поддержки компрадорских элит всё равно остаются заводами и производят блага для нации!

Здесь мы снова наблюдаем жёсткую идеологическую западоцентричность. Свободному миру позволялось грешить вне Европы, и это тоже, конечно, подлежит осуждению, но в значительно меньшей степени. Ведь всё можно рассматривать в призме цивилизаторской миссии Запада, здоровье и жизнь цивилизатора, учителя важнее всего. А что касается цивилизуемых, то, где лес рубят, там, как известно, и щепки летят.

Самые большие щепки – Советский Союз и Россия, они безоговорочно занесены в список тюрем народов, причём тот факт, что они являлись таковыми для продвинутых, европейских наций, вроде прибалтийских, или польской при царе, является вдвойне, если не втройне преступным. Несмываемый грех. И в наше время Европа и Америка совместными усилиями создали новый санитарный кордон вокруг России. Для этого не замечаются марши нацистов в Прибалтике и участие в них политических лидеров балтийских стран. Ведь демократия! Правда, организовать подобное действо прорусским силам невозможно. Для этого используются любые манипуляции на выборах – в Румынии и в Молдавии в 2024 году (о чём ниже), для этого не признаются любые выборы, к примеру, грузинские в том же году, с той же целью расшатываются неугодные режимы вроде праительства Орбана или власти Лукашенко. Короче, для этого все средства хороши. И констатируем очевидную картину ограничения демократии том, где сие необходимо. В общем, ничего не изменилось, просто раньше были негры и плохой СССР, теперь Россия и любые страны, не принимающие существующие мировые порядки.

И так во всём, главное – создать нужную, правильную картину мира, добиться монополии на правду и насаждать эту правду всеми средствами.

Создание нужной информационной картины

Любой факт, любое событие, любая новость должны интерпретироваться правильно, то есть с точки зрения господствующих на Западе взглядов.

Разная цена жизни

Прежде всего этому помогает существующая в современном западном менталитете разная шкала ценности жизни и понесённого урона. Для изгоев, так сказать, она одна, для населения «правильной части мира» – другая. К примеру, сколько пролили слёз во всём прогрессивном западном мире по поводу сгоревшего Собора Парижской Богоматери. Какая утрата! А вот про взорванную игиловцами Пальмиру почему-то плача почти не было, так сообщения промелькнувшие – очередное преступление ИГИЛ. А на мой взгляд, потеря архитектурных памятников этого сирийского города – гораздо бо́́льший урон для мировой культуры, нежели сгоревшая верхушка Нотрдам. Тем более, что её-то восстановили, а вот восстановят ли когда-нибудь Пальмиру – вопрос.

И совсем уже несопоставима реакция на гибель европейцев и каких-нибудь туземцев. Вот очередное убийство мусульманским фанатиком французского школьного учителя легко затмевает массовое истребление палестинцев израильтянами.

И дело не только в политическом аспекте случившегося (сползание страны к жёсткому межконфессиональному противостоянию), дело в самом факте: «Это ведь у нас!» И немедленно предпринимаются меры – семь тысяч военных отправляют на охрану школ и общественных мест, хотя идиоту ясно, что никакой необходимости в этом нет, имел место единичный акт. Но главное – показать силу государства и изобразить действие. Ах, если бы хоть некое подобие такой реакции демонстрировал коллективный Запад в ответ на любые проявления бесчеловечных действий по отношению хотя бы к нейтральным странам.